А эта страшная ночь, когда он лежал на кровати, медленно приходя в себя после удушья, когда он едва не стал жертвой жестокой забавы, и первым словом, слетевшим с его уст, было ее имя, имя Лины?
      И после всего этого - уйти, уехать далеко отсюда и забыть все!
      Не удивительно поэтому, что она задавалась этим вопросом, и печать меланхолии, как уже отмечалось, постоянно была на ее лице.
      Она не забывала его - не было дня, чтобы она не вспоминала о нем. В течение долгих лет одиночества не было и часа, когда она не думала о нем, хотя имя его было под запретом. Она любила только его и была верна только ему, хотя многочисленные поклонники, включая Альфреда Брэндона, хотели бы видеть ее своей женой.
      Но она настойчиво отвергала его домогательства, даже вопреки неудовольствию отца, который желал сделать молодого Брэндона своим зятем.
      И все это ради того, кто ушел, не объяснив причины или даже не обещав вернуться.
      Часто случалось так, что она сердилась на него за столь долгое, необъяснимое отсутствие.
      Но сейчас, увидев живого Пьера перед собой, узрев его высокую стройную фигуру, она немедленно забыла все это и бросилась, рыдая, в его объятия.
      Она не сдерживала своих чувств, отбросила всякое притворство или стыд. Сама любовь подсказывала ей, что он по-прежнему любит ее, и крепкие его объятия и пылкие поцелуи подтверждали это.
      В течение некоторого времени они молчали - говорили только их счастливые сердца.
      Когда, наконец, улеглось первое волнение их неожиданной встречи, Лина заговорила первой.
      - Но скажи мне, Пьер, почему ты был так далеко от меня столько лет?
      - На твой вопрос легко ответить, Лина. Прежде всего, мое путешествие было долгим. Я направился в Калифорнию и провел там некоторое время в поисках золота. Но не это задержало меня. Я был в течение трех лет в плену у апачей.
      - Кто такие апачи?
      - Это племя индейцев, кочующих по большой прерии. Я все еще оставался бы в их руках, если бы не индейцы племени хохтав, племени, из которого родом моя мать, как ты знаешь. Они случайно встретились на пути моих поработителей и спасли меня, заплатив выкуп. Они привезли меня в страну хохтавов, к западу отсюда, оттуда я и приехал сейчас.
      - Пьер! Я так счастлива, что ты снова рядом со мной! Ты вырос и стал высоким и красивым. Впрочем, ты всегда был красивым, Пьер. Ты отправился в Калифорнию, я слышала это. Но скажи мне, почему ты вообще уехал отсюда?
      - Я уехал, чтобы разыскать своего отца, - ответил он серьезным тоном.
      - Твоего отца? Но он...
      Молодая девушка запнулась, вспомнив о так напугавшем ее ужасном происшествии, которое теперь всплыло в ее памяти.
      Она раскаивалась в том, что завела разговор об этом, поскольку полагала, что Пьер ничего не знает о происшедшем с его отцом шесть лет назад. Она знала, что Пьеру ничего не сказали о том, что Дик Тарлетон был в их хижине, и молодой охотник был без сознания, когда его отец покинул их дом, чтобы больше никогда уже не вернуться.
      Она ничего не сказала Пьеру после его выздоровления. Ее отец предостерег ее от всяческих разговоров на эту тему; и действительно, не было никакой возможности рассказать ему обо всем. А когда юноша был в состоянии путешествовать, старый охотник поспешил отослать его: однажды темной ночью он ушел вместе с Пьером, и юноша отправился в путь.
      Помня все это, Лина сожалела о начатом разговоре и думала, как бы перевести его на другую тему, когда Пьер, прервав ее размышления, сам разрешил возникшее затруднение.
      - Ты можешь не рассказывать мне об этом, Лина, - сказал он с дрожью в голосе. - Мне известна эта грустная история, я знаю все... Возможно, даже больше чем ты, хотя я и узнал обо всем гораздо позже. Моя невинная девочка! Тебе грезилось... Но нет, я не должен об этом говорить. Давай забудем пока прошлое и поговорим о настоящем. Теперь, Лина, я не хотел бы встречаться с твоим отцом, более того, я не хочу, чтобы он знал, что я здесь поблизости. Поэтому тебе не следует говорить ему, что ты меня видела.
      - Я не буду ему говорить, - ответила она тоном, в котором чувствовались более горестные нотки, чем удивление. - Увы! Мне очень нетрудно выполнить твою просьбу, поскольку я даже не осмеливаюсь говорить с ним о тебе. Мой отец, не знаю почему, запретил мне упоминать твое имя. Если случайно когда-либо я спрашивала его о тебе, или говорила о твоем возвращении, он только ругал меня в ответ. Ты можешь не поверить, Пьер, но он как-то сказал мне, что ты мертв! Но я так огорчилась, что он позже раскаивался в этом и сказал, что он сделал это только затем, чтобы испытать меня! Бог простит мне такие мысли о моем отце, но я почти уверена, что он порой очень желал этого. О, Пьер! Чем ты так провинился перед моим отцом, что он стал вдруг твоим врагом?
      - Я не знаю. Это тайна для меня, так же, как и причина, почему он отослал меня, и некоторые другие вещи. Но... чей это голос? Неужели его?
      - Мой отец! Я узнаю топот копыт его лошади! Он въезжает на аллею. О, Пьер! Ты не должен позволить ему увидеть тебя!
      - Он не увидит меня. Я уйду, как и пришел, прячась среди деревьев. Прощай, любимая! Встретимся завтра ночью. Выходи в поздний час, когда все разойдутся по спальням... скажем, в одиннадцать. Я буду ждать тебя здесь... нет, под высоким тополем вон там. Как часто мы раньше сидели под его тенью!
      - Иди, Пьер, иди! Он уже остановился у ворот!
      - Еще один поцелуй, моя любовь, и затем...
      Их губы встретились, и они расстались. И вот уже девушка неслышно возвратилась в дом, а молодой человек, проскользнув среди персиковых деревьев, удалился, чтобы скрыться в более безопасном месте, в густом лесу вокруг плантации.
      ГЛАВА XVII
      ОТЕЦ И ДОЧЬ
      - У меня есть для тебя хорошие новости, девочка, - сказал Джерри Рук, соскальзывая с седла и встречая дочь на веранде. - Чертовски хорошие новости!
      - Какие новости, папа?
      - Спиртные напитки завершили свою работу, и старый плантатор Брэндон умер.
      - О, отец! Ты в самом деле считаешь, что это хорошие новости?
      - Нет, это в самом деле хорошие новости - самые лучшие из новостей. Альф стал полноправным хозяином плантации, и теперь нет никаких препятствий, чтобы ты также стала ее хозяйкой. Я знаю, что он собирается сделать тебе предложение, и уверен, что это будет сделано уже сегодня. Старый Брэндон был уже вчера похоронен.
      - Если он это сделает, отец, я ему откажу.
      - Откажешь ему!? - вскричал бывший скваттер, вскакивая со стула, на который он только что сел. - Лина, девочка! Ты в своем уме? Ты соображаешь, что говоришь?
      - Да, отец. Я соображаю, что говорю.
      - Черт побери! Ты сошла с ума, девочка, или это детский каприз. Да понимаешь ли ты, что означает твой отказ?
      - Не понимаю.
      - Зато я очень хорошо понимаю. Это означает нищету, возможно, голод, для меня, также как и для тебя.
      - Я предпочитаю голодать, чем выйти замуж за Альфа Брэндона.
      - А-а, так ты предпочитаешь голодать? Тогда у тебя будет шанс узнать, что это такое, и даже раньше, чем ты себе представляешь. Ты думаешь, что у твоего старого папаши дела идут хорошо, да и многие вокруг так думают. Да, я построил этот дом, да я завел эту плантацию, но у меня нет больше денег, чтобы содержать все это. Сейчас Джерри Рук не знает, долго ли осталось ждать того дня, когда все наше имущество пойдет с молотка, и нам придется снова вернуться в эту проклятую старую хижину.
      - Отец, я была очень счастлива в нашей старой хижине, и никогда этом прекрасном доме - да, там я была гораздо счастливее.
      - Ты была там счастлива? Зато я был там гораздо несчастнее тебя; и я не хочу вернуться в какую-то лачугу, нет я этого не выдержу. У меня есть план, благодаря которому ты сможешь весь остаток своей жизни прожить в богатстве, и нет никакого резона голодать. Альф Брэндон владеет хорошей плантацией, с тремястами негров на ней, и ничто не сможет помешать тебе составить ему отличную партию и стать хозяйкой богатой плантации.
      - Я не желаю и слышать об этом.
      - А я желаю, и будет по-моему! Выкинь эту блажь из головы и лучше подумай как следует: ты можешь легко заполучить эту сладкую конфетку, но ты ничего не делаешь для этого! Говорю тебе, девочка, у меня трудности. У меня были некоторые средства (откуда -тебе неведомо); но теперь, говорю тебе, они истощились, и мы скоро пойдем по миру. Теперь ты поняла меня?
      - Действительно, отец, я ничего не знаю о твоих делах, что поделаешь. Но я уверена, я никогда не смогу быть счастлива с Альфредом Брэндоном.
      - Но почему? Что ты имеешь против него? Он ведь красив, чертовски красив!
      - Это не имеет никакого отношения к его внешности.
      - Что же тогда? Его характер, не так ли?
      - Ты знаешь, что он нехороший человек.
      - Плохой характер! Ну и что? Если все молодые девушки искали бы мужей с хорошим характером, они бы долго оставались в одиночестве, как я полагаю. Альф Брэндон не лучше и не хуже других; и, что гораздо важнее, он богаче многих. Ты была бы круглой дурой, девочка, - только законченный идиот может упустить такой шанс. Но не думай, что я его упущу. Хочешь ты или не хочешь, ты будешь женой Альфа Брэндона. Только попробуй откажи ему, и, клянусь Б-гом, ты больше не моя дочь! Ты меня слышишь?
      - Да, я слышу, отец. Мне очень больно это слышать. И еще больнее для меня сказать тебе, что твоя угроза не изменит моего решения. Я всегда слушалась тебя во всем остальном. Так почему же сейчас ты заставляешь меня делать то, чего я не желаю?
      - Ну хорошо, - сказал жестокий отец, очевидно, решив сменить гнев на милость, - я всегда считал тебя хорошей, послушной дочерью. Но почему именно теперь, когда есть такие шансы устроить нашу жизнь, ты из-за своего упрямства расстраиваешь все мои планы? Как я говорил тебе, именно сейчас мои дела идут неважно. Я задолжал Альфу Брэндону крупную сумму, и сейчас, когда его отец умер, он может с меня ее потребовать. К тому же, ты уже стала взрослой, девочка, и ты должна подумать о замужестве. И кто же может быть лучшим женихом для тебя, чем Альф Брэндон?
      Если бы Джерри Рук вернулся домой немного раньше, или задал этот вопрос более тонко, он мог бы получить на него вполне удовлетворительный ответ. Но теперь он не услышал ничего: его дочь промолчала, очевидно, не рискуя рассердить отца своим ответом.
      Она потупила глаза, демонстрируя некоторое раздумье. Старик, возможно, заметил это и потому заметил:
      - Бедная белая девушка не может выйти замуж за кого она желает. Меня не волнует, какой у него характер; если ты обещаешь отказаться от своей глупости, это самое лучшее из того, что можно сделать.
      Не последовало никакого возражения на эти слова, и он на некоторое время замолчал, словно размышляя, о чем задумалась дочь.
      Он никогда не думал о том, что его дочь могла отдать свое сердце кому-либо; и в самом деле, она долгое время умела скрывать свои чувства от отца.
      Если предположить, что ее сердце было тайно кому-то отдано, это вполне объяснило бы ее отвращение к человеку, на браке с которым так настаивал отец.
      - Я слышал выстрел, когда возвращался. Это был выстрел из винтовки; и он донесся со стороны дома. Здесь кто-нибудь был?
      Некоторые размышления навели его на этот вопрос.
      К счастью для молодой девушки, вопрос допускал уклончивый ответ, что в данных обстоятельствах было простительно.
      - Не было никого в доме, с тех пор как ты уехал. Да, кто-то выстрелил, я тоже это слышала.
      - Далеко отсюда?
      - Я думаю, вниз по ручью - возможно, в лесу за нашим садом.
      - Тогда ничего особенного, кто-то охотился на белок. Интересно, кто же в это время дня стреляет в белок?
      - Я полагаю, мальчики - юные охотники.
      - Мальчики... Эй! Что это такое тащит собака из-под персикового дерева? Это змея, клянусь Б-гом! Причем, это гремучая змея! Неужели собака сумела сама справиться с таким врагом?
      Старый охотник, подталкиваемый любопытством и ведомый предчувствием некоторого открытия, спустился с веранды, подошел к тому месту, где остановилась собака, и стал рассматривать тело змеи.
      Отстранив собаку, он наклонился над мертвой рептилией, чтобы исследовать ее.
      - Убита выстрелом в голову! - бормотал он, рассуждая. - И причем из винтовки весом в шестьдесят фунтов! Такое оружие бывает только у профессиональных охотников. Кто бы это мог быть? Ясно, что змею убили на этой стороне ручья: собака не намочила шерсти, когда тащила свой груз.
      Двигаясь по следу змеи, который его опытный глаз без труда различал в траве, он вскоре дошел до места, где рептилия была убита.
      - Стреляли здесь, как я полагаю. Да, точно: вот след пули после того, как она прошла сквозь голову змеи; вот следы его обуви, здесь он стоял во время выстрела. Нет, это не мальчик, это вполне взрослый человек! Кто же, черт возьми, пересек границу моего персикового сада?
      Он склонился над следами и тщательно исследовал их. Затем, выпрямившись, он проследовал по ним к ручью, где увидел точно такие же следы, более заметные на влажном песчаном берегу.
      - Это нездешний, я полагаю! - бормотал он. - Никого с такими следами в окрестностях я не знаю. Кто же, черт возьми, это мог быть?
      Казалось странным, что такое незначительное происшествие, как вторжение незнакомца в пределы его плантации, сильно взволновало старого охотника. Однако он придал очень серьезное значение этому факту.
      - Девочка, несомненно, должна была слышать выстрел, и она знает о нем больше, чем сказала мне; ей есть о чем рассказать. Имеется какая-то причина, по которой она скрыла от меня все это. Но она мне расскажет все, если я пойду на маленькую хитрость.
      - Лина, девочка! - продолжил он, вернувшись на веранду, где все еще стояла его дочь. - Ты говорила, что никого не видела сегодня здесь, поблизости?
      - Я вижу кое-кого сейчас, - сказал она, воспользовавшись удачным моментом, чтобы уклониться от ответа на вопрос.
      - Ты кое-кого видишь? Где же?
      - Вон там. Твой друг въезжает на аллею.
      - Альф Брэндон! - воскликнул старый охотник, торопясь лично засвидетельствовать свое почтение важному гостю, который верхом на холеной лошади неторопливо приближался к дому.
      Для Лины Рук его появление было очень кстати; и на какое-то время она была избавлена от допроса, угрожавшего ей "маленькой хитростью" отца.
      ГЛАВА XVIII
      РАССЕРЖЕННЫЙ ПОКЛОННИК
      Впервые в своей жизни Лина Рук смотрела, как Альфред Брэндон приближался к дому ее отца, не испытывая чувства боли или отвращения.
      Хотя в течение последних лет он был наиболее настойчивым среди ее поклонников, она чувствовала к нему что-то большее, чем презрение. Несмотря на его положение в обществе, гораздо более высокое, чем ее собственное, несмотря на его изысканную одежду и умение вести беседу, от нее не укрылись неблаговидные черты характера этого человека, и Лина считала его притворщиком и трусом.
      Она знала, что он был жестоким, тираном для всех, кто имел несчастье быть у него в подчинении, суровым надсмотрщиком для чернокожим рабов, трудившихся на плантации его отца.
      Он не сорил деньгами на ветер; при всем том состоянии, которым он обладал, его считали очень скупым человеком. Если он и тратил деньги, то только на себя, для удовлетворения своих собственных удовольствий.
      У него была репутация одного из самых подлых людей в окрестностях, и Лина Рук знала это.
      Она никогда не любила его, когда он был мальчиком; и ее отвращение усиливалось от того, что он был злейшим врагом Пьера Робидо.
      Она никогда не задумывалась о том, что источник этой враждебности она сама: с давних пор сын плантатора серьезно и небезосновательно ревновал ее к жившему рядом с ней ее приятелю.
      Она хорошо помнила сцену на поляне: именно тот самый Альф Брэндон и был главным заводилой и виновником происшедшего; кроме того, она подозревала, что длительное отсутствие Пьера как-то связано с тем, что произошло в тот день.
      Теперь же она была рада видеть Брэндона только потому, что его появление вызволило ее из неприятной ситуации. Что она могла сказать в ответ на коварный вопрос отца? Приход же Брэндона избавил ее от необходимости отвечать.
      Плантатор - теперь, когда его отец умер, он стал уже больше чем сын плантатора - был несколько удивлен ее благодарному взгляду, обращенному к нему. Он не привык удостаиваться от нее каких-либо добрых знаков, и это дало ему повод немного помечтать.
      - Без сомнения, - самоуверенно рассуждал он, - она прослышала, что я теперь стал владельцем плантации; я достиг того, к чему стремился. Плантатор, владелец плантации, и сын плантатора, ждущий момента, чтобы вступить в наследство, - разные вещи; и Лина Рук не так глупа, чтобы не понимать это. Я думаю, теперь мне не составит труда завоевать ее сердце. Раньше она лишь притворялась, пренебрегая мной. Теперь, когда она видит, что у меня есть все, о чем только можно мечтать, она отбросит свою нерешительность и согласится на мое предложение.
      Так рассуждал Альфред Брэндон уже после того, как въехал через ворота и, спешившись, приближался к веранде, на которой стояла молодая леди.
      Между плантатором и леди состоялась беседа наедине. Джерри Рук, понимая цель визита плантатора, задержался только для того, чтобы подтянуть подпругу на лошади; позже, найдя повод удалиться в дальнюю часть дома, он оставил молодых.
      - Я полагаю, что вы слышали о моем несчастье, мисс Рук? - сказал Брэндон после того, как они поздоровались.
      - Мой отец только что сообщил мне об этом.
      - Увы! Мой старый отец покинул этот мир. Его вчера уже похоронили. Ему уже ничего не могло помочь, вы знаете. Что поделаешь, мы все когда-нибудь там будем.
      Лина Рук выразила согласие с этим печальным тезисом.
      Затем в разговоре наступила неловкая пауза. Несмотря на свое нынешнее положение плантатора, несмотря на предыдущие рассуждения, гарантировавшие ему успех, претендент на руку и сердце чувствовал себя сейчас не в своей тарелке. Это было неудивительно, учитывая цель его визита.
      Кроме того, выражение благодарности уже сошло с лица Лины, и он начал сомневаться в успехе.
      Она знала, для чего он пришел, и стала серьезной, собираясь дать свой ответ.
      Конечно, она собиралась ему отказать; но, помня слова отца, она обдумывала, как бы избавиться от неприятного поклонника, не слишком разозлив его. Она очень хорошо знала характер Брэндона, чтобы понимать, насколько заденет этого презренного негодяя ее отказ.
      С одной стороны, следовало быть с ним достаточно корректной и при этом не дать ему ни малейшего повода надеяться на что-то. С трудом скрывая отвращение к нему, она все же пыталась не оскорбить человека, только что похоронившего отца.
      Она также думала об отце, который так огорчал ее в последнее время. Но все-таки это был ее отец.
      После того, как в течение некоторого времени сохранялось молчание Брэндону просто нечего было сказать, - поклонник, наконец, набрался храбрости, чтобы заикнуться о подлинной цели своего визита. Это было сделано с некоторым волнением и дрожью в голосе.
      Лишь когда он получил отказ, выраженный в самой категоричной форме, на какую только была способна молодая леди, Брэндон справился со своими чувствами.
      И тогда молодой плантатор, оскорбленный отказом дочери "бедного белого человека", ибо он знал секрет состояния Джерри Рука, сбросил маску деликатности. Он обрушил на женщину, под кровом которой находился, весь свой гнев.
      Молодая леди, оскорбленная таким поведением, позвала бы на помощь отца, но она вспомнила его слова и, стараясь избежать угрозы наказания, молча сносила слова своего трусливого обидчика.
      - Ага! Кто-то еще, как я полагаю, - злобно шипел отвергнутый джентльмен, - из нищих обормотов, таких же, как и ты, имеет на тебя виды! К ... - и негодяй ужасно выругался. - Если это так, я узнаю, кто он, и, кто бы он ни был, я сделаю так, что ему не поздоровится в наших краях. Лина Рук, ты еще пожалеешь о своем отказе!
      Ни слова не сказала Лина Рук в ответ на это грубое оскорбление. Презрительное выражение ее губ и было тем ответом, которым она его удостоила. Однако это осталось незамеченным, поскольку отвергнутый поклонник вскочил на лошадь и галопом помчался прочь от ворот, в то время как она осталась на веранде, молча смотря ему во след.
      Но не она одна стала свидетелем ухода разочарованного поклонника. Джерри Рук, возившийся среди свиней и домашней птицы, также видел, что Брэндон ускакал, и по тому, как он вымещал свою злость на лошади, старый охотник догадался, какой ответ получил молодой плантатор.
      - Негодная девчонка! - пробормотал Рук, и мрачная тень легла на его лицо. - Она одурачила меня и отказала ему! Похоже, она разозлила его. Не воспринимайте это всерьез, Альф Брэндон! Я все улажу для вас. Я не допущу, чтобы моя дочь упустила шанс стать хозяйкой целой плантации, и вы это знаете. Вы получите девчонку, и она будет вашей, даже если мне придется тянуть ее к венцу на аркане. Вот так, моя дорогая Лина: когда рыбка уже на крючке, я не позволю, чтобы по твоей вине она ускользнула.
      Если внезапный отъезд Брэндона разозлил Джерри Рука, то был кое-кто другой, для кого это было радостью. То был Пьер Робидо.
      После расставания с возлюбленной, с которой он так давно не виделся, молодой человек пересек ручей и, как и намеревался, направился через лес к поляне, где он оставил лошадь.
      Но прежде чем он удалился, ему пришла в голову мысль поглядеть, насколько изменился старый охотник, а заодно узнать, что происходит на его плантации.
      Для этого достаточно было снова занять место в укрытии, где он уже однажды наблюдал за плантацией и где он мог спокойно дождаться появления Джерри Рука.
      Зная, что веранда обычно используется как гостиная, он полагал, что старый охотник не заставит себя долго ждать и появится там.
      Вовсе не праздное любопытство побудило его возвратиться. Были у Пьера совсем иные причины, чтобы поглядеть на бывшего хозяина его дома и в то же время самому остаться незамеченным.
      Это было непроизвольное импульсивное желание; так инстинкт зовет птицу приблизиться к змее, угрожающей ее гнезду.
      Когда Пьер Робидо вернулся из Калифорнии, он уже гораздо больше знал о деяниях Джерри Рука, чем до отъезда. Это старый охотник отправил его в дальнюю поездку. Он настоял, почти заставил юношу уехать, рассказав ему вымышленную историю, будто бы его отец уже находится в Калифорнии и поручил Джерри отправить туда сына как можно скорее. Для этой цели старый охотник снабдил его всем необходимым и даже сопровождал его некоторую часть пути.
      Как уже говорилось, ничего не подозревавший юноша ничего не знал и о том, что произошло ночью на роковой поляне, и даже о том, что его отец был совсем рядом, когда он сам едва не был повешен.
      История линча отца была скрыта от него до самого отъезда; только один Джерри Рук общался с больным юношей, тщательно охраняя его от посещения посторонних. Только прибыв в Калифорнию и расспрашивая об отце, он узнал о трагедии на Канни Крик и о том, кто стал ее жертвой.
      Этот рассказ о трагедии распространился среди золотоискателей благодаря одному из них, недавно прибывшему из Литл-Рока.
      Почему Джерри Рук так стремился отправить его подальше, Пьер Робидо не догадывался, хотя у него уже возникли определенные подозрения, что старый охотник как-то замешан в убийстве его отца.
      Все вышесказанное побудило Пьера Робидо вернуться и снова спрятаться в укромном месте среди деревьев, которое он только недавно оставил. Возможно, он также хотел снова взглянуть на любимую, с которой ему пришлось так поспешно расстаться.
      Так или иначе, но он вскоре очутился на своей излюбленной позиции, откуда мог наблюдать за происходящим, скрываясь в листве деревьев.
      Насколько Джерри Рук был обеспокоен происшедшим, настолько Пьер был удовлетворен результатами беседы отца с дочерью. Он отлично видел обоих: бывший хозяин его дома, стоя на пороге, беседовал с дочерью, находившейся на веранде.
      Пьер подоспел как раз в тот момент, когда был задан вопрос насчет незнакомца, стрелявшего в змею. Он не слышал сам вопрос, но заметил замешательство девушки, которая тем не менее проявила самообладание и ловко уклонилась от ответа, воспользовавшись приездом поклонника.
      С этого момента Джерри Рук больше в разговоре не участвовал. Третий персонаж появился на сцене, и взгляд благодарности, которым дочь Джерри Рука, казалось, одарила вновь пришедшего, вызвал острую боль в сердце Пьера Робидо.
      По восклицанию он узнал, кто это пришел. Но Пьер и не нуждался в подсказке. Сколько бы времени ни прошло с тех пор, ничто не способно было стереть в его памяти образ того, кто так безжалостно оскорбил его; и за шесть лет немного изменений произошло в облике Альфа Брэндона. Пьер без труда узнал его.
      С бешено бьющимся сердцем он стал молча наблюдать за сценой, которая последовала далее.
      Сначала его не покидала горечь, поскольку он отметил и неправильно истолковал взгляд вежливости, которым Лина удостоила его соперника.
      Однако уже вскоре, когда он услышал продолжение беседы (в том месте, где он стоял, было слышно каждое слово), последние слова Альфа Брэндона и особенно когда он увидел, как рассерженный поклонник удалился, Пьера захлестнула такая радость, что он едва сдержал крик.
      Он готов был перепрыгнуть через ручей и еще раз заключить любимую в своих объятиях. Но он понял, что такая неосторожность только повредит им обоим, и тихо покинул свое убежище. Сердце его учащенно билось от осознания триумфа, постепенно переходящего в чувство приятной удовлетворенности разделенной любви.
      ГЛАВА XIX
      ТАЙНОЕ СОВЕЩАНИЕ НЕГОДЯЕВ
      Было время, когда "Гостиница Слаугтер" считалась лучшей из гостиниц такого рода в Хелине. И было это при жизни Слаугтера-старшего. Теперь, когда отец умер, сын принял бразды правления; но из-за небрежности Слаугтера-младшего дела шли неважно, и гостиница быстро превратилась во второразрядную - здесь обитали теперь сомнительные личности, а респектабельные посетители стали обходить ее стороной, важные и представительные встречи здесь больше не проводились.
      В гостинице Слаугтера порядочные постояльцы стали редкостью. Однако здесь все же было много разношерстных гостей и постоянных клиентов. Местные "спортсмены" и разного рода авантюристы постоянно снимали комнаты в гостинице. Собственно, гостиница превратилась теперь в бар, где в ходу были крепкие напитки; был здесь также игорный дом, где процветали азартные игры. Она стала излюбленным местом для всех молодых кутил в окрестности, впрочем, и старых также. В гостинице имелись как общие, так и частные комнаты; в одной из таких комнат владелец гостиницы мог уединиться для встречи со своими закадычными друзьями.
      Вечером того самого дня, когда Альф Брэндон получил отказ от дочери Джерри Рука, в этой комнате собралось шестеро гостей, включая самого хозяина. Это были те самые молодые люди, которые шесть лет назад разыграли опасную "шутку", едва не повесив Пьера Робидо. Так что нет необходимости снова повторять их имена описание, достаточно лишь отметить, что все шестеро остались такими же дикими и злыми; точнее, с большей степенью достоверности можно утверждать, что эти свойства их характеров только усилились.
      На первый взгляд казалось странным, что случай вновь свел их всех вместе, и никто из посторонних в компании не прибавился. Однако собрались они совсем не случайно; дверь была заперта, и никого более не впускали. Это стало очевидным также из продолжения их беседы, разъяснившей цель собрания.
      Альфред Брэндон, который и вызвал всех на тайное совещание, предварил его вступительной речью, разъяснив, для чего они собрались и что им следует предпринять.
      После того, как все выпили и собрались вокруг Брэндона, тот сказал:
      - Итак, ребята, я послал за вами, чтобы встретиться, и вот мы здесь. Я полагаю, вы знаете, почему?
      - Я полагаю, что нет, - резко ответил Бак.
      - Чак? - предположил Слаугтер.
      - Да, мы знаем, что мы собрались по поводу Чака, - согласился сын торговца лошадьми. - Любой дурак мог бы догадаться об этом. Но конкретно по какой причине? Давайте послушаем, что ты нам скажешь, Альф.
      - Хорошо, об этом чуть позже. А сейчас я хочу сказать, что пора нам кое-что предпринять, чтобы избавиться от ежегодного налога, который мы платим.
      - О! в самом деле? Я так и знал, рано или поздно нам придется заняться этим. Но ты, Альф Брэндон, мог бы сделать это гораздо раньше. Я уже выложил из своего кармана пятьсот долларов, и пусть меня повесят, но я не дам больше ни цента.
      - Так же как и я, Билл Бак! - присоединился Слаугтер.
      Граббс, Рэндалл и Спенсер промолчали, хотя, очевидно, также склонялись к этой мысли.
      - Я каждый год клялся, что прекращу это, - продолжал Бак. - Я так бы и сделал, если бы не Альф. Ему это выгодно: он богат и в состоянии платить. Но у всех остальных из нас положение совсем иное, черт побери!
      - Ерунда! - воскликнул Брэндон, - мое богатство не имеет никакого значения. Я так же как и все вы хотел бы избавиться от этого налога; просто раньше у меня не было никаких разумных идей по этому поводу.
      - А теперь? - спросил Спенсер.
      - У меня есть кое-что на этот счет, признаюсь.
      - Мне ясно как божий день: есть только один путь, - сказал Слаугтер.
      - И мне, - отозвался Бак.
      - Что это за путь? Поведайте нам! - потребовал владелец магазина Граббс. - Я готов на все, лишь бы избавиться от этого налога.
      - Мы может избавиться от налога, только если избавимся от сборщика налога!
      Это предложение поступило от Слаугтера, причем последние слова были сказаны шепотом.
      - Могу сказать только одно, - заявил Бак, говоря громче и решительнее. - Я бы давно уже занялся этим, если бы Альф имел мужество согласиться. Я бы это сделал, черт возьми!
      - Что сделал? - сказал плантатор, стремясь подчеркнуть нелепость предложенного. - Убрать сборщика налогов? Вы оба соображаете, что несете?
      - Ой, какой ты безгрешный, Альф Брэндон, прямо как ангел!
      Это сказал Слаугтер.
      - Да, именно, - сказал Бак, отвечая на вопрос Брэндона. - Уберите сборщика, и нечего будет опасаться, что он придет за деньгами снова. Вот что мы имеем в виду. Ты можешь предложить что-нибудь получше? Если да, мы послушаем. Если же нет, к чему эта пустая болтовня?