Третья русская книга для чтения

      - Может, слыхал, кто купца убил? - спросил Аксенов.
      Макар Семенов засмеялся и сказал:
      - Да, видно, тот убил, у кого ножик в мешке нашелся. Если кто и подсунул тебе ножик, не пойман - не вор. Да и как же тебе ножик в мешок сунуть? Ведь он у тебя в головах стоял? Ты бы услыхал.
      Как только Аксенов услыхал эти слова, он подумал, что этот самый человек убил купца. Он встал и отошел прочь. Всю эту ночь Аксенов не мог заснуть. Нашла на него скука, и стало ему представляться: то представлялась ему его жена такою, какою она была, когда провожала его в последний раз на ярмарку. Так и видел он ее как живую, и видел ее лицо и глаза, и слышал, как она говорила ему и смеялась. Потом представлялись ему дети, такие, какие они были тогда, - маленькие, один в шубке, другой у груди. И себя он вспоминал, каким он был тогда - веселым, молодым; вспоминал, как он сидел на крылечке на постоялом дворе, где его взяли, и играл на гитаре, и как у него на душе весело было тогда. И вспомнил лобное место, где его секли, и палача, и народ кругом, и цепи, и колодников, и всю 26-летнюю острожную жизнь, и свою старость вспомнил. И такая скука нашла на Аксенова, что хоть руки на себя наложить.
      "И все от того злодея!" - думал Аксенов.
      И нашла на него такая злость на Макара Семенова, что хоть самому пропасть, а хотелось отмстить ему. Он читал молитвы всю ночь, но не мог успокоиться. Днем он не подходил к Макару Семенову и не смотрел на него.
      Так прошли две недели. По ночам Аксенов не мог спать, и на него находила такая скука, что он не знал, куда деваться.
      Один раз, ночью, он пошел по острогу и увидал, что из-под одной нары сыплется земля. Он остановился посмотреть. Вдруг Макар Семенов выскочил из-под нары и с испуганным лицом взглянул на Аксенова. Аксенов хотел пройти, чтоб не видеть его; но Макар ухватил его за руку и рассказал, как он прокопал проход под стенами и как он землю каждый день выносит в голенищах и высыпает на улицу, когда их гоняют на работу. Он сказал:
      - Только молчи, старик, я и тебя выведу. А если скажешь, - меня засекут, да и тебе не спущу - убью.
      Когда Аксенов увидал своего злодея, он весь затрясся от злости, выдернул руку и сказал:
      - Выходить мне незачем и убивать меня нечего, - ты меня уже давно убил. А сказывать про тебя буду или нет, - как бог на душу положит.
      На другой день, когда вывели колодников на работу, солдаты приметили, что Макар Семенов высыпал землю, стали искать в остроге и нашли дыру. Начальник приехал в острог и стал всех допрашивать: кто выкопал дыру? Все отпирались. Те, которые знали, не выдавали Макара Семенова, потому что знали, что за это дело его засекут до полусмерти. Тогда начальник обратился к Аксенову. Он знал, что Аксенов был справедливый человек, и сказал:
      - Старик, ты правдив; скажи мне перед богом, кто это сделал?
      Макар Семенов стоял как ни в чем не бывало, и смотрел на начальника, и не оглядывался на Аксенова. У Аксенова тряслись руки и губы, и он долго не мог слова выговорить. Он думал: "Если скрыть его, за что же я его прощу, когда он меня погубил? Пускай поплатится за мое мученье. А сказать на него, точно - его засекут. А что, как я понапрасну на него думаю? Да что ж, мне легче разве будет?"
      Начальник еще раз сказал: "Ну, что ж, старик, говори правду: кто подкопался?"
      Аксенов поглядел на Макара Семенова и сказал:
      - Я не видал и не знаю.
      Так и не узнали, кто подкопался.
      На другую ночь, когда Аксенов лег на свою нару и чуть задремал, он услыхал, что кто-то подошел и сел у него в ногах. Он посмотрел в темноте и узнал Макара.
      Аксенов сказал:
      - Что тебе еще от меня надо? Что ты тут делаешь?
      Макар Семенов молчал. Аксенов приподнялся и сказал:
      - Что надо? Уйди! А то я солдата кликну.
      Макар Семенов нагнулся близко к Аксенову и шепотом сказал:
      - Иван Дмитриевич, прости меня!
      Аксенов сказал:
      - За что тебя прощать?
      - Я купца убил, я и ножик тебе подсунул. Я и тебя хотел убить, да на дворе зашумели: я сунул тебе ножик в мешок и вылез в окно. - Аксенов молчал и не знал, что сказать. Макар Семенов спустился с нары, поклонился в землю и сказал:
      - Иван Дмитриевич, прости меня, прости, ради бога. Я объявлюсь, что я купца убил, - тебя простят. Ты домой вернешься.
      Аксенов сказал:
      - Тебе говорить легко, а мне терпеть каково! Куда я пойду теперь?.. Жена померла, дети забыли; мне ходить некуда...
      Макар Семенов не вставал с полу и бился головой о землю и говорил:
      - Иван Дмитрич, прости! Когда меня кнутом секли, мне легче было, чем теперь на тебя смотреть... А ты еще пожалел меня - не сказал. Прости меня, ради Христа! Прости ты меня, злодея окаянного! - и он зарыдал.
      Когда Аксенов услыхал, что Макар Семенов плачет, он сам заплакал и сказал:
      - Бог простит тебя; может быть, я во сто раз хуже тебя! - И вдруг у него на душе легко стало. И он перестал скучать о доме, и никуда не хотел из острога, а только думал о последнем часе.
      Макар Семенов не послушался Аксенова и объявился виноватым. Когда вышло Аксенову разрешение вернуться, Аксенов уже умер.
      КРИСТАЛЛЫ
      (Рассуждение)
      Если сыпать в воду соль и мешать, то соль станет расходиться и так разойдется в воде, что не видать будет соли; но если сыпать еще и еще соли, то под конец соль уж перестанет распускаться, а сколько ты ее ни мешай, так и останется белым порошком в воде. Вода насытилась солью и больше уж принять не может. Но если разогреть воду, она примет еще; и соль, та, которая не распускалась в холодной воде, распустится в горячей. Но если еще насыпать соли, тогда уж и горячая вода не примет больше соли. А если больше станешь греть воду, то сама вода уйдет паром, и соли еще больше останется. Так на каждую вещь, какую вода распускает, у воды есть мера, дальше чего ей нельзя распустить. Каждой вещи вода распускает больше, когда горяча, чем когда холодна, но все же - как насытится горячая вода, так дальше уж не принимает. Вещь останется сама по себе, а вода уйдет паром.
      Если насытить воду селитряным порошком, а потом подсыпать еще селитры лишней, всё согреть и не мешавши дать остынуть, то селитра лишняя не ляжет порошком на дне воды, а соберется вся шестигранными столбиками и сядет на дне и по бокам, столбик подле столбика. Если насытить воду селитряным порошком и поставить в теплом месте, то вода уйдет паром, а селитра лишняя также сложится столбиками шестигранными.
      Если насытить воду простою солью, согреть и также дать уйти воде паром, то лишняя соль сложится тоже не порошком, а кубиками. Если насытить воду селитрой с солью вместе, лишняя селитра и соль не смешаются, сложатся каждая по-своему - селитра столбиками, а соль кубиками.
      Если насытить воду известкой, или другою солью, или еще чем-нибудь, то каждая вещь, когда вода выйдет паром, сложится по-своему: какая в трехгранные столбики, какая в восьмигранные, какая кирпичиками, какая звездочками, каждая по-своему. Эти-то фигуры разные бывают во всех крепких вещах. Иногда фигуры эти большие, в руку; такие находят камни в земле. Иногда фигуры эти так малы, что простым глазом не разберешь их; но в каждой вещи есть свои фигуры 1000 .
      Если, когда вода насыщена селитрой и в ней начинают складываться фигуры, отломить иголочкой край фигуры, то опять на то же место придут новые кусочки селитры и опять заделают отломанный край точно так, как ему надо быть, шестигранными столбиками. То же самое и с солью и со всякой другой вещью. Все маленькие порошинки сами ворочаются и приставляются той стороной, какой надо.
      Когда замерзает лед, то делается то же самое. Летит снежинка - в ней не видать никакой фигуры; но как только она сядет на что-нибудь темное и холодное, на сукно, на мех, в ней можно разобрать фигуру: увидишь звездочку или шестиугольную дощечку. На окнах пар примерзает не как попало, а как он станет примерзать, так сейчас сложится в звездочку.
      Что такое лед? Это холодная, крепкая вода. Когда из жидкой воды делается крепкая вода, она складывается в фигуры, и из нее выходит тепло. То же самое делается с селитрой; когда она из жидкой складывается в крепкие фигуры, из нее выходит тепло. То же с солью, то же с плавленым чугуном, когда он из жидкого делается крепким. Когда какая-нибудь вещь из жидкой делается крепкой, - из нее выходит тепло, и она складывается в фигуры. А когда из крепкой делается жидкая, то вещь забирает в себя тепло, и из нее выходит холод, и фигуры ее распускаются.
      Принеси плавленого железа и дай ему остывать; принеси теста горячего и дай ему остывать; принеси извести гашеной и дай ей остывать, - будет тепло. Принеси льду и тай его, - станет холодно. Принеси селитры, соли и всякой вещи, какая в воде расходится, и распускай ее в воде, - станет холодно. Чтоб заморозить мороженое, сыплют соль в воду.
      ВОЛК И КОЗА
      (Басня)
      Волк видит - коза пасется на каменной горе, и нельзя ему к ней подобраться; он ей и говорит: "Пошла бы ты вниз: тут и место поровнее, и трава тебе для корма много слаще".
      А коза и говорит: "Не за тем ты, волк, меня вниз зовешь, - ты не об моем, а о своем корме хлопочешь".
      ПОЛИКРАТ САМОССКИЙ
      (История)
      Был один греческий царь Поликрат. Он во всем был счастлив. Он завоевал много городов и стал очень богат. Поликрат и описал в письме всю свою счастливую жизнь и послал это письмо своему другу, царю Амазису, в Египет. Амазис прочел письмо и написал Поликрату ответ, он писал так: "Приятно бывает знать друга в удаче. По мне твое счастье не нравится. По-моему, лучше бывает, когда человеку в одном деле удача, а в другом нет, - чтобы было вперемежку. Послушай меня и сделай вот что: что есть у тебя дороже всего, то возьми и брось куда-нибудь в такое место, чтобы не попалось людям, И тогда у тебя будет счастье вперемежку с несчастьем".
      Поликрат прочел это и послушался своего друга. Он сделал вот что: был у него дорогой перстень; взял он этот перстень, собрал много народа и сел со всем народом в лодку. Потом велел ехать в море. И когда выехал далеко ва острова, тогда при всем народе бросил перстень в море и вернулся домой.
      На пятый день одному рыбаку случилось поймать очень большую, прекрасную рыбу, и захотел он подарить ее царю. Вот пришел он к Поликрату на двор, и когда Поликрат вышел к нему, рыбак сказал: "Царь, я поймал эту рыбу и принес тебе, потому что такую прекрасную рыбу только царю кушать". Поликрат поблагодарил рыбака и позвал его к себе обедать. Рыбак отдал рыбу и пошел к царю, а повара разрезали рыбу и нашли в ней тот самый перстень, что Поликрат бросил в море.
      Когда повара принесли Поликрату его перстень и рассказали, как они нашли его, - Поликрат написал другое письмо в Египет к своему другу Амазису и описал, как он бросил перстень и как он нашелся. Амазис прочел письмо и подумал: "Это не к добру, - видно, нельзя уйти от судьбы. А лучше мне разойтись с своим другом, чтобы потом не жалеть его", - и он послал сказать Поликрату, что дружбе их конец.
      В то время был один человек - Оройт 1000 ес. Этот Оройтес был сердит на Поликрата и хотел погубить его. Вот Оройтес придумал какую хитрость. Написал он Поликрату, что будто персидский царь Камбиз обидел его и хотел убить и что он будто ушел от него. Оройтес так писал Поликрату: "У меня много богатств, но я не знаю, где мне жить. Прими ты меня к себе с моими богатствами, и тогда мы с тобой сделаемся самые сильные цари. А если ты не веришь, что у меня много богатств, так пришли кого-нибудь посмотреть".
      Поликрат и послал своего слугу посмотреть, правда ли, что Оройтес привез столько богатств. Когда слуга приехал смотреть богатства, Оройтес так обманул его: он взял много лодок и во все наложил камни, а сверх камней до краев заложил золотом.
      Когда слуга Поликрата увидел эти лодки, он поверил, что лодки все по края были полны золотом; так и рассказал Поликрату.
      Тогда Поликрат захотел сам ехать к Оройтесу - смотреть его богатства. В эту самую ночь дочь Поликрата увидела во сне, что он будто висит на воздухе. Дочь и стала просить отца, чтоб он не ездил к Оройтесу; но отец рассердился и сказал, что он ее не отдаст замуж, если она не замолчит сейчас. А дочь сказала: "Я рада никогда не идти замуж, только не езди ты к Оройтесу: я боюсь, что с тобой случится беда".
      Отец не послушался ее и поехал. Когда он приехал, Оройтес схватил его и повесил до смерти. Так-то сон дочери и совершился.
      Так и случилось, как угадал Амазис, что большое счастье Поликрата кончилось большим несчастьем.
      ВОЛЬГА-БОГАТЫРЬ
      (Стихи-скаака)
      Что не мелки часты звездочки
      Рассажалися по поднебесью,
      Что ни ясен светел месяц
      Просветил в небе высокоем,
      Осветило красно солнышко
      Нашу землю святорусскую:
      На святой Руси на матушке
      Народился удал молодец
      Свет Вольга - сударь Буслаевич;
      От рожденья богатырского
      Потряслася мать сыра земля,
      Море сине всколыбалося,
      Рыбы в глубь моря забилися,
      Звери в чащи схоронилися,
      Потряслось царство турецкое.
      Вырастал Вольга семи годов
      Захотел он много мудрости.
      К мудрецам задался в выучку,
      И в наук пошло учение.
      Понимал Вольга все мудрости:
      Обучился первой мудрости
      Оборачиваться птицею;
      Обучился другой мудрости
      Оборачиваться рыбою;
      Обучился третьей мудрости
      Серым волком ся обертывать.
      Как и стал Вольга в пятнадцать лет,
      Подбирал Вольга дружинушку;
      И собрал он себе ровнюшек
      Удалых ли добрых молодцов
      Тридцать братьев без единого,
      Становился сам в тридцатыих.
      Как и стал Вольга с дружиною
      На крутом яру у Киева,
      Взговорит Вольга Буслаевич:
      "Вы, дружина моя храбрая,
      Тридцать братьев без единого,
      Сам Вольга я во тридцатыих,
      Вы большого брата Слушайте,
      Повелено дело делайте:
      Повяжите сети шелковы,
      Опускайте в море синее".
      Тут Вольгу дружина слушалась:
      Повязала сети шелковы,
      Опускала в море синее.
      Рыбой Вольга ся обертывал,
      Рыбой-щукою зубастою,
      Во станы поплыл глубокие,
      Распугал всю рыбу красную,
      Загонял рыбу во часты сети.
      Как и стал Вольга с дружиною
      На крутом яру у Киева,
      Взговорит Вольга Буслаевич:
      "Вы, дружина моя храбрая,
      Тридцать братьев без единого,
      Сам Вольга я во тридцатыих,
      Брата большего вы слушайте,
      Повелено дело делайте:
      Вейте шелковы веревочки,
      Расстанавливайте по лесу,
      На звериных ли на тропочках".
      Тут Вольгу дружина слушалась:
      Вила шелковы веревочки,
      Расстанавливала по лесу,
      Зверем Вольга ся обертывал,
      Серым волком голенастыим,
      Поскакал в леса дремучие,
      Во глухи ломы, во чащицы.
      Распугал он зверя кунного,
      Загонял зверя во петельки.
      Как и стал Вольга с дружиною
      На крутом яру у Киева,
      Взговорит Вольга Буслаевич:
      "Половили мы всю рыбушку
      Из синя моря глубокого,
      Половили зверя кунного
      Из темных лесов дремучиих:
      А и будет ли тот молодец,
      Чтоб сходил в царство турецкое
      Ко царю Салтан Бекетычу,
      Сведать думу его царскую".
      Молодцы тут стали прятаться,
      Что большой да за середнего,
      А середний что за меньшего,
      А ответа нет от меньшего.
      Говорит Вольга Буслаевич:
      "Вольге будет самому идти".
      Птицей Вольга ся обертывал,
      Высоко взвился под небесью:
      Прилетал в царство турецкое,
      На оконце сел косящато.
      Сидит царь Салтан Бекетович
      Со царицею Давыдьевной,
      Разговоры разговарива(е)т:
      Говорит Салтан Бекетович:
      "Ты, жена моя возлюбленна,
      Молода ли свет Давыдьевна,
      Воевать хочу святую Русь,
      Хочу взять я славный Киев-град,
      Подарить хочу по городу
      Девяти сынам по русскому;
      Да привезть хочу я шубоньку
      Дорогую, соболиную".
      Взговорит ему Давыдьевна:
      "Гой ты, царь Салтан Бекетович!
      Ты напрасно снаряжаешься
      Воевать на землю русскую.
      Али ты того не ведаешь
      На Руси все не по-старому.
      Осветило красно солнышко
      Славну землю святорусскую:
      Народился удал молодец
      Богатырь Вольга Буслаевич.
      Он теперь, Вольга Буслаевич,
      На окне сидит и слушает
      Наши речи с тобой тайные.
      Не возьмешь ты славный Киев-град,
      Не подаришь ты по городу
      Девяти сынам по русскому,
      А пропасть твоей головушке
      От того Вольги Бусла(е)вича".
      Тем словам Салтан не веровал,
      На царицу царь прогневался
      По лицу ударил белому,
      Прогонял он с глаз Давыдьевну.
      Догадался Вольг Буслаевич,
      Горностаем ся обертывал,
      В погреба бежал глубокие.
      Он тетивочки шелковые
      На луках тугих накусывал,
      С каленых-от стрел железочки
      Он повынимал - закапывал,
      Оборачивался птицею,
      Прилетал назад ко Киеву,
      Собирал свою дружинушку,
      Подходил к царству турецкому.
      Царство крепко огорожено
      Стеной d34 каменной, высокою.
      Во стене ворота крепкие,
      По булату золоченые,
      А засовы - крюки медные,
      Подворотня - дорог рыбий зуб,
      Мелким вырезом вырезана,
      По мудреным мелким вырезам
      В пору ли пролезть мурашику.
      Тут дружина закручинилась:
      "Как пройти нам стены каменны?
      Погубить ли добрым молодцам
      Нам головушки напрасные?"
      Догадался Вольг Буслаевич:
      Мурашом себя обертывал,
      Добрых молодцов мурашками,
      Пролезал с своей дружиною
      В подворотню зуба рыбьего;
      За стеной Вольга Буслаевич
      Оборачивал мурашиков
      Молодцами с сбруей ратною.
      Взговорит ли Вольг Буслаевич:
      "Вы большого брата слушайте.
      Повелено дело делайте:
      В славном царстве во турецкиим
      Вырубайте стар и малого.
      Изведите всех до кореня:
      Оставляйте только лучшиих
      Тридцать душек красных девушек".
      Тут Вольгу дружина слушалась:
      В славном царстве во турецкиим
      Вырубала стар и малого,
      Изводила всех до кореня,
      Не оставила на семена;
      Оставляла только лучшиих
      Тридцать душек красных девушек.
      Сам Вольга царя отыскивал
      Во палатах его каменных:
      Двери заперты железные,
      Во дверях засовы крепкие;
      Взговорит ли Вольг Буслаевич:
      "Хоть ногу сломать, а выставить!"
      Пнул ногой двери железные,
      Поломал засовы крепкие;
      Царя славного турецкого
      Брал Вольга за ручки белые.
      Говорил Вольга Буслаевич:
      "А не бьют царей, не казнят вас",
      Царя хлопнул о кирпищат пол,
      И расшиб Салтана вдребезги.
      Тут дружину свою храбрую
      Вольга поровну оделивал
      Табунов коней по тысяче,
      По бочонку красна золота
      Да по девушке на молодца.