И это было все, меньше трех тысяч. Больше некому было приходить. Крики и топот затихли в Городе. Зрители некоторое время стояли молча. Пыль висела в воздухе, потому что ветер затих и вечер был тяжел. Приближался час закрытия Ворот. Красное солнце заходило за Миндоллуин. Тень накрыла Город.
      Пиппин взглянул вверх, и ему показалось, что небо стало пепельно-серым, как будто над ними навсисло огромное облако пыли и дыма, и посылало столбы пламени, и теперь Миндоллуин казался черным на фоне костра с пылающими углями.
      -- Так в гневе кончается прекрасный из дней! - сказал Пиппин, забыв о мальчике.
      -- Так и будет, если я не вернусь до вечернего колокола, - сказал Бергил. - Идемте? Сейчас прозвучит труба закрытия Ворот.
      Рука об руку они прошли в Город последними перед закрытием ворот, и когда они достигли улицы Ламповщиков, торжественно зазвонили. В окнах появились огни, а из домов и из казарм донеслись звуки песен.
      -- До свидания на сегодня, - сказал Бергил. - Передайте привет моему отцу и поблагодарите за посланного им товарища. И завтра приходите снова. Я бы хотел, чтобы не было войны: тогда бы мы смогли весело провести время. Мы поехали бы в Лоссарнах в дом моего деда: там так хорошо весной, когда поля и леса полны цветов. Но может быть, мы еще побываем там вместе. Нашего повелителя никому не победить, а мой отец очень храбр. До свидания и возвращайтесь!
      Они расстались, и Пиппин заторопился в Цитадель. Путь казался ему длинным, он вспотел и чувствовал сильный голод; быстро стемнело. Ни одной звезды не было видно в небе. Берегонд с радостью встретил Пиппина, усадил его рядом и принялся расспрашивать о сыне. После еды Пиппин оствался недолго, ему захотелось увидеть Гэндальфа.
      -- Вы найдете дорогу? - спросил Берегонд, стоя у выхода из маленького зала в северной части Цитадели, где они сидели. - Ночь темная, к тому же приказано закрыть все огни в городе. Относительно вас получено распоряжение: завтра утром вас вызывают к повелителю Денетору. Боюсь, что вам не служить в Третьем Отряде. Но я надеюсь на встречи. До свидания и спите спокойно!
      Комната была темна, только на столе горела маленькая лампадка. Гэндальфа не было. Пиппин чувствовал беспокойство. Он взобрался на скамью и попытался смотреть в окно, но это было все равно, что смотреть в бассейн с чернилами. Он слез со скамьи, закрыл ставни и лег в постель. Он некоторое время лежал, прислушиваясь, не возвращается ли Гэндальф, потом уснул неспокойным сном.
      Он проснулся ночью и увидел Гэндальфа, расхаживающего взад и вперед по комнате. На столе стояли свечи и лежали
      23
      свитки пергамента. Пиппин слышал, как колдун вздохнул и пробормотал:
      -- Когда же вернется Фарамир?..
      -- Привет! - сказал Пиппин, высовывая голову из-за занавеса. - Я думал вы совсем забыли обо мне. Рад видеть вас снова. День был очень длинным.
      -- Но ночь будет слишком короткой! - сказал Гэндальф. Я вернулся сюда, потому что должен немного побыть в одиночестве. Спи, пока можешь. На восходе солнца я отведу тебя к Денетору. Нет, когда придет вызов, а не когда взойдет солнце. Тьма началась. Рассвета не будет.
      Глава ii
      ПОХОД СЕРОГО ОТРЯДА.
      Гэндальф ускакал, топот Обгоняющего Тень затих в ночи, когда Мерри вернулся к Арагорну. У него было с собой немного вещей, потому что он оставил свой мешок в Парт Галене и теперь у него было лишь несколько предметов, подобранных в разрушенном Изенгарде. Хасуфель была уже оседлана. Леголас и Гимли со своей лошадью стояли рядом.
      -- Итак, нас осталось еще четверо из нашего Товарищества, - сказал Аарагорн. - Мы поедем вместе. Но я думаю, мы будем не одни. Король решил выступить немедленно. Со времени появления крылатой тени он хочет двигаться к горам под покровом ночи.
      -- А потом куда? - спросил Леголас.
      -- Не могу еще сказать, - ответил Арагорн. - Что касается короля, то он отправится на сбор, назначенный им в Эдорасе через четыре ночи. Там, я думаю, он выслушает новости о войне, и всадники Рохана отправятся в Минас Тирит. Что же касается меня и тех, кто захочет идти со мной...
      -- Я захочу! - воскликнул Леголас.
      -- И Гимли тоже! - сказал гном.
      -- Да, что касается меня, - продолжал Арагорн, - то путь мой темен. Я тоже должен явиться в Минас Тирит, но каким путем, не знаю еще. Приближается давно ожидавшийся час.
      -- Не оставляйте меня, - сказал Мерри. - Я был не очень полезен, но не хочу быть отброшенным в сторону, как ненужный багаж. Не думаю, чтобы всадники захотели беспокоиться обо мне. Хотя, конечно, король сказал, что я буду сидеть с ним рядом и рассказывать об Уделе, когда он вернется домой.
      -- Да, - согласился Арагорн, - я думаю, Мерри, ваша дорога с нами. Но не ждите веселья в конце пути. Много времени пройдет, прежде чем Теоден спокойно сядет в Медусельде. Много надежд развеет эта горькая весна.
      Скоро все было готово к отправлению: 24 всадника, причем Гимли сидел за Леголасом и Мерри - перед Арагорном. Вскоре они быстро ехали через ночь. Они приблизились к бродам через Изен, когда сзади прискакал всадник.
      -- Повелитель, - сказал он, обращаясь к королю - за нами всадники. Мне показалось, что я слышу их немного раньше,
      24
      а теперь мы в этом уверены. Они догоняют нас.
      Теоден немедленно приказал остановиться. Всадники развернулись и приготовили копья. Арагорн спешился, опустил Мерри на землю и, обнажив меч, встал у стремени короля. Эомер со своим оруженосцем отВехал в тыл. Мерри сильнее, чем раньше, чувствовал себя ненужным багажом и размышлял, что же ему делать в случае схватки. Предположим маленький отряд короля попал в засаду, а ему удастся скрыться в темноте - что он будет делать один в диких полях Рохана без всякого представления о том, где он среди этих бесконечных миль? Плохо! подумал он, вытащил меч и потуже заятун пояс.
      Ущербная луна, закрытая небольшим плывущим облаком, снова стала видна, вокруг посветлело. Теперь все услышали топот копыт и в тот же момент увидели темные фигуры, выстро приближавшиеся к ним от бродов. Лунный свет блестел на остриях копий. Число преследователей определить было трудно, но казалось, что их по крайней мере не меньше, чем всадников короля.
      Когда они находились в пятидесяти шагах, Эомер громко крикнул:
      -- Стойте! Кто скачет в Рохан?
      Преследователи остановились. Наступило молчание. В лунном свете было видно, как один из всадников спешился и неторопливо пошел вперед. Руки его казались белыми, когда он протянул их ладонями вверх в знак мира. Но люди короля приготовили оружие. В десяти шагах человек остановился. Он был высок, темная стоящая фигура. Послышался его ясный голос.
      -- Рохан? Вы сказали Рохан? Это радостное слово. Мы торопимся издалека и ищем эту землю.
      -- Вы нашли ее, - сказал Эомер. - Когда вы перешли через броды, вы вступили в Рохан. Это королевство короля Теодена. Никто не смеет ездить тут без его разрешения. Кто вы? И почему торопитесь?
      -- Я дунедан Хальбарад, следопыт с севера, - ответил человек. - Мы ищем Арагорна, сына Араторна, и слышали, что он в Рохане.
      -- Вы нашил и его! - воскликнул Арагорн и передав поводья Мерри, он побежал вперед, обняв прибывшего. - Хальбарад! - сказал он. - Из всех радостей - эта самая неожиданная.
      Мерри вздохнул с облегчением. Он решил было, что это последняя уловка Сарумана, чтобы подстеречь короля, когда его охраняют лишь несколько человек, но, по-видимому, не будет необходимо умереть, защищая Теодена. Он вложил меч в ножны.
      -- Все в порядке, - сказал Арагорн оборачиваясь. - Это мои товарищи из далекой страны, где я живу. Хальбарад расскажет нам, сколько их и почему они прибыли.
      -- Со мной тридцать человек, - сказал Хальбарад. - Это все, что мы сумели собрать в спешке, с нами братья Элладан и Элрогир. Мы скакали быстро, получив ваш вызов.
      -- Но я не вызывал вас, - сказал Арагорн, - разве что мысленно. Я часто думал о вас, но не посылал ни слова. Но все это может ждать! Вы нашли нас в спешке и опасности. Поезжайте с нами, если король позволит.
      Теоден обрадовался новости.
      -- Хорошо, - сказал он. - Если ваши товарищи хоть немного сходны с вами, мой Арагорн, тридцать таких рыцарей представляют силу, которую нельзя измерить числом голов.
      25
      Всадники снова пустились в путь, и Арагорн некоторое время ехал Дунедайн. И когда они поговорили о новостях на севере и юге, Элрогир сказал ему:
      -- Я привез вам слово моего отца: ДНИ КОРОТКИ. В СПЕШКЕ НЕ ЗАБУДЬ О ТРОПАХ СМЕРТИ.
      -- Да, слишком короткими кажутся мне дни, стобы выполнить желанное, - ответил Арагорн. - И велика будет моя спешка, если я вступлю на эту тропу.
      -- Это мы скоро увидим, - сказал Элрогир. - Но не будем больше говорить о таких вещах на открытой дороге.
      И Арагорн сказал Хальбараду:
      -- Что это вы несете с собой, родич?
      Он увидел, что вместо копья Хальбарад с собой несет высокий шест, похожий на знамя, но крепко обвязанный черным полотном.
      -- Это дал, который я привез вам от Госпожи Раздола, ответил Хальбарад. - Она делала его в тайне, и долго длилась ее работа. Она тоже послала вам слова: ДНИ ТЕПЕРЬ КОРОТКИ. ЛИБО ОСУЩЕСТВИТСЯ НАША НАДЕЖДА, ЛИБО ПРИДЕТ КОНЕЦ ВСЯКОЙ НАДЕЖДЕ. Я ШЛЮ ТЕБЕ ТО, ЧТО ИЗГОТОВИЛА ДЛЯ ТЕБЯ. ДОБРОГО ПУТИ, ЭЛЬФИЙСКИЙ КАМЕНЬ!
      И Арагорн сказал:
      -- Теперь я знаю, что вы несете. Несите для меня это еще некоторое время.
      Повернувшись, он посмотрел на север под большими звездами и всю остальную часть пути был молчалив и задумчив.
      Ночь подходила к концу, и восток светлел, когда они миновали долину Глубокую и подВехали к Хорнбургу. Здесь они решили немного отдохнуть и посоветоваться.
      Мерри спал, пока его не разбудили Леголас и Гимли.
      -- Солнце высоко, - сказал Леголас. - Все уже встали и занялись делом. Идемте, мастер Лентяй, посмотрите на это место, пока есть возможность.
      -- Три ночи назад здесь была битва, добавил Гимли, - и мы с Леголасом играли тут в игру, в которой я выиграл лишь одного орка. Пойдемте посмотрим, как это было! А какие здесь удивительные пещеры, мой Мерри! Как вы думаете, Леголас, мы сможем в них попасть?
      -- Нет! Сейчас не время, - сказал эльф. - Не нужно торопиться, когда наслаждаешься. Я дал слово вернуться сюда вместе с вами, если снова наступят дни мира и свободы. Но сейчас скоро полдень, мы поедим и снова поедем, как я думаю и как я слышал.
      Мерри встал и звонко зевнул. Несколько часов сна было мало для него: он чувствовал себя усталым и несчастным. Он потерял Пиппина и считал себя багажом, а вокруг все готовились к делам, которых он не понимал.
      -- Где Арагорн? - спросил он.
      -- В высоком кабинете Бруга, - сказал Леголас. - Я думаю, он совсем не спал и не отдыхал. Он ушел туда несколько часов назад, сказав, что должен подумать, и только его родич Хальбарад пошел с ним: мне показалось, что Арагорн чем-то обеспокоен.
      -- Какие необычные эти вновь прибывшие, - сказал Гимли. - Сильные люди и величественные; всадники Рохана кажутся рядом с ними мальчишками; их суровые лица кажутся высеченными из скалы, да и у Арагорна такое же лицо. И они так молчаливы.
      26
      -- Но когда они нарушают молчание, они вежливы, как и Арагорн, - сказал Леголас. - А вы заметили братьев Элладана и Элрогира. Они прекрасны, как эльфийские принцы. Неудивительно: ведь они сыновья Элронда из Раздола.
      -- Почему они пришли? Вы не слышали? - спросил Мерри. Он набросил свой серый плащ, и втроем они пошли к разрушенным воротам Бурга.
      -- Они отвечали на вызов, как мы слышали уже, - сказал Гимли. - Они сказали, что в Раздол пришла весть: АРАГОРН НУЖДАЕТСЯ В СВОИХ РОДИЧАХ. ПУСТЬ ДУНЕДАЙН СКАЧУТ К НЕМУ В РОХАН. Но теперь они сомневаются, кто послал этот вызов. Вероятно, Гэндальф.
      -- Нет, Галадриэль, - сказал Леголас. - И разве она не передала через Гэндальфа о приезде Серого Отряда с севера?
      -- Да, вы правы, - сказал Гимли. - Госпожа Леса! Она читает много сердец и желаний. А почему бы и нам не подумать о наших родичах, Леголас?
      Леголас стоял у ворот, устремив свои глаза на север и на восток, его прекрасное лицо было встревожено.
      -- Не думаю, чтобы они пришли, - ответил Леголас. - Им не нужно искать войну: война уже движется на их земли.
      Некоторое время три товарища шли вместе разговаривая о новостях. Миновав ворота, они прошли мимо могильной насыпи на земляном поле у дороги и оказались у входа в Пропасть Хэлма. Отчетливо видны были следы деятельности хуорнов. Люди Дунленда и много жителей Бруга работали в Крепости, на полях и на обвалившихся стенах, но все казалось необыкновенно спокойным - усталая долина отдыхала после сильной бури. Скоро они повернули назад и пошли обедать в зал Бурга.
      Король тоже был здесь, и как только они вошли, он подозвал Мерри и усадил его рядом с собой.
      -- Не совсем то, что я хотел, - сказал Теоден, - этот зал похож на мой, но еще не скоро, вероятно, мы с вами сможем посидеть за высоким столом в Медусельде; и когда я вернусь туда, не будет времени для пиров. А сейчас ешьте и пейте, и давайте поговорим, пока есть возможность. А потом вы поедете со мной.
      Мерри был удивлен и обрадован.
      -- Это будет прекрасно! - Он никогда не был столь благодарен за добрые слова более этого. - И, боюсь, я не похож на сильных людей, - запинаясь заговорил он, - но я хотел бы сделать все, что могу.
      -- Я в этом не сомневаюсь, - сказал король. - Я приказал приготовить для вас хорошего горного пони. Он понесет вас так же быстро, как лошадь. Потому что из Бурга мы двинемся горными тропами, а не равниной, и прибудем в Эдорас через Дунхарроу, где меня ждет леди Эовин. Вы будете моим оруженосцем, если хотите. Есть ли здесь доспехи, Эомер, пригодные для оруженосца?
      -- Здесь нет больших запасов, повелитель, - ответил Эомер. - Может, мы подберем для него легкий шлем, но кольчуги и меча, подходящих ему по размеру, нет.
      -- У меня есть меч, - сказал Мерри, вставая и извлекая свой маленький яркий меч. Полный любви к этому старику, он преклонил колено, взял руку короля и поцеловал. - Могу я положить меч Мериадока из Удела у ваших ног, король Теоден? воскликнул он. - Примите мою службу?
      -- С радостью принимаю ее, - сказал король и, положив
      27
      свои длинные старые руки на каштановые волосы хоббита, он благословил его. - Встаньте, Мериадок, роханский оруженосец гвардии Медусельда! - сказал он. - И возьмите свой меч и пусть он верно служит вам.
      -- Вы для меня как отец, - сказал Мерри.
      -- К сожалению, ненадолго, - ответил Теоден.
      Они поговорили во время еды, потом заговорил Эомер.
      -- Близок час, когда мы должны выступить, повелитель, сказал он. - Могу я приказать трубить в рога? Но где же Арагорн? Место его пусто, и он не ел.
      -- Пусть все будет готово к выходу, - проговорил Теоден, - и пошлите сказать Арагорну, что час пробил.
      Король со своей стражей и с Мерри вышел из ворот Бурга туда, где на зеленой траве собирались всадники. Здесь их было уже много. Выступал большой отряд: король оставлял в Хорнбурге лишь маленький гарнизон, и все, кто мог носить оружие, отправлялись с ним в Эдорас. Около тысячи копий готово было двинуться в Эдорас; более пятисот человек человек должно было идти с королем - по большей части люди с полей и долин Вестфолда.
      Немного в стороне в сторогом порядке стояли следопыты, молчаливые, вооруженные копьями, луками и мечами. Они были одеты в темносерые плащи, капюшоны которых были накинуты на шлемы и головы. Лошади их были сильны, с гордой повадкой и грубой шерстью. Одна из них стояла без всадника. Это была лошадь самого Арагорна, пришедшая с севера; звали ее Рохарин. В одежде и оружии следопытов не было драгоценностей или золота, не было красивых вещей, у всадников не было никаких значков или символов, только плащ каждого из них был заколот на левом плече серебряной брошью в виде лучистой звезды.
      Король сел на свою лошадь - Снежную Гриву, а Мерри - на пони по кличке Стибба. Вскоре из ворот вышел Эомер; с ним шли Арагорн, Хальбарад, несущий завернутый в черное жезл, и два высоких человека, не старых и не молодых. Сыновья Элронда были так похожи друг на друга, что немногие могли их различать: темноволосые, сероглазые, с прекрасными, как у эльфов, лицами, одинаково одетые в яркие кольчуги под серебряно-серыми плащами. За ними шли Леголас и Гимли. Но Мерри смотрел только на Арагорна, пораженный происшедшей в нем переменой. За одну ночь как будто много лет легло на его голову. Лицо у Арагорна было угрюмое, серое и усталое.
      -- Я обеспокоен, повелитель, - сказал он, останавливаясь возле лошади короля. - Я слышал странные слова и видел новые далекие опасности. Всю ночь провел я в размышлениях и, боюсь, теперь изменил свой план. Скажите мне, Теоден, скоро ли вы достигните Дунхарроу?
      -- Сейчас час после полудня, - сказал Теоден. - К концу третьего дня мы придем в крепость. Луна будет на одну ночь, старше полнолуния, и через день должен состояться назначенный мною сбор. Если мы хотим собрать силы Рохана, то быстрее мы не сможем двигаться.
      Арагорн промолчал.
      -- Три дня, - пробормотал он, - и сбор Рохана лишь начнется. Но я вижу, что быстрее невозможно. - Он посмотрел вверх; было похоже, что он принял решение, лицо его стало спокойнее. - Тогда с вашего позволения, повелитель, я должен посоветоваться со своими родичами. Мы поедем собственной дорогой и больше не будем скрываться. Для меня время скрытнос
      28
      ти миновало. Я поеду скорейшим путем и пройду Тропами Смерти.
      -- Тропы Смерти! - воскликнул Теоден и задрожал. - Зачем вы говорите о них?
      Эомер, повернувшись, взглянул на Арагорна, и Мерри показалось, что лица всдаников, которые находились поблизости и слышали, этот разговор побледнели.
      -- Если эти тропы и вправду существуют, вход в них находится в Дунхарроу, - продолжал Теоден. - Но ни один живой человек не может пройти через них.
      -- Увы! Арагорн, друг мой! - сказал Эомер печально. - Я надеялся, что мы вместе поедем на войну: но если вы ищите Тропы Смерти, мы должны расстаться, и маловероятно, чтобы мы еще раз встретились под солнцем.
      -- Тем не менее я пойду этой дорогой, - сказал Арагорн. - Но говрю вам, Эомер, что в битве мы еще встретимся с вами, хотя бы все войска Мордора разделяли нас.
      -- Поступайте так, как хотите, Арагорн, - проговорил Теоден. - Должно быть, ваша судьба идти такими дорогами, на которые не смеют ступить другие. Это расставание печалит меня и уменьшает мою силу, но теперь я должен идти горной тропой и уже не могу задержаться дольше. Прощайте!
      -- Доброго пути, повелитель! - сказал ему Арагорн. Скачите к великой славе! До свидания, Мерри! Я оставлю вас в хороших руках, лучших, чем мы надеялись, когда шли по следам орков в Фэнгорну. Гимли и Леголас снова пойдут со мной, но мы не забудем вас.
      -- До свидания! - ответил Мерри. Он больше не нашел, что сказать. Он чувствовал себя очень маленьким и был угнетен туманными словами. Все были уже готовы, лошади беспокойно двигались: Мерри хотел, чтобы они уже тронулись.
      Теоден что-то сказал Эомеру, тот поднял руку и громко крикнул, и все всадники двинулись вперед. Они выехали из Пропасти, проехали по Глубокой долине и затем, резко свернув на восток, вступили на дорогу, на протяжении примерно мили огибающую подножье горы, затем поворачивающую к югу и исчезающую из вида. Арагорн ждал, пока все люди короля не исчезнут в долине. Потом повернулся Хальбараду.
      -- С ними ушло трое, которых я люблю, и самый маленький из них не самый последний, - сказал он. - Он не знает, к какому концу едет; но даже если бы он знал, он все равно поехал бы.
      -- Маленький народ, но многого стоит, эти жители Удела, - сказал Хальбарад. - Они не знают о нашей долгой работе по защите их границ, и я все же не испытываю недовольства.
      -- А теперь наши судьбы переплелись, - сказал Арагорн. - И однако, увы, мы расстаемся. Что ж, я немного поем, а потом мы тоже должны будем двигаться. Идемте, Леголас и Гимли! Мы поговорим за едой.
      Вскоре они вернулись в Бург; некоторое время Арагорн молча сидел в зале за столом, остальные ждали пока он заговорит.
      -- Давайте, - сказал наконец Леголас. - Говорите и успокойтесь, отряхните тень! Что случилось с тех пор, как мы серым утром вернулись в это укромное место?
      -- Была борьба, более трудная для меня, чем битва за Хорнбург, - ответил Арагорн. - Я смотрел в Камень Ортханка, друзья.
      -- Вы смотрели в этот проклятый колдовской камень? - со
      29
      страхом и удивлением воскликнул Гимли. - И вы видели Его? Даже Гэндальф опасался такой схватки.
      -- Вы забыли, с кем говорите, - строго сказал Арагорн, и глаза его блеснули. - Я разве не провозгласил открыто свой титул у дверей Эдораса. Чего вы боитесь? Нет, Гимли, - добавил он более мягким голосом, и суровое выражение покинуло его лицо, он стал похож на человека, проработавшего бессонной ночью долгое время. - Нет, друзья мои, я законный хозяин Камня и я имею право и силу им воспользоваться. Во всяком случае, так мне кажется. Право не может быть оспорено. Силы хватило - едва.
      Он глубоко вздохнул.
      -- Это была жестокая борьба, и усталость от нее проходит медленно. Я не сказал Ему ни слова и в конце концов подчинил Камень своей воле. Этого Ему не вынести. И Он видел меня. Да, мастер Гимли, Он видел меня, но в другом облике, чем вы видите меня сейчас. Если это поможет Ему, тогда я совершил ошибку. Но я так не думаю. Я считаю, что для Него было ударом узнать, что я живу и хожу по земле: до сих пор Он этого не знал. Глаза Ортханка не проникают под доспехи Теодена, но Саурон не забыл Исилдура и меч Элендила. Теперь, казалось бы, в час исполнения Его желания, потомок Исилдура появился на свет, и Меч восстановлен: я показал Ему скованное заново лезвие. Он не так могуч, чтобы не знать страха; и Его грызет сомнение.
      -- Но тем не менее Он владеет огромными силами, - сказал Гимли, - и теперь ударит быстрее.
      -- Торопливый удар тоже бывает неудачным, - сказал Арагорн. - Мы должны наступать на врага, а не ждать, пока он начнет. Понимаете, друзья, овладев камнем, я узнал многое. Огромная опасность надвинулась на Гондор с юга, она отвлечет много сил от обороны Минас Тирита. Если ее быстро не отразить, город падет через десять дней.
      -- Тогда он погиб, - сказал Гимли. - Какую помощь мы можем послать туда, и как она прибудет туда вовремя?
      -- Я никого не могу послать на помощь, - сказал Арагорн, - поэтому пойду сам. Но лишь путь под горами приведет меня к береговой линии до того, как все погибнет... Это Тропы Смерти.
      -- Тропы Смерти! - воскликнул Гимли. - Какое странное название; и я заметил, что люди Рохана его не очень любят. Может ли живой использовать эту дорогу и не погибнуть? И даже если мы пройдем там, могут ли несколько человек противостоять силе всего Мордора?
      -- Живые никогда не использовали эту дорогу со времени прихода Рохиррим, - сказал Арагорн, - она закрыта для них. Но в трудный час потомок Исилдура может воспользоваться ею, если посмеет. Слушайте: вот какие слова своего отца, мудрейшего из знатоков сказаний, передали мне сыновья Элронда: ПРОШУ АРАГОРНА ПОМНИТЬ СЛОВА ПРОРОКА И ТРОПЫ СМЕРТИ.
      -- А что это за слова пророка? - спросил Леголас.
      -- Так говорил пророк Малбет в дни Арведуи, последнего короля в Форносте, - пояснил Арагорн.
      Над миром лежит длинная тень.
      Крылья Тьмы дотянулись до запада.
      Башня дрожит; к могилам королей
      приближается судьба. Мертвые проснулись,
      потому что пришел час нарушенных клятв:
      У Камня Эреча будут они стоять снова
      30
      И слышать рог, звенящий в холмах.
      Чей это будет рог? Кто позовет их,
      Забытых людей, из серых сумерек?
      Потомок того, кому они нарушили клятву.
      С севера придет он, необходимость приведет его:
      Он пройдет Тропами Смерти.
      -- Тропы эти, несомненно, темны, - сказал Гимли, - но для меня не темнее этих строк.
      -- Если вы поймете их лучше, чем я, прошу вас идти со мной, - сказал Арагорн, - так как этим путем я намерен идти. Но я делаю это нерадостно: лишь необходимость заставляет меня, поэтому я беру с собой только тех, кто идет по доброй воле, потому что и там ждет нас тяжелая работа, и большой страх, и, может, еще что-нибудь похуже.
      -- Я пойду с вами по Тропе Смерти туда, куда они могут привести, - сказал Гимли.
      -- Я тоже пойду, - сказал Леголас, - но я не боюсь мертвых.
      -- Надеюсь, забытые люди не забыли, как сражаться, сказал Гимли, - я иначе не понимаю, почему мы должны дрожать перед ними.
      -- Это мы узнаем, если доберемся до Эреча, - сказал Арагорн. - Они нарушили клятву бороться с Сауроном и должны сражаться теперь, если хотят выполнить ее. В Эрече стоит черный камень, который, как говорят был принесен из Нуменора Исилдуром; он был установлен на холме, и на нем король Гор поклялся в дружбе с ним с самого основания Гондора. Но когда Саурон вернулся и снова стал силен, Исилдур призвал людей Гор выполнить их клятву, но они не сделали этого: они преклонились перед Сауроном в Темные Годы.
      Тогда Исилдур сказал их королю: "Ты будешь последним королем. И если запад окажется сильнее черного Хозяина, я налагаю на тебя и твой народ проклятие: не знать отдыха, пока ваша клятва не будет выполнена. Эта война будет длиться бесчисленные годы, и однажды вы будете призваны снова". И они бежали перед гневом Исилдура и не осмелились выступить в войне на стороне Саурона; и они притаились в тайных местах в горах и не имели связей с другими людьми, но медленно уменьшались в числе. И ужас Бессонной Ночи лежит на холме Эреча и на всех местах, где жили эти люди. Но я должен идти этим путем, потому что никто из живущих не поможет мне.
      Он встал.
      -- Вперед! - воскликнул он, выхватывая меч и взмахнув им в сумеречном зале Бруга. - К Камню Эреча! Я иду к Тропам Смерти. Идите со мной, кто может!
      Леголас и Гимли не ответили, но встали вышли вслед за Арагорном из зала. На лужайке ждали, молчаливые и неподвижные, следопыты в капюшонах. Леголас и Гимли сели на лошадь. Арагорн прыгнул на Рохарина. Тогда Хальбарад поднял большой рог, и трубный звук эхом отдался в Пропасти Хэлма. Всадники двинулись вперед, бурей пронеслись по долине Глубокой, а люди, оставшиеся в Пропасти и в Бруге, с удивлением смотрели им вслед.
      И пока Теоден пробирался по горным дорогам, Серый Отряд пронесся по равнинам и в полдень следующего дня прибыл в Эдорас; здесь они сделали короткую остановку, проскакали долиной и к наступлению темноты были в Дунхарроу.
      Леди Эовин приветствовала их и была рада их прибытию;
      31
      она не видела таких сильных людей, как Дунедайн и прекрасные сыновья Элронда; но чаще всего ее глаза были устремлены на Арагорна. Когда они все сели ужинать, она услышала обо всем, что произошло с отВезда Теодена; она узнала о битве в Пропасти Хэлма и о гибели врагов, и глаза ее сияли.
      Но наконец она сказала:
      -- Господа, вы устали и должны идти в свои помещения, которые спешно для вас приготовлены. Завтра мы разместим вас лучше.
      Арагорн ответил:
      -- Нет, леди, не беспокойтесь из-за нас1 Если мы сможем переночевать и позавтракать утром, этого вполне достаточно. Потому что у мнея срочное дело, и в первом свете утра мы выедем.
      Она улыбнулась ему и сказала:
      -- Вы совершили добрый поступок, несколько свернув со своего пути, чтобы принести новости Эовин и поговорить с нею в ее изгнании.
      -- Ни один человек не счел бы такую поездку напрасной, - сказал Арагорн. - И однако, леди, я не приехал бы сюда, если бы моя дорога не вела через Дунхарроу.
      Она ответила с видом человека, которому не нравятся его слова:
      -- Тогда вы ошиблись: из Дунхарроу ни одна дорога не ведет на восток или юг; вам придется повернуть назад.
      -- Нет, леди, - сказал он. - Я не ошибся; я бывал в этих землях до того, как родились вы, чтобы украсить их. Из этой долины ведет одна дорога, и по ней я и пойду. Завтра я двинусь по Тропам Смерти.
      Она пораженно смотрела на него, лицо ее побледнело, и она долго сидела молча.
      -- Но, Арагорн, - сказала она наконец, - неужели ваша задача - искать смерть? Больше ничего не найдете вы на этой дороге. По ней не позволено идти живым.
      -- На этот раз мне могут позволить пройти, - возразил Арагорн, - по крайней мере, я попытаюсь. Никакая другая дорога мне не подходит.
      -- Но это безумие, - сказала она. - С вами славные и доблестные люди, они нужны на войне, а вы уведете их в тень. Прошу вас остаться и ехать с моим братом; тогда наши сердца возрадуются, а надежда будет сильней.
      -- Это не безумие, леди, - ответил он, - я иду предназначенной мне дорогой. А те, кто идут со мной, делают это добровольно: если они хотят остаться и ехать с Рохиррим, они могут это сделать. Но я пойду Тропами Смерти, и даже один, если понадобится.
      Больше они ни о чем не говорили и ели в молчании, но глаза Эовин не отрывались от Арагорна, и все видели, как она мучается. Наконец они встали, поблагодарили леди за заботу и отправились отдыхать.
      Когда Арагорн подошел к палатке, установленной для него с Леголасом и Гимли и его товарищи вошли туда, сзади его коликнула леди Эовин. Он обернулся и увидел ее в мерцании ночи, потому что она одета была в белое; глаза ее горели огнем.
      -- Арагорн, - сказала она, - зачем вы идете этой смертоносной дорогой?
      -- Потому что я должен, - ответил он. - Только так надеюсь я сыграть свою роль в войне с Сауроном. Я не выбирал
      32
      тропу опасностей, Эовин. Если бы я шел, куда хочу я бы сейчас бродил далеко на севере, в прекрасной долине Раздола.
      Некоторое время она молчала, как бы обдумывая его слова. Потом взяла его за руку.
      -- Вы мужественный и решительный человек, - сказала она, - такие люди заслуживают славы. - Она помолчала. - Если вы должны идти, позвольте мне следовать за вами. Я устала скрываться в горах и хочу смотреть в лицо опасности и битве.
      -- Ваш долг быть с вашими людьми, - возразил он.