В это время из-за дверей послышались голоса, звавшие Правителя. Денетор встал и громко сказал:

– Оставьте меня. Я должен быть здесь, рядом с сыном. Может, перед смертью он скажет что-нибудь. Пусть обороной руководит кто-нибудь другой. Хотя бы этот Серый Безумец с его безумной надеждой. Я останусь здесь.

Так во главе защитников Города встал Гэндальф. Там, где он появлялся, к людям возвращалась надежда, страх перед крылатыми тенями исчезал. Он появлялся и у Цитадели, и у Ворот, и на стенах. Его повсюду сопровождал Имрахиль в сверкающей кольчуге. Видя рыцарей Дол Амрота, люди говорили: «Да, старые истории похожи на правду; в жилах этого народа течет эльфийская кровь, ведь здесь жили когда-то родичи Нимродели». И кто-нибудь принимался напевать строфы из баллады о Нимродели или из другой песни давно ушедших лет.

Но едва проходили рыцари, как тени снова смыкались над людьми, сердца холодели и доблесть Гондора обращалась в дым. Город медленно тонул во тьме подступающего ночного отчаяния. Пожары теперь бесновались, никем не сдерживаемые, в первом круге уже никто не тушил огонь. Кое-где воины на внешней стене оказались отрезанными от подкреплений. Немногие на постах остались верны присяге, большинство укрылось за вторыми воротами.

Захватив равнину, Враг быстро навел мосты через Реку, весь день по ним переправлялись войска, а в середине ночи начался штурм. Орды нападающих миновали заполненные огнем щели по специально оставленным перемычкам и быстро двинулись вперед, не обращая внимания на редкие стрелы со стен. Для знаменитых гондорских лучников вполне доставало света, да и в целях недостатка не ощущалось. Но стрелков явно не хватало, чтобы нанести врагу серьезный урон. И тогда, решив, что доблесть защитников Города уже сломлена, по незримому знаку вперед медленно двинулись огромные осадные башни, спешно построенные в Осгилиате.

К дверям Правителя снова пришли гонцы. Они были так настойчивы, что Пиппину пришлось впустить их. Денетор молча повернулся к ним.

Один из воинов выступил вперед и сказал:

– Мы ждем ваших приказаний, Правитель. Нижний ярус Города в огне. Люди покидают стены, не все хотят повиноваться Митрандиру.

– Каких приказаний вы ждете от меня? - медленно проговорил Денетор. - Не все ли равно, где сгореть? Возвращайтесь в свой костер, а у меня впереди - свой. У Денетора и его сына не будет могил, их заменит огонь. Так было до того, как с Запада пришел первый корабль, так будет и теперь, когда Запад гибнет. Возвращайтесь в костер!

Воины вышли без поклона и нахмурившись.

Денетор отпустил руку Фарамира, встал и долго смотрел на сына. Пиппин с трудом разобрал его слова:

– Он горит! Он уже горит! Рушится дом его души!

Потом он подошел к хоббиту и, положив руку на плечо, взглянул в глаза.

– Прощай! - произнес он размеренно, - прощай, Перегрин, сын Паладина. Недолго служил ты мне, сегодня твоя служба кончилась. Ступай и умри как хочешь. Можешь идти к своему неразумному приятелю, это он привел тебя к гибели. Пришли сюда моих слуг. Прощай!

Пиппин склонил колено.

– А я не прощаюсь с вами, повелитель! - дерзко сказал он, потом вскочил на ноги и посмотрел прямо в глаза Денетору. - Вы правы, мне нужно повидать Гэндальфа. Напрасно вы считаете его неразумным. Разума ему хватит на весь этот Город и еще останется. И пока он не потерял надежды, я тоже не буду думать о смерти. Хоть вы и освобождаете меня от службы, я-то не хочу быть свободным от своей клятвы. Если врагам суждено ворваться в Цитадель, я надеюсь быть рядом с вами до конца и заслужить оружие, полученное из ваших рук.

В начале его слов в глазах Денетора мелькнуло легкое удивление, но тут же погасло и сменилось усталым равнодушием.

– Поступай как хочешь, Перегрин, - тихо ответил он. - Моя жизнь окончена. Иди теперь, и позови слуг. - Он слабо махнул рукой и снова сел у ложа Фарамира.

В покои вошли шестеро рослых слуг. Денетор удивил их, кротким голосом попросив укрыть Фарамира и поднять его вместе с ложем. Они безмолвно повиновались и, стараясь как можно меньше беспокоить метавшегося в бреду больного, осторожно понесли его. Тяжко опираясь на посох, сильно сутулясь, вышел за ними Денетор. Последним пристроился Пиппин.

Медленно, как на похоронах, они покинули Белую Башню и окунулись во мрак, озаряемый багровыми отсветами пожаров; медленно пересекли двор и постояли перед засохшим деревом.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.