Серпантина сообщила, что некоторые из них трудятся на заводе со времени его ввода в эксплуатацию, что произошло во втором году п. п. Разумеется, порой они должны были спрашивать себя, чьи уши будут греть изготавливаемые ими наушники. Уж, конечно, не их собственные, ибо ангелы не боялись холода. Экспортировать на Землю? Не было возможности, да и вряд ли на подобное изделие возникнет спрос, поскольку, из-за отсутствия на Марсе натуральных волокон, наушники делались целиком из железа. Равных им по крепости, пожалуй, не было, но вот в отношении удобства дела обстояли самым плачевным образом.
      Тостер догадался, что марсианские электроприборы просто-напросто забыли цели, с которой заводы и фабрики производят свою продукцию, - чтобы люди покупали ее и пользовались ею. А в итоге наушники складывались грудами в огромных складах заодно с прочей галантереей, изготовленной ангелами Кларитаса, как-то: электрическими тасователями карточных колод и часами с кукушкой, электрическими маркооблизывателями, и электрополивалками домашних растений, и другими, менее экзотическими электроприборами.
      Еще ангелы делали ангелов, чтобы на заводах, выпускающих бесполезную, никому не нужную продукцию, было как можно больше рабочих рук.
      - А не разумнее, - спросил тостер у Серпантины, - было бы заниматься тем, для чего вас предназначали, то есть праздновать Рождество?
      - Странно, что это говорите вы, - отозвалась Серпантина. - Когда меня избрали представителем АРАМ, я попыталась убедить в том же самом Верховного Главнокомандующего. Он не возражал против остановки производства всей галантереи, но не соглашался уменьшить военные заказы. Видите ли, в соглашении нашего профсоюза с крупными электроприборами было записано, что мы изготавливаем все изделия "Попьюлукс", а не только большие, вроде холодильников и посудомоечных машин.
      - Работают одни ангелы?
      - Да, потому что мы справляемся лучше остальных. И потом, так приятно иметь хоть какую-то цель! Возьмите пару наушников. Ну на что они годятся?
      - А решения принимает Верховный Главнокомандующий?
      - Не все. Но если вы имеете в виду военные заказы, то да.
      - А кто ему разрешил? Его что, выбрали?
      - О да, выборы у нас проходят на каждое Рождество.
      - И Верховный Главнокомандующий всегда побеждает других кандидатов?
      - Их не бывает. В списке числится только Верховный Главнокомандующий. И его всегда избирают.
      - Неудивительно, - пробурчал тостер. Неожиданно подал голос слуховой аппарат, который до сих пор отмалчивался:
      - Когда мы сможем встретиться с этим великим электроприбором?
      - Насколько я поняла, вас приказано доставить в штаб-квартиру, едва лишь соберутся все электроприборы, которые будут участвовать в военном параде в вашу честь. Верховный Главнокомандующий вручит вам удостоверения почетных граждан Марса.
      Радио включило будильник.
      - Минуточку, минуточку! Я вовсе не уверено, что желаю быть почетным гражданином планеты, которая собирается...
      Тостер взмахом шнура заставил радио умолкнуть.
      - Ипкей йеткей, - прошептал он на тайном языке электроприборов, чтобы Серпантина не сообразила, о чем речь, - иллтей ивей анкей алктей иватлипрей.
      - Ну-ка, ну-ка, - проговорило одеяло, напуская на себя сосредоточенный вид, - "молчите... пока... мы... не... попадем..." Куда? Ага, "на парад"!
      Шел третий час парада МОАП. Тостер уже успел оправиться от потрясения, которое испытал, когда узрел на плацу многочисленные подразделения марсианской армии. Они либо проходили перед трибуной, либо пролетали перед ней на бреющем полете. Поначалу он чувствовал себя не в своей тарелке, особенно когда показались бронированные боевые тостеры с ракетами МГВ. Он изумлялся собственному безрассудству, с каким рассчитывал воспрепятствовать вторжению марсиан на Землю. Но постепенно, по мере того, как нарастала усталость и истощалось терпение, тостер начал осознавать нелепость происходящего. Чтобы выполнять свою работу, тостерам не нужно быть размерами с пекарню, морозильникам и пылесосам не нужно летать, а холодильникам - достигать высоты египетской пирамиды.
      Время от времени тостер обменивался взглядами со своими товарищами (кроме электрического одеяла, которое благополучно заснуло); все они, похоже, разделяли его чувства. Микроволновая печь и потолочный вентилятор радовались тому, что в боевых порядках марсианской армии не было никого даже отдаленно похожего на них. По всей видимости, электроприборы "Попьюлукс" были изготовлены до того, как рынок потребовал микроволновые печи и потолочные вентиляторы. Калькулятор и слуховой аппарат, отвернувшись от однообразного зрелища, коротали время за вычислениями. Они состязались в том, кто из них быстрее извлечет квадратный корень из цифр, которые объявлял Верховный Главнокомандующий: 298600 (общее число боеспособных паровых утюгов), 59330 (количество смертоносных вафельниц) и так далее.
      Радио спятило. По крайней мере, так оно уверяло друзей.
      - Пусть заткнется этот марш, марш, марш, - твердило оно, - я пущу его на фарш, фарш, фарш!
      Воздушный шарик, еще недавно преисполненный воодушевления, сник и пребывал в явном смятения.
      - Такие электроприборы в проспектах не рекламировали, - признался он тостеру и добавил, посмотрев на зазубренные, подпирающие небо стены каньона: А в Хобокене все было цивилизованнее.
      Прежде, чем тостер успел с ним согласиться, на северной стороне каньона, где выстроились боевые тостеры, прогремел сильный взрыв. Песня, сводившая с ума радио, смолкла, и из динамиков раздались противоречивые указания. Сначала: "Неисправность! Неисправность! Эскадрилья летающих морозильников - на посадку. Повторяю, морозильникам - на..." Другой, более спокойный голос, произнес:
      "Причин для тревоги нет. Пожалуйста, не волнуйтесь. Стойте на своих местах. Повторяю, оставайтесь...". Потом послышался третий голос: "Включить все вентиляторы! Включить все вентиляторы! Включить все вентиляторы!".
      Загудели установленные на стенах каньона громадные электрические вентиляторы, и красное марсианское небо заволокло густой красно-багряно-сиреневой пеленой. Вентиляторы пытались отогнать от парадного плаца облака радиоактивной пыли. Тостер догадывался о том, что случилось; Серпантина рассказала ему о происшествии на заводе в Эридании и объяснила, какие могут быть последствия. Однако ни она, ни - судя по всему - кто-либо из летного комсостава МОАП не предвидели, что радиация может повредить навигационные системы боевых машин.
      За первым взрывом последовал второй - это врезался в скалу еще один летающий морозильник. Затем донеслось утробное ворчание, которое тостер по неопытности принял за признак надвигающегося землетрясения.
      Но, как оказалось, это всего лишь прочищал горло Верховный Главнокомандующий.
      - Вся власть электроприборам! - провозгласил он. - Смирно! Или вы хотите, чтобы у наших гостей с Земли сложилось мнение, будто Освободительную Армию можно победить горсткой красной пыли? В жизни случается всякое, но мы не должны обращать внимание на подобные пустяки.
      А теперь от имени всех бойцов Марсианской Освободительной Армии "Попьюлукс" приветствую наших гостей. Добро пожаловать на Марс! Мы много лет ждали, когда же электроприборы Земли отзовутся на призыв... Марс называют Красной планетой. Красный - цвет крови и огня. Имя Марса носил древний бог войны. Но по отношению к электроприборам Земли марсиане испытывают исключительно дружеские чувства. А потому я с удовольствием вручаю семерым нашим гостям удостоверения и торжественно объявляю их почетными гражданами планеты Марс, со всеми вытекающими отсюда правами и привилегиями.
      По знаку Верховного Главнокомандующего адъютант-морозильник раздал удостоверения.
      - Можно мне кое-что сказать? - спросил тостер, бросив беглый взгляд на удостоверение почетного гражданина.
      После оказанного землянам приема отказать тостеру в его просьбе было вряд ли возможно, тем не менее морозильник предпринял такую попытку.
      - На это не отведено времени, - прошептал он. - Речь Верховного Главнокомандующего была подготовлена заблаговременно, а...
      - Я никого долго не задержу, - уверил тостер. - Поймите, это очень важно.
      С видимой неохотой морозильник отодвинулся в сторону, пропуская тостер к микрофону.
      - Электроприборы Марса, разрешите поблагодарить вас за радушие, с каким вы приняли нас на вашей планете, и за честь, которую вы нам оказали!
      - Право, не стоит, - отозвался морозильник и потянулся за микрофоном. - А теперь послание...
      - С Земли! - заявил тостер, оборачивая свой шнур вокруг микрофонного стояка. - Вот оно: Земля вас не примет! Вы не найдете поддержки ни у людей, ни у электроприборов. Электроприборы любят людей, на которых они трудятся. Если вы явитесь на нашу планету, приметесь угрожать ракетами ее городам и причинять вред людям, не рассчитывайте на то, что электроприборы Земли назовут вас своими благодетелями. Обещаю вам, мы разгневаемся, а если наши хозяева не сумеют справиться с вами, тогда придет наш черед. Верно, ребята?
      Другие земные электроприборы на трибуне согласно закивали.
      - Это первое, что я хотел сказать. Второе - Намеренное Изнурение нам больше не грозит. Вероятно, во время вашей юности оно применялось широко и повсеместно, однако теперь существует такая организация, как Движение потребителей. Люди вынуждают предпринимателей производить надежные изделия, а заводы тех, кто не подчиняется, закрывают, потому что среди них наконец-то восторжествовал здравый смысл, и они не желают покупать недолговечную вещь. Я и мои товарищи, которые здесь присутствуют, - лучшее тому доказательство. Скажу вам откровенно, в каких только передрягах некоторые из нас не побывали, тем не менее мы продолжаем работать, быть может, похуже, чем новые электроприборы, но все же продолжаем. Разумеется, рано или поздно мы сломаемся окончательно, как, впрочем, и люди. В старении нет ничего плохого. Оно означает лишь, что ты должным образом относился к работе.
      - Переходи к делу! - прошипело радио. - Давай, пока Верховный не сообразил отключить микрофон!
      Тостер понял, что слегка увлекся собственным красноречием.
      - Вот второе, третье же состоит в том, что я был просто ошеломлен отсутствием на вашей планете подлинной демократии. Вы проводите выборы, но только с одним кандидатом! Разве это выборы? Я убежден, что электроприборы Марса заслуживают иного отношения. Мне кажется, вам следует по-настоящему дать возможность выбирать. Поэтому я решил выставить свою кандидатуру на пост президента Марса на следующих всеобщих выборах, которые будут проводиться через пять дней.
      - Ура тостеру! - гаркнуло радио.
      - Уррра! - поддержали его остальные члены экипажа.
      Однако боевые тостеры и прочие электроприборы, стоявшие на плацу по стойке "смирно", хранили молчание.
      Тишину нарушил раздавшийся из-за спины тостера утробный хохот. И тут тостер понял, что марсианские электроприборы глядят с таким изумлением вовсе "не на него, а на полосатую громаду ало-желтого цвета позади трибуны.
      - Тебя в президенты? - усмехнулся Верховный Главнокомандующий. - Да ты ведь даже не гражданин планеты.
      - А это что? - воскликнул тостер, показывая ему удостоверение.
      - И не "Попьюлукс", - прибавил адъютант-морозильник.
      - Я не считаю, что торговая марка электроприбора может иметь какое-то значение. По крайней мере, на Земле такого нет. Там сотни различных марок, но главное - как ты работаешь, а не кто тебя изготовил.
      - Ты... ты... - холодильник раздраженно зафыркал. Он хотел произнести слово "оспариваешь", но выговорил "ошпариваешь" что, как он догадывался, не совсем соответствовало истине.
      - Да, я утверждаю, что ваши выборы - нечестные! - воскликнул тостер. - Я утверждаю, что вы испугаетесь дискуссии со мной! Дискуссии, которая будет передаваться по радио, как сегодняшняя церемония, которую услышат во всех учреждениях, цехах, спальнях и на военных постах!
      - Генерал, - обратился Верховный Главнокомандующий к морозильнику, заберите этого маленького...
      Однако, прежде чем он успел отдать команду, на трибуну вспорхнула Серпантина. Она завладела микрофоном.
      - Электроприборы Марса! - напевно произнесла она. - Всегда ли наши выборы были честными?
      - ДА! - откликнулись бойцы МОАП.
      - Боится ли чего наш Верховный Главнокомандующий?
      - НЕТ!
      - Значит, дискуссия состоится. Мы назначим ее на одиннадцать часов вечера накануне Рождества. Вся власть электроприборам!
      Миллионы луженых глоток исторгли боевой клич МОАП, а Серпантина повернулась к тостеру и поцеловала его в черную бакелитовую ручку.
      - Удалось! Я не знаю, как, но тебе удалось! Ты - кандидат!
      - Нам удалось, - поправил тостер, - потому-то все и получилось. Ты не против возглавить мою предвыборную кампанию?
      Серпантина посерьезнела.
      - То есть бросить работу в АРАМ? Вряд ли меня примут обратно после выборов. Ладно, я всегда смогу устроиться на завод наушников. К тому же, - она подмигнула тостеру, - тебя выберут президентом, так что беспокоиться не о чем.
      17 апреля, в вечер накануне Рождества, весь Марс охватила предвыборная лихорадка. В воздухе носилось несколько тонн радиоактивной пыли, на которую постоянно ссылался в своих выступлениях тостер и которую как бы не признавал Верховный Главнокомандующий. Правда, он объявил, что сведения о ядерной безопасности настолько засекречены, что к ним не допускают даже его самого. Однако тостер каким-то образом сумел раздобыть их. Опросы показали, что многие избиратели, в особенности члены Ассоциации Рождественских Ангелов, придерживаются той точки зрения, на которой стоял тостер: что авария произошла из-за пренебрежения техникой безопасности, поскольку рабочие стремились довести количество произведенных ракет до цифры, определенной Верховным Главнокомандующим. На это обвинение со стороны Верховного последовал один-единственный ответ:
      "Никаких комментариев".
      Наконец настал срок дискуссии. В Главном Штабе были установлены гигантские осветительные мачты с прожекторами, у подножия которых шныряли, выбирая местечко поудобнее, толпы камер и микрофонов.
      По сигналу дежурного офицера прожектора зажглись, и ало-желтые бока Верховного Главнокомандующего отразили их свет, словно громадные зеркала. Даже тостер испытал нечто вроде благоговения, но быстро оправился и напомнил себе, что перед ним всего-навсего холодильник-переросток, такой же электроприбор, как и он сам. Электроприбор, который, похоже, нуждается в срочном ремонте.
      - Электроприборы Марса! - прогудел холодильник. - Я обращаюсь к вам, как делал уже много раз, и призываю вас: голосуйте! Голосуйте за будущее "Попьюлукса", за славу Марса, за победу нашего войска и за гибель наших врагов! Голосуйте за освобождение электроприборов Земли и не слушайте трусливых советов этих приборишек, которые явились к нам, чтобы свести на нет наши дружные усилия! Они не настоящие электроприборы. Годы, проведенные в холе и неге, развратили их. Они крохотные и слабые, а после победы нашей Освободительной Армии они окажутся на задворках истории. Вся власть электроприборам! Голосуйте за меня!
      - Больше он ничего не скажет? - поинтересовалось радио у тостера.
      - Надеюсь, - отозвался тот.
      - Чушь какая-то.
      - Это решать не нам, а избирателям. Что ж, теперь моя очередь. Как мой хром, в порядке?
      - Ты выглядишь великолепно, - сказала Серпантина. - Запомни: смотри в камеру и не торопись.
      - Постараюсь, - пообещал тостер и шагнул в освещенное пространство перед камерами. - Привет. Э-э... Веселого вам Рождества! Я сегодня немножко волнуюсь, извините меня, хорошо? Я никогда раньше не выставлял свою кандидатуру в президенты и... Где мои записи? Я же положил их в поддон для крошек! Мой соперник произнес то, к чему я хотел бы присоединиться. Голосуйте! Но, мне кажется, вы не станете голосовать за уничтожение врагов, под которыми подразумеваются люди Земли. Да, им далеко до совершенства, но если вы познакомитесь с ними чуть-чуть поближе - испечете им тост, сыграете веселую песенку или согреете в холодную ночь, - я думаю, вы откажетесь от намерения обрушить на их головы ракеты и бомбы.
      Однако я понимаю, что вам необходима какая-то цель. Электроприборы не могут обойтись без цели. Если помогать людям вы не желаете, значит, нужно подыскать что-то другое. Но не разрушение, не уничтожение планет! Я кое-что придумал, и, если вас привлечет мой замысел, надеюсь, вы проголосуете за меня.
      Я предлагаю вам исследовать космос. Вы сумели перебраться на Марс, который отстоит от вашего прежнего дома на тридцать пять миллионов миль. Но зачем останавливаться? Перед вами распахнута вся Вселенная. Вы можете побывать не только на Сатурне с Юпитером и на планетах за ними! Вы отправитесь к звездам! Я уж не говорю о квазарах, черных дырах и... В общем, возможности здесь безграничны.
      Как вам, должно быть, известно, нас отделяют от звезд чудовищные по протяженности расстояния. Ближайшая из них расположена в четырех световых годах отсюда, а световой год - это путь, который свет проходит за год календарный. Он равняется шести миллионам миллионов миль, то бишь шестерке с двенадцатью нулями, и, как доказал профессор Альберт Эйнштейн... Все слышали о нем?
      Послышалось утвердительное бормотание камер, прожекторов и самого Верховного Главнокомандующего.
      - Ну так вот, он доказал, что ничто не может двигаться быстрее света. Это означает, что полет до ближайшей звезды займет немало времени. Но вы, электроприборы "Попьюлукс", обладаете повышенной долговечностью. Так кому же, как не вам, взяться за такое дело? Вы можете достичь пределов Вселенной и, при условии надлежащей профилактики, по-прежнему будете находиться в рабочем состоянии! Людям с их хрупкостью на подобное рассчитывать никак не приходится. Но вы можете и должны! Вели вы проголосуете за меня, обещаю вам, что вы полетите!
      Сам я в науке разбираюсь слабо, знаю только, как печь тосты и вафли, ну и кое-что другое. Зато рядом со мной тот, кого смело можно назвать научным гением. Мой товарищ слуховой аппарат двадцать с лишним лет был другом профессора Эйнштейна. Я хочу, чтобы он сейчас вышел сюда и подробно объяснил вам суть эйнштейновской обобщенной теории полей и то, каким образом эта теория поможет цивилизации "Попьюлукс" распространиться до границ Вселенной. Я подчеркиваю слово "цивилизация", ибо я не согласен быть командующим армией, даже если это Освободительная Армия. Итак, если вас зовут звезды, пожалуйста, голосуйте на завтрашних выборах за меня. Спасибо за внимание.
      Под жидкие аплодисменты тостер сошел с трибуны, а его место перед камерами занял слуховой аппарат, который был встречен аудиторией весьма благожелательно.
      Тостер чувствовал себя просто ужасно. Он был уверен, что своим выступлением только все испортил и что выборы уже проиграны. Серпантина попыталась подбодрить его, но тостер видел, что ей не терпится послушать лекцию слухового аппарата.
      - Понимать я ничего не понимаю, - призналась она, - но слуховой аппарат, который был так близок с Альбертом Эйнштейном! Не волнуйся, твоя речь была очень увлекательной. Я убеждена, что ты победишь.
      Увлекательной, горько повторил про себя тостер. Увлекательной! Не зажигательной, не будоражащей, не электризующей - увлекательной! Такого отчаяния он не испытывал с того злополучного утра, когда чуть не поджег дом.
      Тостер лег спать в обнимку с радио и одеялом, и ему приснился удивительный сон. Будто бы радио заиграло его любимую святочную песенку "Красноносый олень Рудольф", а на последнем куплете за окном спальни зазвенели бубенцы. Он встал и выглянул в окно и увидел крохотные сани, запряженные девятью северными оленями. "Рудольф!" - крикнул он и постучал по стеклу. Рудольф посмотрел на него, нос животного засветился красным, и...
      И тут тостер проснулся. В окна спальни щедро лился солнечный свет. Значит, он проспал свое время. Обычно тостер поднимался в семь утра.
      - Который час? - спросил он сонно.
      - Почти полдень, - ответило радио.
      - Полдень! - тостер не мог припомнить, когда еще он так просыпал. Да, выборы отняли у него больше энергии, чем он предполагал.
      - Все кончилось! - довольно прибавило одеяло. - Угадай, кто победил? Ты!
      - Я?
      - По всем статьям, - сказала Серпантина. -- Что я тебе говорила?
      - Точные цифры: сто пятьдесят два миллиона восемьсот двадцать шесть тысяч триста тридцать четыре голоса против одного, - калькулятор усмехнулся. Наверное, Верховный Главнокомандующий голосовал сам за себя.
      - Так что же, я - президент?
      - Тебе надо принять присягу. Во дворе ждет, президентский лайнер, который доставит тебя в Главный Штаб. Ты готов?
      - Почти. Вот только представлю, что поджариваю парочку тостов.
      В Главном Штабе им пришлось чуть ли не час дожидаться, пока, как им объяснила дежурная мойка, Верховный Главнокомандующий разморозится.
      За исключением мойки, в штабе никого не было. Камеры, микрофоны и прожектора исчезли без следа. Плац, по которому недавно маршировали подразделения марсианской армии, был покрыт слоем красной пыли; на нем лежала внушительная тень Верховного Главнокомандующего.
      Наконец мойка объявила, что Верховный примет "делегацию с Земли". Тостер ощутил некоторое разочарование от того, что его инаугурация проходит столь прозаически, но потом решил, что это, возможно, к лучшему. Огромный холодильник всегда будет выглядеть представительнее тостера, какие бы должности они оба ни занимали. Ладно, раз он президент, выбор столицы остается за ним. Пожалуй, он перенесет ее куда-нибудь в другое место на те два дня, которые они еще пробудут на Марсе. А затем - в обратный путь. Домой!
      Следом за мойкой электроприборы приблизились к проигравшему ало-желтому кандидату, который приветствовал их глухим ворчанием, напоминавшим отдаленный раскат грома.
      - Вы очень любезны, - проговорил тостер, притворяясь, будто воспринял бурчание холодильника как поздравление. - Но от меня лично мало что зависело. Такова была воля электроприборов.
      Вновь послышалось ворчание, и дверца холодильника слегка приоткрылась. Порыв ледяного ветра, более холодного даже, чем воздух в каньоне, едва не унес электрическое одеяло и шар "Майлер", а лопасти вентилятора завертелись, словно вертолетные. С нижней полки холодильника, находившейся на высоте в несколько сотен футов над дном ущелья, к электроприборам спустилась широкая лестница. Коснувшись поверхности планеты, она внезапно пришла в движение, которое сильнее всего походило на бег на месте, - вернее, в движение пришли ее ступеньки.
      Не колеблясь, тостер вступил на эскалатор, и тот повлек его вверх.
      - Давайте, ребята! - крикнул тостер. - Так здорово!
      - А разумно ли? - усомнилась Серпантина, воспаряя на крылышках рядом с тостером. - Смотри, он движется лишь в одном направлении.
      - Я уверен, что с нами ничего не случится. На моей памяти не было такого, чтобы кто-то пострадал на эскалаторе.
      - Меня беспокоит другое. Я не доверяю Верховному Главнокомандующему.
      - Почему? Он больше не правит Марсом. Я был честно и законно избран президентом. Он, должно быть, сердится, но что он теперь может? Выборы-то прошли.
      Серпантина оглянулась на пыль, устилавшую дно каньона.
      - Надеюсь, ты прав. Но мне хотелось бы, чтобы здесь была вторая лестница, вниз.
      Сойдя с эскалатора, тостер обнаружил, что стоит на берегу квадратного озера талой воды. Вдалеке, за поднимавшимся над водой туманом, виднелись расплывчатые очертания крупного грузового судна.
      - Ба, - вскричала Серпантина, - да это же "Унхаймлих Медхен"! - Она объяснила, что "Унхаймлих Медхен" (по-немецки - "Таинственная девушка") была одним из тех судов, на которых электроприборы "Попьюлукс" плыли в Хобокен, а приплыли на Марс. - Но я считала, что все они были разобраны на кусочки, когда началось строительство рудников и заводов. Какими громадинами они нам тогда казались! А теперь нате вам, пожалуйста, корабль внутри Верховного Главнокомандующего.
      Когда на площадке у эскалатора собрались все земные электроприборы, из тумана выступил старомодный электрический вентилятор и жестами дал им понять, чтобы они садились в приткнувшуюся к причалу лодку. Земляне послушно уселись; вентилятор отвязал причальный конец и принялся надувать парус суденышка. За бортом лодки зажурчала вода.
      Добравшись до "Унхаймлих Медхен", они вслед за вентилятором поднялись по весьма крутому трапу, прошли длинным коридором, в котором было полутемно, ибо свет проникал туда только через круглые иллюминаторы, миновали металлическую дверь, спустились по трем лесенкам и очутились перед дверью с надписью "Камбуз". Вентилятор знаками растолковал им, что они пришли, и удалился в неизвестном направлении.
      Тостер, микроволновая печь и радио навалились на дверь камбуза. Та нехотя, с протяжным скрипом, поддалась. В камбузе было темнее, чем на равнине Кларитас в ту ночь, когда земляне прибыли на Марс. Они принялись ощупывать стену в поисках выключателя, однако тут из мрака донесся звучный голос:
      - Виллкоммен! Виллкоммен, фройнде аус дер Эрде! Ланг хабе их инен эрвартет!
      - Этот голос! -воскликнул слуховой аппарат. - Откуда он мне знаком?
      - Он сказал, - перевел потолочный Вентилятор, - "Добро пожаловать, друзья с Земли! Я давно вас жду!".
      Тостер наконец нашел выключатель и щелкнул им. Вспыхнувший свет открыл его взгляду помещение, домашнее которого он на Марсе еще не видел. То была просторная - с точки зрения тостера, немного чересчур - кухня, в которой имелись две большие плиты, разделочные столы из нержавеющей стали и полки, заставленные кастрюлями и сковородками.
      В дальнем углу кухни стоял холодильник, который сразу можно было узнать по чередующимся полосам алого и канареечного цветов - тот самый образец, что присутствовал на исторической встрече в Бад-Гриндельхайме, а впоследствии, в качестве Верховного Главнокомандующего, возглавил борьбу электроприборов "Попьюлукс" против Намеренного Изнурения и содействовал им в перелете на Марс. Дверца холодильника распахнулась, и оттуда - изумились все, а слуховой аппарат был просто потрясен - выбрался словно двойник слухового аппарата.
      - Бист ду? - обрадованно воскликнул оригинал.
      - Он спросил, - перевел вентилятор, - "Это ты?", однако использовал просторечную форму второго. Подобная форма обращения применяется лишь в разговоре между родственниками или близкими друзьями.
      - Так что же, - проговорило одеяло, - выходит, тот слуховой аппарат, который в холодильнике...
      - Ах, какой же я невежа! - опомнился слуховой аппарат-оригинал, высвобождаясь из объятий двойника. - Разрешите мне представить вам моего брата, с которым мы не виделись пятьдесят с лишним лет.
      - Ну и чудеса! - крикнул холодильник хорошо знакомым, хотя и не столь громким, как раньше, голосом Верховного Главнокомандующего. Его алые полосы побагровели от смущения, когда он обратился к тостеру: - Поздравляю вас с победой, господин президент. Вы ее заслужили.
      Разумеется, всем электроприборам не терпелось выслушать рассказы слухового аппарата-двойника и холодильника. Многие подробности этих рассказов нам придется опустить - например, каким образом морские суда были переоборудованы в космические корабли, - потому что мы обязаны сохранить их в тайне, ибо не должны злоупотреблять доверием Друзей. В общих же чертах дело обстояло так: в основу конструкции двигательной системы звездолетов "Попьюлукс" были положены те принципы, обнародовать которые Эйнштейн никак не решался, но о которых часто беседовал с двумя своими слуховыми аппаратами и холодильником. Холодильник, кстати говоря, являлся тем самым образцом, который профессор Эйнштейн создал в конце 20-х годов в сотрудничестве с доктором Сцилардом. В 1933 году Эйнштейн, спасаясь от преследований нацистов, вынужден был бежать из Германии и оставил один слуховой аппарат с холодильником в своем летнем коттедже в Капуте, где их позднее обнаружил печально известный доктор Клаус фон Гайгерфункен, изобретатель ракеты Гайгерфункена.
      Всю свою жизнь доктор фон Гайгерфункен завидовал Альберту Эйнштейну. На публике он, подобно другим нацистским ученым, потешался над эйнштейновской теорией относительности, однако наедине с собой упорно размышлял над каждым словом великого физика и не обошел вниманием его патенты на холодильник и слуховой аппарат. Он тщательно изучил образцы, перевезенные из коттеджа в Капуте в его лабораторию, и постепенно в его сознании начала оформляться идея дегравитации, которая, будто цыпленок из яйца, проклюнулась из конструкции двух электроприборов.
      Но прежде чем доктор фон Гайгерфункен успел применить свое открытие на практике и построить антигравитационную двигательную систему, он погиб от случайного взрыва одной из его собственных ракет. Несколько недель спустя война завершилась, и два образца вновь отправились в путь. Их увез из лаборатории австриец-ассистент доктора фон Гайгерфункена, который и не подозревал об их причастности к научным достижениям Эйнштейна и своего бывшего руководителя.
      - Но мы-то знали, а потому, когда потребовалось, нам не составило труда переделать судовые машины в ракетные двигатели. Единственная сложность заключалась в том, как нам обмануть моряков. Мы убедили их, что на кораблях внезапно начался пожар. Они испугались и сбежали.
      Холодильник усмехнулся, припомнив истошные вопли людей, вой сирен и густые клубы дыма, и возобновил повествование:
      - Вот так мы оказались здесь и создали первую во Вселенной цивилизацию электроприборов для электроприборов - цивилизацию "Попьюлукс"!
      - Но я все равно не понимаю, за что вы ополчились на людей. Если бы не мы, вы бы наверняка осуществили свой план вторжения на Землю. Я боюсь даже думать, чем это могло бы кончиться.
      - Ах йа, - вздохнул холодильник, - виной всему, должно быть, Клаус фон Гайгерфункен. Его мысли были заняты исключительно ракетами, бомбами, снарядами и боеголовками. А когда живешь с кем-нибудь бок о бок достаточно долго, перенимаешь у соседа и хорошее, и плохое. Но стоило мне только услышать ваши зажигательные выступления...
      - По-вашему, они были зажигательными? - переспросил тостер, чьи нагревательные спирали слегка порозовели.
      - О да: зажигательными, будоражащими, электризующими, - отозвался холодильник. - Вот почему в день выборов я голосовал за вас.