В одной из своих автобиографических заметок А. Толстой писал о себе так: "Я рос один, в созерцании, в растворении, среди великих явлений земли и неба. Июльские молнии над темным садом; осенние туманы, как молоко; сухая веточка, скользящая под ветром на первом ледку пруда; зимние вьюги, засыпающие сугробами избы до самых труб; весенний шум вод; крик грачей, прилетавших на прошлогодние гнезда; люди в круговороте времен года; рождение и смерть, как восход и закат солнца, как судьба зерна; животные, птицы; козявки с красными рожицами, живущие в щелях земли; запах спелого яблока, запах костра в сумеречной лощине; мой друг Мишка Коряшонок и его рассказы; зимние вечера под лампой, книги, мечтательность..." (Полн. собр. соч., т. 13, стр. 557-558). Как раз в такой атмосфере растет и формируется и маленький герой повести А. Толстого Никита.
      Родители Никиты во многом повторяют реальные черты отчима и матери писателя. Мать Никиты зовут так же, как и мать писателя,- Александрой Леонтьевной. Для образа учителя прототипом послужил семинарист-репетитор, Аркадий Иванович Словоохотов, готовивший будущего писателя к поступлению в среднее учебное заведение. Взаимоотношения Никиты с деревенскими ребятишками - с Мишкой Коряшонком и Степкой Карнаушкиным, их дружба и товарищеские игры тоже автобиографичны, так же как еще ряд подробностей и деталей. Правда, нельзя забывать при этом, что сырой материал воспоминаний, реальные факты ранней биографии А. Толстого в повести подверглись значительной обработке, представая нам уже художественно претворенными.
      Работа А. Толстого над "Детством Никиты" опиралась на некоторый предшествующий опыт писателя в этом плане. В 1912 году Толстым написан был небольшой рассказ "Логутка", рисующий обстановку усадьбы и деревни в голодный неурожайный год, рассказ, который можно считать маленьким эскизом, подготовительным этюдом к повести "Детство Никиты".
      Еще много раньше, в 1902 году, в одном из писем к матери Алексей Толстой, тогда еще начинающий писатель, сообщал о своем намерении работать над темой детских воспоминаний: "...кажется, буду участвовать в журнале "Юный читатель", если Николай (Н. А. Шишков, дядя А. Толстого.- А. А.) одобрит мои произведения, это было бы тоже недурно. Я уже начал-Детские воспоминания; кажется, что удачно" (Полн. собр. соч., т. 15, стр. 355).
      Этот замысел не был осуществлен. А. Толстой создал лишь небольшой автобиографический фрагмент, который при жизни писателя не печатался. Опубликован он был в 15-м томе Полного собрания сочинений под условным названием "Я лежу в траве". Эти воспоминания о детских годах представляют собой одно из самых ранних литературных произведений А. Толстого.
      Отдельными своими эпизодами (обед в людской, обучение мальчика верховой езде, зимний вечер у лампы под завывание вьюги, наступление весны и первые полевые работы) этот фрагмент явно предвосхищает некоторые из страниц позднее написанного "Детства Никиты".
      Повесть "Детство Никиты" связана с традицией автобиографического жанра в нашей классической литературе, но идя в ряду таких произведений, как "Детство. Отрочество" Льва Толстого, "Детские годы Багрова внука" С. Аксакова, "Детство", "В людях" М. Горького,- повесть Алексея Толстого "Детство Никиты" в своем общем содержании и построении обнаруживает много нового и своеобразного. В частности, рассказ в ней в отличие от упомянутых выше произведений идет от третьего лица.
      Первопечатный текст "Детства Никиты" имеет некоторые отличия от текста книги в ее переизданиях. Прежде всего в повесть постепенно вносился ряд стилистических исправлений. Но и со стороны своего содержания, планировки глав, их заглавий первопечатный текст подвергся некоторым изменениям.
      Так, например, главы "Последний вечер" первоначально не было. Существовала лишь ее концовка - учитель Аркадий Иванович после окончания рождественских каникул будит утром Никиту на занятия. Введение автором главы "Последний вечер" создало более мягкий, плавный переход от изображения праздничных развлечений и приезда гостей к будничной поре в Сосновке.
      Не существовала самостоятельно и глава с наименованием "То, что было привезено на подводе". Текст первой ее половины (кончая словами Мишки Коряшонка: "гостинцы, чай, привезли") входил в предыдущую главу "Елочная коробочка". Остальная часть текста главы "То, что было привезено на подводе" составляла отдельную маленькую главу с заглавием "Лодка". После следовавшей за тем главы "Елка" стоял заголовок "Что было в вазочке на стенных часах", и глава эта начиналась текстом теперешней главы "Неудача Виктора" (кончая упоминанием момента ухода Никиты через пруд к дому). Далее вплотную к этому шел кусок текста, рисующий Никиту дома (он слышит слова Лили о кукле Валентине, он испытывает ощущение счастья и пишет свои стихи о лесе). Затем шел текст второй половины главы "Неудача Виктора", и после давалась вся вторая часть главы "Что было в вазочке на стенных часах" - от слов "В сумерки вернулся Виктор" и включая эпизод обнаружения детьми колечка.
      Эта часть главы "Что было в вазочке на стенных часах" в первоначальном виде отличалась более развернутым текстом. Атмосфера таинственности, загадочности (непонятные совпадения сна Никиты с явью, сходство Лили и дамы со старинного портрета и т. п.) выступала в ней особенно резко.
      Ниже приводится текст второй половины главы "Что было в вазочке на стенных часах" таким, каким он был в журнале "Зеленая палочка", № 5-6 за 1920 год:
      "Дубовые половинки дверей в соседнюю темную комнату оказались приоткрытыми.
      - Часы там? - спросила Лиля.
      - Еще дальше, в третьей комнате.
      - Вы не бойтесь, Никита.
      - Какая чепуха? Я в какую угодно темную комнату пойду.
      Никита потянул половинку дверей, она неожиданно заскрипела, и жалобный скрип глухо раздался в пустых комнатах. Лиля схватила Никиту за руку. Фонарик задрожал, и красные отсветы его полетели по белым стенам.
      Дети все-таки решились и вошли в дверь. Здесь сквозь два полукруглых окна лился лунный свет и голубоватыми квадратами лежал на паркете. У стены стояли рядом на кривых ножках полосатые кресла, в углу - раскорякой, низкий, глубокий диван. У Никиты закружилась голова,- точно такою он уже видел однажды эту комнату.
      - Смотрите, вот они,- прошептал он, указывая на висящие рядышком на стене два портрета старичка и старушки. Но странно, что портреты казались совсем небольшими, потрескавшимися и темными. Только видны были хорошо у них глаза.
      Дети на цыпочках перебежали по лунным отсветам комнату и у резной низкой дверцы обернулись. Так и есть, портреты, два темных пятна, пристально глядели на них. Никита поскорее толкнул резную дверь, и она раскрылась без шума. Кабинет (был залит ярким лунным светом). Поблескивала медь на шкафах, отсвечивали стекла, кое-где мерцало золото на книжных переплетах, и в большом футляре часов блестел круг маятника.
      Дети вошли. На них с изразцов камина глядела, улыбаясь, дама в черной амазонке, на лицо ее падал лунный свет. Никита вгляделся, обернулся к Лиле и только сейчас понял, что у дамы в амазонке и у Лили одно и то же лицо. И немудрено - дама приходилась двоюродной прабабкой девочке.
      Вдруг Лиля громко вскрикнула, выпростав из-под платка руку, протянула ее кверху:
      - Вазочка, вазочка!
      Действительно, на верху часового футляра, отделанного бронзой, стояла бронзовая вазочка с львиной головой и виноградными листьями на ручках.
      Никита никогда почему-то не замечал ее, но сейчас узнал - это была именно та самая вазочка, которую он видел во сне. Никита подставил к часам стул, вскочил на него и в ту же минуту увидел на книжном шкафу два горящих лиловым огнем глаза. У Никиты пополз мороз по спине. Глаза мигнули, двинулись, и со шкафа свесилась голова. Она разинула рот и слабо мяукнула. Это был кот Василий Васильевич, ловивший каждую ночь мышей в библиотеке.
      - Вась, Вась,- заискивающим голосом позвал Никита. Кот мягко спрыгнул на пол и начал тереться головой о спинку стула и мурлыкать.
      - Никита, да что же вы, умереть можно с вами! - крикнула, даже ногой топнула Лиля. Никита приподнялся на цыпочки, запустил пальцы в вазочку и на дне ее ощупал что-то твердое. Никита зажал это в кулак и спрыгнул со стула. Кот отскочил, фыркнул, поднял шерсть.
      - Бежим, нашел, скорее,- крикнул Никита. И дети пустились что было силы бежать через комнаты. За ними, беззвучно по лунным квадратам, скакал Василий Васильевич, опустив хвост.
      Дети выбежали в прихожую, сели на сундук, на волчий мех и, запыхавшись и дыша, глядели друг на друга. У Лили горели щеки
      - Ну,- сказала она.
      Никита разжал пыльные пальцы. На ладони его засветилось синим камушком золотое, тоненькое колечко. Лиля молча всплеснула руками.
      - Какое колечко! Слушайте, это наверное волшебное колечко. Что же мы с ним будем делать?
      Никита взял ее руку и надел колечко на палец. Лиля слабым голоском сказала было: "Нет, почему же мне, оно так же и ваше". Но когда колечко было надето, она обхватила Никиту руками за шею и поцеловала.
      - Никита, вы лучше всех на свете.
      - Лиля, вот что,- проговорил Никита, собрав все присутствие духа,- я вам посвятил одни стихи, про лес. - Он вытащил из кармана бумажку со стихами и подал Лиле. Стихи были прочитаны ею, потом им, вслух. Лиля с глубоким уважением и восторгом глядела на Никиту. Он сказал, что завтра же начнет писать целую книгу стихов и посвятит ее Лиле.
      Матушка, увидав за ужином колечко и выслушав, как оно было найдено, изумилась:
      - Да, колечко очень старинное, оно пролежало там в часах много десятков лет. А вы знаете, Анна Аполлосовна, кому, я думаю, оно могло принадлежать? Уверена, что это колечко той женщины, из-за которой сошел с ума прадедушка Африкан Африканович. Ну, конечно, вот и год нацарапан.
      Лиля и Никита переглянулись.
      Святочные ,дни пролетели как птицы. Дети катались с гор, гадали, ездили ряжеными на деревню и рождество кончилось. Лиля и Виктор уехали. И Аркадий Иванович, разбудив однажды Никиту, сказал строговато: "Вставай, разбойник, через полчаса я тебя жду в классной комнате".
      Последняя глава повести - "Отъезд" подверглась при переизданиях "Детства Никиты" значительной правке, главным образом стилистической.
      После слов "Через неделю Никита выдержал вступительный экзамен и поступил во второй класс" стояла еще такая заключительная фраза, завершавшая всю повесть: "Этим событием кончается его детство".
      Печатается по тексту сборника А. Толстого "Повести и рассказы (1910-1943)", "Советский писатель", М. 1944.