Например, горят дрова в печке - окисляются. В пространство выделяется тепло. Гниют листья или там всякие остатки - тоже окисляются. И тоже выделяется тепло. Реакции окисления на Земле самые распространенные. Потому что в нашей атмосфере много кислорода. А окисление - это и есть соединение химических элементов с кислородом. Оставь на воздухе лист железа. Пройдет немного времени, он окислится. Заржавеет.
      А теперь перенесемся на раскаленную планету с кремниевой жизнью. Кремниевые соединения не окисляются. Значит, энергию для жизни они должны получать каким-то другим путем. Ну, например, восстановлением. Это как раз реакция, обратная окислению, связанная с тем, что у соединения отнимается лишний кислород. Конечно, для этого на планете должна быть восстановительная атмосфера. Как у нас на заводах, где из растворов окислов получают чистые металлы: медь, цинк, никель и даже алюминий...
      Там - бросил на "землю" ржавую железяку, через некоторое время она как новенькая. Представляешь себе - целые горы из чистых металлов. Оловянные и свинцовые реки и болота. И среди всего этого призрачного мира движутся странные существа...
      Но жизнь, по современным предположениям, может существовать не только при повышенных температурах. Некоторые ученые считают, что в царстве космического холода может также развиться жизнь, но... на аммиачной основе. Знаешь, что такое аммиак?
      - Н-ну, химическое соединение какое-то...
      - Не какое-то, а простейшее соединение азота с водородом. До минус тридцати трех градусов - жидкость. Чуть потеплее - газ с резким запахом. В жидком аммиаке прекрасно растворяются очень многие химические элементы. Как в воде. Чем же тогда это не основа жизни? Только "аммиачники" должны жить в морозной атмосфере азота. Им и "дышать". А "пить" жидкий аммиак. Так что температура определяет и путь развития планеты, и вид возможной жизни на ее поверхности.
      Последнее условие - радиация. Для нормального развития белковой жизни необходимо, чтобы планета находилась где-то далеко-далеко на задворках Галактики. На безопасном расстоянии от соседних звезд. В районах, где миллиарды лет нельзя ожидать страшных вспышек сверхновых. Каждая такая вспышка несет с собой губительную волну радиации, космического излучения.
      Условия, конечно, жесткие. Но жизнь - механизм гибкий. Вот недавно американский астроном Шеппли высказал гипотезу о том, что жизнь может возникнуть не только на планетах, но даже на звездах...
      - А, на "черных звездах"!.. Это я читал.
      - Так что, с одной стороны, жизнь возникает случайно и потому редко, а с другой стороны, наоборот, мы наблюдаем невероятную приспособляемость и потому широкую распространенность ее форм. Конечно, окончательно этот спор будет решен только тогда, когда состоится первая межзвездная экспедиция.
      - А когда это будет?
      - Ну, брат, задай какой-нибудь вопрос полегче. Предсказывать, как будет развиваться цивилизация на Земле, - это не по моей специальности. Кроме того, таких предсказаний было довольно много. Самое последнее сделал американский ученый и писатель - фантаст Артур Кларк. Напомни мне, когда будешь уходить, я тебе дам его таблицу с прогнозом того, как будет развиваться человечество примерно до две тысячи сотого года.
      Может быть, другой кто и обиделся бы на упоминание Юрия Николаевича о времени: "Когда будешь уходить". Но Никола не обратил на это внимания. И правильно сделал. Обижаться тоже нужно знать - когда. Вместо этого Никола спросил:
      - Юрий Николаевич, вот вы говорили, что в нашей Галактике больше двойных и вообще кратных звезд. А в их системах жизнь может возникнуть?
      - Разумная? Вряд ли. Так же, как и на поверхности холодных звезд-карликов. Слишком неустойчивые. Понимаешь, приспособиться жизнь может ко всему, но для развития ей нужно время. А в кратных системах вращающиеся друг около друга звезды будут попеременно нарушать движение своих планет - и те полетят по сложным орбитам. Температура и радиация на их поверхностях начнет совершать бешеные скачки. Какая-то жизнь, может, и есть на них, но разум - вряд ли. И вообще ты представляешь себе жизнь под двумя солнцами? Например, красное днем и голубое ночью...
      - А что, интересно...
      - Еще бы. Можно прикинуть, что бы нас ждало там. - Молодой человек взял со стола справочник и раскрыл его. - Вот, например, Дзета созвездия Возничего: красный сверхгигант с диаметром в сто девяносто два раза больше солнечного. На расстоянии примерно в восемьсот сорок миллионов километров от него, то есть почти рядом, находится голубой гигант, в двадцать раз меньше своего соседа. Обе звезды вращаются вокруг общего центра, который лежит где-то внутри красного сверхгиганта. Смотри.
      Юрий Николаевич нарисовал на листе бумаги схему движения звездной пары.
      - Возьмем для простоты круговую орбиту, по которой голубая звезда обращается вокруг красной. А теперь предположим, что вокруг главной звезды летает еще и планета. Планета такая маленькая по сравнению со звездами, что никак не влияет на их движение. Зато звезды... Пока планетка не подходит близко к голубой звезде, она спокойно движется вокруг своего красного хозяина по эллипсу. - Юрий Николаевич нарисовал положение спокойного движения планетки. - Но наступает такой момент, когда она сближается с голубой звездой. Притяжение этой звезды усиливается, и планетка резко меняет свою орбиту, описывает петлю и летит вокруг красного сверхгиганта в обратном направлении. Что же будет на ее поверхности? При сближении с голубым гигантом резко поднимется температура - раз. Увеличится доза радиации - два. Ведь голубой гигант - молодая, страшно горячая звезда. Ну, а при повороте в другую сторону - и вообще: тут даже сила тяжести на поверхности несчастной планетки станет проделывать такие прыжки, что и представить трудно.
      Но даже предположим, что обитатели планетки все это выдержали. На короткий период возмущений они зарылись в норы, залегли в спячку. Выжидают. Чего? Того, чтобы все пошло по-прежнему?.. Но ведь в следующую встречу с голубой звездой наша планетка будет находиться совсем в иных обстоятельствах. И результат этой встречи будет совсем не похож на предыдущий. Снова все изменится до неузнаваемости. На поверхности возникнут совсем другие условия. Планета полетит совсем по новому пути и, может быть, даже покинет свою главную звезду - красного сверхгиганта - и перекочует к голубому... И так далее и тому подобное. Все это и называется неустойчивой орбитой. Понятно? Ну, а возможна ли при этом жизнь - реши сам...
      - Да-а-а! - Никола присел рядом с астрономом, и оба приступили к сложной и тонкой операции запихивания поршня с новыми кольцами в цилиндр мотора. Кольца топорщились, вырывались из-под пальцев. Оба ремонтника сопели, а Юрий Николаевич еще иногда и чертыхался. Наконец, чавкнув маслом, поршень встал на место.
      - О'кей, джентльмены!
      Джентльмены посмотрели друг на друга, подмигнули и, чрезвычайно довольные проведенной совместно операцией, сполоснули руки керосином из того же тазика. Потом вытерли "орудия созидания" ветошью.
      ЗВЕЗДЫ РОЖДАЮТСЯ, ЖИВУТ И... УМИРАЮТ
      Мотор был уже почти собран, и оба сидели на стульях, отдыхая с чувством удовлетворения. Одна победа была одержана. Так могло показаться со стороны. На самом деле ей предшествовала целая серия маленьких завоеваний и сближений, в результате чего Никола стал чувствовать себя окончательно непринужденно и свободно в обществе астронома. Он поболтал ногой и спросил снова:
      - Юрий Николаевич, а когда звезды взрываются?
      На этот раз молодой человек не стал шутить и разговаривать с ним тоном героев ковбойских фильмов. Он просто отвечал на вопрос. А Никола слушал.
      - Видишь ли, время существования каждой звезды можно грубо разделить на три периода: первый - когда еще не оформившаяся звезда быстро сжимается и разогревается.
      Второй: достигнув зрелости, звезда светит и излучает ровный поток света, волн и частиц, постепенно расходует свое топливо.
      Третий же период начинается тогда, когда, выгорев, светило снова бурно сжимается, превращаясь в плотного белого карлика. Излучаемое тепло резко уменьшается. Именно в этот период звезда может неожиданно на короткое время вспыхнуть и даже взорваться, разметав свое вещество в пространстве.
      Понятно, что жизнь возможна только на планетах тех звезд, у которых период ровного "горения" тянется достаточно длительное время5. А оно различно для звезд разных классов.
      Например, светила класса О и В проходят его всего за несколько миллионов лет (от одного до десяти). А для возникновения и развития жизни нужен добрый десяток миллиардов.
      Звезды класса А находятся уже на этой стадии до трех миллиардов лет. Беда, что доказанное астрономами быстрое вращение этих звезд говорит о том, что у них вообще не может быть планетных систем. К таким звездам-одиночкам относятся и светила примерно половины следующего класса Г (примерно до подкласса четыре).
      Но зато звезды следующих классов G, К и М проходят стадию главной последовательности в течение пятидесяти, а то и ста миллиардов лет. Это нам вполне подходит. Правда, здесь тоже есть ограничение. Начиная примерно от подкласса К-шесть и ниже, звезды светятся уже так слабо и так мало тепла могут уделить своим планетам, что никакого развития жизни в их системах нельзя и предположить.
      Если еще учесть, что, по современным воззрениям, почти половина всех существующих звезд двойные, тройные или вообще кратные, то по расчетам получается, что примерно лишь один-два процента всех звезд нашей Галактики подходят для того, чтобы мы могли предположить возле них условия, подходящие для возникновения жизни.
      - Сколько же это получается - один-два процента?
      - Не так мало. Около миллиарда только в одной нашей Галактике. А если ограничиться окрестностями нашего Солнца - провести вокруг него сферу радиусом хотя бы в пять парсеков (это примерно шестнадцать и три десятых светового года), то даже внутри такой небольшой области из пятидесяти трех звезд уже три давно привлекают внимание астрономов всего мира. Это звезды: Эпсилон в созвездии Эридана - "оранжевый карлик" класса К-два; Тау в созвездии Кита "желтый карлик", чуть-чуть отличающийся от нашего Солнца и стоящий в классе G-четыре. И последняя - Эпсилон Индуса. Класс К-пять. Звезда, которую, к сожалению, не видно с нашего Северного полушария, потому что она относится к южному небу. Вероятнее всего, у этих звезд есть планеты, на которых очень возможна жизнь.
      СУДЬБА СОЛНЦА
      В прихожей зазвонил телефон, и Юрий Николаевич вышел. Никола думал о далекой планете Росс. Об умирающем, тусклом Солнце, слабо греющем пустынную поверхность планеты. И о жителях, загнанных неизвестной катастрофой в сырые, холодные шахты и душные подземелья. Ему стало грустно.
      Юрий Николаевич вошел в комнату сконфуженный.
      - Понимаешь, старик, мне срочно нужно убыть по одному делу.
      Никола нахмурился. Знал он эти дела. Как будто из комнаты не было слышно, как он это "дело" Леной называл. И чего врать?
      - Ладно, я сейчас пойду.
      - Только ты не обижайся... Понимаешь, мы еще раньше договорились... А тут я еще мотоцикл разобрал и позвонить забыл совсем...
      Где-то в глубине души Николе было приятно, что научный работник, настоящий астроном, хотя и похожий немного на "своего брата пацана", разговаривает с ним, как со взрослым. Но все-таки было отчаянно жаль незаконченного разговора.
      - Да нет, я не обижаюсь.
      Никола слез со стула и стал искать кепку.
      - Погоди, старик. Ты сам с книгой работать умеешь?
      - Как это - работать?
      - Ну сам можешь, в общем, читать, выбирать то, что тебя интересует, подбирать материалы?..
      - А чего же тут сложного?
      - Так я тебе покажу кое-что. Хочешь - выбери сам. Юрий Николаевич отодвинул стекло объемистого книжного шкафа и, как по клавишам, провел пальцем по корешкам книг.
      - Вот тут все мое богатство.
      На полке стояли книги по астрономии. У Николы разбежались глаза. Сначала он вытащил том потолще. Но его страницы слишком густо были испещрены математическими формулами. И он потянулся за другим. Юрий Николаевич повеселел, хлопнул Николу по плечу и сказал:
      - Ладно, ты пока посмотри, может быть, тебя что и заинтересует. А я побегу мыться.
      В ванной загудело пламя водогрея. Застрекотала электрическая бритва. Полилась вода. Никола после долгого раздумья выбрал книжку в самой красивой обложке. Разноцветные слова названия звучали таинственно и прекрасно: "Вселенная, жизнь, разум" И. С. Шкловский.
      - Юрий Николаевич...
      - Ну, брр... Да? Выбрал?
      - Ага. Я еще вот что хотел спросить. Если все когда-то родилось, потом развивается и стареет, как человек, то все должно и умереть?..
      - Конечно! Уф-ф-ф, бр-р-р!.. Это ты, бр-р-рат, пр-р-равильно понял... Ах, ч-черт! Мыло прямо в глаза... Умереть, чтобы дать жизнь новому, молодому...
      - Значит, придет время - и Земля умрет?
      - Обязательно... Скончается по всем правилам.
      - А как же тогда Человечество, люди? По-моему, этого не может быть.
      Дверь ванной комнаты с треском распахнулась. На пороге предстал астроном в трусах с намыленной физиономией.
      - Вот так диалектика, здорово живешь! Как это не может быть? И даже скорее, чем ты предполагаешь. Модель Солнца давно рассчитана, и не одна. Так что предсказать его дальнейшую эволюцию не проблема.
      - А как?
      - Что - как? Судьбу Солнца?.. Эх, жаль, это так быстро не объяснишь. Ну ладно, кратенько... Слушай. Наше светило уже не молодо. Водород - главное топливо - в его середине сильно "повыгорел" и почти наполовину заменен гелием. Температура сейчас в центре Солнца примерно четырнадцать и шесть десятых миллиона градусов. А главный источник энергии - протон - протонная реакция. Ну ладно, это тебе пока непонятно. Четыре с половиной миллиарда лет наше светило уже во всяком случае находится в пределах главной последовательности. Об этом можно судить хотя бы по возрасту Земли. Пока Солнце устойчиво. Но через несколько миллиардов лет оно состарится совсем. Температура резко уменьшится, оно сожмется. Под влиянием огромных давлений в центре начнется интенсивный тройной гелиевый процесс. Ну, - астроном на минутку задумался, - ведь к тому времени, в общем, весь водород сгорит, то есть перейдет в гелий. А гелиевый процесс - это как взрыв огромной силы. Оболочка Солнца вспухнет и может даже вовсе слететь. Тогда остаток нашего Солнца - его ядро - превратится в сверхплотный белый карлик и постепенно остынет. А может взорваться и рассеяться в газовую туманность. И то и другое будет смертью звезды.
      Никола потер лоб рукой, соображая, как выглядит нарисованная астрономом перспектива с точки зрения человеческих сроков.
      - Миллиарды лет...
      - А ты бы хотел, чтобы катастрофа разразилась завтра? Герой! - Юрий Николаевич кончил отмывать уши и шею от нигрола и взялся за полотенце. Никола покачал головой.
      - Нет, я бы хотел знать, как же люди?..
      - Ну для людей такая катастрофа завтра была бы гибелью. А через миллиарды лет... начнет остывать Солнце, люди переедут на Венеру. Станет распухать, становиться жарче - переберутся на Марс или Плутон. Через миллиард лет это будет не проблема.
      Никола усмехнулся любимому выражению Юрия Николаевича. Тот даже не заметил. Выудив чистую рубашку из шкафа, он прыгал по комнате на одной ноге, другой целясь в узкую штанину брюк.
      - Конечно, если исключить возможность катастрофы раньше времени. А это не факт. Звезды капризны. И наше Солнце тоже может в один прекрасный момент ка-ак ахнуть! Ну вот что, я тебе обещал дать таблицу Кларка? Так я сделаю больше. Я тебе знаешь что дам... - Он бросился назад в комнату, нырнул на самую нижнюю полку все того же шкафа и некоторое время копался, что-то перебирая и приговаривая: - Сейчас, сейчас... Куда же она провалилась? Ага - одна есть... - Он выпрямился. В руках у него была тоненькая синяя папка с ботиночными тесемками. - Вот, понимаешь, тут подборка как раз по интересующему тебя вопросу. Держи. Только с условием - ничего не потерять. Эти заметки не мои. И я за них головой отвечаю. Так что прочитаешь - верни. - Он вручил папку Николе и в нерешительности снова присел перед шкафом. - Хотел я тебе еще кое-что дать почитать, да вот - проклятый ремонт. Разве что найдешь. - Трудно сказать, в каком плане продолжалась бы их беседа дальше и к чему привела, если бы снова настырно не зазвонил телефон. Никола положил руку на трубку.
      - Не отвечай! - голос Юрия Николаевича снизился до трагического шепота. Он взглянул на часы и, махнув рукой, поднялся, чтобы завязать галстук. - Будем считать, что я уже вышел, идет?..
      Никола понимающе посмотрел на него.
      - ... Я бы, честно говоря, лучше поболтал. Но знаешь, обещано... - Голос Юрия Николаевича яснее ясного выдавал искренность его слов. Положительно этому "мальчишке" просто слишком рано стукнуло двадцать три года. Еще раз озадаченно взглянув на книжный шкаф, он покачал головой и подтолкнул Николу. - Интересно, куда могла деться вторая папка?.. Впрочем, ладно, пошли!
      Оба кубарем скатились вниз по лестнице прямо до двери домоуправления. Пробегая мимо нее, улыбнулись и поглядели друг на друга.
      - Помнишь?.. - Юрий Николаевич помахал рукой подходящему автобусу. - Ну, пока.
      - Пока. Как прочитаю - принесу.
      И, пожав друг другу руку, каждый из них направился в свою сторону, по своим делам.
      СЛОВАРЬ НЕПОНЯТНЫХ НАУЧНЫХ ТЕРМИНОВ
      1. Абориген - так называют коренных обитателей какой-нибудь страны завоеватели или просто нахальные пришельцы.
      2. Гипотеза - научное предположение, которое придумывают ученые для объяснения какого-нибудь явления. Каждая гипотеза требует проверки опытом. И только после подтверждения неоспоримыми фактами она превращается в теорию. Витька любит придумывать гипотезы, но они редко подтверждаются фактами. Значит, он просто фантазер (или врун).
      3. Гравитация - латинское слово, которое вполне может быть заменено русским "тяготением".
      4. Гуманность - это слово немецкое и означает человечность, человеколюбие, уважение к человеческому достоинству. Мне непонятно, как мог один и тот же народ придумать такие хорошие слова и понятия и поставить их рядом с фашизмом...
      5. Homo sapiens - человек разумный. Миллион лет тому назад человекообразные стали изготовлять первые орудия и превратились в человека. А сто тысячелетий назад в среде древнейших людей получились первые Homo sapiens'ы. Тогда стада, или орды, неандертальцев (так назывались до этого наши неразумные предки) превратились в первобытные человеческие общества. Люди еще только начинают развиваться на Земле, хоть и многое успели сделать. А вот животные гораздо древнее нас, и потому к ним, по-моему, надо относиться почтительнее и не хвастаться, что ты человек (иванихинскому коту - амнистия).
      6. Материя - по-латыни так называется вещество. Но философы считают что материя - это все, что нас окружает в мире: и вещество, и радиоволны, и огненные языки солнечных протуберанцев, и клетки человеческого мозга. Все, что существует независимо от нашего воображения.
      7. Мышление - это то, как мозг отражает все внешние и внутренние явления, которые нам удается наблюдать. Мышление - это способность распознавать различные явления и обобщать одинаковые. Помогают этому процессу чувства, дающие ощущения.
      8. Примитивный - это я! Потому что примитивным обозначают все простое, неискусное и совсем бесхитростное. Вот Витька - это не примитив!
      9. Пояс, или зона, жизни - область, в которой возможно существование жизни на небесных телах. Определяется расстоянием от центральной звезды. В нашей Солнечной системе в пояс белковой жизни входят планеты Венера - Земля - Марс.
      10. Разум - смотри "мышление".
      11. Синтез - получение или создание сложного соединения из более простых. Например, прабабушка рассказывала, как бог создал человека: взял немножко глины, немножко песка, долил воды, а лотом еще дунул. То есть получается, что бог синтезировал человека.
      12. Сфера - простой шар, мячик.
      13. Сформулировать - сложное слово, которое обозначает очень простое действие - изложить какие-либо условия, требования. Собрать вместе и изложить или хотя бы составить. Действие, хорошо знакомое каждому ученику, отвечающему урок у доски.
      14. Феномен - редкое, исключительное явление. Например, Валерка Шустов феноменально прилежный ученик.
      18. Эксперимент - настоящий, научно поставленный опыт. Только опыт обязательно должен преследовать цель исследования какого-нибудь непонятного явления, тогда он может называться экспериментом. Красивое слово. Оно мне очень нравится!
      Глава IX
      ЧТО ТАКОЕ "НЕ ВЕЗЕТ"
      Главное в профессии опытного разведчика - это не привлекать к себе внимания. Слиться с толпой, суметь стать таким, как все. Не вызвать к себе подозрений. Великий Сыщик Викпетмол владел этим искусством в совершенстве. Кто из окружающих мог бы подумать, что за приятной, хоть и скромной внешностью стройного молодого человека скрывался глубокий аналитический ум, глубочайшая интуиция и масса опыта в распутывании сложнейших дел международного класса. Знаток дедуктивного метода, завещанного миру Шерлоком Холмсом, Викпетмол не пренебрегал и способами майора Пронина. Впрочем, в глубине души он считал, что в каждом деле нужен прежде всего талант и немного удачи. А Викпетмол был неизменно удачлив и настойчив. Вот сейчас - он только что вернулся с дачи, то есть из командировки в знойные страны, и сразу за дело.
      Он поглядел в витрину магазина. Взгляд через плечо. Улица свободна. Пешеходы спешили мимо, даже не подозревая, кто находится рядом. А он, неслышно ступая по нагретому асфальту старыми кедами, приближался к месту... Сейчас на переднем плане был дедуктивный метод. Последователь Шерлока Холмса и комиссара Мегре размышлял, сводя постепенно свою задачу от общего к частному...
      "Свинья все-таки Никола, - думал он. - Просил же его в письме сходить к Валерке... Ему, видите ли, неудобно. Вдруг председатель подумает, что раз его выручили из беды, так он обязан отдать бумаги. Велика важность, что он подумает. Раз есть задача, ее нужно решать. Цель оправдывает средства". Витька, то есть великий сыщик, ни минуты не сомневался, что на месте Николы он, не задумываясь, пустил бы в ход любое оружие.
      Упругим движением молодой, но уже великий сыщик прыгнул в сторону и спрятался за водосточную трубу. Перед ним высился серый дом номер восемнадцать по Мясной улице. Здесь жил председатель. Одного короткого взгляда хватило, чтобы оценить обстановку. Все в порядке, опасности нет. Теперь оставалось выследить Валерку. Хорошо бы, конечно, снять в доме напротив квартиру и несколько дней понаблюдать за подъездом. Или при помощи сильного бинокля исследовать внутреннее расположение квартиры Шустова. Но...
      - Дяденька, Шустовы в какой квартире живут?
      - В двадцать первой, а зачем тебе?
      - Да мне нужно из школы Валерику одно поручение передать.
      Умелая трансформация - тоже немаловажное качество для детектива. Викпетмол был великим актером. Он так ловко умел прикидываться простым школьником шестого класса, что никто из окружающих никогда бы не догадался о второй стороне его жизни, о роли великого сыщика. Вот и сейчас, получив от соседа исчерпывающие сведения, Викпетмол легкими шагами взбежал на площадку третьего этажа. Приходилось, отставив дедукцию, действовать методами майора Пронина. Табличка:
      Шустовы - 3 звонка
      Из распахнутой двери, как корабль из шлюзовых ворот, появляется полная дама в цветастом крепдешиновом платье. Мамаша Шустова...
      А еще пять минут спустя великий сыщик, окончательно превратившись в Витьку Молчанова, медленно плелся по улице в обратном направлении, награждая себя время от времени тумаками и прозвищами, которые мы не будем помещать на страницах этой книжки. Конечно, они опоздали. Валерка как раз вчера уехал в лагерь на Кировские острова на две смены. Значит, домой его можно ждать только перед самым началом занятий. "Это все Никола, Никола виноват..." - уговаривал себя Виктор, понимая, что гораздо большая часть вины лежит на нем самом. Упустили!
      - Слушай, твоя фамилия Молчанов? - чья-то рука хлопает его по плечу. Витька вздрагивает. Оглядывается и вздрагивает еще раз. За ним стоит та самая "правильная девочка", от которой они уже раз удирали в Пулково. Предположительно она - хозяйка таинственной рукописи. Первое, что приходит в голову бесстрашному сыщику, - удрать. Удрать во что бы то ни стало. Куда угодно, хоть под землю. Но вторая половина его личности на этот раз довольно решительно вмешивается. Удрать от девчонки? Ему, Витьке Молчанову? Пока его острый мозг лихорадочно перебирает возможные варианты, голова сама по себе дернулась, откидывая лохматый чуб со лба, глаза прищурились, а чужой голос произнес:
      - Ну, предположим...
      "Между прочим, сам Никола высказывал предположение, что я ей "показался". Витька застегнул пуговицу на животе и расправил незаметно плечи.
      - А чего вы к Шустову на день рождения не пришли?
      Витька сплюнул в сторону длинной струйкой и пошевелил большим пальцем в драной кеде.
      - Так, дела были поважней...
      Пусть она хоть разорвется, он ей не только не отдаст рукопись, пока не найдет конца, но даже слова не скажет.
      - Ну и дураки. Было весело.
      Виктор усмехнулся краем рта.
      - Ты чего дергаешься? Больной?.. Слушай, Молчанов, у меня к тебе дело...
      "Сейчас, сейчас, - торжествовал в душе великий сыщик. - Сейчас она будет просить, умолять вернуть ей таинственные бумаги, предлагая за это все сокровища мира. Но он ни одним мускулом не покажет, что хоть что-то знает об их существовании. И только собрав все до последнего листика и разгадав скрытые в них тайны, бросит их ей под ноги, сказав: "Не требую награды..."
      - Чего, чего, какой награды?
      - Да нет, это я про себя.
      - Чудной ты. То дергаешься, то про себя стихи декламируешь. Ну ладно, твой отец летчик?
      - Предположим... Авиационный инженер и летчик.
      - Это все равно. Слушай, уговори его к нам в лагерь приехать на День Военно-Воздушного Флота? А?..
      - Куда?..
      Если бы небо раскололось над головой и прямо сюда, на угол Мясной и проспекта Римского-Корсакова, опустился межпланетный корабль из другой звездной системы, Витька не был бы так огорошен. Между тем "правильная девочка" продолжала, словно не замечая его удивления:
      - К нам в лагерь, на Кировские острова. В "Звездный городок".
      - Погоди... - Виктор с трудом собирал разлетевшиеся мысли. - Погоди, а зачем ты раньше меня искала?..
      - А я хотела заранее договориться. Я за это отвечаю - и вот... А ты чего тогда с линейки сбежал? Ваша учительница знаешь как сердилась, я слыхала...
      - Ладно, мне это не больно интересно. Не поедет отец в лагерь. Занят он.
      - Слушай, Молчанов, мы ему приглашение пошлем. Ты тоже можешь приехать...
      - Больно мне это надо. По своей воле в ваш детский сад лезть...
      - А ты приезжай, посмотришь, какой у нас детский сад... Слушай, поговори с отцом. Мне же поручили. И ребятам интересно будет. Валерка говорил, - ты согласишься...
      - Валерка? А разве он у вас?
      - Конечно. Только в другом отряде. Приезжайте, он приглашал. У нас ракету запускать будут настоящую.
      "Вот это да, - думал Витька, краем уха прислушиваясь к тому, о чем трещала Тамарка Соколова. - Что же она насчет рукописи ни слова?" И, не удержавшись, спросил:
      - Погоди, слушай, а ты, когда нам макулатуру отдавала, ничего не заметила?
      Девочка, сбившись с темпа, несколько минут молчит, потом растерянно спрашивает:
      - Нет, а что?
      - Ну, в общем, никакой пропажи не заметила?
      Такой вопрос может поставить в тупик кого угодно, не только Томку. Она окончательно теряется, начинает морщить лоб, вспоминая что-то. Потом неуверенно трясет головой...
      - Н-нет, по-моему, ничего...
      И тогда Витьку охватывает порыв великодушия. А может быть, просто Томка ему нравится. У нее в легком летнем платье не такой "правильный" вид. И он решается.
      - Так вот запомни, обнаружишь пропажу - она у нас. Через некоторое время вернем. Поняла? А сейчас - пока. С отцом я поговорю, так и быть.
      И он поворачивается спиной к потрясенной девочке и медленно уходит, высоко держа голову. В глубине души он доволен собой. Теперь можно бежать к Николе, можно рассказывать о дачных событиях. Дело сделано. И он заторопился, чувствуя, что успел здорово соскучиться без приятеля за несколько дней.
      АСТРОНОМИЧЕСКИЕ ЗАПИСКИ Ю. Н.
      На улице солнце. На улице жара. Наступило настоящее лето, несмотря на то, что еще только третье июня. Все ребята со двора разъехались. А те, кто остался, с утра до вечера пропадают на пляже у Петропавловки. Но на четвертом этаже в окне целый день с утра до вечера торчит склоненная стриженая белобрысая голова. Никола сидит, как привязанный. Перед ним на широком обеденном столе разложена синяя папка с короткими заметками, отпечатанными на машинке. Некоторые из них выправлены чернилами. Никола читает:
      ПРИМЕЧАНИЕ.
      В этой папке собраны некоторые заметки по важным вопросам современной астрономии и космонавтики. Я начал их вести в то время, когда только приступил к знакомству, с предметом, и потому многие из них могут показаться наивными и слишком простыми. Но лучше повторить, чем остаться в неведении. Собирая материалы, я пробовал поставить себя на место будущего читателя любознательного и любопытного, - какие сведения могут понадобиться ему при знакомстве с некоторыми спорными проблемами космонавтики? Конечно, вопросов таких тьма. Недаром ими занимаются почтенные ученые. Но самые первые сведения - крошечный фонарик, освещающий начало извилистого пути в дебрях противоречий... Вот из этих-то позиций я и исходил, сортируя данные, полученные частью из научных книг и журналов, а частью из непосредственных разговоров с учеными и их всезнающими аспирантами.
      Странное какое-то примечание. Как будто автор специально написал его в качестве предисловия. Никола перелистывает страницу и думает: "Вот бы найти предисловие к тем бумагам и документам, которые попали в наши руки. Все бы сразу стало на свои места. И Витьку больше уговаривать не пришлось бы. А то заладил свое: