Картина первая

      Грязная комната трактира. Стол с пьющими чай и водку. На первом плане столик, у которого сидит опустившийся, оборванный Федя и с ним Петушков, внимательный, нежный человек с длинными волосами, духовного вида. Оба слегка выпивши.

Явление первое

      Федя и Петушков.
       Петушков.Я понимаю, понимаю. Вот это настоящая любовь. Ну и что ж?
       Федя.Да, знаете, если бы эти чувства проявились у девушки нашего круга, чтобы она пожертвовала всем для любимого человека… а тут цыганка, вся воспитанная на корысти, и эта чистая, самоотверженная любовь — отдает все, а сама ничего не требует. Особенно этот контраст.
       Петушков.Да, это у нас в живописи валёр называется. Только тогда можно сделать вполне ярко-красный, когда кругом… Ну, да не в том дело. Я понимаю, понимаю…
       Федя.Да, и это, кажется, один добрый поступок у меня за душой — то, что я не воспользовался ее любовью. А знаете отчего?
       Петушков.Жалость…
       Федя.Ох, нет. У меня к ней жалости не было. У меня перед ней всегда был восторг, и когда она пела — ах, как пела, да и теперь, пожалуй, поет, — и всегда я на нее смотрел снизу вверх. Не погубил я ее просто потому, что любил. Истинно любил. И теперь это хорошее, хорошее воспоминание. (Пьет.)
       Петушков.Вот понимаю, понимаю. Идеально.
       Федя.Я вам что скажу: были у меня увлечения. И один раз я был влюблен, такая была дама — красивая, и я был влюблен, скверно, по-собачьи, и она мне дала rendez-vous. И я пропустил его, потому что счел, что подло перед мужем. И до сих пор, удивительно, когда вспоминаю, то хочу радоваться и хвалить себя за то, что поступил честно, а… раскаиваюсь, как в грехе. А тут с Машей — напротив. Всегда радуюсь, радуюсь, что ничем не осквернил это свое чувство… Могу падать еще, весь упасть, все с себя продам, весь во вшах буду, в коросте, а этот бриллиант, не брильянт, а луч солнца, да, — во мне, со мной.
       Петушков.Понимаю, понимаю. Где же она теперь?
       Федя.Не знаю. И не хотел бы знать. Это все было из другой жизни. И не хочу мешать с этой.
      За столом сзади слышен крик женщины. Хозяин приходит и городовой — уводят. Федя и Петушков глядят, слушают и молчат.
       Петушков (после того, как там затихло).Да, ваша жизнь удивительная.
       Федя.Нет, самая простая. Всем ведь нам в нашем круге, в том, в котором я родился, три выбора — только три: служить, наживать деньги, увеличивать ту пакость, в которой живешь. Это мне было противно, может быть не умел, но, главное, было противно. Второй — разрушать эту пакость; для этого надо быть героем, а я не герой. Или третье: забыться — пить, гулять, петь. Это самое я и делал. И вот допелся. (Пьет.)
       Петушков.Ну, а семейная жизнь? Я бы был счастлив, если бы у меня была жена. Меня жена погубила.
       Федя.Семейная жизнь? Да. Моя жена идеальная женщина была. Она и теперь жива. Но что тебе сказать? Не было изюминки, — знаешь, в квасе изюминка? — не было игры в нашей жизни. А мне нужно было забываться. А без игры не забудешься. А потом я стал делать гадости. А ведь ты знаешь, мы любим людей за то добро, которое мы им сделали, и не любим за то зло, которое мы им делали. А я ей наделал зла. Она как будто любила меня.
       Петушков.Отчего вы говорите: как будто?
       Федя.А оттого говорю, что никогда не было в ней того, чтоб она в душу мне влезла, как Маша. Ну, да не про то. Она беременная, кормящая, а я пропаду и вернусь пьяный. Разумеется, за это самое все меньше и меньше любил ее. Да, да (приходит в восторг),вот сейчас пришло в голову: оттого-то я люблю Машу, что я ей добро сделал, а не зло. Оттого люблю. А ту мучал за то… не то что не люблю… Да нет, просто не люблю. Ревновал — да, но и то прошло.

Явление второе

      Те же и Артемьев.
      Подходит Артемьев с кокардой, крашеными усами, в подправленной древней одежде.
       Артемьев.Приятного аппетита. (Кланяется Феде.)Познакомились с артистом-художником? Федя (холодно).Да, мы знакомы.
       Артемьев (Петушкову).Что ж, портрет кончил?
       Петушков.Нет, расстроилось.
       Артемьев (садится).Я не мешаю вам?
      Федя и Петушков молчат.
       Петушков.Федор Васильевич рассказывал про свою жизнь.
       Артемьев.Тайны? Так я не мешаю, продолжайте. Я-то уж в вас не нуждаюсь. Свиньи. (Отходит к соседнему столу и требует себе пива. Все время слушает разговор Феди с Петушковым, перегибаясь к ним.)
       Федя.Не люблю этого господина.
       Петушков.Обиделся.
       Федя.Ну, бог с ним. Не могу. Как такой человек — у меня слова не идут. Вот с вами мне легко, приятно. Так что я говорил?
       Петушков.Говорили, что ревновали. Ну, а как же вы разошлись с вашей женой?
       Федя.Ах. (Задумывается.)Это удивительная история. Жена моя замужем.
       Петушков.Как же? Развод?
       Федя.Нет. (Улыбается.)Она от меня осталась вдовой.
       Петушков.То есть как же?
       Федя.А так же: вдовой. Меня ведь нет.
       Петушков.Как нет?
       Федя.Нет. Я труп. Да.
      Артемьев перегибается, прислушивается. Видите ли… Вам я могу сказать. Да это давно, и фамилию мою настоящую вы не знаете. Дело было так. Когда я уже совсем измучал жену, прокутил все, что мог, и стал невыносим, явился покровитель ей. Не думайте, что что-нибудь грязное, нехорошее, — нет, мой же приятель и хороший, хороший человек, только прямая во всем противоположность мне. А так как у меня гораздо больше дурного, чем хорошего, то это и был и есть хороший, очень хороший человек: честный, твердый, воздержный и просто добродетельный. Он знал жену с детства, любил ее и потом, когда она вышла за меня, примирился с своей участью. Но потом, когда я стал гадок, стал мучать ее, он стал чаще бывать у нас. Я сам желал этого. И они полюбили друг друга, а я к этому времени совсем свихнулся и сам бросил жену. А тут еще Маша. Я сам предложил им жениться. Они не хотели. Но я все делался невозможнее и невозможнее, кончилось тем, что…
       Петушков.Как всегда…
       Федя.Нет. Я уверен и знаю, что они оставались чисты. Он, религиозный человек, считал грехом брак без благословенья. Ну, стали требовать развод, чтоб я согласился. Надо было взять на себя вину. Надо было всю эту ложь… И я не мог. Поверите ли, мне легче было покончить с собой, чем лгать. И я уже хотел покончить. А тут добрый человек говорит: зачем? И все устроили. Прощальное письмо я послал, а на другой день нашли на берегу одежду и мой бумажник, письма. Плавать я не умею.
       Петушков.Ну, а как же тело-то, не нашли же?
       Федя.Нашли. Представьте. Через неделю нашли тело какое-то. Позвали жену смотреть. Разложившееся тело. Она взглянула. — Он? — Он. — Так и осталось, Меня похоронили, а они женились и живут здесь и благоденствуют. А я — вот он. И живу и пью. Вчера ходил мимо их дома. Свет в окнах, тень чья-то прошла по сторе. И иногда скверно, а иногда ничего. Скверно, когда денег нет… (Пьет.)
       Артемьев (подходит).Ну, уж простите, слышал вашу историю. История очень хорошая и, главное, полезная. Вы говорите — скверно, когда денег нет. Это нет сквернее. А вам в вашем положении надо всегда иметь деньги. Ведь вы труп. Хорошо.
       Федя.Позвольте. Я не вам рассказывал и не желаю ваших советов.
       Артемьев.А я желаю их вам подать. Вы труп, а если оживете, то что они-то — ваша супруга с господином, которые благоденствуют, — они двоеженцы и в лучшем случае проследуют в не столь отдаленные. Так зачем же вам без денег быть?
       Федя.Прошу вас оставить меня.
       Артемьев.Просто пишите письмо. Хотите, я напишу, только дайте адрес, а вы меня поблагодарите.
       Федя.Убирайтесь. Я вам говорю. Я вам ничего не говорил.
       Артемьев.Нет, говорили. Вот он свидетель. Половой слышал, что вы говорили, что труп.
       Половой.Мы ничего не знаем.
       Федя.Негодяй.
       Артемьев.Я негодяй? Эй, городовой. Акт составить.
      Федя встает и уходит. Артемьев держит его. Приходит городовой.
      Занавес

Картина вторая

      Действие в деревне, на террасе, обросшей плющом.

Явление первое

      Анна Дмитриевна Каренина, Лиза беременная, нянька с ребенком.
       Лиза.Теперь уж едет со станции.
       Мальчик.Кто едет?
       Лиза.Папа.
       Мальчик.Папа едет со станции?
       Лиза.C'est йtonnant comme il l'aime, tout-а-fait comme son pиre.
       Анна Дмитриевна.Tant mieux. Se souvient-il de son pиre vйritable?.
       Лиза (вздыхает).Я не говорю ему. Думаю, зачем его путать? А потом думаю, что надо сказать ему. Вы как думаете, maman?
       Анна Дмитриевна.Я думаю, Лиза, что это дело чувства, и если ты отдашься своему чувству, твое сердце подскажет тебе, что и когда надо сказать. Как удивительно умиротворяет смерть. Признаюсь, было время, когда он, Федя, — ведь я его знала ребенком, — был мне неприятен, но теперь я только помню его милым юношей, другом Виктора и тем страстным человеком, который хоть и незаконно, нерелигиозно, но пожертвовал собой для тех, кого любил. On aura beau dire, l'action est belle… Надеюсь, Викттр не забудет привезти шерсти, сейчас вся выйдет. (Вяжет.)
       Лиза.Вот он и едет.
      Слышны колеса и бубенчик. Лиза встает и подходит к краю террасы. Кто-то с ним, дама. Маша! Я ее сто лет не видала. (Идет к двери.)

Явление второе

      Те же. Входят Каренин и Марья Васильевна.
       Марья Васильевна (целуется с Лизой и Анной Дмитриевной).Викттр меня встретил и увез.
       Анна Дмитриевна.Прекрасно сделал.
       Марья Васильевна.Да, разумеется. Думаю, когда еще увижу, и опять отложу, вот и приехала, если не прогоните, — до вечернего поезда.
       Каренин (целует жену и мать и мальчика).А я как счастлив, поздравьте меня. Два дня дома. Завтра вес без меня сделают.
       Лиза.Прекрасно. Два дня. Давно не бывало. Съездим в пустынь. Да?
       Марья Васильевна.Как похож! Какой молодец! Только бы не все наследовал: сердце отцовское.
       Анна Дмитриевна.Но не слабость.
       Лиза.Всё, всё. Виктур согласен со мной, что если бы только смолоду оно было направлено.
       Марья Васильевна.Ну, я этого ничего не понимаю. Я только не могу подумать о нем без слез.
       Лиза.И мы тоже. Как он вырос в нашей памяти.
       Марья Васильевна.Да, я думаю.
       Лиза.Как казалось неразрешимо одно время. И как вдруг все разрешилось.
       Анна Дмитриевна.Ну, Викттр, привез шерсть?
       Каренин.Привез, привез. (Берет мешок и выбирает.)Вот шерсть, вот одеколон, и вот письма, и вот конверт казенный на твое имя (подает жене).Ну-с, Марья Васильевна, если вам угодно помыться, то я проведу вас. Мне и самому нужно почиститься, а то сейчас обедать. Лиза! Ведь в нижнюю угловую Марью Васильевну?
      Лиза, бледная, трясущимися руками держит бумагу и читает. Что с тобой? Лиза! Что там?
       Лиза.Он жив. Боже мой! Когда он освободит меня! Викттр! Что это? (Рыдает.)
       Каренин (берет бумагу и читает).Это ужасно.
       Анна Дмитриевна.Что, да скажи же.
       Каренин.Это ужасно. Он жив. И она двоемужница, и я преступник. Это бумага от судебного следователя, который требует к себе Лизу.
       Анна Дмитриевна.Какой ужасный человек… Зачем он это сделал?
       Каренин.Все ложь, ложь.
       Лиза.О, как я ненавижу его. Я не знаю, что я говорю. (Уходит в слезах. Каренин за нею.)

Явление третье

      Анна Дмитриевна и Марья Васильевна.
       Марья Васильевна.Как же он остался жив?
       Анна Дмитриевна.Знаю только, что как только Виктор прикоснулся к этому миру грязи, они затянут его. Вот и затянули. Все обман, все ложь.
      Занавес

Картина первая

      Камера судебного следователя.

Явление первое

      Судебный следователь. Мельников и письмоводитель.
       Судебный следователь (сидит за столом и разговаривает с Мельниковым. Сбоку письмоводитель. Перебирает бумаги).Да я ей никогда этого не говорил. Она выдумала, а потом меня упрекает.
       Мельников.Она не упрекает, а огорчается.
       Судебный следователь.Ну хорошо, я приду обедать. А теперь дело очень интересное. (Письмоводителю.)Просите.
       Письмоводитель.Обоих?
       Судебный следователь (кончая курить и пряча папиросу).Нет, одну госпожу Каренину, или, правильнее, по первому мужу — Протасову.
       Мельников (уходя).А, это Каренина.
       Судебный следователь.Да. Грязное дело. Положим, я еще только начинаю расследование, но нехорошо. Ну, прощай.
      Мельников уходит.

Явление второе

      Судебный следователь, письмоводитель и Лиза под вуалью, в черном, входит.
       Судебный следователь.Прошу покорно. (Указывая на стул.)Поверьте, что очень сожалею о необходимости делать вам вопросы, но мы поставлены в необходимость… Пожалуйста, успокойтесь и знайте, что вы можете не отвечать на вопросы. Только мое мнение, что нам, да и для всех лучше — правда. Всегда лучше и даже практичнее.
       Лиза.Мне нечего скрывать.
       Судебный следователь.Так вот. (Смотрит в бумаги.).Ваше имя, звание, исповедание — это все я записал — так?
       Лиза.Да.
       Судебный следователь.Вы обвиняетесь в том, что вы, зная о том, что ваш муж жив, вышли замуж за другого.
       Лиза.Я не знала.
       Судебный следователь.И еще в том, что уговорили своего мужа, подкупив его деньгами, совершить обман — подобие самоубийства, с тем чтобы освободиться от него.
       Лиза.Все это неправда.
       Судебный следователь.Так вот позвольте несколько вопросов. Переслали вы ему в июле прошлого года деньги тысячу двести рублей?
       Лиза.Деньги эти были его деньги. Они были выручены за его вещи. И в то время как я рассталась с ним и ждала от него развода, я послала их ему.
       Судебный следователь.Так-с. Очень хорошо. Деньги эти посланы семнадцатого июля, то есть за два дня до его исчезновения.
       Лиза.Кажется, что семнадцатого июля. Я не помню.
       Судебный следователь.А почему прекращены были ходатайства в консистории в то же время и было отказано адвокату?
       Лиза.Не знаю.
       Судебный следователь.Ну-с, а когда полиция пригласила вас свидетельствовать труп, каким образом признали вы в нем своего супруга?
       Лиза.Я была так взволнована тогда, что не смотрела на тело. И так была уверена, что это он, что, когда меня спросили, я ответила, кажется, что он.
       Судебный следователь.Да, вы не рассмотрели от весьма понятного волнения. Хорошо-с. Ну-с, а почему, позвольте узнать, от вас ежемесячно была посылка денег в Саратов, в тот самый город, в котором проживал ваш первый муж?
       Лиза.Деньги эти посылал мой муж. И я не могу сказать про их назначение, так как это не моя тайна. Но только они не посылались Федору Васильевичу. Мы были твердо уверены, что его нет. Это я могу вам верно сказать.
       Судебный следователь.Очень хорошо. Одно позвольте вам заметить, милостивая государыня, мы слуги закона, но это не мешает нам быть людьми. И поверьте, что я понимаю вполне ваше положение и принимаю участие в нем. Вы были связаны с человеком, который тратил имущество, делал неверности, ну, одним словом, делал несчастье вам.
       Лиза.Я любила его.
       Судебный следователь.Да, но все-таки вам естественно желание освободиться, и вы избрали этот более простой путь, не подумав о том, что это приведет вас к тому, что считается преступлением двоебрачия, — это понятно и мне. И присяжные поймут это. И потому я бы советовал вам открыть все.
       Лиза.Мне нечего открывать. Я никогда не лгала. (Плачет.)Я не нужна больше?
       Судебный следователь.Я бы попросил вас побыть еще здесь. Я не буду, не буду больше беспокоить вас вопросами. Только извольте прочесть и подписать вот допрос. Так ли выражены ваши ответы? Прошу покорно сюда. (Указывает кресло у окна. К письмоводителю.)Попросите господина Каренина.

Явление третье

      Те же. Входит Каренин, строго, торжественно.
       Судебный следователь.Прошу покорно.
       Каренин.Благодарю. (Стоит.)Что вам угодно?
       Судебный следователь.Я обязан снять допрос.
       Каренин.В качестве чего?
       Судебный следователь (улыбаясь).Я в качестве судебного следователя. С вас же я должен снять допрос в качестве обвиняемого.
       Каренин.Вот как? В чем же?
       Судебный следователь.[В женитьбе на замужней женщине ]. Впрочем, позвольте сделать вопросы по порядку. Присядьте.
       Каренин.Благодарю.
       Судебный следователь.Ваше имя?
       Каренин.Виктор Каренин.
       Судебный следователь.Звание?
       Каренин.Камергер, действительный статский советник.
       Судебный следователь.Возраст?
       Каренин.Тридцать восемь лет.
       Судебный следователь.Веры?
       Каренин.Православной, под судом и следствием не бывал. Ну-с?
       Судебный следователь.Известно ли вам было, что Федор Васильевич Протасов жив, когда вы вступали в брак с его женою?
       Каренин.Не было известно. Мы оба были убеждены, что он утонул.
       Судебный следователь.Куда вы посылали ежемесячно деньги в Саратов после ложного известия о смерти Протасова?
       Каренин.Я не желаю отвечать на этот вопрос.
       Судебный следователь.Очень хорошо. С какою целью были посланы вами деньги тысячу двести рублей господину Протасову перед самой симуляцией его смерти семнадцатого июля?
       Каренин.Деньги эти были переданы мне моею женою.
       Судебный следователь.Госпожою Протасовой?
       Каренин.Моею женою для отправки ее мужу. Деньги эти она считала его собственностью и, разорвав связи с ним, считала несправедливым удержать эти деньги.
       Судебный следователь.Теперь еще один вопрос: почему вы прекратили ходатайство о разводе?
       Каренин.Потому что Федор Васильевич взял на себя это ходатайство и писал мне об этом.
       Судебный следователь.Есть у вас это письмо?
       Каренин.Письмо затеряно.
       Судебный следователь.Как странно, что затеряно и отсутствует все то, что могло бы убедить правосудие в справедливости ваших показаний.
       Каренин.Нужно вам еще что-нибудь?
       Судебный следователь.Мне ничего не нужно, кроме исполнения моего долга, а вам нужно оправдаться, и я сейчас советовал госпоже Протасовой и то же посоветовал бы вам: не скрывать того, что всем очевидно, а рассказать все, как было дело. Тем более что господин Протасов в таком положении, что он уже показывал все, как было, и, вероятно, и на суде все так же покажет. Я бы советовал…
       Каренин.Я бы просил вас оставаться в рамках исполнения своих обязанностей. А советы свои оставить. Можем мы уйти? (Подходит к Лизе. Она встает и берет его за руку.)
       Судебный следователь.Очень сожалею, что должен задержать вас…
      Каренин удивленно оборачивается. О нет, не в том смысле, чтобы арестовать вас. Хотя это и было бы удобнее для расследования истины, я не прибегну к этой мере. Я только желал бы при вас сделать допрос Протасову и дать вам с ним очную ставку, при которой вам удобнее будет уличить его в неправде. Прошу присесть. Позовите господина Протасова.

Явление четвертое

      Те же. Входит грязный, опустившийся Федя.
       Федя (обращается к Лизе и Каренину).Лиза, Лизавета Андреевна, Виктор. Я не виноват. Я хотел сделать лучше. А если виноват… Простите, простите… (Кланяется им в ноги.)
       Судебный следователь.Прошу вас отвечать на вопросы.
       Федя.Спрашивайте.
       Судебный следователь.Ваше имя?
       Федя.Ведь вы знаете.
       Судебный следователь.Прошу вас отвечать.
       Федя.Ну, Федор Протасов.
       Судебный следователь.Ваше звание, года, вера?
       Федя (молчит).Как вам не совестно спрашивать эти глупости? Спрашивайте, что нужно, а не пустяки.
       Судебный следователь.Я прошу вас быть осторожнее в ваших выражениях и отвечать на мои вопросы.
       Федя.Ну, коли не совестно, извольте. Звание — кандидат, года — сорок, веры — православной. Ну-с, дальше?
       Судебный следователь.Было ли известно господину Каренину и вашей жене, что вы живы, когда вы оставили свою одежду на берегу реки и сами скрылись?
       Федя.Наверно, нет. Я хотел точно убить себя, но потом… Ну, да это не нужно рассказывать. Дело в том, что они ничего не знали.
       Судебный следователь.Как же вы полицейскому чиновнику показывали по-другому?
       Федя.Какому полицейскому чиновнику? А, это когда он ко мне пришел в Ржанов дом? Я был пьян и врал ему, что — не помню. Все это вздор. Теперь я не пьян и говорю всю правду. Они ничего не знали. Они верили, что меня нет. И я рад был этому. И это бы так и осталось, если б не негодяй Артемьев. И если кто виноват, то я один.
       Судебный следователь.Я понимаю, что вы хотите быть великодушны, но закон требует истины. Почему вам посланы были деньги?
      Федя молчит. Вы получали через Симонова посылаемые вам в Саратов деньги?
      Федя молчит. Почему же вы не отвечаете? В протоколе будет записано, что на эти вопросы обвиняемый не отвечал, и это может очень повредить и вам и им. Так как же?
       Федя (молчит и потом).Ах, господин следователь, как вам не стыдно. Ну что вы лезете в чужую жизнь? Рады, что имеете власть, и, чтоб показать ее, мучаете не физически, а нравственно людей, которые в тысячи раз лучше вас.
       Судебный следователь.Прошу вас…
       Федя.Нечего просить. Я скажу все, что думаю. (Письмоводителю.)А вы пишите. По крайней мере в первый раз будут в протоколе разумные человеческие речи. (Возвышает голос.)Живут три человека: я, он, она. Между ними сложные отношения, борьба добра со злом, такая духовная борьба, о которой вы понятия не имеете. Борьба эта кончается известным положением, которое все развязывает. Все успокоены. Они счастливы — любят память обо мне. Я в своем падении счастлив тем, что я сделал, что должно, что я, негодный, ушел из жизни, чтобы не мешать тем, кто полон жизни и хороши. И мы все живем. Вдруг является негодяй, шантажист, который требует от меня участия в шантаже. Я прогоняю его. Он идет к вам, к борцу за правосудие, к охранителю нравственности. И вы, получая двадцатого числа по двугривенному за пакость, надеваете мундир и с легким духом куражитесь над ними, над людьми, которых вы мизинца не стоите, которые вас к себе в переднюю не пустят. Но вы добрались и рады…
       Судебный следователь.Я вас выведу.
       Федя.Я не боюсь никого, потому что я труп и со мной ничего не сделаете; нет того положения, которое было бы хуже моего. Ну и ведите.
       Каренин.Мы можем уйти?
       Судебный следователь.Сейчас. Подписать протокол.
       Федя.И как бы смешны вы были, если бы не были так гадки.
       Судебный следователь.Уведите его. Я арестую вас.
       Федя (к Каренину и Лизе).Так простите.
       Каренин (подходит и подает руку).Так, видно, должно было быть.
      Лиза проходит. Федя низко кланяется.
      Занавес