-Думаю, что да. Пленка довольно чувствительная, да и камера может снимать при зажженной спичке.
      -Я как-то сомневаюсь, - сказала Донна.
      -Не сомневайся, я уже снимал этой камерой. Так что, давайте, быстро!
      Он вытащил из полиэтиленового пакета видеокамеру, сунул руку за пазуху и достал из нее сегодняшнюю газету.
      -Вот, возьми эту газету, Мэдлин, стань у беседки, а я попробую снять.
      Мэдлин послушно встала возле беседки.
      Джозеф отошел метров на двенадцать, положил камеру на плечо, навел фокус и принялся снимать. Но первый дубль чем-то ему не понравился, и пришлось переснимать заново.
      Наконец, когда съемка была закончена, Джозеф вытащил из камеры видеокассету, аккуратно вложил ее в большой конверт из плотной зеленоватой бумаги и заклеил его липкой лентой.
      В доме, где жил психиатр местной больницы, доктор Лоуренс Джакоби, тоже горел свет. Доктор сидел в глубоком мягком кресле. В одной руке он держал бокал с коктейлем, а другой нажимал на клавишу дистанционного управления. На экране его телевизора шла видеозапись одной из кассет Лоры. На экране было очень крупное лицо девушки. Она смеялась, глядя прямо в объектив.
      -Не стоит забывать старых друзей, - раздался голос за кадром.
      И прямо перед лицом Лоры появился высокий бокал с таким же коктейлем, который сейчас держал в руках доктор Лоуренс.
      -Джакоби.
      Но просмотр видеокассеты прервал резкий телефонный звонок.
      Доктор недовольно отставил бокал с коктейлем, нажал на клавишу дистанционного управления, экран погас, и он лениво потянулся к телефону, не вставая с кресла.
      Наконец, он взял трубку, приложил к уху и громко сказал:
      -Алло, доктор Джакоби вас слушает.
      В ответ несколько секунд было молчание. Доктор слышал только тяжелое дыхание абонента. Потом, он услышал голос:
      -Как дела, док? Еще несколько слов перед сном.
      Услышав этот голос, доктор вздрогнул. Его сердце учащенно забилось в груди. На какое-то мгновение ему показалось, что он задыхается, и что ему вдруг стало не хватать воздуха. Доктор теснее прижал трубку к уху, прикрыв микрофон рукой, чтобы тот, кто с ним разговаривает, не слышал, как доктор тяжело вздыхает.
      -Я чувствую, что сегодня ночью мне приснится странный сон, слышался из трубки такой знакомый голос. Голос, который несколько минут тому назад раздавался из динамика его телевизора, голос, принадлежащий покойной Лоре Палмер.
      -Это будет один из тех снов, док, который тебе так нравится.
      -Ты не Лора, ты не Лора! - почти закричал в трубку доктор и только потом сообразил, что он зажимает микрофон рукой.
      Он убрал руку и зашептал в трубку: Ты не Лора, ты не Лора, я не верю.
      -Прежде всего, тебе нужно открыть дверь. Ну, иди же, иди и открой дверь - звучал голос Лоры.
      Доктор дернулся к своему письменному столу и выдвинул ящик. Его рука мгновенно нащупала холодную сталь револьвера.
      -Ну, иди же, иди, - вновь послышалось из трубки.
      Доктор поднялся из кресла, снял предохранитель револьвера и поспешил к входной двери. Он опасливо приоткрыл ее и посмотрел. За дверью никого не было.
      Тогда доктор, пряча пистолет за спиной, раскрыл дверь шире и глянул под ноги. Прямо на крыльце у самой двери лежал большой конверт из плотной зеленоватой бумаги. Доктор глянул на липкую ленту, которая заклеивала конверт, и поднял его. По всему было видно, что конверт положили только что. На нем было только несколько свежих дождевых капель. Доктор тут же на крыльце, прямо у двери, разорвал липкую ленту и запустил руку в конверт. Там лежала видеокассета без футляра.
      Доктор все понял и заспешил назад в свой кабинет. Он суетливо и испуганно попытался сунуть кассету в видеомагнитофон. Но она не входила, и он несколько мгновений не мог сообразить, что делать дальше. Наконец, он догадался, резко нажал на клавишу, и магнитофон выбросил кассету, которая в нем была.
      -О, черт! - прошептал доктор, - совсем испугался.
      Стараясь ходить как можно тише, потому что телефонная трубка лежала рядом с аппаратом, доктор, наконец, смог заправить кассету. Он быстро подбежал к креслу, схватил пульт дистанционного управления и нажал на клавишу. Экран телевизора вспыхнул. Доктор внимательно смотрел, все больше и больше бледнея. Прямо на экране возникла Лора Палмер. Она стояла у белой беседки, прижимаясь плечом к колонне. В ее руках была свежая сегодняшняя газета.
      Оператор, который снимал ее, сделал быстрый наезд на лицо, потом на заголовок газеты. Доктор схватил телефонную трубку и прижал ее к уху.
      -Док, ну что? Теперь-то ты поверил? Ты видел, у меня в руках сегодняшняя газета. И я хочу с тобой встретиться. Встретимся на углу шестой и двадцать первой, - сказала Лора и повесила трубку.
      Доктор сжал виски ладонями рук и принялся раскачиваться в кресле. Он никак не мог поверить в то, что Лора реально существует. Но голос, голос и эта кассета. И Лора на кассете со свежей газетой в руках. Это было выше его понимания. Доктор не мог, конечно, видеть, что рядом с Мэдлин, которая играла роль покойной Лоры стоит Донна и Джозеф. Когда Мэдлин повесила трубку и довольно улыбнулась, Джозеф тронул ее за плечо, заглянул в глаза и спросил:
      -Ну что, Мэдлин, как ты думаешь, Лоуренс попался?
      -Да, я думаю, он проглотил нашу наживку, я думаю, он поверил.
      -Молодец, Мэдлин, - сказала Донна, - ты оставайся тут, а мы поедем к его дому.
      -Хорошо.
      -Ну как, Мэдлин, справишься? - поинтересовался Джозеф.
      -Думаю, что справлюсь. Ведь это важное дело.
      -Ну, тогда успеха.
      Донна и Джозеф побежали к автомобилю, а Мэдлин в одежде Лоры Палмер и в парике осталась стоять у телефонной будки.
      У автомобиля Джозеф задумался.
      -Слушай, Донна, мне кажется, будет лучше воспользоваться моим харлеем. Он как-то менее приметен и на нем, в случае чего, будет легче удрать.
      -Мне все равно. Как ты скажешь. Ведь ты все это придумал.
      -Ну, тогда на мотоцикле.
      Джозеф открыл машину, аккуратно положил на заднее сиденье видеокамеру, завел мотор своего мотоцикла. Девушка села сзади, крепко обхватила руками Джозефа, и они умчались в ночь. Мэдлин еще несколько секунд слышала рев мотора, потом все стихло.
      Но ни Мэдлин, ни Джозеф, ни Донна не знали и не чувствовали, что за ними наблюдает, спрятавшись в кустах Боб.
      Он все слышал и все понял.
      Едва завелся мотоцикл, как он развернулся и коротким путем, через пустырь, побежал в сторону дома доктора Джакоби.
      Доктор Джакоби вышел из оцепенения, которое охватило его. Он снял очки, протер глаза, потом вытащил носовой платок, протер стекла дымчатых очков.
      -Господи, этого не может быть, это нереально. Это что-то ужасное, это нереально, - повторял доктор, вытирая мгновенно вспотевшее лицо. Это нереально.
      И он вновь нажал на клавишу дистанционного управления. Вновь завертелась кассета и на экране появилась Лора с сегодняшней газетой в руках. Доктор несколько раз посмотрел видеозапись. Он знал место, где стоит Лора. Он мгновенно узнал белую беседку на краю города.
      -Не может быть! Нереально! - вновь и вновь повторял доктор, не в силах оторваться от экрана, не в силах оторваться от улыбающегося лица Лоры Палмер.
      Наконец, он схватил револьвер, и, оставив включенным телевизор, бросился к машине. Он сбежал по черному ходу во двор дома, резко распахнул дверь автомобиля, вскочил в него, нажал до отказа педаль газа. Но при этом он забыл повернуть ключ зажигания.
      -О черт! - доктор тяжело откинулся на спинку сиденья, - о черт, со мной происходит что-то неладное. Неужели я так боюсь этого. Не может быть, это нереально, - сказал доктор, вставляя ключ в замок зажигания.
      Мотор заработал, и это немного успокоило доктора. Машина резко дернулась и помчалась по ночному Твин Пиксу с зажженными фарами.
      Джозеф и Донна удовлетворенно переглянулись. Они выскочили из-за ржавых бочек, за которыми прятались, перелезли через невысокий забор, и по лестнице, по которой только что сбежал доктор Джакоби, бросились в дом. Они знали, что им нужно найти и даже примерно знали, где может находиться исчезнувшая аудиокассета.
      Едва за ними закрылась дверь, как тут же из своего убежища выскочил запыхавшийся Бобби. Он подбежал к мотоциклу Джозефа, отвинтил крышку бензобака, достал из кармана пакет с белым порошком и бросил его в бензобак.
      После этого удовлетворенно хмыкнул, посмотрел на дверь, за которой скрылись Дона и Джозеф, и сказал:
      -Ну все, Джозеф, теперь тебе конец. Я обещал тебе, если ты помнишь, что ты будешь трупом. И свое обещание я сдержу, во что бы то ни стало.
      Доктор Джакоби тоже сообразил, что подъехать на машине прямо к условленному месту слишком рискованно. Он остановился за полквартала, заглушил мотор, снял револьвер с предохранителя, сунул его в карман куртки и крадучись, прячась за деревьями, через пустырь пошел к беседке. Он спрятался в тех же кустах, где прятался Боб и внимательно принялся рассматривать девушку, которая нервно расхаживала возле беседки. Сколько доктор не напрягался, сколько не протирал стекла очков, он так и не смог понять, Лора это или кто-то другой, тот, кто выдает себя за Лору. Ему хотелось рвануться, подбежать к девушке, но он все сдерживал себя и сдерживал.
      ЧАСТЬ II
      Глава 28
      Купер продолжает чтение дневника Лоры Палмер. - Доктор Лоуренс Джакоби отправляется на встречу с Мэдлин, переодетой Лорой. - Джозеф Хэрвэй и Донна Хайвер находят в доме доктора кокосовый орех с кассетой. - Продолжение аудиодневника агента ФБР Дэйла Купера.
      Купер, прекрасно понимая, какую ценность представляет для расследования дневник покойной, продолжал изучать его - впрочем, Дэйл, всегда отличавшийся превосходной памятью, и без чтения знал его содержание если и не на память, то, во всяком случае, как говорится, близко к тексту. Однако всякий раз, возвратившись в гостиничный номер, Дэйл, достав из шуфляды письменного стола дневник, аккуратно завернутый, чтобы не обтрепывались углы, в целлофан, открывал его на первой попавшейся странице для того, чтобы вновь и вновь возвращаться в дни, предшествующие загадочной смерти дочери адвоката Лиланда; хотя Купер и знал общее содержание записей покойной, он надеялся найти что-нибудь достойное внимания, как говорится, между строк в подтексте.
      "Мой любимый! - Читал Купер, - Мой любимый, ответь, почему люди не придумали до сих пор какого-нибудь приличного названия для любовных игр и утех?.. Я не понимаю, почему, написав миллионы стихов о любви, романтике и прочих возвышенных чувствах, мечтатели и поэты постыдились дать имя блаженному слиянию, соитию, венцу и вершине взаимоотношений мужчины и женщины, и осталось оно как название какой-то постыдной болезни - имуществом и достоянием врачей, именующим его каким-то собачьим словом "коитус" (у меня это слово почему-то всегда ассоциировалось со словом "койот"), или же арсеналом хулиганья и дикарей, подобравших для этого многочисленные пакостные названия и матерные клички... Боже, от всего этого меня просто выворачивает наизнанку, меня тошнит. Хотя, - только что поймала себя на мысли, - не всегда: однажды, когда ... (тут стояло какое-то имя или инициалы, но они были тщательно замазаны фломастером) предложил мне заняться этим в самых что ни на есть грубых выражениях, свойственных разве что докерам или рабочим с лесопилки Пэккардов, я с удивлением заметила, что это меня возбуждает..."
      "Не одну только тебя, - подумал Купер, - я знаю, что подобные вещи часто действуют возбуждающе на многих женщин, порой даже самых возвышенных и утонченных..."
      Купер продолжил чтение:
      "О, как крепки твои руки, как горячи твои бедра на моих ногах, которые я распахиваю тебе навстречу, мой любимый!.. И сколько бы раз мы ни любили друг друга до этого, сердце снова замирает в тот самый миг, когда ты со стоном входишь в мое лоно, разжигая своим яростным факелом все нарастающее пламя, такое гудящее, такое слепящее, дающее мне счастье..."
      Купер, вспомнив необычайно развратную позу, в которой Лора была запечатлена в "Суперплоти", нехорошо ухмыльнулся.
      Он подумал:
      "Слишком красиво написано для такой... Не иначе, как откуда-нибудь списала. Вообще, в таком возрасте девочки имеют страсть к украшательству..."
      "Какая в тебе нежность и сила, - продолжал чтение Дэйл, - Когда ты в меня входишь, когда ты в меня вонзаешься, у тебя всегда закрыты глаза, ты весь, весь, до последней клеточки во мне..."
      Дэйл перевернул страницу.
      "О, дорогой, любимый, как тяжело ты лег на меня, какая сила от твоей мускулистой тяжести!..
      Пожалуйста, теснее!..
      Пожалуйста, крепче!..
      Еще!..
      Еще!..
      Какая радость во мне бушует!.. Я просто перестаю чувствовать себя, отнимаются ноги... Руки, словно беспомощные плети, свисают вниз... Я уже ничего не понимаю, ничего не чувствую, кроме тебя, мой любимый... О, я не могу больше, не могу!..
      О-о, не могу!..
      Какая боль!..
      Какая радость!..
      Судорога наслаждения!..
      Пик восторженной муки!..
      Ты - весь во мне, мой любимый... Я чувствую тебя под сердцем... Твое дыхание - точно хрип, и тело твое бьется в моих объятиях..."
      Купер, откинувшись на спинку стула, подумал:
      "Нет, определенно откуда-то списала... Вообще, я не совсем понимаю эту Палмер. Когда писатель списывает что-нибудь у другого писателя, чтобы издать чужие мысли под своей фамилией, это называется плагиат. В таком случае он обманывает других людей... Но, списывая красивости в собственный дневник, получается, что таким образом хочешь выдать чужие мысли за свои собственные, только для самого же себя. Для чего только? Чтобы казаться в собственных глазах умнее?.. Не понимаю..."
      Купер, закрыв дневник Лоры Палмер, аккуратно положил его в ящик стола и, щелкнув замком, спрятал ключ в карман. Он был человеком слова - твердо помня, что обещал родителям покойной беречь последние записи Лоры от посторонних глаз. Кроме того, Купер продолжал надеяться, что в недалеком будущем дневник сможет пригодиться.
      Быстро одевшись, Дэйл вставил в диктофон новую кассету и направился к дверям - он решил съездить к шерифу Трумену.
      Просмотрев видеокассету, доктор Джакоби пришел в необычайное волнение - спустя десять минут он был в необходимом месте...
      Спрятавшись за кустами, Лоуренс принялся наблюдать. Через несколько минут неподалеку от беседки замаячила чья-то фигура, несомненно - девичья, притом очертания ее показались Лоуренсу очень знакомыми... Девушка обернулась - у Лоуренса потемнело в глазах... Льняные волосы; правильные, как у античного изваяния, черты лица, необыкновенно стройные ножки... Вне всякого сомнения, это была. Лора Палмер. Это было так похоже на сон или видение, что доктор Лоуренс ущипнул себя за руку... Лора, медленно расхаживая по узкой, выхоженной известняковыми плитами, дорожке, медленно, словно заводная кукла, поворачивала голову то в одну сторону, то в другую, будто бы демонстрируя своим видом, что это - действительно она, что никаких похорон не было и что все события в Твин Пиксе, произошедшие в последние дни - не более, чем вымысел...
      -Боже... - Прошептал пораженный доктор, - Боже, это действительно она...
      Лора Палмер продолжала, словно манекенщица, прохаживаться взад и вперед.
      В этот самый момент сзади на Лоуренса обрушился удар страшной силы, он успел только ойкнуть, после чего медленно осел на землю... Уже будучи на земле, Джакоби обернулся вполоборота - то ли инстинктивно, то ли для того, чтобы рассмотреть нападавшего - но только успел заметить, что его лицо закрывала сделанная из лыжной шапочки маска - наподобие тех, что носят североирландские террористы. После этого Лоуренс получил еще два мощных удара - один в спину, видимо, чем-то тяжелым, а другой - в солнечное сплетение. Изо рта доктора хлынула темная кровь; однако он продолжал смотреть вперед - туда, где по выложенной известняковыми плитами дорожке медленно расхаживала Лора Палмер. Последнее, что он запомнил - к Лоре откуда-то сбоку подъехал огромный черный "Харлей-Дэвидсон", за рулем которого сидел молодой человек, чем-то напоминающий Джозефа Хэрвэя (сзади сидела черноволосая девушка латиноамериканского типа); Лора, подойдя к водителю мотоцикла, нагнулась и прошептала ему что-то на ухо... Еще один удар - и Джакоби провалился в какую-то черную зияющую бездну.
      Джозеф, открыв двери квартиры доктора Джакоби, осторожно включил свет в прихожей и, стараясь не шуметь, прошел вперед. Половица под ногами Джозефа предательски заскрипела - он вздрогнул. Впрочем, Хэрвэй знал, что особенных причин для беспокойства у него нет - вне всякого сомнения, Джакоби отправился на встречу с Мэдлин, переодетой Лорой.
      "Конечно, не самое удачное решение проблемы, - подумал Джозеф, - но что еще оставалось делать?.."
      Убедившись, что в квартире действительно никого нет, Джозеф тихо свистнул - это был условный знак Донне, стоявшей за дверью. Та, несмело войдя в чужую квартиру, сразу же прикрыла двери.
      -Джозеф...
      Хэрвэй обернулся.
      -Что, волнуешься?..
      Несколько осмотревшись, Донна произнесла:
      -Да...
      Джозеф успокоительно улыбнулся.
      -Наверное, у тебя сейчас мысли, что мы участвуем в чем-то таком страшно противозаконном?.. Видимо, чувствуешь себя маленькой преступницей, не правда ли?..
      Донна ответила голосом, в котором слышалась легкая сконфуженность:
      -Если честно, то да... Немножко.
      Джозеф вновь успокаивающе заулыбался.
      -Ничего, ничего... Просто у нас с тобой нет другого выхода, Донна. Мы ведь не какие-то там квартирные грабители, мы расследуем убийство Лоры, твоей лучшей подруги и моей... моей девушки. Нам бы только
      найти эту кассету - может быть, она что-то прояснит...
      Донна несмело прошла в кабинет Лоуренса.
      -А где мы будем искать?..
      Джозеф, не оборачиваясь, ответил:
      -Везде...
      Подойдя к письменному столу, он резким движением открыл шуфляду и, вытащив оттуда небольшую картонную коробку, с затертыми от длительного, видимо, пользования, уголками, поставил ее на стол.
      Подойдя к столу, Донна спросила:
      -Что это?..
      -Сейчас посмотрим...
      В коробке, к удивлению Джозефа и его спутницы, оказались точные копии китайских зонтиков, сделанные из сосновых щепочек. К каждой копии были прикреплены небольшие картонные корочки - вроде магазинных этикеток.
      -"Седьмого декабря тысяча девятьсот восемьдесят пятого года я впервые поцеловался с Джейн", - прочитал Хэрвэй на одной из корочек.
      Донна посмотрела через его плечо.
      -Что это?.. Джозеф с явным недоумением повертел зонтики в руках.
      -Ничего не понимаю... Очень странно.
      Взяв из коробки другой зонтик, Донна прочитала на картонной корочке:
      "Сегодня прошло десять лет с того момента, как астронавт Армстронг вступил на лунную поверхность..."
      Взяв из рук Донны зонтик, Джозеф Хэрвэй положил его и коробочку и, сунув ее на прежнее место, в шуфляду письменного стола доктора, сказал:
      -Ладно, Дон... Это явно не то, что мы ищем... Насчет зонтиков как-нибудь в другой раз.
      Хорошенько осмотревшись, Донна нашла глазами искусственную пальму - на пластмассовых ветвях ее висел светло-коричневый кокосовый орех. Сняв орех, она протянула его Джозефу.
      -Вот то, что мы ищем, - раскрыв кокос, Хэрвэй вынул из него аудиокассету, - смотри: "двадцать второе февраля", - прочитал он на конверте кассеты, - как раз за день до того, как... - не договорив, он спрятал кассету в карман куртки.
      -Что это?..
      -Где? - не понял Джозеф.
      -Вот, - Донна, вытащив из кокоса золотое сердечко-медальон, протянула его Хэрвэю, - точно такое, как то, что мы спрятали в лесу... Только там была половинка, а это почему-то целое...
      -Ты думаешь, оно тоже принадлежало Лоре?.. - с недоверием спросил Джозеф.
      Донна, обернув цепочку вокруг сердечка, спрятала медальон.
      -Не знаю...
      Джозеф махнул рукой.
      -Ладно, ладно, потом выясним...
      В этот момент внимание девушки привлек небольшой пластмассовый блок с двумя кнопками, вделанный в стену кабинета доктора. Подойдя к нему, она нажала одну из кнопок - откуда-то сверху послышалось характерное, как из низкочастотного радио-динамика, шипение.
      Резко обернувшись от этого звука, Джозеф воскликнул:
      -Что это?..
      Донна кивнула на кнопку.
      -Я случайно нажала вот это...
      -Выключи немедленно! - Джозеф, быстро подойдя к блоку, нажал на кнопку - только на другую: из скрытых глазу динамиков полилась очень спокойная музыка.
      -Брайн Ино, - сразу же определил Джозеф, - этот альбом иногда используют врачи-психиатры в своей работе, чтобы создать у пациентов чувство психологического комфорта. Она действительно успокаивает...
      Донна несмело тронула Джозефа за руку.
      -Надо уходить - а вдруг доктор Джакоби вернется раньше, чем мы рассчитываем?..
      Джозеф кивнул в сторону скрытого динамика.
      -Сейчас, сейчас... Надо это выключить, - он бросился к небольшому музыкальному центру, стоявшему на письменном столе; после того, как он быстро опустил рукоятки эквалайзера, музыка стихла...
      Донна, повесив кокосовый орех на прежнее место, направилась к дверям - за ней последовал Джозеф.
      Спустя несколько минут "Харлей-Дэвидсон", взревев мощным мотором, растворился в ночной темноте...
      Пройдя в кабинет, Дэйл кивнул Люси, как старой знакомой:
      -Привет!..
      Та, отвернув от агента ФБР заплаканное лицо, что-то промямлила в ответ.
      -Шериф у себя? - поинтересовался Дэйл. Люси принялась искать какой-то предмет, якобы упавший под ее стол.
      "Видимо, у нее что-то произошло, - решил Купер, - скорее всего, с этим Энди Брендоном, помощником Трумена... Они ведь так подходят друг другу - неужели поссорились?.."
      Купер всегда отличался необыкновенной проницательностью.
      Люси шмыгнула носом.
      -Не знаю...
      -Тогда я обожду Гарри у него в кабинете, - произнес Дэйл. Хорошо?..
      Люси вновь шмыгнула носом.
      -Хорошо... Пройдя в кабинет, Купер уселся за стол Трумена и, вытащил из внутреннего кармана пиджака свой диктофон и нажал на кнопку "запись" - в ожидании Гарри Трумена он решил, не теряя времени, надиктовать очередное послание.
      -Даяна, Даяна, - начал он, - сегодня я попробую взять за жабры этого противного типа, Жака Рено... Придется отправиться в "Одноглазый Джек". Хотя, если честно, я не очень-то люблю такие места. В казино всегда
      полным-полно различных уродов. Помню, пару лет назад попал в Лас-Вегас - ну просто зоопарк какой-то... Мужчины все, как один, строят из себя Джеймсов Бондов, путницы изображают из себя голливудских звезд... Ну просто плюнуть хочется, до чего это все отвратительно. К тому же, как ты знаешь, большинство казино в мире принадлежит группировкам организованной преступности; иногда крупье даже чисто внешне - ну будто сошел из "Крестного отца"...
      Купер, закатав манжетку, посмотрел на часы.
      -Даяна, сейчас я сижу в кабинете шерифа Гарри Трумена... Почему-то он запаздывает, на Трумена не очень-то похоже... Что-то я беспокоюсь. Знаю, что ты обычно говоришь по этому поводу - "деловые люди, не умеющие бороться с беспокойством, чаще всего умирают молодыми". Это сказал, кажется, Алексис Каррель, знаменитый ученый, лауреат Нобелевской премии по медицине. В этой связи мне почему-то вспомнилась одна история: несколько лет назад я проводил отпуск, путешествуя на автомобиле по Техасу и Нью-Мексико с доктором Филом Фриппом - он преподавал у нас, в филадельфийской Академии Федерального Бюро Расследований медицинские дисциплины. Как-то раз мы поспорили о воздействии беспокойства на человека, и он сказал мне: "Семьдесят процентов всех пациентов, которые обращаются к врачам, могли бы вылечиться, если бы избавились от страха и беспокойства. Не думайте только, будто бы я считаю, что их заболевания являются воображаемыми, что это - результат их мнительности или еще там чего-то. Их болезни, Дэйл, такие же реальные, как зубная боль, только во много раз страшней. Я говорю о таких болезнях, как расстройство пищеварения на нервной почве, заболевания сердечно-сосудистой системы, бессонница и даже некоторые виды паралича... Страх вызывает беспокойство, а беспокойство, в свою очередь, делает нас возбужденными и весьма нервными, воздействует на нервы нашего желудка и действительно изменяет химический состав желчи и желудочного сока, что ведет к язве. Фил Фрипп как-то заметил - "язвы возникают не от того, что вы едите, а от того, что ест вас". Знаешь, Даяна, мне кажется, что он прав, этот Фрипп... Помнится, он говорил еще, что в среднем у четырех из каждых пяти пациентов нет физических причин, вызывающих желудочные заболевания. Страх, беспокойство, ненависть, исключительный эгоизм и неспособность приспособиться к реальной действительности очень часто являются факторами, вызывающими язву...
      Заметив, что кассета в диктофоне кончилась, Купер переставил ее на другую сторону.
      Он продолжал:
      -Даяна, в этой связи мне почему-то вспомнился рассказ моего школьного учителя...
      У Дэйла была удивительная способность - он умел очень быстро переключаться с одной темы на другую.
      -Так вот, Даяна, мой школьный учитель истории как-то раз рассказывал, что беспокойство может сделать больным даже самого флегматичного человека. Он говорил, что генерал Грант, всегда отличавшийся уравновешенностью характера, хорошо понял это на собственной шкуре... Войска Гранта осаждали Ричмонд целых девять месяцев. Войска генерала Ли, оборванные, грязные и голодные, были практически разбиты. Целые полки с полковниками во главе дезертировали. Солдаты неприятеля устраивали в своих палатках молитвенные собрания, кричали, плакали и бредили. Конец был неминуем и близок. Солдаты генерала Ли подожгли в Ричмонде склады с хлопком и табаком, арсенал, где хранились почти все боеприпасы, и бежали из города, объятого пламенем. Армия генерала Гранта неотступно преследовала неприятеля, атакуя южан с обеих сторон и с тыла... Даяна, этот учитель рассказывал историю Гражданской войны так образно, что эти картины и теперь стоят перед глазами... Так вот, Даяна, генерал Грант, наполовину ослепший от ужасной головной боли, отстал от армии и остановился в доме одного фермера... Боли были настолько мучительными, что доктора начали беспокоиться за его рассудок. Так вот, представляешь? - на следующее утро он моментально выздоровел. И причиной тому были не лекарства, а радостное известие, которое сообщил ему всадник, скакавший галопом по дороге через ферму. Он передал ему письмо от неприятеля, генерала Ли, в котором последний извещал о своем намерении сдаться...
      Даяна, Даяна, может быть, ты и считаешь меня несколько разбросанным в мыслях, может быть, для тебя все, что я сейчас говорю, и не слишком интересно, но я очень хорошо начинаю понимать этого доктора, Фила Фриппа. Даже слишком хорошо... Ты, наверное, помнишь, какие острые приступы болей в желудке мучили меня еще четыре месяца назад, когда я приехал из Оклахомы. Я решил, что причиной тому - нервное перенапряжение. Я сделал над собой усилие, перестал волноваться по пустякам, и боли прекратились сами по себе Я умею неплохо контролировать себя - теперь ничто, ни служебные неприятности, ни тяготы, связанные с постоянными путешествиями - не способны вывести меня из себя... Даяна, я не волновался уже несколько месяцев, то есть хочу сказать - вообще не волновался. А теперь поймал себя на мысли, что переживаю из-за какого-то пустяка подумаешь, шериф Трумен запаздывает... Подумаешь - дался мне этот провинциальный шериф... Даяна, когда я учился в Филадельфии...
      Дэйл не успел договорить - двери раскрылись, и на пороге появился шериф.
      -Привет! - Поздоровался он, проходя к столу, за которым сидел Купер, - извини, немного задержался... - Шериф с некоторым удивлением посмотрел на портативный диктофон в руках Дэйла, - а что это у тебя такое? Видимо, для записи показаний подозреваемых? Высказал он догадку.
      Купер, сделав вид, что не расслышал последний вопрос, быстро нажал на "стоп" и, поспешно спрятав диктофон в карман пиджака, обернулся к Гарри.
      -Привет... Знаешь, честно говоря, я уже начал было волноваться... Даже не знаю, почему.
      Гарри улыбнулся.
      -Что, боишься, чтобы меня не нашли где-нибудь на побережье в целлофановом мешке?
      Купер ответил такой же сдержанной улыбкой.
      -Нет...
      Сняв форменную куртку и повесив ее на вешалку, Трумен уселся напротив.
      -Да, все время хочу спросить - почему тогда, в морге, обследуя тело Палмер, ты сразу же догадался посмотреть ее ногти? И что обозначает этот странный кусочек бумаги с чьими-то инициалами?..
      Дэйл неопределенно пожал плечами.
      -Ну, насчет твоего второго вопроса мне известно не более твоего, Гарри... А что касается кусочка бумаги - такие случаи уже бывали и в других штатах - в Монтане, например...
      Гарри подался вперед.
      -И что, убийцу до сих пор не нашли?..
      -Ищут... Думаю, если бы его обнаружили, Лора Палмер до сих пор бы была жива... - Купер сделал небольшую паузу. - Да, а почему ты задержался?
      -Пришлось смотаться к самой канадской границе, в "Одноглазый Джек", - ответил шериф. - Выяснить кое-что насчет Жака Рено... Ты ведь знаешь...
      Купер поднялся из-за стола.
      -А когда поедем туда?..
      Трумен прищурился.
      -Думаю, его надо было бы пощупать прямо сейчас. Ты уже придумал, что будешь ему говорить?..
      Глава 29
      Визит Дэйла Купера в "Одноглазый Джек". - Разговор с Жаком Рено. - Джозеф Хэрвэй, Донна Хайвер и Эд Малкастер прослушивают найденную в квартире доктора Лоуренса Джакоби кассету. - Арест и ранение Жака Рено. - Звонок Бобби Таундеша в полицию. - Беседа Нормы и Хэнка Дженнингсов. - Купер и Трумен допрашивают в больнице доктора Джакоби. - Примирение Люси Моран и Энди Брендона. - Сообщение Люси. - Визит Хэнка Дженнингса к Джози Пэккард. - Некоторые соображения Хэнка. - Продолжение аудио-дневника агента Купера.
      Задача была довольно сложна - прибыть в "Одноглазый Джек", сойтись с Жаком Рено и, убедив его в своих полномочиях, выведать все, что известно о наркотиках и убийстве Лоры Палмер, после чего арестовать.