Поспешно выбравшись из радиорубки, Дадли заметил, что кормовая часть авианосца осела еще больше, чем прежде, а носовая задралась так высоко, что даже гигантские волны с прежней силой бушевавшего океана не могли уже ее достигнуть. Никого из живых на полетной палубе не было теперь видно. Наверно, все, кого не смыло в океан, успели покинуть авианосец.
      Крепко держась за конец оборванного стального троса аэрофинишера, Дадли попытался разглядеть, что делалось вокруг, но налетевшая на него гигантская волна окатила его с головой, сбила с ног и вышвырнула за борт...
      Но Дадли не растерялся. Он знал, что остров Табу находится где-то недалеко за рифами, и не сомневался, что волны рано или повдно выбросят его на берег. Пробковый пояс, которым Дадли заблаговременно подпоясался, хорошо держал его на поверхности океана, да он и сам был отличным пловцом и не боялся, что утонет. Пугал его лишь сам берег. Неизвестно было, каков он - крутой или пологий? Но разве можно было разглядеть хоть что-нибудь даже с высоты многометровых волн? Все пространство вокруг пронизывали брызги океанской воды да белые хлопья летящей по воздуху пены.
      Как ни привычен был Дадли к заплывам на дальние дистанции, но и он начал вскоре выбиваться из сил. Его тошнило от беспрерывно попадавшей в рот горько-соленой воды, шумело в ушах от рева волн, рябило в глазах от брызг и пены. Дадли уже с трудом переводил дыхание и не делал никаких попыток бороться с волнами. Чтобы сэкономить силы, он расслабил мышцы и держался теперь на воде лишь за счет пробкового пояса. А когда уже стал со страхом подумывать, что его пронесло, наверно, мимо острова, ударился вдруг обо что-то не очень твердое, но с такой силой, что тотчас же потерял сознание...
      К счастью, бесчувственное состояние его длилось недолго. Видимо, всего несколько секунд. Открыв глаза, Дадли выплюнул изо рта горькую океанскую воду, протер глаза и осмотрелся по сторонам. В тусклом свете он увидел лишь мокрый песок пологого берега да пену рушащихся волн...
      Собрав последние силы, Дадли отполз на несколько метров вверх по песчаному откосу и опять лишился чувств...
      Когда он снова открыл глаза, то увидел над собой темное небо с крупными южными звездами и не слышал больше рева ветра. Видимо, ураган пронесся дальше или, обессилев, угомонился наконец. Только океан все еще сердито шумел где-то невдалеке, не в силах остепенить разбушевавшиеся волны.
      Дадли посмотрел на свои герметические часы со светящимся циферблатом. Была полночь. До рассвета, значит, добрых три с лишним часа.
      Поднявшись с мокрого песка, он почувствовал, как все его тело тряс озноб.
      "Погреться бы теперь у костра..." - с тоскою подумал он и тут же вспомнил, что у него должна быть фляга с коньяком.
      Ощупав свой промокший, облепленный песком и водорослями мундир, Дадли действительно обнаружил у пояса флягу. Отстегнув ее, дрожащими руками отвинтил пробку и прямо из горлышка отпил несколько глотков. Он так ослаб, что коньяк перехватил у него дыхание и показался невероятно крепким. Почти тотчас же по всему телу разлилось приятное тепло, постепенно стал прекращаться озноб.
      Но что же делать теперь? Куда идти? Где искать остальных членов экипажа авианосца? Да и жив ли хоть кто-нибудь из них?
      С этими невеселыми мыслями направился Дадли в глубь острова, ориентируясь по шуму прибоя за своей спиной. Вскоре наткнулся он на какое-то дерево. По шершавому волокнистому его стволу догадался, что это кокосовая пальма. Дальше пошел осторожнее, опасаясь, что дорогу может преградить пальмовый лес или роща. Деревья действительно стали попадаться все чаще, однако они не могли составить еще не только леса, но и рощи.
      А вскоре Дадли снова услышал шум океана, уже с противоположной стороны - с той, в которую шел. Значит, остров был не широк. Каков же он в длину?
      Дадли повернул влево и снова пошел между стволами пальм. Теперь он не только нащупывал их руками, но и спотыкался о них, так как многие пальмы лежали на земле. Видимо, пронесшийся ураган вырвал их с корнем или сломал у самого основания.
      Через полчаса, уже не только согревшись, но и вспотев от нелегкой ходьбы по зыбкому песку, Дадли заметил между пальмами огонек костра. Он почти не сомневался, что развел его кто-нибудь из спасшихся офицеров или матросов, так как знал, что остров Табу необитаем.
      У костра действительно грелись двадцать три матроса и пять лейтенантов с авианосца адмирала Диксона. Они тоже узнали Дадли и приветствовали его радостными криками. Потеснившись, пригласили к костру.
      - Это все, кто спасся? - спросил инженер.
      - Пока - да, - ответил ему лейтенант-коммандер. - Мы пускали сигнальные ракеты и стреляли несколько раз из автомата. Все, кто услышал нас, собрались сюда, остальных будем искать утром. Полагаю, к тому же, что многих занесло на другие острова архипелага.
      - А адмирал и другие офицеры?
      - О них пока тоже ничего не известно. До острова добрались ведь всего две шлюпки. Остальные либо опрокинулись, либо разбились о рифы.
      - Удалось ли спасти что-нибудь из средств связи и оружия?
      - Почти ничего. Рацию упустили в воду еще при посадке. Оружие тоже утонуло. Чудом уцелели ящик с ракетами, ракетница да один автомат.
      - А продовольствие?
      - Только ящик с галетами.
      - Дела не блестящие, - вздохнул инженер. - Но ничего не поделаешь... Устраивайтесь, кто где сможет и ложитесь спать - завтра у нас будет много работы.
      Сам Дадли расположился под пальмой, неподалеку от костра. Засыпая, он слышал, как переговаривались между собой матросы.
      - Да-а, - задумчиво проговорил один из них, - задал нам жару "Большой Джо". Так от него улепетывали, что и не заметили даже, как на рифы напоролись...
      - А кто знает, - возразил ему другой матрос, - может быть, и не случайно мы напоролись на них? Могли и нарочно посадить. Авианосец наш все равно теперь ни на что уже не годен из-за радиоактивности.
      - Брось заливать! - недоверчиво усмехнулся кто-то.
      - А знаете ли вы, ребята, что мы уже топили наши военные корабли по той же самой причине? - включился в разговор матросов боцман Бридж, которого Дадли знал как человека неглупого и далеко не бездумно относящегося к жизни. - Больше того вам скажу - мы отбуксировали недавно в открытый океан и затопили там даже такой корабль, который пять лет назад находился в зоне испытания водородной бомбы.
      10. Что посеешь, то и пожнешь...
      Утром инженер Дадли, как старший по чину, взял на себя команду над уцелевшим экипажем авианосца. Разделив матросов на две группы, он поставил во главе каждой из них лейтенанта и приказал им самым тщательным образом прочесать остров вдоль и поперек. А когда обе команды, наспех перекусив галетами, разошлись в разные стороны, Дадли с помощью боцмана Бриджа стал подыскивать подходящую площадку для разбивки лагеря. Заметив при этом, что боцман подобрал под одной из пальм упавшие с нее кокосовые орехи, Дадли строго приказал ему:
      - Только не вздумайте лакомиться кокосовым молоком, Бридж. Я запрещаю вам это!
      - Почему, мистер Дадли? - удивился боцман.
      - Что поделаешь, Бридж, нужно быть осторожным. Я приведу в порядок нашу дозиметрическую аппаратуру, и мы с вами проверим тогда эти орехи, пресную воду и вообще все, что может быть пригодно для пищи. И больше чтобы никаких вопросов по этому поводу! Ясно?
      - Да уж яснее ясного, - уныло отозвался боцман.
      Команды, посланные на поиски, вернулись в разное время. Первая привела с собой еще тринадцать матросов и семь младших офицеров, вторая принесла на носилках, сделанных из бамбука, адмирала Диксона. Рядом с ним, прихрамывая, шли доктор Стоун, два коммодора и лейтенант-коммандер. Вслед за ними двигалась небольшая группа матросов во главе с тремя мичманами.
      Адмирал лежал с закрытыми глазами, голова его была забинтована.
      - Что с ним? - шепотом спросил Дадли доктора.
      - Ничего серьезного, - ответил доктор. - Катер наш разбился у самого берега, а нас слегка ушибло. Моторист утонул. Все, что было в катере, тоже пошло ко дну.
      - А рация?
      - И рация, - ответил за Стоуна лейтенант Перкинс.
      - Положите тогда адмирала в тень под пальмами, я прикажупостроить для него шалаш. А вам, доктор, придется пойти с лейтенантом Кларком и оказать помощь нескольким тяжелораненым, оставшимся на берегу.
      - Да, но у меня же нет с собой ни лекарств, ни инструментов... - растерянно развел руками Стоун.
      - Все равно вам нужно пойти к ним, доктор, - сурово повторил Дадли. - Это ваш долг.
      К вечеру было построено несколько шалашей. В один из них внесли адмирала Диксона.
      Он был в сознании, не стонал, ни на что не жаловался, но все еще не имел сил подняться на ноги.
      Когда работа была закончена, Дадли выстроил весь свой гарнизон перед шалашами и произнес маленькую речь:
      - Офицеры и матросы! Судьба забросила нас на этот не очень гостеприимный остров, и никто не знает, сколько нам придется здесь пробыть. Полагаю, что недолго. Командование, видимо, уже принимает меры для наших поисков. Сами мы, к сожалению, ничего больше не сможем сообщить о себе, так как все наши рации погибли. Но у нас есть ракеты, и мы сможем подать ими сигналы, как только заметим корабли в океане или са.молеты в небе. С этой целью с сегодняшнего дня будут введены специальные посты наблюдения за океаном и воздухом. И вот еще что...
      Дадли сделал небольшую паузу и внимательно посмотрел на людей, стоявших перед ним в плохо выровненном строю. Почти все они уже успели обрасти бородами и выглядели очень усталыми. У некоторых были ссадины, царапины и синяки. У трех матросов руки оказались на перевязях, сделанных из нательных трикотажных рубашек. Один из механиков тяжело опирался на бамбуковую палку. Не было никаких сомнений, что все эти люди хотели есть и пить. Вот по этой-то причине инженеру Дадли нелегко было закончить свою речь.
      - Так вот, - продолжал он, несколько понизив голос и уже не глядя в глаза стоявшим перед ним матросам, - я должен предупредить вас еще кое о чем. Бог свидетель, ребята, как нелегко мне говорить вам об этом. Вы знаете, конечно, что кокосовые орехи, растущие на пальмах нашего острова, съедобны. Есть их, однако, я от имени адмирала Диксона категорически запрещаю. Нельзя также пить дождевую воду, выпавшую вчера во время урагана. Ее особенно нужно опасаться. Боюсь даже, что и рыба, которую посчастливится кому-нибудь из вас поймать в лагуне за коралловыми рифами, окажется непригодной для пищи. Вот и все. Надеюсь, вы избавите меня от вопросов о причинах подобных запретов?
      Дадли помедлил немного, ожидая все же этих вопросов, но так как никто их не задавал, поспешил распустить строй. Зато, направляясь в шалаш адмирала, он услышал за своей спиной, как кто-то из матросов мрачно усмехнулся:
      - Не мешало бы ему на прощание передать нам еще и привет от "Большого Джо"...
      - Робинзону Крузо чертовски повезло попасть на необитаемый остров до того, как человечество пополнило арсенал своего оружия водородными бомбами, - философствовал в это время в шалаше адмирала доктор Стоун. Он сидел прямо на песке возле носилок Диксона, с трудом нащупывая пульс на запя.стье жилистой руки адмирала.
      - А может быть, им не следовало этого говорить, - вяло произнес Диксон, как только Дадли вошел в его шалаш.
      - Нет, сэр, этого нельзя было не сказать, - убежденно заявил Дадли. - Доктор подтвердит вам это.
      - Да, это верно, Эдгар, - уныло согласился Стоун. - Вы не знаете, Дадли, сколько уже взорвано атомных и термоядерных бомб за весь период их испытания? - обратился он к инженеру.
      - С 1945 года по сегодняшний день около ста пятидесяти. Причем энергия, освобожденная этими взрывами, равна по мощности примерно трем тысячам атомных бомб, сброшенных в свое время на Хиросиму и Нагасаки.
      - Представляете теперь, сколько продуктов радиоактивного распада накопилось за это время в атмосфере? - заключил Стоун. - Да еще мы сами подорвали всего в каких-нибудь двухстах километрах отсюда такую штуку, как "Большой Джо". И вот все эти радиоактивные вещества не только оседают теперь на поверхности земли, но и поглощаются растениями, плоды которых становятся от этого радиоактивными.
      - А не слишком ли и вы, Фрэнси, и ваши коллеги по медицинскому миру преувеличиваете угрозу этой радиоактивности? спросил Диксон. - Насколько мне известно, радиоактивная пыль существует извечно. Я бы даже сказал, что частицы радиоактивной пыли как бы составляют часть природных условий, к которым все время приходится приспосабливаться жизни на нашей планете.
      - Какой-то естественный радиоактивный фон всегда, конечно, существовал, - согласился доктор Стоун. - Его порождают космические лучи и естественная радиоактивность горных пород. Но все эти излучения не велики, и жизнь, будучи замечательно изобретательной и находчивой химической структурой, не только отлично приспособилась к ним, но, видимо, научилась использовать их и для изменения своей наследственной конституции.
      - Вот именно! - оживился адмирал Диксон. - Вы ведь имеете в виду воздействие радиоактивности на носителей наследственности?
      - Да, Эдгар, я имею в виду мутации.
      - А как вы смотрите на утверждение ряда ученых, что увеличение радиоактивного фона учащает мутации и тем самым открывает для человечества единственно возможный путь рождения гениев?
      Дадли, считавший этот ученый разговор неуместным в создавшейся обстановке, не смог, однако, после этих слов адмирала не вступить в опор.
      - Не знаю, кто утверждает именно это, сэр, но зато мне известны мнения подавляющего большинства крупнейших ученых мира о том, что почти все мутации, вызванные радиоактивностью, оказываются вредными.
      - Да, это так, Эдгар, - подтвердил слова инженера доктор Стоун. - Для человека всякая такая мутация - отсроченная беда. Это утверждается большинством научных авторитетов. Влияние радиоактивных излучений на половые органы людей и наследственность - несомненно. В связи с этим лауреат Нобелевской премии профессор Миллер, открывший рентгеновские мутации, самым серьезным образом предостерегает нас:
      "Не следует впадать в опасную ошибку, рассматривая человека, как такой вид, который способен длительное время благоденствовать, подвергая свою зародышевую плазму действию излучения. Зародышевая плазма представляет собой самое бесценное человеческое сокровище, не поддающееся восстановлению. Она уже подвержена такой изменчивости, которая, с учетом современных особенностей размножения человека, находится на самой крайней грани".
      - Невеселая, в общем, перспектива, не только для всего человечества, но и для нас лично, - проговорил в заключение доктор Стоун с тяжелым вздохом.
      - Я бы даже сказал - для нас особенно, - добавил Дадли.
      - Почему же именно для нас? - удивился Диксон.
      - Да потому что этот самый радиоактивный фон на нашем острове весьма значителен. Во всяком случае, много выше естественного.
      - А вы ручаетесь за показания ваших дозиметрических приборов, Дадли? - встревоженно спросил адмирал. - Они ведь побывали в воде и могли испортиться.
      - Наиболее точные приборы вообще, к сожалению, погибли, ответил Дадли. - Уцелел только вот этот портативный дозиметр. Он хотя и не очень точно показывает степень радиации, но действует пока довольно исправно.
      - Значит, кокосовое молоко на этих пальмах действительно радиоактивно? - разочарованно спросил Диксон.
      - Действительно, сэр.
      - А так хочется выпить чего-нибудь... - тяжело вздохнул адмирал и устало закрыл глаза.
      "Что посеешь, то и пожнешь!" - очень хотелось заметить на это инженеру Дадли.
      11. Спасение
      На третий день пребывания на острове Табу матросов уже нельзя было удержать от соблазна попробовать прохладного молока кокосовых орехов. Да и сам Дадли не был теперь уверен, что не последует вскоре их примеру. Адмирала кормили пока лишь раками-отшельниками, в теле которых не было обнаружено значительной радиоактивности. Но так как раков этих стали есть и матросы, они очень быстро перевелись и нужно было подумать о какой-то новой пище.
      Боцман Бридж, на которого никакие запреты и запугивания совершенно не действовали, ел вообще все, что хоть в какой-то мере было съедобно, в том числе и причудливых рыбок, выловленных им в лагуне. А когда Дадли проверил дозиметром оставшиеся от них косточки, все они оказались радиоактивными. Но открытие это не испугало Бриджа, и он продолжал есть все, что ему удавалось поймать на острове или выловить в лагуне. Его примеру последовали вскоре не только все остальные матросы, но и лейтенант Кларк.
      - И вам не стыдно проявлять такую слабость, лейтенант? с укоризной опросил его Дадли.
      - А какая разница, от чего я подохну? - не очень учтиво ответил на это Кларк. - Голодная смерть ничем, наверно, не лучше смерти от лучевой болезни.
      ...А спасение все не приходило. Один раз, правда, над островом пролетел самолет, но, как на зло, затерялась где-то ракетница, а пока развели костер, самолет был уже так далеко, что, наверно, не заметил дыма. Костер жгли теперь почти круглые сутки, но ни самолетов, ни кораблей вблизи острова не наблюдалось.
      - Похоже, что мою радиограмму никто не принял. Как вы полагаете, Дадли? - уже не в первый раз спрашивал Диксон.
      - Не мудрено, сэр, - спокойно отвечал Дадли. - В тот день бушевала страшная гроза.
      - А может быть, наш остров находится в такой зоне заражения, в которую вообще ни одно спасательное судно не решается войти? - высказал предположение доктор Стоун.
      - Тоже вполне возможно, - согласился Дадли. - Движение радиоактивных облаков с выпадением радиоактивных осадков наблюдается обычно на расстоянии более трехсот пятидесяти километров. При этом доза проникающих излучений в течение тридцати шести часов составляет не менее трехсот рентгенов.
      - А потом, после этих тридцати шести часов?
      - Потом она будет постепенно понижаться. Нужно, значит, набраться терпения и ждать, когда район острова Табу станет безопасен. Тогда, возможно, к нему подойдет какое-нибудь судно, - невесело заключил Дадли.
      А голод и жажда, между тем, все более давали себя знать. Теперь уже не только матросы и все офицеры пили кокосовый сок и ловили рыбу в лагуне, но и сам адмирал Диксон умолял доктора Стоуна дать ему выпить хоть один глоток кокосового молока. И Фрэнсис Стоун, махнув на все рукой, разрешил ему это.
      Но вот и рыбу стало все труднее и труднее ловить в лагуне, так как среди красных коралловых глыб стали все чаще появляться акулы. Одна из этих хищниц чуть не откусила руку матросу Томми. После этого случая некоторое время пришлось довольствоваться лишь съедобными моллюсками.
      - Господи! - с ужасом воскликнул доктор Стоун, как только увидел этих моллюсков в руках у боцмана Бриджа. - Выбросьте сейчас же эту гадость! Это ведь моллюск Peloris - аккумулятор радиоактивности.
      - Э, доктор! - беспечно махнул рукой боцман. - Я уже столько съел всякой дряни, что скоро и сам начну излучать разные там альфа-, бета- и гамма-лучи.
      - Нет, вы подумайте только, - возмущенно рассказывал об этом случае Стоун инженеру Дадли, - этот кретин Бридж ест моллюсков Peloris! Знаете ли вы, что, когда этих моллюсков выловили в Тихом океане, радиоактивность их оказалась в две тысячи раз выше, чем радиоактивность океанской воды, в которой они обитали.
      - Нужно, значит, серьезно поговорить с матросами, - предложил Дадли. - И эта ваша задача, доктор. Объясните им, что радиоактивность океанской воды даже в двух тысячах километров от зоны испытания ядерного оружия все еще в двадцать раз выше нормы.
      - Может быть, сказать им еще и то, что в результате наших экспериментов радиоактивность рыбы и планктона в значительной части Тихого океана в сотни и тысячи раз превышает радиоактивность океанской воды?
      - А почему бы и не сообщить им этого? - опросил Дадли таким тоном, по которому доктор понял, что он не шутит. - Скажите им тогда еще и то, что японское правительство вынуждено теперь подвергать осмотру тысячи своих судов и сотни тысяч тонн рыбы выбрасывать за борт.
      Видя, с каким волнением Дадли говорит обо всем этом, доктор Стоун решил, что действительно следует, пожалуй, побеседовать с матросами и офицерами.
      - Ладно, - без особого энтузиазма заявил он. - Я поговорю с нашими парнями. Но, вместо того, чтобы запугивать их всеми этими ужасами, дам несколько практических советов.
      И он действительно собрал в тот же день весь экипаж авианосца и произнес следующую речь:
      - Офицеры и матросы! Мы попали с вами в трудную обстановку. Но мы - военные люди, а следовательно, люди дисциплинированные и мужественные. Наше поведение должно стать примером для тех, кто попадет в подобную же ситуацию...
      - Ближе к делу! - выкрикнул кто-то хриплым голосом из задних рядов матросского строя.
      - Не поведение наше будет примером для других, а наши радиоактивные трупы предостережением, - очень спокойно подал реплику боцман Бридж, стоявший в первых рядах матросов.
      - Мне очень приятно. Бридж, что вы сохранили чувство юмора, - деланно улыбаясь, продолжал Стоун. - Пусть другие берут с вас пример. А для того, чтобы всем нам действительно не стать радиоактивными трупами, я хочу дать вам, ребята, несколько практических советов. Раз уж почти вся местная рыба в той или иной степени заражена, с этим обстоятельством ничего, следовательно, не поделаешь. Не советую вам в связи с этим употреблять тунца. Он особенно радиоактивен. Ловите лучше макрель, она, по-моему, менее опасна. И учтите, что во всякой рыбе больше всего радиоактивных веществ содержится в печени, желчном пузыре и сердце. Мышцы, следовательно, менее опасны, чем внутренние органы. Потрошите рыбу как следует и хорошенько промывайте ее.
      А когда Стоун вернулся в шалаш адмирала, Диксон спросил его:
      - Что это за советы давали вы матросам, Фрэнси? Понимаете ли вы, что этими советами вы теперь почти официально разрешили нашему экипажу употреблять радиоактивные продукты?
      - Но что поделаешь, Эдгар? Нужно же нашим матросам чем-то питаться. Боюсь, что нам с вами придется скоро переходить на радиоактивных моллюсков...
      Радиоактивных моллюсков им, однако, не пришлось потребовать, так как на следующий день к острову Табу подошло отечественное судно "Чэрити", оборудованное под плавучий госпиталь. На борту его, кроме медицинского персонала, во главе с доктором Юджином Хэпвортом, оказались также корреспондент газеты "Сирена" мистер Сидней Милберри и представитель крупнейшей в стране радиокомпании Харви Моррисон.
      Как только катер с "Чэрити" причалил к острову Табу, первым выпрыгнул из него высокий, стройный доктор Хэпворт. И тотчас же с радостным криком бросился к нему навстречу Фрэнсис Стоун:
      - Дружище, Юджин! Вот так встреча! Какими ветрами занесло тебя в эту преисподнюю?..
      - Радиоактивными, - усмехнулся Хэпворт.
      - Ты не шути... - начал было сразу помрачневший Стоун, но Хэпворт перебил его:
      - А я и не шучу, - сказал он серьезно, вглядываясь в похудевшее лицо своего друга. - С четырех островов мы уже вывезли все их население. Дошла очередь и до вашего. Вы ведь ближе всех к Святому Патрику, потому и добрались к вам не так скоро. Ну, как тут у вас?..
      Стоун понял, что именно интересовало Хэпворта и ответил, понижая голос до шепота:
      - Явные признаки у всех... Особенно у матросов. Кое у кого уже выпали волосы. Изъязвлены губы. Я, конечно, ничем не мог им помочь. У меня ни медикаментов, ни даже термометра... Ты, смотри, и сам будь тут поосторожнее.
      - За нас не беспокойся, Фрэнси. Мы приняли цистеин. Он усилил сопротивляемость наших организмов радиоактивному облучению. Ну, а вам сразу же введем пенициллин, чтобы предохранить от инфекции.
      - Придется, может быть, сделать и переливание крови.
      - Сделаем и это, Фрэнси, ты не беспокойся.
      ...Спустя полчаса все оставшиеся в живых члены экипажа авианосца "Фоукен" были уже на борту "Чэрити". Многим из них сразу же сделали переливание крови. Приняты были все меры, какими только располагала современная медицинская наука в борьбе с лучевой болезнью, однако нерадостно было на душе у пострадавших, и не потому только, что многие из них находились в тяжелом состоянии, тяжело было другое. Но об этом не хотелось ни говорить, ни думать. Один только боцман Бридж отводил душу. Он поносил в бреду и президента республики, и адмирала Диксона, и "Большого Джо"...
      Диксон, Стоун и Дадли лежали в отдельной каюте. Ухаживал за ними сам Хэггворт. Тоскливо было и у них на душе. Прошло уже немало времени с тех пор, как "Чэрити" снялась с якоря, но никто из них не проронил ни слава. Первым нарушил молчание Стоун.
      - Знаете, какое предложение сделал мне полчаса назад сотрудник газеты "Сирена" Сидней Милберри? Он предложил в соавторстве с ним написать серию статей "О трагическом происшествии на острове Святого Патрика". А когда я ему заметил, что не обладаю литературным талантом, он лишь усмехнулся моей наивности и тотчас же развеял все мои сомнения, заявив: "С таким соавтором, как я, вам и не понадобится никаких талантов". А потом развил свою мысль настолько, что не оставалось уже никаких сомнений, что мне не только писать, но и рассказывать ему ничего не придется. Он все напишет сам, и не так как это было на самом деле, а как хотелось бы редактору газеты "Сирена", в соответствии с сочиненной этой же газетой версией о естественной радиоактивности острова Святого Патрика.
      - Черт возьми, господа! - оживился вдруг и адмирал Диксон. - А ведь это идея! Она, пожалуй, даст нам возможность "реабилитировать" нашего "Большого Джо".
      - Можете осуществить эту идею у радиокомментатора Харви Моррисона, - посоветовал адмиралу молчавший до сих пор инженер Дадли. - Вам даже не придется выступать по радио, за вас и напишут, и прочтут все что нужно.
      Адмирал Диксон так был заинтересован возможностью любым способом поправить свою репутацию, что не заметил даже иронии в словах инженера. А Дадли стало вдруг от всего этого так тошно, что он попросил у Хэпворта разрешения выйти хоть на пять минут на свежий воздух. Доктор сжалился над ним и разрешил выйти на палубу.
      Солнце только что скрылось за горизонтом. Океан медленно и плавно, будто укачивая, то поднимал, то опускал судно. Тихо, спокойно было все вокруг, но Дадли уже не мог ощущать красоту мира. Все в нем казалось отравленным, разрушенным, потерявшим смысл...
      Но он не бросился за борт. Для этого у него, пожалуй, не хватило бы мужества. Была и еще одна причина - семья: жена, дети, старики родители. Он не мог, не имел права оставить их одних в этом чертовски скверно устроенном мире.
      "Да и с чего, собственно, бросаться за борт?.." - задал он себе вопрос, походив по палубе и успокоившись немного. Что он, не знал разве раньше того, что узнал сейчас? Это Бридж, матросы и кое-кто из юных лейтенантов многого, видимо, не знали. Их это удивило, даже потрясло. И они этого не забудут. Может быть, даже попробуют бороться со злом, породившим все это. А он, военный инженер Дадли, знал все и раньше. Теперь только отведал это на собственной шкуре. Но он лично не способен бороться, он может лишь сочувствовать тем, кто борется, кто будет бороться. У него семья, он привык к достатку, его слишком хорошо оплачивают хозяева, чтобы поднять на них руку, возвысить голос...
      Нет, на это он решительно не способен. Но и он теперь уже не совсем тот, каким был раньше. Он, кажется, сможет уже не только сочувствовать, но и помочь тем, кто будет бороться, потому что он-то лучше многих из них знает, чего будет стоить человечеству не только атомная война, но и продолжение испытания ядерного оружия.
      Да, он, пожалуй, найдет теперь какую-нибудь возможность помочь людям в их борьбе...
      1959 г.
      СЛОВАРЬ
      1. АВТОНОМНОУПРАВЛЯЕМАЯ СИСТЕМА - специальное устройство, которое самостоятельно в течение всего полета корректирует движение к цели снарядов, предназначенных для поражения стратегически важных целей. 2. АЛЬФА-ЛУЧИ - поток альфа-частиц, испускаемых радиоактивными веществами. 3. АЛЬФА-ЧАСТИЦЫ - ядра атомов гелия. 4. АСТРОГРАФ - астрономическая труба для фотографирования небесных светил. 5. АСТРОНАВИГАЦИОННАЯ СИСТЕМА УПРАВЛЕНИЯ - автономноуправляемая система, включающая в себя астрономические приборы для определения положения снаряда над земной поверхностью. 6. АСТРОФИЗИКА - раздел астрономии, изучающий строение небесных тел, их физические свойства и химический состав. 7. АСТРОФОТОМЕТР - прибор для определения яркости небесных светил. 8. БЕТА-ЛУЧИ - лучи, испускаемые радиоактивными веществами и представляющие поток быстрых электронов. 9. ГАММА-ЛУЧИ - один из трех видов лучей, испускаемых радиоактивными веществами. Гамма-лучи той же природы, что и рентгеновы, но с гораздо меньшей длиной волны и большей проникающей способностью. 10. ГЕОПОЛИТИКА - реакционная, лженаучная буржуазная теория, утверждающая, будто социальноэкономические отношения и развитие государства всецело определяются географическими, физическими и тому подобными условиями. Империалисты пытаются с помощью геополитики обосновать свои притязания на мировое господство. 11. ДЕЙТЕРИЙ - изотоп химического элемента водорода с массой 2. Его соединение с кислородом дает "тяжелую воду".. 12. ДИЭЛЕКТРИК - вещество, не проводящее электричества, непроводник, изолятор. 13. ИЗОТОПЫ - атомы одного и того же химического элемента, имеющие различные атомные веса, но почти не отличающиеся друг от друга своими химическими и физическими свойствами. 14. ИНФРАКРАСНЫЙ ПЕЛЕНГАТОР - устройство, улавливающее тепловое (инфракрасное) излучение, испускаемое в пространство нагретыми частями кораблей, самолетов и другими видами техники, и определяющее направление на них. 15. ИОНОСФЕРА - верхняя часть атмосферы, состоящая из нескольких слоев с большой электропроводимостью, обусловленной значительной концентрацией в них ионов и свободных электронов. 16. ИОНЫ - заряженные атомы. Отличаются от нормальных нейтральных атомов избытком или недостатком одного или нескольких электронов. 17. КИБЕРНЕТИКА - учение об управляющих устройствах, о передаче и переработке в них информации. 18. КИНЕСКОП - электронно-лучевая трубка с магнитным управлением.