ГЛАВА 7

Траппер внезапно пришпорил свою лошадь и поскакал навстречу, тоже издавая дикий клич и размахивая карабином.

Сбитый с толку неожиданным поворотом событий, Нат решил, что на Шекспира напали, и, подняв «хоукен» к плечу, прицелился в меховую шапку. Но Уинона тут же сжала его руку.

— Нет, муж, нет! — остановила она. Нат уставился на индианку:

— Почему — нет?

— Друг, — ответила Уинона. — Большой друг.

— Это — друг? — недоверчиво переспросил Нат, опуская оружие.

Он увидел, как всадники стремительно приблизившись друг к другу, вдруг резко остановились в самый последний миг, когда их лошади вот-вот должны были столкнуться.

— Шекспир!!! — вскричал незнакомец, широко улыбаясь.

— Джордж! Чокнутый паршивец! — ответил старый охотник.

Они сердечно обнялись, колотя друг друга по спине и оглушительно смеясь.

— Если это не друзья, значит, самая странная пара врагов, каких я когда-либо видел, — заметил Нат, направляясь к ним.

— Не понимаю, — ответила Уинона.

Нат попытался передать эти слова на языке жестов, однако жена его лишь слегка улыбнулась. Стало быть, он не слишком преуспел в своей учебе. Мимоходом взглянув на пустырь, Нат увидел, что там соревнуются в верховой езде. Индеец на гнедой лошади вырвался далеко вперед, человек двадцать подбадривали участников; многие из зрителей при этом прихлебывали из фляжек и бутылок.

— Вот прекрасная парочка — не слишком пухленькая и не слишком худая. Держу пари, они будут очень вкусны, если их как следует приправить.

Нат повернулся к худощавому человеку, с которым только что здоровался Шекспир, и внимательно посмотрел на него.

— Ты людоед? — в шутку спросил он.

— Может, и так, — тот захихикал с безумным видом. — Меня обзывали и похуже.

Шекспир развернул лошадь, чтобы видеть всех троих.

— Разрешите вас познакомить. — Он кивнул на субъекта в меховой шапке. — Это Безумный Джордж. Мы с ним давние приятели.

— Угу, — подтвердил тощий. — Мы лежали в одной колыбели до тех пор, пока мне не надоело, что он то и дело ворует мои пеленки.

Наклонившись в седле, Нат протянул руку:

— Натаниэль Кинг. Рад познакомиться.

Джордж мгновение смотрел на протянутую руку, потом бросил на Ната оскорбленный взгляд:

— Вам известно, молодой человек, что у вас грязь под ногтями?

— Правда? — Нат осмотрел руку.

— Зеленая, как трава, — заявил Джордж и засмеялся.

— Он не такой уж зеленый, как ты думаешь, — встал на защиту своего подопечного Шекспир. — И я не хочу, чтобы ты повсюду рассказывал байки о том, будто он новичок.

— Кто, я? — возмутился Джордж. — Вы обижаете меня, милостивый господин, возводя несправедливый поклеп на мое благородное имя!

— Благородное? — повторил Шекспир и зашелся смехом.

— Не обращай на него внимания, — обратился Джордж к Нату. — У него крыша малость набекрень.

— У меня? — переспросил старый охотник. — Это ты повсюду известен как полоумный со Скалистых гор.

Ухмыляясь при виде их дурачеств, Нат снова протянул руку:

— И все-таки я рад познакомиться с вами, полоумный вы или нет.

— Тогда и я с радостью пожму тебе руку, — сказал Джордж, что и проделал весьма энергично. — Это ты научил молодого человека манерам, Шекспир?

— Не могу сказать, что это только моя заслуга. Родители в Нью-Йорке дали ему должное воспитание.

— В этом рассаднике порока? — скорчил гримасу Джордж. — Нью-Йорк — Содом и Гоморра, вместе взятые, отвратительное змеиное гнездо, где крысы плодятся, как кролики.

— Мне нечасто доводилось видеть в Нью-Йорке крыс, — заметил Нат.

— Я имел в виду их двуногую разновидность.

— Шекспир разделяет ваше мнение о больших городах, — заметил Нат. — Он не стал бы жить ни в одном из них за все золото мира.

Джордж кивнул:

— МакНэйр мудрый человек, сэр. Тебе бы стоило прислушиваться к его дельным советам. После меня он самый умный в Скалистых горах.

— Послушайте только! Можно подумать, что он единственный побеждал на диспутах в колледже Скалистых гор! — возмутился Шекспир.

Нат уже слышал это название — какой-то траппер придумал его пару лет назад. Так назывались споры, дебаты и вообще всяческие байки, которые рассказывались длинными зимними вечерами, когда холод мешал трапперам заниматься своими делами, держа их взаперти в уютных хижинах и типи. Они не ложились спать до самого рассвета, погруженные в философские беседы, такие же возвышенные, как и дебаты в самых престижных университетах Востока.

Старина Джордж посмотрел на Уинону и вежливо снял шапку:

— Так как эта красивая дева слишком юна для старого простака МакНэйра, она, должно быть, твоя жена, Натаниэль?

— Зови меня Нат. Да, Уинона моя жена.

— Присматривай за ней получше, сынок.

— Я всегда так поступаю.

Джордж бросил быстрый взгляд по сторонам и заговорщицки понизил голос:

— Я серьезно, Нат. Здесь есть люди, которые могут попытаться отобрать ее у тебя.

— Это кто же?

— Не могу тебе сейчас сказать, — прошептал Джордж. — Может, попозже.

Нат улыбнулся Уиноне, потом серьезно посмотрел на старика:

— Хотелось бы мне посмотреть на того, кто попробует ее у меня отобрать, он бы живо схлопотал свинец в голову.

— Такой подход меня восхищает.

— Мы должны найти место для лагеря, — заметил Шекспир. — Сперва нам надо обосноваться, а потом уж глазеть по сторонам.

— Как раз рядом с моим жилищем есть подходящее местечко! — спохватился Безумный Джордж. — На берегу озера. У вас будет сколько угодно воды, к тому же неподалеку тополевая роща, где можно запастись дровами для костра.

— Почему же такое отличное место до сих пор не заняли? — спросил Нат.

— Я тебе скажу почему, — ответил Шекспир. — Потому что люди привыкли держаться подальше от Безумного Джорджа. Никто не желает быть с ним рядом, когда он пьян.

— Да ну?

— Да, тогда он становится свирепым, как медведица гризли, защищающая своих медвежат. — Шекспир взглянул на тощего приятеля. — Я хочу, чтобы ты пообещал, что не доставишь нам хлопот, если мы разобьем лагерь рядом.

Безумный Джордж расправил худые плечи:

— Даю слово, что буду вести себя хорошо!

— Надеюсь, — сказал Шекспир. — Я слышал, полгода назад ты отстрелил Фрэнку два пальца на ноге. Если попытаешься выкинуть что-нибудь подобное с моими друзьями, мне придется самому тебя пристрелить!

— Понятное дело…

Джордж нахлобучил шапку, в то время как Нат внимательно рассматривал его.

— Этот Фрэнк был твоим врагом?

— Нет, он один из моих лучших друзей.

— И все же ты отстрелил ему пальцы?

Джордж пожал плечами:

— Так он уверяет. Но я был пьян и не помню, как это сделал. Насколько мне известно, он сам нечаянно выстрелил себе в ногу, а потом имел наглость свалить все на меня.

— Если он, как ты говоришь, твой друг, зачем же ему тебя в этом обвинять?

— Да просто шутки ради.

— Тогда у твоего друга очень странное чувство юмора.

— Так и есть, — подтвердил Безумный Джордж. — Фрэнк, как и я, не отличается благоразумием.

С этими словами он запрокинул голову и разразился смехом.

Шекспир махнул рукой, дав понять, что пора продолжить путь.

— У тебя очень необычные приятели, — ухмыляясь, заметил Нат.

— Не забывай, что ты один из них.

Засмеявшись, Кинг принялся рассматривать людей, мимо которых они проезжали. Особенно его заинтересовали танцующие: рослый человек в шотландской юбке-килт извлекал из волынки бодрую мелодию, под которую дюжина людей кружились и топали ногами с энтузиазмом резвых юнцов и с грацией гусей. Потом танцоры разделились на пары и, взявшись под руки, принялись быстро кружиться.

— Ты умеешь танцевать? — поинтересовался Шекспир.

— Мне нечасто приходилось заниматься этим, но медленный танец исполнить худо-бедно могу. Аделина обычно хвалила меня, когда мы вальсировали.

— Ну, здесь вальсируют нечасто. И лучше молиться, чтобы тебя никто не выбрал партнером по вальсу.

Джордж догнал их и поехал рядом с Шекспиром:

— Слушай, я все хотел у тебя спросить, куда, к дьяволу, провалился Зик?

Лицо Шекспира помрачнело.

— Он погиб.

— Не может быть! Как?!

— Его убил индеец из племени кайова.

— Проклятие! Прекрасный был человек, соль земли! — сокрушался Джордж. — Я гордился тем, что знаком с Зиком Кингом.

Вдруг он заморгал, уставившись на Ната.

— Кинг. Кинг. Ты сказал, что твоя фамилия — Кинг?

— Зик — мой дядя.

— Ты был с ним, когда он погиб?

Нат кивнул.

— Как это случилось?

— Какая разница? Он мертв — вот и все, что имеет значение, — хрипло отозвался Нат.

Джордж отпрянул, будто его ударили.

— Прости, парень. Я не хотел пнуть тебя по больному месту.

— Давай не будем об этом.

— Хорошо. Но сначала скажи: тот ублюдок-индеец смылся?

— Нет.

— Зик прикончил его? — Джордж улыбнулся. — Это похоже на него. Полон огня до самого конца.

— Он не убивал индейца. Это сделал я.

— О!

— Потом покажу тебе скальп, если захочешь.

— Вправду покажешь? Спасибо. — Джордж украдкой огляделся по сторонам. — Кстати, о скальпах — вы слышали новость, джентльмены?

— А какую? — спросил Шекспир.

— Насчет убийств?

— О чем ты?

— Здесь погибли три траппера, — понизив голос, сказал Джордж. — И все трое расстались с волосами.

Повернувшись в седле, Шекспир подозрительно уставился на приятеля:

— Это что, еще одна из твоих невероятных историй?

— Да когда я рассказывал невероятные истории? — возмутился Джордж.

— Не проходит и дня, чтобы ты чего-нибудь эдакого не рассказал!

— Назови хоть одну.

— Как насчет твоего рассказа о том, что ты, дескать, не так давно вернулся из Калифорнии с тремя французами?

— Так все и было. В точности! — Джордж вздернул подбородок.

— А еще ты однажды заявил, будто встретил новый вид дерева. Как ты его назвал, ну-ка, напомни!

— Испанцы придумали для него очень смешное название, а я называю эти деревья каменными, потому что древесина у них тверда как камень. Как ни пытайся срубить — ничего не выйдет.

— Каменные деревья, — саркастически повторил Шекспир. — И если память мне не изменяет, ты говорил, что на этих деревьях гнездятся каменные птицы, которые несут каменные яйца.

Джордж попытался принять смущенный вид:

— Ну, может, я слегка преувеличил, чтобы сделать историю поинтересней.

— Ты никогда не бывал в Калифорнии! Ты это сам прекрасно знаешь!

— Еще как бывал! — сердито заявил Джордж. — Я возьму тебя туда, чтобы доказать, что я прав!

— Возможно, когда-нибудь я и покину эти горы, но будь я проклят, если позволю чокнутому быть моим проводником!

— Ты обижаешь меня, МакНэйр! — В голосе Джорджа и впрямь прозвучала неподдельная обида.

— Извините, — перебил Нат. — Мне бы хотелось услышать поподробнее насчет убитых трапперов.

— А ты поверишь мне, если я о них расскажу? — спросил Джордж.

— Каждому слову.

— В самом деле?

— Только, пожалуйста, придерживайтесь фактов.

— Хорошо, договорились. Первый из троих, Кевин Нагс, был найден мертвым на второй день после начала встречи. Кто-то перерезал ему горло от уха до уха, а потом снял с него скальп. И это еще не все. За день до смерти Нагс продал четыреста десять шкурок, но ни на нем, ни в его пожитках не нашли денег.

— Естественно, их забрал убийца, — сделал вывод Нат.

— Скорее всего.

— Это не могли сотворить индейцы?

Вместо Джорджа ответил Шекспир, который слушал теперь с огромным интересом.

— Нет — потому что, насколько я понял, все пожитки Нагса остались нетронутыми.

— Никто к ним не прикоснулся, — подтвердил Джордж. — Оружие, одеяла, лошади и все остальное нашли там, где их оставил хозяин.

— Никакой индеец не удержался бы от искушения все это забрать, — задумчиво проговорил Шекспир. — Лошади и одеяла для индейца значат больше, чем пригоршня монет. Индейцы не понимают ценности денег, потому что предпочитают обмен. Когда им что-то нужно от белых, они предлагают не деньги, а товар.

— А что случилось с двумя другими? — спросил Нат.

— Их убили несколько дней спустя. Как и Нагс, они только что продали свои шкурки, и у каждого было около двух тысяч долларов.

— Кто именно погиб? — спросил Шекспир.

— Аарон Херш и Джимми О'Коннор.

— Проклятие! Я знал О'Коннора. Он был здешним старожилом, и такого порядочного человека еще надо было поискать, — расстроился траппер.

— Им тоже перерезали горло? — спросил Нат.

— Нет. О'Коннор получил удар ножом в спину, а у Херша была сломана шея.

— Нужно быть очень сильным человеком, чтобы сломать кому-то шею, — заметил Нат.

— Необязательно, — сказал Шекспир. — Для этого нужен всего один хороший рывок, если знаешь, как это делается. — Он помолчал, глядя на Джорджа. — Не осталось никаких улик, по которым можно было бы найти убийцу?

— Ни малейших. Конечно, смышленому человеку не так уж трудно замести следы. Некоторые трапперы думают, что Херш сопротивлялся, но недолго.

— Кто-нибудь слышал звуки борьбы? — осведомился Нат.

— Ни единая живая душа. Но, с другой стороны, эти двое разбили стоянки в стороне от остальных, обосновавшись среди деревьев рядом с типи банноков. Кто-то мне говорил, что они собирались купить пару индианок и отпраздновать заработок. — Джордж нахмурился. — Бедные парни.

Нат посмотрел на Шекспира:

— Что-нибудь подобное здесь уже случалось?

— Нет, насколько мне известно.

— Все трапперы взвинчены, — продолжил Джордж. — Все только и говорят, что об этих убийствах. Никто не расстается с заряженным карабином, и лучше не появляться у человека за спиной, заранее не дав ему знать о своем приближении, не то есть риск схлопотать пулю в голову.

Группа трапперов неподалеку взорвалась хриплым смехом.

— Что-то они не кажутся слишком озабоченными убийствами, — заметил Нат.

— Конечно нет, парень, ведь сейчас еще светло, — пояснил Джордж. — Кроме того, большинство из них привыкли к здешней жизни. Почти все провели в Скалистых горах хотя бы год, многие два-три, все время имея дело с индейцами и дикими зверями, поэтому их нелегко напугать.

— А вдруг убийца снова объявится?

Джордж пожал плечами:

— Ну и что же?

— Кто-нибудь подумал выставить на ночь охрану? А может, всем трапперам имеет смысл ночевать одним большим лагерем — тогда убийце будет труднее подобраться к жертве.

— Это ты только что придумал, верно? — засмеялся Джордж.

— Трапперы никогда на такое не согласятся, Нат, — пояснил Шекспир. — Они слишком независимы и любой из них предпочтет рискнуть жизнью, только бы не дать повода подумать, будто он боится.

— Мне это кажется очень неразумным. — Нат повернулся к Джорджу. — Ты сказал, что двое трапперов были убиты рядом с лагерем банноков. А где был убит третий?

Джордж растянул губы в озорной улыбке:

— На берегу озера, недалеко от тополевой рощи.

Нат и Шекспир переглянулись.

— Это случайно не то место, где ты предложил нам остановиться? — спросил старый охотник.

— Вообще-то оно самое, — ответил Безумный Джордж. — Но не беспокойтесь — кровь уже успела впитаться в землю.

С этими словами он запрокинул голову и разразился оглушительным смехом.

ГЛАВА 8

Нат нехотя позволил Шекспиру уговорить себя устроиться там, где предложил Джордж. Земля здесь была ровной, поросшей травой — идеальное местечко для лошадей. Ближайшими соседями Ната, Шекспира и Уиноны оказались ирландцы, пенсильванцы и Безумный Джордж, чей лагерь находился в сорока ярдах к северу.

Спустя несколько часов Нат и Шекспир как следует обустроились, а Уинона тем временем позаботилась о лошадях, сняв с них вьюки, напоив из озера и стреножив, чтобы не ушли далеко. После этого молодая женщина набрала хвороста и разожгла костер на том самом месте, где разводил его убитый траппер.

Нат решил не говорить Уиноне о случившихся тут убийствах, чтобы не тревожить ее понапрасну. Убийца, как видно, охотился за теми, кто продавал меха, а поскольку ни у Ната, ни у Шекспира не имелось ничего на продажу, можно было надеяться, что им не угрожает опасность.

Нат и Шекспир отправились в лагерь шошонов, где попытались найти того, кто согласился бы продать бизоньи шкуры, необходимые для постройки небольшого типи. Только у одного шошона оказались шкуры на продажу, но такие старые и рваные, что им наверняка пришел бы конец при первом же сильном дожде.

— И все же мне бы очень хотелось раздобыть для Уиноны шкуры, — заметил Нат, когда они поскакали обратно к озеру.

— Судя по всему, тебе придется убить нескольких бизонов.

— Мы сможем заняться этим сегодня?

— А куда спешить? Мне хотелось бы сперва поболтать с людьми, походить по торговым палаткам и все такое прочее.

— Вообще-то я тоже не прочь этим заняться, — признался Нат.

Они как раз обогнули толпу у торговых палаток, торопясь добраться до озера. Желание Ната окунуться в здешнюю бурную жизнь боролось в нем с чувством долга по отношению к жене, но он все же решил, что пара ночей, проведенных под открытым небом, не будет такой уж большой бедой.

— Уинону тоже возьмем с собой, — сказал он Шекспиру. — А поохотиться на бизонов я смогу и завтра.

Они миновали рощицу и увидели лагерь пенсильванцев, где бродили только вьючные лошади. Нат подивился, как это трапперы оставили свои пожитки без присмотра. В Нью-Йорке это было бы чистейшей глупостью — не успели бы хозяева отвернуться, как их тут же обчистили бы. На Западе все было по-другому — люди здесь подчинялись иным моральным принципам и честь не позволяла им унизиться до мелкого воровства. Во всяком случае, такими здесь были почти все, однако нет правил без исключений, которым и стал таинственный убийца.

— Какого черта?! — неожиданно воскликнул Шекспир и пришпорил коня.

Один лишь взгляд — и Нат с сильно бьющимся сердцем последовал за ним, крепко сжимая в руке «хоукен».

В их лагере были четыре всадника, и одного из них он сразу узнал. Лаклед!

«Зачем заявились сюда этот проныра и его подпевалы?» — удивленно подумал Нат.

Подскакав поближе, он увидел, что один из верховых, восседающий на гнедом жеребце, — настоящий гигант выше шести футов ростом, отличающийся к тому же могучим сложением. Из одежды на великане были только набедренник и ноговицы, из-за ремня торчал томагавк, а в руках незнакомец сжимал карабин.

Перед четырьмя всадниками стоял Безумный Джордж, за его спиной, рядом с костром, Уинона.

Волнуясь за жену, Нат поспешно последовал за Шекспиром; еще никогда он не видел траппера таким мрачным. Через несколько минут они уже были в лагере и резко осадили лошадей.

— Что вам здесь нужно? — хрипло спросил Шекспир.

Великан, спокойно следивший за их приближением, сказал низким голосом:

— Привет, Каркаджу.

— Ты не ответил на мой вопрос, Клеру.

— Мне не нравится твоя враждебность, МакНэйр.

Шекспир повернул лошадь так, чтобы ствол карабина смотрел в сторону незваных гостей и в то же время ни на кого конкретно.

— Я вас не приглашал. Помнится, в нашу последнюю встречу дело чуть не дошло до драки, поэтому, насколько я понимаю, ты явился вовсе не с визитом вежливости.

— Ты ошибаешься, — уверенно ответил Клеру. — Я пришел, чтобы поприветствовать вас и сказать — добро пожаловать на встречу! Если сейчас я не докажу, что не питаю к тебе враждебных чувств, топ ami, мне может больше не представится случай. Ты уже в таком возрасте, что можешь и не дожить до нашей следующей встречи.

— Не беспокойся о моем возрасте. И я скажу тебе то же самое, что недавно сказал Лакледу, — я тебе не друг и не хочу, чтобы ты болтал повсюду, будто мы друзья.

Клеру сощурился:

— Ты всегда был слишком вспыльчив, Каркаджу, в этом твоя беда.

Безумный Джордж шагнул к лошади Шекспира:

— Клеру сказал, будто пришел повидаться с Натом.

— В самом деле? — переспросил траппер.

Нат вдруг понял, что его пристально рассматривают все четверо чужаков, и, не дрогнув, в упор взглянул на Клеру.

— И зачем ты меня искал? — сурово спросил он.

— Насколько я понял, у тебя была стычка с моими друзьями. — В голосе великана прозвучала угроза.

Нат на мгновение заколебался, но, заметив, что и Шекспир, и Джордж тоже смотрят на него, понял, что от его ответа зависит многое. Еще он понял, что Клеру пытается запугать его, заставить выказать хотя бы тень страха. Лаклед ухмылялся, а человек, которого Нат недавно ударил, даже широко улыбался, несмотря на свою рассеченную губу.

Нат ответил спокойно, но твердо:

— Стычка, черт побери, вот как? Да они просто напрашивались, чтобы я их прикончил. Ты должен осторожнее выбирать себе приятелей.

Гастон Клеру расправил плечи и скривил губы:

— Ты знаешь, кто я?

— Слышал, — признался Нат. — Тебя прозвали Гигантом?

— Oui[12].

— А индейцы называют тебя Скверным.

— Oui, — повторил Клеру с ухмылкой.

— С моей точки зрения, это не комплимент, — усомнился Нат и с удовольствием увидел, как помрачнело лицо Гиганта.

— Индейцы любят преувеличивать.

— На этот раз, сдается мне, их суждение было здравым.

Клеру опустил взгляд на свой карабин, потом посмотрел на Шекспира и Джорджа и наконец снова уставился на Ната:

— Ты ударил Анри.

— Ему еще повезло, что я его не пристрелил. Я никому не позволю вольничать с моей женой и бросать на нее похотливые взгляды.

— Ты не можешь запретить людям думать!

— Что он думает — его дело, но пусть держит свои мысли при себе!

Гигант несколько секунд смотрел на Уинону.

— Она из племени шошонов, так?

Нат кивнул.

— Я полгода был женат на индианке из этого племени. Она чертовски плохо готовила, а спать с ней под одним одеялом было все равно что спать с бревном. — Клеру опять взглянул на Ната. — Я слышал, все женщины этого племени такие же.

Нат чуть не засмеялся при столь очевидной попытке его спровоцировать, однако ответил по-прежнему ровно:

— Откуда мне знать? Я никогда не спал с бревном.

Клеру смерил его гневным взглядом:

— Тебе еще многому предстоит научиться, Убивающий Бурундуков.

— Я — Убивающий Гризли.

— А мне без разницы. — Гигант повернул лошадь и поехал прочь, оглядываясь через плечо. — Je ne vous oublierai pas.

Лаклед, Анри и третий траппер круто развернули своих коней и последовали за Клеру.

— Что он сейчас сказал? — спросил Нат, когда незваные гости удалились.

— Что не забудет тебя, — перевел Джордж и захихикал. — Должно быть, он в тебя влюбился.

— Ты хорошо держался, Нат, — сказал Шекспир. — Я сам не смог бы держаться лучше.

— Удивительно, что он убрался, не попытавшись избить меня до полусмерти.

— Если бы он застал тебя одного, он бы так и поступил, — заверил Шекспир. — Ему просто не нравится рисковать.

— Теперь этот ублюдок не оставит тебя в покое, — заметил Джордж. — Он никому не желает уступать и наверняка вбил себе в голову, что должен отомстить. Все время будь начеку.

Вздохнув, Нат спешился:

— Я думал, что на этом сборище можно завести новых друзей.

— Так оно и есть, — улыбнулся Шекспир.

— Шутишь? Похоже, я только тем здесь и занимаюсь, что наживаю врагов.

Старый охотник соскользнул с седла:

— Будем беспокоиться о Клеру, когда настанет время. А сейчас пора прогуляться по торговым палаткам.

— Я — за! — согласился Нат.

Он подошел к Уиноне и показал ей, что найти шесты и шкуры ему не удалось. Уинона ответила, что нет особой нужды с этим спешить, она вполне может подождать.

Успокоившись, Нат начал расседлывать свою кобылу, потом привязал ее рядом с остальными лошадьми. Взяв Уинону за руку, он присоединился к Шекспиру и Джорджу, и все вместе они направились в гущу веселья.

Отовсюду доносились крики, играла музыка, время от времени раздавались ружейные выстрелы.

Безумный Джордж сделал глубокий вдох:

— Ах, вот это жизнь, джентльмены! Именно в такие минуты люди и чувствуют себя по-настоящему живыми!

— Кроме тех трех, которых недавно убили, — заметил Шекспир.

— И зачем все портить, вспоминая о таких вещах? — упрекнул его Джордж. — Этот день создан для веселья и забав!

— Просто помни, что я тебе говорил, и не пей слишком много, — попросил траппер.

— Я помню. Но ты, конечно, не поскупишься угостить меня стаканчиком или двумя.

— Не поскуплюсь.

— Или тремя-четырьмя, — продолжил Джордж, ухмыляясь.

— Я поставлю тебе ровно столько, насколько хорошо ты будешь себя вести.

Они прошли мимо других лагерей, в одном из них какой-то шотландец окликнул Шекспира и пригласил всех попозже зайти в гости. Траппер пообещал.

— Кто это? — спросил Нат, когда они продолжили путь.

— Сэр Уильям Драммонд Стюарт, — ответил Шекспир. — Шотландский джентльмен, который в прошлом году явился сюда забавы ради. Похоже, ему здесь так понравилось, что он захотел вернуться.

Вскоре они достигли торговых палаток, у которых толпились трапперы, индейцы, метисы. Повсюду были разложены товары — и для продажи, и обмена, проделавшие долгий путь из Сент-Луиса: ткани, табак, кофе, сахар, ружья и пистолеты, ножи и топоры, порох, а также то, что так привлекало индейцев, — набивной ситец, одеяла, сковородки, бусы и многое другое.

Нат водил Уинону от палатки к палатке, они разглядывали товары, приценивались. Натаниэль видел, как загорелись глаза жены при виде красного одеяла, и, хотя торговец завысил цену долларов на пять, Нат решил похвастаться своим богатством и купил его. Любовь, светившаяся в глазах Уиноны, с лихвой окупала затраты.

Время летело незаметно.

Лучше всего торговля шла в палатках, где продавали виски. Здесь стояли длинные очереди; люди, едва державшиеся на ногах, подходили, чтобы купить еще.

Миновав одну такую палатку, Нат остановился было, чтобы посмотреть на то, что происходит в поле позади нее, как вдруг его сильно хлопнули по плечу, а потом так резко развернули, что он выпустил руку Уиноны.

Перед ним стоял, задиристо задрав каштановую бородку, приземистый человек в одежде из оленьих шкур, с заткнутым за пояс пистолетом и с бутылкой в руке.

— Привет, друг, — отрывисто бросил незнакомец. От дыхания его опьянела бы даже лошадь, но Нат заставил себя вежливо улыбнуться:

— Кажется, мы не знакомы.

—  — Эдвард Малхар. Но друзья зовут меня просто Эдди.

— Хорошо проводишь время, да? — вежливо поинтересовался Нат, оглядывая толпу.

Шекспира и Джорджа нигде не было видно.

— Замечательно! В Англии мы никогда не проворачивали таких крупных дел.

— Так ты родом из Англии?

— Да. Приехал в Америку лет пятнадцать назад и с тех пор живу то там, то здесь.

— Ну а меня зовут Нат Кинг. Рад познакомиться.

— Выпей со мной, Нат Кинг! — предложил Малхар.

— В другой раз.

— А почему не сейчас?

— Мы с женой прогуливаемся.

— Тоже мне причина, — обиженно заявил Малхар, сунув бутылку Нату под нос. — Тот, кто отказывается от выпивки, оскорбляет друга. Ну же, давай пропустим по глоточку!

Начиная сердиться, но не желая провоцировать англичанина на драку, Нат нерешительно отхлебнул виски. Жгучая жидкость опалила его горло и взорвалась в желудке, как бочонок пороха; он поморщился и вернул бутылку владельцу:

— Спасибо. А теперь нам пора идти.

— Еще глоточек!

— Как-нибудь в другой раз, — твердо отказался Нат.

— Сдается, ты хочешь меня обидеть!

Нат вздохнул и огляделся по сторонам в поисках Шекспира. Меньше всего ему хотелось нажить себе еще одного врага. Решив вести себя дипломатично и не провоцировать ссору, он сказал: