Знал только, что где-то рядом.
      Этот подбежал к Патриции раньше меня и рванул её за шарф. Она пискнула, голова её с хрустом откинулась назад. Я прыгнул на него. Это был здоровый, массивный кусок мяса. Попытавшись сдвинуть с места эту глыбу, я ударил его по правой ноге выше голени. Он отпустил шарф. Девушка пронзительно взвизгнула и упала. Глыба пришла в себя и начала работать со мной. У меня было два преимущества. Первое - мы оба были на земле, второе мы оба почти ничего не видели.
      На нем было шесть или восемь пар ботинок двенадцатого размера и они все колотили меня со всех сторон. Несколько ударов пришлось по голове и плечам. Я барахтался в гравии, цеплялся за него и, наконец, ухватился за его ботинок. Я рванул его и ботинок оказался в моей руке. Он отполз. Я упал на колени. Стало ещё темнее, как-будто потухла фара.
      Я улучил момент и огляделся. Глыба, переваливаясь, двигалась к седану. Фары нашей спортивной машины все ещё горели, но в седане свет был выключен. Я увидел другого бугая в обоих ботинках, направившегося к Патриции. Она стояла у передка машины, которая отделяла его от нее. Шарф болтался у неё на спине, а хорошенькая русая головка была взлохмачена. Но похоже, она не страдала от боли.
      Я поднялся на ноги, никто не обратил на это внимания. Здоровяк вернулся от седана с фонарем в руках и стал искать ботинок. Я отступил поглубже в тень и начал подкрадываться к маленькой машине. Другой верзила подходил к её фарам. Я ненавидел эти горящие фары. Мне казалось, если бы я мог оттолкнуть его от машины, Куколка могла бы сесть в неё и уехать. Я и сам мог бы уехать. Я погладил переносицу, где меня достали кулачищем. Та была ушиблена, но не сломана.
      Я скользнул к кромке освещенного круга перед спортивной машиной. Сейчас я находился у её борта, здоровяк стоял возле переднего колеса, а Патриция - на противоположной от него стороне у открытой двери. Дело осложнялось тем, что верзила был где-то позади нее. Я видел мелькающий свет его фонаря.
      Я подкрался к нему раньше, чем он меня услышал. Когда он повернулся, я ударил его по яйцам. Но болван оказался проворнее, чем первый. Он удержался на ногах и нанес мне удар по голове своей тяжкой ручищей.
      Падая, я схватил его за ноги и рванул. Он упал и я крикнул Куколке:
      - Беги!.
      В следующий миг машина взревела и умчалась, а на меня обрушился смертельный удар. Я так и не узнал, нашел ли верзила свой ботинок, но для драки он ему и не был нужен.
      Шквал ударов обрушился на мои бока. Верзила приподнял меня и швырнул на скалу. Моя голова трижды ударилась о нее. Мой позвоночник едва не сломался, когда два здоровяка начали играть с ним в перетягивание каната.
      Судя по всему, моя внешность изрядно пострадала. Мне хотелось вопить, но я не мог даже вздохнуть. Это была не просто боль. Все внутри у меня началось рваться на части. И моей последней мыслью было:
      "- Это же не может длиться вечно. Куколка приведет кого-нибудь на помощь...на помощь...На помощь!..
      Глава 5
      Но никто не пришел на помощь. Когда я очнулся, мое лицо было зарыто в гравий, а руки перекручены подо мной. Руки онемели. Было холодно, как в могиле. Я не чувствовал своего тела. В мозгу гудело осиное гнездо. Я с усилием открыл глаза пальцами.
      "- Она задерживается, - подумал я. - Я подожду. Кто-нибудь придет и поднимет меня, и не надо будет подниматься самому".
      Но никто не пришел. Пришлось подниматься самому. Это было очень трудно сделать. Я медленно раскрутил руки, испытывая пронзительную боль в голове. Пять минут я массировал руки, разгоняя кровь. А потом пятнадцать минут поднимался на ноги.
      Я испытывал сильнейшее желание снова лечь и забыться, но боялся замерзнуть до смерти. Я не боялся самой смерти, но боялся умереть, не рассказав никому о том, что случилось. Я прислонился к скале, постоял немного, потом осторожно оттолкнулся и сделал несколько шагов. Упал. Подполз к скале и снова поднялся. Сделал несколько шагов и снова упал. Но на этот раз на колени. Так я ушел с этого места и заставил свои ноги двигаться дальше. Я дошел до горной дороги. Потом я окончательно вспомнил, где нахожусь, и подумал о ранчо, где тренировался Баки Фаррел. Оно было неподалеку, пару миль отсюда, но в холодную ночь, с осиным ульем в голове или с чем-то там еще, в чем живут осы, - предстояла долгая прогулка.
      Выбора не было. Нужно было куда-то идти, а Баки был ближе, чем Лос Анжелес. И был шанс, что меня кто-нибудь подберет. Но чем дольше я думал об этом, тем сильнее беспокоился. Меня мог подобрать седан.
      Было интересно - куда они делись. Сначала я не думал об этом, я думал о другом. Почему Куколка не вернулась с подмогой? Я представил её в каком-нибудь чистом, хорошо освещенном заведении, где она ела и пила, пока я лежал на холодной пустынной земле.
      Я страдал от этой мысли, но не очень. Черт с ней. У меня была другая задача, я должен её обсудить с Баки Фаррелом.
      Кроме того, я подумал, может быть она не смогла вернуться. Может быть, они схватили её, во что я не особенно верил. Может быть, были другие причины.
      Шатаясь, я брел по кювету. Я аккуратно ставил одну ногу перед другой, но не был уверен, что не упаду. Казалось, они шли в разные стороны. Неважно, как я шел, но каждый раз, когда нога касалась земли, голова моя гудела, а зубы стучали. Но главное - они были целы. Во рту была кровь. Я решил - от контузии. Мне было тепло и приятно от нее. Я удерживал её во рту.
      Я несколько раз падал. В каждой проезжающей машине я видел ищущих меня бандитов. Ноги цеплялись за многочисленные камни. Я падал, ударяясь о них. Невидимые в темноте кактусы цепляли меня.
      Меня мучали галлюцинации. То Куколка с развевающимся на ветру шарфом возле колеса десятитонного грузовика, едущего прямо на меня. То Дженни, лежащая нагишом на кушетке в кабинете, в безразмерных перчатках, из которых капала кровь. Сентиментальное путешествие.
      * * *
      Ранчо, где жил Баки Фаррелл с подручными, которые готовили его к бою, находилась в четырех милях от города. Все её постройки прятались позади горы, которую надо было обойти кругом. Потому ферму не видно до тех пор, пока не подойдешь к главным воротам. На воротах не было ни освещения, ни телефона. Надо войти в них и идти к главному дому. Если повезет - можно доехать, но только на лошади. Что касается меня, я шел, казалось, три года. И не чувствовал себя лучше, чем вначале.
      У ворот, которые были открыты, я остановился и прислонился к косяку. Но дул сильный ветер, и стоять было слишком холодно. Я снова пошел. Мои ноги были, как палки. Теперь в голове у меня постоянно стучало, словно осы сбились в кучу и спорили. Спор становился жарче, и голова моя звенела, как баллон. В желудке как-будто взбивалось масло. Я видел огни, но не мог поверить, что они настоящие. Мои ноги подгибались, потому я не чувствовал их под собой. На то были причины: я упал без сознания.
      Очнулся я все ещё несчастный, но согретый. Было много света. Я лежал на спине и мог видеть только белый потолок. Слышал низкие мужские голоса, но не мог сказать, откуда они доносились. Голоса затихли. Несколько минут стояла абсолютная тишина. Затем я услышал, как открывается дверь.
      "- Пришли за мной", - подумал я, лежа с закрытыми глазами, не шевелясь, как мертвый. - Может быть, так лучше".
      Дверь тихо закрылась. Ко мне приближались легкие шаги. В них не слышалось угрозы. Однако, я лежал, не подавая никаких признаков жизни. Кто-то коснулся меня. Мой разбитый нос учуял аромат бульона и напитка из лепестков роз. Я досчитал до десяти и открыл глаза. Два широко открытых, глубоко посаженных, печальных зеленых глаза смотрели на меня. Они мигнули. Затем я услышал голос:
      - Как Вы себя чувствуете, мистер Шофилд?
      Я услышал свой голос, как-будто издалека:
      - Уже лучше. Благодарю.
      Зеленые глаза долго изучали меня. Я увидел поднятую руку и сжался. Но она нежно опустилась на мой лоб. Рука была такая теплая и приятная...
      - Все хорошо, мистер Шофилд. Не бойтесь.
      - Ты меня знаешь?
      - Я - Линда.
      Она сняла руку и отступила на шаг. Теперь я мог видеть её почти всю. Линда Дарби, чьей матери Веронике принадлежало ранчо, где тренировался Баки Фаррел. Но последний раз я видел Линду, когда та была маленькой девочкой в джинсах и с косичками и, представьте себе, на лошади. Теперь она была взрослой девушкой с зелеными глазами. Нос у неё был как нос, а не пуговица. И косички выросли в прекрасный черный конский хвост, который свисал с левого плеча. Ей было лет восемнадцать-девятнадцать.
      - Вспомнил. Как поживаешь, Линда?
      - Хорошо. Выпей это.
      В руке у неё была чашка, из которой поднимался пар. Она сунула другую руку мне под голову и приподняла её. Я приложился губами к чашке и начал пить. Обжег рот, но горлу и желудку стало хорошо.
      - Хорошо,.. - протянул я. - Что это?
      - Суп.
      - Суп. Ты готовила?
      - Да, мистер Шофилд.
      - Я люблю тебя.
      Она не обратила внимания на эти слова. Маленькая Линда. Теперь большая девочка.
      - Спасибо, - сказал я. - Последнее, что я помню: кто отрезал мне ногу?
      - Вы лежали на дороге возле большого кораля. Денни и Бронк возвращались домой. Они чуть не споткнулись о вас.
      Денни и Бронк - тренер и менеджер Баки.
      - Уверен, старый дядюшка Бронк был рад видеть меня.
      Откуда-то, совсем близко, снова донеслись те же мужские голоса. Линда оглянулась и придвинулась ближе, положив свои теплые мягкие ладошки мне на уши.
      - Денни осмотрел тебя. Все в порядке. Бронк сумасшедший малый. Он не знал, что Баки звонил тебе о... той девушке. Он звонил из моей комнаты. Будьте осторожны, мистер Шофилд. Баки и Бронк готовы подраться. Денни - на стороне Баки.
      Это было серьезно. Профессиональный боксер вынужден ограничивать свидания перед боем. Баки был сильно расстроен.
      Я улыбнулся Линде.
      - Спасибо ещё раз. Я буду осторожен. Ответь мне на один вопрос.
      Она уходила, но задержалась, повернув ко мне широкое скуластое лицо.
      - Да?
      - Та девушка, - сказал я, - Куколка. Она плохая?
      Линда посмотрела на меня долгим взглядом. Потом опустила глаза и сжала губы.
      - Она просто дрянь.
      Я определенно не знал, что она имела в виду под словом дрянь, но произнесла его уверенно.
      Из-за двери комнаты доносились голоса. Линда вышла, неся пустую чашку. Я оглядел комнату. Не знаю, в какой кондиции находился мой нос, но он медленно сипел и унюхивал смесь человеческого пота, мази, старой и новой кожи и грязных носков. Это была раздевалка Баки. Сохранился также запах лошадей, потому что здесь однажды хранили их сбрую.
      За дверью тон одного из голосов повысился. Это был голос Баки Фаррела.
      - Ладно, - сказал он, - Ты заработаешь, заработаешь. Но не вмешивайся! Это мое личное дело.
      Послышалось ворчание, дверь открылась, и они вошли все трое.
      Баки - первый. За ним - Денни Прадо, тренер, бывший тяжеловес. Его уши были словно покрыты скорлупой, а руки - такие гладкие и нежные, что даже не похожи на мужские. Он скользнул вдоль стены и прислонился к ней с потупленными вниз глазами. Бронк, менеджер, большой и сильный молодой парень с совершенно лысой головой, шагнул следом за Баки к столу, где я лежал, потом передумал и вернулся. Он наступил на правую ногу Денни и нервно огляделся. Денни указал ему на ногу, и Бронк сошел с нее. Баки наклонился над столом, посмотрел на меня. Он был большой, как паровоз. Но взгляд его был встревожен. Ирландская физиономия испещрена шрамами вокруг глаз и рта.
      - Пит, малыш, как ты?
      - Лучше. Как ты?
      Я кивнул Бронку, который ответил нервным жестом и отвел взгляд. Я кивнул Денни, но он не заметил. Бронк хлопал по карманам, что-то ища.
      - Ладно, - буркнул Баки, - если тебе лучше, давай рассказывай, что случилось. Где Куколка?
      Я уставился на него.
      - Она не была у тебя?
      - Никого у меня не было. Не увиливай, Пит. Что случилось?
      - Последний раз я её видел, когда она промчалась на своей ракете по направлению к городу. Естественно, я решил, что она уже здесь или позвонила тебе.
      - Она не звонила. Что случилось?
      Бронк нашел, что искал. Сигарету. Он сунул её в рот и стал искать в кармане спичку.
      - Помоги мне встать, - сказал я Баки.
      Он подал мне руку, в полтора раза крупнее нормальной, и я сел на кромку стола. Мой желудок перевернулся, но встал на место. Все кружилось вокруг меня с полминуты. Потом я облизнул губы, пошевелил ими и начал рассказывать, что произошло. Только факты. Без красочных эпитетов. Рассказал за две минуты.
      Когда я закончил, Баки стал расхаживать взад-вперед. На нем была шелковая спортивная рубашка, рукава обтягивали его могучие бицепсы. Он выглядел хорошо, только был невесел. Бронк наблюдал за ним, перекидывая сигару из одного угла рта - в другой, ритмично, как под музыку. Денни больше смотрел на пол.
      - Ты говоришь, Куколка уехала, пока ты был занят с теми двумя гадами, так?
      - Так мне запомнилось.
      - Который был час?
      - Не знаю... около семи.
      Баки посмотрел на свои часы.
      Он растерянно взглянул по сторонам, потом подошел к стене, где висел телефон, снял трубку и заговорил. Бронк сделал два шага к нему, передумал и ретировался. Он наступил на другую ногу Денни и Денни обратил его внимание на это. Бронк сошел с нее. Большое лицо Баки сжималось и сжималось, пока он держал трубку около уха, слушая. Потом снова посмотрел на часы и повесил трубку.
      - Она не отвечает.
      - Который час? - спросил я.
      - Четверть десятого.
      Мне становилось лучше. Я встал на ноги и начал балансировать.
      - Слушай, Баки..., - начал Бронк.
      - Заткнись! - крикнул Баки. - Я сказал тебе, ты получишь свое, но не вмешивайся.
      - Я твой Богом данный менеджер, - обиженно заметил Бронк.
      - Отлично! - проревел Баки. - Ты мне как мать.
      - Нет, конечно...
      - Тогда заткнись.
      Бронк заткнулся так быстро, что перекусил сигарету. Зажженый конец упал на пол, и он наступил на него, глядя на Баки. Я никогда не слышал, чтобы тот так грубо разговаривал с Бронком, который так много для него сделал. Конечно, Баки тоже много сделал для Бронка.
      - Слушай, Пит, - сказал Баки, - ты действительно чувствуешь себя в норме?
      - Действительно. Я чувствую себя разбитым, но мне уже намного легче.
      - Ты пойдешь со мной? Я заплачу.
      - С тобой - да. Один - нет.
      Бронк снова подошел. Он сплюнул остаток сигареты, схватил Баки за руку и дернул.
      - Послушай! Ты сейчас сильно взволнован из-за этой... этой...
      - Осторожнее! - взревел Баки.
      Губы Бронка жевали воображаемую сигарету.
      - Ты никуда не пойдешь, - сказал Бронк. - Ты останешься здесь и ляжешь спать. Черт, я пойду вместо тебя.
      Я замер, ожидая, что Баки его ударит. Денни отошел от стены. Но Баки не ударил. Он опустил огромные ладони на руки Бронка и похлопал его, как собаку.
      - Нет, Бронк, ты останешься. Не надо никуда идти. Я пойду с Питом. Я ещё не знаю точно куда, но пойду. Я не могу так все это оставить. Пит мне поможет. Теперь оставь меня и отдохни. Тебе это надо.
      Я догадался, что Баки впервые самостоятельно пошел на серьезное дело. Бронк не мог с этим согласиться. Он побледнел и нервно завертелся. Баки подал мне руку, я встал на ноги, которые дрожали, как у Бронка, только по другой причине. Пальцы Бронка тоже дрожали, а рот шевелился, не произнося ни слова. Мы были уже у двери, когда он завопил:
      - Ты сделаешь это ради меня, Баки Фаррел. Я буду ухаживать за тобой! Я разорву контракт. Я отменю бой!
      Баки передернул своими массивными плечами и подтолкнул меня к узкой двери, в которую недавно вышла Линда.
      - Ладно, Бронк, давай. Потом объяснишь комиссии.
      Дверь хлопнула. Я снова оказался в пустынной ночи, но чувствовал себя на этот раз гораздо лучше, с супом в желудке и с Баки под боком. Мы шли по широкой тропе между конюшнями и многочисленными жилыми постройками ранчо. Среди них выделялся дом, в котором жили Вероника и Линда. Ниже, по-правую сторону, стояло длинное здание, переделанное под жилье для Баки и его людей, а также для посетителей. Дальше располагались другие здания. Большинство из них не использовались, лишь напоминая о прошлых днях на ранчо.
      Баки повел меня к себе.
      - Я надену пальто. Подожди меня. Я сидел в маленькой уютной прихожей. Там стояли кожаное кресло и столик с газетами и журналами, в большинстве своем спортивными. На стенах висели фотографии. Я узнал Джека Демпси, Джо Луиса, Джима Бреддока, Макса Байера, Шугара Рея и Флойда Паттерсона. В середине была Джейн Мэнсфилд. Она висела между Демпси и Бреддоком и очень украшала собой коллекцию. Я не нашел фотографию Куколки и решил, что он держит её в спальне.
      На журнальном столе стоял телефон и я решил им воспользоваться.
      - Баки, можно позвонить?
      - Разумеется.
      Я позвонил домой, но к телефону никто не подошел. Я подождал несколько секунд и положил трубку. Вошел Баки. На нем был шерстяной спортивный пиджак и черный шарф. Не приняв сторону Бронка, я, однако, сомневался в целесообразности такой экскурсии.
      - Баки, ты уверен в том, что делаешь? - спросил я.
      - Да, да, почему бы нет. Пойдем.
      - Хорошо...
      Лицо Баки сморщилось от нетерпенья. Ему не нравился такой разговор.
      - Сколько она тебе дала? - спросил он.
      - Кто? Что?
      - Куколка. Я сказал ей, чтобы она дала тебе пять сотен.
      - За что?
      - Ты же работаешь не ради забавы?
      - А-а... Она была слишком расстроена.
      Послышались шаги. У дверей кто-то остановился.
      - Входи, - сказал Баки.
      Он толкнул дверь. За дверью стоял Бронк с новой сигаретой в зубах. Денни стоял позади Бронка и глядел на свои ботинки.
      - Ну послушай, Баки, ... - начал Бронк.
      Баки шагнул в его сторону. Бронк отступил назад, чтобы не упасть.
      - Исчезни, - прорычал Баки, - и дай мне пять сотен.
      - Пять сотен! ...
      - Давай, давай! - Баки замахал рукой.
      Как во сне, Бронк отсчитал пять стодолларовых банкнот. Его сигарета двигалась вверх-вниз, как безумный семафор. Баки протянул деньги мне и заставил их взять.
      - Пойдем, - бросил он и пошел.
      Бронк встал передо мной и схватил меня за воротник. Он готов был заплакать.
      - Послушай. Ты его приятель. Поговори с ним.
      - Я сделаю все возможное, Бронк.
      Ласково, но твердо я снял его руки. В горле у него клокотало. Глядя ему вслед, я перехватил взгляд Денни. Тренер посмотрел мне прямо в глаза и шепнул:
      - Будь осторожен, Шофилд.
      - Обещаю, Денни.
      Я догнал Баки. Вдруг он остановился, я наткнулся на него, как на дерево.
      - Я забыл кое-что, - сказал он. - Надо вернуться. Ты иди в машину. В белую.
      Он вернулся, а я направился к гаражу. Я увидел тень на углу главного дома. Это была Линда. Она стояла там, маленькая и продрогшая. Приблизившись, я увидел, что она плачет.
      - Линда...
      Она качала головой и смотрела мимо меня, в сторону Баки.
      - Она дрянь, - процедила Линда сквозь зубы. - Просто дрянь!
      Я хотел успокоить её, но она отскочила и побежала вдоль дома.
      - Линда..., - крикнул я.
      Но она не остановилась и исчезла, а я пошел в гараж и забрался в белый"тандерберд" Баки.
      Глава 6
      Мы ехали в город. Я уже почти успел смириться с тем, что действовать предстоит Баки. И теперь я молчал, потому что не мог придумать, с чего начать разговор, зато он непрерывно задавал вопросы.
      - Что это были за бандиты?
      Я сказал, что не знаю.
      - Куколка тоже не знает?
      - Она сказала, что не знает.
      - А они ничего не сказали?
      - Ничего. Они общались с нами только физически.
      Баки поглядел на меня.
      - Пит, малыш, выбирай слова.
      - Ладно. Они ничего не сказали.
      - Ну а Куколка что говорила?
      - Она рассказала о часах и записке. Она сказала, что ты расстроился. Ей не хочется тебя беспокоить.
      - Я не беспокоюсь. Мне нужна ясность.
      - Можно задать тебе вопрос?
      - Разумеется.
      - Куда мы едем?
      - Мы едем к Куколке. Узнаем, дома она или нет. Если нет, поедем в другое место.
      - Понял. Можно ещё спросить?
      - Давай.
      - Ты действительно думаешь, положа руку на сердце, что это лучший способ подготовки к матчу на первенство мира среди тяжеловесов?
      - Первенству... чего? - загоготал он. Машина затряслась. - Пит, малыш, о чем ты говоришь? Любой американский боксер мечтает участвовать в мировом первенстве. Если нет - он не американец.
      Лицо его стало серьезным.
      - Что же я, по-твоему, не американец?
      - Ну-ну. Я пошутил. Но поговорим лучше о тренировке. Это же ведь не игра, а бой. Через три дня...
      - Я в форме. Чувствую себя здоровым. Уже сейчас готов к взвешиванию. Я силен и меня не волнует бой с этим канадцем, который, я не спорю, неплохой боец. Но я сильнее, так что не волнуйся.
      - Я и не волнуюсь.
      - И не надо спешить. Я буду силен до тридцати пяти лет. Все это говорят, видя, как я работаю. К тому же ты не хуже меня знаешь, что на вершине славы в тяжелом весе сейчас сложилась, так сказать, "пробка" из талантов.
      - "Пробка"?
      - Да, там есть связка "золотых" бойцов, которые ещё долго будут непобедимы. Возьмем, к примеру, Джо Луиса...
      - Продолжай, Баки.
      - Конечно, те ребята проворнее, но я сильнее.
      - Ты можешь стать проворнее.
      - Как?
      - Вернись домой, в постель.
      - Ох, заткнись.
      В его тоне не было грубости. Он просто устал думать об этом.
      "- Как бы повлиять на него? - думал я. - Бронк, я пытаюсь".
      * * *
      Палм-Спрингс - это длинная главная улица с высокими жилыми домами, санаториями и гостиницами по обе стороны, чистая и разукрашенная. Много зелени и фонтанов. Баки подъехал к калитке в живой изгороди. Во дворе был виден небольшой дом. Шторы были опущены, но сквозь них пробивался свет. Я дрожал от какого-то предчувствия.
      "- В какой ты дыре была, Куколка, пока меня молотили о гравий на Винди пойнт?"
      Когда мы вышли из машины, мне стало холодно. Баки вынул из кармана связку ключей и один из них вставил в замок.
      "- Гм...", - подумал я.
      Мне ничего не было видно за спиной Баки, потому я ждал, пока в кухне зажегся свет и мы вошли. Голос Баки прогромыхал:
      - Куколка? ... Патриция? ...
      Зов звучал виновато. Я взглянул на него. Баки застенчиво пояснил:
      - Жалко будить, если она спит.
      Я понял, в каком незавидном положении он оказался. Эта Куколка заставила его заняться её спасением от загадочной угрозы. Договорилась с сыщиком и исчезла, не заботясь о том, что бы сообщить Баки, где она есть. А он боится её разбудить!
      Может быть, с ней что-нибудь случилось и она не могла позвонить?
      Но что ещё могло случиться за такое короткое время?
      Беспорядок в кухне указывал, что она была неважной хозяйкой. Всюду толстым слоем лежала пыль, на столах - грязные тарелки. На полке стояла кофемолка и рядом старинный будильник, который громко тикал. Я взял его и осмотрел: обыкновенный будильник. Время на нем и на моих часах было одинаковое. Записки нигде не было. Баки ходил по комнатам и я встретился с ним в гостиной, куда он вышел из спальни. Он был похож на растерянного мальчика, который забыл дорогу домой.
      - Нет? - спросил я.
      - Нет. Нигде.
      Я посмотрел на лампу возле штор, закрывающих окно.
      - Должно быть, она была здесь, - сказал я. - Кто-то зажег свет.
      - Она всегда оставляет лампу включенной.
      - На весь день?
      - Если уходит. Она не любит возвращаться в темный дом.
      Это было вполне нормально.
      - Скажи, Баки, ты нашел здесь записку...
      - Какую записку? А-а, которая была вместе с будильником? Да.
      - Как это было?
      - Я случайно увидел её и принес вот сюда. А Куколка взяла и прочитала. Она пыталась улыбаться, хотя я заметил её испуг. Больше я не видел записки. Она, видно, куда-то её убрала.
      - Куда?
      Он развел руками.
      - Не знаю...
      - Ладно. Что, если я поищу?
      - Конечно, Пит.
      Мебели в доме было мало. И никаких женских побрякушек.
      Корзина для белья была пуста.
      Баки, затаив дыхание, ходил за мной по-пятам.
      - Как в нежилом доме, - пробормотал я.
      - Что?
      - Ничего, Баки.
      - Может быть, записку она положила в кошелек.
      - Не думаю.
      Спальня выглядела более обитаемой. Кровать - прибрана. Рядом тумбочка. В гардеробе - два платья и темно-коричневый костюм. Внизу лежали комнатные тапочки. Вот и все.
      "- Надо уходить, - думал я. - Такие, как Куколка не могут жить в такой бедности. Она просто не могла бы здесь спать. Если только она не на содержании у Баки."
      Я толкнул дверь и медленно закрыл её.
      - Баки, ты содержишь Куколку?
      Лицо его исказилось.
      - Нет, черт возьми, Пит. Она - девушка не того сорта, - он подошел вплотную ко мне и посмотрел по сторонам, как будто хотел убедиться, что мы одни. - Скажу тебе правду. Я никогда даже не был в этой комнате. Ни разу.
      В его словах звучала юношеская страсть и гордость. Я отвернулся.
      - Вы встречались?
      - Да, за ланчем или обедом.
      - Она никогда не просила денег?
      - Нет. Почему она должна просить?
      - Не знаю... На что она живет?
      Ему явно не понравился мой вопрос. Он почесал нос, сжал кулаки и зашевелил губами.
      - Алименты.
      - Ох...
      - Что - "ох"?
      - Ничего. Не обращай внимания.
      Я встал на колени и стал рыться в мусорной корзине.
      - Какого черта ты здесь роешься? - сказал Баки нетерпеливо.
      - Ищу. А что?
      - Смешно.
      - И мне тоже. Но надо же что-то делать.
      Там было две бумажных салфетки с пятнами губной помады, точилка, несколько прядей осветленных волос, рекламная открытка "Компании Пустынных Хозяйств" с прекрасными фото стеклянного пустынного дома, в котором сгоришь днем и заледенеешь ночью, и две спичечных коробки. Одна - фабрики "Эль Мирадор"в Палм-Спрингсе; другая рекламировала место, которое называлось Блюбелл Таверн в городе Хиббард. Я положил их в карман.
      - Послушай, Пит,.. - торопил Баки.
      - Ладно. Я готов.
      Но я не мог подняться с колен. Суп Линды перестал оказывать живительное действие. Ноги были как будто на ржавых петлях. Они скрипели. Одновременно круговая острая боль скрутила мои внутренности. Я уткнулся лицом в мусорную корзину.
      Как сквозь вату я услышал голос Баки:
      - Эй, что случилось?
      Я начал бороться с корзиной. Казалось, она протянула тысячу рук и ног, как спрут. Вряд ли я бы справился с ней, будь я один. Она убила бы меня. К счастью, я был не один. Баки спас меня от корзины. Он поднял меня и положил на кровать. Тут и началось. Я был, как потерявший управление вертолет, заправленнй на 90 процентов, как воздушный змей на короткой веревке. Потом я замер, как деталь в тисках. Потом прошло и то, и другое, и я стал матрацем - скатанным, развернутым и брошенным на кровать. Кровать несколько раз меня подбросила и я перевел дух. Комната стала вертеться все тише и наконец остановилась. Я перевел взгляд с дивана Куклы Малышки на Баки, который обеспокоенно смотрел на меня.
      - Что с тобой случилось, Пит, малыш?
      Я передернулся, потом повернулся в одну сторону, затем - в другую и сел.
      - Не знаю.
      - Теперь тебе лучше?
      - Да. Теперь мне лучше, спасибо.
      Но я не особенно его тревожил. Его беспокоило другое.
      - Что ты об этом думаешь, Пит?
      - О чем?
      - Что случилось с ней? Что случилось с Куколкой?
      - Ничего особенного. Будем искать.
      - Тогда пошли.
      Его осенило. Он обернулся и стал смотреть, как я встаю.
      - Если ты нормально себя чувствуешь...
      - Нормально, Баки.
      Глава 7
      Баки вел машину на максимальной скорости. По лицу и рукам чувствовалось его напряжение.
      - Где у Куколки любимые злачные места?
      - Что?
      - Куда она любит ходить больше всего?
      - Не знаю...Обедать мы ходим в "Эль Мирадор".
      - Как вы познакомились?
      - Однажды она приехала со своим другом на ранчо.
      - С её другом или с вашим?
      - И так, и эдак. Это Винс-репортер.
      - Винс Болл?
      - Да. Он часто навещал меня, как и другие писаки. Однажды он приехал с Куколкой, и мы познакомились.
      Я читал статьи Винса о спорте, но никогда его не видел. Он был неплохой журналист, многословный, но в общем, хороший.
      - Потом ты позвонил ей и вы стали встречаться?
      - Да. Но сначала позвонил мне Винс.
      - Винс!
      - Да. Он позвонил и сказал, что Куколка хочет со мной встретиться. Мы встретились...
      - Что думает об этом Бронк?
      - Он любит поддерживать хорошие отношения с газетчиками и особенно не волновался...сначала.
      - А потом?
      - Когда я начал встречаться с Куколкой без Винса - стал нервничать.
      - Ух! Он стал возражать оттого, что ты стал больше есть, или против самой девушки?
      - Не знаю. Бронк ничего не говорил насчет нее.
      У меня вертелся в голове вопрос, только я не знал, как его задать. Потому задал другой.
      - Куда мы едем?
      - Тут недалеко, всего несколько кварталов.
      Я забеспокоился. Его напряжение передалось мне.
      - К кому?
      - К бывшему мужу Куколки... Джасперу Ко.
      - Слушай, Баки, Малышка сказала, что её бывший муж не имеет к этому никакого отношения.
      Он промолчал. По упрямым глазам было видно, что в его мозгу засела одна мысль, от которой он не мог освободиться. Я решил задать ему тот вопрос.
      - Баки, ты говорил с Линдой о Куколке?
      - С Линдой? Почему я должен с ней говорить? Она ещё ребенок!
      - Она её когда-нибудь видела?
      - Не знаю. Может быть, видела на ранчо. Она же там живет. При чем тут Линда?
      - Не причем. Забудь.
      Внезапно Баки затормозил и свернул в боковую улицу старой части города, где большинство домов окружены забором разной величины и формы, в стиле "Ранней Калифорнийской Смеси".