- Не стоит благодарности. Это же лейтенант мне приказал.
      - Ваш лейтенант - прекрасный человек.
      - Шапиро? Да, он - специалист.
      В устах сержанта это был очень серьезный комплимент: за годы своей службы он перевидал немало таких молодых людей.
      Мы были на пороге, когда услышали треск мотоциклов. Их было три. Они мчались со стороны Ферфакс-авеню со скоростью семидесяти миль в час. На двух мотоциклах сзади сидели девицы в мини-юбках. Парень, который ехал один, поднял руку и швырнул в нашу сторону какой-то предмет. Тот перелетел через патрульные машины и тяжело грохнулся на газон. Мотоциклы прибавили ходу, обогнули фонтан в глубине тупика и с ревом умчались в ту же сторону, откуда появились.
      Сержант вполголоса выругался.
      Я спустился на улицу вместе с ним. На траве лежал маленький кожаный чемоданчик, похожий на атташе - кейс.
      Второй полицейский присоединился к нам. Сержант Брейкен несколько минут рассматривал чемоданчик, потом опустился на колени и осторожно кончиком ногтя открыл его. В узком пространстве по диагонали лежал топор, измазанный чем-то бурым. На внутренней обивке чемоданчика также бурели пятна, похожие на запекшуюся кровь.
      Глава 8
      - Поищите, пожалуйста, аптеку или ещё какое-нибудь место, откуда можно позвонить, - сказал я таксисту. - Не знаю, сколько времени мне понадобится. Если вы спешите...
      - Ничего, все в порядке, - он уселся поудобнее и запустил мотор.
      Ярдов через пятьсот - шестьсот мы оказались в деловом квартале на бульваре Беверли и покатили вдоль шеренги самых разных заведений: аптека, прачечная, бакалея, закусочная с нарисованной на витрине огромной сосиской. Цепочку зданий замыкала заправка.
      - Телефон есть практически везде, - сказал таксист. - И на заправке тоже. Я пойду возьму пару бутербродов.
      - Ладно.
      Я протянул пять долларов, чтобы он не подумал, что я смоюсь, не заплатив за проезд. Таксист молча сунул деньги в нагрудный карман.
      Ближе всего оказалась закусочная, и я направился прямо туда. Зал оказался полон народу, причем все разговаривали одновременно, а кабинки для телефона не было и аппарат висел прямо на стене. Тогда я зашагал к заправке. Там в углу оказалась телефонная кабина, и вообще было гораздо спокойнее.
      Я набрал номер управления полиции и спросил лейтенанта Шапиро. Мне ответили, что он на службе, но сейчас его нет в кабинете. Пришлось сказать, что звоню я по очень срочному делу, сообщить свое имя и номер телефона и повесить трубку. Было слишком жарко, чтобы торчать в кабине, поэтому я вышел и принялся расхаживать неподалеку. Часы показывали четверть второго, я и не думал, что уже так поздно.
      Ни одного хиппи поблизости не было. Я их явно не интересовал.
      Через пять минут я снова позвонил в управление.
      - Лейтенанту все передали, - сообщила телефонистка. - Он позвонит вам, как только освободится.
      Я повесил трубку и снова зашагал вокруг кабины. Потом уже двинулся было к машине, когда раздался телефонный звонок.
      - Это Мак, - сказал я. - Полагаю, вы уже говорили с сержантом Бейкеном.
      - Да. Он вам все показал?
      - Сержант был очень вежлив и терпелив, большое спасибо. Он рассказал вам о компании мотоциклистов и чемоданчике с топором?
      - Да. Вы были там, когда это случилось?
      - Точно. Есть одна вещь, которую я не стал говорить сержанту. Я и так уже порядком ему надоел и не хотел больше испытывать его терпение. А кроме того, возможно, это не представляет большого интереса...
      - Ладно, о чем речь?
      - Существует довольно большая вероятность, что одного из этих мотоциклистов зовут Голубой Билл.
      - Минутку, я запишу. Голубой Билл. Хорошо, продолжайте.
      Я пересказал сцену в кафе "Имаго" и объяснил, что разговаривали они с Сэмми. Пришлось уточнить, что я не могу утверждать, что это были те самые парни. Это вполне возможно, но руку на отсечение я бы не дал. Еще я добавил, что Голубой Билл - тот грубый тип, с которым мы столкнулись на лестнице.
      - Понимаю, - протянул лейтенант. - Кстати, насчет Сэмми...
      - Я не стал бы настаивать, но слышал, что он каким-то образом связан с заведением, которое называется "Стейшн-хаус". Не имею ни малейшего понятия, что это может быть.
      - Это гриль-бар в районе Чинека.
      - Ладно, пожалуй, следующий визит я нанесу туда. Спасибо за помощь.
      "Стейшн-хаус" оказался треугольником, одну сторону которого занимала стоянка такси, другую украшала старинная пожарная машина с большой цистерной для воды. Основанием треугольника служила автостоянка, сейчас почти пустая. Сам бар, достаточно просторный, выглядел уютным и очень спокойным. Час ланча давно миновал, поэтому я заказал себе ром с содовой, считая, что вполне могу себе это позволить после такого долгого и насыщенного утра.
      Бармен казался симпатичным, но в душе был беспощадным коммерсантом и предложил мне сэндвич с ростбифом и хреном, отчего у меня заурчало в животе. Пришлось послать к черту все планы: я чувствовал, как во мне просыпаются скрытые инстинкты.
      В половине третьего мой желудок требовал сэндвич с ростбифом, и я поделился своим желанием с официанткой с мечтательными глазками и волосами такими рыжими, что этот цвет никак не мог быть настоящим.
      В бар вошел посетитель и сел рядом со мной. Покосившись, я узнал Бернарда Рейнхарта. Понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, не следил ли он за мной. Но в конце концов его контора находилась неподалеку и было вполне нормально, что он зашел в "Стейшн-хаус" пропустить стаканчик. По крайней мере, это следует проверить.
      - Рад вас видеть, - сказал я. - Это освобождает меня от необходимости писать отчет.
      - Я вас слушаю.
      Он заказал мартини, а я рассказал о последних событиях.
      - Как зовут того парня... которого убили?
      - Робби. Это все, что я знаю.
      - Он был другом Доны?
      - Другом Билла.
      - Она в этом как-то замешана?
      - Нет, я так не думаю.
      Он уставился в свой мартини так, словно перед ним был микроскоп.
      - Я должен вытащить её из этой грязи. Просто обязан.
      - Это будет нелегко. Она слишком привязана...
      - Что вы хотите сказать?
      - Извините, но вы сами несколько дней назад употребили это слово. Я говорю не о наркотиках, речь идет о жизни, которую она ведет, о компании хиппи, в которой вращается.
      - Это невозможно! Она не перенесет такого удара.
      Я разжевал ломтик апельсина, который плавал в моем бокале, и отодвинул в сторону свой сэндвич.
      - Придется проявить настойчивость. Но я просто излагаю вам факты, как они мне представляются, и не говорю, что нет надежды.
      - Проявить настойчивость? Каким образом?
      - Мне кажется, я напал на какой-то след. Есть один человек, который крутится возле хиппи. Хотелось бы про него узнать побольше.
      - Кто он такой?
      - Я знаю только, что его зовут Сэмми.
      - Вы считаете, он придет сюда?
      - Надеюсь, но не собираюсь торчать здесь весь вечер. Знаете, вы мне совершенно не мешаете, но если он появится, то будет лучше, если я с ним встречусь с глазу на глаз. И сообщу вам результат.
      Рейнхарт залпом допил свой бокал - что не полагается делать с мартини - и поднялся.
      - Понимаю, - кивнул он. - Не забудьте мне позвонить.
      - Не беспокойтесь.
      Он бросил на стол достаточно денег, чтобы заплатить не только за свой, но и за мой бокал, оставил щедрые чаевые и вышел из бара. Я ещё раз откусил от сэндвича и отодвинул его в сторону. Не знаю почему, но ближе к вечеру сэндвичи никогда хорошо не смотрятся. Должно быть, слишком рано мясо вынимают из холодильника. По крайней мере про хлеб этого сказать было нельзя.
      За стойкой бара зазвонил телефон. Бармен снял трубку, ответил, что-то выслушал, потом повернулся ко мне, продолжая держать трубку в руке.
      - Вас зовут Мак?
      Я кивнул.
      - Я сказал, что вы здесь. Это полиция.
      - Хорошо, я возьму трубку.
      Звонил Лу Шапиро.
      - Ну что, ваш человек не появился?
      - Пока нет.
      - Я кое-где порылся и думаю, что мы можем выдвинуть против него обвинение по двум - трем делам.
      - Я слушаю.
      - Примерно три месяца назад он попался на глаза сержанту Дельгенти. Тот получил не совсем надежную конфиденциальную информацию про гангстера по фамилии Фарнези. Предполагалось, что в дело замешан и Сэмми. Фарнези исчез. Никаких следов. Дельгенти никогда напрямую с Сэмми не общался, но кажется его фамилия Митропулис.
      - Вы серьезно?
      - Да, он грек. Тридцать три года, родился в Нью-Йорке. Здесь он уже больше пятнадцати лет, с хиппи общается всего около года. До этого работал инкассатором.
      - Неплохо... Ему, наверное, приходилось изрядно вкалывать.
      - Весьма изрядно. В один прекрасный день его задержали по обвинению в вооруженном нападении, но улики были слабоваты и дело прекратили. В ту пору он был связан с фирмой "Инвестмент Меркури", служившей прикрытием для рэкета.
      За моей спиной кто-то вошел в бар.
      - А кто был жертвой нападения?
      - Некий Томсон. Грег Томсон. Он остался в живых.
      Вновь прибывшим оказался Сэмми Митропулис. Он прошел к другому концу стойки и уселся на табурет. Казалось, меня он не заметил.
      - Хорошо, спасибо, - сказал я в трубку.
      - Он появился?
      - Да. Еще раз спасибо.
      Шапиро повесил трубку, я сделал то же самое. Бармен наполнил для Сэмми большой бокал. Они о чем-то разговаривали. Беседа наверняка коснулась моего телефонного разговора с полицией. Моя идея пообщаться с Сэмми потеряла всякий смысл.
      Я заплатил за сэндвич, встал с табурета и вышел. На стоянке было три машины: два "фольксвагена" и один зеленый "линкольн-континенталь". Найдя свое такси, я устроился на заднем сиденьи.
      - Можете включить счетчик, - сказал я водителю. - Я жду одного человека, и это может продлиться достаточно долго.
      - А он включен, - хмыкнул таксист, откинулся на сиденьи и надвинул кепку на глаза.
      Я боялся уснуть и спросил, есть ли у него радио.
      - Есть, но оно не работает, - буркнул таксист.
      Я выпрямился и потер глаза. Борьба со сном становилась все более неравной. А когда захотел поговорить с водителем, оказалось, что мне попался очень молчаливый спутник.
      - У вас нет желания поболтать? - спросил я.
      - Нет.
      - А у вас не бывает неприятностей из-за того, что вы не любите разговаривать?
      - Нет, никогда.
      Я ущипнул себя и повозился на сидении. "Стейшн-хаус" находился за моей спиной, но вход в него я видел в зеркале заднего вида, а если немного вытянуть шею, то мог увидеть и выезд со стоянки.
      - Нет ли у вас свежей газеты?
      - Нет. Я никогда не читаю газет. Там одно вранье.
      Я отступился и прекратил свои попытки, по крайней мере временно. Так прошло ещё полчаса, после чего таксист сдвинул кепку назад и посмотрел на счетчик
      - Уже четыре доллара пятьдесят центов...
      - Ничего, - вздохнул я, вытащил десятку и протянул ему. Но таксист покачал головой.
      - Я просто хотел вас предупредить.
      - Очень любезно с вашей стороны.
      Я снова впал в прострацию. Единственным преимуществом ничегонеделания было то, что время все-таки шло. Стремительно оно не мчалось, но все же двигалось. Прошло ещё двадцать минут, в течение которых я по очереди бросал взгляд то в зеркало заднего вида, то на шею своего таксиста. На двадцать первой минуте из "Стейшн-хауса" вышел Сэмми Митропулис. На какой-то миг он остановился у входа, по-прежнему постукивая по ноге свернутой газетой. Посмотрел на часы, быстро огляделся по сторонам и небрежной походкой направился к автостоянке.
      - Кажется, пришло время двигаться, - предупредил я таксиста, - но подождите, пока я не скажу.
      Он поправил кепку и занял боевую позицию за рулем.
      - Вы за кем-то следите?
      - Да.
      Зеленый "континенталь" направился в сторону квартала Чинека. Я сполз вниз на сиденьи, чтобы меня не было видно. Большая машина величественно миновала такси. Я дал ему отъехать ярдов на пятьсот, потом дал команду водителю.
      Таксист не спеша тронулся с места, и я вернулся к своему прежнему мнению: разговорчивым его не назовешь, но свое дело он знал и баранку крутить умел. Между нами и машиной Сэмми все время было несколько машин, которые нас загораживали. Таким мы без всяких приключений добрались до бульвара Уилшир. Там я вдруг потерял "континенталь" из вида и мое спокойствие сменилось потоком яростных ругательств.
      - Не волнуйтесь, он повернул налево.
      Мы немного задержались на перекрестке, но вновь увидели "континенталь" на бульваре Уилшир. Он спокойно ехал по бульвару и ярдов через четыреста свернул направо. Мой водитель мягко сбросил скорость, он явно хотел заработать хорошие чаевые. Наконец Сэмми притормозил, принял вправо и затормозил у кромки тротуара перед двухэтажным зданием, двор которого был огорожен красивой металлической оградой. Мы проехали мимо; оглянувшись, я увидел, как он прошел во двор и исчез.
      - Мне остановиться? - спросил водитель.
      - Да, пожалуйста.
      Он выбрал место и остановил машину.
      - На какой мы улице? - спросил я.
      - Э-э... кажется это Робертсон - стрит.
      Богатый квартал был застроен шикарными одно - и двухэтажными особняками. Неожиданно какое-то воспоминание кольнуло меня и заставило насторожиться. Я посмотрел вдоль спокойной и красивой улицы, бросил взгляд на стоявший позади нас "континенталь", пошарил по карманам и нашел визитную карточку, которую Рейнхарт дал мне в Чикаго - с адресом Доны на одной стороне и адресом его конторы в Лос-Анжелесе - на другой.
      "Бернард Рейнхарт, экспорт - импорт, дом 1226, бульвар Робертсона, Лос-Анжелес".
      На особняке, перед которым мы стояли, красовался номер 1268.
      - Мы на бульваре Робертсона? - спросил я.
      - Да, точно.
      Я сунул карточку в карман, снова взглянул на "континенталь", а потом ещё раз оглядел окрестности. Таксист спросил:
      - Машину нужно спрятать?
      - Нет, по крайней мере не сейчас.
      Я поглубже забился в сиденье, пока мы не миновали "континенталь", потом снова выпрямился, достал две бумажки по десять долларов и протянул водителю.
      - Мне нужно позвонить. Вы меня подождете?
      - Конечно, - ответил таксист, пряча деньги.
      Я направился прямо к дому 1226, в который вошел Сэмми. В центре двора красовалась большая клумба с тропическими цветами. На полированных дощечках красного дерева были вырезаны названия различных фирм. Под номером 18 я нашел табличку фирмы Бернарда Рейнхарта. Она помещалась справа в глубине двора. Дверь вела в маленькую приемную, в которой находились только роскошный стол и телефон. Дверь в дальнюю комнату была открыта и я увидел спину Рейнхарта, сидящего в кресле. Я слегка кашлянул, и он повернулся ко мне, причем сделал это очень быстро, пожалуй даже слишком быстро. Лицо его было искажено яростью, правая рука стиснута в кулак.
      - А...это вы...
      - Э-э... да. Как дела?
      - Жаловаться не приходиться, - он постепенно приходил в себя, но все ещё до конца не оправился. - Есть какие-то новости?
      - Я не совсем уверен.
      - Присаживайтесь.
      Я сел на стул с прямой спинкой лицом к нему и заметил на краю стола газету. Он тут же схватил её и швырнул в корзину для бумаг.
      Сэмми постоянно крутит в руках газету и постукивает ею по ноге, чтобы сохранять уверенность. Если он ушел и забыл её, значит что-то его сильно взволновало.
      - Я думал, может, вам доставит удовольствие, если я поговорю с Сэмми Митропулисом, - сказал я.
      - А-а... Это тот человек, про которого вы говорили в баре "Стейшн-хауса"?
      - Да. Именно тот. Который только что был здесь.
      Он выпрямился в кресле.
      - Вы за мной следили?
      - Нет, я следил за Сэмми.
      - Ну ладно, он приходил ко мне по делу.
      - По делу импорта и экспорта?
      - Импорта произведений искусства; он подбирает их для дома, который собирается приобрести.
      - Понимаю.
      - Я немного знаю его как клиента, но никак не связал с тем типом, про которого вы говорили в баре. На свете множество людей, которых зовут Сэмми.
      - Совершенно верно. Он хороший клиент?
      - Прекрасный. У него есть дочь, для которой он все покупает.
      Ветер пошевелил бумаги на столе Рейнхарта, он протянул руку, чтобы их поправить.
      - Вы знали, что Сэмми очень близко знаком с вашей дочерью и её другом Биллом?
      Рейнхарт поискал, куда бы сунуть бумаги.
      - Нет, до сих пор я этого не знал.
      Он явно лгал, но у меня не было настроения с ним пререкаться. Просто нахлынуло огромное желание все бросить. Я получил свои пять сотен, вполне достаточно, чтобы оплатить дорогу и два дня в отеле. Но если я откажусь от дела, то должен буду оставить в покое его дочь. Так что если я хочу спать спокойно, следовало по крайней мере ещё раз поговорить с ней, а заодно и с Шапиро.
      Глава 9
      Я вернулся в отель, засел в баре и заказал коктейль с ромом, который у них назывался "Каталина Зеп". Было ещё довольно рано, так что бар практически пустовал. Несмотря на царившее там спокойствие, я чувствовал себя усталым и подавленным. Я пытался убедить себя, что не имею никакого отношения к Доне Рейнхарт и не должен разбираться с двусмысленным поведением её отца, но понимал, что это только отговорки.
      Мне понадобилось вдоволь налюбоваться залитым солнцем садом и заказать вторую "Каталину Зеп", прежде чем я понял, что со мной происходит: я тосковал по дому. Ни ром, ни зеленый газон, ни цветы, ни расслабляющая атмосфера Калифорнии не могли поправить настроения. Мне было нужно место, где все дышит усталостью, как в баре "У Тони" или в закусочной на Уэллс стрит в самом начале верхнего Норт-сайда. Там постоянно вздрагивали стены и напитки опрокидывались каждые три минуты, когда мимо с громовым грохотом пролетал поезд.
      Здесь в баре было так тихо, что я невольно двинулся к молчащему музыкальному автомату. Там среди старых записей я нашел песню Синатры "Чикаго" и даже "Любимый город"... И, прежде чем успел сообразить, что делаю, уже сунул в щель монету.
      Ну - ну... И что подумает Дона Рейнхарт, когда узнает, что я сбежал?
      Вернувшись на место, я задал себе вопрос, а какое мне собственно дело до того, что подумает Дона Рейнхарт. Но тем не менее задумался.
      Потом я вдруг понял, что мое имя произносят безразличным и ровным голосом, каким обычно делают объявления.
      - Это я, - сказал я бармену.
      Он протянул мне телефон. Звонил лейтенант Шапиро.
      - Есть конфиденциальная информация, - сказал он. - Дикие Ангелы собираются сегодня вечером на Ферфакс-авеню.
      Видимо, по его мнению, я не отреагировал достаточно быстро, и он добавил:
      - Могут возникнуть проблемы. После убийства Робби все словно сошли с ума. Возможно, вам следует перевести дочку Рейнхарта в безопасное место.
      - Пожалуй.
      - И чем скорее, тем лучше. Скоро вечер, а мы намерены забрать её дружка и упрятать его за решетку. Ради его собственной безопасности.
      - Вы в самом деле так хотите?
      - У нас нет выбора. Сейчас я не думаю, что он убил приятеля, но он наш главный свидетель, и я не хочу оставлять его в руках этой банды дикарей.
      - Раз я сейчас оказался под рукой, вы советуете мне увезти Дону Рейнхарт, ничего не говоря о предстоящем аресте её приятеля?
      - Совершенно верно.
      - Это невозможно. Есть только один способ влиять на эту девушку: вести себя с ней честно. Другие варианты я уже пробовал.
      - Я только предложил.
      - А если я смогу перевести в безопасное место их обоих?
      - Это было бы прекрасно. Но если вы не сможете? И что произойдет, когда наступит ночь?
      - Сколько времени вы мне даете?
      - Очень немного. Сейчас половина пятого, к половине седьмого нужно успеть. Крайний срок - семь часов.
      - Хорошо. Спасибо, что позвонили. Я свяжусь с вами позже.
      - Буду надеяться.
      На стоянке охранник не мог найти мою машину.
      - Когда вы её оставили? - спросил он.
      - Сегодня рано утром.
      Он проверил записи в журнале, потом вытащил какую-то тетрадку и нашел пальцем соответствующую строку.
      - Примерно полчаса назад её отогнали в гараж.
      - С какой стати?
      Парень пожал плечами.
      - Не знаю, я только что заступил. Но так отмечено в журнале.
      - Я ни о чем подобном не просил!
      Он снова пожал плечами и растерянно уставился в журнал. Тут на стоянку проскользнул зеленый "континенталь" и ко мне обратился Сэмми Митропулис.
      - Здравствуйте, доктор. Могу чем-то помочь? Вас подбросить?
      Сзади в машине сидели два парня. Может быть, Сэмми решил не передвигаться больше в одиночку? У меня было весьма живое ощущение, что такая поездка может мне очень дорого обойтись.
      - Нет, спасибо, - отказался я. - Мою машину сейчас подгонят.
      - Как хотите, - "континенталь" мягко покатил по аллее к бульвару Уилшир.
      - Как зовут охранника, который дежурил перед вами? - спросил я.
      - Э-э... Кажется, Питерс, Рокки Питерс.
      - Когда он заступит снова?
      Охранник почесал в затылке.
      - Может быть, завтра. Я не знаю. Все меняется.
      - Ладно, поеду на такси. Можете вызвать мне машину?
      - Конечно, - кивнул парень, обрадованный, что может хоть что-то сделать.
      Он быстро зашагал к воротам, но остановился, так как такси само свернуло к нам. Водитель перегнулся назад, чтобы открыть мне дверцу.
      - Поехали? - предложил он.
      Я посмотрел на исчезающий вдали "континенталь".
      - Нет, спасибо. Сегодня все так вежливы со мной, что просто противно.
      Он вытаращил глаза, ошеломленно уставился на меня, плюнул и уехал.
      Охранник тоже вытаращился в недоумении.
      - Хорошо, так найдите мне такси, - напомнил я.
      - Чем это вам не подошло?
      - Физиономия таксиста не понравилась. И вообще он ехал не в ту сторону.
      Парень недоуменно почесал в затылке, потом помчался на стоянку, где было несколько свободных машины. Одна из них выехала из очереди и направилась к нам.
      - Куда вам ехать? - спросил водитель.
      - Ферфакс-авеню, к югу от Санта Моники. Возможно, что придется сделать крюк.
      - Тогда вам придется показать мне дорогу.
      - Постараюсь.
      Он поднес микрофон ко рту и доложил диспетчеру:
      - От отеля "Амбассадор" еду в сторону Ферфакс в Санта Монике. Возможно, придется сделать крюк.
      - Что вы имеете в виду? - переспросил диспетчер.
      - Так захотел клиент, - буркнул таксист и выключил микрофон.
      Пока все складывалось неплохо. Когда мы добрались до въезда на стоянку отеля "Уилшир", "континенталь" Сэмми стоял на светофоре и собирался поворачивать налево.
      - Налево или направо? - спросил меня водитель.
      - Направо. Когда проедете двести ярдов, увидите дорогу на Санта Монику и поедете по ней.
      Проехав двести пятьдесят ярдов, я не обнаружил никаких следов "континенталя" и чуть не подпрыгнул от радости. Маневр был не таким уж гениальным, но мне доставило удовольствие увидеть, что Сэмми не неуязвим. Победа, какой бы маленькой она не была, всегда доставляет удовольствие в трудные минуты.
      Мы остановились на красный свет на перекрестке с Ферфакс-авеню, я сидел, наслаждался покоем и ждал, пока водитель повернет. Солнце светило ярко, становилось душно. Когда я вышел из такси, струйки пота текли у меня по лицу. Я заплатил по счетчику и оставил водителю хорошие чаевые.
      - Желаю удачного вечера, - сказал я.
      - Спасибо. И вам того же.
      В кафе "Имаго" я поискал глазами пророка Даниэля. Не увидев его, направился к лестнице, ведущей в квартиру над фотостудией. Из студии бодрым шагом вышли двое мужчин, вооруженных фотоаппаратами. Улица была почти пуста, все вокруг казалось спокойным. Никаких признаков Диких ангелов. Но Шапиро полагал, что те соберутся только к ночи. У меня было чуть больше полутора часов, чтобы убедить Дону и Билла.
      Но на месте их не оказалось. Как обычно дверь оставалась незапертой. Я постучал, и женский голос предложил войти.
      Я вошел и увидел молодую девушку, сидевшую по-турецки на матрасе. Бэби Джейн я уже видел однажды в индийском сари. Только теперь она сидела нагишом.
      - Извините, - я отступил на лестничную площадку.
      - Ничего страшного. Дэнни меня предупредил.
      Явно произошла какая-то ошибка. Но, разговаривая через дверь, мне пришлось бы напрягаться, чтобы разобрать её слова. Поэтому я снова с самым независимым видом вошел в комнату; девушка чувствовала себя совершенно непринужденно, а вот я выглядел полным дураком.
      - А где ваш фотоаппарат? - спросила она.
      Наконец-то все стало ясно: она работала моделью для фотостудии внизу, а Дэнни, видимо, там заправлял.
      - Боюсь, я не тот, о ком говорил вам Дэнни, - сознался я. - Я разыскиваю Дону и Билла.
      - Я вас вспомнила. Вы - полицейский.
      - Нет. Я - друг Доны, мне очень нужно её видеть. Это крайне срочно.
      - А-а! Ну, они пошли немного пройтись. Когда вернутся, не знаю.
      Тут я услышал на лестнице шаги. Коренастый мужчина средних лет с фотокамерой на шее просунул голову в приоткрытую дверь. Он сопел, как тюлень, и смущенно переминался с ноги на ногу.
      - Э-э... У меня тут назначена встреча...
      - Все в порядке, - заверил я и повернулся к хрупкой маленькой брюнетке.
      - Не знаете, куда они пошли?
      - Собирались на рынок Феруэй в Санта Монике. Это в той стороне, - она махнула бледной рукой.
      - Пойду поищу, - я обошел фотографа и начал спускаться по лестнице.
      - Я уже заплатил внизу, - сообщил тот, входя в комнату.
      - Очень хорошо, - кивнула Бэби Джейн.
      До Санта Моники я добрался пешком и на углу разглядел вывеску рынка Феруэй, до которого оставалось ещё ярдов триста.
      Я шагал и чувствовал, как солнце все тяжелее давит на плечи. Словно по мановению волшебной палочки толпа превратилась в мешанину из горожан, детишек и собак. Весело сигналили автомашины. По сравнению со всем этим шумом и гамом квартал хиппи выглядел почти монастырем.
      Люди, которые непрерывно входили и выходили в ворота, казалось, собирались взять рынок штурмом. Желание здесь прогуляться мне показалось очень странным, но так уж видно принято в Лос-Анжелесе...
      Билла нигде не было видно.
      Я направился к выходу.
      Видимо, Дона меня не заметила, когда я обнаружил её возле кассы и остановился позади кассирши. Та была очень занята, регулярно нагибаясь, чтобы одной рукой класть покупки в корзинку, а другой подавать её обратно. Я читал, что в базарный день кассирша пробивает за пять минут до тысячи покупок. В Лос-Анжелесе это было нормальным ритмом.
      Маленькая корзинка Доны выглядела немного странно рядом с тяжело нагруженными соседними тележками. Кассирша складывала цены, а Дона все ещё меня не замечала. На ней было индийское сари, волосы перевязаны ленточкой, лицо оставалось совершенно непроницаемым. Потом она открыла кошелек и извлекла банкноту в пятьдесят долларов, - несомненно ту самую, что получила от меня. Я испытывал весьма смешанные чувства: она действовала согласно моим советам, но я вовсе не был уверен, что это лучший выход.
      У кассирши, бабищи лет под пятьдесят, лицо было приветливым, как вход в тюрьму. Она повернулась было к кассе, потом заколебалась, вновь извлекла банкноту и принялась её рассматривать.
      - Где ты её взяла, малышка? Украла?
      Дона, не двигаясь, смотрела на нее.
      - Я должна её проверить, - заявила кассирша.
      Она нажала кнопку и буркнула что-то в микрофон внутренней связи, установленный под кассой. Покупатели в очереди начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, показывая на Дону, как на виновницу задержки.
      Я похлопал кассиршу по плечу, и Дона наконец-то меня увидела. Но никакой реакции я не заметил.
      - Я могу вам её разменять, - сказал я кассирше.
      Та подозрительно смотрела на меня. Я вытащил две банкноты по двадцать и одну в десять долларов и протянул ей. В конце концов она решила их принять и протянула мне полсотни.
      - Советую вам не особенно доверять этим девицам, - сказала она. Такие сопрут вашу последнюю рубашку.
      - Занимайтесь своим делом, - осадил я.
      Она яростно сверкнула глазами, резко повернулась к кассе, чтобы выбить чек, а потом посмотрела на меня так, словно это я дал ей банкноту в пятьдесят долларов.
      - Это деньги девушки, - заметил я.
      Она сунула сдачу Доне, осуждающе оглядела нас обоих с ног до головы, пожала плечами и вернулась к своей работе.
      Дона подняла корзинку с продуктами. Я протянул было руку, чтобы ей помочь, но передумал. С какой, собственно, стати! Она по-прежнему в мою сторону даже головы не повернула. Мы вышли с рынка и двинулись по Санта Монике в сторону Ферфакс-авеню.
      - Видимо, я должна вас поблагодарить? - спустя некоторое время спросила Дона.
      - Ничего не случилось. И часто тут такие инциденты?
      - Нет. У меня редко бывает даже десять и двадцать долларов.
      - А где Билл?
      Дона ответила не сразу, но потом протянула:
      - Не знаю... Ему понадобилось с кем-то встретиться.
      - Не знаете, когда он вернется? Это может оказаться очень важно.
      - Нет, не знаю. А в чем дело? Что случилось?
      Мы подошли к Ферфакс-авеню и были вынуждены остановиться на красный свет. Уличное движение усилилось и стало плотным и нервным. Вот-вот должны были начаться пробки. Я тоже начинал нервничать.
      - Я разговаривал с лейтенантом Шапиро, - сказал я. - Он собирается арестовать Билла.
      - За что? За наркотики?
      - Нет. В связи с убийством Робби.
      - Это смешно. Билл его не убивал.
      - Это знаем мы, знает лейтенант Шапиро. Но Дикие Ангелы не знают.
      Светофор переключился и мы двинулись дальше.
      - И что они собираются делать?
      - Не знаю, но лейтенант Шапиро сказал, что они крутятся где-то поблизости, и он предпочел бы, чтобы Билл оказался в безопасном месте.
      - Короче говоря, он хочет упрятать Билла за решетку ради его собственного блага?
      Грубо. Слишком грубо. Разговаривать с ней было нелегко.