- Что вам, Рокас? - спросил креол. - Вы хотите говорить со мной наедине?
      Он наклонился к Рокасу, и тот что-то начал нашептывать. На Лару услышанное, по-видимому, произвело сильное впечатление. В его глазах загорелся огонь, сначала изумления, затем алчности, и видно было, что то, о чем ему говорят, он слушает с удовольствием.
      - Я приеду завтра в полдень, - сказал Лара, - до свидания!
      XIX. Ошибка
      Лара скоро догнал своего приятеля и сказал ему только, что Рокас сообщил ему интересную новость, но что об этом после, прежде надо подумать о дуэли.
      - Не мешает тебе для храбрости выпить, - посоветовал Лара. - Мы въезжаем в город, и ты как раз можешь встретить своего соперника.
      В то же мгновение они заметили вдали облако пыли, за которым можно было различить фигуры всадников. Подъехав ближе, они узнают их. Это Кармен Монтихо и Иньеса Альварес со своими спутниками.
      - Проклятье! - воскликнул Лара, - посмотри-ка, Кальдерон. Вон твой соперник нашептывает сладкие речи твоей избраннице. Ты можешь с ним поступите как угодно, а я уж не спущу своему.
      Оба останавливаются. Лара не сводит глаз с Кармен и Крожера. Вот они сверкнули, как у тигра, когда он заметил, что Кармен и ее кавалер склонились друг к другу. Он с бешенством вонзил шпоры в бока лошади и помчался вперед.
      Кадвалладер, который был ближе, обернулся на конский топот и уловил бешеный возглас Лары. Он немедленно вытащил из ножен кортик, твердо решив, если понадобится, воспользоваться им. С его лица слетело выражение беспечного веселья, - оно стало строгим и мужественным. Однако Лара промчался мимо, не обратив на него никакого внимания. За ним следовал Кальдерон, но, когда он заметил обнаженный кортик, присутствие духа изменило ему, несмотря на то что он только что приложился к фляге, и он пронесся мимо.
      Между тем Крожер, услышав конский топот, придержал свою лошадь и обернулся. Видя, что Лара мчится на него сломя голову, он сразу догадался, что тот хочет, чтобы их лошади столкнулись: способ, к которому часто прибегают в Калифорнии. Крожер знал, что лошадь под ним сильная, он повернул ее и, принимая во внимание расстояние, сам бросился вперед. Лошади столкнулись, и через минуту Лара лежал на земле, барахтаясь вместе с лошадью в пыли. Он, однако, сразу вскочил на ноги и бросился к пистолету, но подоспевший Кадвалладер спешился и резко вырвал у него оружие. Без оружия, весь в пыли, Лара в нерешимости стоял на дороге, изрыгая проклятия, угрозы и ругательства. Кадвалладер хохотал, глядя на него, а Крожер внушительно произнес:
      - Отправляйтесь-ка, господин Лара, домой и посидите там, пока не остынете. Можете получить свою лошадь, а пистолеты я приберегу и возвращу вам при случае. То же самое советую сделать и вам, - обратился он к Кальдерону.
      Затем офицеры вскочили на лошадей и помчались догонять своих дам.
      XX. До свидания в Кадисе
      Простившись с капитаном "Кондора", дон Монтихо отправился домой. По дороге он остановился в городе, чтобы увидеться с агентом, которого он давно знал и на которого мог бы положиться. Самое важное, как доставить золото на шхуну. Монтихо неотступно преследовала мысль, что его украдут. На это были основательные причины. В Сан-Франциско стекалось множество преступников из Австралии, отбывших каторгу или бежавших из тюрьмы, не говоря уже о местных разбойниках. Узнай только они, что в доме Грегорио Монтихо без всякой охраны лежит столько золота, его не уберечь. Дон Грегорио хотел разменять золото на бумаги, но в Сан-Франциско не нашлось банковых билетов и на десятую его долю. Посоветовавшись с агентом, он остановился на решении тайком перевезти золото на шхуну в эту же ночь.
      Дон Томас должен был достать лодку с надежными матросами и причалить к дому Монтихо. В нее тайно внесут золото и отправят прямо на корабль, а дальнейшее возьмет на себя Лантанас. Переговорив с агентом, дон Монтихо сел на лошадь и поспешил домой. Он закрылся в своей спальне и приказал не тревожить его, пока не вернутся дамы. Золото хранилось в спальне, часть в мешках, а часть в ящиках. Дон Монтихо принялся его укладывать так, чтобы удобно было доставить на шхуну. Но прежде чем он закончил, он услышал топот копыт и увидел, как запыхавшиеся лошади и всадники въезжают во двор. Дон Монтихо поспешил навстречу гостям.
      Молодые девушки легко спрыгнули на землю и бросились на шею к дону Грегорио. Он сразу же догадался, что молодые офицеры сделали предложение, и что ему надо дать согласие. Он ничего не имел против. От капитана Бресбриджа он получил все нужные справки. Оба офицера пользуются хорошей репутацией, оба благородного происхождения. У Кадвалладера небольшое состояние, а Крожера ждет колоссальное богатство. На пути в Средиземное море "Крестоносец" должен зайти в Кадис, где обе пары смогут встретиться.
      За роскошно сервированным столом дон Грегорио рассказал, что договорился с чилийским капитаном и упомянул кстати о затруднении, в котором находится Лантанас, из-за отсутствия экипажа.
      - Кажется, одного хорошего матроса, - сказал Крожер, - я могу рекомендовать вашему капитану. Что, Гарри Блью, как ты думаешь, не ушел еще на прииски?
      - Думаю, он еще здесь, - ответил Кадвалладер. - Третьего дня он приезжал на фрегат навестить товарищей.
      - Кто этот Блью? - спросил дон Монтихо.
      - Он служил у нас в экипаже и был на хорошем счету. Теперь решил попытать счастья на приисках. Если он еще здесь, я уверен, мне удастся убедить его отплыть на шхуне: во время стоянки в Гваймасском порту Гарри свалился за борт и, не будь меня, угодил бы прямо в пасть акулы. Этот человек стоит десяти. Он хорошо управляет парусами и знает все гавани на Великом океане.
      - Так это просто находка для Лантанаса! - воскликнул Грегорио. - Только найдете ли вы его?
      - Сегодня же начнем искать, и как только найдем, то пошлем прямо к капитану или к вашему агенту. Дайте-ка мне его адрес.
      Дон Грегорио вынул из кармана карточку и передал ее Крожеру.
      Испанцы и испано-американцы не любят засиживаться за столом, и донья Кармен с племянницей, едва кончился обед, встали и отправились на террасу, а гости приступили к разговору, который занимал их сердца и мысли. На вопрос Кадвалладера, согласен ли дон Грегорио быть их тестем, он ответил утвердительно, и молодые люди, сияя от счастья, также поспешили на террасу.
      Одна парочка направилась в одну сторону, другая - в другую, но обе говорили о предстоящем свидании в Кадисе. Время быстро пролетело и настала пора прощаться. Горечь расставания влюбленные смогут пережить, надеясь на скорое свидание в Кадисе.
      XXI. Гарри Блью
      Гарри Блью - истинный моряк старой закалки. От солнца, морского ветра и бурь его и без того смуглая кожа стала медно-красной. Лицо у него круглое, с правильными чертами и веселое, благодаря блестящим серым глазам. На густых, вьющихся темных волосах лихо заломлена набекрень матроска с голубой лентой. Широкие плечи изобличают богатырскую силу, ворот расстегнут, и на загорелой, обнаженной коже выколот якорь, а пониже его, не на виду, темно-синяя фигура неизвестной дамы, может быть, портрет любимой женщины.
      Есть основания сомневаться в том, что сердце Гарри принадлежало только ей, так как на правой руке, от ладони к локтю, изображена еще одна дама голубого цвета, позднейшего происхождения, и там же, на левой руке, парит с опущенным луком над двумя сердцами купидон. Все эти эмблемы могут навести на мысль, что Гарри изменчив, как ветер. Но это не так. Кто знаком с ним и с его жизнью, тот может поручиться, что у него была только одна дама сердца, - та, что изображена голубой краской. До самого ее смертного часа он был ей верен, и умерла она как раз перед тем, как собиралась стать госпожой Блью. Вот почему Гарри не женат.
      Ему сорок лет, тридцать из них он провел в море. На берегу он бывал только тогда, когда его корабль стоял в порту. Он служил только на военных судах и три раза ходил вокруг света. Он немного сутуловат, и поэтому кажется ниже ростом, а если бы он выпрямился, то выглядел бы очень стройным.
      Несмотря на все положительные качества, как моряка и человека, Гарри невысоко ушел по службе: по пословице, был матросом и остался матросом, хотя он и был на хорошем счету. Он приписывал это тому, что не заискивал перед начальством, и это была правда, хотя тот, кто желал бы умалить его заслуги, мог бы указать и на другую причину, а именно ту, что он питает непобедимое отвращение к пресной воде, не разведенной ромом. Когда же он трезв - это самый надежный человек на свете.
      На "Крестоносце" он отслужил пять лет. В Сан-Франциско срок его службы кончился, и он мог или записаться на новый срок, или отправляться на все четыре стороны. Гарри долго колебался и раздумывал. Но золото соблазнило и его, и он поселился на берегу.
      XXII. "Приют матросов"
      В любом приморском городе можно найти "Приют матросов" или "Тихую пристань" - трактир, мало похожий на действительный приют, а тем более на тихую пристань. Такой трактир существовал и в Сан-Франциско - харчевня и кабак вместе, в виде невзрачного двухэтажного строения из палубника. Несмотря на скромный вид, цены в нем далеко не скромные, как, впрочем, и во всех остальных подобных заведениях в городе.
      Гарри рассчитывал погостить в "Приюте матросов" недолго, чтобы немножко отдохнуть. Для этого у него были все возможности, так как, расставаясь с фрегатом, он получил жалование за целый год; затем он собирался отправиться на один из приисков Сакраменто, где добывают золото. Первую часть своей программы он выполнил с избытком, спустив все жалованье до последнего цента. Через шесть дней его карманы были пусты. Он шарил в них, но безуспешно. Деньги точно растаяли. Безденежье в любое время и везде - вещь неприятная, но в Сан-Франциско в 1849 году оно являлось просто опасным: самый плохой обед стоил там шесть долларов, ночлег где-нибудь в барке или в палатке тоже не дешевле. Гарри Блью протрезвел и стал подумывать, как бы осуществить вторую часть программы. Один переезд на пароходе на берег Сакраменто стоил больше ста долларов, а у него не было ни гроша. Продажа его морского имущества не даст нужной суммы, да он и не вправе располагать им больше: его изъял хозяин за два просроченных дня. Скверный трактир - сравнительно дешев, а все-таки требуется десять долларов в день за плохой стол и ночлег. Но теперь Гарри угрожало нечто худшее - он недостаточно был внимателен к вывешенному на видном месте объявлению: по счету просят платить немедленно, и теперь он не имеет права садиться за общий стол и лишается своего места на нарах.
      Но как ни темны тучи, за ними все-таки сияет солнце. "Крестоносец" все еще стоит, и Гарри может записаться в экипаж фрегата. Он знает, что капитан его примет, а офицеры и товарищи встретят с радостью. Вот только немного совестно после блестящих грез о золоте и червонцах вернуться на корабль к суровому труду и оставленным веревкам.
      Из-за стойки на Гарри недружелюбно смотрит приказчик, перед которым лежит расчетная книга. Ни единого глотка водки или пива он теперь уже не получит. Матрос глядит на угрюмое лицо буфетчика, и это вынуждает его принять окончательное решение. Он с грустью подумал: "Верна пословица: был матросом и остался матросом. Делать нечего, Гарри, надо плыть на "Крестоносец".
      XXIII. Желанные гости
      Гарри Блью, решив вернуться на корабль, направился к выходу. Перед самой дверью он заметил двух вошедших офицеров. Одним из них был Крожер, человек, который спас ему жизнь. Гарри отдал им честь так же почтительно, как если бы он был на "Крестоносце". Он искренне обрадовался встрече.
      У Гарри было чувство, что своим появлением Крожер спас его вторично.
      - Гарри, дружище, - крепко пожимая ему руку, сказал Крожер, - я рад, что нашел тебя. Может быть, ты опять согласишься уйти в море?
      - Я как раз решил вернуться опять на "Крестоносец". Только примут ли меня?
      - С радостью примут, Гарри. Но мы можем тебе предложить кое-что получше и повыгоднее. Поступай-ка на коммерческий корабль, там ты будешь получать вчетверо больше.
      - С удовольствием! Я могу быть и за повара.
      - Только не за повара! - возразил со смехом офицер. - Пожалеем тех, кому придется есть твою стряпню. Корабль этот чилийский.
      - Мне все равно. Было бы хорошее жалованье да содержание.
      - И грог в придачу?
      - Есть такой грех, сударь.
      - Так вот что, Гарри, и я, и Кадвалладер хотим просить тебя вот о чем. На судне будут две пассажирки - дамы, которые должны выйти в Панаме. Ты должен всячески стараться, чтобы им было хорошо, а в случае опасности охранять их.
      - Господи! - воскликнул матрос. - Да об этом и просить нечего. Это мой долг, а уж если дело идет о красавицах...
      - Ты почем знаешь? - воскликнул Крожер.
      - Да разве матрос без глаз? Я ведь сам привозил на бал и сам отвозил потом и барышень, и двух господ, что их провожали. Долетали до моих ушей и кое-какие речи, - я ведь немного говорю по-испански. А теперь, на чилийском корабле, это мне может и пригодиться.
      - Ну, Гарри, эти две пассажирки - те самые. Я надеюсь на тебя.
      - Будьте спокойны, сударь. Я доставлю их в Панаму в лучшем виде.
      - Чилийское судно стоит на якоре в гавани. Но прежде ты должен встретиться с господином Сильвестром. Вот его карточка. Контора его где-то на пристани. Он примет тебя и скажет, где судно. Если ты не опоздаешь, тебя наверно назначат помощником, так как ты говоришь по-испански. Только не проспи смотри.
      - Чуть свет явлюсь. Никто не придет раньше.
      - Быть может, мы не увидимся с тобой больше. Не забудь нашу просьбу, мы надеемся на тебя.
      - Можете доверить Гарри Блью и вашу жизнь, и жизнь дорогих вам людей.
      - Спасибо, брат, - сказал Крожер. - Приедешь в Англию, ты знаешь, как разыскать меня. Прощай!
      И он пожал мозолистую руку матроса, который ответил ему с чувством глубокой преданности и сердечной признательности. С Кадвалладером матрос также обменялся рукопожатием, после чего офицеры отправились бродить по городу.
      XXIV. Игра в полном разгаре
      В Игорном притоне "Эльдорадо" расставлены пять столов. За средним сидит банкомет, человек лет тридцати, стройный и видный, по-видимому, испанец, с усами и эспаньолкой. Он в белой фетровой шляпе, от полей которой ложится темная тень на его лицо. У него черные, как уголь, злые глаза. Наружность его невозмутима, но, несмотря на все самообладание, он испытывает страшную тревогу, причина которой известна только одному человеку. Он сидит против банкомета. Среднего роста, коренастый, смуглый, с прямыми черными волосами, он, очевидно, калифорниец, хотя и носит пиджак из толстого, черного сукна. Он делает большие ставки, но кажется равнодушным к своим выигрышам и проигрышам, тогда как его глаза беспокойно следят за чужой игрой, но так, чтобы этого никто не заметил. Этот человек тайный участник, снабжающий банк средствами. Присутствующие об этом и не подозревают. Игра идет своим чередом, под звон монет и стук костяшек. Изредка несчастный игрок восклицает: "проклятье!" Слышны возгласы: "дама! валет! бита!" Под правой рукой у банкомета лежит двуствольный пистолет, и хотя, по-видимому, никто не обращает на него внимания, все, однако, знают, что малейшего повода достаточно, чтобы человек, имеющий его под рукой, не задумываясь пустил его в ход. В десять часов вечера игра в полном разгаре. Толпы игроков в два-три ряда теснятся у столов, на зеленое сукно швыряют американские золотые.
      В буфете тоже толпятся люди. Среди них и два молодых человека в форме моряков. Это - Эдуард Крожер и Билль Кадвалладер. Они зашли сюда только потому, что им объяснили, что быть в Сан-Франциско и не зайти в "Эльдорадо" значит ничего не видеть.
      - Выпьем, Билль, - сказал, входя, Крожер и попросил полбутылки шампанского.
      - У нас не подают по полбутылки, - дерзко ответил лакей без фрака, с золотыми пряжками на помочах.
      - Давай бутылку, - ответил Крожер и бросил на прилавок монету.
      Офицеры пили вино и наблюдали за людьми, которые толпились у игорных столов. Кадвалладер никогда не играл и даже не видел, как это делается. Крожер играл не единожды и был не прочь просветить товарища.
      Осушив бутылку, офицеры подошли к среднему столу и стали сзади. Их офицерский мундир тут не рекомендация и не защита; рядом стоят почище их капитаны, полковники и даже генералы. Наконец, офицерам удается пробраться вперед, к самому столу. Оба уже запустили руку в карман, чтобы сделать свою ставку, как вдруг останавливаются как вкопанные, вне себя от изумления. За столом, в кресле, они признают в банкомете того самого человека, который является соперником Крожера, и в то же мгновение Кадвалладер видит рядом с собой обожателя Иньесы Альварес.
      XXV. Азартная игра
      Крожер особенно поражен. Претендент на руку Кармен Монтихо - азартный игрок. Довольно и того уже, что он, как гость, бывает у них в доме. Кадвалладер только досадует. Для него ясно, что банкомет и его приятель птицы одного полета.
      И тот, и другой заметили офицеров. Лара перестает метать. Лицо его страшно бледнеет, и глаза сверкают, как молнии.
      - Я не владею собой, - говорит Крожер. - Я хочу побороться с тигром. Я сорву банк у Лары.
      - Это невозможно.
      - Удача и смелость меня выручат. Попробую. Или я сорву банк, или проиграю то, что у меня есть.
      Все были поражены, когда старший офицер небрежно бросил на зеленое сукно стодолларовый билет.
      - Прикажете марками? - спросил помощник банкомета.
      - Отдадите, когда будет дана карта, - ответил Крожер. - Ставлю на даму.
      Теперь все взоры обращены на них. Карты тасуются, банкомет начинает метать.
      - Валет бит, дама дана! - провозглашает он, между тем как в глазах его зажигается бешенство.
      - Прикажете марками или звонкой монетой? - говорит кассир.
      - Потом. Ставлю угол на даму.
      Атласные карты скользят между украшенными перстнями пальцами банкомета. Ни одна шулерская проделка теперь не пройдет. Слишком много глаз следит за ним. Слишком много ножей, пистолетов и людей, готовых пустить их в ход при случае.
      - Валет бит, дама дана! - восклицает он опять.
      - Угодно вам получить деньги? - спрашивает кассир, рассчитавшись с мелкими понтерами.
      - Я не спешу. Угол на даму.
      Теперь ставка Крожера достигает 400 долларов, а ставка других игроков вместе в десять раз больше. Видя, что англичанину везет, большинство ставит тоже на даму. В третий раз раздается возглас:
      - Валет бит, дама дана.
      Крожер снова отказывается брать деньги. Ставка на карте у него 800 долларов. Следующая талия 1600, а игроки, веря в его счастье, начинают удваивать свои ставки, и они скоро достигают нескольких тысяч.
      Лара робеет, и ему изменяет его самообладание. Тревога и трусость еще сильнее в душе Кальдерона - проигрываются его деньги. Крожер так же спокоен, как и в начале, и в лице его сказывается суровая решимость сорвать банк или потерять все.
      - Валет бит, дама дана!
      Вслед за этим наступает томительная тишина. Выплачиваются многочисленные ставки. Ставка Крожера на даму опять удвоена и достигает 3200 долларов.
      - Кто желает ставить на валета, может, - говорит Крожер.
      - Мечите! Не задерживайте! - кричат кругом.
      Лара перемигивается с Кальдероном и продолжает метать. Ставки только на даму и все удвоены. Азарт достиг своего апогея. В зале мертвая тишина. От других столов все идут сюда и напряженно следят за игрой.
      Едва слышным голосом банкомет произносит:
      - Валет бит, дама дана!
      Он швыряет карты, которые летят во все стороны, и, встав, объявляет упавшим голосом:
      - Милостивые государи, к сожалению, я должен сообщить вам, что банк сорван.
      XXVI. Мастер своего дела
      Эти два последние слова: "банк сорван" поражают слух и ранят многих в самое сердце. Все вскакивают на ноги, онемев от удивления, недоверия и гнева. Смолк звон монет и стук костяшек, не слышно и звона стаканов. Но это только на секунду. В следующее же мгновение поднимается страшный шум, и люди начинают метаться, как безумные. Некоторые спешат собрать свое серебро и золото, довольные уже тем, что оно уцелело. Другие с угрозой наступают на Лару, готовые сорвать с него его бриллианты.
      - Позвольте, господа! - с усмешкой восклицает он. - Сначала выслушайте меня, а потом давайте волю рукам.
      - Что вы можете сказать? - спрашивает один с угрозой в голосе.
      - Не я хозяин игорного дома и никогда не был им.
      - Кто же? - в один голос кричат кругом.
      - Этого я не могу сказать. Не могу и не хочу.
      Он говорит это так решительно и грозно, что все умолкают.
      - Я только банкомет, - продолжает он примирительным тоном, - не мое дело говорить вам, кто содержатель. Это было бы непорядочно с моей стороны, я думаю, вы со мной согласны. Предлагаю свою карточку тому, кто придерживается иного взгляда. Меня зовут Франциск Лара, и в любое время меня можно найти, если нужно, в Сан-Франциско. Кто недоволен, с тем я готов стреляться сейчас, через стол. Это все-таки развлечение после игры. Я устал играть в карты и не прочь поиграть курком. Кто желает?
      Но желающих не нашлось, и банкомета окружает толпа сочувствующих и тащит его в буфет, с криком: шампанского!
      Довольный таким оборотом дела, Лара принимает приглашение, и вот уже шипит благородный французский напиток в бокалах, и им упивается среди своих почитателей глава игорного стола.
      В буфете становится все теснее. Одни пьют, чтобы забыться после проигрыша, а другие, чтобы отпраздновать удачу. Многие посетители покидают "Эльдорадо", считая, что на сегодняшний вечер довольно. Между ними и английские офицеры. Лара с Кальдероном тоже уходят.
      XXVII. Бездомный Гарри Блью
      В самый разгар только что описанных событий мимо "Эльдорадо" проходил Гарри Блью. Если бы он обладал способностью видеть через стены, он, увидев своих двух офицеров, вошел бы и остался там, чтобы быть под рукой на случай схватки с каким-нибудь забиякой. Он шел мимо "Эльдорадо", не подозревая о близости своих покровителей, и оставил его позади, как десятки других таких же игорных притонов. Он долго бродил по улицам, рассчитывая встретить офицеров. Наконец он отказался от этой мысли и торопливо направился в контору Сильвестра. Может быть, она еще не заперта, и ему позволят лечь на полу, на каком-нибудь диване, на голой лавке, или просто просидеть ночь на стуле. Найти контору было нелегко. Номера проставлены не на всех домах, разбросанных по берегу. Огней в окнах не видно, а ночь, как назло, очень темная. Небо заволокло тучами, и уличные фонари, далеко стоящие друг от друга и горящие китовым жиром, проливают тусклый свет. Однако он разобрал номер дома, нашел и имя Сильвестра на жестянке, прибитой к двери. Перед ним деревянный сарай, где достаточно места, чтобы растянуться на полу.
      Он берется за ручку двери и дергает ее. Дверь заперта. Он стучит, сначала робко, потом сильнее, наконец ударяет кулаком и, вспомнив, что агент испанец, произносит по-испански: отворите! Ответа нет. Бесполезно звать или стучать. Матрос отходит от двери и опять бродит по улицам. Час спустя Гарри замечает, что он подошел к самой воде. В отчаянии он останавливается. Разве лечь здесь на песок и уснуть?
      В теплое время - это не Бог знает какая беда. Но теперь зима, дует северный ветер, и по обширному лиману стелется туман, а тут еще пошел частый и холодный дождь. Скоро на Гарри не останется сухой нитки. Оглядевшись, он увидел опрокинутую лодку. Постели и ужина от нее не жди, а от дождя она защитит. Гарри подполз под нее и растянулся во весь рост.
      XXVIII. Опасное соседство
      Постель Гарри Блью мягка, как перина, но заснуть он не может. Дождь проникает вместе с ветром и не дает ему спать. Гарри прислушивается к морскому прибою, к стуку дождевых капель, когда с дороги до его слуха долетают человеческие голоса. Теперь говорят у самой лодки, и Гарри слышит каждое слово. В отверстие, оставшееся от неплотно прилегающей к земле лодки, ему видны ноги незнакомцев. Он видит две пары ног в шароварах и две в плисовых штанах. Это калифорнийцы или испанцы и говорят они по-испански.
      - Ты уверен, Кальдерон, что они пройдут здесь?
      - Уверен, Лара. Лодка будет ждать их на пристани. Другого пути нет. Они скоро должны быть здесь.
      - Они могли зайти еще куда-нибудь, - вмешался третий. - Англичане много пьют.
      - Чем больше выпьют, тем лучше для нас, - отозвался четвертый.
      - Они хорошо вооружены, - говорит Лара, - и будут защищаться. Мы вернем наши деньги не без труда.
      - Ты должен убить их, Лара! - говорит Кальдерон.
      - Разумеется. Если мы выпустим их живыми, они поднимут на ноги всю полицию. Надо убить их.
      Услышав это, Гарри Блью понял весь ужас положения офицеров. Значит, эти четверо хотят подстеречь их, ограбить и убить.
      - Что тут преступного? - говорил Лара. - Мы хотим вернуть наши собственные деньги. Англичанину тогда повезло, но теперь повезет нам. Согласны все?
      - Да, да! - отвечают двое. Только Кальдерон молчит.
      Матрос понимает, что это содержатель игорного дома и его товарищи. Как спасти офицеров? Их могут захватить врасплох, напасть в темноте. Даже если их предупредить, все равно их двое против четырех. Сам Гарри безоружен. К тому же молодые люди выпили и, вероятно, не думают об опасности. Что же делать? Он мог бы, конечно, схватить за ноги одного из них, напугать их и заставить бежать. Но не такие это люди, чтобы испугаться.
      Между тем Лара говорит:
      - Они нас здесь тотчас же заметят. Надо, чтобы они не успели взяться за оружие.
      - Может, спрячемся под лодку? - говорит Кальдерон.
      Сердце Гарри Блью сильно забилось.
      - Это не годится, - возражает кто-то. - Нам трудно будет оттуда выбраться, а в нескольких шагах, может быть, находится лодка с десятком здоровых английских матросов.
      - Правда, Мануэль, - говорит Лара. - Станем лучше вон там у стены.
      Никто не возразил, и все осторожно отходят от лодки.
      Скоро их очертания потонули во мраке.
      XXIX. Крестоносцы, на помощь!
      Посмотрев в сторону, где скрылись убийцы, Гарри Блью решил, что за туманом его не видно, а по песчаному берегу его шагов слышно не будет. Он выбрался из-под лодки и тихо пошел к берегу, затем выпрямился и бросился изо всех сил бежать. Вскоре его шаги глухо прозвучали по дощатой платформе пристани. Он увидел лодку с гребцами и с первого взгляда догадался, что она с "Крестоносца".
      - Живо, братцы! - кричит он, и Гарри тотчас же узнают по голосу. - Бегите за мной! Наши офицеры в опасности!
      Матросы выскакивают из лодки и через мгновение они на пристани. Не требуя объяснений, они бегут к опрокинутой лодке. Не слышно ни шума, ни выстрелов, никаких признаков борьбы. Но вот на берегу показались две человеческие фигуры. Гарри догадывается, что это их друзья. Больше некому идти этой дорогой. Вот они уже подошли к тому месту, где на них готовы броситься убийцы.
      - Мистер Крожер, стойте, где стоите! - закричал Гарри, - ни шагу дальше! На вас хотят напасть! Двоих из них зовут Кальдерон и Лара.
      Офицеры остановились как вкопанные. Как раз в это время прозвучали четыре выстрела. Грянул второй залп. Крожер и Кадвалладер побежали к матросам и вместе с ними бросились по направлению выстрелов. Но там уже никого не было. Только вдали во мраке виднелись какие-то фигуры.
      Кадвалладер хотел было спустить курок, но побоялся, что это не убийцы.
      - Пусть бегут, - говорит Крожер, - мы ведь знаем их имена. Спасибо, братцы! Вот вам, поделите сто долларов. За спасение наших жизней это небольшая сумма.
      - Как ты попал сюда, Гарри? Однако, поспешим на фрегат. Ступай с нами, Блью! Там ты нам все расскажешь!
      Гарри с радостью согласился. Крепко и сладко проспал он эту ночь на своей прежней койке.
      XXX. Покинутое жилище
      Милях в десяти от Сан-Франциско стоит помещичий дом. Кругом обширные пастбища, повсюду заметны признаки запустения, особенно внутри дома. Его можно бы принять за необитаемый, если бы не несколько батраков и не босоногая, простоволосая девка, которая возится на кухне с тестом для лепешек.
      Хозяин редко появляется здесь. В этом доме он когда-то впервые увидел свет. Теперь, после смерти отца, он наследовал имение. Но уже большая часть наследства ушла на игру и распутство. Земля заложена и перезаложена. Дом выглядит развалиной. Принадлежит он Кальдерону. Когда он дома, слугам приходится усердно служить ему, иначе на них сыплется град ругательств, а иногда и ударов плетью.
      На другой день после того, как банк был сорван, Кальдерон нежданно, чуть свет, появился в усадьбе, вместе со своим приятелем и компаньоном Ларой. Слуги стали торопливо накрывать завтрак. Хозяин с гостем уселись за стол и некоторое время молчали. Первый заговорил хозяин.
      - Что теперь делать, Лара? За нами, я уверен, будет погоня.
      - Вероятно.
      - Откуда тот человек знал наши имена и то, где мы? Что это вообще за люди?
      - Это были матросы с английского корабля.
      - Но почему они успели как раз вовремя, не понимаю.
      - И я тоже. У гостиницы матросов не было видно, на улице мы их не встречали. Не скрывался ли кто-нибудь под старой лодкой, пока мы стояли и болтали, как дураки? Матрос, вероятно, ждал прихода офицеров, как это ни странно, под лодкой и, услышав то, что мы говорили, бросился к товарищам.
      - Теперь я понимаю. Когда мы стояли у стены, мне почудилось, что кто-то прокрался мимо.
      - Ну, тогда все ясно. Так все и было, он узнал, что мы собирались совершить убийство. Бледнеть от одного этого слова незачем. Но мы в опасности, Кальдерон. Почему ты тогда ничего не сказал?
      - Потому что я и не подозревал, что тут есть какая-то связь.
      - Благодаря тебе, мы в скверном положении. Вместо секундантов к нам теперь пожалует полиция. Надо бежать.
      - Все пропало, - сказал Кальдерон, - денег нет, о любви и мести и говорить нечего.
      - Ну, месть-то никуда не денется!
      - Английские офицеры уедут дня через два.
      - Чем скорее, тем лучше. А все-таки я отомщу, как сказал. Мы можем поразить Крожера и Кадвалладера в самое чувствительное место.
      - Как так?
      - Если они и ушли, они не все с собой забрали. Им придется оставить здесь своих дам.