Гросман
(встает, подходит к Семену, поднимает и опускает его руку).Теперь интересно бы произвести контрактуру. Субъект в полном гипнозе.
Профессор
(к Леониду Федоровичу).Вы видите, видите?
Гросман.Если вы желаете…
Доктор.Да уж позвольте, батюшка, Алексею Владимировичу распорядиться, штука-то выходит серьезная.
Профессор.Оставьте его. Он говорит уже во сне.
Толстая барыня.Как я рада теперь, что решилась присутствовать. Страшно, но все-таки я рада, потому что я мужу всегда говорила…
Леонид Федорович.Прошу помолчать.
Таня проводит ниткой по голове толстой барыни.
Толстая барыня.Ай!
Леонид Федорович.Что? Что?
Толстая барыня.Он меня за волосы взял.
Леонид Федорович
(шепотом).Не бойтесь, ничего, подайте ему руку. Рука бывает холодная, но я это люблю.
Толстая барыня
(прячет руку).Ни за что!
Сахатов.Да, странно, странно!
Леонид Федорович.Он здесь и ищет общения. Кто хочет спросить что-нибудь?
Сахатов.Позвольте, я спрошу.
Профессор.Сделайте одолжение.
Сахатов.Верю я или нет?
Таня стучит два раза.
Профессор.Ответ утвердительный.
Сахатов.Позвольте, я еще спрошу. Есть у меня в кармане десятирублевая бумажка?
Таня стучит много раз и проводит ниткой по голове Сахатова. Ах!..
(Хватает нитку и обрывает ее.)
Профессор.Я бы просил присутствующих не делать неопределенных или шутливых вопросов. Ему неприятно.
Сахатов.Нет, позвольте, у меня в руке нитка.
Леонид Федорович.Нитка? Держите ее. Это часто бывает; не только нитка, но шелковые снурки, самые древние.
Сахатов.Нет, однако откуда же нитка?
Таня бросает в него подушкой. Позвольте, позвольте! Что-то мягкое ударило меня в голову. Позвольте свет, — тут что-нибудь…
Профессор.Мы просим вас не нарушать проявления.
Толстая барыня.Ради бога, не нарушайте! И я хочу спросить, можно?
Леонид Федорович.Можно, можно. Спрашивайте.
Толстая барыня.Я хочу спросить о своем желудке. Можно? Я хочу спросить, что мне принимать, аконит или белладонну?
Молчание, шепот в стороне молодых людей, и вдруг Василий Леонидыч кричит, как грудной ребенок: «Уа! уа!» Хохот. Захватывая носы и рты и фыркая, девицы с Петрищевым убегают. Ах, это верно, и этот монах опять родился!
Леонид Федорович
(в бешенстве, гневным шепотом).Кроме глупости, от тебя ничего. Если не умеешь держать себя прилично, то уйди.
Василий Леонидыч уходит.
Явление двадцатое
Леонид Федорович, профессор, толстая барыня, Сахатов, Гросман, доктор, Семен и Таня. Темнота, молчание.
Толстая барыня.Ах, как жаль! Теперь уж нельзя спрашивать. Он родился.
Леонид Федорович.Нисколько. Это глупости Вово. А
онтут. Спрашивайте.
Профессор.Это часто бывает; эти шутки, насмешки — самое обыкновенное явление. Я полагаю, что
онздесь еще. Впрочем, мы можем спросить. Леонид Федорович, вы?
Леонид Федорович.Нет, пожалуйста, вы. Меня это расстроило. Так неприятно! Эта бестактность!..
Профессор.Хорошо, хорошо!.. Николай! ты здесь еще?
Таня стучит два раза и звонит в колокольчик. Семен начинает рычать и разводить руками. Захватывает Сахатова и профессора и давит их. Какое неожиданное проявление! Воздействие на самого медиума. Этого не бывало. Леонид Федорович, наблюдайте, мне неловко. Он давит меня. Да смотрите, что Гросман? Теперь нужно полное внимание.
Таня бросает мужицкую бумагу на стол.
Леонид Федорович.Что-то упало на стол.
Профессор.Смотрите, что упало.
Леонид Федорович.Бумага! Сложенный лист бумаги.
Таня бросает дорожную чернильницу. Чернильница!
Таня бросает перо. Перо!
Семен рычит и давит.
Профессор
(задавленный).Позвольте, позвольте, совершенно новое явление: не вызванная медиумическая энергия действует, а сам медиум. Однако откройте чернильницу и положите на бумагу перо, он напишет, напишет.
Таня заходит сзади Леонида Федоровича и бьет его по голове гитарой.
Леонид Федорович.Ударил меня по голове!
(Смотрит на стол.)Перо не пишет еще, и бумага сложена.
Профессор.Посмотрите, что за бумага, делайте скорей; очевидно, двойная сила: его и Гросмана — производит пертурбации.
Леонид Федорович
(выходит с бумагой в дверь и тотчас возвращается).Необычайно! Бумага эта — договор с крестьянами, который я нынче утром отказался подписать и отдал назад крестьянам. Вероятно,
онхочет, чтоб я подписал его?
Профессор.Разумеется! Разумеется! Да вы спросите.
Леонид Федорович.Николай! Или ты желаешь…
Таня стучит два раза.
Профессор.Слышите? Очевидно, очевидно!
Леонид Федорович берет перо и выходит.
Таня стучит, играет на гитаре и гармонии и лезет опять под диван. Леонид Федорович возвращается. Семен потягивается и прокашливается.
Леонид Федорович.Он просыпается. Можно зажечь свечи.
Профессор
(поспешно).Доктор, доктор, пожалуйста, температуру и пульс. Вы увидите, что сейчас обнаружится повышение.
Леонид Федорович
(зажигает свечи).Ну что, господа неверующие?
Доктор
(подходя к Семену и вставляя термометр).Ну-ка, молодец. Что, поспал? Ну-ка, это вставь и давай руки.
(Смотрит на часы.)
Сахатов
(пожимает плечами).Могу утверждать, что медиум не мог делать всего того, что происходило. Но нитка?.. Я бы желал объяснения нитки.
Леонид Федорович.Нитка, нитка! Тут были явления посерьезнее.
Сахатов.Не знаю. Во всяком случае — je rйserve mon opinion.
Толстая барыня
(к Сахатову).Нет, как же вы говорите: je rйserve mon opinion. A младенец-то с крылышками? Разве вы не видали? Я сначала подумала, что это кажется; но потом ясно, ясно, как живой…
Сахатов.Могу говорить только о том, что видел. Я не видал этого, не видал.
Толстая барыня.Ну как же! Совсем ясно было видно. А с левой стороны монах в черном одеянье, еще нагнулся к нему…
Сахатов
(отходит).Какое преувеличение!
Толстая барыня
(обращается к доктору).Вы должны были видеть. Он с вашей стороны поднимался.
Доктор, не слушая ее, продолжает считать пульс.
(Гросману.)И свет, свет от него, особенно вокруг личика. И выраженье такое кроткое, нежное, что-то вот этакое небесное!
(Сама нежно улыбается.)
Гросман.Я видел свет фосфорический, предметы изменяли место, но более я ничего не видел.
Толстая барыня.Ну, полноте! Это вы так. Это оттого, что вы, ученые школы Шаркт, не верите в загробную жизнь. А меня никто теперь, никто в мире не разуверит в будущей жизни.
Гросман уходит от нее. Нет, нет, что ни говорите, а это одна из самых счастливых минут в моей жизни. Когда Саразате играл, и эта… Да!
(Никто ее не слушает. Она подходит к Семену.)Ну, ты мне скажи, ты, дружок, что чувствовал? Очень тебе было тяжело?
Семен
(смеется.)Так точно.
Толстая барыня.Все-таки терпеть можно?
Семен.Так точно.
(К Леониду Федоровичу.)Прикажете идти?
Леонид Федорович.Иди, иди.
Доктор
(к профессору).Пульс тот же, но температура понизилась.
Профессор.Понизилась?
(Задумывается и вдруг догадывается.)Так и должно было быть, — должно было быть понижение! Двойная энергия, пересекаясь, должна была произвести нечто вроде интерференции. Да, да.
(Говорят все вместе, уходя):
Леонид Федорович.Мне одно жалко, что полной материализации не было. Но все-таки… господа, милости просим в гостиную.
Толстая барыня.Особенно меня поразило, когда он взмахнул крылышками, и видно было, как он поднимается.
Гросман
(Сахатову).Если бы держаться одного гипноза, можно бы произвести полную эпилепсию. Успех мог бы быть совершенный.
Сахатов.Интересно, но не вполне убедительно! — все, что могу сказать.
Явление двадцать первое
Леонид Федорович с бумагой. Входит Федор Иваныч.
Леонид Федорович.Ну, Федор, какой сеанс был — удивительный! Оказывается, что землю-то надо уступить крестьянам на их условиях.
Федор Иваныч.Вот как!
Леонид Федорович.Да как же?
(Показывает бумагу.)Представь, бумага, которую я им отдал, оказалось на столе. Я подписал.
Федор Иваныч.Как же она попала сюда?
Леонид Федорович.Да вот попала.
(Уходит.) Федор Иваныч уходит за ним.
Явление двадцать второе
Таня одна, вылезает из-под дивана и смеется.
Таня.Батюшки мои! Голубчики! Набралась я страху, как он за нитку поймал.
(Визжит.)Ну, да все-таки вышло, — подписал!
Явление двадцать третье
Таня и Григорий.
Григорий.Так это ты их дурачила?
Таня.А вам что?
Григорий.А что ж, думаешь, барыня за это похвалит? Нет, шалишь, теперь попалась. Расскажу твои плутни, коли по-моему не сделаешь.
Таня.И по-вашему не сделаю, и ничего вы мне не сделаете.
Занавес
Действие четвертое
Театр представляет декорацию первого действия.
Явление первое
Два выездных лакея в ливреях. Федор Иваныч и Григорий.
1-й лакей
(с седыми бакенбардами).Нынче к вам к третьим. Спасибо, в одной стороне приемные дни. У вас прежде по четвергам было.
Федор Иваныч.Затем переменили на субботу чтобы заодно: у Головкиных, у Граде-фон-Грабе…
2-й лакей.У Щербаковых так-то хорошо, что как бал, так лакеям угощение.
Явление второе
Те же. Сверху сходят княгиня с княжной. Бетси провожает их. Княгиня глядит в книжечку, на часы и садится на ларь. Григорий надевает ей ботики.
Княжна.Нет, ты, пожалуйста, приезжай. А то ты откажешься, Додо откажется — ничего и не выйдет.
Бетси.Не знаю. К Шубиным надо непременно. Потом репетиция.
Княжна.Успеешь. Нет, ты пожалуйста. Ne nous fais pas faux bond.
Федя будет и Коко.
Бетси.J'en ai par dessus la tкte de votre Coco.
Княжна.Я думала, что я его здесь найду. Ordinairement il est d'une exactitude…
Бетси.Он непременно будет.
Княжна.Когда я его вижу с тобой, мне кажется, что он только что сделал или вот сделает предложение.
Бетси.Да уж, вероятно, придется пройти через это, И так неприятно!
Княжна.Бедный Коко! Он так влюблен.
Бетси.Cessez, les gens.
Княжна садится на диванчик, разговаривая шепотом. Григорий надевает ей ботики.
Княжна.Так до вечера.
Бетси.Постараюсь.
Княгиня.Так скажите папа, что я ничему не верю, но приеду посмотреть его нового медиума. Чтоб он дал знать. Прощайте, ma toute belle.
(Целует и уходит с княжной.)
Бетси уходит наверх.
Явление третье
Два лакея, Федор Иваныч и Григорий.
Григорий.Не люблю старух обувать: не перегнется никак, от живота не видит, тычет мимо всё; то ли дело молоденькую — приятно и ножку в руки взять.
2-й лакей.Тоже разбирает.
1-й лакей.Нашему брату этого разбирать не полагается.
Григории.Отчего ж не разбирать, разве мы не люди? Это они думают, что мы не понимаем; как сейчас разговорились, взглянули на меня, сейчас: ле жан.
2-й лакей.А это что ж?
Григорий.А это значит по-русски: не говори, поймут. За обедом тоже; а я понимаю. Вы говорите: разница, — никакой нет.
1-й лакей.Разница большая, кто понимает.
Григорий.Разницы нет никакой. Нынче я лакей, а завтра, может, и не хуже их жить буду. И за лакеев замуж выходят, разве не бывало? Пойти покурить.
(Уходит.)
Явление четвертое
Те же, без Григория.
2-й лакей.А смелый этот у вас молодой человек.
Федор Иваныч.Пустой малый, не способен к службе; в конторщиках был, набаловался. Я и не советовал брать, да барыне понравился — виден для выезда.
1-й лакей.Я бы его к нашему графу, он бы его поставил в точку. Ох! не любит этаких вертунов. Лакей, так будь лакей, звание свое оправдай; а эта гордость не пристала.
Явление пятое
Те же, сверху сбегает Петрищев и достает папироску. Навстречу ему входит Коко Клинген в pince-nez.
Петрищев
(в задумчивости).Да, да. Мое второе то же, что «ка». Кар-тож-ка. Мое всё… Да, да… А, Кокоша-Картоша! Откуда?
Коко Клинген.От Щербаковых. Ты вечно глупости…
Петрищев.Нет, ты слушай, шарада: мое первое то же, что «кин», мое второе то же, что «ка», а мое всё далеко гоняет телят.
Коко Клинген.Не знаю, не знаю. И некогда.
Петрищев.А куда тебе еще?
Коко Клинген.Как куда? К Ивиным, спевка, надо быть. Потом к Шубиным, потом на репетицию. Ведь и ты должен быть?
Петрищев.Как же, непременно. И на репетиции и на морковетиции. Ведь то я был дикий, а теперь я и дикий и генерал.
Коко Клинген.Ну, а сеанс вчерашний что?
Петрищев.Умора! Мужик был; но главное дело — всё в темноте. Вово младенцем пищал. Профессор объяснял, а Марья Васильевна разъясняла. Потеха! Жаль, что ты не был.
Коко Клинген.Боюсь, mon cher;
ты как-то это умеешь шутками отделываться, а мне всё кажется, что чуть скажу словечко, сейчас повернут так, что я сделал предложение. Et зa ne m'arrange pas du tout, du tout. Mais du tout, du tout!
Петрищев.А ты делай предложение с сказуемым, вот ничего и не будет. Так заходи к Вово, вместе поедем на редькотицию.
Коко Клинген.Не понимаю, как ты можешь водиться с таким дураком. Уж так глуп, вот уж истинно шалопай!
Петрищев.А я его люблю. Люблю Вово, но «странною любовью», «к нему не зарастет народная тропа»…
(Уходит в комнату Василья Леонидыча.)
Явление шестое
Два лакея, Федор Иваныч и Коко Клинген. Бетси провожает даму. Коко значительно кланяется.
Бетси
(трясет ему руку, боком к даме).Вы не знакомы?
Дама.Нет.
Бетси.Барон Клинген. Что ж вы вчера не были?
Коко Клинген.Никак не мог, не успел.
Бетси.Жаль, очень было интересно.
(Смеется.)Вы бы увидали, какие были manifestations.
Ну что же, наша шарада подвигается?
Коко Клинген.О да! Стихи на mon second
готовы, Ник сочинил, а я музыку.
Бетси.Как же, как? Скажите.
Коко Клинген.Позвольте, как?.. Да! Рыцарь поет Нанне.
(Поет.)
Как прекрасна
натура,
Льет
надушу мне
надежду…
Нанна, Нанна на, на, на!
Дама.Это mon second
на, amon premier
что же?
Коко Клинген.Mon premier — это
Аре, — имя дикарки.
Бетси.
Аре,это, видите, дикарка, которая хочет съесть предмет своей любви…
(Хохочет.)Она ходит, тоскует и поет:
Ах, аппетит…
Коко
(перебивая).Меня мутит…
Бетси
(подхватывает).
Кого-то есть желаю.
Хожу, брожу…
Коко Клинген.
Не нахожу…
Бетси.
Кого жевать — не знаю…
Коко Клинген.
Вдали вот плот…
Бетси.
Сюда плывет;
На нем два генерала…
Коко Клинген.
Мы два генерала,
Судьба нас связала,
На остров послала.
И опять refrain:
Судьба нас связала,
На остров посла-а-ла.
Дама.Charmant!
Бетси.Вы поймите, как глупо!
Коко Клинген.В том-то и прелесть.
Дама.Кто же Аре?
Бетси.Я, я костюм сделала, а мама говорит: «Неприлично». А нисколько не неприличнее, чем на бале.
(К Федору Иванычу.)Что, здесь от Бурдье?
Федор Иваныч.Здесь, на кухне сидит.
Дама.Ну, а
аренакак же?
Бетси.Да вы увидите. Не хочу вам портить удовольствия. Au revoir
Дама.Прощайте!
(Раскланиваются. Дама уходит.)
Бетси
(к Коко Клингену).Пойдемте к maman.
Бетси и Коко Клинген уходят наверх.
Явление седьмое
Федор Иваныч, два лакея и Яков (выходит из буфета с подносом, чаем, печеньем; запыхавшись идет через переднюю).
Яков
(лакеям).Мое почтение, мое почтение!
Лакеи кланяются.
(Федору Иванычу.)Хоть бы вы приказали Григорью Михайлычу подсобить. Замучился на отделку…
(Уходит.)
Явление восьмое
Те же, без Якова.
1-й лакей.Старательный это у вас человек.
Федор Иваныч.Хороший малый, да вот не нравится барыне, — не виден, говорит, из себя. А тут еще наклепали на него вчера, что он мужиков в кухню пустил. Как бы не разочли! А малый хороший.
2-й лакей.Каких мужиков?
Федор Иваныч.Да пришли из нашей курской деревни землю покупать; дело ночное, да и земляки. Один буфетному мужику отец. Ну и провели их в кухню. А тут случись угадыванье мыслей; спрятали вещь в кухню, пришли все господа, увидала их барыня — беда! Как, говорит, люди, может быть, зараженные, а их в кухню!.. Очень она напугана заразой этой.
Явление девятое
Те же и Григорий.
Федор Иваныч.Пойдите, Григорий, подсобите Якову Иванычу, а я здесь побуду один. Одни не поспевает.
Григорий.Неловок, оттого и не поспевает.
(Уходит.)
Явление десятое
Те же, без Григория.
1-й лакей.И что это за новая мода пошла нынче — эти заразы!.. Так и ваша боится?
Федор Иваныч.Пуще огня! У нас только заботы теперь, что окуривать, обмывать, обрызгивать.
1-й лакей.То-то я слышу дух такой тяжелый.
(С оживлением.)Ни на что не похоже, какие грехи с этими заразами. Скверно совсем! Даже бога забыли. Вот у нашего барина сестры, княгини Мосоловой, дочка умирала. Так что же? Ни отец, ни мать и в комнату не вошли, так и не простились. А дочка плакала, звала проститься, — не вошли! Доктор какую-то заразу нашел. А ведь ходили же за нею и горничная своя и сиделка — и ничего, обе живы остались.
Явление одиннадцатое
Те же, Василий Леонидыч и Петрищев (выходят из двери с папиросками).
Петрищев.Да пойдем же, я только Кокошу-Картошу захвачу.
Василий Леонидыч.Болван твой Кокоша! Я тебе скажу, терпеть его не могу. Вот пустой-то малый, настоящий полотер! Ничем не занят, только шляется. А, что?..
Петрищев.Ну, так погоди, все-таки я прощусь.
Василий Леонидыч.Ну, хорошо, я пойду собак посмотрю, в кучерскую. Кобель один, так так зол, что кучер говорит, чуть не съел его. А, что?
Петрищев.Кто кого съел? Неужели кучер съел кобеля?
Василий Леонидыч.Ну, ты вечно…
(Одевается и уходит.)
Петрищев
(задумчиво).Ма-кин-тож, кар-тож-ка… Да, да.
(Идет наверх.)
Явление двенадцатое
Два лакея, Федор Иваныч и Яков (пробегает через сцену в начале и конце явления).
Федор Иваныч
(Якову).Чего еще?
Яков.Тартинок нет! Я говорил…
(Уходит.)
2-й лакей.А вот еще у нас барчук заболел. Так сейчас свезли его в гостиницу с нянькой, так там без матери и помер.
1-й лакей.То-то греха не боятся! Я полагаю, что от бога никуда не уйдешь.
Федор Иваныч.И я так думаю.
Яков бежит наверх с тартинками.
1-й лакей.И то возьмите во внимание, что ежели теперь так всех бояться, то надо запереться в четырех степах, как в тюрьме ровно, да так и сидеть.
Явление тринадцатое
Те же и Таня, потом Яков.
Таня
(кланяется лакеям).Здравствуйте!
Лакеи кланяются. Федор Иваныч! мне вам два слова сказать.
Федор Иваныч.Ну, что?
Таня.Да пришли, Федор Иваныч, мужички опять…
Федор Иваныч.Ну так что же? Бумагу-то ведь я Семену отдал…
Таня.Бумагу я им отдала. Уж как благодарят-то, и не знаю как. Теперь только просят деньги от них принять.
Федор Иваныч.Да где они?
Таня.Тут, у крыльца стоят.
Федор Иваныч.Ну что ж, я скажу.
Таня.Да еще просьба моя к вам, батюшка Федор Иваныч.
Федор Иваныч.Что еще?
Таня.Да что, Федор Иваныч, мне уж оставаться нельзя здесь. Попросите, чтоб отпустили меня.
Яков вбегает.
Федор Иваныч
(Якову).Что ты?
Яков.Самовар другой да апельсины.
Федор Иваныч.У экономки спроси.
Яков убегает. Это что ж так?
Таня.Да ведь как же! Теперь мое дело такое.
Яков
(вбегая).Апельсинов мало.
Федор Иваныч.Подай, что есть.
Яков убегает. Не время ты выбрала: ведь видишь, суета…
Таня.Да ведь сами знаете, Федор Иваныч, этой суете угомону не бывает, сколько ни жди, — вы сами знаете, — а ведь мое дело навек… Вы, батюшка Федор Иваныч, как мне добро такое сделали, будьте отец родной, выберите времечко, скажите. А то рассердится, билет не даст.
Федор Иваныч.Да что же тебе так загорелось?
Таня.Да как же, Федор Иваныч, дело теперь сладилось… Я бы к маменьке, к крестной поехала, приготовилась бы. А на красную горку и свадьба. Скажите, батюшка Федор Иваныч!
Федор Иваныч.Ступай теперь — не место тут.
Явление четырнадцатое
Сверху сходит барин (пожилой) и молча уходит со 2-м лакеем. Таня уходит. Федор Иваныч, 1-й лакей и Яков (входит).
Яков.Что же, Федор Иваныч, это обида живая! Теперь меня расчесть хочет. Ты, говорит, все колотишь, Фифку забыл и против моего приказания мужиков в кухню пустил. А вы сами знаете: я ничего знать не знаю! Только сказала мне Татьяна: проведи в кухню, а я не знаю, по чьему приказу.
Федор Иваныч.Что ж, разве она говорила?
Яков.Сейчас говорила. Уж вы заступитесь, Федор Иваныч! А то семейство только стало поправляться, а тут сойдешь с места, когда-то опять попадешь. Федор Иваныч, пожалуйста!
Явление пятнадцатое
Федор Иваныч, 1-й лакей и барыня провожает старую графиню с фальшивыми волосами и зубами. Графиню одевает 1-й лакей.
Барыня.Непременно, как же? Я так истинно тронута.
Графиня.Кабы не нездоровье, я бы чаще у вас бывала.
Барыня.Право, возьмите Петра Петровича. Он груб, но никто так не может успокоить; так просто, ясно у него все.
Графиня.Нет, уж я привыкла.
Барыня.Осторожнее.
Графиня.Merci, mille fois merci;
Явление шестнадцатое
Te же и Григорий, растрепанный, в волнении, выскакивает из буфета. За ним виден Семен.
Семен.А ты к ней не приставай.
Григорий.Я тебя, мерзавца, научу, как драться! Ах ты, негодяй!
Барыня.Что это такое? Что вы, в кабаке, что ли?
Григорий.Не могу жить от этого мужика грубого.
Барыня
(с досадой).Вы с ума сошли, разве вы не видите.
(К графине.)Merci, mille fois merci. A mardi.
Графиня и 1-й лакей уходят.
Явление семнадцатое
Федор Иваныч, барыня, Григорий и Семен.
Барыня
(к Григорию).Что такое?
Григорий.Я хоть в должности лакея, но я имею свою гордость и не позволю всякому мужику меня толкать.
Барыня.Да что такое случилось?
Григорий.Да вот Семен ваш набрался храбрости, что он с господами сидел. Драться лезет.
Барыня.Что такое? За что?
Григорий.А бог его знает.
Барыня
(к Семену).Что это такое значит?
Семен.Что ж он к ней пристает?
Барыня.Да что у вас было?
Семен
(улыбаясь).Да так, он Таню, горничную, все хватает, а она не хочет. Вот я его отстранил рукой… так, маленечко.
Григорий.Хорошо отстранил, чуть ребра не сломал. И фрак разорвал. Да ведь он что говорит: «На меня, говорит, по-вчерашнему, сила нашла, и начал давить.
Барыня
(к Семену).Как ты смеешь драться в моем доме?
Федор Иваныч.Позвольте доложить, Анна Павловна, надо вам сказать, что Семен имеет чувства к Тане, и как они теперь сосватаны, а Григорий — что ж, надо правду сказать — обращается нехорошо, неблагородно. Ну, вот Семен, я полагаю, и обиделся на него.
Григорий.Совсем нет; это из-за злобы, что я плутовство их все открыл.
Барыня.Какое плутовство?
Григорий.А в сеансе. Все вчерашние штуки не Семен, а Татьяна делала. Я сам видел, как она из-под дивана лезла.
Барыня.Что такое из-под дивана лезла?
Григорий.Честное слово могу дать. Она и бумагу принесла и кинула на стол. Кабы не она, бумагу не подписали бы и мужикам землю не продали бы.
Барыня.Вы сами видели?
Григорий.Своими глазами. Прикажите позвать ее, она не отопрется.
Барыня.Позовите ее.
Григорий уходит.
Явление восемнадцатое
Те же, без Григория. За сценой шум, голос швейцара: «Нельзя, нельзя!» Показывается швейцар, мимо него врываются три мужика. Впереди 2-й мужик, 3-й мужик спотыкается, падает и хватается за нoc.
Швейцар.Нельзя, идите!
2-й мужик.Авось не беда. Разве мы за худым чем? — мы денежки отдать.
1-й мужик.Двистительно, как за подписью руки приложенья, дело в окончании, мы только денежки предоставить с нашей благодарностью.
Барыня.Погодите, погодите благодарить, все это был обман. Еще не кончено. Не продано еще. Леонид! Позовите Леонида Федоровича.
Швейцар уходит.
Явление девятнадцатое
Те же а Леонид Федорович выходит, но, увидав барыню и мужиков, хочет уйти назад.
Барыня.Нет, нет, пожалуйте сюда! Я говорила вам, что нельзя продавать землю в долг, и все вам говорили. А вас обманывают, как самого глупого человека.
Леонид Федорович.То есть в чем? Я не понимаю, какой обман.
Барыня.Стыдились бы вы! Вы седой, а вас, как мальчишку, обманывают и смеются над вами. Жалеете для сына какие-нибудь триста рублей для его общественного положения, а самих вас, как дурака, проводят на тысячи.
Леонид Федорович.Да ты, Annette, успокойся.
1-й мужик.Мы только в получении суммы, значит…
3-й мужик
(достает деньги).Отпусти ты нас, ради Христа!
Барыня.Погодите, погодите.
Явление двадцатое
Те же, Григорий и Таня.
Барыня
(строго к Тане).Ты была вчера вечером во время сеанса в маленькой гостиной?
Таня, вздыхая, оглядывается на Федора Иваныча, Леонида Федоровича и Семена.
Григорий.Да уж нечего вилять, когда я сам видел…
Барыня.Говори, была? Я знаю все, признавайся. Я тебе ничего не сделаю. Мне только хочется уличить вот его
(указывает на Леонида Федоровича),барина… Ты кинула бумагу на стол?
Таня.Я не знаю, что и отвечать. Одно, что нельзя ли меня домой отпустить?
Барыня
(к Леониду Федоровичу).Вот видите, вас дурачат.
Явление двадцать первое
Те же. Входит Бетси в начале явления и стоит незамеченная.
Таня.Отпустите меня, Анна Павловна!
Барыня.Нет, милая! Ты ведь, может быть, убытку сделала на несколько тысяч. Продали землю, которую не надо было продавать.
Таня.Отпустите меня, Анна Павловна.
Барыня.Нет, ты ответишь. Плутовать нельзя. К мировому судье подам.
Бетси
(выступая).Отпустите ее, мама. А коли вы хотите ее судить, то и меня вместе с ней, — я с ней вместе вчера все делала.
Барыня.Ну, да уж когда ты, то, кроме самого гадкого, ничего и быть не могло.
Явление двадцать второе
Те же и профессор.
Профессор.Здравствуйте, Анна Павловна! Здравствуйте, барышня! А я вам несу, Леонид Федорович, отчет о тринадцатом съезде спиритуалистов в Чикаго. Удивительная речь Шмита.
Леон ид Федорович.А, очень интересно!
Барыня.Я вам гораздо интереснее расскажу. Оказывается, что и вас и мужа дурачила эта девчонка. Бетси на себя говорит, но это чтоб дразнить меня; а дурачила вас безграмотная девчонка, а вы верите! Вчера никаких ваших медиумических явлений не было, а это она
(указывая на Таню)все делала.
Профессор
(раздеваясь).Как, то есть?
Барыня.Да так, что она в темноте и на гитаре играла, и мужа по голове била, и все глупости ваши делала, и сейчас призналась.
