Глава 8

Каждый, кто сидел в комнате ожидания перед дверями блока интенсивной терапии, был словно погружен в темный омут своей собственной трагедии. Майк особенно остро чувствовал, как необходимо ему сейчас присутствие и сочувствие Бет. Они по очереди заходили посмотреть на Эрни через стеклянную перегородку, и каждый раз, когда Бет оставляла Майка одного, он чуть не терял рассудок. Доктора пытались развеять его страхи, говорили, что внутривенное вливание должно растворить тромб, образовавшийся в легких, и что отец его обязательно пойдет на поправку. Майка трясло при мысли о том, что, если бы этот проклятый тромб оказался чуть больше, врачи были бы бессильны.

Чтобы отвлечь его от мрачных мыслей, Бет попросила Майка рассказать ей о необыкновенных приключениях, которые ему довелось пережить. Майк понимал, зачем она задает ему бесчисленные вопросы, и был ей искренне благодарен. Неожиданно он начал рассказывать ей о своей встрече с черным кайманом, только на этот раз он не приукрашивал историю и не пытался подшучивать над самим собой, как в письмах к отцу.

– Отряд зоологов, у которого я тогда был проводником, хотел уточнить ареал обитания одного из видов крокодилов, так называемых кайманов, и я предложил обследовать реку ночью, – начал Майк. – Понимаешь, весь фокус в том, что глаза крокодилов могут отражать свет фонарика. У самой мелкой разновидности, у пятнистых кайманов, сетчатка отсвечивает желтым, а у черных кайманов – красным.

– Страх какой! – воскликнула Бет. – Ночью, в джунглях на реке! Да еще эти мерзкие твари сверкают красными глазами!

– А их иначе и не найдешь. Ну вот, нам удалось разыскать и измерить штук шесть пятнистых кайманов – они совершенно безвредны. И тут в луче фонарика появился черный кайман. Я заметил расстояние между его глазами и прикинул, что длины в нем должно быть не меньше двадцати футов.

– Господи помилуй!

– Обычно крупные экземпляры отличаются застенчивостью и предпочитают поскорее скрыться с глаз долой. А этот почему-то даже с места не двинулся. – Майк крепко сжал руки, заметив, что они начинают подрагивать. – Я сказал зоологу, что разумнее всего будет убраться отсюда, но он велел мне подгрести поближе – хотел измерить эту зверюгу… – Майк взглянул на Бет. – Тут-то кайман решил закусить нашей лодкой. Бет ахнула.

– Вы же могли погибнуть!

– В том-то и штука. Однако я и зоолог оказались парнями живучими. Нам удалось добраться до берега, пока кайман приканчивал лодку со всем научным снаряжением. А потом меня вырвало… – Бет молчала, и Майк недоуменно посмотрел на нее. Лицо ее было пепельно-белым от пережитого за него страха. Майка охватило раскаяние, и он взял похолодевшие пальцы Бет в свои. – Прости. Я не должен был рассказывать тебе такие ужасы. Послушай-ка лучше про мартышек. Как-то раз я…

– Не надо, Майк. Не обращайся со мной как с малым ребенком, мне это обидно. Твои рассказы действительно пугают меня, но я вовсе не такая уж чувствительная.

– Да, вижу, ты сильная, но знаешь, Бет, в ту ночь я думал о тебе. – Он встретился с ней глазами. – Конечно, думал и об отце, вспоминал всю свою жизнь. Ужасно, но я понял: если бы этот кайман прикончил меня, мою смерть оплакивал бы только мой отец.

– Нет, не только он.

– Но я-то этого не знал! – Майк заглянул в ее сияющие любовью глаза, удивляясь, как ей удается выглядеть столь чудесно, просидев у дверей блока интенсивной терапии до четырех утра. – И что бы я делал тут без тебя!

Бет устало улыбнулась.

– Я тоже не знаю, что бы делала без тебя. Когда у Эрни случился инфаркт, Алана приехала из Финикса, так что вдвоем нам было легче… – Она помолчала и взглянула на часы. – Алана должна звонить через три часа. Если я не вернусь домой, она наткнется на автоответчик.

– Может, это и хорошо?

Бет искоса посмотрела на него.

– Почему же?

Майк вздохнул и сжал ее руку.

– Да так… Просто дело в том, что, пока Алана приедет к нам, отец будет или вне опасности, или… или же не будет. Если он пойдет на поправку, получится, что Алане и незачем было приезжать. А если он… не… не выкарабкается, тогда… – Майк понял, что у него не хватит сил докончить начатое предложение. Казалось, что-то застряло у него в горле, мешая говорить.

Пальцы Бет крепче сжали его руку.

– Все должно быть хорошо. Майк стиснул ее руку в ответ.

– Да. Должно быть. Но кто знает?

– Как думаешь, он понимает, что мы приехали повидать его вместе? Я сказала ему через эту стенку, но ведь нам не разрешают заглядывать к нему в бокс одновременно, я и не знаю, слышит ли он сейчас что-нибудь.

– Да, он, наверное, воспринимает все как в тумане. – Майк слабо улыбнулся. – Один из санитаров пожаловался мне, что им не сразу удалось надеть на него кислородную маску, потому что он никак не желал расстаться со своей игрушечной сигарой.

Бет откинула голову на жесткую спинку дивана.

– Господи! А когда он заметил, что я укусила тебя?

– Он упомянул это в разговоре с тобой?

– Ага.

– Когда?

– Когда я позвонила ему вчера вечером. И не только упомянул. Но и прочитал мне нотацию – внушал, что я не должна делать этого снова. Мне сразу вспомнилось детство.

Майк тоже откинул голову на спинку дивана и заглянул в глаза Бет.

– Вот, значит, почему ты так раскраснелась, когда вернулась в ресторан.

– Майк? Бет?

Они разом вскочили, услышав голос одного из дежурных врачей. Майк затаил дыхание и произнес про себя быструю молитву.

– Эрни вне опасности, – заговорил врач, скрестив руки на груди. – Мы решили отключить аппарат искусственного дыхания и перевести его на таблетки вместо капельницы. Надеюсь, завтра утром мы вернем его в палату, так что самое страшное уже позади.

Майк обернулся к Бет и порывисто обнял ее, пряча лицо в ее пушистых волосах, но не стыдясь слез, что катились по его щекам. Когда наконец он овладел собой, то заметил, что и лицо Бет было залито слезами.

– Разумеется, мы будем присматривать за ним, – продолжил врач, – но мне кажется, что и вам не мешало бы отправиться домой и поспать.

Майк провел рукой по лицу.

– Нам можно войти вдвоем?

– Теперь – да. А затем я настоятельно советую вам отдохнуть.

Крепко держа Бет за руку, Майк направился к двойным дверям, ведущим в блок интенсивной терапии.

Стараясь держаться рядом с Майком, Бет приблизилась к узкой кровати, на которой лежал Эрни. Он был бледен, и вид у него был смертельно усталый. Веки его медленно затрепетали, он открыл глаза и несколько секунд переводил взгляд с Майка на Бет. Постепенно в его одурманенном сильнодействующими препаратами взгляде засветилось явное одобрение.

Майк дотронулся до руки отца:

– Ну и напугал ты нас! Слава Богу, что все позади, – добавил он, и голос его дрогнул.

– Вот именно, – поддакнула Бет. Эрни силился что-то сказать.

– Тебе нельзя разговаривать, отец, – предупредил его Майк. – Я просто зашел сказать, что Бет уже целых два дня не кусала меня.

– Он все выдумывает! – воскликнула Бет, чувствуя, как лицо ее заливает горячий румянец. Даже несмотря на свое смущение, она заметила, что в глазах Эрни появился лукавый огонек – совсем как в прежние дни.

– Ладно, мы еще обязательно заглянем к тебе, – сказал Майк. – Я люблю тебя, папа. А теперь постарайся отдохнуть, хорошо?

Эрни в ответ слабо шевельнул головой. Бет выпустила руку Майка и быстро поцеловала Эрни в холодную щеку.

– Я тоже тебя люблю, – пробормотала она. – Поправляйся, ладно?

Майк снова завладел рукой Бет и сжал ее.

– Нам пора, а то он устанет.

– Ладно… – Послав Эрни воздушный поцелуй, Бет вместе с Майком вышла в комнату ожидания.

Они остановились и долго-долго смотрели друг другу в глаза.

Наконец Майк взял другую руку Бет в свою и встал прямо перед ней.

– Послушай, я сейчас никак не могу вернуться в Бизби. Забирай машину и поезжай одна. Я понимаю, что потеряю целый день и не успею выполнить часть заказов, но я просто не могу…

– Можно подумать, я могу! Мне тоже пока не хочется возвращаться.

Он с благодарностью взглянул на нее.

– Правда?

– Майк, ведь Эрни мне как отец. Я не могу сейчас взять и уехать в Бизби. Однако доктор был прав. Нам, пожалуй, не повредит немного вздремнуть. – Бет с сомнением осмотрела диваны в комнате ожидания. – Вот только где нам устроиться?

Майк встретился с ней глазами.

– На соседней улице есть гостиница. Мы оставим номер телефона, и врач сможет позвонить нам, если это будет необходимо.

– Ты прав… – Сердце Бет забилось быстрее. Он заколебался.

– Но мне хочется добраться до этой гостиницы и по другой причине.

– Я знаю. – Бет изо всей силы стиснула его ладонь, испытывая неодолимое желание успокоиться самой и успокоить его. Она его любит. И любила всегда. Если сейчас он нуждается в ней – что ж, она готова быть возле него.

– Может быть, это скверно, что я хочу тебя, но, Господи, это так.

– Совершенно естественно, что тебе хочется быть рядом с кем-то. Тон его стал жестче.

– Но я хочу быть рядом не с кем-то, а с тобой. И хочу, чтобы ты знала об этом.

– Майк, если честно, мне все равно, почему ты хочешь меня. Я не жду от тебя никакие обещаний, так что не надо ничего говорить.

Он вздохнул, словно сдавался в плен, и отпустил ее руки.

– Ладно. Пойду поищу телефонный справочник.

Бет посмотрела ему вслед, чувствуя, как у нее сжимается сердце. Сейчас он выглядел таким беззащитным и ранимым… Единственный ребенок, который в любой момент может потерять единственного из своих родителей… По крайней мере у Бет была Алана. Может быть, ей следует мучиться угрызениями совести из-за принятого решения? Однако Бет была полна уверенности в том, что поступает правильно – ради Майка и ради себя самой.

Погружаясь в тяжелую дрему, Эрни ясно услышал рядом с собой голос Пита:

– Ну ч спектакль! Вовсе незачем было устраивать такой переполох только для того, чтобы сблизить наших ребятишек!

Эрни попытался собраться с мыслями, чтобы ответить, но у него не хватило сил.

– Ладно, ты добился своего: Майк и Бет держатся за руки и надеются только друг на друга. Хорошо, но давай-ка поправляйся! Ты всех до смерти перепугал, и меня в том числе.

Эрни не мог ответить другу, что все получилось совершенно случайно, однако известие о том, что Майк и Бет держатся за руки, порадовало его. Он слабо улыбнулся.

Если бы Бет могла выбирать, она предпочла бы заняться с Майком любовью где угодно, только не в безликой атмосфере гостиничного номера. Но выбора у нее не было. Майк нуждается в ней, и она хотела доказать ему всю глубину своих чувств.

Хотя, возможно, опасно будет говорить какие-либо слова любви…

Майк запер дверь, а Бет задернула занавески на окне, преграждая бледным лучам наступающего дня доступ в комнату. Тишину нарушало только тихое жужжание кондиционера. Майк медленно подошел к Бет.

– Я представлял это себе сотни раз, – сказал он тихо, – но мне всегда казалось, что ты должна быть в том красном платье.

– Давай не будем вспоминать тот вечер, – пробормотала Бет, и нежность переполнила ее сердце. – Давай вообще не будем ничего говорить.

Майк протянул руки, и Бет прильнула к нему, наслаждаясь его теплом.

– Но нам надо поговорить, – сказал он, целуя ее в лоб.

Бет крепче обняла его.

– Нет. Только не сейчас, Майк…

– Именно сейчас. Ведь как раз в тот вечер все началось. И все переменилось. Поэтому-то ты и создала свою мозаику. То мгновение изменило и твою жизнь, правда? – спросил он.

– Майк… – Бет сжала его руки с такой силой, что ее ногти вонзились ему в кожу. – Я не хочу говорить о том вечере, Майк. Я просто хочу быть с тобой.

– Но почему не хочешь говорить? – настойчиво переспросил он и нежно провел пальцем по ее щеке, – Ты знаешь почему.

– Скажи мне.

Бет крепко зажмурилась. Похоже, Майк твердо решил добиться от нее ответа.

– Хорошо! Потому, что после того, как ты поцеловал меня, ты попытался соблазнить ее!

– Нет, это не так. Бет открыла глаза.

– И ты будешь отрицать? – Она попыталась вырваться из его объятий.

Руки Майка крепче обвились вокруг нее. Он не отрывал от ее лица потемневших от волнения глаз.

– Меня обвинили в том, чего я не делал. Я не пытался соблазнить Алану. Это она упрашивала меня заняться с ней любовью, но я не мог, поскольку понял, что ты, и только ты…

– Нет! – Бет уперлась ладонями в грудь Майка, ощущая острый клык ягуара под его рубашкой. – Она мне рассказала! Она мне все рассказала!

– Она обманула тебя. Бет затрясла головой.

– Она не могла так поступить!

– Обманула, потому что, вероятно, была в отчаянии. Она чувствовала, что наши отношения переменились, и попыталась удержать меня. Я не виню ее за то, что она все выдумала. Ведь я изменил ей. Вот она и решила отомстить. Бет, я говорю это тебе потому, что не хочу, чтобы ложь Аланы стояла между нами, отравляя все, что должно быть чисто и прекрасно.

Бет судорожно старалась осмыслить слова Майка. Поверить ему означало усомниться в искренности Аланы. Однако Бет понимала, что в глубине души верит Майку.

– Отпусти меня… – голос ее дрогнул.

– Нет, – он наклонил голову.

– Черт побери, да отпусти же меня!

– Нет. – Его губы почти прикасались к ее губам. – И позволь тебя предупредить: если надумаешь кусаться, я укушу тебя в ответ.

– Я тебя ненавижу!

– Не правда. И я тебе сейчас это докажу. – Он завладел ее губами, и язык, его смело метнулся в глубь ее рта.

Бет попыталась вырваться, но кусать его не стала. Она хотела отстраниться, но поцелуй Майка стал глубже, словно он стремился добраться до сладостного источника желания и любви, что скрывался в далекой пустыне, ожидая лишь его.

Бет столько долгих лет таила свои чувства, что капитулировала почти мгновенно. Ведь она оказалась в этом номере, чтобы любить Майка. И только этого, если быть совсем честной, ей сейчас и хотелось. Бет знала, что Майк говорит правду о том вечере восемь лет назад. Застонав, она запустила пальцы в его волосы и всем телом прижалась к нему.

Так они и повалились на кровать. Майк с молниеносной быстротой сбросил одежду, оставив лишь клык ягуара на шее, а затем дрожащими руками раздел Бет. Если он медлил, она помогала ему, и вот наконец между их телами не осталось никаких барьеров.

Бет дотронулась до талисмана, что качнулся над ее грудью, когда Майк склонился к ней.

– Хочешь, я сниму и его?

– Нет. – Она притянула Майка за кожаный шнурок. – Этот зуб напоминает мне о том, что на самом деле ты настоящий дикарь.

Его губы почти касались ее рта.

– Дикарь, которого ты всегда терпеть не могла.

– Уже нет, – прошептала она в ответ, дотрагиваясь кончиком языка до его губ. – Теперь я завидую этой дикости. Докажи мне, что ты по-прежнему дикарь, Майк.