ТОМАС Б. ДЬЮИ
      КАРМАННЫЙ РАЙ
      Глава 1
      Восемь вечера, Все магазины в Лупе (деловой район Чикаго - прим. пер.) закрыты. На улице сыро, моросит мелкий дождь, правда, особого неудобства не доставляет. Я поставил машину на стоянку, вошел в холл и поднялся в лифте на восьмой этаж. На большой доске полированного стекла возле комнаты 814 красовалась гордая золотая надпись: "Бернард Рейнхарт", и чуть ниже помельче черным: "Импорт-Экспорт".
      За дверью горел свет. Я постучал.
      - Кто там? - спросил мужской голос.
      - Мак.
      - Минутку...
      Дверь открылась, на пороге появился мужчина в очках в черепаховой оправе и в рубашке с закатанными рукавами; он жестом пригласил меня войти.
      Бернард Рейнхарт оказался излишне разжиревшим здоровяком с утиной походкой.
      Следом за ним я пересек пустую приемную и вошел в кабинет. В центре возвышался роскошный письменный стол, за ним - несколько шкафов с документами, на стенах множество полок с сувенирами из Гонконга и прочих дальних стран. На небольшом столике - наполовину уложенный чемодан, на столе - авиабилет. Хозяин явно собирался уезжать.
      Он предложил мне сесть, с чем я согласился, и сигару, от которой я отказался, потом сел за стол и поскреб подбородок. Рейнхарт был небрит, сероватая тень лежала на щеках и подбородке. Затем он выдвинул ящик стола и протянул мне небольшую пачку банкнот.
      - Пятьсот. На первые дни хватит?
      - Все зависит от обстоятельств, - хмыкнул я. - Что мне предстоит делать?
      - Да, конечно...
      Он никак не решался начать, но меня это не слишком беспокоило: нередко попадаются клиенты, которым трудно перейти к сути дела. Даже если в их делах и нет ничего подозрительного, они не испытывают особого удовольствия от общения с частным детективом, словно на наших лицах каленым железом выжжено клеймо нашей бесчестной профессии. И потом, людям всегда трудно выставлять напоказ свои интимные дела.
      - Я хочу, чтобы вы нашли мою дочь, - неожиданно решившись, сказал он. - И чтобы вернули её домой, если сможете.
      - Сколько ей лет?
      - Семнадцать.
      - Где мне её искать?
      - Среди хиппи, в Калифорнии.
      - А-а... И давно она исчезла?
      - Четыре или пять месяцев назад.
      Мне показалось странным, что он не помнит точной даты.
      - Перед тем, как уехать, она жила с вами?
      - Со мной и матерью, моей женой.
      - Вы ни разу не пытались её разыскать?
      - Конечно пытался.
      - А как вы узнали, что она в Калифорнии?
      - Она мне написала. Писала, чтобы я не беспокоился, что у неё все хорошо. Там был обратный адрес, но она писала, что скоро собирается менять квартиру.
      - Когда вы получили письмо?
      - Неделю назад.
      - Вы пытались как-то с ней связаться, послать телеграмму?
      - Номер телефона она не сообщила. Я послал письмо, но ответа не было. За письмом просто никто не пришел.
      - Тогда вы впервые узнали, где она?
      - Понимаете... Я знал, что она где-то в Калифорнии.
      Он снова почесал челюсть, а я ждал, пока он продолжит рассказ. Но он решил сначала раскурить сигару, на что потребовалось время - пришлось несколько раз щелкать зажигалкой, пока та не разгорелась как следует.
      Я посмотрел на пятьсот долларов - всего пяток банкнот. Но не стал спрашивать, почему он предпочел выдать мне наличные, а не воспользовался чеком. В конце концов, в этом не было ничего плохого, хотя всегда вызывало вопросы.
      - У Доны давно не ладились отношения с матерью, - наконец продолжил Рейнхарт. - В последнее время они совсем испортились, и когда малышка уехала, это казалось единственно правильным решением. По крайней мере, я другого выхода не видел. Конечно, я пытался её отговорить, но...
      - Как её зовут?
      - Дона. Дона Рейнхарт. Она смелая и честная девушка. Но связалась с хиппи... Все дело в одном парне. Его зовут Билл. И что она в нем нашла? Какой-то тощий заморыш...
      - Она сбежала с парнем?
      - Да.
      - Если ей только семнадцать, и вы знаете, где она, вы могли попросить полицию вернуть её домой.
      Он тяжело зашевелился в кресле, скрипнувшем под его тяжестью.
      - Возможно, они и привели бы её обратно, но потом она снова убежит.
      Я посмотрел на банкноты и почувствовал себя неловко.
      - Предположим, я её найду. Я или полицейский, - какая разница? Это не помешает ей снова исчезнуть.
      - Не знаю, но мне кажется, что у вас больше шансов. Вы все-таки не полицейский. Может быть, вам удастся её убедить...
      - Легко сказать, - хмыкнул я, - но не так легко сделать.
      - Я понимаю, но...
      - Вы с ней встречались до того, как она окончательно исчезла?
      - Да, сначала они жили здесь, в Чикаго. Однажды вечером я видел её с парнем, три месяца назад. И сказал, что если она решит вернуться, я сделаю так, чтобы мать не устраивала ей сцен. Я обещал все, что мог. Но она ничего не хотела слушать, настолько была увлечена этим типом.
      - Вы не знаете, она принимала наркотики?
      Он снова заерзал в кресле и уставился в потолок.
      - Нет, не думаю. Но этого не миновать. И её могут ждать большие неприятности. Мне очень хочется, чтобы она их избежала.
      - А её нового адреса вы не знаете?
      - Да, верно.
      Я немного подумал.
      - Вы сказали, её ждут большие неприятности. Что вы имели в виду? Что-нибудь конкретное?
      - Нет, ничего определенного. Но она притягивает неприятности, как магнит... Эти девчонки просто какие-то чокнутые!
      Он снова поерзал в кресле, на этот раз довольно нетерпеливо, и подался вперед.
      - Послушайте, если вы считаете, что пятисот долларов мало, я могу прибавить. Я хочу вырвать дочь из этой компании любой ценой.
      - Нет, - покачал я головой. - Я думаю не об этом. Естественно, если я поеду в Калифорнию, у меня могут появиться дополнительные расходы. Но мне не хочется напрасно вас обнадеживать. Лично я сомневаюсь, что...
      - Понимаю, но это моя проблема. О вас мне дали прекрасные отзывы. Если вы ничего не сможете сделать, то и ни у кого другого не получится.
      - Может быть, больше шансов было бы у священника, или психиатра, или, скажем, учителя...
      Он решительно покачал крупной головой:
      - О священнике не может быть и речи, она не желает с ними разговаривать. Психиатры такого рода делами не занимаются. Что же касается учителей, их исключает предвзятое отношение к хиппи.
      - Ладно, - кивнул я, поднимаясь. - Посмотрю, что удастся сделать.
      Он тоже поднялся, собрал деньги и протянул их мне. Этот жест доставил мне некоторое облегчение: меня раздражало, что придется делать это самому. У каждого свое самолюбие.
      - Я куплю авиабилет и сообщу вам его стоимость, - сказал я.
      - Годится. Я сам туда лечу сегодня вечером.
      - В Калифорнию?
      - Да. По делам. У меня контора в Лос-Анжелесе.
      - Она есть в справочнике?
      - Да.
      - Мне нужна фотография вашей дочери и её прежний адрес, напомнил я.
      - Да, конечно.
      Он достал бумажник, достал визитную карточку с записанным на ней адресом и любительскую фотографию белокурой девчушки лет шестнадцати с тонкими чертами лица.
      - Сейчас у неё волосы длиннее. Вы же знаете, какие прически они носят:
      - Да. Смогу я вас найти в Лос-Анжелесе?
      Он кивнул.
      - Адрес и телефон - на визитке.
      - Отлично, - кивнул я. - Позвоню, когда приеду.
      Я спрятал визитку и фото в карман. Зазвонил телефон, и я вышел, не дожидаясь, пока Рейнхарт наговорится.
      В девять с минутами я приехал к себе. Оттуда позвонил в аэропорт и заказал билет до Лос - Анжелеса, на ночной рейс. Потом набрал номер приятеля, работавшего в турагентстве. Он обещал заказать номер в "Амбассадоре" или "Беверли Хилтон", однако ничего не гарантировал, сославшись на проходящий в городе конгресс, из-за которого отели переполнены. И посоветовал позвонить, когда буду на месте.
      - А если не удастся ничего найти в отелях?
      - Сниму тебе какую-нибудь халупу. У нас здесь очень приличные агентства по недвижимости.
      - Годится, Чарли, - согласился я.
      Я бросил в чемодан несколько рубашек и кое-что по мелочи, потом немного подумал и уложил во второй чемодан три костюма и несколько пар обуви, сказав себе:
      - Никогда не знаешь, как обернется дело. Вдруг пригласят на вечеринку в Голливуде?
      Пистолет в кобуре висел на дверце стенного шкафа. Я сунул его было в чемодан, потом достал и убрал в стол. Охотиться предстояло на хиппи, а не на горилл. Кроме того, у меня не было разрешения на ношение оружия в Лос-Анжелесе, и весьма маловероятно, что мне его там выдадут даже при самом лучшем отношении.
      До отъезда оставалось ещё кое-что сделать. Я набрал номер, и через мгновение в ухо ударил голос лейтенанта Донована.
      - Говорите! Разговор за ваш счет.
      - Хотел бы попросить о двух вещах, - начал я. - Во - первых, насчет возможного заявления относительно исчезновения одной...
      - Это не мой вопрос!
      - Одной семнадцатилетней девушки; зовут её Дона Рейнхарт. Она исчезла примерно четыре месяца назад.
      Молчание.
      - Когда?
      - Я только что тебе сказал, около четырех месяцев назад.
      - Ладно, проверю. А что во-вторых?
      - Я улетаю в Лос-Анжелес. Занялся одним делом, и буду весьма признателен за небольшую рекомендацию тамошним полицейским.
      - А что за дело?
      - Исчезновение девушки. Доны Рейнхарт.
      - В отделе по надзору за несовершеннолетними я никого не знаю.
      - Лейтенант, сейчас это не имеет значения.
      - А кто твой клиент?
      - Бернард Рейнхарт, её отец.
      - Понял. Собираешься вернуть свой пистолет?
      - Да.
      - Отлично, Мак. Есть там один, его зовут Шапиро. Лу Шапиро. Ему лет пятьдесят, надежный и солидный малый. Но не уверен, что он сможет тебе помочь по этой части. У них там строгое разграничение функций.
      - Мне просто нужно знать, куда податься, если понадобится.
      - Я с ним свяжусь. Когда будешь возвращать пистолет, скажи дежурному сержанту, чтобы предупредил меня.
      - Договорились, спасибо.
      - Желаю хорошо отдохнуть. Смотри, не утони там в бассейне.
      - Постараюсь.
      - Да, кстати, ты знаешь, сколько всего подростков исчезло в Чикаго?
      - Нет.
      - Три тысячи четыреста восемь человек.
      - Гораздо больше, чем я думал.
      - Да, вот так-то... Пока, Мак.
      - Пока, Донован.
      Я прошел на кухню, выгреб из холодильника продукты и оставил его размораживаться. Молоко я выпил, остальные продукты сложил в корзину и отнес Тони, державшему бар через улицу. Пусть раздаст своей обслуге или делает с ними что хочет.
      Тони на месте не оказалось, но был бармен Билл. Я пропустил с ним стаканчик.
      - Куда направляешься? - спросил он.
      - В Калифорнию.
      - Бедняга...
      - Да?
      - Смотри, не наделай глупостей!
      - Ты же меня знаешь...
      - Ну-ну.
      Ничего себе прощанье, - подумал я. Еще одно такое, и я откажусь от всей этой затеи.
      Вернувшись к себе, я связался с клиентами, звонившим в мое отсутствие, и сказал телефонистке:
      - Больше никаких вызовов не принимайте вплоть до особого распоряжения. Я отправляюсь путешествовать.
      - А в экстренных случаях?
      - Я позвоню из Лос-Анжелеса и сообщу номер.
      - Очень хорошо. Счастливо отдохнуть.
      - Все мне этого желают.
      - А что бы вы хотели, чтобы я сказала?
      - Не знаю. До свидания.
      Пора было ехать. Я закрыл чемоданы, выключил свет и спустился к машине. Несколько минут - и я был у полицейского участка, где собирался оставить оружие, а дальше отправиться пешком. Пришлось немного подождать, пока освободится дежурный. Наконец я протянул ему пистолет.
      - Вы им последнее время пользовались? - строго спросил сержант.
      - Нет.
      - Хотите продать?
      Ну и жук, - подумал я.
      Он проверил мою лицензию частного детектива и разрешение на ношение оружия, написал расписку и протянул её мне.
      - Не могли бы вы позвонить лейтенанту Доновану и сказать, что оружие я сдал?
      Сержант удивленно поднял глаза.
      - Лейтенант Донован вас разыскивает?
      - Насколько мне известно, нет. Но я хотел бы, чтобы он знал.
      Наконец я освободился, вышел на улицу, поймал такси и попросил водителя отвезти меня в аэропорт. Это заняло у нас не меньше часа, но я умудрился не прозевать свой самолет.
      Глава 2
      Три часа ночи - не самое подходящее время, чтобы приезжать куда бы то ни было; точно также это относилось и к Лос-Анжелесу. Несмотря на то, что в больших аэропортах разница между днем и ночью ощущается слабо, у него все равно был какой-то усталый вид. В жестах окружающих чувствовалась какая-то вялость, а на всем, что вы видели или чего касались, лежала пыль усталости.
      Я достаточно быстро отыскал багаж и куда больше времени потерял, чтобы получить подтверждение, что мне забронирован номер в отеле "Амбассадор". К тому времени, когда я сел в машину и пустился в долгий и утомительный путь до города, часы показывали уже пять (семь по чикагскому времени), значит я не спал больше двадцати часов. В отеле я заполнил регистрационную карточку, поднялся в номер и проспал до двух часов пополудни. Зато когда проснулся, вовсю сияло солнце и постепенно все начинало походить на Калифорнию, какой она сохранилась в моих воспоминаниях.
      Заказав завтрак в номер, я попытался, хотя и безуспешно, связаться с местной конторой Бернарда Рейнхарта. Еще до того, как завтрак принесли, я получил телеграмму из Чикаго. Она была от Донована.
      "Если Дона Рейнхарт и исчезла, то у нас на неё ничего нет".
      Это совпадало с тем, что говорил Бернард Рейнхарт: бесполезно пускать по её следам полицию. Тем не менее я предпочел иметь письменное подтверждение.
      Вместе с легким завтраком мне принесли "Лос-Анжелес Таймс", и я пробежал её всю, жадно поглощая ветчину, яичницу и райские яблочки. В новостях не оказалось ничего, что могло мне как-нибудь помочь, но и ничего такого, что могло бы удивить. Четыре месяца - довольно большой срок, особенно когда за это время не поступает никаких сообщений об исчезнувшем.
      Какое-то время я внимательно изучал фотографию Доны Рейнхарт, потом сунул её в карман и снова попытался связаться с Бернардом Рейнхартом. На этот раз ответила девушка, но всего лишь дежурная телефонистка. Она приняла мое сообщение и сказала, что не знает, когда мистер Рейнхарт сможет мне позвонить. Меня раздражало, что никак не удается с ним связаться; в то же время я прекрасно понимал, что мне ещё совершенно нечего ему сообщить, и что может пройти немало времени, прежде чем такая возможность появится.
      По адресу, который он мне дал, оказался обветшалый деревянный дом постройки двадцатых годов. Стоял он в узком переулке в квартале Венеция. Вся улица, застроенная такими же халупами, плавно спускалась к пляжу, где заканчивалась широкой эспланадой.
      На песке лицом к улице стоял небольшой павильон, в его тени укрывалось несколько скамеек, расставленных полукругом вокруг какого-то каменного возвышения. Все это огораживала кучка очень высоких пальм, образовавших своеобразную демаркационную линию. В павильоне одиноко восседала женщина, закутанная в шаль. Повернувшись спиной к морю, она внимательно изучала улицу. Женщина сидела совершенно неподвижно, словно тоже была частью декорации.
      Я поднялся на веранду старого обшарпанного дома. С дюжину парней и девушек либо сидели на полу, либо стояли, прислонившись к стене, и негромко разговаривали. При моем появлении все умолкли. У парней были такие же длинные волосы, как у девушек, и когда они молчали, различить их было нелегко.
      Дверь была открыта; сразу видно, что здесь сдавались комнаты. Я безуспешно поискал табличку с фамилиями жильцов. На двери был звонок, я нажал кнопку - никакого эффекта. Я заглянул внутрь, увидел узкую крутую лестницу, повернулся спиной к молодым людям на веранде и вошел. Едва я переступил порог, разговоры за моей спиной возобновились.
      В узкий вестибюль выходило несколько дверей. На некоторых дверях были имена, торопливо и коряво написанные прямо на двери или на картонках. Несколько картонок были надписаны странным каллиграфическим почерком, но большую часть прочитать было невозможно. На остальных не было вообще никаких надписей.
      Я постучал в первую попавшуюся дверь. Долго никто не открывал, потом появилась девица и, придерживая у горла распахивающийся халат, уставилась на меня.
      - Я разыскиваю Дону Рейнхарт, - сказал я.
      - Вы - полицейский?
      - Нет.
      Она продолжала внимательно меня разглядывать, потом сказала:
      - Я вам не верю, - и закрыла дверь.
      Я постучал в следующую дверь, потом ещё в две, но без толку. Неожиданно распахнулась последняя дверь и в коридоре появился мужчина лет сорока в рубашке с коротким рукавом и каких-то бесформенных штанах. В руке он держал открытую бутылку пива. Он заявил, что является владельцем дома. Я спросил, знает ли он Дону Рейнхарт. Он поколебался какое-то время, помигал и покачал головой.
      - Она здесь больше не живет.
      - Она не оставила нового адреса?
      - Шутите?
      - Она осталась вам должна?
      В глазах сразу зажегся огонек.
      - Конечно. Они все мне должны.
      - Сколько?
      - Секундочку, - он исчез и вскоре появился с потрепанной тетрадкой, в которую немедленно воткнул свой нос. - Вот, Дона Рейнхарт... э... пятнадцать долларов.
      Я достал пятнадцать долларов и протянул ему. Я был не настолько глуп, но мне нужна была его помощь. Пятнадцать долларов - не так уж много, верно?
      Он моментально спрятал деньги в карман своих необъятных панталон и неожиданно уронил тетрадку. Потом поднял её, отхлебнул из бутылки и выжидающе посмотрел на меня.
      - Не мог бы я взглянуть на комнату, в которой она жила?
      - К сожалению, нет. Я её сдал.
      - И она ничего не оставила, на что стоило бы взглянуть? Знаете, всегда остаются какие-то мелочи...
      - Да, конечно. Обычно, если можно что-то бросить, они бросают. Нет, ничего не осталось, совершенно ничего. Вчера все выбросили. Когда мусор увезли, я сам подмел комнату.
      Я начал жалеть о пятнадцати долларах.
      - Она жила одна?
      - Вы шутите, да?
      - Это вы мне уже говорили. Что из себя представлял этот тип?
      - Ну, вы же знаете, как бывает у таких девиц, сегодня один, завтра другой, - он сокрушенно покачал головой. - Вы правда не полицейский?
      - Нет.
      - Да, мне тоже так показалось.
      - Так тот парень, который жил с Доной Рейнхарт...
      Он отвел взгляд.
      - Такой же, как все прочие: длинные волосы, черные очки и все такое. Долговязый остолоп, который ничего не делал и целый день покуривал травку.
      Я оставил его в покое и вышел на веранду. Разговоры снова стихли. Я понимал, что ничего не добьюсь, если стану прямо задавать вопросы, но попытаться все же следовало.
      - Я разыскиваю Дону Рейнхарт, - сказал я.
      Все продолжали курить и смотреть сквозь меня.
      - У меня для неё деньги, - без всякой надежды на успех добавил я.
      Несколько человек зашевелились, и в горле у меня защипало.
      - Я не... - начала одна из девушек.
      - Заткнись! - раздался другой голос.
      Через некоторое время заговорил один из парней.
      - Кажется, она поселилась на "Улице".
      - Какой улице?
      - На "Улице", какой же еще! Ферфакс-авеню. Спросите в "Имаго".
      - Что такое "Имаго"?
      - Кафе.
      - А, понял, большое спасибо.
      Я чувствовал, что продолжать разговор бесполезно. Ясно было, что тип этот пользуется авторитетом, говорить ему никто не мешал.
      Я вернулся в гараж, где оставил машину, и отправился разыскивать Ферфакс-авеню.
      Улица имела одновременно провинциальный и какой-то временный вид, словно никто не мог решиться выехать оттуда или поселиться там. Эта типичная колония хиппи очень напоминала случайно позабытые тут и там театральные декорации, оказавшиеся ненужными из-за забастовки монтировщиков.
      Редкие жилые дома соседствовали с конторами, отделанными имитацией под мрамор, несколькими авторемонтными мастерскими, школой и страховым агентством.
      По другой стороне улицы тянулись деревянные дома, выкрашенные какой-то выцветшей краской; в них на двух этажах размещались фотостудия, магазин одежды и кафе под названием "Имаго". Дверь в кафе стояла настежь.
      Когда мои глаза привыкли к слабому свету свечей, я увидел, что в кафе довольно людно, но посетители напоминают скорее туристов, чем хиппи. И подумал об обитателях веранды - заходят ли они на "Улицу"?
      Едва я устроился на небольшом стульчике в углу, тут же подошла девушка в обтягивающем черном трико и желто-зеленой майке, чтобы принять заказ.
      Музыки в кафе не было. Узкопленочная кинокамера, установленная на эстраде, крутила на стену в глубине зале старый фильм про Дракулу. В большинстве своем нормально одетые посетители, склонившись над чашками кофе, пытались, несмотря на полумрак, расшифровать текст в газетах, и в кафе царила какая-то невероятная тишина и тоска. В дальнем углу крупный неуклюжий бородач в майке играл в шахматы с девушкой, чье лицо было почти закрыто ниспадавшими до пояса густыми черными волосами.
      Официантка принесла мне огромную чашку кофе, в котором плавал большой кусок мороженого. Я спросил, не знает ли она Дону Рейнхарт. Она покачала головой и отвернулась.
      Тут в кафе вошел молодой парень в облегающих синих джинсах и ковбойской шляпе и обвел взглядом зал в поисках места. Я жестом показал ему на стул напротив. Внимательно изучив меня, стул и всю обстановку, он принял приглашение, но не проронил ни слова, пока официантка в облегающем трико не принесла ему стакан почти черного вина и пирожное, видом напоминавшее оладью. Потом девушка исчезла. Он принялся за оладью, откусил кусок, положил её и отхлебнул глоток вина.
      - Ем первый раз за двое суток, - небрежно сообщил парень; он не хвастался и не жаловался, просто констатировал факт.
      - Тогда это должно вам показаться чертовски вкусным.
      Он пожал плечами и поднял стакан с вином.
      - Ненавижу эту штуку, но оно полезно для печени. Они каким-то особым образом его готовят, и оно очень полезно для здоровья.
      Я придерживался сугубо противоположного мнения, но что-то мне подсказывало, что он может быть прав. Во всяком случае, не было смысла затевать по этому поводу спор.
      - Вам стоит его попробовать, - парень поискал глазами официантку. Позвольте угостить вас стаканчиком...
      Жестом я остановил его.
      - Спасибо, не нужно. Это я хотел бы угостить вас.
      Он растерянно посмотрел на меня.
      - Да, но я уже один выпил.
      - Ну и прекрасно, выпьете второй, когда захотите. Я вам очень признателен, но я не любитель вина.
      - У каждого свой вкус, - хмыкнул он. - Я предпочитаю вино. Вы имеете право любить что-то другое.
      - Я и люблю, - кивнул я. - Кое-какие сведения.
      Он отрицательно покачал головой.
      - Не знал, что вы полицейский.
      - Я не полицейский. Я скорее по части безопасности.
      - Я думал, вас интересуют другие сведения.
      - Понимаю. Но об этом после.
      Парень колебался, но я чувствовал, что заинтриговал его.
      - Ладно, слушаю.
      - Я разыскиваю девушку по имени Дона Рейнхарт. Ей примерно шестнадцать лет, длинные белокурые волосы, она живет с неким Биллом.
      Он немного подумал, потом отрицательно покачал головой.
      - В полусотне метров отсюда по ту сторону улицы есть заведение, которое называется "Пещера". Это художественная галерея. Я там работаю в хранилище. Можете спросить Зейна Грея. А сейчас у меня дела.
      Перед тем, как уйти, он перекинулся несколькими словами с двумя бородачами, сидевшими за разными столиками. Второй поднялся и вышел вместе с ним.
      Я допил кофе и двинулся к бару, заставленному бутылками и кофеварками. Бармен с тщательно подстриженной бородкой в стиле Ван Дейка и очках с толстыми стеклами расставлял на подносе официантки бокалы с вином и чашки кофе. Он повернулся ко мне.
      - Да, мистер? - спросил он одновременно церемонно и иронически.
      - У меня срочное известие для девушки, которую зовут Дона Рейнхарт, сказал я.
      Бармен обвел взглядом переполненный зал. Заметно было, что к словоохотливым собеседникам его не отнесешь.
      - Сегодня я её не вижу.
      - Не могли бы вы сказать, где она живет?
      - Нет.
      - Хорошо. Если я оставлю для неё записку, вы сможете её передать?
      - Если она появится...
      - Годится. Я ещё вернусь.
      Я вышел из кафе и зашагал вверх по улице в поисках "Пещеры". Надеясь сойти за праздношатающегося туриста, по дороге я заглядывал во все лавочки, где можно было бы обнаружить Дону Рейнхарт. Однако от вопросов воздерживался. Я и так уже достаточно рисковал. Не исключено, что у Доны возникнут подозрения, и она спрячется так, что не узнаешь, где потом искать.
      Вход в "Пещеру" был оформлен так, чтобы подсказать зрителю, что там находится. Должен признать, это творение в духе примитивизма весьма впечатляло. Но я не могу считать себя специалистом по части живописи. Внутри было тесно: все помещение заставлено картинами, прислоненными к стенам и сложенными на стульях и всяческих ящиках. По залу прогуливались несколько человек, но мне не показалось, что этот бизнес процветает.
      За порядком в галерее присматривали крупный парень с густой бородой и хрупкая рыжеволосая девушка в мини-юбке. Улучив момент, когда бородач остался в одиночестве, я подошел сказать ему, что у меня назначена встреча с Зейном Греем. Его взгляд добрую минуту изучающе бродил по мне, потом он что-то буркнул и исчез за бамбуковой занавеской. Почти тотчас же он появился вновь, слегка кивнул и ткнул большим пальцем за занавеску.
      Зейн Грей сидел в задней комнате, надвинув на глаза ковбойскую шляпу. Я никак не мог вспомнить, кого он мне напоминает. Но потом сообразил: Джеймса Дина в фильме про Техас.
      Зейн Грей был старше, чем выглядел.
      Я достал двадцать пять долларов, а он вынул небольшой белый конвертик, сложенный пополам. Не было нужды открывать его, чтобы почувствовать, что внутри пересыпается мелкий порошок.
      Мы переглянулись, и я забрал конверт.
      - Лучше здесь его не открывать, - сказал он. - Товар высшего качества, я не собираюсь вас обманывать.
      - Я не сомневаюсь.
      Я повернулся, чтобы уйти.
      - Да, так вы не нашли девушку? - спросил он.
      - Еще нет.
      - Если вы зайдете, скажем завтра, я буду держать ушки на макушке.
      - Спасибо. Я зайду.
      Я сунул конверт во внутренний карман пиджака и вышел. Потом вернулся к фотостудии, перед которой оставил машину. Сев в машину, я достал чистый конверт и написал: - "Дона Рейнхарт, я хочу вам помочь и ничего больше. Я хотел бы передать вам деньги, посланные вашей матерью, которая о вас беспокоится. Конечно, если вы в них нуждаетесь. Меня зовут Мак, отель "Амбассадор", номер 714".
      Вместе с запиской я сунул в конверт бумажку в пятьдесят долларов, заклеил конверт и написал сверху: "Доне Рейнхарт". Потом вернулся в "Имаго" и протянул конверт бармену, который положил его на полку.
      - Если она появится... - начал я.
      - Я передам, - поспешил заверить он.
      Когда я добрался до отеля, была почти полночь. Только я собрался рухнуть в постель, как зазвонил телефон. Это был Рейнхарт. Я рассказал, что успел сделать за сегодняшний день, и он молча все выслушал. Потом, после долгого молчания сказал:
      - Надеюсь, вам удастся что-то сделать...
      Он повесил трубку, а я выключил свет, забрался в постель и заснул.
      В пять утра меня разбудил телефонный звонок. Впрочем, я не был уверен, который час - мои часы остановились, и о времени я мог судить лишь по серому свету, пробивавшемуся из-за занавесок. Но летом в Калифорнии переход от ночи к дню происходит очень плавно. Телефон прозвенел три раза, пока я нашел, где он стоит. Я приложил трубку к уху и что-то пробормотал.
      - Говорит Дона Рейнхарт, - произнес женский голос.
      И тут я проснулся мгновенно и окончательно.
      Глава 3
      На секунду я прикрыл микрофон, чтобы прокашляться, потом выдавил:
      - Счастлив вас слышать. А можно с вами встретиться?
      Последовала продолжительная пауза.
      - Не знаю, - наконец сказала она.
      - Не могли бы вы приехать сюда, в отель?
      - Нет, я не могу выйти.
      - Почему?
      - Меня не выпускают.
      Мне это показалось нелепым, но не имело смысла вступать в дискуссию.
      - Может, что-то можно придумать? - спросил я.
      - Ну, ладно... Я в кафе "Кики" в Санта Монике. Могу немного подождать, если вы подъедете.
      - Приеду, - заверил я. - Прошу вас, дождитесь.
      Названия всех кафе в Калифорнии состоят из четырех букв: Норм, Тони и так далее. Интересно бы знать, почему. Это кафе было большим, пестро разукрашенным и почти пустым: три или четыре посетителя у стойки да одинокая девушка в отдельном закутке в глубине зала. Ее длинные прямые золотистые волосы, схваченные спереди перламутровым гребнем на индейский манер, спадали на плечи. На ней была замшевая куртка с бахромой и короткая складчатая юбка, кожаные сандалии поддерживались зашнурованными крест-накрест вокруг лодыжек ремешками.
      Она показалась мне очень худой. Милое продолговатое лицо без всяких признаков косметики, яркие голубые почти не мигающие глаза, которые, казалось, чуть коснувшись вас, тотчас проникали в душу. Все это производило впечатление абсолютной искренности и даже немного пугающей беззащитности.
      - Здравствуйте, - сказал я.
      - Так это вас зовут Мак?
      - Да. Разрешите присесть?
      Она кивнула. На столе перед ней стоял лишь стакан воды.
      - Не выпьете со мной кофе? Я никак не проснусь.
      - Да, я люблю кофе, - кивнула она после легкого раздумья.
      Пока я пытался привлечь внимание официантки, Дона Рейнхарт открыла перламутровую сумочку и достала оттуда конверт, который я оставил для нее. Одновременно черты её лица посуровели, что совершенно ей не шло. Она вынула бумажку в пятьдесят долларов и положила её на стол.
      - Я пришла сюда только для того, чтобы вернуть вам эти деньги, сказала она. - От матери я ничего не приму.
      - Я так и думал.
      Мой взгляд остановился сначала на ней, потом на банкноте.
      - Эта мысль принадлежит не вашей матери, а мне.
      Ясные голубые глаза внимательно смотрели на меня.
      - Тогда почему вы сказали, что это от матери?
      - Я хотел найти вас и подумал, что так смогу заставить вас выбраться из своего убежища.
      - Ну, хорошо, вы своего добились. Чего же вы хотите?
      - Я хочу вам добра.
      - Это смешно. Я вас совершенно не знаю.
      - Если позволите, я хотел бы вас заверить, что все будет хорошо, ведь мне за это платят.
      - Кто платит?
      - Ваш отец.
      - А-а, - протянула она и на несколько секунд её взгляд ушел в сторону.
      - Ваш отец хочет, чтобы вы вернулись.
      - Да, я знаю. Не стоит об этом.
      - Извините, я пойду разыщу официантку.
      Я пошел к стойке, потом вернулся с кофе и больше не сказал ни слова.
      - Так это ваша работа? - спросила она немного погодя. Вам платят за то, что вы возвращаете блудных детей к семейному очагу?
      - Как когда. Я занимаюсь главным образом тем, что выясняю некоторые вопросы. Конечно, за деньги.
      - Вы - частный детектив?
      - Угадали.
      Он сделала несколько глотков.
      - И если я откажусь вернуться, мой отец вам не заплатит?
      - О, нет, заплатит в любом случае. Так было договорено заранее.
      Ее губы вздрогнули, она осуждающе взглянула на меня.
      - Когда вы последний раз ели? - спросил я.
      - Не знаю... Может быть, вчера...
      - Или позавчера?
      - Не знаю. Я ем очень мало. Пару дней назад я съела большую тарелку макарон.
      - И сколько человек можно накормить большой тарелкой макарон?
      - Кучу, - ответила она.
      - Если я закажу себе завтрак, вы поможете мне с ним справиться?
      Это был критический момент. Я мог все испортить. Она тряхнула головой и решительно уставилась в свою чашку. Но наконец решилась.
      - Пожалуй, да. Но потом мне нужно будет идти.
      - Это не займет много времени.
      Я подозвал официантку. Дона заказала яичницу с ветчиной и апельсиновый сок. Когда они появились на столе, она принялась за еду, но без всякой жадности. Без ложной скромности, не более того, и без ненужной болтовни.
      - Спасибо, - просто сказала она, когда все съела.
      - Ладно, - кивнул я. - В чем вы нуждаетесь? Что я могу для вас сделать?
      - Ничего, - покачала она головой. - У меня все в порядке. Мне пора.
      - Если бы все было хорошо, вас бы уже здесь не было. Вы бы давно ушли.
      Она подняла свою сумочку и собралась уходить.
      - Который час?
      - Шесть утра.
      Дона открыла было рот, словно собираясь что-то сказать, но передумала.
      - Вы получили пятьдесят долларов, - заметил я. - За эти деньги могли бы рассказать, что у вас стряслось.
      Она посмотрела на деньги, и губы её снова задрожали.
      - Ну, ладно... С парнями происходит что-то неладное, - выдавила она. С двумя парнями.
      - Что значит - неладное?
      - Не знаю... Я в самом деле не знаю, что происходит.
      - У них какие-то неприятности? Это связано с политикой?
      - Не знаю... возможно... Нет, скорее нет.
      - Одного из них зовут Билл?
      - Да, он говорил, что собирается покончить...
      - Покончить с компанией?
      - Да, но... нет... с собой...
      - С чем у него проблемы? Марихуана? ЛСД? О чем вы говорите?
      - Нет, если бы марихуана, то никаких проблем. Разве что теперь она подорожала...
      - Тогда речь идет о других наркотиках? О чем?
      Теперь она уже не решалась поднять на меня глаза. Она была на грани того, чтобы совершить предательство. Я вытащил пакетик, который продал мне Зейн Грей, и швырнул на стол. Она взглянула, и лицо исказила болезненная гримаса. Не было нужды что-то выпытывать: она прекрасно понимала, о чем речь.
      - Я купил это вчера вечером. На "Улице".
      Она кивнула.
      - Не пользуйтесь этим.
      - Хорошо. Вы любите этих парней?
      - Естественно.
      - И они любят вас?
      - Да.
      Я постарался как мог успокоить её, помочь вновь взять себя в руки.
      - Вам трудно говорить со мной об этом. Но что-то вас толкает?
      - Я боюсь, - вздохнула она. - Мне страшно, я теряю голову.
      Теперь она смотрела мне прямо в глаза.
      - Вы все ещё боитесь?
      - Да, но теперь немного успокоилась.
      - Это оттого, что вы поели.
      Она снова взглянула на меня. Не успел я досчитать до трех, как она встала, стройная и хрупкая, спокойная и решительная.
      - Я пойду. Мне не следует здесь больше оставаться.
      Решительными шагами она направилась к двери и распахнула её прежде, чем я успел догнать. В этот ранний час улица была окутана легким туманом, и поблизости никого не было.
      - Послушайте, - взмолился я, - я же не сказал ничего такого, чтобы так меня бросать.
      - Дело не в этом, просто мне пора идти.
      - Что происходит с Биллом, что вам так не нравится?
      Ее рука теребила перламутровую сумочку.
      - Он какой-то совершенно обалдевший. Вот уже два дня в полной отключке. Не может даже выходить на улицу, он совершенно болен.
      - И все два дня не спит?
      - Да... Ему плохо.
      - Он чего-то боится?
      Он долго смотрела на меня, потом покачала головой, правда без особой убежденности.
      - Да, мне так кажется. Я не знаю, чего он боится... Если не считать того, что боится выходить на улицу.
      - Где он сейчас?
      - Сейчас... в надежном месте.
      - У себя?
      - Как бы это сказать... не совсем у себя... Это такое место...
      - Я спросил, где это.
      - Я поняла.
      - Вы знаете, где это?
      - Да.
      Мы переглядывались сквозь легкий утренний туман. Ей очень хотелось довериться мне, но она не решалась, а я очень хотел, чтобы она мне поверила, но не знал, как этого добиться. Такой замкнутый круг... Молчание продолжалось уже целую вечность. Потом я повернулся.
      - Ну, что же, всего хорошего.
      Я вернулся в кафе, начал отсчитывать деньги, чтобы расплатиться, и тут словно призрак рядом возникла она.
      - Я вынуждена вам поверить. Так нужно.
      - Вовсе нет.
      - Вы ведете себя не так, как другие.
      - Я совершенно такой же, как и все.
      - Квартира, где сейчас Билл, на авеню Ветеранов. Я не знаю, чья она.
      - Вы собираетесь туда?
      - Да.
      - И разрешите мне пойти с вами?
      - Да.
      Мы вышли вместе.
      - Когда вы видели его последний раз? - спросил я.
      - Буквально перед тем, как пойти сюда, примерно в половине пятого.
      - И он не собирался выходить?
      - По крайней мере, мне так показалось. Так он мне сказал.
      На улице она терпеливо дождалась, пока я открою машину, глаза её были подернуты легкой дымкой. Мне хотелось сказать что-то ласковое, чтобы её успокоить, но потом я понял, что в этом нет никакой нужды: к ней полностью вернулось самообладание.
      - Ладно, - начал я. - Авеню...
      - Это в той стороне... за автострадой.
      - Номер помните?
      - Нет, но я узнаю дом. Поверните направо.
      Движение утром было очень редким по сравнению с тем, к которому я привык, и мы добрались быстро. Авеню Ветеранов оказалось узкой грязной улочкой, застроенной как семейными коттеджами, так и доходными домами.
      - Мы почти приехали, - сказала Дона.
      Я сбросил скорость до двадцати миль в час и ждал, когда она меня остановит. Воздух был липким и влажным. В Чикаго такую погоду называют дождем.
      - Вот здесь, - объявила она.
      Я притормозил и начал искать место поставить машину. Свободными были только красные зоны; если остановиться там, рискуешь дорого за это заплатить.
      Что делать, - подумал я про себя. - Рискнем. Пожалуй, лучше иметь машину под рукой.
      Я втиснулся на свободное место, ткнулся в бордюр, сдал немного назад, чтобы стать поточнее, и наконец остановился. Край тротуара был выкрашен в яркий красный цвет.
      - Уф-ф...
      Глава 4
      Похоже, её страх наконец-то рассеялся: когда дверь лифта открылась на четвертом этаже, Дона со мной заговорила.
      - Это квартира одной девушки. Из тех девиц, что занимаются только собой.
      - И ещё Биллом?
      - Нет. Биллом никто не занимается.
      - Кроме вас.
      - Кроме меня.
      Я поднял руку, чтобы постучать в дверь с номером 418. Дона покачала головой.
      - Не нужно, там открыто.
      - Просто чтобы его предупредить.
      - Зачем?
      Я предоставил ей возможность повернуть ручку и толкнуть дверь. Та открылась легко, без малейшего скрипа. Китайская ширма отгораживала подобие маленькой прихожей от современно обставленной жилой комнаты. Кроме слабого дневного света, проникавшего сквозь тонкие занавески, освещения в комнате не было.
      Спиной к окну в кресле без подлокотников сидел молодой человек. На нем были большие круглые темные очки, майка, заправленная в голубые джинсы, лицо покрывала щетина примерно недельной давности. Весь он был какой-то обрюзгший и сильно смахивал на покойника, хотя ещё продолжал дышать. Руки безвольно висели вдоль тела, длинные густые прямые волосы падали на плечи. Ему было около двадцати, но с тем же успехом можно было дать и сто.
      В душном воздухе плавал резкий неприятный запах. Мебель и украшения в комнате выдавали жилище женщины.
      Дона медленно подошла к креслу. Я остановился сзади. Парень никак не реагировал на наше появление, пока она не положила руку ему на плечо.
      - Билл...
      Он издал какой-то звук, который я не смог бы объяснить. Мне он напомнил крик отчаяния. Может быть, он пытался сказать "Привет!", но получилось не очень...
      - Билл... Тебе все ещё плохо? - спросила Дона.
      Мне показалось, он слегка качнул головой.
      - Полиция, - раздалось неразборчивое бормотание.
      - Нет, - возразила она. - Это не полицейский. Это друг. Ты можешь ему довериться.
      Билл пробормотал ещё что-то и Дона обняла его за шею, явно пытаясь убедить уйти отсюда. Я спрашивал себя, как получилось, что он оказался здесь, и чего это ему стоило. Как уже объяснила Дона, существовала некая девица; возможно, у той была какая-то причина привести его сюда. Но могло оказаться, что это сделано исключительно ради удобства.
      Резкий и неожиданный телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. Ни Билл, ни Дона не обратили на него внимания. Неловко присев рядом с парнем на корточки, она прижала его к себе и что-то тихо говорила. Время от времени мне удавалось уловить то одно, то другое слово. Телефон прозвенел раз десять, потом умолк. Наконец Билл разжал губы.
      - Хорошо, если ты хочешь... я согласен... пошли.
      Это было легко сказать, но не так просто сделать. Дона попыталась помочь, но он не мог подняться с кресла. Я очень медленно направился к ним. Но только сделал несколько шагов, как парень знаком показал мне отойти.
      - Я справлюсь сам...
      - Очень хорошо, - кивнул я. - Справляйся.
      Он обнял Дону, прижался лицом к её животу и тихо рассмеялся.
      - Пошли, улетаем домой, моя козочка.
      - Именно, улетаем, - кивнула она. - Тем более, что внизу нас ждет самолет.
      Парень расхохотался, что придало ему немного силы. Дона обхватила его за талию и, крепко в неё вцепившись, он умудрился встать.
      - Нужно отсюда что-нибудь забрать?
      - Нет, - буркнул Билл. - Чем меньше веса, тем легче будет лететь.
      Верно, - подумал я. - Но отсюда следует убираться.
      Какое-то время я думал, что нам удастся благополучно уйти, но не сделали мы и десяти шагов, как дверь распахнулась и на пороге появилась девица, остановилась, как вкопанная, и смерила нас взглядом. Она была всего на пару лет старше Доны, но контраст между ними был разительный. В ней все выдавало содержанку - от кончика кожаных туфель за семьдесят пять долларов до тщательно уложенной платиновой шевелюры. Наверняка она жила в этой квартире благодаря благосклонности какого-нибудь денежного мужика. Это мое предположение превратилось в уверенность, когда она раскрыла рот с ярко накрашенными оранжевым губами и гнусаво спросила:
      - И что это вы здесь делаете?
      Как у всякого настоящего американца, набитого заранее готовыми ответами, у меня не возникло никаких проблем с реакцией. Точно также не возникло проблем и у Билла с Доной.
      - Мы уходим, - сказала Дона.
      - Собрались полетать, - подхватил Билл.
      Рост девицы, стоявшей в дверях, составлял всего каких-то пять футов, объем груди - фута три, объем талии значительно меньше, но она была настроена весьма решительно и не собиралась оставлять этого просто так.
      - Грязные хиппи! - заорала она. - Вы мне осточертели!
      - Помолчи, - буркнул Билл. - Жизнь так прекрасна...
      - Кто тебе разрешил тут ошиваться? - не унималась красотка.
      - Сэмми, - ответил Билл. - Сэмми мне сказал, что я могу здесь пожить, потому что ты на несколько дней уехала. Так что успокойся, пока он тебя не прибил. Он очень симпатичный парень, этот Сэмми.
      - Ну, ладно, - фыркнула девица. - А теперь выметайтесь поживее!
      - Непременно, - кивнул Билл. - Уходим. Всe выше и выше, пока не взлетим под облака!
      Неожиданно он покачнулся. Мы с Доной его подхватили, чтобы не дать рухнуть на ковер. Он снова рассмеялся, с трудом восстановил равновесие и мы продефилировали мимо блондинки, которая слегка посторонилась. Так как я шел последним, меня она оглядела внимательнее.
      - А вы, кто вы такой?
      - Я - врач.
      - А-а... Ну ладно, желаю удачи. Если решите вернуться, будьте любезны постучать, прежде чем войти. Ладно?
      - Обязательно.
      Она вошла в квартиру, потом попятилась и оглянулась.
      - Боже, чем там воняет!
      - Откройте окна, свежий воздух убивает микробов.
      - Спасибо за совет!
      Но я уже вышел, так что её ирония пропала понапрасну.
      Кто такой Сэмми?
      Билла и Дону я догнал возле лифта. Парень медленно повернул голову. Я чувствовал, что он меня разглядывает, но полной уверенности не было: его глаза скрывали темные очки.
      Кто такой Сэмми и чем он занимается, - спрашивал я сам себя. Потом спросил Билла:
      - Кто такой Сэмми?
      Он пожал плечами и перестал меня разглядывать; все легче. Мы вышли из кабины лифта и выбрались на улицу.
      Наше трио должно было представлять собой забавную команду. Я как бы составлял её часть, но в тоже время чувствовал, что меня из неё исключают. У меня возникло острое желание подозвать такси, посадить их туда и распрощаться. Но когда мы оказались на тротуаре, Дона бросила на меня один из тех умоляющих женских взглядов, которым так трудно противостоять, и я открыл дверцу машины. Она придержала Билла за локоть, чтобы помочь ему сесть, и втиснулась следом. Я захлопнул дверцу, обошел машину, извлек квитанцию о штрафе за стоянку в неположенном месте, засунутую под стеклоочиститель, и запустил мотор.
      - Так куда едем? - спросил я, поворачиваясь к ним.
      - На Ферфакс-авеню, - сказала она.
      Прогулка была не слишком длинной, но такой же унылой, как предыдущая. За всю дорогу они не сказали ни слова. Днем этот квартал выглядел таким же призрачным и хрупким, как будто магазинчики хиппи были слеплены какими-то безумцами из первых попавшихся под руку материалов.
      Пустынность улицы ещё больше подчеркивала эту странную атмосферу старины и новизны, сочетание солидной буржуазности и бесшабашной молодости. В углу на газоне играли дети, во дворе помещалась школа, магазинчик с вывеской "Вещицы Эсфири", и два кирпичных дома, один с вывеской: "Квартиры сдаются на неделю или на месяц". Затем шло кафе "Имаго", потом фотостудия, над входом в которую было написано: "Девушки, девушки, современные девушки, заходите, вас приглашают поклонники Евы".
      Я притормозил.
      - Так где остановиться?
      - Это неважно, - отмахнулась Дона.
      - Нет, - перебил её Билл. - Нужно повидать Робби. Бедняга... Я потерял его из виду и понятия не имею, что с ним.
      - А где он?
      - Не знаю. Давай сначала заедем к нему на квартиру.
      - Теперь тебе лучше? - спросила Дона.
      - Да, кажется все в порядке, - кивнул Билл.
      - Ты не голоден?
      - Нет. Просто нужно повидать Робби.
      - Вы покажете мне дорогу? - спросил я.
      Билл ничего не ответил, но Дона объяснила:
      - Он живет не здесь. Нужно проехать прямо и на четвертом перекрестке повернуть направо. Кажется, это Бельфонтейн-авеню.
      Бельфонтейн-авеню оказалась небольшой улочкой, отходившей от основной магистрали и кончавшейся тупиком перед небольшим сквером, в центре которого торчал фонтан. Когда-то тот возможно и работал, но трубы давно уже отдали Богу душу, и бетонная чаша превратилась в свалку. В центре бассейна на постаменте застыла русалка, которую трудно было распознать: она слишком давно служила мишенью для местных мальчишек и была вся обломана и оббита.
      - Вон тот дом, - показала Дона.
      - Дом, где живет Робби, - добавил Билл.
      - Почему бы вам не пойти вместе с ним? - предложил я Доне. - А я подожду здесь.
      Билл остановился возле машины и некоторое время походил на статую мыслителя.
      - Он думает, не поселиться ли в Сан-Франциско или на побережье, сказала Дона. - Но в Сан-Франциско сейчас очень много народа.
      Солнце начало постепенно разгонять туман. Это меня несколько приободрило, я уже испугался, что хорошей погоды больше не видать.
      - Мне нужно повидаться с Робби, - неожиданно заявил Билл и решительно направился к дому. Я не последовал за ним, но Дона зашагала следом, правда, держась на расстоянии.
      Дом был небольшим и квадратным, с темно-коричневыми ставнями, наподобие сельских английских коттеджей, и закрытой верандой. Во дворе разрослась высокая трава, решительно рвавшаяся захватить и бетонную дорожку.
      Я остановился в том месте, где дорожка соединялась с тротуаром, и стал наблюдать за компанией мальчишек, балансировавших на постаменте русалки. Билл исчез в глубине дома, а Дона осталась у дверей, словно колебалась, следует ли ей входить.
      Вдали раздался слабый, но отчетливый звук полицейской сирены. Я собрался было прогуляться по дорожке, но в этот момент в дверях неожиданно появился Билл. Он распахнул их так резко, что Дона отшатнулась и едва не упала. Словно гонимый каким-то кошмаром, Билл скатился с веранды, перепрыгивая через две ступеньки, проскочил мимо изумленной Доны, поднимавшейся с земли, направился ко мне, потом свернул, бросился на газон и закрыл лицо руками. Его правая нога продолжала конвульсивно дергаться, словно им управлял незримый кукловод.
      - Я хочу посмотреть, что там, - сказал я Доне и начал подниматься по лестнице, с которой только что скатился Билл.
      Тебе бы лучше помолчать, - прошептал мне мой внутренний голос.
      И оказался прав.
      Он всегда оказывается прав.
      Я вошел в уже открытую дверь, пересек маленькую гостиную, забитую разномастной мебелью и вошел в комнату в глубине дома.
      Долго там оставаться я не стал.
      То, что ещё недавно было молодым человеком, было распростерто наполовину на узкой постели, наполовину на полу. С ним поступили так дико, что даже мой рассудок, достаточно приученный ко всяким ужасам, отказывался верить в то, что произошло. Желудок поверил немедленно, но рассудок упорно отказывался. Хуже всего обстояло дело с головой. Ее почти полностью отделили от тела. Все в целом выглядело плохо сложенной головоломкой. И в довершение всего с парня сняли скальп. Причем достаточно квалифицированно.
      На столике у постели стоял телефон. Я потянулся было к нему, но тут же отдернул руку.
      - Сначала отвези ребят домой, - подсказал мой внутренний голос.
      Литры крови вылились на поношенный ковер, и приходилось двигаться очень осторожно, чтобы не вляпаться. Поблизости не было видно никакого орудия, которым мог воспользоваться озверевший изверг.
      Я вышел на веранду, и как раз вовремя, чтобы помешать Доне войти в дом.
      - Случилось что-то ужасное? - спросила она.
      - Да, очень.
      - Но что именно?
      - Послушайте, у вас действительно есть квартира, где можно укрыться?
      - Да, конечно.
      - Тогда, я думаю, следует поскорей отправиться туда.
      Мы спустились с лестницы и нашли Билла. Я положил руку ему на плечо. Минуту спустя он повернул голову.
      - Пойдем, - сказал я. - Нужно идти.
      Не знаю, собирался ли он продолжить свое большое путешествие, но никакого сопротивления не оказал. Я помог ему подняться, и мы сели в машину. Дона устроилась рядом. Я сделал круг по скверу и выехал на Ферфакс-авеню. За нашей спиной мальчишки продолжали обстреливать русалку, застывшую в фонтане.
      Глава 5
      Перед "Имаго" какой-то тип продавал газету "Подпольный мир". На нем был лиловый пиджак и желтая ковбойка. Огромная борода закрывала почти половину груди, глаза были прикрыты темными очками, представлявшими неотъемлимую достопримечательность здешних мест.
      - Последний номер! - кричал он, когда мы выходили из машины. - Как спасти мир: самые точные указания. Ваша последняя возможность.
      - Привет, Про, - бросила Дона.
      Вполне возможно, это было именем. Фактически никто не называл его иначе, как "Пророк Даниэль". Но это я понял только потом. Сейчас моя голова была занята совсем другим.
      Мы направились в сторону фотостудии, где целый ряд наружных лестниц вел на второй этаж. По одной неспешно и уверенно спускался какой-то мужчина. Отнюдь не хиппи. Шелковый костюм наверняка обошелся ему в две-три сотни долларов, остроносые туфли были начищены до блеска, а галстук, завязанный немыслимым узлом, был в тон светлой сорочке, приталеной сверх всякой меры. Еще на нем была шляпа, и время от времени он похлопывал себя по бедру газетой, которую держал в руке. Я уже видел его и достаточно часто, но в других местах и под другими именами.
      Все его внимание сосредоточилось на Билле.
      - Привет, малыш! - бросил он.
      - Привет, Сэмми.
      - Ну, и как прошло путешествие?
      Билл пожал плечами и посмотрел на Дону, что не ускользнуло от внимания Сэмми. Он кивком её приветствовал, а потом пустые зеленоватые глаза остановились на мне.
      - Это доктор, - сказал Билл.
      - Привет, доктор, - кивнул Сэмми.
      Я не ответил. Внизу лестница была узкой, и мне очень хотелось, чтобы Сэмми освободил дорогу и дал нам пройти.
      - Кто-то заболел? - поинтересовался он.
      - Сейчас уже все в порядке, - ответил Билл, - но у меня было...
      Внезапно он согнулся пополам и прижал руки к животу. Дона положила руку ему на спину и глянула на Сэмми так, что тому пришлось освободить проход. Дона начала карабкаться с Биллом по лестнице, а я, проходя мимо Сэмми, слегка его коснулся.
      - Все это не опасно, - заверил он. - Амфетамины иногда вызывают небольшое расстройство желудка. Ему просто нужно отоспаться, и все пройдет.
      - Тем не менее, я собираюсь его осмотреть.
      - Как скажете, доктор.
      Он не спеша вышел на улицу, продолжая похлопывать себя по ноге. Я поднялся наверх и вошел в квартиру Доны и Билла.
      В верхней части двери красовалась желто-красная открытка с надписью "Будьте с нами". Почти пустую комнату отделяла от коридора занавеска. Никаких ковров. Два деревянных стула, кухонный стол с электроплиткой. Фиолетовые занавески загораживали окно. На полу в глубине комнаты - большой матрас. В углу - разборный пластмассовый шкаф. И больше ничего. Ванная помещалась за занавеской, отделявшей комнату от коридора.
      Билл сел на край стола, Дона принялась насыпать молотый кофе в алюминиевую электрическую кофеварку.
      - Мне нужно позвонить, - сказал я.
      - У нас нет телефона, - покачала она головой. - Только внизу в кафе.
      - Ладно.
      - Зачем вам звонить?
      - Чтобы известить полицию.
      Она внимательно взглянула на меня, ложечка с кофе застыла в воздухе.
      - Это действительно необходимо?
      - Безусловно.
      - Робби мертв?
      - Да.
      Дона опустила глаза и снова занялась коричневым порошком.
      - Ну что же... - протянула она.
      Я спустился в кафе. Сэмми читал газету, перед ним стояла чашка кофе со взбитыми сливками. Два постоянных посетителя, тех, бородатых, в глубине зала были поглощены шахматной партией. Телефонной кабинки не было, телефон висел прямо на стене.
      - Привет, док, - сказал Сэмми.
      - Привет.
      Я нашел монетку в десять центов, сунул её в щель аппарата и повернулся спиной к Сэмми. Пусть подсматривает, если ему это нравится, - подумал я про себя. - Он должен знать все укромные уголки в этом городе, зачем иначе ему торчать здесь?
      Телефонная книга висела на цепочке возле аппарата. Я открыл его и начал разыскивать номер полиции Лос-Анжелеса. Наткнувшись на целую серию номеров, я вспомнил замечание Донована: "У них там строгое разграничение функций". Не знаю, успел ли он поговорить обо мне с лейтенантом Шапиро, но откладывать не следовало.
      Дежурная телефонистка ответила тотчас же.
      - Могу я поговорить с Лу Шапиро?
      - В каком отделе он работает? - спросила девушка.
      - Не знаю, я знаю только его имя.
      - Это срочно?
      - Очень.
      - Чем он занимается?
      - Видите ли... - я чувствовал, что Сэмми меня слушает - Лу Шапиро работает в отделе...
      Если Донован знал его, существовала возможность, что Шапиро работает в отделе по расследованию убийств.
      - Я попытаюсь разыскать лейтенанта Шапиро, - заверила телефонистка, но будет лучше, если вы изложите мне факты.
      - Хорошо. На Бельфонтейн-авеню в восточной части Ферфакс-авеню, в доме, стоящем в глубине квартала, перед фонтаном, совершено убийство...
      - Вы знаете номер дома?
      - Нет, но ошибиться невозможно.
      - Кто говорит?
      - Доктор... Мак Робинсон, отель "Амбассадор", номер 714. Я обнаружил, что там произошло.
      - В данный момент вы говорите с Бельфонтейн-авеню?
      - Нет, мне пришлось вернуться в отель.
      - Вы будете в отеле?
      - Через некоторое время.
      В трубке раздался щелчок.
      - Минутку, прошу вас, - сказала она. Последовала пауза. - Лейтенанта Шапиро нет на месте, - снова прозвучал голос в трубке. - Я передам ему ваше сообщение, как только смогу с ним связаться.
      - Очень хорошо, спасибо.
      - Спасибо, доктор, - ответила девушка.
      Я повесил трубку, немного завидуя тому вниманию, которым пользуются в Лос-Анжелесе медики, и отошел от телефона.
      - Какие-то проблемы, доктор?
      - Еще не знаю. Извините, но мне нужно вернуться к Биллу.
      Сэмми проводил меня тяжелым взглядом. Когда я добрался до лестницы, он уже стоял у двери, все также похлопывая себя газетой по ноге.
      По дому растекся аппетитный запах кофе. Была всего четверть девятого утра, но мне казалось, что я уже прожил весьма насыщенный день. Билл расслабленно сидел за столом, опустив подбородок на руки и покачивая головой из стороны в сторону, как медведь.
      - Нужно что-нибудь съесть, - сказал я.
      - Он говорит, что не голоден, - ответила Дона.
      - Робби жил один?
      - Да, - сказала она. - Вообще-то у него была подружка, но сейчас она уехала.
      - Вы знаете, кому принадлежит дом?
      - Нет.
      Она посмотрела на Билла, в этот момент заворчала кофеварка. Оставалось надеяться, что она не позволит кофе кипеть слишком долго.
      - Когда вы видели Робби последний раз? - спросил я Билла.
      Он повернул голову и посмотрел на меня, но ничего не ответил.
      Я не отставал.
      - Так кто такой Сэмми?
      Дона пожала плечами.
      - Не знаю. Он постоянно крутится поблизости и ведет себя так, словно все это его очень забавляет...
      - Это он устроил Билла в квартире той девицы?
      - Да.
      Дона выдернула вилку кофеварки из розетки, бульканье постепенно стихло. Потом она взяла с этажерки и поставила на стол три чашки. Когда она наливала кофе, я заметил, что руки у неё дрожат.
      - Полиция придет сюда? - спросила она.
      - Не сразу; может быть, немного позже.
      - Вы им сказали, что он был другом Билла?
      - Нет. Я ничего не сказал кроме того, где меня найти. Но раньше или позже придется все рассказать.
      - Вы это сделаете?
      - Думаю, да.
      - Пейте кофе.
      - Спасибо.
      Кофе был слишком горячим, но я с удовольствием его выпил, хотя обжег рот. Но это был удобный предлог избежать разговора. Я получил уже третий ожог, когда в комнату вошел пророк Даниэль без своих газет.
      - Я чувствую приятный запах, - сказал он. - И говорю себе: наверху варят кофе. Да, леди и джентльмены. Спасите мир!
      - Что ты сделал со своими газетами? - спросила Дона, протягивая ему чашку.
      - Продал! Теперь я богат. Когда куплю это кафе, предложу вам место внизу. Да, я все продал. Сэмми купил все сразу.
      Он опустился на пол и прислонился к стене, держа горячую чашку обеими руками и осторожно отхлебывая кофе. Его глаза были похожи на две черные точки за стеклами темных очков. Я посмотрел на Билла и мне пришло в голову, что на нем нет темных очков, в которых мы его нашли.
      Должно быть, он потерял их в траве. Неприятно...
      - Кто-то хочет доставить Биллу неприятности, - сказал пророк Даниэль.
      Дона посмотрела на него и слегка покачала головой. Я собрался сказать, что возвращаюсь в отель. Шапиро наверняка постарается разыскать меня там. И потом, мне начала надоедать атмосфера колонии хиппи, я уже измотался до предела.
      Я чувствовал, что самым срочным делом стала необходимость разобраться с Сэмми. Поэтому я сел в машину и отправился на авеню Ветеранов в квартиру, из которой мы забрали Билла. Машину я оставил на том же запрещенном для стоянки месте.
      - В конце концов, можно представить, что я спасаю мир. И это мой последний шанс.
      На четвертом этаже бушевала гроза. Дверь в квартиру стояла настежь, и голоса разносились по всему дому. Я прибыл на место в самый разгар домашней разборки, и не было никакой нужды прикладывать ухо к замочной скважине, чтобы оказаться в курсе происходящего. Через распахнутую дверь я мог хорошенько разглядеть подружку Сэмми, метавшуюся по комнате в коротеньком розовом пеньюаре. Различал я и некоторые части Сэмми, по крайней мере спину. На нем, как всегда, была его шляпа, и он небрежно опирался на китайскую ширму.
      - Я думала, мне никогда не проветрить комнату, - вопила девица. - В следующий раз, когда соберешься поселить в моей квартире кого-нибудь из своих битников, поищи такого, который не будет вонять!
      - Когда это ты платила за квартиру, душенька? - голос Сэмми был нежен, как летний дождь.
      - Ну, ладно, согласна. Но в обмен я оказываю тебе немало услуг, и когда я живу здесь, это моя квартира. Помни об этом, и между нами все будет в порядке.
      - О! Между нами всегда все в полном порядке, как ты говоришь.
      - Ну хватит! Если ты и дальше будешь водиться с этими мерзавками и их бородатыми ухажерами, кончится тем, что скоро сам станешь вонять точно как они.
      - Дела, душенька.
      - Ты это называешь делами? Всю эту мелочь, что они тебе приносят, ты называешь делами? Лучше бы ты хоть раз провернул настоящее дело!
      Не знаю, как долго это продолжалось, но Сэмми явно стало надоедать. Легким движением руки он отодвинул ширму в сторону. Несомненно, он был в отличной физической форме. Плечи его развернулись, правая рука плавно поднялась и он хлестнул девицу по физиономии. Удар отшвырнул её назад, и она рухнула, как молодое деревце под ударом топора. Она все ещё лежала на полу, когда Сэмми шагнул к двери. Я бросился назад и постарался как можно быстрее спуститься с лестницы, чтобы избежать нежелательной встречи.
      Вернувшись в отель, я снял галстук и пиджак и собрался отправиться в ванную, когда раздался стук в дверь. Удары были сухими и решительными, так что не составило труда догадаться, кто пожаловал.
      - Лейтенант Шапиро? - спросил я.
      - Добрый день, доктор.
      Это был крупный мужчина с меланхоличными глазами, как это часто бывает у евреев. Коротко подстриженные волосы ещё почти не тронула седина. В отличие от Донована он был без шляпы, и лицо его не выглядело изнуренным. Жесты его были решительными, взгляд живым и требовательным, и вообще полицейского в нем можно было угадать с двадцати ярдов.
      - Я не медик, как представился по телефону, но меня подслушивали. Некий Сэмми. Может быть, вы его знаете?
      Он слегка приподнял брови, но никак не комментировал мои слова.
      - Я в курсе, о чем идет речь. Вы приехали из Чикаго и вас зовут Мак. Лейтенант Донован сказал мне, что в девяти случаях из десяти на вас можно положиться.
      - Черт бы побрал этого Донована!
      - А тип, которого зарезали в квартале хиппи, - как вы его нашли?
      - Да оказался там, и все.
      - Увидели уединенный дом и решили посмотреть, что там происходит, да?
      - Не совсем так.
      - Тогда расскажите, как все было. Всем это уже здорово осточертело: шефу, комиссару, мэру, буквально всем. Нужно покончить с этой сволочью.
      Я подумал о златокудрой Доне и пророке Даниэле.
      - Спасите мир. Это ваш последний шанс.
      - Что? - переспросил Шапиро.
      - Нет, ничего. Вот как все было...
      Шаг за шагом я рассказал ему все. Я должен был это сделать; кроме того, у меня не было никаких причин молчать. Он выслушал, оставаясь все таким же суровым, как свод законов, и ни разу меня не перебил. Между прочим, хороший полицейский никогда не перебивает говорящего. Считается, что если дать возможность человеку говорить достаточно долго, можно будет поймать его на противоречиях. А если не окажется ничего подозрительного, придется поискать другую жертву. Хороший полицейский сомневается всегда и во всем.
      Когда я закончил, он сунул в рот жвачку, чтобы иметь время переварить мой рассказ. Глаза его стали ещё печальнее. Потом он поднялся.
      - Ладно, пойдемте. Я хотел бы поговорить с остальными. Но прежде мне нужно позвонить.
      Пока он разговаривал по телефону, я нашел пиджак и галстук. Пиджак я перебросил через плечо - на улице было жарко. Шапиро время от времени издавал какие-то односложные звуки. Потом закончил и повесил трубку. Я поджидал его у двери.
      - Догадываетесь, что мы нашли в том симпатичном маленьком домике?
      - Что? Наркотики?
      - Да, совершенно верно. Мы нашли там героин и кокаин на десять тысяч долларов, а заодно пакет с деньгами - восемьдесят тысяч долларов.
      Я не нашелся что сказать. Не часто удается обнаружить такое количество наркотиков и денег в жилище хиппи.
      Глава 6
      Я устроился на заднем сидении не слишком мощной черной машины Шапиро, его водитель взял на себя роль проводника и повернул в сторону Ферфакс-авеню. Радио прохрипело что-то насчет дома 502 по авеню Ветеранов.
      - Авеню Ветеранов? - переспросил я. - Это там, где живет подружка Сэмми.
      - Кто такой Сэмми?
      - Мне самому хотелось бы знать... Он снимает квартиру для этой девицы. Именно там мой парнишка совершал свой небольшой полет...
      - Да, понимаю, но что делает ваш Сэмми на самом деле? Чем он занимается?
      - Крутится возле хиппи, покупает у них газеты. Часто с ними встречается.
      - Сэмми, а как дальше?
      - Не знаю.
      - Он торговец?
      - Возможно. Не знаю. Во всяком случае, я не видел, чтобы он что-нибудь продавал.
      - Не так уж трудно поселить девицу на авеню Ветеранов.
      - Да, конечно. Он мог бы найти и получше.
      - Возможно.
      К тому времени, когда мы остановились перед кафе "Имаго", улица совершенно не изменилась. Несколько человек зашли внутрь, чтобы укрыться от солнца. Мужчина на скамейке играл на гитаре. Я заглянул в кафе и увидел пророка Даниэля, восседавшего на столе в окружении трех человек, слушавших его в почтительном молчании. Он приветливо махнул мне рукой, я ответил и повел Шапиро в комнату Доны и Билла.
      Дверь, как обычно, стояла настежь. Дона сидела на матрасе, опершись спиной о стену. Она вязала, что-то обсуждая с хрупкой девушкой, лицо которой обрамляли эбеново-черные волосы. Девушка была в каком-то подобии шелкового сари, закрывавшего её до лодыжек. Ни та, ни другая никак не реагировали на наше появление. Дона продолжала вязать, а девушка, присев на корточки, продолжала играть пальцами ног. И никаких признаков Билла.
      - Лейтенант Шапиро, - представил я. - Он хотел бы с вами поговорить.
      - Хорошо, - кивнула Дона.
      - А Билл здесь?
      - Нет, вышел. Позвольте вам представить Бэби Джейн.
      - Привет! - сказала Бэби Джейн и внимательно взглянула на Шапиро. Тот ничего не сказал. Возможно, ждал подходящего момента?
      - Как вы считаете, когда Билл вернется? - спросил я.
      - Не знаю, - ответила Дона.
      Обе девушки оставались невозмутимыми, избрав позицию вежливого безразличия. Так продолжалось некоторое время, потом Бэби Джейн поднялась и направилась к Шапиро, поддерживая свое длинное платье. Она поднялась на носочках и поцеловала его в щеку.
      - Вы - хороший человек. Я это чувствую.
      Отошла она также неожиданно, как и подошла, и снова устроилась на матрасе. Шапиро внимательно посмотрел на нее. Тут в комнату вошли трое: пророк Даниэль, глаза которого как всегда были скрыты за темными очками, и два невероятно худых молодых человека в рубашках с короткими рукавами и голубых джинсах, на них тоже были темные очки. Они пересекли комнату, подошли к матрасу и молча оперлись о стену. Пророк Даниэль повернулся ко мне, сделав указательным и большим пальцем знак, означающий мир.
      - Да будет с вами мир, - сказал я.
      - Спасите мир, - ответил он.
      Шапиро откашлялся, но это была всего лишь ложная тревога, он не сказал ни слова. Я пришел к выводу, что это была не нервная реакция. Мне особенно нечего было сказать, но так как я пригласил его сюда, то чувствовал себя обязанным что-то сделать.
      - Ладно, вот что случилось, - начал я, обращаясь к Доне, словно в комнате кроме неё никого не было. - Эта ужасная история в Бельфонтейне. Робби... Как его фамилия?
      Она не ответила. Возможно, просто не знала.
      - Ну ладно, все это очень серьезно. Робби убили, убили в его собственном доме. На месте убийства полиция обнаружила большую партию наркотиков и много денег. Расследование этого дела поручено лейтенанту. Он человек хороший...
      Будем надеяться, что это окажется правдой, - подумал я.
      В этот момент появились три девушки в коротких штанишках и маечках. На двоих тоже были темные очки. К одной маечке был приколот большой черно-белый значок с надписью: "Чем выше поднимаешься, тем ниже приходится спускаться". Они тоже прислонились к стене, повернувшись лицом к пророку Даниэлю и своим приятелям. Я продолжал:
      - Если вы сейчас поможете лейтенанту Шапиро, это позволит избежать лишних проблем.
      Шапиро толкнул меня под локоть. Я сделал все, что мог, и он должен был понять, что следовало согласиться с моими словами.
      - Которая из девушек была там с вами? - спросил он у меня.
      - Дона. Та, что вяжет.
      Он обвел взглядом остальных. Вошли ещё двое парней. На одном была шапка из шкуры енота. Это в такую-то жару!
      - Кажется, состоится встреча с общественностью, - заметил Шапиро. - Не заставляйте меня вызывать подкрепление.
      Его голос был спокоен, но тверд. Никто не шевельнулся, только одна из девиц в плотно обтягивающей майке достаточно сухо сказала:
      - Мистер, так это вы отвечаете за связь с общественностью? Ну ладно, мы и есть общественность.
      - Ладно, - буркнул он. - Пойдем дальше... Дона... Мисс... Как ваша фамилия?
      Дона взглянула на меня. Кивком головы я её подбодрил.
      - Рейнхарт, - сказала она. - Дона Рейнхарт.
      - Мисс Рейнхарт, вы с вашим другом Биллом знали Робби?
      Она снова взглянула на меня. Это начало меня раздражать. Я не был её адвокатом и не имел права ей советовать. Назвав свою фамилию, она ничем не рисковала, но...
      - Вы не обязаны отвечать на остальные вопросы, - вмешался я. - Но лейтенант Шапиро - честный полицейский. Вы можете ему довериться.
      Шапиро повернулся к трем девицам, подпиравшим стенку.
      - Кто из вас знал Робби?
      Последовала продолжительная пауза. Наконец решилась та из девиц, которая уже говорила раньше.
      - Робби все знали.
      - И все знали, что он торгует наркотиками? - продолжил Шапиро.
      Снова пауза. Вопрос был поставлен не слишком ловко. Я повернул голову к двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как выходит Сэмми. Слышно было, как он своей танцующей походкой спускается по лестнице. Мне очень хотелось последовать за ним, но я не решался оставить Шапиро одного, причем я сам не знал, тревожусь за него или за молодежь.
      Потом, когда я в конце концов решил его поддержать, ситуация начала меняться. Возле двери возникла какая-то суматоха и появился Билл. Конечно, мне хотелось посмотреть на физиономию Сэмми, когда тот обнаружит, что я иду за ним, но потом я передумал. Билл выглядел совершенно по-другому. Теперь, когда он твердо стоял ногами (да и головой) на земле, к нему вернулись и спокойствие, и здравый смысл, которых так недоставало, когда мы его нашли.
      Он сразу подошел к Шапиро.
      - Меня зовут Билл Джексон. Робби был моим близким другом. Кто-то его замочил.
      - И вы знаете, кто это сделал? - спросил Шапиро.
      - Нет.
      - Знаете, что послужило причиной убийства?
      - Нет.
      - Знаете, что у него нашли деньги и наркотики?
      Билл покачал головой.
      - Нет, я этого не знал. Он... Робби приторговывал амфетамином.
      - А мефедрин? - спросил Шапиро.
      Билл покачал головой.
      - Однажды он сказал, что может достать героин, если я хочу. Я ответил, что это меня не интересует и что я предпочел бы амфетамин. Тогда он сказал: - Не покупай у меня, он - плохого качества.
      - Он сам его готовил?
      - Вначале - да. Но получалось плохо. Робби прежде никогда не занимался подобными вещами.
      Шапиро покосился на меня. Я знал, что плохо приготовленный мефедрин может оказаться смертельным ядом.
      - Когда вы последний раз видели его живым? - спросил Шапиро.
      - М-м... В среду... Точно не помню. Два или три дня назад.
      - И с ним все было в порядке?
      Билл пожал плечами.
      - Он вам не говорил, что у него какие-то проблемы? Что его что-то беспокоит?
      - Если его что-то и беспокоило, он ничего не сказал. Робби всегда очень нервничал.
      Шапиро неожиданно повернулся ко мне.
      - Давайте выйдем.
      Мы направились к двери и начали спускаться по лестнице. На улице был слышен треск мотоциклетных моторов, внизу навстречу нам попались три типа в кожаных куртках и высоких грубых башмаках.
      - Гляди-ка, - буркнул один из них. - Два копа, верно?
      Мы остановились, Шапиро снова откашлялся и приказал парням:
      - А ну-ка, освободите дорогу!
      Остальное сказали за него широкие плечи и крепко сжатые кулаки. Чувствовалось, что главарь троицы как-то слишком возбужден. Он двинулся вверх по лестнице, остальные последовали за ним. Тут сверху неожиданно донесся пронзительный женский крик. Мы в этот момент оказались на лестничной площадке, я обернулся и увидел девушку со значком. Ее глаза метали молнии в пришельцев.
      - Подонки, вы напичканы амфетамином по самые уши! Убирайтесь и проспитесь!
      Главарь двинулся к ней, но Шапиро схватил его за отвороты куртки и отшвырнул на приятелей. Все трое покатились по лестнице, а мы с лейтенантом бросились вниз, чтобы не растерять наше преимущество. Отступив, троица двинулась на улицу. Одного так и тянуло помахать кулаками.
      - Ну иди сюда, грязная полицейская свинья, - рычал он.
      - Спокойнее, ребята, не нужно шума, - раздался с тротуара чей-то очень спокойный голос.
      Там караулил водитель Шапиро, сержант Джо Вышинский по прозвищу Лаки Счастливчик. Он стоял у бровки тротуара, положив на крышу патрульной машины карабин калибра 30-06. Оружие явно не соответствовало сложившейся ситуации, видимо, оно было первым, что попалось ему под руку.
      Двое парней быстро огляделись по сторонам, подхватили своего главаря под руки и дружно зашагали в сторону фотостудии. Когда мы проходили мимо, Шапиро остановился.
      - А девушка права, - сказал он буяну. - Пойди проспись и приди в себя.
      Глаза парня засверкали, но он не произнес ни слова. Ему оставалось только уступить. Счастливчик Джо держал свою пушку наготове до тех пор, пока Шапиро не сел в машину. Тут я заметил, что пророк Даниэль прошел в кафе, и наклонился к окну машины, чтобы попрощаться с лейтенантом. Тот с грустным видом развернул очередную порцию жвачки.
      - Я задержусь немного, - сказал я. - Хотелось бы кое-что обсудить с Сэмми.
      - Что именно?
      - Надо бы выяснить, зачем он крутится возле хиппи.
      - Вы имеете в виду что-то конкретное?
      - Еще не знаю. Через минуту он появится там, наверху.
      - Наверху? В том гадюшнике?
      - Да. Он очень внимательно следил за всем, что там происходило.
      - Почему вы мне не сказали?
      - Просто ситуация была довольно напряженной.
      Шапиро стал ещё печальнее и буркнул:
      - Ладно, мне пора в управление. Желаю удачи. Держите меня в курсе.
      - Конечно.
      В его печальных глазах появилось мечтательное выражение.
      - Я очищу город от этой сволочи, - заверил он. - Даже если придется подставить собственную шкуру.
      - Будьте поосторожнее...
      Глава 7
      В "Имаго" все было спокойно. В сумрачном зале едва можно было разглядеть посетителей. Пророк Даниэль застыл над шахматной доской. В центре зала расположились трое парней в кожаных куртках в компании с двумя девицами в супер-мини-юбках. Юбки были слишком коротки, чтобы прикрыть хотя бы ягодицы. У одной девицы сзади на ляжке было вытатуировано слово "Мир". Весьма двусмысленная надпись...
      Девицы пили пиво из бутылок, парни не пили ничего. Они торчали на узеньких стульчиках и напряженно молчали, словно пытались припомнить что-то очень важное. Беседу поддерживали только девицы, впрочем, тоже не слишком напрягаясь.
      Я выбрал столик ближе к шахматной доске, и одна из девиц смерила меня взглядом. Это продолжалось довольно долго, потом она повернулась к парням в кожаных куртках.
      - Вы коп был нужен, верно? Вон там сидит один из них, она опять взглянула на меня. - Мистер, вы ведь из полиции?
      - Разберемся, - пообещал я. - Именно для того я и сижу тут в половине одиннадцатого утра.
      - Эй! А он дурно воспитан! - фыркнула она и повернулась к приятелям. Быстро сматываемся!
      Все рассмеялись, кроме буяна, который провоцировал Шапиро.
      - Может, именно он и замочил Робби, - сказала вторая девица.
      - Заткни пасть. Нечего трепаться про Робби, - отозвался один из парней.
      - Не стоит так заводиться при виде какого-то копа, - заметила первая девица. - Они только хотят выяснить, кто убил Робби.
      - И ты заткнись, - буркнул парень.
      Девица, казалось, испугалась и сунула руку в карман тому парню, что сидел рядом.
      - Скажи папашке, чтобы он так со мной не разговаривал.
      Парень её оттолкнул.
      - Хватит, я хотел сказать то же самое: заткни пасть!
      Девица схватила бутылку, чтобы промочить горло. Пророк Даниэль взял пешку, подвинул её и снова задумался. Девица с татуировкой обиженно встала, ногой отшвырнула стул и, покачивая задом, зашагала в глубину зала.
      Зазвонил телефон. После третьего звонка пророк Даниэль поднялся и направился к нему.
      - Да? Да? - он долго слушал, потом положил трубку и повернулся в зал. - Есть тут кто-нибудь по имени Чарли? Чарли Голубой?
      Трое парней в кожаных куртках смотрели на него, не двигаясь с места. Пророк Даниэль пожал плечами и вернулся к шахматной доске, повернувшись к ним спиной. Наконец один из парней буркнул:
      - Кто это был?
      - Какой-то малый хотел с тобой поговорить. На улице, перед "Голубым гротом".
      - Со мной одним или со всеми нами?
      - Со всеми.
      - Кто это был? Коп?
      - За кого ты меня принимаешь?
      - Ладно, старина, я же ничего такого не сказал...
      - Возле "Голубого грота"? Тогда пошли, - предложил один из парней. - О ком он хотел поговорить?
      - О Робби, - буркнул пророк Даниэль.
      Двое парней внимательно посмотрели на третьего, сидевшего посредине, того, кто пытался затеять ссору, - и на некоторое время воцарилась тишина.
      - Это тебя, Чарли.
      - Ну, что же, пошли, - решил он.
      Все трое поднялись.
      - Мне тоже идти? - спросила девушка.
      - Останешься здесь, - велел один из парней, - и Кэрол тоже.
      Девушка осталась, а трое парней затопали грубыми башмаками к двери. Возле стола появилась та, которую назвали Кэрол.
      - Куда это они?
      - В "Грот".
      - Они вернутся?
      Вторая пожала плечами. Кэрол осмотрела зал и её взгляд снова остановился на мне.
      - Вы все ещё здесь? Знаете, вы начинаете действовать мне на нервы. Сидит как сова, не пьет, не курит, не разговаривает. Меня это раздражает.
      - Мне очень жаль, - вежливо ответил я. - Но я должен каждый день целый час сидеть таким вот образом.
      - Почему?
      Я пожал плечами.
      - Проиграл пари на выборах.
      Она ещё какое-то время смотрела на меня, потом отвела взгляд. Она не выглядела дурой, но моя шутка была слишком стара для этих мест. Кэрол подняла бутылку, опорожнила её и со стуком поставила на стол. Потом поискала глазами другую жертву и наткнулась на широкую спину пророка Даниэля.
      - Эй, ты там, малый в больших очках!
      Никакой реакции.
      - Как тебя зовут?
      Снова ничего.
      Кэрол повысила голос.
      - Эй, я к тебе обращаюсь, свинья!
      Пророк продолжал восседать, как каменный истукан.
      Девица поднялась и начала бесшумно, как кошка, подкрадываться к нему, перехватив за горлышко пустую пивную бутылку. Бутылка уже взвилась над головой пророка, но в этот момент я её остановил. Я схватил девицу за запястье, осторожно, но крепко, и держал до тех пор, пока она не выпустила бутылку.
      Пророк Даниэль медленно повернул голову, чтобы посмотреть, что происходит. Девица яростно боролась, на какой-то миг прижалась ко мне, потом рванулась в сторону, чтобы высвободиться.
      - Куча дерьма, - с отвращением выкрикнула она.
      - Кэрол, - вмешалась подруга, пытаясь её успокоить. - Сядь и замолчи!
      Кэрол выполнила только первую часть приказа.
      - Ты знаешь, с кем я хожу? - кричала она. - Знаешь, на кого ты руку поднял?
      Я поставил пивную бутылку на свой стол, сел и посмотрел на часы.
      - Да, - сказал я. Ты - подружка Голубого Чарли и председатель женской секции общества взаимопомощи.
      Она рванулась было вскочить, но подруга её удержала. И тогда Кэрол рассмеялась.
      - В женской секции... Неплохо сказано!
      Последовало ещё несколько крепких выражений, но потом она успокоилась. Пророк Даниэль оставил шахматы, подошел к моему столику и сел напротив. Парень с гитарой поднялся и вышел.
      - Чем вас угостить? - спросил меня пророк.
      - Спасибо, ничем, сейчас ещё слишком рано. Может быть позже, если не возражаете. Но вы же знаете, что ничего мне не должны.
      - Хорошо, попозже.
      У меня к нему было несколько вопросов, таких вопросов, на которые он мог ответить лучше, чем кто-либо другой, но я не хотел, чтобы их слышали девицы. Почувствовал он это или просто решил, что пора уходить? Во всяком случае, пророк поднялся и направился к выходу. Я досчитал до трех, встал из-за стола и последовал за ним. Он стоял в нескольких шагах от входа, скрестив руки на груди. Солнце сверкало на монетах, нашитых на его лиловом пиджаке.
      Напротив, у входа в "Голубой грот", вдоль низкой изгороди были расставлены горшки с экзотическими цветами. Перед входом в "Грот" стоял новенький зеленый "линкольн континенталь". Было ли это случайностью?
      - Дикие Ангелы, - буркнул пророк Даниэль.
      Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что говорит он о парнях на мотоциклах.
      - Робби отправили на тот свет, - продолжал пророк. - Он был смелым парнем. А Голубой Чарли - мерзкий тип. Он готов на все.
      - Может быть, это случилось потому, что что-то просочилось?
      - Вы - не полицейский. Вы не их этих свиней.
      - Совершенно верно.
      - Но вы водитесь с копами; должно быть, вы - частный сыщик.
      - Может быть, - кивнул я. - Я вожусь с копами точно так же, как Сэмми водится с хиппи. Но разве Сэмми тоже сыщик?
      - Не похоже. Что вам нужно? Вы приятель Билла, Доны или кого-то еще?
      - Скажем так: я друг семьи. То же самое можно сказать про Сэмми. Вот почему я хочу с ним связаться.
      - Сейчас он в "Голубом гроте". Вы тоже можете туда пойти.
      - Не знаю, верно ли это будет воспринято.
      Пророк Даниэль пожал плечами.
      - Ну, я всего лишь продаю газеты.
      Мы долго жарились на солнце, пока наконец пророк не заговорил снова.
      - Однажды Сэмми мне сказал, что если нужно с ним связаться, можно оставить для него записку в "Стейшн-хаус".
      - "Стейшн-хаус"?
      - Я не знаю, где это.
      - Попробую выяснить.
      - Спасите мир.
      Он вернулся в кафе.
      Я прошел до пересечения Ферфакс-авеню с Санта Моникой и обнаружил там стоянку такси. Когда я подошел, там было пусто, но пару минут спустя подъехала свободная машина. Немного поколебавшись, я назвал водителю адрес дома на Бельфонтейн, где мы обнаружили Робби.
      Перед домом стояли две патрульные машины; два инспектора в штатском дюйм за дюймом изучали каждый клочок засохшего газона.
      - Подождите, пожалуйста, - сказал я водителю. Тот кивнул.
      Я не спеша зашагал по аллее. Мне дозволили приблизиться на пару ярдов к входной двери, потом вышел третий полицейский и жестом меня остановил. Это был крупный мужчина лет шестидесяти. Глаза его сверкали как алмазы из-под полуприкрытых век.
      - Я - сержант Брейкен, - представился он. - У вас здесь какие-то дела?
      Я вытащил бумажник и показал свою лицензию.
      - Это я обнаружил жертву. Потом я встречался с лейтенантом Шапиро. Не могу сказать, что у меня здесь дело, но хотелось бы взглянуть на обстановку. Я вам не помешаю.
      Он изучил мою лицензию, и веки его дрогнули.
      - Частный детектив из Чикаго, да? А как вы встряли в это дело?
      - Через своего клиента. Он был другом жертвы.
      - Ваш клиент, случайно, не адвокат?
      - Нет!
      Пристальные глаза полицейского ещё добрую минуту меня изучали, потом он коротко кивнул и повернулся, чтобы открыть входную дверь.
      - Мне придется проверить ваши слова у лейтенанта. Подождите на крыльце, пожалуйста.
      - Хорошо.
      Сержант оставил меня под дверью, а сам пересек гостиную, явно собираясь позвонить. В комнату вошел другой агент и стал так, чтобы наблюдать за мной. Молодой худощавый парень в очках в роговой оправе держался очень напряженно. Я слышал, как сержант возится с телефоном.
      В отличие от комнаты прихожая была свободна от мебели. Только в одном углу валялась большая куча старых газет. Джутовый коврик закрывал треть пола.
      Возле двери в гостиную стояла старинная вешалка с медными крючками для одежды. На одном крючке висел черный зонт с перламутровой ручкой. Спица зонта была сломана.
      Я слышал, как сержант говорит по телефону. Потом последовала продолжительная пауза: он слушал. Молодой инспектор в очках без какой-либо определенной цели озирался по сторонам. Меня одолевал нестерпимый зуд между лопатками. Вы знаете способ добраться туда без специальной щетки? Я не знаю. Я посмотрел было на зонт, но в это время телефонный разговор закончился и на пороге появился пожилой сержант.
      - Ладно, можете войти, - буркнул он. - Но у нас очень мало времени.
      - Очень вам благодарен.
      - Там нечего особенно смотреть. Первая группа почти все забрала. Я просто провожу последнюю проверку.
      Мы чувствовали себя страшно неловко, стоя друг против друга в комнате, заваленной всяким хламом.
      - Где нашли деньги и наркотики? - спросил я.
      Сержант ткнул пальцем в ореховый буфет, стоявший у стены в глубине комнаты.
      - Все было в металлической коробке, в каких обычно хранят кофе, муку или сахар; вы понимаете, что я имею в виду?
      - Наркотики лежали вместе с деньгами?
      - Да.
      - Как же так, на глазах у всех?
      - Коробка была с крышкой.
      - Во всяком случае, преступник её не нашел.
      - Возможно, он и не искал. Если судить по состоянию трупа, причиной было не ограбление. Скорее речь идет о мести, возможно, произошла ссора, которая так дурно обернулась. Настоящий кошмар.
      Сержант провел меня по комнате. Я прекрасно знал, что тело увезли, но ничего не мог поделать: от одного вида комнаты желудок сводило судорогой. Правда, на этот раз все могло кончится благополучно. Залитые кровью ковер и покрывало с кровати исчезли. Остался только матрас.
      - Вы нашли оружие или какой-то инструмент? - спросил я.
      Он покачал головой.
      - Должно быть, он воспользовался топором или большим тесаком. Простой нож не смог бы так рассечь шейные позвонки.
      - Как по-вашему, убийца напал спереди или сзади?
      - Сзади, это несомненно. И никаких следов взлома. Убийца пришел, чтобы получить свою дозу. Возможно, у него не оказалось денег, чтобы заплатить, Робби отказался дать этой дряни в долг, и тот его убил.
      - Топором, который случайно оказался под рукой?
      - Не обязательно. Орудие убийства могло валяться где-то здесь.
      - Да, возможно...
      - Осталось показать вам черный ход и все прочее. Пожалуй, больше тут смотреть не на что. Пойдемте...
      Мы миновали комнату, прошли маленькую, на удивление современно обставленную кухню, и оказались в маленькой комнате, где стоял нагреватель для воды и корыто для стирки. Оставалось только толкнуть дверь, спуститься на три ступеньки и пройти по аллее, чтобы оказаться в бетонированном гараже, где рулем к двери стоял мотоцикл. Прекрасная мощная машина казалась немножко запыленной и давно не мытой, но все равно была в прекрасном состоянии. Брезент, который должен был её закрывать, сейчас валялся на земле, но Робби явно берег её, как зеницу ока.
      Да, за всем этим что-то крылось. Сержант, старавшийся держаться дружелюбно, переминался с ноги на ногу, дожидаясь, когда я вдоволь наслажусь осмотром и оставлю его в покое. Я продолжал разглядывать роскошный мотоцикл и брошенный в пыль брезент.
      - Он здорово заботился о своем мотоцикле, верно? - сказал я.
      - Да, мотоцикл обычно неотъемлемая часть жизни Диких ангелов.
      - Считаете, он мог бросить брезент на землю и оставить все вот так?
      Сержант посмотрел в ту сторону.
      - Ну, если он спешил...
      - Вот именно. Если он спешил и должен был немедленно уехать, то мог на время все так бросить. Никаких мыслей по этому поводу?
      Мы переглянулись. Я чувствовал, как тяжело он дышит.
      - Продолжайте, - буркнул сержант. - Видно, у вас в голове масса идей.
      - Убийца, должно быть, приехал вместе с ним на мотоцикле. Когда все обернулось худо, он ушел, и не подумав вернуть брезент на место. Сам Робби к тому времени слишком окоченел, чтобы навести порядок.
      Сержант Брейкен задумчиво покачал головой.
      - Вполне возможно. Но куда это нас приведет?
      - Не знаю. Возможно, найдутся свидетели, которые видели, как они вместе приехали, или как уходил убийца.
      Тут он охотно согласился.
      - Вполне возможно.
      - С другой стороны, это может означать, что убийцей была девушка.
      На этот раз он основательно задумался.
      - Однако такая резня...
      - Совершенно верно. Но женщины бывают куда более жестоки, чем мужчины.
      - Это верно.
      - И ещё одно, - добавил я. - Если убийца унес оружие с собой, он не стал бы рисковать и уходить с ним далеко. Его довольно трудно спрятать и оно слишком бросается в глаза.
      Сержант не знал, что ответить, а я предпочел на этом остановиться. Все-таки он был ко мне настроен дружелюбно.
      - Теперь я оставлю вас в покое, - сказал я. - Спасибо за любезность и за время, которое вы на меня потратили.
      - Не стоит благодарности. Это же лейтенант мне приказал.
      - Ваш лейтенант - прекрасный человек.
      - Шапиро? Да, он - специалист.
      В устах сержанта это был очень серьезный комплимент: за годы своей службы он перевидал немало таких молодых людей.
      Мы были на пороге, когда услышали треск мотоциклов. Их было три. Они мчались со стороны Ферфакс-авеню со скоростью семидесяти миль в час. На двух мотоциклах сзади сидели девицы в мини-юбках. Парень, который ехал один, поднял руку и швырнул в нашу сторону какой-то предмет. Тот перелетел через патрульные машины и тяжело грохнулся на газон. Мотоциклы прибавили ходу, обогнули фонтан в глубине тупика и с ревом умчались в ту же сторону, откуда появились.
      Сержант вполголоса выругался.
      Я спустился на улицу вместе с ним. На траве лежал маленький кожаный чемоданчик, похожий на атташе - кейс.
      Второй полицейский присоединился к нам. Сержант Брейкен несколько минут рассматривал чемоданчик, потом опустился на колени и осторожно кончиком ногтя открыл его. В узком пространстве по диагонали лежал топор, измазанный чем-то бурым. На внутренней обивке чемоданчика также бурели пятна, похожие на запекшуюся кровь.
      Глава 8
      - Поищите, пожалуйста, аптеку или ещё какое-нибудь место, откуда можно позвонить, - сказал я таксисту. - Не знаю, сколько времени мне понадобится. Если вы спешите...
      - Ничего, все в порядке, - он уселся поудобнее и запустил мотор.
      Ярдов через пятьсот - шестьсот мы оказались в деловом квартале на бульваре Беверли и покатили вдоль шеренги самых разных заведений: аптека, прачечная, бакалея, закусочная с нарисованной на витрине огромной сосиской. Цепочку зданий замыкала заправка.
      - Телефон есть практически везде, - сказал таксист. - И на заправке тоже. Я пойду возьму пару бутербродов.
      - Ладно.
      Я протянул пять долларов, чтобы он не подумал, что я смоюсь, не заплатив за проезд. Таксист молча сунул деньги в нагрудный карман.
      Ближе всего оказалась закусочная, и я направился прямо туда. Зал оказался полон народу, причем все разговаривали одновременно, а кабинки для телефона не было и аппарат висел прямо на стене. Тогда я зашагал к заправке. Там в углу оказалась телефонная кабина, и вообще было гораздо спокойнее.
      Я набрал номер управления полиции и спросил лейтенанта Шапиро. Мне ответили, что он на службе, но сейчас его нет в кабинете. Пришлось сказать, что звоню я по очень срочному делу, сообщить свое имя и номер телефона и повесить трубку. Было слишком жарко, чтобы торчать в кабине, поэтому я вышел и принялся расхаживать неподалеку. Часы показывали четверть второго, я и не думал, что уже так поздно.
      Ни одного хиппи поблизости не было. Я их явно не интересовал.
      Через пять минут я снова позвонил в управление.
      - Лейтенанту все передали, - сообщила телефонистка. - Он позвонит вам, как только освободится.
      Я повесил трубку и снова зашагал вокруг кабины. Потом уже двинулся было к машине, когда раздался телефонный звонок.
      - Это Мак, - сказал я. - Полагаю, вы уже говорили с сержантом Бейкеном.
      - Да. Он вам все показал?
      - Сержант был очень вежлив и терпелив, большое спасибо. Он рассказал вам о компании мотоциклистов и чемоданчике с топором?
      - Да. Вы были там, когда это случилось?
      - Точно. Есть одна вещь, которую я не стал говорить сержанту. Я и так уже порядком ему надоел и не хотел больше испытывать его терпение. А кроме того, возможно, это не представляет большого интереса...
      - Ладно, о чем речь?
      - Существует довольно большая вероятность, что одного из этих мотоциклистов зовут Голубой Билл.
      - Минутку, я запишу. Голубой Билл. Хорошо, продолжайте.
      Я пересказал сцену в кафе "Имаго" и объяснил, что разговаривали они с Сэмми. Пришлось уточнить, что я не могу утверждать, что это были те самые парни. Это вполне возможно, но руку на отсечение я бы не дал. Еще я добавил, что Голубой Билл - тот грубый тип, с которым мы столкнулись на лестнице.
      - Понимаю, - протянул лейтенант. - Кстати, насчет Сэмми...
      - Я не стал бы настаивать, но слышал, что он каким-то образом связан с заведением, которое называется "Стейшн-хаус". Не имею ни малейшего понятия, что это может быть.
      - Это гриль-бар в районе Чинека.
      - Ладно, пожалуй, следующий визит я нанесу туда. Спасибо за помощь.
      "Стейшн-хаус" оказался треугольником, одну сторону которого занимала стоянка такси, другую украшала старинная пожарная машина с большой цистерной для воды. Основанием треугольника служила автостоянка, сейчас почти пустая. Сам бар, достаточно просторный, выглядел уютным и очень спокойным. Час ланча давно миновал, поэтому я заказал себе ром с содовой, считая, что вполне могу себе это позволить после такого долгого и насыщенного утра.
      Бармен казался симпатичным, но в душе был беспощадным коммерсантом и предложил мне сэндвич с ростбифом и хреном, отчего у меня заурчало в животе. Пришлось послать к черту все планы: я чувствовал, как во мне просыпаются скрытые инстинкты.
      В половине третьего мой желудок требовал сэндвич с ростбифом, и я поделился своим желанием с официанткой с мечтательными глазками и волосами такими рыжими, что этот цвет никак не мог быть настоящим.
      В бар вошел посетитель и сел рядом со мной. Покосившись, я узнал Бернарда Рейнхарта. Понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, не следил ли он за мной. Но в конце концов его контора находилась неподалеку и было вполне нормально, что он зашел в "Стейшн-хаус" пропустить стаканчик. По крайней мере, это следует проверить.
      - Рад вас видеть, - сказал я. - Это освобождает меня от необходимости писать отчет.
      - Я вас слушаю.
      Он заказал мартини, а я рассказал о последних событиях.
      - Как зовут того парня... которого убили?
      - Робби. Это все, что я знаю.
      - Он был другом Доны?
      - Другом Билла.
      - Она в этом как-то замешана?
      - Нет, я так не думаю.
      Он уставился в свой мартини так, словно перед ним был микроскоп.
      - Я должен вытащить её из этой грязи. Просто обязан.
      - Это будет нелегко. Она слишком привязана...
      - Что вы хотите сказать?
      - Извините, но вы сами несколько дней назад употребили это слово. Я говорю не о наркотиках, речь идет о жизни, которую она ведет, о компании хиппи, в которой вращается.
      - Это невозможно! Она не перенесет такого удара.
      Я разжевал ломтик апельсина, который плавал в моем бокале, и отодвинул в сторону свой сэндвич.
      - Придется проявить настойчивость. Но я просто излагаю вам факты, как они мне представляются, и не говорю, что нет надежды.
      - Проявить настойчивость? Каким образом?
      - Мне кажется, я напал на какой-то след. Есть один человек, который крутится возле хиппи. Хотелось бы про него узнать побольше.
      - Кто он такой?
      - Я знаю только, что его зовут Сэмми.
      - Вы считаете, он придет сюда?
      - Надеюсь, но не собираюсь торчать здесь весь вечер. Знаете, вы мне совершенно не мешаете, но если он появится, то будет лучше, если я с ним встречусь с глазу на глаз. И сообщу вам результат.
      Рейнхарт залпом допил свой бокал - что не полагается делать с мартини - и поднялся.
      - Понимаю, - кивнул он. - Не забудьте мне позвонить.
      - Не беспокойтесь.
      Он бросил на стол достаточно денег, чтобы заплатить не только за свой, но и за мой бокал, оставил щедрые чаевые и вышел из бара. Я ещё раз откусил от сэндвича и отодвинул его в сторону. Не знаю почему, но ближе к вечеру сэндвичи никогда хорошо не смотрятся. Должно быть, слишком рано мясо вынимают из холодильника. По крайней мере про хлеб этого сказать было нельзя.
      За стойкой бара зазвонил телефон. Бармен снял трубку, ответил, что-то выслушал, потом повернулся ко мне, продолжая держать трубку в руке.
      - Вас зовут Мак?
      Я кивнул.
      - Я сказал, что вы здесь. Это полиция.
      - Хорошо, я возьму трубку.
      Звонил Лу Шапиро.
      - Ну что, ваш человек не появился?
      - Пока нет.
      - Я кое-где порылся и думаю, что мы можем выдвинуть против него обвинение по двум - трем делам.
      - Я слушаю.
      - Примерно три месяца назад он попался на глаза сержанту Дельгенти. Тот получил не совсем надежную конфиденциальную информацию про гангстера по фамилии Фарнези. Предполагалось, что в дело замешан и Сэмми. Фарнези исчез. Никаких следов. Дельгенти никогда напрямую с Сэмми не общался, но кажется его фамилия Митропулис.
      - Вы серьезно?
      - Да, он грек. Тридцать три года, родился в Нью-Йорке. Здесь он уже больше пятнадцати лет, с хиппи общается всего около года. До этого работал инкассатором.
      - Неплохо... Ему, наверное, приходилось изрядно вкалывать.
      - Весьма изрядно. В один прекрасный день его задержали по обвинению в вооруженном нападении, но улики были слабоваты и дело прекратили. В ту пору он был связан с фирмой "Инвестмент Меркури", служившей прикрытием для рэкета.
      За моей спиной кто-то вошел в бар.
      - А кто был жертвой нападения?
      - Некий Томсон. Грег Томсон. Он остался в живых.
      Вновь прибывшим оказался Сэмми Митропулис. Он прошел к другому концу стойки и уселся на табурет. Казалось, меня он не заметил.
      - Хорошо, спасибо, - сказал я в трубку.
      - Он появился?
      - Да. Еще раз спасибо.
      Шапиро повесил трубку, я сделал то же самое. Бармен наполнил для Сэмми большой бокал. Они о чем-то разговаривали. Беседа наверняка коснулась моего телефонного разговора с полицией. Моя идея пообщаться с Сэмми потеряла всякий смысл.
      Я заплатил за сэндвич, встал с табурета и вышел. На стоянке было три машины: два "фольксвагена" и один зеленый "линкольн-континенталь". Найдя свое такси, я устроился на заднем сиденьи.
      - Можете включить счетчик, - сказал я водителю. - Я жду одного человека, и это может продлиться достаточно долго.
      - А он включен, - хмыкнул таксист, откинулся на сиденьи и надвинул кепку на глаза.
      Я боялся уснуть и спросил, есть ли у него радио.
      - Есть, но оно не работает, - буркнул таксист.
      Я выпрямился и потер глаза. Борьба со сном становилась все более неравной. А когда захотел поговорить с водителем, оказалось, что мне попался очень молчаливый спутник.
      - У вас нет желания поболтать? - спросил я.
      - Нет.
      - А у вас не бывает неприятностей из-за того, что вы не любите разговаривать?
      - Нет, никогда.
      Я ущипнул себя и повозился на сидении. "Стейшн-хаус" находился за моей спиной, но вход в него я видел в зеркале заднего вида, а если немного вытянуть шею, то мог увидеть и выезд со стоянки.
      - Нет ли у вас свежей газеты?
      - Нет. Я никогда не читаю газет. Там одно вранье.
      Я отступился и прекратил свои попытки, по крайней мере временно. Так прошло ещё полчаса, после чего таксист сдвинул кепку назад и посмотрел на счетчик
      - Уже четыре доллара пятьдесят центов...
      - Ничего, - вздохнул я, вытащил десятку и протянул ему. Но таксист покачал головой.
      - Я просто хотел вас предупредить.
      - Очень любезно с вашей стороны.
      Я снова впал в прострацию. Единственным преимуществом ничегонеделания было то, что время все-таки шло. Стремительно оно не мчалось, но все же двигалось. Прошло ещё двадцать минут, в течение которых я по очереди бросал взгляд то в зеркало заднего вида, то на шею своего таксиста. На двадцать первой минуте из "Стейшн-хауса" вышел Сэмми Митропулис. На какой-то миг он остановился у входа, по-прежнему постукивая по ноге свернутой газетой. Посмотрел на часы, быстро огляделся по сторонам и небрежной походкой направился к автостоянке.
      - Кажется, пришло время двигаться, - предупредил я таксиста, - но подождите, пока я не скажу.
      Он поправил кепку и занял боевую позицию за рулем.
      - Вы за кем-то следите?
      - Да.
      Зеленый "континенталь" направился в сторону квартала Чинека. Я сполз вниз на сиденьи, чтобы меня не было видно. Большая машина величественно миновала такси. Я дал ему отъехать ярдов на пятьсот, потом дал команду водителю.
      Таксист не спеша тронулся с места, и я вернулся к своему прежнему мнению: разговорчивым его не назовешь, но свое дело он знал и баранку крутить умел. Между нами и машиной Сэмми все время было несколько машин, которые нас загораживали. Таким мы без всяких приключений добрались до бульвара Уилшир. Там я вдруг потерял "континенталь" из вида и мое спокойствие сменилось потоком яростных ругательств.
      - Не волнуйтесь, он повернул налево.
      Мы немного задержались на перекрестке, но вновь увидели "континенталь" на бульваре Уилшир. Он спокойно ехал по бульвару и ярдов через четыреста свернул направо. Мой водитель мягко сбросил скорость, он явно хотел заработать хорошие чаевые. Наконец Сэмми притормозил, принял вправо и затормозил у кромки тротуара перед двухэтажным зданием, двор которого был огорожен красивой металлической оградой. Мы проехали мимо; оглянувшись, я увидел, как он прошел во двор и исчез.
      - Мне остановиться? - спросил водитель.
      - Да, пожалуйста.
      Он выбрал место и остановил машину.
      - На какой мы улице? - спросил я.
      - Э-э... кажется это Робертсон - стрит.
      Богатый квартал был застроен шикарными одно - и двухэтажными особняками. Неожиданно какое-то воспоминание кольнуло меня и заставило насторожиться. Я посмотрел вдоль спокойной и красивой улицы, бросил взгляд на стоявший позади нас "континенталь", пошарил по карманам и нашел визитную карточку, которую Рейнхарт дал мне в Чикаго - с адресом Доны на одной стороне и адресом его конторы в Лос-Анжелесе - на другой.
      "Бернард Рейнхарт, экспорт - импорт, дом 1226, бульвар Робертсона, Лос-Анжелес".
      На особняке, перед которым мы стояли, красовался номер 1268.
      - Мы на бульваре Робертсона? - спросил я.
      - Да, точно.
      Я сунул карточку в карман, снова взглянул на "континенталь", а потом ещё раз оглядел окрестности. Таксист спросил:
      - Машину нужно спрятать?
      - Нет, по крайней мере не сейчас.
      Я поглубже забился в сиденье, пока мы не миновали "континенталь", потом снова выпрямился, достал две бумажки по десять долларов и протянул водителю.
      - Мне нужно позвонить. Вы меня подождете?
      - Конечно, - ответил таксист, пряча деньги.
      Я направился прямо к дому 1226, в который вошел Сэмми. В центре двора красовалась большая клумба с тропическими цветами. На полированных дощечках красного дерева были вырезаны названия различных фирм. Под номером 18 я нашел табличку фирмы Бернарда Рейнхарта. Она помещалась справа в глубине двора. Дверь вела в маленькую приемную, в которой находились только роскошный стол и телефон. Дверь в дальнюю комнату была открыта и я увидел спину Рейнхарта, сидящего в кресле. Я слегка кашлянул, и он повернулся ко мне, причем сделал это очень быстро, пожалуй даже слишком быстро. Лицо его было искажено яростью, правая рука стиснута в кулак.
      - А...это вы...
      - Э-э... да. Как дела?
      - Жаловаться не приходиться, - он постепенно приходил в себя, но все ещё до конца не оправился. - Есть какие-то новости?
      - Я не совсем уверен.
      - Присаживайтесь.
      Я сел на стул с прямой спинкой лицом к нему и заметил на краю стола газету. Он тут же схватил её и швырнул в корзину для бумаг.
      Сэмми постоянно крутит в руках газету и постукивает ею по ноге, чтобы сохранять уверенность. Если он ушел и забыл её, значит что-то его сильно взволновало.
      - Я думал, может, вам доставит удовольствие, если я поговорю с Сэмми Митропулисом, - сказал я.
      - А-а... Это тот человек, про которого вы говорили в баре "Стейшн-хауса"?
      - Да. Именно тот. Который только что был здесь.
      Он выпрямился в кресле.
      - Вы за мной следили?
      - Нет, я следил за Сэмми.
      - Ну ладно, он приходил ко мне по делу.
      - По делу импорта и экспорта?
      - Импорта произведений искусства; он подбирает их для дома, который собирается приобрести.
      - Понимаю.
      - Я немного знаю его как клиента, но никак не связал с тем типом, про которого вы говорили в баре. На свете множество людей, которых зовут Сэмми.
      - Совершенно верно. Он хороший клиент?
      - Прекрасный. У него есть дочь, для которой он все покупает.
      Ветер пошевелил бумаги на столе Рейнхарта, он протянул руку, чтобы их поправить.
      - Вы знали, что Сэмми очень близко знаком с вашей дочерью и её другом Биллом?
      Рейнхарт поискал, куда бы сунуть бумаги.
      - Нет, до сих пор я этого не знал.
      Он явно лгал, но у меня не было настроения с ним пререкаться. Просто нахлынуло огромное желание все бросить. Я получил свои пять сотен, вполне достаточно, чтобы оплатить дорогу и два дня в отеле. Но если я откажусь от дела, то должен буду оставить в покое его дочь. Так что если я хочу спать спокойно, следовало по крайней мере ещё раз поговорить с ней, а заодно и с Шапиро.
      Глава 9
      Я вернулся в отель, засел в баре и заказал коктейль с ромом, который у них назывался "Каталина Зеп". Было ещё довольно рано, так что бар практически пустовал. Несмотря на царившее там спокойствие, я чувствовал себя усталым и подавленным. Я пытался убедить себя, что не имею никакого отношения к Доне Рейнхарт и не должен разбираться с двусмысленным поведением её отца, но понимал, что это только отговорки.
      Мне понадобилось вдоволь налюбоваться залитым солнцем садом и заказать вторую "Каталину Зеп", прежде чем я понял, что со мной происходит: я тосковал по дому. Ни ром, ни зеленый газон, ни цветы, ни расслабляющая атмосфера Калифорнии не могли поправить настроения. Мне было нужно место, где все дышит усталостью, как в баре "У Тони" или в закусочной на Уэллс стрит в самом начале верхнего Норт-сайда. Там постоянно вздрагивали стены и напитки опрокидывались каждые три минуты, когда мимо с громовым грохотом пролетал поезд.
      Здесь в баре было так тихо, что я невольно двинулся к молчащему музыкальному автомату. Там среди старых записей я нашел песню Синатры "Чикаго" и даже "Любимый город"... И, прежде чем успел сообразить, что делаю, уже сунул в щель монету.
      Ну - ну... И что подумает Дона Рейнхарт, когда узнает, что я сбежал?
      Вернувшись на место, я задал себе вопрос, а какое мне собственно дело до того, что подумает Дона Рейнхарт. Но тем не менее задумался.
      Потом я вдруг понял, что мое имя произносят безразличным и ровным голосом, каким обычно делают объявления.
      - Это я, - сказал я бармену.
      Он протянул мне телефон. Звонил лейтенант Шапиро.
      - Есть конфиденциальная информация, - сказал он. - Дикие Ангелы собираются сегодня вечером на Ферфакс-авеню.
      Видимо, по его мнению, я не отреагировал достаточно быстро, и он добавил:
      - Могут возникнуть проблемы. После убийства Робби все словно сошли с ума. Возможно, вам следует перевести дочку Рейнхарта в безопасное место.
      - Пожалуй.
      - И чем скорее, тем лучше. Скоро вечер, а мы намерены забрать её дружка и упрятать его за решетку. Ради его собственной безопасности.
      - Вы в самом деле так хотите?
      - У нас нет выбора. Сейчас я не думаю, что он убил приятеля, но он наш главный свидетель, и я не хочу оставлять его в руках этой банды дикарей.
      - Раз я сейчас оказался под рукой, вы советуете мне увезти Дону Рейнхарт, ничего не говоря о предстоящем аресте её приятеля?
      - Совершенно верно.
      - Это невозможно. Есть только один способ влиять на эту девушку: вести себя с ней честно. Другие варианты я уже пробовал.
      - Я только предложил.
      - А если я смогу перевести в безопасное место их обоих?
      - Это было бы прекрасно. Но если вы не сможете? И что произойдет, когда наступит ночь?
      - Сколько времени вы мне даете?
      - Очень немного. Сейчас половина пятого, к половине седьмого нужно успеть. Крайний срок - семь часов.
      - Хорошо. Спасибо, что позвонили. Я свяжусь с вами позже.
      - Буду надеяться.
      На стоянке охранник не мог найти мою машину.
      - Когда вы её оставили? - спросил он.
      - Сегодня рано утром.
      Он проверил записи в журнале, потом вытащил какую-то тетрадку и нашел пальцем соответствующую строку.
      - Примерно полчаса назад её отогнали в гараж.
      - С какой стати?
      Парень пожал плечами.
      - Не знаю, я только что заступил. Но так отмечено в журнале.
      - Я ни о чем подобном не просил!
      Он снова пожал плечами и растерянно уставился в журнал. Тут на стоянку проскользнул зеленый "континенталь" и ко мне обратился Сэмми Митропулис.
      - Здравствуйте, доктор. Могу чем-то помочь? Вас подбросить?
      Сзади в машине сидели два парня. Может быть, Сэмми решил не передвигаться больше в одиночку? У меня было весьма живое ощущение, что такая поездка может мне очень дорого обойтись.
      - Нет, спасибо, - отказался я. - Мою машину сейчас подгонят.
      - Как хотите, - "континенталь" мягко покатил по аллее к бульвару Уилшир.
      - Как зовут охранника, который дежурил перед вами? - спросил я.
      - Э-э... Кажется, Питерс, Рокки Питерс.
      - Когда он заступит снова?
      Охранник почесал в затылке.
      - Может быть, завтра. Я не знаю. Все меняется.
      - Ладно, поеду на такси. Можете вызвать мне машину?
      - Конечно, - кивнул парень, обрадованный, что может хоть что-то сделать.
      Он быстро зашагал к воротам, но остановился, так как такси само свернуло к нам. Водитель перегнулся назад, чтобы открыть мне дверцу.
      - Поехали? - предложил он.
      Я посмотрел на исчезающий вдали "континенталь".
      - Нет, спасибо. Сегодня все так вежливы со мной, что просто противно.
      Он вытаращил глаза, ошеломленно уставился на меня, плюнул и уехал.
      Охранник тоже вытаращился в недоумении.
      - Хорошо, так найдите мне такси, - напомнил я.
      - Чем это вам не подошло?
      - Физиономия таксиста не понравилась. И вообще он ехал не в ту сторону.
      Парень недоуменно почесал в затылке, потом помчался на стоянку, где было несколько свободных машины. Одна из них выехала из очереди и направилась к нам.
      - Куда вам ехать? - спросил водитель.
      - Ферфакс-авеню, к югу от Санта Моники. Возможно, что придется сделать крюк.
      - Тогда вам придется показать мне дорогу.
      - Постараюсь.
      Он поднес микрофон ко рту и доложил диспетчеру:
      - От отеля "Амбассадор" еду в сторону Ферфакс в Санта Монике. Возможно, придется сделать крюк.
      - Что вы имеете в виду? - переспросил диспетчер.
      - Так захотел клиент, - буркнул таксист и выключил микрофон.
      Пока все складывалось неплохо. Когда мы добрались до въезда на стоянку отеля "Уилшир", "континенталь" Сэмми стоял на светофоре и собирался поворачивать налево.
      - Налево или направо? - спросил меня водитель.
      - Направо. Когда проедете двести ярдов, увидите дорогу на Санта Монику и поедете по ней.
      Проехав двести пятьдесят ярдов, я не обнаружил никаких следов "континенталя" и чуть не подпрыгнул от радости. Маневр был не таким уж гениальным, но мне доставило удовольствие увидеть, что Сэмми не неуязвим. Победа, какой бы маленькой она не была, всегда доставляет удовольствие в трудные минуты.
      Мы остановились на красный свет на перекрестке с Ферфакс-авеню, я сидел, наслаждался покоем и ждал, пока водитель повернет. Солнце светило ярко, становилось душно. Когда я вышел из такси, струйки пота текли у меня по лицу. Я заплатил по счетчику и оставил водителю хорошие чаевые.
      - Желаю удачного вечера, - сказал я.
      - Спасибо. И вам того же.
      В кафе "Имаго" я поискал глазами пророка Даниэля. Не увидев его, направился к лестнице, ведущей в квартиру над фотостудией. Из студии бодрым шагом вышли двое мужчин, вооруженных фотоаппаратами. Улица была почти пуста, все вокруг казалось спокойным. Никаких признаков Диких ангелов. Но Шапиро полагал, что те соберутся только к ночи. У меня было чуть больше полутора часов, чтобы убедить Дону и Билла.
      Но на месте их не оказалось. Как обычно дверь оставалась незапертой. Я постучал, и женский голос предложил войти.
      Я вошел и увидел молодую девушку, сидевшую по-турецки на матрасе. Бэби Джейн я уже видел однажды в индийском сари. Только теперь она сидела нагишом.
      - Извините, - я отступил на лестничную площадку.
      - Ничего страшного. Дэнни меня предупредил.
      Явно произошла какая-то ошибка. Но, разговаривая через дверь, мне пришлось бы напрягаться, чтобы разобрать её слова. Поэтому я снова с самым независимым видом вошел в комнату; девушка чувствовала себя совершенно непринужденно, а вот я выглядел полным дураком.
      - А где ваш фотоаппарат? - спросила она.
      Наконец-то все стало ясно: она работала моделью для фотостудии внизу, а Дэнни, видимо, там заправлял.
      - Боюсь, я не тот, о ком говорил вам Дэнни, - сознался я. - Я разыскиваю Дону и Билла.
      - Я вас вспомнила. Вы - полицейский.
      - Нет. Я - друг Доны, мне очень нужно её видеть. Это крайне срочно.
      - А-а! Ну, они пошли немного пройтись. Когда вернутся, не знаю.
      Тут я услышал на лестнице шаги. Коренастый мужчина средних лет с фотокамерой на шее просунул голову в приоткрытую дверь. Он сопел, как тюлень, и смущенно переминался с ноги на ногу.
      - Э-э... У меня тут назначена встреча...
      - Все в порядке, - заверил я и повернулся к хрупкой маленькой брюнетке.
      - Не знаете, куда они пошли?
      - Собирались на рынок Феруэй в Санта Монике. Это в той стороне, - она махнула бледной рукой.
      - Пойду поищу, - я обошел фотографа и начал спускаться по лестнице.
      - Я уже заплатил внизу, - сообщил тот, входя в комнату.
      - Очень хорошо, - кивнула Бэби Джейн.
      До Санта Моники я добрался пешком и на углу разглядел вывеску рынка Феруэй, до которого оставалось ещё ярдов триста.
      Я шагал и чувствовал, как солнце все тяжелее давит на плечи. Словно по мановению волшебной палочки толпа превратилась в мешанину из горожан, детишек и собак. Весело сигналили автомашины. По сравнению со всем этим шумом и гамом квартал хиппи выглядел почти монастырем.
      Люди, которые непрерывно входили и выходили в ворота, казалось, собирались взять рынок штурмом. Желание здесь прогуляться мне показалось очень странным, но так уж видно принято в Лос-Анжелесе...
      Билла нигде не было видно.
      Я направился к выходу.
      Видимо, Дона меня не заметила, когда я обнаружил её возле кассы и остановился позади кассирши. Та была очень занята, регулярно нагибаясь, чтобы одной рукой класть покупки в корзинку, а другой подавать её обратно. Я читал, что в базарный день кассирша пробивает за пять минут до тысячи покупок. В Лос-Анжелесе это было нормальным ритмом.
      Маленькая корзинка Доны выглядела немного странно рядом с тяжело нагруженными соседними тележками. Кассирша складывала цены, а Дона все ещё меня не замечала. На ней было индийское сари, волосы перевязаны ленточкой, лицо оставалось совершенно непроницаемым. Потом она открыла кошелек и извлекла банкноту в пятьдесят долларов, - несомненно ту самую, что получила от меня. Я испытывал весьма смешанные чувства: она действовала согласно моим советам, но я вовсе не был уверен, что это лучший выход.
      У кассирши, бабищи лет под пятьдесят, лицо было приветливым, как вход в тюрьму. Она повернулась было к кассе, потом заколебалась, вновь извлекла банкноту и принялась её рассматривать.
      - Где ты её взяла, малышка? Украла?
      Дона, не двигаясь, смотрела на нее.
      - Я должна её проверить, - заявила кассирша.
      Она нажала кнопку и буркнула что-то в микрофон внутренней связи, установленный под кассой. Покупатели в очереди начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, показывая на Дону, как на виновницу задержки.
      Я похлопал кассиршу по плечу, и Дона наконец-то меня увидела. Но никакой реакции я не заметил.
      - Я могу вам её разменять, - сказал я кассирше.
      Та подозрительно смотрела на меня. Я вытащил две банкноты по двадцать и одну в десять долларов и протянул ей. В конце концов она решила их принять и протянула мне полсотни.
      - Советую вам не особенно доверять этим девицам, - сказала она. Такие сопрут вашу последнюю рубашку.
      - Занимайтесь своим делом, - осадил я.
      Она яростно сверкнула глазами, резко повернулась к кассе, чтобы выбить чек, а потом посмотрела на меня так, словно это я дал ей банкноту в пятьдесят долларов.
      - Это деньги девушки, - заметил я.
      Она сунула сдачу Доне, осуждающе оглядела нас обоих с ног до головы, пожала плечами и вернулась к своей работе.
      Дона подняла корзинку с продуктами. Я протянул было руку, чтобы ей помочь, но передумал. С какой, собственно, стати! Она по-прежнему в мою сторону даже головы не повернула. Мы вышли с рынка и двинулись по Санта Монике в сторону Ферфакс-авеню.
      - Видимо, я должна вас поблагодарить? - спустя некоторое время спросила Дона.
      - Ничего не случилось. И часто тут такие инциденты?
      - Нет. У меня редко бывает даже десять и двадцать долларов.
      - А где Билл?
      Дона ответила не сразу, но потом протянула:
      - Не знаю... Ему понадобилось с кем-то встретиться.
      - Не знаете, когда он вернется? Это может оказаться очень важно.
      - Нет, не знаю. А в чем дело? Что случилось?
      Мы подошли к Ферфакс-авеню и были вынуждены остановиться на красный свет. Уличное движение усилилось и стало плотным и нервным. Вот-вот должны были начаться пробки. Я тоже начинал нервничать.
      - Я разговаривал с лейтенантом Шапиро, - сказал я. - Он собирается арестовать Билла.
      - За что? За наркотики?
      - Нет. В связи с убийством Робби.
      - Это смешно. Билл его не убивал.
      - Это знаем мы, знает лейтенант Шапиро. Но Дикие Ангелы не знают.
      Светофор переключился и мы двинулись дальше.
      - И что они собираются делать?
      - Не знаю, но лейтенант Шапиро сказал, что они крутятся где-то поблизости, и он предпочел бы, чтобы Билл оказался в безопасном месте.
      - Короче говоря, он хочет упрятать Билла за решетку ради его собственного блага?
      Грубо. Слишком грубо. Разговаривать с ней было нелегко.
      - В каком-то смысле, да.
      Мы добрались до поворота на улицу Санта Моника. Перед нами на Ферфакс-авеню с ревом выехали два мотоцикла. На каждом сидели двое: парень впереди, девушка сзади. Все были в защитных очках, но без шлемов. Этих ребят я раньше не видел. Они повернули и двинулись по Ферфакс-авеню в сторону кафе "Имаго".
      Мы с Доной перешли на другую сторону и зашагали в сторону заведения хиппи с надписью "Хижина Гренни". На витрине был тщательно выведена надпись: "Да здравствует труд ремесленников. Только он отражает настоящую любовь".
      - Как вы узнали, куда я пошла? - спросила Дона.
      - Я заходил к вам и нашел там Бэби Джейн, она мне и сказала.
      Два мотоцикла описали полукруг и остановились на углу перед "Голубым гротом". На парнях были брюки в обтяжку, сапоги и распахнутые кожаные куртки на голое тело. На девицах - кожаные мини-юбки, высокие сапоги и закрытые свитера с длинными рукавами. Руки и грудь парней покрывали татуировки. Компания не стала задерживаться на тротуаре. Они спрыгнули с мотоциклов и решительно вошли в "Голубой грот". Все выглядели как-то напряженно. С другой стороны улицы, сидя в своем зеленом "континентале" перед кафе "Имаго", за ними наблюдал Сэмми.
      Солнце заливало улицу ослепительным светом.
      Мы миновали "Голубой грот", и тут Дона внезапно, словно лишившись сил, присела на газон перед каким-то странным сооружением без всякой вывески.
      - Что вам нужно? - спросила она.
      - Не понял.
      - Зачем вам понадобилось меня разыскивать? Ведь не просто для того, чтобы поздороваться?
      - Это верно. Я надеялся, что вы с Биллом позволите мне увести вас отсюда хотя бы на время, пока все не утрясется.
      Все это звучало невероятно по-отечески даже на мой слух.
      - Идея принадлежит моему отцу? - спросила она.
      - Нет, мне.
      - И лейтенант Шапиро в ней тоже не участвует?
      - Я попросил его предоставить мне эту возможность.
      Она прикрыла глаза рукой, словно защищаясь от солнца.
      - Мак... - впервые она назвала меня по имени, - вы приносите нам несчастье. Скажите честно, на чьей вы стороне?
      - На вашей.
      - И одновременно на стороне моего отца и лейтенанта Шапиро...
      - И на своей собственной, не забывайте.
      - Послушайте, я приехала сюда потому, что мне здесь нравится. Я не вернусь в Чикаго. И ни за что не пойду с вами просто чтобы... отсидеться в безопасности. Почему бы вам не уйти и не оставить нас в покое?
      - Не могли бы вы сделать одну вещь, всего одну? Поговорить с отцом?
      Она отрицательно покачала головой.
      - Нет, это ничего не даст.
      - Только ради него.
      - И ради вас... Это же связано с деньгами.
      Впереди нас Сэмми неторопливо вышел из машины и обошел её сзади, чтобы шагнуть на тротуар. Я видел, как он вошел в кафе "Имаго".
      - Ладно, - сдался я. - Я не буду настаивать. И все-таки предупредите Билла, когда увидите, насчет полиции и всего остального.
      - Ладно.
      Она поднялась и обеими руками обхватила свою корзинку.
      - И еще, последнее, - сказал я. - Надеюсь, вы понимаете разницу между друзьями и врагами.
      - Я ничего не знаю о своих врагах.
      - Этот тип - Сэмми - проходимец. Он зарабатывает на вас, на Билле и на всех тех, кого вы любите. Его девица с авеню Ветеранов назвала его дрянью, но можно назвать его и покруче. Совершенно невероятно, чтобы у такого парня, как Робби, могло вдруг оказаться столько денег и наркотиков. Если только у него не было богатых покровителей. И Робби мертв. Он совершил ошибку в том мире, где ошибок не прощают. Подумайте над этим. Сейчас мне больше нечего вам сказать. Всего хорошего.
      Я зашагал в сторону Санта Моники. Мне страшно хотелось вернуться, но я старался обуздать себя. Я проиграл. А когда проигрываешь, нужно уходить.
      Я уходил по Ферфакс-авеню, а позади осталась хрупкая фигурка Доны Рейнхарт.
      Глава 10
      Я пересек Санта Монику, вошел в аптеку, нашел в глубине телефон, достал монетку, сунул десять центов в щель и набрал номер полиции. Мои часы показывали пять сорок пять.
      Шапиро не было на месте. Я назвался и повесил трубку. Потом позвонил в отель, чтобы узнать, не было ли для меня сообщений. Через несколько секунд мне сказали:
      - Вас разыскивал мистер Рейнхарт.
      - Он оставил телефон?
      - Нет, сказал, что будет звонить.
      - И больше ничего?
      - Да. Вашу машину вернули из гаража.
      - Прекрасно. Не могли бы вы мне её прислать?
      - Конечно. Где вы находитесь?
      - На углу бульвара Санта Моника и Ферфакс-авеню. Я подожду здесь.
      - Очень хорошо. Это займет всего несколько минут.
      Я повесил трубку. Потом позвонил в контору Бернарда Рейнхарта, но никто не ответил.
      - Может, тебе лучше поспать? - спросил я сам себя.
      - Все это тебя не касается, - ответил мне внутренний голос.
      Тем не менее все это как-то меня раздражало. Сначала девица, которая заставила меня прогуляться по жаре, потом отец, с которым я никак не мог связаться...
      - Возвращаюсь в Чикаго, - со злостью подумал я. - По крайней мере там у меня есть друзья.
      Я прошелся по улице в поисках бара. В этом квартале было полно маленьких магазинчиков и развлекательных заведений самого низкого пошиба: кинотеатры непрерывного показа, специализирующиеся на порнофильмах, заведение "Розовая кошечка", где демонстрировали стриптиз, пассаж, оборудованный устройствами вроде индивидуального телевизора, где вам за двадцать пять центов в течение трех минут предлагалась программа "Только для взрослых", и бар, где официантки ходили с выставленными на всеобщее обозрение голыми грудями. Даже самые мрачные улочки Венеции казались тихими и прохладными по сравнению с этой. Наконец я нашел бар, вошел и заказал виски и пиво. У них нашлось только первое.
      Ладно, пусть хоть это. Зал был переполнен и вонял потом и блевотиной. Я мгновенно проглотил виски и вновь вышел на палящее солнце.
      Виски не принесло мне облегчения.
      - Ненавижу этот мерзкий город, ненавижу этот мерзкий город, - повторял я.
      Это меня как-то подбодрило.
      Я остановился и начал разглядывать прохожих и проезжающие машины, дожидаясь своей. Это меня тоже раздражало. Мне никак не удавалось завладеть инициативой. Охранник на автостоянке польстился на десять, а может даже всего на пять долларов Сэмми Митропулиса или одного из его людей, чтобы отправить мою машину в гараж!
      Переживать по этому поводу не стоило, но следовало рассказать лейтенанту Шапиро. Если я его вообще когда-нибудь увижу...
      Машина, которая буксировала "фольксваген", медленно двигалась вдоль тротуара. Я узнал свой "детройт спешел", поспешил на угол и водитель сделал мне знак, что повернет направо, чтобы выбраться из потока машин. Я подошел к указанному месту и остановился. Понадобилось всего несколько минут, чтобы снять буксир, я забрался внутрь, подписал квитанцию и дал водителю доллар. Потом устроился за рулем и прислушался к шуму работающего мотора, но тут понял, что не знаю, куда ехать. Похоже, я опять что-то нарушил, попал в запрещенную зону.
      - Надо было догадаться спросить у Шапиро, не нарушил ли я чего-нибудь, - подумал я.
      В разгар невеселых размышлений самым решительным образом напомнил о себе пустой желудок. Это явно было результатом всех моих злоключений... Но как бы там ни было, он решительно настаивал на своем. Чтобы его успокоить, я тронул с места, проехал по Ферфакс-авеню, пересек улочку хиппи и доехал до следующей, застроенной частными домами и конторами. Но там не было ни малейшего признака закусочных. В конце улицы я заметил свободное место, поставил машину и дальше пошел пешком.
      Кончилось все тем, что я обнаружил еврейский ресторанчик, втиснутый между библиотекой еврейской религиозной литературы и пивнушкой. Этот ресторанчик ничем не отличался от тысяч таких же заведений от Майями до Портленда, если не считать одной детали: в конце стойки возле самой двери сидели лейтенант Шапиро и Лаки Джо Вышинский.
      Я устроился возле лейтенанта, что через некоторое время он заметил.
      - Привет, - сказал Шапиро. - Как дела?
      - Вообще никаких дел.
      - Хорошо. Попробуйте лучше суп "креплах", он должен вам понравиться.
      Я не слишком ему поверил, но нужно признаться, что я не знал ни лейтенанта Шапиро, ни супа "креплах".
      - Я возьму то же, что и вы, - ответил я.
      - Именно его я и ем, - он повернулся к официантке. - Принесите ещё один суп "креплах", такой, как готовят в Чикаго.
      - Сейчас, - улыбнулась она.
      - И ещё порцию Джо Вышинскому, - добавил Шапиро. - Но не мне; я предпочитаю умереть с голоду, чем давиться картошкой по-польски.
      - Картошка по-польски?
      - Да, это такие бильярдные шарики, сваренные в кипятке, - ухмыльнулся он.
      - Ну, спасибо! - возмутился Вышинский.
      Я готов был держать пари, что Шапиро - единственный человек в этом городе, который мог без ущерба для себя выйти из стычки с Вышинским по поводу польской кухни.
      Официантка принесла три тарелки дымящегося супа, в каждой из которых лежало по два куска аппетитно пахнущего "креплаха" из хорошего кошерного мяса.
      - Так что произошло? - спросил Шапиро.
      - Я не знаю, куда девался Билл. На рынке я обнаружил Дону. Она послала меня ко всем чертям, умоляя оставить их в покое.
      - Вы объяснили ей наш план?
      - Да.
      - И сказали о намерениях Диких Ангелов?
      - Да. Двоих из них мы уже видели примерно полчаса назад.
      Шапиро покачал головой.
      - Понимаю.
      Суп, как и сулил его аромат, оказался превосходным. Мы поглощали его с большим аппетитом, особенно Вышинский.
      - А Билл... В чем вы собираетесь его обвинить?
      - В покушении на общественную нравственность. Мы неплохо знаем, что происходит в фотостудии, а Билл несколько раз сам там позировал.
      - Это не так страшно. И какую сумму составит штраф?
      Он пожал плечами.
      - Тридцать, сорок долларов.
      - Дона его вытащит. Такая сумма у неё найдется. Я видел собственными глазами.
      - Только после того, как я все из него выжму, - посулил Шапиро. - А на это понадобится время... Может быть, до четырех - пяти утра.
      Вышинский заказал ещё тарелку супа.
      - Не хотите попробовать "кишке"? - спросил его Шапиро.
      - Это еврейские сосиски, - пояснил Вышинский. - Нет, мне мацу и молочка.
      Шапиро усмехнулся.
      - Это станет для Билла ударом, - заметил я. - Вы не могли бы придумать что-то другое?
      - Возможно. Я ещё не знаю, стану ли выдвигать обвинение. Однако все зависит только от меня: прокурор предоставил мне свободу действий.
      - А как вы думаете, с чего бы Диким Ангелам понадобилась его шкура?
      Шапиро открыл было рот, потом огляделся по сторонам и вновь его закрыл. На нас выжидательно поглядывали окружающие.
      - Давайте перейдем в машину, - предложил он. - Джо, ты найдешь нас там.
      Вышинский кивком подтвердил, что понял.
      Шапиро заплатил за себя и Вышинского, протянул было руку к моему счету, но потом покачал головой.
      - По вашему платить не буду. Вам возместят издержки.
      - Совершенно верно. Кроме того, я не хочу иметь долги перед полицией Лос-Анжелеса.
      Он ухмыльнулся, мы расплатились, сползли с табуретов и вышли на улицу. Их машина стояла за углом, и мы устроились на заднем сиденьи. Шапиро помрачнел и не стал терять времени на предисловие.
      - Что вам удалось выяснить насчет Сэмми Митропулиса? - спросил он.
      - Не так много. Но могу сказать, что он следил за мной.
      - Он отплатил вам вашей же монетой.
      - Верно. Но должен кое в чем признаться, лейтенант. Я думаю, мне больше нечего здесь делать.
      - Ну - ну, старина! А что думает ваш клиент?
      - Не знаю. Меня наняли, чтобы найти его дочь и так или иначе уговорить её встретиться с отцом. Она решительно не хочет. Я собираюсь отказаться от этого дела, если не будет возражать клиент.
      Мне очень хотелось рассказать ему о визите Сэмми в контору Рейнхарта, но я сдержался. Сначала следовало разобраться с Рейнхартом.
      - Это ваше дело, - заметил Шапиро. - Поскольку вы меня спрашивали, я вам расскажу, что думаю по поводу этого убийства. Дело обещает быть довольно сложным. Судя по количеству найденных денег и наркотиков, совершенно ясно, что здесь замешаны серьезные поставщики. Мы ещё не закончили исследовать улики, но маловероятно, что удастся напасть на след. Робби действительно вернулся домой на мотоцикле, это верно, ваша версия подтвердилась.
      - Молодец сержант Брейкен!
      - Во всей этой истории, связанной с наркотиками, множество ответвлений. Жертва не принадлежала к числу хиппи. Робби был одним из Диких Ангелов. Обитал он в том закоулке совсем не случайно. Бригада, занимающаяся наркотиками, за ним приглядывала, но у них ещё не было достаточных доказательств. Что же касается денег, обнаруженных у него дома, это, конечно, не колоссальное состояние, но для такого парня сумма огромная. В бригаде по наркотикам предполагают, что эти деньги ему передали для взятки или чего-то еще.
      - Кстати, а где сейчас эти деньги? - спросил я.
      - На них наложили арест. Если никто их не потребует, предъявив при этом надежные доказательства, прокурор передаст их в пользу государства. Если обнаружатся возможные наследники, им передадут то, что останется.
      - Вы сказали "для взятки"?
      - Я не слишком удачно выразился. Не для того, чтобы подкупать полицию. В Лос-Анжелесе такого не водится.
      - Я тоже на это надеюсь.
      - Для такого утверждения есть следующие причины: хиппи склонны к непротивлению, пассивному протесту. Кроме того, крупных капиталов у них не водится. Они заводят небольшие магазинчики, художественные галереи, кафетерии, обходясь минимальными средствами. Когда возникают проблемы, они друг с другом делятся, даже воруют, и как-то умудряются находить выход. В то же время рядом вечно болтаются агрессивные типы вроде Диких Ангелов и мошенники наподобие Сэмми Митропулиса. Хиппи интересуют их по единственной причине: как пассивная и благоприятная среда, которую можно эксплуатировать.
      В его печальных карих глазах проглядывало беспокойство.
      - Это напоминает урок социологии, верно? Но дело в том, что хиппи не менее коррумпированы, чем все прочие, несмотря на всю их философию. Да, поначалу у них были определенные ценности. Но потом появилась коррупция. Я не могу подобрать для этого другого слова. Группа хиппи затевает какое-то дело, например, открывает кафе, но дела не идут. Тогда появляется Сэмми Митропулис, который великодушно предлагает помощь: "Вот вам деньги, не нужно платить налогов, меня не интересует прибыль. Немного перестройте свое предприятие, добавьте кое-что, я все берусь вам поставлять, и дело пойдет. Кстати, заодно я могу поставлять вам любые наркотики очень хорошего качества, только найдите покупателей."
      Вот так работает Сэмми. И хиппи начинают с ним сотрудничать, - ведь он не такой "поганый", как мы с вами. Потом слух об этом расходится все шире. Повсюду начинают говорить, что хиппи распространяют товар Сэмми, причем товар высшего качества. Так оказываются втянутыми другие хиппи, которые тоже начинают с ним сотрудничать. Собственно, среда хиппи для Сэмми - не главная клиентура, но в городе есть множество других покупателей, у них полно возможностей, они имеют деньги или могут их достать. Постепенно эти люди втягиваются, садятся на иглу, вот они-то и интересуют Сэмми.
      Вот почему вмешались Дикие Ангелы. Когда почва уже подготовлена, появляется человек вроде Робби. Он имеет возможность легко получать наркотики и одним ударом убивает двух зайцев: сбывает товар среди членов своей банды и одновременно зарабатывает деньги на стороне. Постепенно его влияние растет. Он агрессивен, тогда как хиппи пассивны и терпимы, и в результате все идет так, как хочет Сэмми. Вот вам теоретическое основа их действий.
      Я прокрутил все это в голове.
      - Похоже, вы правы. Но я здесь уже два дня, и пока все тихо, ничего не случилось. Я ни разу не видел на улице больше дюжины человек.
      Шапиро что-то недовольно буркнул. Солнце уже почти скрылось, но его последние лучи ещё золотили небосвод.
      - Давайте немного посмотрим, - сказал он, открывая дверцу.
      Я тоже выскользнул из машины и присоединился к нему.
      - Оглянитесь.
      Я глянул в сторону квартала хиппи.
      Невероятно! Длинный ряд картинных галерей, кафе и лавчонок буквально кишел людьми. Во все стороны неторопливо двигались пешеходы, заполнившие и тротуары, и проезжую часть. В толпе преобладали характерные прически и наряды.
      - Большинство выбралось сюда в связи с убийством, а также потому, что ждут появления Диких Ангелов. Но здесь не только они. Здесь всегда оживленно.
      - Да, - согласился я.
      К нам, ковыряя в зубах, неторопливо приближался Джо Вышинский.
      - Хотя вчерашний вечер прошел относительно спокойно, но все же кое-что произошло: вы получили определенную информацию.
      - Да? - я внимательно посмотрел на него.
      - Вы купили порошок у парня, которого зовут Зейн Грей.
      Я взглянул на Вышинского, потом повернулся к Шапиро.
      - Верно. Товар сейчас в отеле. Я собирался передать его вам. Такими делами я не балуюсь..
      - Не сомневаюсь, что у вас были совершенно чистые мотивы, - сказал Шапиро. - Но не забудьте вернуть его нам.
      - А как вы узнали? - спросил я.
      Он рассмеялся.
      - Наши ребята из отдела по борьбе с наркотиками неплохо работают.
      И кивнул Вышинскому.
      - Пойдем, старина. Пора заняться делом.
      - Что собираетесь предпринять? - поинтересовался я.
      - Попытаемся поймать Билла. Если не получится, займемся чем-нибудь другим. Ночка может выдаться горячей.
      Вышинский сел за руль. Шапиро начал было устраиваться сзади, но потом повернулся ко мне.
      - На вашем месте я не стал бы слишком часто появляться в компании полицейских. Если дочка вашего клиента решила от вас отделаться, это отчасти потому, что она встречала вас в одной компании с полицейскими. Нам ещё не удалось как следует в ней разобраться. Если сумеете увести её отсюда - неплохо.
      Я не ответил, не питая особой надежды.
      - До свидания, лейтенант.
      - Пока, Мак.
      Они уехали, я пересек улицу и подошел к своей машине. А устроившись за рулем, спросил себя, куда же ехать. Суп "креплах" продолжал согревать желудок, это настраивало на благодушный лад. Ласкало душу воспоминание об уютной постели в отеле. Нет, день ещё не кончился, не время для глупостей.
      Ладно, будем вести себя осторожно. Но вести себя осторожно в Лос-Анжелесе очень опасно.
      Кончилось тем, что я решил найти Бернарда Рейнхарта, завел мотор и двинулся в сторону бульвара Робертсона. Через пятьсот ярдов я остановился и отправился на поиски телефонной будки. Телефонистка ответила, что хозяина нет. Я назвался и вернулся в машину. Офис на бульваре Робертсона был моим последним шансом. И даже если там никого не будет, это поможет убить время.
      Движение на улицах было достаточно плотным, и когда я добрался до бульвара Робертсона, уже стемнело. У дома 1226 машин почти не было. Во дворе горели фонари. Окна всех офисов давно погасли, свет пробивался лишь над полированной дощечкой с номером 18.
      - Если он собирался со мной встретиться, - буркнул я, поднимаясь по лестнице, - то должен был ответить на звонок.
      Подойдя к двери, я решил, что просто скажу:
      - Привет, Рейнхарт, я решил заскочить ненадолго.
      Потом я постучал, не дождался ответа и постучал снова.
      Ничего.
      Вышел, забыв выключить свет? - подумал я. - Какая безответственность!
      Я развернулся, но потом скорее по привычке нажал на ручку двери. Она открылась, я оказался в приемной. Рейнхарт лежал, вытянувшись во весь рост и ткнувшись лицом в ковер; голова и плечи были в приемной, все остальное в кабинете. Он был в сознании. Услышав мои шаги, он приподнял голову и прикрыл её руками, словно пытаясь защититься.
      - Это я, Мак, - успокоил я.
      В углу кабинета был умывальник. Я свернул бумажный фунтик, набрал в него воды и вернулся к Рейнхарту. Бросив взгляд на стол, я увидел, что лампа перевернута. Других признаков борьбы заметно не было.
      - Вставайте, выпейте немного.
      Я помог ему подняться, поддерживая под локоть, и он жадно глотнул воды. На скуле была ссадина, на щеке запеклась кровь. Больше вроде ничего не повреждено, но заметно, что он страдает от боли.
      Рейнхарт попытался заговорить, но не смог, у него перехватило дыхание.
      - Успокойтесь, - сказал я. - Сначала выпейте. Не спешите.
      Он сделал ещё несколько глотков и немного взбодрился. Я подумал, что у него мог произойти сердечный приступ, отчего он и упал. Тогда это объяснило бы происхождение ссадины на лице. Эта мысль окрепла ещё больше, когда он поднес руку к груди и начал её массировать.
      - Не двигайтесь, я вызову "скорую помощь", - сказал я. - Может быть, позвонить в полицию?
      - Нет, нет! Ни в коем случае! - вновь задохнулся он и попытался сесть. Я помог прислониться к двери между приемной и кабинетом. Он окинул взглядом комнату и выдохнул:
      - Закройте дверь.
      Я поднялся, захлопнул дверь, проверил, защелкнулся ли замок, вернулся и присел на стульчик машинистки.
      Рейнхарт сидел, прислонившись спиной к двери и опираясь рукой в пол. Казалось, галстук его душит. Я помог расслабить узел и заодно расстегнул воротник рубашки.
      - Спасибо, - выдавил он, продолжая тяжело дышать. Должно быть, у него были отбиты легкие, а может быть и повреждены ребра.
      - Не нужно разговаривать, сначала придите в себя.
      - Все нормально. Их было двое. Они сказали... что заткнут мне глотку. Чтобы я отослал своего детектива и возвращался в Чикаго.
      - Своего детектива, то есть меня?
      - Да. Я сказал... сказал, что не знаю никакого детектива, но они поняли, что я солгал... Тогда один из них меня ударил. Я спросил, что с моей дочерью и они ответили, что меня это не касается. Тогда я сказал: Нет, касается! И тут один схватил меня и стал держать, а другой начал бить по ребрам и по животу. Потом меня швырнули на пол и сказали: - Тебя следовало проучить, чтобы знал, как себя вести. Потом они меня оставили и ушли. Вот и все.
      Он вытер рот тыльной стороной ладони. Я повернулся, чтобы налить ему ещё воды, и свернул другой бумажный фунтик.
      - Вы видели их раньше?
      Рейнхарт выпил почти всю воду и отрицательно покачал головой с таким страдальческим видом, что трудно было думать, что он притворяется. Однако я ему не поверил и направился к выходу, бросив через плечо:
      - Вас никто не заставляет рассказывать все, но я не хочу впустую тратить время. Всего хорошего
      - Подождите... Ну ладно, подождите.
      Я снова присел на узенький стульчик, подумав, что у машинистки, которая на нем сидит, должны быть совсем крохотные ягодицы.
      - Я видел их раза два или три, - начал он.
      - При каких обстоятельствах?
      - С Сэмми Митропулисом.
      - Если я смогу, то помогу. Но вам придется все мне рассказать.
      - Ладно. Только сначала мне нужно чего-нибудь выпить. Давайте пропустим по стаканчику, а потом я вам все объясню.
      Он попытался подняться самостоятельно, но все же мне пришлось ему помочь.
      - Куда хотите пойти? - спросил я.
      - Что скажете, если мы отправимся к вам в отель?
      - Не возражаю. Пойдемте.
      Такое впечатление, что наш разговор занял несколько часов. В комнате было очень душно, хотя на самом деле все продолжалось не дольше десяти минут. Мне страшно хотелось уйти отсюда, это место мне совсем не нравилось.
      Глава 11
      Рейнхарт без особых проблем спустился по лестнице. Когда мы подошли к машине, заметно было, что он в почти пришел в себя. Я хотел помочь ему сесть в машину, но он сказал, что в этом нет нужды.
      Я завел мотор и поехал в отель. Его голова болталась из стороны в сторону по спинке сидения, и он сидел так тихо, что я испугался, не упал ли он в обморок. И тут он неожиданно заговорил.
      - Все началось в Чикаго примерно полгода назад. Мне очень нужны были деньги. Не так уж много, но все же несколько тысяч долларов. В банк обращаться не хотелось; может быть, тут я был не совсем прав, но я не мог позволить себе снять деньги с банковского счета. Да, собственно, деньги нужны были всего лишь на пару месяцев, и я знал, что легко смогу их вернуть. Так что мне нужно было найти ссудную кассу или ломбард. Вы знаете, что это такое?
      - Конечно!
      Действительно, я знал: в таких заведениях берут от двадцати до ста процентов в год, а если клиент не может расплатиться, банда платит сама, причем наличными, которые зачастую имеют цвет крови (в оригинале игра слов - liquid означает одновременно и жидкость и наличные деньги. - прим. пер.).
      - Короче говоря, - продолжал Рейнхарт, - я получил деньги. Взяли с меня всего лишь пятнадцать процентов, я вовремя расплатился, и все. В Чикаго существует такая компания, которая называется "Инвестиционная компания Акме". Вскоре после этого исчезла Дона. Поэтому я без особых колебаний перебрался в Лос-Анжелес, надеясь, что здесь мне удастся с нею встретиться. Но не тут-то было. Мне оставалось только вести текущие дела, что практически означало целый день торчать в конторе. Еще у меня есть склад в порту. И вот однажды примерно три месяца назад ко мне пришел Сэмми Митропулис.
      - Один?
      - Э-э... Да, один. Он хотел приобрести антиквариат из Гонконга, причем на весьма солидную сумму. Сэмми представился совладельцем "Инвестиционной компании Акме". Меня это больше не интересовало, к тому же я понял, что не смогу проплатить эту сделку, так как там нужно было выкладывать наличные. Поэтому я попытался переправить его к другому поставщику, моему знакомому. Он продолжал настаивать, и в конце концов пришлось признаться, что у меня не хватит средств. Тогда он мне сказал: - Послушайте, нет никаких проблем. Я заплачу вперед. Вот вам наличные. - И вытащил всю эту сумму. Я подумал, что на подобной сделке могу очень прилично заработать, и спросил сам себя, а почему бы мне за неё не взяться? Он представил список товаров и поставщиков, у которых хотел все это приобрести, мне оставалось только оформить документы, заплатить и обеспечить доставку.
      Рейнхарт умолк, чтобы перевести дыхание и помассировать бок.
      - И когда он небрежно заметил, что знаком с вашей дочерью?
      У него удивленно округлились глаза.
      - Откуда вы знаете?
      - Это совершенно естественно вытекает из ваших слов.
      - Да, но это ещё не все. Я провернул первую сделку, и две недели спустя он мне сказал, что хочет открыть магазин или что-то в этом роде. Вот тогда он и сказал мне о Доне. Это меня испугало, хотя сам не знаю почему.
      - Как он все преподнес?
      - Ну... как случайное совпадение, что-то вроде: - Послушайте, тут я встретил вашу дочь Дону. Очень милая девушка. - Мне очень хотелось, чтобы он помог с ней встретиться, но как это организовать? А кроме того, не хотелось пользоваться помощью такого типа, как Сэмми. В конце концов, я её отец...
      Потом, точно по плану, прибыла первая партия груза. Там было примерно полдюжины китайских ваз, шкатулки из слоновой кости, сундучки и ещё несколько предметов, которые заказал я.
      При сделках такого рода, когда речь идет об очень дорогих и зачастую невосполнимых предметах, мы стараемся так все спланировать, чтобы не допустить никакого риска. Мы отправились в порт, присутствовали при разгрузке, при прохождении груза через таможню, вот здесь-то и началась, как сами увидите, большая игра. Я выполнил все таможенные формальности и тут оказалось, что Сэмми знает таможенника. Не знаю, как это получилось, но он его знал. Я занимаюсь этим делом уже много лет и не могу сказать, что никогда не возникало неприятностей. Время от времени устраивали небольшие проверки, но последних нескольких лет с моими оценками всегда соглашались, я платил соответствующие пошлины и дело с концом. Эта сделка была гораздо крупнее обычного, однако речь просто шла о значительно большей, но вовсе не огромной сумме. Сэмми дал мне деньги на уплату пошлины, так что никаких проблем не предвиделось.
      Должен вам сказать, что когда готовят такую партию, её упаковывают с особой тщательностью, особенно хрупкие вещи. Внутрь закладывают бумагу, снаружи их оборачивают тканью, потом заворачивают в грубое полотно, а потом ещё пакуют в деревянные ящики и так далее. Так что если таможенники решат полностью распаковать груз, это будет довольно трудоемкое занятие. Но когда у человека незапятнанная репутация и он всегда точно указывает стоимость возимых предметов, обычно этого не делают. Иногда они вскрывают пакет другой, чтобы убедиться, что ввозимый предмет действительно стоит пять или десять тысяч долларов, а не пятьдесят и не сто. Однажды я видел, как достали вазу эпохи Минь, которая стоила около полумиллиона долларов. Это была не моя ваза... но я наблюдал за всей этой операцией, затаив дыхание, так боялся, что её уронят или как-то повредят. Нет, все обошлось. Но я все говорю, говорю...
      Существенно было то, что во всех документах по этой сделке фигурировало только моя фамилия, как импортера, Сэмми нигде не упоминался.
      - Я охотно в это верю.
      - Сэмми попросил меня привезти все в мою контору и сказал, что кого-нибудь пришлет. Еще он попросил, чтобы я для большей безопасности ничего не распаковывал. Когда я спросил, не хочет ли он присутствовать при разгрузке, он ответил, что не видит причин для беспокойства и полностью мне доверяет.
      - Какая благородная душа! Когда вы обнаружили, что перевозите наркотики?
      У него снова округлились глаза. Но в моей "проницательности" не было ничего удивительного. Эта история непрерывно повторяется с того самого дня, когда один финикийский делец попросил друга-купца привезти ему бочку оливок с Кипра.
      - Насколько я помню, - продолжал Рейнхарт, - недели через две пришла вторая посылка. Я сделал все, как обычно, и привез её в контору, чтобы Сэмми мог забрать товар оттуда. Один из пакетов оказался слегка поврежденным и я вскрыл его, чтобы убедиться, что там все в целости и сохранности. Это была небольшая ваза, не очень редкая, не дороже ста пятидесяти долларов, с массивным круглым основанием и узким горлышком. Как и все остальные, она была набита бумагой. Я сунул пальцы в горлышко, чтобы проверить упаковку, и бумага неожиданно поддалась. Заинтригованный, я вытащил бумагу. Вместе с ней появился пергаментный конверт с белым порошком.
      У меня не возникло никаких сомнений, что это такое, но я отказывался в это верить. Потом отсыпал немного порошка, чтобы убедиться в своих подозрениях, конверт положил обратно в вазу и снова все запечатал.
      Я внимательно посмотрел на него.
      - У вас и сейчас есть образец этого порошка?
      - Да. Я хотел отдать на анализ, но не знал, как это сделать.
      Рейнхарт медленно и с трудом разбирался в происходящем.
      - С тех пор вы больше не выполняли заказов для Сэмми?
      - Нет. Но скоро придется, если до того ничего не случится.
      - Что вы имеете в виду?
      - Примерно четыре дня назад в моей чикагской конторе раздался звонок. Звонил Сэмми, я узнал его голос. Он сказал, что хотел заказать очередную партию. Я ответил, что это невозможно, так как все документы в Лос-Анжелесе. Он поинтересовался, собираюсь ли я в ближайшее время сюда ехать. Я сказал, что не знаю, слишком много накопилось дел. Тогда он посоветовал мне поторопиться, если я хочу увидеть свою дочь. Эти слова можно толковать как угодно.
      - И вы согласились?
      - Более или менее. Я принял список предметов и сказал, что займусь им как можно скорее, на что он ответил, что заглянет ко мне и не советует слишком тянуть.
      - Понимаю. Тогда вы и решили нанять меня...
      - Совершенно верно.
      Мы подкатили к отелю. Я решил немного подумать и объехал квартал.
      - Сегодня вечером, когда пришли те двое, чтобы вас проучить, они впервые упомянули обо мне?
      - Э-э.. нет. Помните, вы как-то пришли ко мне вслед за Сэмми? Он тогда заходил... Я должен был встретиться с ним в "Стейшн-хаус", вот почему я так быстро ушел, увидев вас. Тогда он сказал мне: - Этот тип крутится возле хиппи и интересуется вашей дочерью. Кто он такой? - Я сказал, что не знаю. Он подозрительно посмотрел на меня, но так как я продолжал на этом настаивать, оставил меня в покое.
      - Вам следовало рассказать мне.
      - Да, конечно, но... я испугался. Вся эта история страшно меня расстроила...
      Подъехав к отелю, я ещё долго кружился по автостоянке,
      - Тут человеку плохо, - сказал я охраннику, распахнувшему дверцу. - Не могли бы вы помочь ему выйти из машины?
      Он помог Рейнхарту выбраться, я в это время вышел с другой стороны и протянул ему в качестве благодарности два доллара.
      - Присмотрите за моей машиной, чтобы я легко мог выехать; она может срочно мне понадобиться.
      - Хорошо, сэр.
      Рейнхарт ждал меня у дверей, держась правой рукой за отбитую грудь.
      - Давайте поднимемся ко мне, - сказал я. - А потом я попрошу другой номер.
      - Как скажете.
      - Вас нужно показать врачу, - настаивал я. - Может быть, вызвать местного?
      - Не знаю... Сейчас мне уже лучше. Должно быть, мне отбили бок, но это пройдет...
      Я достал виски и стаканы. Пока Рейнхарт готовил выпивку, я спустился в холл, чтобы заказать другой номер. Никаких проблем с этим не возникло. Когда я поднялся наверх, Рейнхарт задумчиво смотрел на свой стакан.
      Я собрал вещи. Новый номер был на два этажа выше и в другом крыле. Мы воспользовались лифтом. Я нес свои чемоданы, Рейнхарт - бутылку и стаканы, но мне пришлось вернуться, чтобы разыскать лед. Можно было попросить его у прислуги, но мне не хотелось, чтобы коридорный крутился в номере.
      Рейнхарт налил себе вторую порцию; после некоторого раздумья я сделал то же самое.
      - Как собираетесь выбираться из этого болота? - спросил я.
      - Не знаю. Меня загнали в угол.
      Господи, но поборись же хоть немного, - подумал я. А вслух сказал:
      - Однако нужно что-то делать. Сэмми нельзя трогать, пока Дона не окажется в безопасном месте. Первое. Нельзя разыскивать того, кто стоит за пересылкой наркотиков, так как это неизбежно приведет нас к Сэмми. И второе. Наша главная задача - Дона.
      - Совершенно верно.
      - Вся беда в том, что невозможно увезти Дону без Билла. А я не знаю, где он прячется.
      - Вы можете его найти?
      - Не знаю, но попробую. Однако мне нужна помощь: за последнее время Сэмми довольно плотно на меня насел. Боюсь, он попытается устроить какую-нибудь гадость.
      - Вы имеете в виду меня?
      Я утвердительно кивнул. Он осторожно отхлебнул ещё немного виски.
      - У вас есть способ связаться с Сэмми?
      - Э-э... Да. У него есть подружка...
      - Да, я знаю.
      - Когда мне нужно с ним связаться, я звоню этой девице, а она передает сообщение дальше.
      - У него где-то обязательно должна быть штаб-квартира.
      - Наверняка. Но я не знаю, где.
      - Хорошо, позвоните этой девице и назначьте Сэмми встречу. Скажите, что хотели бы встретиться с ним в "Террасе", это бар на первом этаже отеля. Даже если он явится со своими парнями, там они вас тронуть не посмеют. Прежде всего скажете, что отказались от моих услуг и что я собирался вернуться в Чикаго. Я кое-что организую в холле, чтобы он мог видеть это собственными глазами. Может быть, это его убедит. Но нужно, чтобы вы его на некоторое время задержали. Потом скажете ему, что получили сообщение с таможни, в котором вас просят зайти в связи с последней партией, пришедшей из Гонконга. Ни слова о наркотиках, вы ничего не знаете. Просто скажите, что возникли некоторые проблемы и вам хотелось бы знать, не слышал ли он чего-нибудь по этому поводу. Напустите побольше туману. Вы наверняка сумеете это сделать. Нужно, чтобы он начал задавать вопросы, но постарайтесь не вызвать подозрений. Важно, чтобы вы смогли задержать его по крайней мере на час.
      - Хорошо, думаю, это вполне реально.
      - Оставайтесь в баре, там вы будете в безопасности. После отъезда Сэмми, если побоитесь остаться один в отеле, попросите бармена вызвать коридорного, который поможет вам подняться. Изобразите больного или перепившего, одним словом, что вам придет в голову.
      - Хорошо. Именно так я и сделаю.
      - А после этого не покидайте номера. Я вам позвоню. Ладно, теперь пора звонить вам.
      Он взялся за телефон, а я отправился в ванную, умылся, побрился и сменил рубашку. Нельзя сказать, что это было так необходимо, зато потом я почувствовал себя гораздо лучше.
      Теперь нам оставалось только сидеть и ждать. Это могло продолжаться долго, но на наше счастье Сэмми откликнулся почти сразу. Поначалу Рейнхарту не удавалось найти с ним подходящий тон, но потом все пошло как по маслу.
      Сначала, насколько я мог понять из разговора, Сэмми хотел встретиться с ним где-то в другом месте, но Рейнхарт настаивал и в конце концов они договорились.
      - Он сказал, что будет через десять минут, - сообщил Рейнхарт.
      - Отлично. Спускайтесь в бар и задержитесь в холле, чтобы переписать номер на себя. Скажите, что я собираюсь уезжать.
      - Хорошо, я все понял.
      Эта операция ему ничем не грозила.
      Я подождал пять минут, потом уложил свои чемоданы и спустился в холл. Там я пристроил их на самом видном месте и отправился расплачиваться за номер. Я уже собрался опустить оплаченный счет в карман, когда появился Сэмми в сопровождении коренастого мужчины в ярком костюме, скрывавшего лицо за большими темными очками. Когда я отошел от стойки, они меня узнали и постарались подойти поближе к моим чемоданам. Я сделал вид, что ничего не замечаю, позвал коридорного и тот поспешил навстречу. Я громко и отчетливо велел, чтобы он подогнал мою машину, и добавил, что намерен как можно скорее отправиться в аэропорт.
      Он сообщил, что автобус отправляется в аэропорт каждые двадцать минут, но я ответил, что меня это не интересует и я не собираюсь ждать.
      Во время нашего разговора дверь снова открылась и вошел лейтенант Шапиро в сопровождении Джо Вышинского. Сэмми к этому времени уже отошел, но, заметив Шапиро, остановился и снова подошел поближе.
      - Эй! - окликнул лейтенант, направляясь ко мне.
      Коротким кивком я дал команду коридорному, который забрал мои чемоданы и вышел.
      - У меня совершенно нет времени, - сказал я лейтенанту. - Я должен немедленно ехать в аэропорт.
      Он удивленно заморгал.
      - Так вы уезжаете?
      - Я больше здесь не нужен и как можно скорее должен быть в Чикаго.
      Не вступая в дискуссии, я торопливо удалился и направился на стоянку такси. Там меня ждала моя машина с открытой дверцей. Бросив несколько монет коридорному, я сел за руль и тронул с места. Выезжая на улицу, я заметил Шапиро и Вышинского, наблюдавших за мной от дверей отеля.
      Глава 12
      Я выехал на Ферфакс-авеню, быстро свернул в один из переулков, нашел подходящее место недалеко от перекрестка и остановился буквально в пятидесяти метрах от кафе "Имаго" и фотостудии. Впервые оказалось, что место для стоянки не запрещено.
      По обе стороны улицы собралась густая толпа, но мотоциклов не прибыло: по-прежнему там стояли только те два, которых я уже видел. Если Дикие Ангелы где-то и собирались, пока их видно не было. Я глянул в сторону кафе "Имаго": никакой суматохи, но посетителей довольно много, главным образом хиппи. Кто-то не слишком уверенно бренчал на гитаре. Пророк Даниэль играл в шахматы с каким-то бородатым типом с сигарой в зубах. Мне очень хотелось перекинуться с ним парой слов, но посреди партии это могло оказаться нежелательным.
      Собравшись выйти из машины, я неожиданно оказался заблокированным группой хиппи, парней и девушек, которые не собирались уступать дорогу. Я подождал, пока они не пройдут, и тут заметил бодро шагающего Зейна Грея.
      - Привет, - бросил я.
      Он посмотрел буквально сквозь меня.
      - Вы знаете, что тут сегодня может стать жарковато? - не унимался я.
      Его взгляд остался таким же непроницаемым.
      - Приятель, здесь всегда жарко, всегда.
      - Может быть, мне удастся как-то охладить обстановку.
      Ни малейших признаков интереса.
      - Это честное предложение, - заметил я, понемногу теряя терпение.
      Его губы слегка шевельнулись.
      - Вечно одно и тоже... Вам что, нужна реклама?
      - А как же!
      Я пропустил его, вышел и, оказавшись на тротуаре, уставился на второй этаж над фотостудией. Тут он ко мне и вернулся. Вокруг толпился народ, но знакомых лиц поблизости не было, так что никто нам не мешал.
      - Послушай, приятель! Твое предложение - во что оно мне обойдется?
      - Ни во что, - заверил я. - Но времени мало, а мне ещё нужно найти Билла Джексона, приятеля малышки Доны Рейнхарт. Ему тоже может не поздоровиться.
      - Понятно. Его ищет полиция. Но ещё не нашла.
      - Это не полиция, это хуже чем копы, приятель.
      Я не был уверен, что верно выбрал тон, но следовало использовать любую возможность. Как уже дал мне понять пророк Даниэль, я не был полицейским, зато был связан с ними. Зейн Грей не питал никаких иллюзий насчет моих мотивов, зато мог задуматься. Я мог оказаться сотрудником отдела по борьбе с наркотиками, но тогда, купив у него дурь, я должен был немедленно схватить его и посадить. Но я-то ничего подобного не сделал! Поэтому он имел право задать мне несколько вопросов.
      Зейн Грей склонил ко мне худое изможденное лицо. Сейчас он больше чем когда-либо походил на Джеймса Дина.
      - Ну ладно, допустим. Чего вы хотите?
      Я пожал плечами. Наши взгляды встретились.
      - Скажем, я хотел бы присоединиться.
      Я рассчитывал, что это прозвучит достаточно туманно, чтобы он продолжал размышлять.
      - Объясняю: вашего сообщника замочили, он мертв, - я чиркнул пальцем по горлу. - Освободилось место, верно?
      Он не издал ни звука, но продолжал слушать.
      - Если надеетесь управиться самостоятельно, - продолжал я, - про меня забудьте. Но если намерены работать с Сэмми, подумайте обо мне, я могу пригодиться.
      С этими словами я оставил его и зашагал в сторону Ферфакс-авеню. Он позволил мне сделать с десяток шагов, потом догнал.
      - Послушай, приятель...
      Он положил руку мне на рукав, я покосился, и он сразу же её убрал.
      - А Билл Джексон? Причем тут он?
      Это был самый ответственный момент. Скажем так, поворотный. Я мог выкрутиться, только напустив туману.
      - Билл Джексон? Понимаешь, кроме меня его ищет множество людей, но я хочу найти первым. Это может пойти на пользу и вам. Спросите приятеля Билла пророка Даниэля. Увидите, он на нашей стороне.
      На этот раз я твердым шагом направился к перекрестку. Когда я оглянулся, Зейна Грея видно не было. Несколько минут я проторчал на пороге закрытой лавчонки, прежде чем увидел Зейна Грея, выходящего в сопровождении пророка Даниэля из кафе "Имаго". Они пересекли улицу и подошли к фотостудии, продолжая что-то обсуждать. Но это ничего не значило: с тем же успехом они могли обсуждать результаты очередного матча по бейсболу.
      Через пару минут разговор явно исчерпал себя. Зейн Грей перешел улицу и направился к "Голубому гроту", а пророк Даниэль скрылся в фотостудии.
      Я ждал. Мои туманные слова их явно встревожили. Я понимал, что и тот, и другой станут думать прежде всего о себе. Может, они решили, что я собрался с кем-то посчитаться? Хуже всего, если ничего не произойдет. Тогда придется начинать все сначала.
      И тут вдруг пророк Даниэль торопливо покинул фотостудию и вернулся в кафе "Имаго". Зейн Грей исчез. Два парня в кожаных куртках, которых я уже видел, вышли из "Голубого грота" и зашагали к перекрестку. Их девиц видно не было. Вместо этого из дома вышли двое других: Дона Рейнхарт и Бэби Джейн. Они остановились посреди тротуара, а потом зашагали в мою сторону, торопливо шлепая плоскими сандалиями. Я отступил в тень лавочки, скользнул вдоль стены и поспешил к тому месту, где оставил свою машину. Девушки дошли до угла и перешли улицу. Я открыл машину и нырнул под приборный щиток.
      Когда они прошли, я запустил мотор, доехал до угла, притормозил перед бульваром, потом свернул на Ферфакс-авеню. Они меня опережали на полсотни ярдов и приближались к перекрестку с бульваром Беверли, по которому двигалась необычайно плотная толпа. Если они собрались туда, куда я думаю, почему бы им не воспользоваться каким-то транспортом, а не топать пешком?
      На какой-то миг я потерял их из виду в толпе, но потом заметил снова. Они направлялись к стоянке такси у того самого еврейского ресторанчика, где в компании Шапиро мне довелось попробовать суп "креплах". Тут мне пришлось затормозить на красный свет, а у них возникли какие-то проблемы с таксистом. Я видел, как Дона открыла сумочку и показала деньги. Только тогда он разрешил им сесть в машину. И как она только выдерживает такое непрестанное унижение?
      Подгоняемый напиравшими сзади машинами, я чуть не задел бампер их такси, выезжавшего со стоянки. Нет, вывернуть руль я успел, но возмущенные гудки неслись следом, пока я не перестроился.
      К счастью, машины шли плотным потоком, и следить за ними было нетрудно. Мы повернули на бульвар Беверли и через сотню ярдов уже мчались со скоростью шестьдесят миль в час. Нас разделяли три машины, и я позволили себе несколько отвлечься.
      Интересно, кто хозяин Сэмми Митропулиса, - подумал я. - Хозяин или хозяева? Нужно узнать, знаком ли он Шапиро. Конечно, нужно у него спросить. Но сначала Билл.
      Мы пересекли бульвар Робертсона в нескольких кварталах от офиса Рейнхарта и продолжали мчаться в сторону Беверли Хиллз. Поскольку двигались мы в основном на запад, разумно было заключить, что мы едем к морю. Может быть, они просто собрались купаться? Или хиппи считают это панацеей, когда оказываются в затруднительном положении, - вместо того, чтобы отыскать психиатра, посоветоваться с родителями или обратиться к священнику?
      Но тут я отогнал пустые мысли. Следовало серьезно подумать о Билле. Наверняка Лу Шапиро тревожится за его безопасности не из сентиментальности. Он должен преследовать вполне определенную цель. Дикие Ангелы разыскивают парня из-за его близких отношений с Робби: либо они считают, что он убийца, и организовали карательную экспедицию, либо полагают, что он знает убийцу, и хотят расколоть.
      Существовал ещё Сэмми Митропулис и тот, кто стоит за ним. Если он убил Робби и подозревает, что Билл в курсе, тогда он весьма заинтересован помешать парню заговорить. Но если это в самом деле сделал он, своими руками или чужими - неважно, то как объяснить, что на месте остались все деньги? Может быть, Робби не сказал, где их спрятал, а он не сумел найти?
      Мы свернули на автостраду и погнали в сторону Сан-Диего под сто двадцать миль в час. Девушки явно спешили, и тут я начал понимать всю сложность своей затеи. Положим, я найду парня; как вытащить Билла из его укрытия? Я шел на большой риск. Делал я это главным образом ради Рейнхарта и надеялся, что он будет мне признателен.
      В любом случае я не мог бросить Билла в беде.
      - Но почему? - ехидно поинтересовался мой внутренний голос.
      - Не знаю, - буркнул я, - а ты помолчи!
      Я бросил взгляд в зеркало заднего вида, чтобы выяснить причину нарастающего рева за спиной. В полусотне ярдов позади бок о бок ехали два мотоцикла, четко выдерживая ту же скорость, не отставая и не обгоняя. Решительно весь город кишел мотоциклами!
      Мы поднялись к бульвару Линкольна, последнему выезду к Санта Монике, и на скорости в сто десять миль проскочили на красный свет. Мотоциклы теперь выстроились позади меня в ряд, но в остальном движение продолжалось в том же порядке. Теперь они были гораздо ближе, и я смог рассмотреть, что водители в кожаных куртках, защитных очках, но без шлемов.
      Я был абсолютно уверен, что вначале их не было. Как же смогли нас найти в такой гуще машин?
      На самом деле ответ был предельно прост, если знаешь город, как свои пять пальцев. Тем более, если в этом городе существует естественное препятствие - вроде озера в Чикаго, реки в Сент-Луисе или океана в Лос-Анжелесе. Когда дичь движется в сторону препятствия, выбор остается не слишком богатый. Есть только несколько дорог, и по мере приближения к препятствию их становится все меньше. Поскольку начальные координаты дичи известны, можно с достаточной точностью вычислить точку, в которой она вероятнее всего достигнет препятствия. Тогда становится ясно, на какие дороги обращать внимание, и в девяти случаях из десяти дичь можно настигнуть.
      Я сам частенько пользовался подобным методом. Что же касается способов запутать настойчивого преследователя, то их я знаю только два. Во-первых, двигаться в наиболее вероятном направлении, а потом резко повернуть в таком месте, где большой выбор возможностей полностью дезориентирует преследователя. Во-вторых, двигаться без явной цели; тогда тому, кто вас преследует, придется постоянно пересматривать свои оценки, так что в конце концов он запутается и вас потеряет. Но оба эти способа вряд ли применимы, когда вы оказались перед естественным препятствием, будь то озеро, река или океан.
      Добравшись до бульвара Линкольна, такси, в котором ехали Дона и Бэби Джейн, повернуло на юг. Похоже, целью поездки могла быть Венеция. Но есть множество разных Венеций: пляжная Венеция, Венеция каналов, которые сейчас заполнены стоячей водой, и наконец гораздо более шикарная Венеция, лежащая к северу от ещё более роскошной улицы Марина Дель Реи.
      Венеция, которую я посетил прошлым вечером, располагалась в районе пляжей. Но теперь такси начало углубляться в маленькие боковые улочки, и казалось все менее вероятным, что оно стремится к воде. Это рассеяло некоторые мои сомнения в интеллекте Билла. Если устроиться на пляже так, что между тобой и океаном не будет ничего, кроме груды песка, то придется прикинуться крабом. А это пока удавалось только самим крабам.
      А хиппи? - спросил я себя.
      По этому поводу я пока ничего сказать не мог, предстояло основательно подумать.
      Уверен я был лишь в одном - осталось не так много хиппи, которые имели дело с Сэмми Митропулисом.
      Я по-прежнему держался за такси, нас разделяла всего одна машина. Мотоциклисты меня не слишком беспокоили - я видел, как они свернули и исчезли. В следующий момент машина передо мной тоже свернула с шоссе. Такси Доны проехало дальше, пересекло один из старых каналов, въехало в узкий тупик, притормозило и остановилось. Я повернул налево на большую мрачную улицу и доехал до пересечения с каналом.
      Набережная канала сплошь заросла деревьями, ветви которых спускались почти до земли. Добравшись до мостика в псевдовенецианском стиле, я увидел, как такси разворачивается. Девушки из него уже вышли и направились к двухэтажному деревянному дому в глубине тупика.
      Маневр такси мне очень не понравился: если они собираются провести здесь всю ночь, как тогда мне встретиться с Биллом? Если, конечно, девушки ехали сюда ради него...
      Я спрятался за парапетом, подождал, пока таксист закончит разворот, поспешно перебежал мост и заглянул за угол. Таксист задерживаться не стал.
      Ему наверняка заплатили, - подумал я, - иначе я бы слышал перебранку. Есть люди, которые хиппи терпеть не могут, считают всех их ненормальными.
      Пришлось остановился, чтобы получше оглядеться. Девушки исчезли. Я не видел, чтобы они входили в дом, но куда ещё они могли деться? Оставалось только пройтись по узкой улочке. В окнах горел свет. Опущенные старые шторы светились насквозь. В воздухе тянуло сыростью. В довершение всего ветер доносил с океана тяжелый запах гниющих водорослей.
      Истоптанная дорожка вела к дому, огибала его и исчезала в кустах. На неё было брошено несколько досок. Я предпочел шагать рядом по высокой траве. Освещен был только фасад, но шторы полностью скрывали окна. Я слышал голоса, но говорили слишком тихо и разобрать слова не удавалось.
      Я прислонился к стене. Запах гниющего дерева смешивался с запахом зелени. Пожалуй, от такого деревянные стены не спасут.
      Казалось, время попросту остановилось. Так всегда бывает, когда приходится ждать. За неимением лучшего я начал обдумывать всю сложившуюся ситуацию. И только отодвинулся от стены, чтобы немного размять занемевшие ноги, как скрипнула открывшаяся дверь. В тот же миг на землю упал квадрат света. До меня донеслись обрывки фраз.
      - Доехать до Линкольн-авеню и там сесть на автобус.
      Судя по голосу, это Дона.
      - Я не знаю, который час.
      Это говорил Билл.
      - Тебе лучше отсюда не высовываться, - продолжала Дона. - Утром я принесу ещё сэндвичей. Кофе есть?
      - Да.
      - Если куда-то соберешься, предупреди меня, ладно?
      - Да.
      - Ну, пока.
      - Пока.
      Я снова прислонился к стене и задумался. А что, если Билл отправился в одно из своих кошмарных "путешествий", в дурном угаре укокошил своего приятеля и все забыл? Не очень-то приятные воспоминания...
      Девушки спустились по ступенькам и повернули в сторону канала. Я насторожился - они могли заметить мою машину. Но потом решил, что в Лос Анжелесе таких десятки тысяч. Кроме того, их головы были забиты множеством других вещей, так что я бы немало удивился, заметь они мое присутствие.
      Дверь оказалась весьма солидной, хотя из-под неё пробивался тонкий лучик света. Я приложил ухо, но ничего не услышал, попробовал повернуть ручку, но дверь оказалась запертой на ключ. Пришлось стучать. Никакой реакции. Я снова постучал. На этот раз зашлепали босые ноги.
      - Кто там? - спросил Билл через дверь.
      Я не знал имени, которое могло его заставить открыть дверь, и ляпнул:
      - Друг.
      Прошло несколько секунд.
      - Вы - тот парень из Чикаго?
      - Совершенно верно.
      - Уходите.
      - Послушайте, я пришел один и как друг. Если я уйду, придется прислать за вами полицейских. Но если мы поговорим, обойдемся и без них.
      Молчание. Потом опять вопрос:
      - Что вам от меня нужно?
      - Я хотел бы вам кое-что объяснить, но не намерен торчать на улице и разговаривать через дверь.
      - Вы хотите отнять у меня Дону.
      - Ну ладно, хватит. Если вы немедленно не откроете, я вызываю полицию. Они здесь будут через пять минут. Считаю до трех. Раз, два...
      Замок щелкнул, дверь медленно открылась. Билл появился на пороге: босые ноги, майка в обтяжку, широкие штаны и волосы до плеч.
      Глава 13
      Комната была квадратной и почти пустой. Голый цементный пол, стол на трех ножках, на нем книга, несколько сэндвичей, завернутых в фольгу, и три сигареты с марихуаной. В глубине комнаты, в углу, прямо на землю брошено несколько скомканных одеял. Казалось, ими долго и усиленно пользовались.
      Билл запер дверь на ключ и расположился по другую сторону стола.
      - Что ты собираешься делать? - спросил я. - Торчать здесь, пока не кончится травка?
      - Уверяю вас, у меня её достаточно, - возразил он.
      - Не сомневаюсь. Ты можешь здесь с успехом скрыться от полиции. Но как насчет Сэмми? Или Диких Ангелов?
      - Дикие Ангелы мне не враги.
      - Вполне возможно.
      - Мы с Робби были приятели, а он из их компании.
      - Совершенно верно. Кто его замочил?
      Его рот искривился, он повернулся ко мне спиной.
      - Об этом вы и хотели поговорить?
      - Не совсем. Я хотел поговорить о Доне.
      - С ней все в порядке, и она довольна.
      - Не сомневаюсь.
      Он сделал какой-то резкий и смешной жест, которого я не понял и спросил:
      - Как вы собираетесь жить?
      - Ей будет хорошо. Я позабочусь.
      - Вполне возможно. Но, насколько я заметил, пока больше она заботится о тебе. И долго ты собираешься позволять ей тебя содержать?
      - Дона меня не содержит.
      Я старался вывести его из себя вовсе не по злобе, а чтобы пробиться сквозь защитную скорлупу. Но Билл Джексон не был слабаком, поэтому пришлось нажать как следует, чтобы он пал духом и заговорил.
      - Ладно, - сказал я. - Если ты останешься здесь, то умрешь. Считаешь, так будет лучше для Доны?
      Весь этот разговор звучал как-то по-детски.
      - Я здесь себя прекрасно чувствую, особенно если вы оставите меня в покое.
      Я улыбнулся.
      - Ах вот оно что! Ты в полной безопасности, если не считать меня, и мне следует оставить тебя в покое. Но есть другие люди, не забудь.
      - Не забуду.
      - Прекрасно. Тогда тебе лучше съесть эти сэндвичи, а то скоро станет не до них.
      Он подошел к столу, остановился, потом, не в состоянии бороться с голодом, протянул руку к сэндвичу, развернул и энергично вонзил в него зубы. При этом поднять на меня глаза он так и не осмелился. Я с удовольствием отметил этот факт.
      - В этой игре ты не одинок. У Доны тоже неприятности.
      Он покосился на меня.
      - Ее возьмут в заложницы. Не могу вдаваться в детали, но дело очень серьезное. Вопрос жизни и смерти.
      Он проглотил ещё кусок сэндвича.
      - Не говорите глупостей! Вам просто нужно запугать меня!
      - Это не в моих правилах.
      - Тогда расскажите все толком.
      - Нет, не могу.
      Он снова схватился за сэндвич и упрямо покачал головой.
      - Я вам не верю.
      - Ладно, тогда я молчу, - я пожал плечами.
      Он дожевал и вытер руки о штаны.
      - Ну ладно, что вам нужно от меня?
      - Все очень просто: я хочу перевезти вас вместе с Доной в безопасное место, где вы сможете отсидеться.
      - Что это за место?
      - Лучше всего - в отель "Амбассадор".
      - Это ведь дорого обойдется, верно?
      - Все издержки оплачены.
      Он сердито нахмурился.
      - Деньги, всюду деньги. Только о них вы и думаете, да?
      - Так устроен мир.
      Он смотрел на меня так, словно это я изобрел деньги.
      - А тебя деньги не волнуют? - спросил я.
      - Вас может и волнуют, а нас - нет.
      Я почувствовал, что разговор повернул не в ту сторону.
      - Вижу, настаивать бесполезно, - я шагнул к выходу. - Жаль, я надеялся, ты умнее. Что же, займусь одной Доной.
      Я уже взялся за дверную ручку, когда взревели мотоциклы. Рев приближался и внезапно оборвался. Билл озирался, но, казалось, страха не испытывал.
      - Твои друзья? - спросил я.
      - А почему бы и нет?
      Я прислушался к звуку шагов. Казалось, идут четверо. Те же, кто следил за мной на автостраде?
      Возможно.
      Впрочем, это не имело значения. Если Билл и Дона знали о существовании старого заброшенного дома, почему о нем не могли знать и другие? Когда след привел к последней большой улице, им не пришлось особо напрягать мозги, чтобы догадаться, куда мы подевались.
      Шаги приблизились и смолкли, потом в дверь так забарабанили, что она едва не слетела с петель. Я не спускал глаз с Билла, потом кинулся к двери и сделал это как раз вовремя. Двое непрошенных гостей навалились как следует, она распахнулась, слетела с петель и рухнула внутрь. В проход протиснулись две кожаные куртки. Одного я узнал: он был в кафе "Имаго" с Голубым Чарли. Второго прежде видеть не приходилось.
      На меня они не обратили внимания. Должен признать, Билл совершенно не растерялся.
      - Немного странный способ входить в дом, - заметил он.
      - Да, пожалуй ты прав, приятель, - ответил тот, которого я знал.
      Было совершенно ясно, что следить за Доной, Бэби Джейн и мной одновременно их послал Зейн Грей. Наверняка он был связан с Сэмми, так что последнему так или иначе все сообщат, если уже не сообщили. Я вспомнил историю с топором в чемоданчике. Сэмми использовал Диких Ангелов в качестве курьеров. Знали они о том, что было внутри?
      - Что вам нужно? - спросил Билл.
      - Чтобы ты немного поболтал со всеми.
      - О ком речь?
      - Ты прекрасно знаешь, о ком. С теми, что в кафе. Сегодня все там. Отказываться не советую.
      - А если я все же откажусь?
      Второй мотоциклист, которого я никогда прежде не видел, расхохотался каким-то утробным и безумным смехом.
      - Ты же не можешь здесь остаться, - хихикал он. - Ведь двери больше нет.
      Его приятель внимательно оглядел колченогий стол в центре комнаты. Потом шагнул к нему, нервно потирая руки.
      - Не угостишь косячком?
      - Это все, что у меня есть, - нахмурился Билл.
      - Ничего, поделимся.
      - Со мной тоже, - вмешался другой.
      Билл пожал плечами. Они взяли сигареты, нашли спички, закурили и с блаженным видом принялись глубоко затягиваться. В соответствии с ритуалом большую часть времени они стояли с закрытыми глазами. Мне показалось логичным воспользоваться этим, чтобы забрать Билла и исчезнуть.
      Я постарался поймать его взгляд и энергичным кивком указал на открытую дверь. Но на парня это не произвело ни малейшего впечатления. Я принялся жестикулировать. На этот раз, казалось, он меня понял, но никак не мог решиться. Один из кожаных громил открыл глаза и в первый раз остановил их на мне.
      - Эй, папаша, ты из полиции?
      Мне страшно захотелось ответить утвердительно, чтобы посмотреть, что произойдет. Но следовало думать о последствиях.
      - Нет.
      Однако он не отставал.
      - Кажется, я тебя где-то видел...
      - Странно, я не местный.
      Он взглянул на тлеющий кончик сигареты и снова затянулся. Я шагнул к Биллу, схватил его за руку и махнул на дверь.
      - Пошли!
      Он повернулся как автомат и шагнул вперед. Парни в кожаных куртках не потрудились нас остановить, пока мы не оказались на тропинке. Тогда они вышли на крыльцо и, продолжая отчаянно дымить, потащились следом. Только когда мы поравнялись с мотоциклами ярдах в пятнадцати от двери, они вдруг встрепенулись и молниеносно схватили Билла.
      - Ты едешь с нами, да? - спросил один.
      Билл вдруг воспрянул духом и вырвался.
      - Не смей меня трогать!
      Они смотрели на него, хлопая глазами. Теперь моя задача была ясна, Билл начал задавать тон.
      - Послушай... - начал один из парней.
      У меня было небольшое преимущество: внезапность. Их игра состояла в том, чтобы меня не замечать, и они на меня не смотрели.
      Я врезал под дых тому, который стоял ближе, и швырнул его на второго. Билл поспешил отскочить в сторону. Ребята были крепкие, они быстро поднялись и заняли боевую стойку.
      На этот раз я двинул одного в челюсть. Его приятель попытался меня схватить, но споткнулся и рухнул через него. В два прыжка я добрался до мотоциклов и толкнул на них. Парень снова упал. Когда ему вновь удалось до меня добраться, он был вне себя от ярости.
      Орудовал он стремительно, как молния. Я выдержал два удара по ребрам, но третий, пришедшийся в лицо, на миг меня буквально ослепил. Они вполне могли меня прикончить, если бы навалились вдвоем. Но мне повезло: когда вновь прояснилось в глазах, я увидел перед собой только одну физиономию.
      Уклонившись от сильнейшего замаха, я смог достать его два раза по промежутку между курткой и поясом. Кожаная куртка неплохо держала удары, но тут они пришлись по голому животу, парень согнулся и застонал. Я снова повторил тот же прием, и он с грохотом рухнул на опрокинутые мотоциклы. Второй в свалке участия не принимал: оказалось, его ноги прижало упавшим мотоциклом.
      А вот моему противнику вновь удалось подняться. На этот раз я был настороже и провел одновременно два приема карате; одним я захватил его шею, чтобы перекрыть дыхание, а другим двинул в челюсть, чтобы оглушить. Он тяжело осел на мотоциклы и больше не двигался.
      Я поискал глазами Билла и заметил его фигуру возле канала.
      - Быстрее к машине! - хрипло крикнул я.
      В груди хрипело, казалось, голова раскалывается. К счастью, это только казалось. Но времени на разговоры не было. Мы мчались вдоль канала к улице, где я оставил машину, и не произнесли ни слова, пока не оказались внутри: я - за рулем, Билл - на заднем сидении.
      Взревел мотор.
      - Вы меня отпустите, ладно? Я мог от вас спокойно убежать.
      - Перестань, - буркнул я.
      - Я против насилия.
      - Ладно, я тоже. Так что давай больше об этом не будем. Договорились?
      Он ничего не ответил.
      Когда мы добрались до отеля, мне стоило немалых трудов уговорить Билла войти.
      - В такие места хиппи не пускают, - мрачно бурчал он.
      - Тут ситуация другая: ты со мной.
      Кончилось дело тем, что он последовал за мной, чувствуя себя неловко, как босоногий мальчишка, приехавший в город навестить родственников.
      - Я передумал, - сказал я портье. - Хочу ещё немного задержаться. Мне нужен номер на троих.
      - Э-э... - протянул портье, - я не уверен, что сейчас у нас есть свободный...
      Он бросил неуверенный взгляд на журнал регистрации, но все его внимание было приковано к Биллу.
      Если бы знать, стоило остановиться по пути, чтобы обкарнать его лохмы, - подумал я.
      - Мне очень жаль, - продолжал портье, - но у нас все занято. Есть одноместный номер...
      - Я понимаю, что у вас много постояльцев, и рад этому, - заверил я, хотя отель никогда не бывает заполнен до отказа. Я не прошу вас совершить невозможное. Если это окажется слишком сложным и у вас действительно ничего нет, позвоните в "Беверли Хиллс", "Беверли Хилтон" или "Беверли Уилшир" или во все три одновременно - и что-нибудь найдите.
      - Одну минуту, сэр.
      Он удалился. Билл стоял позади меня, переминаясь с ноги на ногу. Потом вдруг почесал правую икру левой ногой.
      - Посиди немного, - посоветовал я. - Есть опасность, что у нас не все получится.
      - Я вас предупреждал. А как же Дона?
      - Хорошая мысль. Вон там есть телефон. Не мог бы ты ей позвонить?
      - Вы же знаете, что у неё нет телефона.
      - Да, ты прав.
      Я забыл. Слишком трудно что-то серьезно обсуждать с диким народом в этом диком городе, даже в нормальном отеле, где принимают нормальные кредитные карточки.
      А может быть хорошо, что все происходит так, а не наоборот?
      Портье вернулся. Словно сказочный чародей, он протянул мне авторучку и журнал и показал, где расписаться.
      - Нашлись две комнаты на третьем этаже, за пятьдесят пять долларов.
      - Прекрасно.
      Я записал себя и добавил "Мистер и миссис Билл Джексон, Лос-Анжелес". Он изучил журнал с куда большим вниманием, чем требовалось, и позвал коридорного.
      - Ваш багаж?
      - Он в машине. Машина перед отелем.
      - Очень хорошо, - кивнул портье и передал ключ коридорному. Тот прихватил из машины багаж и провел нас в номер. Номер попался не из шикарных, но со всем необходимым: две комнаты и две постели. Пока вполне достаточно.
      Я открыл дверь, соединяющую комнаты, и предложил Биллу выбрать. Он долго не мог решиться.
      - Ладно, почему бы вам с Доной не занять вот эту комнату? - не выдержал я. - В ней больше ванная. Будет ещё время разобраться окончательно. Тут все для вас.
      - А Дона?
      - Я немедленно отправляюсь её искать. Но лучше напиши записку и попроси её приехать. Сомневаюсь, что без неё она меня послушает.
      Казалось, мысль ему понравилась. Я показал, где найти бумагу и ручку, он извинился и попросил несколько минут. Я поднялся к номеру Рейнхарта, постучал и примерно через минуту из-за двери раздалось:
      - Кто там?
      - Мак.
      Рейнхарт открыл дверь. Выглядел он вполне нормально, только немного запыхался.
      - Как прошло с Сэмми? - спросил я.
      - Я постарался задержать его как можно дольше. Когда зашел разговор о таможне, он пришел в ярость, но меня не тронул. Зато начал расспрашивать о вас.
      - И что вы ему рассказали?
      - Что нанял вас в Чикаго, но теперь понял, что ошибся, что мы поговорили и я вас отпустил.
      - Прекрасно.
      Я сообщил, что Билл уже в отеле.
      - А Дона? - спросил он.
      - Я отправляюсь на поиски. Хорошо бы они оба оказались вне опасности.
      - А потом?
      - Еще не знаю. Приходится следовать за развитием событий. Наберитесь терпения и не пытайтесь встретиться с Биллом. Я сообщу вам, когда вы сможете увидеть Дону.
      - Отлично. Вам нужны деньги?
      - Пока нет.
      Я оставил его и вернулся в свой номер. Билл вытянулся на кровати, заложив руки за голову. Записка для Доны уже лежала в конверте на ночном столике. Я его забрал.
      - Спасибо, - сказал я. - Постарайся не волноваться.
      - Я не волнуюсь.
      - Тем лучше, - я распахнул дверь.
      - Эй! Послушайте...
      Я закрыл дверь и вернулся в комнату.
      - Да?
      - Послушайте, я кое-что хотел сказать... про Робби...
      Последовала небольшая пауза.
      - Хорошо, - кивнул я, стараясь выглядеть как можно более непринужденно. - Говори.
      - Вы знаете, та доза, что я принял... Мое большое путешествие... Мне Робби её дал. Я ему помогал, а он время от времени давал мне дозу или немного денег.
      Он снова заколебался.
      - Каким же образом ты помогал?
      - Ну, Робби сбывал товар. Он работал на Сэмми, а я ему помогал, повсюду ездил, доставлял и получал.
      - Ты хочешь сказать, что доставлял наркотики и получал деньги?
      - Ну да. И передавал их Робби. Дона ничего не знала. В тот вечер, когда я загулял, я не мог... Сами видели, я совсем улетел... и я не знал, что произошло. Если только я не говорил с Сэмми. Но я этого не делал.
      Он замолчал. Тема была довольно деликатной, но я оказался единственным человеком, которому он мог довериться. И в то же время я был частным детективом, так что ничего удивительного, что он колебался.
      - Возможно, я смогу тебе помочь, если ты скажешь, что произошло. Так что случилось?
      - Ладно... Чтобы доставлять товар и собирать наличные, я носил с собой пачку газет. Вы знаете "Фри пресс"? У неё очень удобный формат, понимаете?
      - Да, небольшой такой.
      - Совершенно верно. Я закладывал товар внутрь газеты, как в конверт, на каждой писал номер покупателя. Полученные деньги вкладывал в ту же газету. Если носить с собой сумку, рано или поздно какой-нибудь коп мог бы ей заинтересоваться, потребовать показать, что внутри, и всему конец. Но на пачку газет никто внимания не обращает - мало ли людей с ними ходит? Вы понимаете?
      - Понимаю.
      - Короче, так вот все и было. Когда я возвращался к Робби с деньгами, он брал такую сумку, вроде небольшого чемодана...
      - Атташе-кейс?
      - Да, что-то вроде. Проверял выручку и все укладывал туда - деньги, газеты и все прочее. Потом где-нибудь оставлял чемоданчик, а Сэмми его забирал.
      В тот день я должен был отправиться в обход. Робби сказал, что если я его не застану, когда вернусь, то чемодан оставлять не нужно. И верно, тот могли украсть. Многие знали, где он живет, знали, что у него могут быть и деньги, и товар. Он велел мне забрать чемоданчик с собой и собирался сам за ним зайти. А главное - никому не отдавать, даже Сэмми, пока он сам не пересчитает деньги. Потом он дал мне дозу, я двинулся в обход. А когда вернулся, Робби не было. Вот тогда я загулял...
      Я решил поднажать.
      - Так как все получилось, Билл?
      - Ну, я собрался отнести чемоданчик к нам, но потом подумал о Доне. Не хотелось, чтобы она знала, чем я занимаюсь. И потом, если бы что-нибудь случилось, я не хотел, чтобы она оказалась замешанной. Я не мог дождаться, так хотелось поймать кайф, доза у меня была, да и все остальное тоже, так что я решил... Я подумал, что могу принести его к Робби и подождать, пока он не появится. Так что и чемоданчик будет в безопасности, и мне будет хорошо. Потом я... я принял дозу и сунул чемоданчик под подушку на кровати. Я знал, там его Робби обязательно найдет, если даже я слишком улечу. Но только я уселся в сторонке, как почти сразу же раздался стук. Пришел один из клиентов Робби, некто Зейн Грей. Вы его знаете?
      - Немного...
      - Он был из тех, кому в тот день я не сумел отдать товар - я его просто не нашел. Зейна я хорошо знал, так что я достал чемоданчик, он передал мне деньги, я убрал их туда и бросил чемоданчик на постель. Мы немного поговорили, но я уже начал отключаться и совершенно не помню, о чем была речь. Немного погодя явился Сэмми.
      Он тряхнул головой, словно стараясь отогнать неприятные мысли.
      - Все оттого, что я забалдел. Я должен был сказать Сэмми про чемоданчик, что бы там Робби не говорил. Но я этого не сделал. Сэмми совсем не понравилось, что я оказался в таком состоянии. Он, правда, не слишком ругался, но заявил, что это может плохо кончиться и вообще дурно пахнет, так что он предпочел бы, чтобы я оттуда убрался. Я сказал, что сам собирался это сделать, но не знаю, куда идти - домой нельзя вернуться из-за Доны. Ну, Сэмми и сказал, что я могу отправиться на квартиру его подружки, которой все равно нет в городе. И даже предложил меня подвезти. Я согласился, но про чемоданчик ничего не сказал. Потом мы поехали, а я даже не знал, куда...
      Он запнулся.
      - Это случилось в ту ночь, когда убили Робби? - уточнил я.
      - Думаю, да. Да, наверняка. Я думал, мое путешествие началось накануне, но теперь понял, что ошибся. Это случилось именно в ту ночь.
      - Ты спрашивал, что случилось с чемоданчиком?
      - Да. Если бы он попал в руки полиции, погорело бы множество народу.
      - Не думаю, что его нашли. Скажи, а как Дона узнала, что ты залег в квартире на бульваре Ветеранов?
      - Ах, да, верно... Я ей позвонил. Понимаете, я начал нервничать. Вообще-то я балдел, но временами приходил в себя и начинал тревожиться, как обстоят дела. Особенно я волновался из-за Доны. Тогда я позвонил в кафе "Имаго" и попросил кого-нибудь передать ей от меня весточку. Трубку снял пророк Даниэль, это наш хороший друг. Я рассказал ему, где нахожусь, и попросил передать Доне. Еще я попросил передать Робби, если тот появится, что я все оставил у него дома. Потом я был словно в тумане и ничего не помню. В конце концов Дона за мной приехала - и все.
      Я прокрутил в голове новую информацию. На языке вертелось множество вопросов, но сейчас для них не было времени. И вообще - слишком неподходящий момент, чтобы настаивать на ответах.
      - Ладно, - вздохнул я, - отдыхай. Спрошу только одно: почему ты мне все это рассказал?
      - О-о... Знаете, я в самом деле испугался, даже не знаю почему... Все слишком плохо обернулось. А вдруг найдутся люди, которые решат, что это я прикончил Робби и украл чемоданчик? Вот почему я сбежал в Венецию. Но это не так, я не знаю, что случилось с чемоданчиком.
      - Перед тем, как уехать, могу тебя на этот счет успокоить. Сэмми наверняка его получил. Не знаю, все ли деньги были на месте, но сам чемоданчик оказался у него в руках.
      - Откуда вы знаете?
      - Потом объясню. Сейчас нужно найти Дону.
      - Да-да, конечно...
      Я спустился, сел в машину и поехал на Ферфакс-авеню.
      Глава 14
      Дела у пророка Даниэля шли неплохо. Я увидел его с кучей газет возле кафе "Голубой грот", когда оставил машину в нескольких кварталах оттуда на улице Санта Моника и дальше пошел пешком. На пророке, как всегда, были темные очки. Он беседовал с двумя девицами в кожаных куртках, которых я видел в компании мотоциклистов. Мои "приятели" ещё не появлялись. Не было никаких признаков армии Диких Ангелов.
      Я купил у пророка Даниэля газету, девицы не обратили на меня ни малейшего внимания. Нечасто приходилось мне слышать от девушек такие выражения. Если приятели - мотоциклисты их покинули, то явно чтобы избавиться от лишних глаз.
      - Вы не видели Сэмми? - спросил я Даниэля.
      - Только что, да. Последнее время, нет.
      Я отошел от него, он никак это не прокомментировал, даже не выдал своего обычного "Спасите мир". Возможно, он уже отказался от этой идеи.
      Чуть дальше по улице у тротуара стояли полицейские машины. Мигалки не работали, патрульные спокойно покуривали и наслаждались жизнью. Однако шлемы на головах и открытые дверцы машин указывали, что они наготове.
      Я поравнялся с первой машиной. Полицейский покосился на меня.
      - Лейтенант Шапиро здесь? - спросил я.
      - Вы его друг?
      - Знакомый. У меня для него новости, но ничего особо важного.
      Он покосился на напарника за рулем, тот буркнул:
      - Сегодня лейтенанта я не видел.
      Раз уж я оказался втянутым в это дело и полицейские оказались поблизости, я решил укрепить наши связи.
      - Разрешите представиться? - спросил я патрульного.
      - Пожалуйста, если хотите. Я вас ни о чем не спрашиваю.
      - Понимаю, - я достал свой бумажник и показал ему лицензию частного детектива, выданную в Чикаго, и водительские права. Он тщательно их изучил и кивнул.
      - Ладно. Могу быть чем-нибудь полезен?
      - Да, конечно. Если встретите лейтенанта Шапиро, можете передать ему, что Билл Джексон в безопасности. Он у меня в отеле, а я отправился разыскивать Дону Рейнхарт, чтобы привезти её туда же. Как я уже сказал, это не слишком важно, но может лейтенанта заинтересовать.
      Патрульный достал блокнот и карандаш и сделал несколько заметок.
      - Билл Джексон и Дона Рейнхарт в безопасности... так?
      - Совершенно верно, большое спасибо.
      - Не за что.
      Я дошел до угла, пересек улицу и зашагал за Доной, чувствуя себя немного бодрее. Я начал обретать друзей, правда не очень многочисленных, но очень ценных, так как они работали в полиции.
      Прежде чем повернуть на Ферфакс-авеню, я бросил взгляд в переулок и заметил там ещё две полицейские машины. Их мигалки тоже были выключены. Полицейские чего-то ждали. Я прикинул, не подойти ли мне к ним и постараться завести ещё парочку друзей, но потом отказался от этой идеи. Разок это ещё могло сойти, но когда они начнут сравнивать свои записи, сразу скажут: "Это какой-то чокнутый. Чего он от нас хочет?"
      Я посмотрел в другую сторону. В дальнем конце улицы, в стороне от Ферфакс-авеню, стояли ещё две патрульных машины. Серьезная концентрация сил, особенно если учесть пассивность хиппи.
      Я был на полпути к фотостудии и квартире Доны, когда появились Дикие Ангелы. Об их прибытии известил гул мотоциклетных моторов, который превратился в пронзительный рев, когда они двумя рядами выехали со стороны Санта Моники и повернули на Ферфакс-авеню. Колонна была построена безукоризненно. Две цепочки мотоциклов строго выдерживали интервалы и дистанцию. Издали их можно было принять за сплошную цепь.
      От слитного грома моторов заложило уши, и в этот момент я увидел, как на Ферфакс-авеню со стороны квартала Уилшир сворачивает вторая колонна мотоциклистов. Те, кто двигался со стороны Санта Моники и были ближе ко мне, начали притормаживать, образуя длинную и строгую процессию. Первые остановились, едва миновав кафе "Имаго", остальные миновали меня и растянулись до угла. Они ставили мотоциклы перпендикулярно тротуару в промежутках, остававшихся между машинами. Я насчитал их два десятка, у большинства позади сидели девушки. Одеты они были по-разному, но преобладали кожаные куртки и джинсы. Некоторые из девиц были в обтягивающих брюках, другие - в кожаных мини-юбках.
      Мой взгляд скользнул в сторону полицейских машин. Хотя полицейские были настороже, они не двигались с места и не включили мигалок. Дикие Ангелы их игнорировали.
      Вторая колонна мотоциклистов на полном ходу влетела на Ферфакс-авеню. Они пытались стать на той же стороне улицы, но там все оказалось занято. Эта группа была куда многочисленней первой. Когда кавалькада миновала полицейских, у некоторых мотоциклов громко сработал выхлоп. Было ли это случайностью? Выражало какой-то протест? В то же время это очень походило на салют, правда салют саркастический.
      Точно также, как и предыдущие, эти тридцать четыре или тридцать пять парней (я постарался их пересчитать) выстроились вдоль тротуара. Цепочка растянулась до полицейских машин, стоявших на Санта Монике.
      Я старался не терять времени и внимательно следил за происходящим. Продолжая шагать в сторону фотостудии, я искал глазами парней, с которыми пришлось столкнуться в Венеции, но не стал задерживаться, чтобы их найти. Они наверняка вернулись, но ещё не присоединились к остальным. Я чувствовал, что очень важно найти Дону Рейнхарт и убедить её последовать за мной, но хорошо понимал, что лишняя спешка ничего не даст.
      Паниковать не следовало.
      Когда я добрался до лестницы на второй этаж и осмотрелся, обстановка оживилась. Тут и там появились группы хиппи, некоторые расположились на проезжей части, другие - на тротуарах. Дикие Ангелы в сопровождении девиц, оставив мотоциклы, входили в "Голубой грот". Всего их набралось человек восемьдесят, не меньше.
      На верхней площадке появились двое мужчин с фотоаппаратами и начали спускаться мне навстречу. Я остановился, чтобы их пропустить, и помедлил, давая время девицам наверху привести себя в порядок. При этом постарался принять вид прижимистого скупердяя, готового воспользоваться несколькими минутами, уже оплаченными фотографами.
      На лестничной площадке было слышно, как тихо переговариваются Дона и Бэби Джейн. Я подождал ещё несколько секунд, чтобы дать им передохнуть, и постучал.
      Правда, эта дверь все равно вечно настежь... - подумал я. - В конце концов, что тут плохого?
      - Войдите, - пригласила Дона.
      Я вошел в комнату. Обнаженная Бэби Джейн исчезла за занавеской в глубине. Дона без лифчика сидела за столом перед парящей чашкой кофе.
      Она взглянула на меня, потом отвела взгляд и снова уставилась в чашку. Потом с раздосадованным видом подняла чашку к губам и отпила маленький глоток.
      - Что ещё вам нужно? - спросила она.
      - У меня к вам письмо от Билла.
      - Я его только что видела. Как вы могли за это время получить от него письмо?
      - Вы его видели примерно полтора часа назад. А я - гораздо позже.
      Она закрыла глаза и оперлась подбородком на руку. Хрупкие худенькие плечи делали её такой девчонкой, что нагота оставалась незаметной, как бывает с ребенком.
      - Вот что он вам написал, - я вытащил конверт и положил на стол. Она долго смотрела на него, потом протянула руку. Мне тоже было очень интересно, что там написано, но я не мог обидеть Билла распросами. От парня вполне можно было ожидать, что он посоветует послать меня куда подальше.
      Наконец Дона бросила письмо на стол, снова отхлебнула кофе и повернулась взглянуть на улицу.
      - Там полно Диких Ангелов, - заметил я.
      - Я знаю; слышала, как они подъехали.
      Из-за занавески появилась Бэби Джейн в коротких брючках и блузке с большим вырезом. В руках у неё были недоделанные кожаные сандалии, а на шее висели ремешки. Она уселась на матрас, прислонилась спиной к стене и принялась за работу. По комнате поплыл приятный запах свежей кожи.
      - Вы согласны отправиться со мной к Биллу? - спросил я.
      Ее голова качнулась, но слишком незначительно, и отнюдь не в знак согласия.
      - Не знаю. Я ничего не понимаю...
      - Я не знаю, что было в письме. Я не спрашивал.
      - Он просто пишет, чтобы я делала так, как считаю нужным, и, если захочу, перебралась к нему.
      - Мне кажется, он прав.
      Повисла тягостная пауза.
      - Послушайте, - начал я, - будь ситуация нормальной и будь на свете только вы с Биллом и вашими друзьями, да ещё солнце на небе, я не стал бы торопить вас с решением. Жаль только, что все совсем не так. Робби убит. Полиция разыскивает убийцу. Мне пришлось уложить двоих парней из Диких Ангелов, чтобы вырвать Билла из их рук. Конечно, может быть, они не желали ему зла... Как знать? Но Билл был связан с Робби, Робби принадлежал к Диким Ангелам, и потому они не постесняются разобраться с обидчиком. Поймите, я не мог не реагировать: ведь я всегда был на вашей с Биллом стороне. Возможно, я не прав, зато, по крайней мере, что-то сделал.
      Тут я спросил себя, слушает ли меня Дона. Но она тихо ответила, закрыв лицо руками.
      - Я вижу, куда вы клоните. Вы что-то делаете, а мы не хотим делать ничего, верно? Мы только сидим, пьем кофе и плетем сандалии, да ещё раздеваемся перед фотографами, занимаемся любовью и своими делами...
      - Или берете такси, чтобы мчаться в Венецию предупредить Билла: пусть сидит тихо и не высовывается, а то его найдут плохие парни.
      Ее глаза вспыхнули, лицо окаменело.
      - Можете забрать остаток ваших денег, - почти выплюнула она. - Я хотела сразу же вас найти. Мне никогда бы вас не видеть, лишь бы оставили в покое...
      Дона вскочила, вся дрожа от ярости. От деланного хладнокровия и следа не осталось. Ее маленькие груди подпрыгивали, длинные белокурые волосы рассыпались по плечам.
      - Успокойтесь, - сказал я. - Кто говорит о деньгах? Вы сами завели этот разговор. Но если уж на то пошло, хотел бы кое-что сказать по поводу того шикарного отеля, куда вы не хотите ехать. Там вместе с Биллом ваш отец. Конечно, в другом номере. На вашего отца напали, он пострадал, причем достаточно серьезно. Сейчас ему угрожает опасность, но ничего поделать он не может. Из-за вас.
      Она испепеляла меня взглядом и не верила. Ничему не верила. Но лучше бы поверила... Ей трудно было все переварить. Чертовски трудно.
      - Что вы имеете в виду? Кто на него напал? Дикие Ангелы?
      - Нет, не они. Это дело рук Сэмми, точнее, его дружков. Помните, я пытался вас предупредить?
      - Я Сэмми не знаю, - её голос становился все пронзительнее. - Я ни о чем не знаю. Что вы хотите мне внушить?
      - Хочу узнать: вы - машина, каждую минуту поведения которой нужно программировать, или живой человек из крови и плоти, как и все остальные?
      Это оказалось решающим ударом. Разговор начал становиться слишком заумным, и она поплыла. Дону забила дрожь, она попыталась хоть на время овладеть собой, а Бэби Джейн продолжала возиться с сандалиями. Тут Дона круто развернулась и, шлепая по полу босыми ногами, кинулась в прихожую или как там назывался этот закуток.
      - Ладно, радуйтесь, - процедила она, - вы победили. Я кое-что хочу вам передать.
      Я перевел взгляд на Бэби Джейн, которая продолжала невозмутимо заниматься делом. Чувствовалось, обстановка на улице как-то меняется. Мелькал какой-то свет. Я вышел на площадку и увидел, что полицейская машина стоит на полпути между "Голубым гротом" и "Имаго". На её крыше крутилась красная мигалка. Должно быть, она и привлекло мое внимание. Двое полицейских в шлемах стояли возле машины, а четверо расхаживали по улице между "Голубым гротом" и "Пещерой".
      Я снова посмотрел на Бэби Джейн.
      - Почему бы вам не поехать с нами?
      Она разинула рот.
      - Куда?
      - В отель.
      - И что я буду там делать?
      - Ну, просто... чтобы немного сменить обстановку, хоть на несколько дней.
      Она посмотрела на меня так, словно я с луны свалился. Девушка пыталась вести себя вежливо, но забыла закрыть рот и продолжала тупо смотреть в пространство, пока руки делали свое дело.
      Лестничную площадка и ступени озаряли багровые блики мигалок. Я никогда не мог понять смысла этой иллюминации. Такая демонстрация силы вполне могла стать искрой, поднесенной к пороховой бочке. Допустим, я бы мог решить, что это успокоит страсти, но у Диких Ангелов могло быть совсем другое мнение.
      Дона отдернула занавеску и появилась в комнате. Индийский наряд исчез, теперь она была в простой рубашке, мини-юбке и сандалиях (причем без ремешков вокруг ноги). Чтобы волосы не падали на лицо, с обеих сторон она их заколола. Теперь она живо напомнила мне обыкновенного подростка откуда-то из Иллинойса, и я почувствовал себя немного виноватым.
      Я первым вышел на площадку и стал спускаться впереди. Плоские подошвы её сандалий слегка постукивали по ступеням. Красная мигалка продолжала вращаться, и Дона что-то буркнула насчет полиции... Мы миновали уже две трети лестницы, когда хриплый голос приказал в полицейский мегафон:
      - Освободите проезжую часть. Пройдите на тротуар. Не мешайте движению.
      Дона недовольно фыркнула. Два парня в кожаных куртках появились у лестницы и зашагали наверх. Мы встретились где-то на шестой ступеньке. Парни показались мне неприятно знакомыми, глаза их были налиты кровью, а голоса звучали совсем не так спокойно, как в Венеции.
      - Не узнаешь? - спросил один.
      - Да, - кивнул другой. - Куда собрался, папаша?
      - Куда ведешь девушку? - добавил первый.
      Я встал поудобнее и перекрыл проход. Присутствие на улице полицейских придавало мне духу.
      - Давайте спустимся немного поболтаем. Если хотите затеять бузу, там найдется с кем пообщаться. Как только вы окажетесь на тротуаре, появятся четверо полицейских.
      - Так что с тобой будет пятеро, да? - хмыкнул один из парней.
      Второй поверх меня взглянул на Дону.
      - Так ты девчонка Билла Джексона?
      - А ну-ка прочь с дороги, - велел я, - не то я рассержусь.
      - Не волнуйся, папаша. Я только задал девушке вопрос.
      Я схватил его за шиворот, но не слишком грубо. Он стиснул было кулаки, но вмешался приятель.
      - Сейчас не время, пусть себе идут. Нам нужен Билл.
      - Вы его больше не увидите, - бросил я. - Так что не тратьте времени.
      Им не хотелось так быстро и просто уступать и признать свое поражение, но выбора не оставалось. Пришлось подвинуться, чтобы дать нам пройти. Когда мы ступили на последнюю ступеньку лестницы, полицейский мегафон захрипел снова:
      - Освободите улицу! Пройдите на тротуар! Освободите улицу!
      Двое полицейских остановились возле лестницы и внимательно присмотрелись к парням.
      - Какие-то проблемы? - спросил один.
      - Нет, - сказал я достаточно громко, чтобы все могли слышать. - Все в порядке.
      Я подхватил Дону под руку, и мы смешались с толпой. Продвигаться вперед удавалось с трудом. Полицейские выдавливали людей на тротуары. Разговаривали все вполголоса - похоже, ждали налета Диких Ангелов.
      Перед кафе "Имаго" толпа стала ещё плотнее и меня сжали так, что я едва не задохнулся. И в этот момент неизвестно откуда возник пророк Даниэль.
      - Спасите мир, - сказал он. - А где брат Билл?
      - Сбежал. Как нам пробиться через толпу?
      - Зайдите в кафе и выйдите черным ходом. Там есть проход, который выведет вас на другую сторону.
      Он проводил нас до кафе. Крупный, широкоплечий и упитанный, Даниэль без труда прокладывал дорогу в толпе. Помимо высокого роста, у него было ещё одно преимущество: его тут знали все, он не был чужаком, как я.
      Если не считать бородатого хозяина и какого-то вполне прилично одетого человека, читавшего при свече газету, в кафе никого не было. За стойкой бара я увидел дверь, которая вела в коридор, заканчивавшийся служебным выходом.
      - Сегодня просто не пробиться, - как-то по - особому подчеркивая слова произнес пророк Даниэль.
      - Большое спасибо.
      - Спасите мир.
      Я подтолкнул Дону в коридор, потом открыл дверь, пропустил Дону вперед и вышел следом...
      Прямо к зеленому "континенталю" Сэмми Митропулиса.
      Тот держался несколько в стороне, зато два "шкафа" с каменными мордами застыли по сторонам распахнутой задней дверцы.
      - Садитесь, - велел Сэмми.
      Глава 15
      Моей первой реакцией было помешать Доне сесть в машину.
      Между раскрытой дверцей и стеной кафе оставалась ещё пара футов. Я схватил Дону за талию, притянул к себе и оттолкнул, чтобы она проскочила мимо двери. Громадная лапа ближайшего громилы протянулась за ней. Я ударил его головой и отбросил на крыло машины. Второй шагнул вперед и двинул меня кулаком в правое ухо. В голове зазвенели колокола. Я собрался с силами, чтобы ответить ему тем же, как вдруг нас ослепили фары машины, появившейся в конце аллеи. Скрипнули тормоза, закрутилась красная мигалка.
      Дальнейшее выяснение отношений пришлось отложить.
      За моей спиной распахнулась дверь кафе, и Сэмми проскользнул туда. Парень, который бросился было за Доной, резко остановился и отшатнулся к открытой дверце. Тот, который меня ударил, поспешил скользнуть за руль.
      В мигающем багровом свете по обе стороны машины появились лейтенант Шапиро и Джо Вышинский. Перед моей ударной правой неожиданно не оказалось цели, и я растянулся на земле. Но тут же вскочил и начал взглядом искать Дону, как ищет прожектор в открытом море. Она стояла немного в стороне, прижав руки к груди. Потом я перевел взгляд на Шапиро. Я раньше никогда не замечал, что он такой здоровый.
      - Здравствуйте, мисс Рейнхарт, - сказал он. Потом повернулся ко мне.
      - Что здесь произошло?
      Теперь свет фар мне уже не мешал, и я заметил, что Вышинский с пистолетом в руке внимательно следит за парнем, сидящим за рулем. Второй уже успел захлопнуть дверцу сзади. Казалось, они преспокойно себя чувствуют в большом зеленом "континентале". А Сэмми исчез.
      - Понимаете, я хотел воспользоваться кратчайшим путем, чтобы доставить мисс Рейнхарт в отель. Эти молодые люди любезно предложили нас подвезти, но я отказался.
      - Вы хотите подать жалобу? - спросил Шапиро.
      - Нет, ведь фактически ничего не случилось. Я сам споткнулся и упал.
      - Тут был ещё один, - заметил Шапиро.
      Кивком я указал на дверь.
      - Он ушел.
      Шапиро взглянул на Счастливчика Вышинского.
      - Велите им убрать эту паршивую колымагу. Здесь и так уже пробка.
      Вышинский наклонился к боковому стеклу. Парень за рулем завел мотор и тихо двинулся в сторону Санта Моники.
      - Должен признаться, я рад вас видеть, - сказал я лейтенанту Шапиро.
      - Просто случайное совпадение. Мы поехали здесь, потому что там скопилось слишком много народу. Вы отвезете мисс Рейнхарт в отель?
      - Да.
      - Билл Джексон там?
      - Да.
      - Это хорошо. Как думаете, может мисс Рейнхарт посидеть в машине вместе с Джо?
      - Конечно. Если Джо не против.
      Конечно, Джо был против, но у него не оставалось выбора. А Шапиро продолжал:
      - Потому что есть вещи, которые следует обсудить немедленно.
      Я шагнул к Доне, которая за все это время не тронулась с места и не произнесла ни слова.
      - Может, отдохнете немного с сержантом Вышинским, пока мы с лейтенантом кое-что обсудим?
      - А не лучше мне просто вернуться к себе? Это же совсем рядом...
      - Еще не время, сейчас слишком рано.
      Ей не понравилось, но возражать она не стала.
      - Ладно... Но если появятся мои друзья, скажите им, что я так поступила против своей воли.
      - Прошу вас, мисс, - шутливым тоном пригласил Вышинский, распахнул заднюю дверцу машины и помог ей сесть. Шапиро повернулся к двери.
      - Сэмми Митропулис там?
      - Не знаю. Но он туда нырнул, когда вы появились.
      - Почему он интересуется малышкой Рейнхарт?
      - Не знаю...
      - И её дружком Биллом Джексоном... Он ведь был одним из агентов Робби, верно?
      - Вы же не хотите, чтобы я выступил против него с обвинениями...
      - Выходит, Сэмми хотел взять девушку в заложницы?
      - Скажем так - он хотел знать, куда я её повезу.
      - Прекрасно. А вы хотели бы надежно её спрятать, чтобы получить возможность поговорить с Сэмми.
      - Я не собирался разговаривать с Сэмми. Что касается меня, моя работа практически кончена. В отеле Дону ждет отец.
      Был ли Шапиро в курсе всех событий? Если он знал об отношениях между Рейнхартом и Сэмми, тогда все пропало, больше делать нечего. Но об этой стороне проблемы он мог и не знать... зато знал о многом другом.
      - Простите, что перебиваю, - сказал он, - но ситуация складывается непростая и срочно следует все выяснить. С Вышинским девушка в безопасности. Так что расскажите мне о связи между Биллом Джексоном и Сэмми...
      - Между ними нет никакой связи...
      - Связь была только с Робби, верно?
      Он загонял меня в угол.
      - Не знаю, - буркнул я. - Не знаю, работал ли Билл с Робби. Знаю только, что они были друзьями.
      Физиономия Шапиро помрачнела. Я попытался сменить тему, но он только отмахнулся.
      - Ладно, тогда давайте спросим Сэмми...
      Шапиро толкнул дверь, и я последовал за ним. В кафе не оказалось ни следа ни Сэмми, ни пророка Даниэля. Все тот же тип читал все ту же газету при свете все той же свечи. На улице приказы через мегафон становились все жестче.
      - Разойтись! Это сборище незаконно. Все, кто находятся на проезжей части, будут арестованы.
      - Вполне возможно, Сэмми сейчас с Дикими Ангелами, - заметил я. - Он проиграл партию, и сейчас ему нужно перестроиться.
      - При таком множестве народа?
      - Он должен держать свою армию в руках. Дикие Ангелы теперь станут работать на него ещё старательней, он заинтересован, чтобы дело продолжалось.
      Красные мигалки продолжали вращаться, и крупные навыкате глаза Шапиро, стоявшего у входа в кафе, попеременно окрашивались то черным, то розовым.
      - Послушайте, если у вас есть что мне сказать, говорите прямо сейчас.
      - Не знаю, хватит ли вам времени...
      - Я сам распоряжаюсь своим временем, но постарайтесь не тратить его понапрасну.
      - Это зависит не от вас, а от того, как Дикие Ангелы появятся из "Голубого грота". Либо все стихнет, либо Ферфакс-авеню превратится в поле битвы.
      - И от чего зависит, как они себя поведут?
      - Это зависит от того, найдут ли они свою жертву: убийцу Робби. Если они решат, что это кто-то из хиппи, неважно кто, тот пойдут крушить тут все, не исключая полицейских.
      - Вы хотите сказать, что убийцей мог быть не хиппи?
      - Совершенно верно.
      - Сэмми?
      - Как и любой другой.
      - Послушайте...
      Но тут маленький тощий человечек в ковбойской шляпе взвился в воздух, грохнулся о спину Шапиро, отлетел и рухнул возле нас. За ним последовал тип покрупнее в темных очках. Я дернул лейтенанта в зал, а Зейн Грей вскочил на ноги и схватил с ближайшего стола подсвечник, намереваясь оглушить пророка Даниэля. Пророк одной рукой перехватил подсвечник, а другой двинул Зейна Грея в живот. Ковбой снова рухнул, свалив при падении два стола.
      В проходе сгрудился худой и босоногий длинноволосый народ, дивясь происходящему.
      Шапиро шагнул было вперед, но я его оттащил.
      - Подождите, ещё не время!
      Зейн Грей, все ещё лежа на полу, привстал на одно колено и уставился на пророка Даниэля, который закричал:
      - Вы все - конченые люди, и ты, и все остальные, и Робби, все. Вы продаете отраву, высасываете кровь у честных людей. Паразит, я тебя убью!
      Он схватил подсвечник и двинулся к Зейну Грею.
      - Вот теперь пора, - сказал я.
      Мы с Шапиро остановили его прежде, чем подсвечник достиг цели. Потеряв из-за дикого рывка равновесие, пророк свалился на меня и прижал меня к стойке. Шапиро дважды ударил его в живот. Я оторвался от стойки и заломил ему руку за спину. Лейтенант прижал голову пророка к бару. Двое полицейских в шлемах ворвались в дверь и бросились к нам с дубинками наготове.
      Шапиро освободил одну руку, чтобы достать полицейский значок. Пророк воспользовался этим, вывернулся и бросился к черному ходу. Я прыгнул ему на спину. Он продолжал бежать, но сбился с шага, и подоспели полицейские. Парня свалили на пол, чтобы усмирить и надеть наручники.
      Вернувшись в зал, у стойки я наткнулся на Зейна Грея и сказал:
      - Простите, что так вышло...
      Из-под сплющенной шляпы он бросил на меня взгляд, точь-в-точь как у Джеймса Дина, и выпятил подбородок.
      - Старина, вы подоспели как раз во время. Что-то становится жарковато...
      - Да, но теперь все кончено. На вашем месте я бы незамедлительно исчез из города и постарался больше сюда не возвращаться.
      - Да, неплохая мысль.
      Он двинулся вдоль стойки в сторону черного хода. Полицейские посадили пророка Даниэля на стул и Шапиро, ещё тяжело дыша, остановился перед ним.
      - Вот тот, кого вы ищете, - сказал я. - Убийца Робби.
      Темные очки все ещё оставались на носу пророка. Невозможно было понять, куда он смотрит.
      - Его нужно отправить к психиатрам, - заметил я. - Он разоблачил себя во время спора с Зейном Греем. У него в голове все перепуталось. Именно он был напрямую связан с Сэмми. Но хотел большего. Хотел больших денег. Он никогда не был настоящим хиппи. Просто заводил среди них друзей, чтобы потом их использовать - точно как Сэмми. Когда Билл Джексон позвонил и сказал про чемоданчик с деньгами, оставшийся у Робби под подушкой, он решил воспользоваться удобным случаем. Больше некому: Билл Джексон сам сказал мне, что пророк был единственным человеком, которому он звонил из квартиры на бульваре Ветеранов. Билл попросил сказать Доне, где он, и больше никому не звонил.
      А пророк отправился за чемоданчиком.
      Возможно, он заранее планировал убийство Робби, а может быть застал Робби врасплох, или Робби вернулся в тот момент, когда он там шарил. Это несущественно. Робби тщательно ухаживал за мотоциклом. Если он оставил брезент на полу, значит, собирался забрать чемоданчик и отвезти его Сэмми. Но чемоданчик, набитый наличными, завернутыми в газеты, забрал пророк Даниэль. Для него это было осуществлением давнишней мечты и позволяло на равных вступить в переговоры с Сэмми.
      В чемоданчик он спрятал топор и передал его Сэмми, обвинив Билла Джексона, что тот украл деньги. Вот почему Сэмми крутился сегодня утром возле квартиры Билла: хотел проверить, так ли это. Но появление нас с лейтенантом Шапиро вынудило убраться, и он поручил это Голубому Чарли. Пророк Даниэль был между ними посредником - я убедился в этом в кафе "Имаго".
      Пророк что-то пробормотал сквозь зубы и протянул руку к медалям, украшавшим его розовый пиджак.
      - Я все это сделал ради народа хиппи... я хотел им помочь...
      - Разберемся, - заверил я.
      Накал страстей на улице не спадал, мегафон продолжал хрипеть что-то неразборчивое. Где-то кричала девушка.
      - Проклятье... - выругался я, шагая к двери. Толпа вновь стала скапливаться на проезжей части. Полицейские безуспешно пытались её разогнать. Шапиро присоединился ко мне.
      - Придется выйти к Диким Ангелам, - вздохнул он. - Нужно их успокоить.
      Один хиппи упал, я полетел через него. Полицейский замахнулся на меня дубинкой, но не попал. Потом мне удалось увернуться ещё от троих полицейских. Улица просто кишела ими и хиппи.
      Я выбрался на тротуар и стал прокладывать дорогу к "Голубому гроту". Оттуда вышел Сэмми, сопровождаемый толпой парней в кожаных куртках во главе с Голубым Чарли. Увидев меня, Сэмми остановился и бросил несколько слов, которых я не расслышал. Позади него в узком проходе толпились Дикие Ангелы.
      Я двинул Сэмми в челюсть, он как стоял, так и рухнул навзничь. Не дожидаясь, пока он поднимется, я повернулся к Голубому Чарли.
      - Убийца Робби арестован. Он - не хиппи. Сэмми просто хочет вас использовать. Успокойтесь!
      Сэмми перевернулся на бок и начал медленно вставать, сплевывая кровь. Голубой Чарли шагнул на тротуар, сопровождаемый пятью или шестью здоровенными парнями.
      На проезжей части скопилось множество хиппи. Полицейские выхватывали из толпы то одного, то другого, и гнали в кучку, сгрудившуюся перед "Пещерой". В конце улицы продолжали сыпаться удары полицейских дубинок, но лейтенант Шапиро лично пытался положить конец избиению.
      На этой стороне полицейские вели себя спокойно. Впереди, огибая толпу, двое полицейских вели пророка Даниэля к патрульной машине.
      Шум затихал, дубинки больше не мелькали. Собравшиеся перед "Голубым гротом" полицейские медленно отступали к своим машинам, стоявшим вдоль улицы. Дикие Ангелы следом за Чарли понемногу выходили из "Голубого грота". Когда они вывалились на улицу, по рядам полицейских прокатилась волна оживления, но Шапиро самым решительным тоном приказал им сохранять спокойствие.
      Я зашагал к кафе "Имаго", Шапиро следом. Машины скорой помощи тормозили у места, где произошла свалка. Когда я добрался до кафе и оглянулся, Дикие Ангелы постепенно освобождали улицу.
      Раненых хиппи переносили к машинам скорой помощи.
      - Куда исчез Сэмми? - спросил Шапиро.
      - Не знаю. Думаю, упрятать его за решетку труда не составит.
      - Мне нужны хоть какие-то улики.
      - Если как следует поискать, можно кое-что найти.
      Шапиро прошел через кафе и вышел на аллею. Дона все ещё сидела на заднем сидении, Вышинский бил баклуши за рулем. Ему не дали возможности размяться, и я понимал, что его польская кровь кипит от ярости.
      - Джо, - сказал Шапиро, - нужно отвезти Мака и мисс Рейнхарт в отель. Потом вернешься сюда, ладно?
      - Хорошо, лейтенант.
      Шапиро грустно посмотрел на меня.
      - Я немного отдохну. Предстоит ещё куча работы.
      - Работа есть всегда, - кивнул я. - Всегда. До свидания, лейтенант.
      Он кивнул и вернулся в кафе. Я сел рядом с Доной, Вышинский запустил мотор. Казалось, машина плывет по облакам.
      Глава 16
      - Там были раненые? - спросила Дона, когда мы поднимались в лифте.
      - Несколько человек. Могло быть хуже.
      Я проводил её до номера и открыл дверь. Дверь между комнатами стояла настежь, повсюду горел свет. Билл сидел, скрестив ноги, на постели. При виде нас он поднял голову.
      - Дона?
      - Да, Билл.
      - Как дела?
      - Нормально.
      - Я пойду к вашему отцу, - я назвал номер комнаты. - Вы к нему заглянете?
      Она медленно кивнула в знак согласия.
      - Хорошо, я передам.
      Я вышел и оставил их одних.
      Казалось, Рейнхарту трудно дышать. Сидя на краю постели, он непрерывно массировал грудь, пока я рассказывал, что произошло. Впрочем, особо вдаваться в детали смысла не было.
      - Пока Сэмми обвинить не в чем. Многое зависит от вас. Думаю, хороший адвокат и вдумчивый судья помогут вам выбраться из этого дела. Но увеселительной прогулкой это не будет.
      - Я согласен. А как Дона?
      Я долго смотрел на него, потом налил себе стаканчик и сел.
      - Если вы хотите знать, как вести себя с Доной, тут я вам не советчик: я не знаю. Если спросите, что сможете сделать, я отвечу: немногое. Она разумная девушка и вполне сможет нормально жить среди хиппи. Там тоже разного народу хватает. Для начала это может быть не худшим выбором. Может быть, сумей они остаться вне движения, это было бы неплохо. Но мне кажется, такое невозможно.
      Некоторое время мы сидели молча, потом раздался телефонный звонок. Я поднялся и поставил стакан.
      - Спущусь-ка я в бар...
      Выходя из комнаты, я слышал, как он говорит дрожащим голосом:
      - Алло... Дона... Маленькая моя...
      Я сидел в баре и разглядывал в окно калифорнийскую природу. Взгляд мой долго бесцельно блуждал по сторонам. Казалось, я должен тосковать по дому, но ничего подобного. В конце концов я пришел к выводу, что слишком устал, и заказал себе ещё стаканчик. Дело шло уже к третьему, когда вошел лейтенант Шапиро.
      - Привет, коп, - буркнул я.
      - Что пьете?
      - "Каталину Зеп".
      - И как?
      - Прекрасно.
      - Тогда мне то же самое, - сказал он бармену.
      Я смотрел как он попробовал, сначала сдержанно кивнул, но в конце концов оценил по-настоящему. Я прошелся взглядом по ярко освещенному бару, посмотрел на потолок, а потом снова на буйную зелень здешнего маленького рая.
      Неплохо, - думал я. - Совсем неплохо. Может быть, слишком шикарно для частного детектива. Но в конце концов однажды...