Поужинали довольно весело, потом они бросили в огонь побольше горючего материала и улеглись спать, завернувшись в одеяла.
      Под утро огонь, однако, погас, и наши путники так сильно озябли, что даже проснулись.
      - Гм! - говорил Гарри, потирая окоченевшие ноги и руки. - Нельзя сказать, чтобы в этом дворце было слишком тепло.
      - Черт знает, какой холод! - ворчал Гаральд. - И угораздило же нас забраться сюда! Я положительно не могу шевельнуть ни одним пальцем.
      - Сейчас мы вас расшевелим! - заметил Стюарт, раздувая огонь, чуть тлевший в очаге.
      Через час, когда все путники сидели за завтраком и в лачуге сделалось гораздо теплее, Гаральд перестал жаловаться.
      - Право, здесь очень недурно, - говорил он, прихлебывая душистый кофе со сливками, которые нашлись у предусмотрительного Стюарта.
      - А кто недавно говорил совсем не то? - спросил со смехом последний.
      - Ах, мистер Стюарт, охота вам вспоминать о каждой глупости, которую я сделал! - возразил мальчик.
      - Так вы старайтесь не делать их, тогда мне не придется вспоминать о них.
      Мальчик покраснел и замолчал. Стюарт с удовольствием видел, какая теперь разница между этим мальчиком и тем грубым дикарем, которого он нашел в доме полковника Остина, когда в первый раз увидал его. Особенно его радовал Гарри, который сделался положительно неузнаваемым. Гаральд еще нет-нет да и выкинет какую-нибудь штуку, похожую на прежнее, а Гарри ничего подобного уже себе не позволял.
      После завтрака оседлали лошадей, навьючили на них свои вещи и поехали дальше. Путешественникам пришлось спуститься к озеру. Воздух стал гораздо теплее. Снега уже не было, неудобств никаких не чувствовалось, все путники были веселы и в самом хорошем расположении духа доехали до реки Гардангер, на берегу которой было большое селение, где они и остановились.
      Разместившись в теплой и чистенькой хижинке, они с удовольствием там пообедали, потом напились вечером чаю и с еще большим удовольствием улеглись спать на теплых и мягких постелях.
      - Ах, как это хорошо! - сказал Гарри, с наслаждением потягиваясь на постели.
      - Да это будет получше сырого пола в нашем вчерашнем дворце, - проговорил Гаральд. - Впрочем, ты находил, что и там было хорошо.
      - Человек должен привыкать ко всякому положению - философски заметил Гарри полусонным голосом и сейчас же заснул.
      Примеру его последовал и брат.
      6. В БЕРГЕНЕ
      На другой день они распрощались с Христианом, сдали ему лошадей и отправились дальше пешком прямо к озеру. На берегу озера они нашли лодку и двух гребцов и уселись в нее.
      Озеро было спокойно и гладко как зеркало, но когда они добрались до фьорда, поднялся небольшой ветерок, вода стала колыхаться, волны заходили все выше и выше, лодка начала подпрыгивать и нырять, то поднимаясь, то опускаясь. Мальчикам сначала очень это понравилось, но вскоре и они поняли, что это не забава и может окончиться очень скверно.
      Ветер делался все сильнее и сильнее, волны фьорда4 поднимались выше и выше, лодку бросало во все стороны, как щепку. Мальчики принуждены были ухватиться обеими руками за края лодки, чтобы не быть выброшенными в воду.
      Вдруг одна волна с такой силой ударила в лодку, что перевернула ее вверх дном, и все пассажиры очутились в воде.
      До берега было недалеко, и виднелась какая-то деревня. Гарри ухватился за лодку, а Гаральд беспомощно барахтался в воде и наверное, утонул бы, если бы к нему не поспешили на помощь Стюарт и оба гребца.
      Оказалось, что ни один из мальчиков не умеет плавать.
      - Держитесь хорошенько, Гарри! - крикнул ему Стюарт, помогая одному из гребцов перевернуть лодку дном вниз. После громадных усилий ему удалось это сделать. Все схватились за края лодки и в таком положении пробыли до тех пор, пока с берега не поспешили к ним на помощь на большом баркасе.
      Приключение это окончилось только невольным купаньем и потерею всех вещей, которые были в лодке.
      Когда платье было высушено и все успокоились, Стюарт сказал своим воспитанникам.
      - Удивляюсь, как это вы оба не умеете плавать. Неужели живя в Индии, где так много больших рек и где каждый индус плавает, как рыба, вы не могли выучиться этому нетрудному искусству?
      - Мы не особенно любили воду и полагали, что это вовсе нам не нужно, отвечал Гаральд.
      - Однако, видите, вы едва было не утонули из-за этого. Никакое знание не бывает лишним - запомните это хорошенько. А теперь я вас буду учить плавать, и пока вы не выучитесь, мы не тронемся отсюда с места.
      - А если мы не в состоянии будем выучиться плавать, значит на всю жизнь останемся здесь? - продолжал Гаральд.
      - Искусство это так просто, что вы в несколько дней будете отлично владеть им, - сказал Стюарт.
      - Мне очень жаль наших вещей, особенно ружей. Что теперь мы будем делать без них? - спросил Гарри, печально смотря на озеро.
      - Вещей, конечно, жаль. Но, к счастью, деньги у меня уцелели, и мы приобретаем в Бергене все, чего лишились, - ответил Стюарт.
      Со следующего дня он стал учить мальчиков плаванию, и в несколько дней достиг того, что они стали плавать и нырять не хуже его самого.
      Однажды купаясь с мальчиками в фьорде, Стюарт доплыл до того места, где опрокинулась их лодка и нырнул. Вскоре он вынырнул с мешком в руках. К радости мальчиков, это был мешок Гаральда, в котором было много общих вещей. Часть вещей, правда, была испорчена водой, но большинство оказалось годными.
      Когда мальчики выучились достаточно хорошо, по мнению Стюарта, плавать, все снова отправились в путь.
      Они наняли большую парусную лодку и намеревались плыть водою до самого Бергена.
      Через несколько дней они счастливо добрались до этого города.
      С пристани они взяли экипаж, в котором и направились в город. Экипаж был очень неудобен, дорога невозможная, лошади плохие, так что они еле дотащились до города. Дорогою, прыгая по рытвинам и ухабам и все время бранясь, Гаральд, больно прикусил себе язык и замолчал.
      - В этой дикой стране, вероятно, все устроено с целью доставить как можно больше неприятностей и неудобств для путешественников, - с сердцем сказал он, выходя из экипажа по приезде в город. - И здесь, наверное, нет ни одного человека, который понимал бы по-английски, - прибавил мальчик, презрительно смотря на кучера.
      - Вы рискуете ошибаться, сэр, и очутиться в очень смешном положении, если будете так поспешно высказывать свое мнение. А что касается высказанных вами нападок на наши дорожные неудобства, то лица, которые боятся их, напрасно не сидят дома, - с достоинством сказал кучер на довольно чистом английском языке.
      - Что, Гаральд, попались? - заметил со смехом Стюарт смущенному мальчику. - Вот вам первый урок держания языка за зубами. Вы видите, что норвежцы не менее англичан любят родину и умеют сохранять свое достоинство.
      Когда наши путешественники сидели в гостинице за обедом, Гарри заметил:
      - Не мешает иногда померзнуть и поголодать, чтобы вспомнить об этом, сидя в хорошей комнате за сытным обедом.
      - Ого, Гарри, да вы еще и философ! - воскликнул, смеясь, Стюарт.
      - Философ! Что за птица? - спросил Гаральд.
      - Это - человек, извлекающий хорошее из всякого положения и примиряющийся со всеми обстоятельствами. Ну, мои друзья, теперь мы пообедали. Отдохнем немного, да и отправимся осматривать город.
      - С удовольствием, мистер Стюарт! - отозвался Гарри. - Я только что хотел вас просить об этом.
      Часа через три, отдохнув и напившись чаю, наши путешественники отправились осматривать город.
      Берген, один из главных торговых городов Норвегии, лежит на западной стороне Скандинавского полуострова. В нем находится собор и древний замок Бергенгауз, бывший во время Кальмарской унии резиденцией норвежских королей. Город известен, главным образом, громадным вывозом соленой рыбы и особенно сельдей.
      Когда наши путешественники вышли из гостиницы, городская жизнь была в полном разгаре: улицы наполнены народом, одетым в самые разнообразные пестрые костюмы, дома большей частью деревянные, окрашены всевозможными цветами, везде замечалось полное оживление.
      - Право, здесь очень недурно! - заметил Гарри, любуясь оживленной городской жизнью.
      - Да, гораздо лучше, чем в том дворце, где мы недавно ночевали, - сказал Гаральд, который никак не мог забыть лачугу и продолжал в насмешку называть ее дворцом.
      - Пойдемте к пристани, - там еще веселее, - предложил Стюарт.
      Когда они подходили туда. Стюарт вдруг услыхал позади себя знакомый голос. Он поспешно обернулся и, заметив Винцента, протянул ему руку.
      - Ну, как поживаете? - спросил последний, пожимая руки бывших своих спутников. - Давно вы здесь?
      - Нет, только сегодня попали сюда. А вы давно?
      - О, я тут уже около месяца. Ну, как ваще здоровье, мистер Гарри? обратился Винцент к мальчику. - Оправились вы после вашего падения из экипажа?
      - Благодарю вас, давно оправился, - отвечал Гарри.
      - А вы, мистер Гаральд? Не было ли у вас приключений после вашего ратоборства с кучером?
      - О, у него еще было несколько приключений после того. Неделю тому назад он чуть было не утонул, а когда мы ехали сюда, он едва не откусил и не проглотил собственный язык, - сказал Стюарт. - Вообще этому юноше везет на приключения. Где с другими ничего не бывает, он все-таки ухитрится наткнуться на какое-нибудь приключение. Я уверен, что и здесь так не обойдется, - смеясь, добавил он.
      - Но, мистер Стюарт, что же может случиться здесь? - проговорил смущенный мальчик.
      - Не знаю, но чувствую, что какую-нибудь штуку вы выкинете и здесь.
      Пристань была наполнена судами государств всего мира.
      - Смотрите, какой нескладный корабль! - сказал Гаральд, указав на одно парусное судно.
      - Вам оно не нравится! А я напротив, очень люблю эти тяжелые яхты: они переносят меня в прежние времена, когда не было теперешних легких судов и пароходов, управлять которыми гораздо легче, чем старинными парусными кораблями, - заметил Стюарт.
      - Яхты! Это вы называете яхтами? Да я думаю, вот эта нескладиха построена еще во времена Олафа, - прибавил мальчик, указав на одно особенно неуклюжее судно.
      - Очень может быть, что оно построено по тому типу, который был принят в те времена, но нужно сознаться, что построено все-таки прочно и в крепости смело поспорит с современными железными пароходами. Эти яхты идут с дальнего севера, с финмаркской рыбной ловли. Им часто угрожает опасность быть затертыми льдом, поэтому они и строятся особенно прочно.
      - А чем грузят вон те суда? - спросил Гарри, указав на несколько громадных барок.
      - Лесом и рыбой, составляющими главный предмет здешнего вывоза.
      - А это что? - спросил мальчик, указывая на какой-то замок, видневшийся на другой стороне пристани.
      - Это замок Бергенгауз, или, как его называют здесь, дворец Олафа.
      - Опять Олаф! - вскричал Гаральд.
      - Да, мой друг. Здесь мы на каждом шагу будем встречаться с этим дорогим для норвежцев именем, с которым у них связано, кажется, все выдающееся.
      - Говорят, этот замок построен на развалинах прежнего каким-то Вокендорфом, именем которого он теперь и зовется, - сказал Винцент.
      - А кто был это Вокендорф? - спросил любознательный Гарри.
      - Не знаю, - отвечал Винцент. - Я слышал, как некоторые называли его строителем этого замка, но больше, к сожалению, ничего не знаю! Может быть, вам кое-что известно? - обратился он к Стюарту.
      - Европейские историки вообще почему-то мало занимаются Норвегией, хотя и в ней немало интересного, - отозвался последний. - Я знаю, что один Вокендорф, живший во времена нашей королевы Елизаветы, уничтожил Ганзейский союз, то есть союз немецких купцов, обиравших жителей Бергена.
      - Вероятно, это именно тот самый Вокендорф, который построил этот замок, вставил свое замечание Гарри.
      - Очень может быть. Его имя до сих пор произносится с уважением и благодарностью среде бергенцев.
      Побродив еще несколько времени по городу, наши путешественники возвратились сильно усталые в гостиницу. Наскоро поужинав, они улеглись спать и сейчас же заснули как убитые.
      Среди самой глухой ночи они вдруг услыхали какой-то шум и крики. Первым проснулся Стюарт. Он быстро соскочил с постели и подошел к окну.
      - Ого! - вскричал он, подняв темную штору.
      Вся комната внезапно осветилась каким-то красноватым светом.
      - Что это такое? - спросил, проснувшись, Гарри.
      - Пожар, и, кажется, довольно сильный! - сказал Стюарт, смотря в окно. Вставайте скорее. Гарри, будите брата и одевайтесь. Мы можем быть там полезны. Я знаком с некоторыми пожарными приемами.
      Через несколько минут они были уже на улице.
      Отовсюду бежал народ и ехали пожарные трубы. Жильцы всех смежных домов, полуодетые, вытаскивали свои пожитки. Крики и суматоха были страшные. Порядка, как и всегда в подобных случаях, не было никакого.
      Мальчики раз видели пожар в Лондоне, но там дома каменные, и он скоро был потушен. Представить же себе пожар в городе, где, подобно Бергену, большинство домов деревянные, они никак не могли. Это страшное зрелище их и ужасало, и восхищало.
      Горело сразу несколько домов. Пламя гудело, трещало и свистело. Громадные столбы черного дыма вились над каждым горевшим зданием. Напрасно старались направлять в пламя сильные струи воды: оно только трещало, но не уменьшалось, и дым шел все сильнее и сильнее.
      Вся левая сторона улицы, противоположная той, на которой помещалась гостиница, где остановились наши путешественники, была объята пламенем. Огонь быстро перекидывало с одного здания на другое.
      - Огонь, вероятно, доберется до реки и только там остановится, - заметил один из зрителей.
      Слова эти были сказаны на английском языке. Стюарт и мальчики только хотели обернуться в сторону, откуда послышались слова, произнесенные на их родном языке, как вдруг внимание их было отвлечено в другую сторону. Послышался крик, и какая-то женщина бросилась к одному дому, который еще не был охвачен пламенем, но уже загорался.
      - Там, очевидно, ребенок! - продолжал тот же голос по-английски.
      Все бросились к этому дому, но, выломав дверь, невольно отступили назад: целое облако густого черного дыма вырвалось из-за двери.
      - Там ребенок! Его нужно спасти! - закричал Гарри, бросаясь в дверь.
      - Вы с ума сошли, мой милый! - сказал сзади мальчика какой-то незнакомец и сильно схватил его за плечи, стараясь оттащить от двери.
      - Пустите же меня! Ради Бога пустите! - вырвался Гарри. - Ведь ребенок там задохнется!
      - Вы сами погибнете и ничего не сделаете! - продолжал незнакомец, удерживая мальчика. - Сейчас принесут лестницу - тогда с Богом.
      Но стоявший рядом Стюарт не стал дожидаться лестницы. Узнав от плачущей женщины, в которой комнате ребенок, он быстро полез на дом по водосточной трубе. Поощряемый одобрительными криками толпы, молодой учитель живо добрался до окна, выбил его сильным ударом, вскочил на подоконник и исчез в комнате.
      Сердца у всех замерли. Прошла минута напряженного ожидания. Но вот в окне показался Стюарт с ребенком в руках. Раздались шумные восклицания восторга. К окну была приставлена лестница, и молодой спаситель благополучно спустился с своей ношей на землю.
      Ребенок, оказавшийся двухлетним мальчиком, почти задохнулся от дыма и был без сознания. Стюарт хотел передать ребенка матери, но она уже лежала без чувств.
      - Мистер Стюарт, дайте мне его, - сказал Гарри, - а вы займитесь его матерью.
      - Возьмите, Гарри и несите его в нашу гостиницу! - приказал Стюарт, передавая мальчику ребенка.
      После ухода Гарри он обернулся к лежавшей в обмороке женщине и заметил около нее на коленях незнакомца, говорившего по-английски.
      Последний приподнялся и, протягивая Стюарту руку, проговорил взволнованным голосом:
      - Вы благородный и храбрый человек. Узнаю в вас англичанина. Я - доктор Грантли, и моя дружба...
      - Обо всем этом мы поговорим потом, доктор, а теперь помогите мне перенести эту бедную женщину в гостиницу, где я остановился, - перебил Стюарт, сказав свое имя и наскоро пожав протянутую ему руку.
      7. ПРИКЛЮЧЕНИЕ С МЕДВЕДЕМ
      Через несколько минут женщина была перенесена в гостиницу и приведена в чувство. Сынок ее, уже раньше пришедший в себя, сидел на кровати и протягивал к матери ручонки. Счастливая мать схватила его на руки и покрыла поцелуями. Потом она подошла к Стюарту и крепко поцеловала его руку, прежде чем смущенный молодой человек успел ее отдернуть.
      Оставив женщину с ее ребенком в гостинице, Стюарт, доктор Грантли и оба мальчика вновь отправились на пожар, где и пробыли весь остаток ночи, принося посильную пользу.
      К утру пожар затих. Сгорело несколько десятков домов, и почти все имущество погорельцев погибло в пламени. Такова участь всех городов со скученными деревянными постройками!
      Через несколько дней после описанных событий Стюарт отправился с мальчиками за город.
      Когда они вошли в лес, послышался какой-то странный звук - точно терли железо о камень.
      - Должно быть, дровосек топор точит, - сказал Гарри.
      Стюарт прислушался, потом, улыбнувшись, проговорил:
      - Идите, господа, тише, иначе мы спугнем ее!
      - Кого? Разве это не человек? - спросил с удивлением Гаральд.
      - Нет. Идемте, и вы увидите, кто это.
      Они тихо пошли по направлению странных звуков.
      Подойдя ближе, Стюарт приказал мальчикам прилечь в кустах и смотреть оттуда.
      За кустами была небольшая поляна, по которой гордо расхаживала красивая большая птица, очень похожая на индейского петуха. Голова и шея у птицы были пестрые, грудь черная с зеленовато-бронзовым отливом и мохнатые ноги. Над ее блестящими и ясными глазами болтались два красных мясистых лоскутка.
      Точно рассерженный индейский петух, красивая птица закинула назад голову и выпятила грудь, причем перья на груди и шее стояли дыбом.
      - Вот так птичка! - прошептал Гаральд. - Мистер Стюарт, можно ее застрелить.
      - Стреляйте! Недурно попробовать мясо этой птицы: оно очень вкусно. Только цельтесь вернее - она очень хитра и увертлива.
      Не успел Стюарт проговорить последние слова, как раздался выстрел Гаральда. Птица присела, потом громко вскрикнув, поднялась вверх и быстро улетела, делая зигзаги в воздухе. Выстрелы Стюарта и Гарри тоже пропали бесцельно.
      - Чисто! И следа не осталось. Проклятая птица! - проворчал с досадою Гаральд.
      - Я вас предупреждал, Гаральд, что эта птица очень увертлива, - заметил Стюарт.
      - А что это за птица? - спросил Гарри.
      - Это глухарь, одна из самых красивых птиц в этой стране, - отвечал наставник.
      Охотники проходили несколько часов по лесу, настреляли кое-какой мелкой дичи и собирались было уже идти домой, как вдруг Гаральд, поглядывая на деревья, вскричал:
      - Сколько гнезд! Я сейчас полезу за яйцами. Это будет отличная добавка к нашей дичи.
      - Не стоит, Гаральд, у нас довольно дичи. Пойдемте лучше домой, - сказал Стюарт.
      - Да вы идите с Гарри, я вас догоню.
      - Ну, как хотите. Мы пойдем потихоньку.
      Стюарт и Гарри отправились к городу, а Гаральд полез на дерево, на котором было большое гнездо. Запустив в него руку, мальчик не нашел там ни одного яйца. Очевидно, это гнездо было уже давно покинуто.
      Спускаясь с дерева, он услыхал внизу шум. Он взглянул туда и увидел какого-то косматого неуклюжего зверя, который, хрипя и сопя, обнюхивал ружье, оставленное мальчиком внизу под деревом.
      "Уж не медведь ли это?" - подумал мальчик, сидя на суку.
      Он еще не видывал медведей, и если бы был поопытнее, то посидел бы на дереве несколько минут, пока медведь не уйдет, но ему захотелось подразнить зверя. Он сорвал ветку, бросил ее в медведя и закричал:
      - Эй, ты, косматый! Держи!
      Медведь удивленно поднял кверху глаза и, заметив Гаральда, посмотрел несколько мгновений на него, очевидно, что-то соображая. Потом он вильнул хвостом и поплелся потихоньку от дерева.
      Тем бы, вероятно, все и кончилось. Но мальчик, соскочив с дерева, схватил ружье и выстрелил зверю вдогонку.
      Ружье было заряжено дробью. Очевидно, несколько дробинок попало в медведя. Конечно, они не причинили ему никакого вреда, зато страшно его рассердили.
      Медведь сердито зарычал, поднялся на задние лапы и направился к мальчику. Только теперь последний понял опасность своего положения. Ружье его было разряжено, а заряжать его вновь не было времени.
      Мальчик быстро спрятался за толстое дерево. Медведь тоже подошел к этому дереву. Мальчик перешел на другую сторону дерева, медведь - за ним. Таким образом они начали кружиться вокруг дерева.
      У Гаральда душа ушла в пятки от страха. Он чувствовал, что эта пляска вокруг дерева не может долго продолжаться, что медведь вот-вот его схватит и задушит.
      Он вдруг бросил в медведя ружье. Зверь на мгновение остановился. Гаральд поспешил воспользоваться этим: добежав до следующего дерева, он быстро забрался на него.
      Сидя на дереве, мальчик перевел дух и взглянул на своего врага. Медведь с любопытством разглядывал ружье, поворачивая его во все стороны. Потом, свирепо рыча, принялся яростно грызть его ствол.
      - Грызи, грызи, косолапый черт! А я все-таки ушел от тебя! - кричал ему Гаральд со своего дерева.
      Услыхав эти слова, медведь оставил ружье и снова поднялся на задние лапы. Осматриваясь по сторонам, он заметил своего врага и свирепо зарычал.
      - Что, косматый урод, взял? Видит око, да зуб неймет! - продолжал мальчик. - Рычи, рычи! Теперь уж меня не достанешь - высоко!
      Но, к удивлению и ужасу мальчика, медведь подошел к его дереву и довольно ловко стал взбираться на него.
      "Вот так штука! - подумал Гаральд, - да он лазит лучше меня. Что мне теперь делать?"
      Он быстро полез выше, а за ним, рыча и сердясь, поднимался и медведь.
      Деревья были так часты, что мальчик с одного дерева перебирался на другое. Медведь тоже следовал за ним.
      Началось гонка по деревьям. Вскоре Гаральд очутился на вершине такого дерева, с которого уже некуда было перебраться, вблизи не оказалось ни одного подходящего дерева.
      Оставалось одно из двух: сдаться медведю или, быстро спустившись на землю, стараться спастись бегством. Он выбрал последнее, воображая, что медведь его не догонит. Но не тут-то было! Как он не старался быстро бежать, неуклюжий зверь следовал за ним по пятам.
      "Что теперь мне делать?" - с ужасом думал мальчик, чувствуя, что его силы слабеют и он не в состоянии выдержать такого бега.
      Пробегая мимо одного дерева, он задел головою за сук, вследствие чего с него слетела шляпа. Медведь остановился, схватил шляпу и изорвал ее на клочки.
      Гаральд воспользовался этим и снова забрался на дерево. Переведя немного дух, он заметил, что медведь уже покончил с его шляпой и собирается лезть за ним самим на дерево. Тогда он сорвал себя куртку и бросил ее своему врагу. Куртку постигла та же участь, что и шляпу. За курткой последовал жилет, потом панталоны. Все это в несколько минут было разорвано в клочья, и медведь все-таки полез на дерево.
      Мальчик остался в одном белье и с ужасом уже думал, что с ним будет, если он бросит медведю и белье, как вдруг услышал внизу знакомый голос, сильно его обрадовавший.
      - Гаральд!
      - Я здесь!
      - Где?
      - Да наверху.
      - Где наверху?
      - На дереве.
      - Что же вы там делаете?
      - Да у меня здесь медведь.
      - Что?!
      - Медведь, говорю, здесь!
      - Слезай же вниз!
      - Не могу.
      - Почему же?
      - Он меня не пускает. Ради Бога, освободите меня!
      Голос снизу вдруг умолк, и Гаральд снова с ужасом подумал, что теперь ему от медведя уж не уйти.
      Между тем внизу у Стюарта и Гарри происходило совещание. Они не расслышали всех слов Гаральда и никак не могли понять его поведения - оно казалось им в высшей степени странным. Они готовы были думать, зная легкомысленный характер младшего сына полковника Остина, что мальчик задумал пошутить и насмехается над ними.
      - Не понимаю, почему он не хочет слезть с дерева? - недоумевал Стюарт.
      - Просто дурачится, ведь вы знаете его манеру, - говорил Гарри. Пойдемте, мистер Стюарт, в город, Гаральд нас догонит. Напрасно мы воротились.
      - Нет, Гарри, я чувствую, что здесь что-то неладно... Шалости его все-таки не так странны, притом они в последнее время повторяются все реже и реже.
      - Уверяю вас... - начал было Гарри, но взглянув на дерево, с которого слышался голос брата, заметил сидящего там медведя и с ужасом указал на него Стюарту.
      - Ага! Теперь я понимаю все! - проговорил последний, тоже заметив зверя.
      Оказалось, что медведь еще раньше разглядел двух людей под деревом и, вероятно, сообразил, что это подкрепление его врагу и что теперь силы его в борьбе с новыми врагами будут неравны. В силу этих соображений хитрый зверь начал потихоньку спускаться с дерева - с очевидной целью удрать незамеченным. Но, видя, что он уже открыт и ему не удастся улизнуть, он остановился на дереве, невысоко от земли, и стал выжидать, что будет.
      - Теперь я понимаю все, - сказал Стюарт, обернулся к Гарри и шепнул ему.
      - У вас ружье заряжено дробью. Пугните одним выстрелом этого косолапого негодяя. У меня же один ствол заряжен пулей, а другой, к сожалению, тоже дробью, и я поберегу свои выстрелы для более серьезного дела. Стреляйте!
      Гарри выстрелил. Раздался страшный рев - и медведь свалился с дерева. Однако, будучи даже не ранен, а только оглушен выстрелом, он сейчас же встал на дыбы, приняв угрожающую позу, направился на новых врагов.
      Но здесь поджидал его Стюарт. Позволив зверю сделать несколько шагов, он выстрелил в него почти в упор. Пуля, очевидно попала прямо в сердце, и медведь в предсмертных судорогах упал навзничь на землю.
      Удостоверившись, что зверь уже безвреден, Стюарт подошел к дереву, чтобы позвать сидевшего там Гаральда. Но мальчик и сам уже спускался с дерева.
      Вид мальчика, бывшего в одном белье, сильно удивил Стюарта и Гарри.
      - Где же ваше платье? - поспешно спросил его Стюарт.
      - Спросите об этом у медведя, - отвечал Гаральд, снова получивший возможность шутить, когда миновала опасность.
      - Нет, в самом деле, Гаральд, что вы сделали со своим платьем?
      - Медведь изорвал его в клочки.
      - И не тронул вас? Странно!
      - Он бы и тронул, а я ему не поддался.
      - Я вас не понимаю. Перестаньте, ради Бога, шутить и расскажите все толком.
      Гаральд принял, наконец, серьезный вид и рассказал все свое приключение с медведем.
      - Мы с этим косолапым приятелем облазили все деревья в этом лесу. Если когда-нибудь господам ученым понадобиться, то я могу сообщить, сколько на каждом дереве суков, - прибавил он с таким важно-комическим видом, что его слушатели, несмотря на весь трагизм положения, от которого только что избавился рассказчик, не могли не расхохотаться.
      - Ну, а где же твое ружье, Гаральд? - спросил Гарри.
      - Я им запустил в медведя, когда мы с ним танцевали вокруг дерева. А так как мы потом принялись лазить по деревьям и излазили их такую массу, что я потерял им счет, то, право, не знаю, под каким из них осталось мое ружье.
      - Так пойдемте его искать! - предложил Стюарт.
      - А мой косолапый приятель? Разве мы его бросим здесь? - спросил Гаральд.
      - Нет, он пока полежит здесь: на обратном пути мы захватим и его с собою.
      Ружье Гаральда оказалось, конечно, недалеко, и его скоро нашли.
      - Как же мы возьмем медведя, ведь нам его не донести? - спросил Гарри, когда они возвратились к трупу зверя.
      - Мы сделаем носилки и уложим на них зверя. Двое из нас понесут носилки, а третий возьмет ружья, - сказал Стюарт.
      Они срезали два толстых прямых сука, переплели их мелкими сучками и устроили таким образом род носилок.
      - Позвольте мне нести ружья, - сказал Гаральд. - Вы пойдете вперед, а я буду замыкать шествие вроде... Мистер Стюарт, как назывались в Риме люди, которые...
      - Триумфаторами, - со смехом перебил Стюарт.
      - Вот именно! Значит, я буду изображать в некотором роде триумфатора.
      - В таком костюме-то?!
      - Ах, да! - пробормотал Гаральд, смущенно оглядывая свое дезабилье.
      - Вот что, Гаральд, - сказал Стюарт, - наденьте мое верхнее пальто, а я пойду в одном сюртуке. Правда, оно вам будет немного длинно и широко, но все-таки так будет приличнее.
      Убитого медведя и настрелянную дичь положили на носилки, за которые и взялись Стюарт и Гарри, а Гаральд забрал ружья, и шествие тронулось.
      Когда они проходили городом, то все встречные с удивлением оглядывали эту странную группу. Особенное любопытство возбуждал Гаральд, в широком и длинном пальто, с непокрытой взлохмаченной головой и с тремя ружьями на плечах, важно шагавший за носилками.
      8. НА БЕРЕГУ МОРЯ
      - Что вы скажете, друзья мои, если я предложу вам сегодня отправиться на целый день к морю? - спросил Стюарт у своих воспитанников, сидя с ними за утренним чаем на третий день после описанного приключения с медведем.
      - Ах, как это хорошо! - вскричал Гаральд, постоянно раньше брата отзывавшийся на всякого рода удовольствия.
      - А вы, Гарри, согласны? - продолжал Стюарт, смотря на более серьезное лицо своего любимца.
      Характер старшего сына полковника Остина за время путешествия до того изменился к лучшему, что Стюарт от души полюбил умного, скромного и самоотверженного мальчика и считал его скорее своим другом, нежели воспитанником и учеником.
      - Я тоже с удовольствием пошел бы на берег моря. Там наверное много найдется интересного и поучительного, - отвечал Гарри.
      - Ну и отлично. Значит, идем. Собирайте свои рыболовные принадлежности.
      Мальчики взяли ружья и удочки, захватили и мешки со съестными припасами на случай, если зайдут далеко и проголодаются.
      - Может быть, нам удастся найти гнезда буревестников. Это очень интересные птицы, - сказал дорогою Стюарт.