В кабине можно было задохнуться – кондиционера не было. Он встал против двери, руки в кармане, плечи вперед, словно ожидал, что в этот металлический ящик вот-вот ворвется какой-нибудь громила. Двери, дернувшись, раздвинулись, двое молодцов встали перед ним навытяжку, и он жестом приказал следовать за ним. Жара и пыль действовали угнетающе, а солнце светило так яростно, что он сразу надел темные очки, хотя и в них приходилось щуриться. Длинный запыленный белый лимузин стоял наготове. Харрел влез на заднее сиденье, сразу отгородившись дверью от жары. Лицо блестело от пота. Узкий переулок был забит велорикшами, дымящими древними грузовиками, велосипедами, курами и низкорослыми смуглыми дикарями. Лимузин терпеливо лавировал между этими препятствиями.

Выехали на шоссе с разделительной полосой, прибавив скорость, двинулись в сторону международного аэропорта. Море и пустыня приобрели более четкие очертания. Город сходил на нет, постепенно превращаясь в скопления жалких лачуг. Белая птица на спине черного буйвола, нагруженные ишаки, надменный верблюд. Сотни любопытных темных лиц. Хижины из картона, жести и бочек из-под бензина. Всепроникающая пыль.

Дальше Харрел заметил идущие на посадку отражавшие солнце серебристые силуэты. Ограда, здание аэровокзала и диспетчерская вышка, припаркованные сравнительно новые автомобили, кондиционированные автобусы авиакомпаний, огромные, как рекламные щиты, стабилизаторы, близость Обри и Хайда. Харрел поглядел на часы.

– Идет по расписанию?

– Да, сэр... узнавали перед самым отъездом.

– Проверьте и найдите мне помещение. Разговор с Дели переведите сюда. – Машина шла вдоль полупрозрачного ограждения, спасавшего от слепящего блеска моря. – И чтоб никакой неразберихи, никаких накладок, поняли? – В ответ утвердительные кивки, выражение согласия; возбуждение перед предстоящей работой, дополнительный адреналин, чтобы выдержать испытание действием в особой, избранной группе. Энергичные, способные ребята. – О'кей.

Водитель говорил с секретарем, которого приспособил для своих нужд Харрел. Если эти молодые ребята справятся с делом, их ожидает повышение, работа в особой группе, другие хорошие должности. Водитель сказал:

– Вас соединили, сэр. Возьмите, пожалуйста, трубку.

– Кто это? – спросил Харрел. – Привет, Рифкин. Это Харрел. Слушай, по факсу получишь физиономию. Я хочу, чтобы ее поискал в аэропорту прямо сейчас. Англичанин, фамилия Хайд... да, профессионал. Конечно, получишь официальное разрешение. Если объявится, не потеряй его, тебе понятно, Рифкин? Степень важности "А", даже выше. Позвони мне, как только подготовишь людей. Жду полной информации.

Положил трубку. Лимузин свернул на территорию аэропорта и направился к беспорядочно разбросанным громоздким зданиям аэровокзала, к каждому из которых поднимались длинные наклонные въезды. Десять минут, если рейс из Пешавара по-прежнему шел по расписанию. Со слепящего бесцветного неба, постепенно обретая форму и объем, медленно опускался "Боинг-747" британской авиакомпании. Бортовые огни почти невидимы, заметен лишь легкий шлейф от моторов. Авиалайнер коснулся земли и, удаляясь, покатил по посадочной полосе. Автомобиль въехал под бетонный козырек аэровокзала и остановился у шеренги затемненных раздвижных дверей. Вдоль тротуара толпились нищие и уличные торговцы. Один из его людей придержал перед ним дверь.

Направляясь по вестибюлю к эскалатору, он слушал доклад Фредериксона, узнавая сотрудников, на которых, иногда кивая, указывал Фредериксон. Здание было знакомым – для международных линий. Они шли к обзорной площадке. В баре и ресторане среди смуглолицых отдельными точками мелькали и белые лица. Пыль и зной, казалось, сочились сквозь грязные затемненные стекла. Не успели подойти, как Фредериксон показал на появившуюся в высоте еле видную темную точку.

– Вон он, Боб... прибывает вовремя.

– Как часы, – ухмыльнулся Харрел. – Есть кто-нибудь в камере хранения?

Фредериксон распахнул пиджак. Тонкий проводок и крошечный наушник.

– Все на одной ниточке, Боб. Проще простого... а?

Харрел на миг засомневался. Обри пользовался славой грозного противника; однако это было в прошлом, успокоил он себя. Сомнения рассеялись. Авиалайнер в слепящем небе чуть вырос в размерах. Хайд в плохой форме, женщина... не в счет. Обри – старик. Он бросил взгляд вдоль стеклянной стены, разглядев двух своих людей с полевыми биноклями. Один из них с ребенком – тонкий штришок. Искать среди уборщиков...

– ...Уборщиков, членов экипажа, кого угодно. – Он услышал, как от волнения заговорил вслух.

– Обо всех позаботимся, Боб... отдыхай.

– Я спокоен, Джо, ей-богу. – Так оно и было. Авиалайнер – небольшой "Боинг" с зеленой полосой по фюзеляжу и хвосту. Харрел был спокоен. Все точки прикрыты. Самолет, казалось, завис над посадочными огнями, словно чувствуя его присутствие, затем побежал по залитому солнцем бетону. Мысли кружились вокруг заговора против Обри и Хайда, ловушки, которой им не избежать.

В конце полосы он замедлил бег и зарулил в сторону вокзала.

Харрел объявил:

– О'кей, пошли вниз поприветствовать старого дядюшку, который никогда не бывал в наших краях. – И ухмыльнулся. – Если Хайд не сойдет с самолета, с таможней договорились?

– Конечно, они поднимутся на борт. Под предлогом поисков наркотиков, золота, чего-нибудь вроде этого. Кто знает? Но посмотрят как следует.

Подходя к эскалатору, Харрел обернулся посмотреть, как "Боинг" чисто въезжает на стоянку, словно сует голову в петлю.

...Когда смолкла беспорядочная приглушенная музыка, Обри почувствовал, как внутри нарастает напряжение. Сидевшая рядом Роз была белее, чем спет за иллюминаторами. Пассажиры, гремя, стаскивали с полок вещи или копались под сиденьями, потом нетерпеливо толпились у выхода, пока не открылась передняя дверь. Внутрь хлынул свист. Обри неохотно поднялся. Все его умные мысли исчезали, словно дым.

Неуверенными шагами он спустился по трапу. Роз позади него. Сквозь блестевшие на солнце стекла пассажирского зала ничего не было видно, но он был уверен, что за ними следят. Интересно, когда они поймут, что Патрика с ними нет, или же они это предусмотрели?

В багажном зале было людно, шумно, невыносимо жарко и тяжко от скопления утомленных полетом путешественников. От нервного напряжения покалывало в руках. Ожидая багаж, он время от времени вызывающе поглядывал в сторону враждебно молчавшей Роз, а может быть, надеялся увидеть хотя бы крошечный намек на прощение за то, что втянул в эту историю ее и использовал в своих интересах Хайда. За все время полета она не прикоснулась к еде, хотя закуски под соусом карри были великолепны. Она по воле случая попала в незнакомую, выбивающую из колеи компанию, где заправляли абсолютно чужие люди: видела знакомые ей лица, но эти знакомые ей люди вели себя порочно, просто ужасно. Своим молчанием она, сбитая с толку, пыталась удержаться в нормальном состоянии, старалась справиться с испугом за себя и Хайда.

Их чемоданы, покачиваясь, съехали по желобу и двинулись к ним по багажному кругу. Он выхватил ее чемодан и поспешил за своим, что стоило ему усилий и хлопот – сзади нажимали остальные пассажиры. Двигаясь с толпой, он не мог поверить, что ему хватило хитрости и изобретательности, чтобы опередить Харрела, который стоял по ту сторону барьера, отгораживающего пассажиров от встречающих. Харрел и по крайней мере еще двое, он не мог определить с уверенностью. Американец ленивым, уверенным движением поднял руку и двинулся параллельно ему но другую сторону барьера. Затем остановился перед ним.

– Сэр Кеннет. Подумать только, такая встреча! воскликнул Харрел с легкой издевкой. – Да еще с дамой. Не думаю, что мы знакомы.

Это было пострашнее, чем прямая угроза: за учтивостью Харрела скрывалась непоколебимая уверенность в себе. Если бы на нем была шляпа, он бы ее приподнял! В его тоне было что-то от кошачьей лапы, лениво игравшей с крошечной мышкой.

– Миссис Вуд, Харрел, миссис Вуд, – ответил Обри, не обращая внимания на немое удивление Роз, понявшей, кто перед ней. У нее беспокойно заметались глаза, руки не находили места. – Могу утверждать, что не меньше вашего удивлен, встретив вас здесь, – и закончил: – Возможно, вы могли бы подослать кого-нибудь помочь нам с багажом?

Взгляд Харрела на мгновение стал жестким, потом он снова оценивающе поглядел на Обри и произнес:

– У меня есть сообщение – может быть, лучше сказать санкция – из Лондона. Прочтите, сэр Кеннет, потом поговорим. Ведь она по существу адресована вам... открыли по ошибке... – Он передал Обри мятый листок папиросной бумаги. У того чуть дрожали руки.

Шифровка была подлинной. Адресована Харрелу для передачи Обри. Личный шифр Оррелла, код "Сенчури-хауз", время и дата. Вне очереди. Обязательное исполнение. Все в полном порядке. Обри медленно поднял глаза на Харрела.

– Времени зря не теряли.

– Хотите перепроверить у своего парня в Лондоне, как его... Шелли? Чтобы быть уверенным на все сто?

– О, я не особенно сомневаюсь, мистер Харрел... Но, может быть, для порядка следует позвонить Шелли и подтвердить получение. А? – Сохранить хладнокровие стоило огромных усилий. В вестибюле, казалось, стало еще жарче и многолюдней. Нервное напряжение отнимало последние силы.

Телефоны-автоматы, как бы приглашая, выстроились совсем рядом. Харрел глядел на него с деланным безразличием. Лондон отрекся от Патрика, усугубляя его, Обри, собственную вину. Патрика сдали – прямо как Гейнс в Кабуле. Он был взбешен тем, что натворил этот безголовый тупица Оррелл... даже в лучшие времена от него нельзя было ожидать ничего хорошего! Но клокотавшая в нем ярость оставалась для Шелли. Это Шелли выболтал Орреллу, что Патрик жив, сказал, где его найти, сообщил, что они с Хайдом встретились!

Преступник, говорилось в шифровке. Приказ об отказе от действующего агента, которого после всего пережитого бросали на произвол судьбы. В депеше приказывали передать Патрика Харрелу как наиболее авторитетному в данном вопросе... Ну что за идиоты!

Роз с сигаретой в зубах нервно переступала с ноги на ногу, словно неуверенная, придет ли дружок на свидание. С шутовской любезностью Харрел поднес ей горящую зажигалку. Обри направился к одной из пустующих телефонных будок и набрал номер "Сенчури-хауз". Харрел старался не смотреть, но его могучая фигура маячила перед глазами. Шелли наконец ответил.

– Питер, что, черт возьми, здесь происходит? Мне приказано выдать Патрика ни кому иному, как Харрелу!

– Сэр Кеннет, я должен переводить все ваши звонки на прямую связь – понимаете?

– Наплевать на эту чепуху! Что ты им наболтал? Что им известно?

– Кеннет, сэру Клайву настучал не я, а Харрел! Хайд убил в Пешаваре одного из их людей. Орреллу дело было представлено таким образом, что ему почти не оставалось выбора! – Шелли протестовал, как обиженный ребенок. – Меня вытащили на ковер, как самого вероятного твоего сообщника, Кеннет... – Мне ничего не нужно было им говорить, они уже практически все знали!

Обри понизил голос. Мучаясь от нерешительности и сомнений, спросил:

– Как Патрик?!

Хотя и оставались в голосе Шелли напряженные нотки, он заговорил знакомым заговорщическим тоном.

– Дели. Туда отправился Касс. Он там разберется.

Обри громко вздохнул.

– Знаю, что Касс там... это я его послал, на случай...

– Ясно. – Казалось, Шелли задела проницательность Обри. – Так удобнее. – Потом добавил уже другим тоном: – Им ничего не известно. Но что можно ожидать от Патрика... в этом должна быть ясность, Кеннет, неужели не понимаешь?..

– Патрик не намерен так просто исчезнуть, Питер, как бы это кое-кому ни хотелось!

– А ты что хочешь?.. Что ему приказано?

Обри, поколебавшись, через силу решился.

– Шифровку Кассу, Питер, – как можно быстрее. Он не должен обращать внимания на все шифровки из Лондона, которые последуют за твоей. Патрик знает, куда ему ехать. В Калифорнию. Не строй догадок, Питер, не надо! Патрика ни за что нельзя останавливать. И сообщи Кассу, что, по-моему, этот рейс может встречать кое-кто еще... нет, Питер, я не шучу. Благодаря таким, как Оррелл, это дело легко может полететь ко всем чертям! – И, глубоко вздохнув, добавил: – Питер, посылай шифровку и, ради бога, держи все при себе! Жизнь Патрика на волоске.

– Извини...

– Вряд ли это твоя вина, Питер! – беззлобно прервал он. – Ой, извини, до меня дошло... одним словом, я понял, что до конца игры тебя отодвинули в сторону, Питер.

– Ты возвращаешься прямо сюда?

– Да. Передай, пожалуйста, эту приятную новость Орреллу. Уверен, ему это будет страшно интересно!

Обри повесил трубку и, возмущенно сверкая глазами, вернулся к Харрелу. Его тошнило. Роз стояла спиной к американцам. Те ее не замечали. Харрел, казалось, обладал терпением робота.

– О'кей, сэр Кеннет?

– Нет, совсем не о'кей, мистер Харрел. Далеко не о'кей.

Как только Обри повесил трубку, от Харрела бочком отошел служащий аэропорта.

– Где он? – настойчиво допрашивал Харрел.

– Конечно же, не прячется в самолете. Боюсь, что разыскиваемое вами лицо, которое требуется передать вам, как ничего не значащий сверток, бесследно исчезло. Вы понимаете английский жаргон? Дал деру, мистер Харрел. Хайд дал деру – удрал! – Обри, словно провожая кого-то, помахал руками. – Неужели вы могли подумать, что пожилой человек вроде меня мог его удержать, особенно если то, что говорите о нем вы, – правда?

Харрел на мгновение смутился, но тут же на его лице снова появилась ухмылка. В памяти Обри всплыли эпизоды инструктажа Хайда, его угрюмая замкнутость обреченного, рвущаяся наружу душевная неуравновешенность. Воспоминания эти – словно контрабанда, которую надо было прятать от дотошного любопытства Харрела. Важно, что Патрик скрылся. Харрела опередили.

Обри равнодушно объявил:

– Мы с миссис Вуд всего лишь проездом, Харрел. Боюсь, что нам пора зарегистрироваться на лондонский рейс. Надеюсь, вы поймете... Роз, дорогая?

Харрел хотел было преградить им путь, но потом небрежно пожал плечами.

– Не беспокойтесь, мы его найдем.

– М-м, господа, прошу нас извинить. Роз, думаю, что нам пора...

Он взял Роз под локоть, собираясь направиться к эскалатору. Она выглядела безразличной ко всему, но о багаже все-таки вспомнила. Обри потащил свой чемодан на колесиках, потом они неумело взвалили вещи на движущиеся ступеньки. Он еще больше сгорбился, изо всех сил стараясь до мелочей сыграть роль пожилого растерянного пассажира. Потом, выпрямившись, он оглянулся на массивную, спокойную, уверенную фигуру Харрела.

Наверху он чуть не споткнулся. Роз подхватила его под руку. Этот жест напомнил Обри о его вине. Ее безопасность тоже зависела от него. Харрел наверняка знает, что она встречалась с Патриком, говорила с ним, слушала его... потребуется навести порядок: убрать.

– Спасибо, спасибо. – Он вырвал руку, опасаясь, что она заметит в его взгляде внезапный страх, ощущение беспомощности, отчего, он в сущности и споткнулся. У нее на лице застыл ужас. До нее дошло, что может случиться – прежде всего с Патриком, но, возможно, и с ней. Сердито поджатые губы говорили, что ей наплевать, что станет с Обри.

Хайд щурился под темными очками, которые он надел отчасти для того, чтобы его не узнали, отчасти из-за ослепительно сиявшего и огромном небе солнца, к тому же отражавшегося от сотен стеклянных и металлических поверхностей. Он медленно двигался к зданию аэровокзала в толпе пассажиром прибывшего из Равалпинди рейса Раскаленный воздух настоен на запахе авиационного горючего. Он не имел ни малейшего представления, поджидают ли его здесь люди Харрела. Скорее всего нет. Оружия у него не было.

Кто-то, извинившись, толкнул его. Он слегка пошатнулся. Сразу ударило в жар, пересохло в горле, хотя он и подбадривал себя спиртным в самолете. Его пугала собственная слабость, беспокоило, что, когда потребуется, не хватит сил.

Из-за солнечного света не было видно, что происходит внутри аэровокзала. Он опустил глаза. Тени ограждавших проход бетонных стен казались почти черными и только постепенно приобрели холодный синий оттенок. Проход перегородили тощий пес и еще более худые босоногие полуодетые дети со вздутыми животами. Позади, словно кукольные домики, виднелись картонные лачуги с плоскими крышами из расправленных молотком бензиновых бочек. В ушах раздался крик младенца. Хайд вздрогнул, вспомнив Афганистан.

Поток пассажиров нес его к дверям аэровокзала, отвлекая от проплывшего перед глазами кошмара. Он двигался, влекомый толпой, почти забыв об опасности.

Чья-то рука схватила его за рукав и оттащила от двери, ведущей в пассажирский зал. В глаза ударил свет – съехали очки. Он медленно, как старик, повернулся. Мимо него проходили в дверь последние пассажиры.

– Патрик, черт тебя подери!.. – Хайд встряхнул головой. Физиономия Касса – неожиданно – нет, как и следовало ожидать. На лице и облегчение, и тревога. Касс подтянул его к себе. – Тебя же наверху ждут, ты, идиот несчастный! – прошипел он. – Ты что, хочешь пойти с ними поздороваться?

– Сколько их там?

– Что? А, шестеро, может, побольше. Американцы. Пара их болталась здесь много часов, остальные высыпали из посольской машины пять минут назад и рванули, сломя голову. – Касс внимательно оглядел Хайда. – Ты в порядке? Идешь со мной?

Хайд провел ладонью по лицу. За спиной Касса на них глядели двое босых ребятишек.

Хайд кивнул.

– Я в порядке.

– Ты как полусонный. – Помолчав, Касс поправился: – Нет, куда хуже.

– Я в полном порядке! – Его снова кинуло в жар. Опять провел ладонью по лицу, чувствуя, как ладонь намокла от пота. – В порядке...

– Тогда пошли. Через минуту они будут искать тебя внизу. Может быть, они не видели, как ты сходил с самолета.

Касс толкал его в сторону проулка и детишек, но Хайд упирался. Однако он снова почувствовал приближение опасности: стал думать о том, что может произойти в ближайшее время. Харрел все еще пытался с ним разделаться. Это отложилось в сознании и приобрело смысл. Он прошмыгнул мимо детей, потом, стараясь их не замечать, мимо хижин и картонных хибарок.

– Я спрячу тебя в одном месте, пока буду менять билеты...

– А это зачем?

– Или я достану билет на какой-нибудь местный рейс, или мы скроемся из аэропорта другим путем. Уверен, что они тебя засекли. Будут следить за всеми международными рейсами – отсюда. – Касс подтолкнул его к стеклянной двери и, внимательно посмотрев вдоль проулка, закрыл ее за собой. Отдышавшись, он возбужденно улыбнулся. – Улететь можно только самолетом местной линии. Сюда, вторая дверь справа, видишь?

Перед дверью Хайд остановился. Перевод с хинди гласил: "ТАМОЖНЯ. СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД". Он поглядел на Касса, который несколько поостыл, только в глазах остатки озабоченности и, возможно, разочарования.

– О'кей, входи. – Касс толкнул дверь. Тесная неопрятная комната пустовала. Пахло табачным дымом и остатками пищи.

Хайд сразу уселся в скрипучее кресло с торчащими из протертой обивки поролоном и деревом. Низенький столик, испещренный следами погашенных сигарет; газета, раскрытая на странице со стилизованной фотографией индийской кинозвезды; форменный пиджак таможенного служащего, висящий на спинке другого кресла; маленький пыльный радиоприемник, из которого раздавалась исполняемая на гитаре мелодия. Заполненная до краев пепельница. Касс, стоя в дверях, глядел на него, словно врач. Серый металлический картотечный шкаф, потрепанные журналы, поломанная настольная зажигалка.

– Теперь о'кей? – словно ребенка, продолжая расспрашивать Касс.

Хайд в ответ бросил свирепый взгляд.

– Как я отсюда выберусь?

Касс успокаивающе кивнул:

– Для начала подберу тебе местный рейс. Что, если кто-нибудь сунется сюда?

– Не сунутся. Им заплачено. – Он взглянул на дорожную сумку, которую принес с собой. – Не заглядывай туда, пока не вернусь. – Ободряюще улыбнулся.

– Все еще путешествуешь по свету за счет Ее Величества, Касс?

– Я выучил хинди, немного читаю санскрит, могу при случае подкупить кого угодно, не потратив ни пенса... больше не наедаю себе живот. Кое-что из этого когда-нибудь пригодится.

– Когда-нибудь отзовут тебя домой и посадят за письменный стол.

Лучше, чем... хотя неважно. Скоро вернусь. – Казалось, Кассу не терпелось сказать что-то еще. – В жизни не встречал человека, объявленного преступником,– добавил он, потирая подбородок.

– Считаешь, что такое не может случиться с более достойным парнем, так что ли? – подколол Хайд. – Не беспокойся, это не больно, пока до тебя не доберутся.

– И ты способен на?..

– Нет. Достаточно? Я не способен ни на что – Хайд наклонился вперед, глядя на сомкнутые кисти, словно это могло придать ему уверенности. Нет, он не был ни на что способен. Это правда. "Достань мне улики, которые гарантируют всем нам жизнь, Патрик..." Обри почти умолял его заняться безнадежным делом. За этим скрывалось разрешение: "Убей Харрела". Эта часть дела его интересовала. Касс, затхлая грязная комната больше не существовали. Мышцы лица сложились в свирепую гримасу. Он закрыл глаза, чтобы лучше увидеть Харрела. "Дай мне улики, и можешь убрать Харрела". Обри этого не сказал: вернее, сказал, но не совсем так.

Он старался не замечать в себе то, что пугало его больше всего, – свое необычное, вызывающее отвращение состояние. Его переполняла жажда насилия.

Ему удалось убедить себя, что это не навсегда, имеет отношение только к Харрелу, к желанию уцелеть. Потом все будет в порядке, это не раковая, а доброкачественная опухоль, от которой он избавится, как только кончится вся эта заваруха. Он сможет отделаться от этой своей страсти... да, он верил, что...

...Но пока на свете жил Харрел...

Касс тихо прикрыл за собой дверь. Державшая ручку двери ладонь стала влажной и скользкой. Он тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от сна или неприятного воспоминания. Сосредоточенное лицо Хайда с печатью страха и сдерживаемой ярости. Боже, как Обри решился доверить ему эту операцию? Или у старика поехала крыша... или ему действительно некуда деваться.

По невысокому пролету он поднялся в главный зал. Не его дело рассуждать... и так далее...

Он выделил четырех американцев из посольства и еще две вызывающие подозрение белые физиономии. Они могли знать его. Англичане же, которые ехали удостовериться, что Хайд, если его засекут, передан в руки американцев, определенно его знали! Это осложняло дело и заставляло спешить. Он, стараясь не бросаться в глаза, пробирался сквозь толпы пассажиров и встречающих, как фотоаппарат, фиксируя лица, позы, отыскивая тех, у кого нет багажа, кто стоит без дела. Белые лица без следов усталости, озабоченности, растерянности, нетерпения... вот одно, у стойки буфета. Второе, третье, потом четвертое. Четверо выбежавших из посольской машины как раз перед посадкой самолета, в котором летел Хайд. Все четверо напряженно замерли, словно олень, почуявший запах тигра, но с места не двигались. Сунув руки в карманы, Касс склонился у книжного киоска, разглядывая свежие книжки в мягких переплетах. Через минуту насчитал уже пятерых, затем потребовалось еще три минуты, прежде чем он уверенно определил шестого американца. Они твердо знали, что Хайд был в самолете. Пока еще, слава Всевышнему, никого из английского посольства, кроме меня самого!

Медленно двинулся по залу к билетным кассам. Ни Диксона, резидента, ни Майлза, его заместителя, пока не видно. Облегченно улыбнулся, но тут же взял себя в руки. Он чувствовал себя не в своей тарелке – сегодня на весь день его оторвали от обычных дел. Хайд, даже в его нынешнем состоянии, думал бы только об этом деле, обострил нюх и другие примитивные чувства, какие у него остались. Но для Касса это было не совсем обычным занятием.

Ни Диксона, ни Майлза. Касс двинулся быстрее, спеша осуществить свой план. Он остановился на компании "Индиан эйр". Против номера рейса, который он предусмотрел в своем небольшом тщательно разработанном сценарии, уже светилось объявление о посадке. Черт возьми, у выхода на посадку, должно быть, уже собираются пассажиры...

Он понял, что надо торопиться. Быстро оглядев зал, отметил, что полдюжины американцев на месте, а его резидента пока что, слава Богу, нет, понял, что разглядывать их, словно тигров и Рантамборском заповеднике, уже не остается времени. Он как раз вернулся оттуда незадолго до звонка Обри. Его бросило в жар, на лбу выступили капельки пота, точно так же, как у Хайда в той затхлой, грязной комнатенке. Теперь все приобретало реальные очертания.

У кассы "Индиан эйр" собралась очередь. Работала только одна уставшая, неповоротливая кассирша. Рейс на Катманду, согласно расписанию, отправлялся через двенадцать минут. Касс встал в очередь. Становилось все жарче, чесалось тело, он не мог устоять на месте. Мысли растрепались, словно одежда, которую ему не дал сменить звонок Обри. Ерзая, машинально подавался вперед, не отрывая глаз от светящегося объявления о посадке и скачущих цифр на висящих рядом часах. Надо же, черт побери...

Сначала в Катманду, там пересадка на рейс "Ройял непалез", следующий, прямо на Гонконг, а оттуда есть вечерний рейс; в Сан-Франциско. До завтрашнего дня другой такой стыковки нет. Он сжимал в карманах взмокшие кулаки, костяшки пальцев нескладно торчали сквозь тонкую хлопчатобумажную ткань брюк. Если Хайд попадет на рейс до Катманду, все путешествие займет двадцать четыре часа... это и был план "А". А плана "Б", черт возьми, не было в помине. В дорожной сумке, оставленной Хайду, был новый паспорт, кредитные карточки, смена одежды – от Хайда так воняло, а также взбадривающие и успокаивающие средства, на чем так жестко настаивал Шелли. Все, что нужно Хайду, кроме проклятого билета до Катманду! Остальные билеты были в сумке. Перед ним все еще оставалось два человека, к тому же низенький толстяк затеял спор насчет стоимости билета до Бенареса на "Пилгрим экспресс", черт бы его побрал!..

Ну, давай же... Восемь минут, у него едва оставалось время добежать до Хайда, не говоря уж о том, чтобы добраться до выхода – как его там? – №52.

Ужасное ощущение, что ты ни к чему не пригоден. Всплыло непрошеное воспоминание: на заготовленных углях в камине родительского дома – дохлая галка... много лет назад. Он с бывшей женой приехал на выходные. Осторожно поднял птицу и был потрясен, увидев, что он жива. Направленный на него черный глаз. Он отнес ее в сад и бросил на землю, уверенный, что она не выживет. Ударил ее лопатой дважды, чтобы не мучилась. Нынешнее занятие было чем-то похоже, если забыть ощущение брезгливости. Ему было жарко, он нервничал, не хотелось этим заниматься. Хайд, доведись это ему, беспечно рассмеялся бы...

Перед глазами встало обращенное к нему изможденное, небритое, похожее на негатив лицо Хайда. Касс встряхнул головой. Когда-то очень давно, даже Патрик испытал бы подобные чувства, убивая галку.

– Черт возьми, Фил! Так и знал, что это ты!

Касс испуганно обернулся, с трудом приходя в себя. Перед ним стояла Майлз, заместитель главы разведывательной службы в посольстве.

– Джим, – хриплым голосом растерянно произнес он, еще сильнее сжав кулаки в карманах.

– А я думал, что ты до понедельника где-то в тигровом заповеднике.

– Нет, до сегодняшнего дня.

Шесть минут, самое большее шесть с половиной. Он не решался взглянуть на часы. Любезная подозрительная улыбка Майлза. Дай Бог, чтобы он был при деле, а не просто так. Майлз с лопатой, а он, что та галка. Меньше шести минут!

– Опять куда-то собрался? Сачок... лентяй, каких нет!

– Нет, что вы... неиспользованные билеты... паршивые индусы. – Он улыбнулся, теперь уже не так принужденно, руки в карманах, но посвободнее. И лоб не так горел.

Майлз, сузив глаза, спросил:

– Ты здесь по тому же делу? – Большинство жестов и выражений Майлз заимствовал из фильмов, но за деланными манерами скрывалась подозрительность. – А разве Дико тебя не достал? Ты что, на своей машине?

Летевший в Бенарес любитель поспорить с женой и детьми пошел прочь, словно большого свирепого пса, таща за собой на веревке потрепанный чемодан.

Касс как можно небрежнее провел рукой по длинным волосам.

– М-м... так, для подстраховки, – пробормотал он.

– А сам в это время занимаешься личными делами, так-так! – Майлз радовался тому, что, как он думал, поймал Касса за нарушением служебных обязанностей. Это был низенький толстенький человечек, и ему приходилось смотреть на Касса снизу вверх. – Мало тебе того, что ты и так ходишь в любимчиках Обри? – глумился Майлз. – Как и негодяй, ради которого мы здесь торчим, а? – продолжал он со злой ухмылкой. – Хайда объявили преступником – какой поворот судьбы! Что до меня, а я надеюсь, что он подастся в нашу сторону, то я с удовольствием погляжу в лицо этой сволочи, когда мы будем передавать его янки.

– Я подумал, что ничего не случится, если отскочу на пару минут, – оправдывался Касс.

– Будь любезен, изволь нам помочь, – саркастически обратился к нему Майлз.

Теперь Касс оказался перед кассиршей. Часы показывали, что до отлета пять минут. Табло перестало мигать и светилось ровным светом. 52-й выход закрыт, но и сейчас еще пропустят, если...

Он ничего не может поделать, пока здесь торчит этот подонок Майлз!

– Ты не можешь минутку подождать? Тем более что очередь уже подошла. – Уставшая девушка в окошке начала проявлять нетерпение, да и очередь заволновалась. – Ну катись отсюда, Майлз!

– Тебя бы на мое место. Тогда побегал бы, – не отставал Майлз.

– А ты бы валялся брюхом кверху, так что ли?

– Закрой фонтан, Фил, – ухмыльнулся Майлз. – Таких сачков, как ты, еще поискать.

Четыре с половиной минуты. Поздно. У Касса не было ни малейшего представления, как увезти Хайда из аэропорта. До вечернего рейса на Катманду они наверняка прочешут здесь все... и доберутся до Патрика. Майлз получит удовольствие сдать его американцам.