— Вот именно, почему, — кивнул Форд. — И это маленькое «почему» является ключом ко всей истории. Достигнув зрелого возраста, Дадли был в расцвете сил. Он чуть ли не всю свою жизнь посвятил гостиничному бизнесу и никогда не совершил ни одного бесчестного поступка. И вот добрый друг предлагает ему хорошую работу. Никаких семейных обязательств он не имел, финансовыми тоже не обзавелся. От него требовалось только одно — делать то, чем он занимался всю жизнь, исправно тянуть лямку, ничего более. А он поступил иначе, и сделал то, что грозило ему потерей не только работы, но и репутации. Он подвел Вестбрука, лишился его доверия и понимал, что тот после этого закроет ему доступ в любой отель в стране. Иными словами, сам себя подставил — и все из-за каких-то вшивых пяти тысяч долларов. Ну посудите сами, ерунда какая-то, так ведь? Пустяк, особенно если подумать, что с таким же успехом он мог бы стащить и десять тысяч. Какая, в сущности, разница?

Форд прервался, чтобы заново прикурить сигару. Сделав это, он с удовольствием пыхнул в сторону хозяина отеля.

— Ну как? Возникли какие-нибудь идеи?

— Никаких, если не считать самых очевидных. Значит, Дадли требовались эти самые пять тысяч? Но я не понимаю, как он собирался прожить остаток жизни на... — Голос Хэнлона затих, однако, взглянув на по-прежнему ухмыляющегося Форда, он и сам расплылся в улыбке. — А, ну да, конечно! Он намеревался разбогатеть с этими пятью тысячами! Хотел вложить их в э... нефть. Куда же еще здесь вкладывать деньги? Он... хотя погоди-ка! Что такое пять тысяч в хорошо освоенном нефтяном бизнесе? Да пусть он хоть удесятерил бы эту сумму, все равно получился бы не процент, а какой-то пшик. Ну да, он, конечно, мог прикупить какую-то крохотную толику акций, но и в этом случае навар получился бы не больше, чем от правительственных облигаций.

— Таким образом, мы получаем еще одну загадку, — проговорил Форд, — и единственным человеком, который мог разгадать ее, был, по моему представлению, не кто иной, как убийца Дадли. И это приводит нас к Багзу. Я не имею ни малейшего представления о том, из-за чего у них возникла возня там или драка — возможно, таким образом Маккена хотел отблагодарить Вестбрука...

— Именно так. Готов поклясться.

— Но Дадли был мертв уже до того, как сиганул из окна. Следовательно, убийцей являлся кто-то другой. Судя по описанию, женщина. Одна из двух. Ну, Джойс, насколько я понимал, можно было исключить. Если бы ей понадобились пять тысяч, она могла бы толкнуть что-нибудь из своих драгоценностей или просто поговорить с вами. Таким образом, оставалась только Розали Вара. А Рози это еще та загадка — покруче, покрупнее. Аферистки, как вам известно, обычно работают по определенной схеме, а соответственно где-то должны попадаться. Рози же нигде не попадалась. Я пару сотен запросов разослал, везде спрашивал насчет девицы, которая могла бы работать в их местах — никакого результата! И все же я был уверен в том, что она в этом как-то замешана, и уверенность эта окрепла после того, как я увидел, какую трепку ей задал Багз после того, как она вышла из почты там, в Вестексе. Наверное, обвинял ее в попытке шантажировать его после смерти Дадли, так я смекнул — а что же еще? Она знала, что он был в его комнате, но, таким образом, получалось, что и она тоже должна была быть там? И ей хватило ума сделать так, чтобы Багз схватил ее за руку. Но... — Форд рассмеялся — негромко так, словно нехотя. — Но этот наш бедолага Багз — уж как забоится сделать что-нибудь не так, то в итоге всякий раз попадет впросак. Ясно было, что со мной-то он никак сотрудничать не будет, тем более если учесть, как круто я с ним обошелся. Надавил на него — правда, прилично — так, что парню оставалось только мерзавцем стать. Я же должен был это сделать, правильно? Но в этом деле был замешан еще третий человек, молодая леди, мне весьма небезразличная. И если бы Багз облажался — не знаю, что бы я тогда с ним сделал... Извините, я не утомил вас?

— Нет, отнюдь, — проговорил Хэнлон, сдерживая зевок. — Вы что-то говорили о третьем человеке?

— Вы насчет прикрытия, так я понимаю. Значит, мы снова возвращаемся к Рози и к тому дню в Вестексе. Я подвез ее на обратном пути в Рэгтаун, и по ходу следования зуб у меня на нее продолжал расти, что тут поделаешь. Ну слишком уж хорошая она была, вы меня понимаете? Картинка просто — и манеры изысканные, и умница, и явно образованная. А уж честная какая — дальше некуда. До такой степени вся на виду, что только себе во вред, и никакой личной пользы. Представьте себе девушку, которая по цвету кожи белее меня — так какой же смысл на каждом шагу выставлять себя негритянкой? Всюду подчеркивать это? Но я сделал вид, что принимаю ее игру. Сказал, что приглядываю за Багзом и попросил при случае тоже присмотреть за ним. Она выкатила глаза, задрожала аж вся, но помочь все же пообещала.

Естественно, проследи я ее или сними отпечатки пальцев, все сразу бы выяснилось. Но у меня не было к тому оснований. Да и потом, будь она раньше замешана в чем-то серьезном, видели бы вы ее здесь! Однако в моем округе было совершено убийство, и я намеревался раскрыть его до того, как обнаружу, что она совершила еще одно. Поэтому я разослал о ней еще один запрос — в сущности, он повторял прежний, но отличался от него одним лишь словом. Я не упомянул в нем, что она негритянка.

Ого-го, что же там было! Вы бы никогда себе такого не представили. Да на нее оказалось не меньше полусотни запросов. Может показаться, что она чуть ли не с пеленок познакомилась с хлоралгидратом, но до настоящего момента нигде не была объявлена в розыск. Отовсюду, куда ни посылались запросы, отвечали однозначно — просили послать ее куда подальше. Где бы она ни появлялась, всюду ее встречали отборной бранью.

О ней много могли бы порассказать, но я остановлюсь лишь на главных точках. Она из здешних, причем родители, как я слышал, были весьма приличными людьми. Небогатыми, но честными. Мексиканцы там или испанцы, не важно. Ее настоящее имя — Вера Родригез. И у нее была приятельница по имени Джойс, но это имя исчезло из ее лексикона парой недель спустя, когда появилась Рози.

Да, это была именно та самая Джойс — ваша жена. Розали пришла первой, а потом уже объявилась Джойс. Складывается так, что Рози позвала ее?

В общем-то я начинаю представлять, как развивались события. Точнее, как они могли бы развиваться. Рози старалась «лежать на дне», но зачем же тогда она помчалась в город за полторы тысячи миль, где она ни работать не смогла бы, да и никто ее там не знал? Значит, должна иметься причина, причем достаточно серьезная, и причина эта должна была существовать заранее — не там же, на месте, ее придумывать. Я и так прикидывал, и эдак, все размышлял, и всякий раз утыкался в ее родителей... А раз они были то ли мексиканцы, то ли исп...

Осмелюсь заметить, что я и сам отчасти испанец — по материнской линии, — продолжал Форд. — Кто-то из моих далеких предков в шестнадцатом веке прибыл в эти края и получил от испанского короля дарственную на право владения здешней землей. Одному Господу известно, сколько ее владельцев сменилось за эти три или четыре сотни лет, но дарственная продолжала существовать, и если найдется человек, который подтвердит свое право на нее — а я могу его подтвердить, — и если он докажет, что является потомком того, первого ее обладателя — а я и это тоже могу доказать, — то он станет обладателем весьма симпатичного куска земли. Ему потребуется чертовски много времени, чтобы отвоевать эту землю у ее нынешнего владельца, может, жизни не хватит на хождение по судам, а потом он и вовсе откажется, поскольку все эти тяжбы встанут ему дороже самой землицы. Но уж хлопот он кое-кому доставит прилично, это точно. Попросту подпортит репутацию самому владению. Не допустит, чтобы его продали, не позволит совершать с ним какие-то сделки без предварительных переговоров. И в итоге тому, кто называет себя нынешним владельцем земли, придется с тобой хорошенько поделиться.

Вот отсюда и текут мои денежки. Получаю свой процент с продукции от двух нефтяных компаний, расположенных неподалеку от Вестекса. Разумеется, мне пришлось поклясться, что буду держать язык за зубами, потому что многие местные жители имеют в жилах хотя бы крохотную толику испанской крови и все это может натолкнуть их на кое-какие мысли. Хотя и это в любом случае обернется для них судом, а потому... Слушайте, вы, случайно, не устали? Может, я лучше...

— А?.. Нет, все в порядке, — запротестовал Хэнлон. — Просто глазам дал отдохнуть, вот и все.

— Ну ладно, я постараюсь покороче. Сокращу все свои подозрения, предположения, и скажу, что случилось на самом деле. Испанцы обычно гордятся своими предками, а многие мексиканцы рады подчеркнуть, что в их жилах течет испанская кровь. Вот и папаша Рози наплел немало баек насчет того, что у него были в роду испанцы — сам-то тоже наверняка подхватил их от своих предков. После его смерти ей досталась кипа старых газет, всяких там карт и разных бумаг, похожих на официальные документы. Потом настали времена, когда ей пришлось на некоторое время затаиться и отправиться туда, где ее пока не знают. Она походила по адвокатам, рассказала им свою историю, интересуясь, нельзя ли будет наварить на этом деле деньжат. Они заверили ее в том, что дело можно будет оформить, что у нее действительно имеются права на несколько тысяч акров земли. И требовался сущий пустяк — какие-то пять тысяч долларов, чтобы подтвердить этот иск в суде.

Уже тогда образовался тупик. В сущности, обе «подружки» выступали как сообщницы, и если бы дело выгорело, то каждая из них захотела бы получить свою долю, правильно? Но Рози уже увлеклась своей «легендой», возможно, сама убедила себя в ней со слов этих же адвокатов. А поскольку ей в любом случае предстояло попутешествовать, она и решила заявиться сюда и заодно посмотреть, на что, собственно, претендует. А этим «что» оказались ваши вклады — миллионы и миллионы долларов, — и, чтобы получить их, ей требовались какие-то несчастные пять тысяч долларов.

Оказавшись вблизи от такой добычи, она уже решила не рисковать — тут же вызвала Джойс, пообещав ей долю в добыче. У той к тому времени уже было рыльце в пушку, но это так, ничего серьезного. В нефтяном городе, где деньги ворочают лопатой, пара тысяч туда — пара тысяч сюда, какая разница?

Но тут и Джойс начала соображать, и ей пришла в голову другая идея. К чему вообще делиться с Рози, тем более что ни она сама никогда не доверяла ей, ни та не отвечала взаимностью. А потому зачем отдавать часть, когда можно взять весь куш? Так она женила вас на себе и тут же начала строить планы, как бы побыстрее от вас избавиться. Она понимала, что если не уладит этот вопрос в максимально сжатые сроки, а будет полагаться на наследование в результате естественного течения событий, то вы можете вообще лишить ее состояния. Ей надо было ухватить его и перевести в наличные прежде, чем это сделает Рози.

Однако с Рози надо было держаться настороже, не спугнуть ее. В противном случае та могла бы обмолвиться насчет всей затеи с замужеством, в той или иной степени обосновать версию о заведомом обмане и таким образом создать почву для расторжения брака. Поэтому Джойс решила выждать — стала всячески увещевать Рози и убеждать ее в том, что хочет вытянуть из вас для нее эти самые пять тысяч. Но Рози, как вы и сами наверняка думаете, было не так-то легко провести. Нет, она, конечно, сделала вид, что поверила Джойс, постоянно заходила к ней в номер, вела себя по-дружески. Но параллельно с этим обрабатывала Дадли — подстрекала его похитить эти пять тысяч взамен половины доли в ее иске.

И вот Дадли крадет эти деньги, после чего перестает существовать для нее. Зачем он ей, она ведь вообще никогда не собиралась ни с кем делиться? Но с деньгами что-то случилось — что именно, пока не знаю, но, думаю, когда-нибудь разберусь. Как бы то ни было, но она стала грешить на Багза и захотела отобрать деньги у него, пока не поняла, что их у него нет. По моим подсчетам, она наверняка стала бы искать другого воришку, который мог стащить деньги, — и я подсунул ей его. Того, кто кинул ее, когда она сама хотела кинуть его.

Но Рози смекает, что убегать ей пока рано — вот если Джойс не будет, тогда все препятствия уберутся с пути. Поэтому она вовсю орудует в ваших апартаментах, использует — как и раньше, когда убивала Дадли, — хлоралгидрат. Заправляет им авторучку, зажигалку, что там еще, после этого заявляется к Джойс и опорожняет это содержимое в ее бокал. Та отключается, после чего Рози отмывает оба бокала, убирает их и наполняет остатком хлорала пустой пузырек из-под духов. Все выглядит как самоубийство, правильно? Джойс убила Дадли и теперь то ли испугалась, то ли раскаялась, ну в общем-то... Простите...

Форд снова снял трубку:

— О, Эми, это ты! Ну, как дела? Ребята, как я понимаю, взяли Рози?

— Да к черту всякую Рози! — отрезала Эми. — Здесь только что был Мак и...

— Как я понял, вовремя, — хмыкнул Форд. — Но из города он все же уже успел смыться, так ведь?

— Да, смылся, смылся, чертушка! Кричал, паниковал, так был напуган, на меня нагнал страху, что со мной что-то случится! И хватит ржать, Лу Форд!

— Это я-то ржу? — с ухмылкой спросил Форд. — В чем дело, Эми? Ты как будто сердишься на что-то?

— Ты прав. Я просто взбешена! Ты наврал мне, Лу! Пообещал, что с ним все будет в порядке, что волосок не упадет с его головы! Говорил, г-говорил, что она тоже... — Эми задыхалась от гнева, голос ее надрывался. — О-она... Поч-чему? Это просто ужасно! У него же шишка на голове размером с яйцо!

— Да будет тебе, — откликнулся Форд. — Не думаю, чтобы ему было так уж плохо. Наверняка сразу после этого завалился спать.

— Ну ты еще дождешься, Лу Форд! Я до тебя еще доберусь! Я... Нет, ты не будешь говорить с Маком, и я не позволю ему говорить с тобой! Я заставила его лечь в постель, положила лед на голову, и он не встанет, пока я не разрешу ему сделать это.

Форд затвердел лицом, боль кольнула в сердце, полыхнула в блеснувших темных глазах. На какое-то время он почувствовал, словно в его мир — собственный и уединенный мир — проник посторонний человек, а он знал цену такому вторжению. Она была почти бесценна...

— Все нормально, Эми, — мягко проговорил он. — Продолжай заботиться о нем и никогда не прекращай. Потому что я знаю — он чертовски хороший парень и сможет позаботиться о тебе.

— Лу, — резко прервала она его. — Подожди минуту! Я...

Но Форд уже повесил трубку.

Потом откусил кончик очередной сигары и сунул ее в рот. Поднес зажженную спичку.

— Так, а теперь насчет этих пропавших пяти тысяч, — начал было он. — Я не знаю, что...

Его прервал негромкий храп. Рот Хэнлона был слегка приоткрыт, зато глаза плотно сомкнуты. Он спал сном праведника. А может — просто успокоившегося человека.

И снова Форд испытал чувство жестокого одиночества — одиночества и горечи. Но продолжалось это недолго — ушло так же скоро, как и нахлынуло. Он ухмыльнулся, тихо встал и на цыпочках вышел из комнаты.

Покачиваясь на высоких каблуках, Форд шагал по коридору — стетсоновская шляпа сдвинута на затылок, сигара зажата в зубах. По губам блуждала улыбка — то ли он чему-то радовался, то ли подсмеивался над собой. Что же еще оставалось делать?

Дойдя до выхода, он чуть задержался, вдохнул холодный воздух темноты и уставился в завораживающую красоту техасского неба — того, что на дальнем западе Техаса.

«Вечер определенно удался, — решил он про себя. — Да, сэр, что надо получился вечерок, это точно...»

Примечания