Он достал из сундука маленький меч в старых поношенных кожаных ножнах. Бильбо вытащил меч из ножен, и отполированное и тщательно протертое лезвие сверкнуло холодно и ярко.
      -- Это Жало, - сказал он и легко вонзил лезвие в деревянную балку. - Возьми его, если хочешь. Я думаю, что мне он не понадобится больше.
      Фродо с благодарностью принял меч.
      -- Здесь есть еще кое-что, - сказал Бильбо, доставая сверток, который казался слишком тяжелым для своего размера. Он развернул несколько старых курток, и в руках у него оказалась кольчуга. Она была сплетена из множества колец, гибких, как холст, холодных, как лед, и твердых, как сталь. Она сияла, как освещенное луной серебро, и была усажена малень
      214
      кими жемчужинами. При ней был пояс из перламутра и хрусталя.
      -- Прекрасная вещь, верно? - сказал Бильбо, поднося ее к свету. - И полезная. Эту кольчугу дал мне Торин. Я забрал ее из Микел-Делвина перед уходом и упаковал вместе со своим багажом. Все, что напоминало мне о путешествии, за исключением Кольца, я взял с собой. Но я не думал использовать кольчугу, и мне она теперь не нужна. Я лишь иногда разглядывал ее. Надев ее, ты едва ли почувствуешь ее вес.
      -- Я думаю... Я думаю, мне она не подойдет, - усомнился Фродо.
      -- Точно то же сказал и я, - заметил Бильбо. - Никогда не заботься о внешности. И ты можешь носить ее под одеждой. Давай! Ты разделишь эту тайну со мной. Никому о ней не говори! Я буду спокойней, зная, что ты носишь ее. Мне кажется, что она не поддастся даже ножам Черных Всадников, - закончил он тихо.
      -- Хорошо, я возьму ее, - сказал Фродо. И Бильбо надел на него кольчугу и прикрепил к сверкающему поясу Жало, потом поверх кольчуги Фродо надел рубашку и куртку.
      -- Прекрасный хоббит! - одобрительно сказал Бильбо. Но в тебе есть больше, чем об этом говорит наружность. Желаю тебе удачи! - Он отвернулся и принялся глядеть в окно, пытаясь напевать какую-то песенку.
      -- Я не могу как следует поблагодарить вас, Бильбо, за это и за всю вашу прошлую доброту, - сказал Фродо.
      -- И не пытайся! - ответил старый хоббит, оборачиваясь и хлопая Фродо по спине. - Ой! - воскликнул он. - Как твердо! Помни: хоббиты должны держаться вместе, особенно Торбинсы. Все, что я прошу в обмен: это будь осторожен и возвращайся назад с новостями и любыми старыми песнями и сказками, какие услышишь. Я постараюсь до твоего возвращения закончить свою книгу. Мне хочется написать и другую...
      Он замолчал и, вновь отвернувшись к окну, тихонько запел:
      Я сидел и глядел на огонь
      И видел в дрожащем пламени
      Лето, что было давно,
      И цветы, покрывавшие камни.
      Злую осень я вспоминал
      И деревья, ронявшие листья,
      Ветра дикого дальний порыв,
      Облака, проплывавшие быстро.
      Скоро тихо придет зима,
      Но зимы я уже не увижу.
      И хоть я смертельно устал,
      Жаль, что много я не видел.
      Я сидел и глядел на огонь,
      Вспоминая своих знакомых,
      Тех, кто был и ушел давно,
      И других, неизвестных и новых.
      Я сидел и глядел на огонь,
      На огонь, горящий, как солнце,
      И услышал: вернулся домой
      Тот, кто утром ушел надолго.
      215
      Был холодный серый день в конце декабря. Восточный ветер свистел в голых ветвях деревьев и шумел в темных соснах на холмах. Темные и низкие разорванные облака быстро плыли над головой. Когда начали сгущаться ранние вечерние тени, Товарищество было готово пуститься в путь. Они должны были выступить в темноте: Элронд советовал им путешествовать под покровом тьмы, пока они не удалятся достаточно далеко от Раздола.
      -- Вы должны опасаться множества глаз слуг Саурона, сказал он. - Я не сомневаюсь, что известие о поражении Всадников уже дошло до него, и он полон гнева. Вскоре его шпионы - пешие и крылатые - заполнят земли севера. Вы в пути должны опасаться даже неба над головой.
      Товарищество брало с собой мало оружия и военного снаряжения, оно надеялось не на сражения, а на скрытность. Арагорн был вооружен только Андрилом, другого оружия у него не было. Он вновь оделся в ржаво-коричневое и зеленое, как Скиталец Диких Земель. У Боромира был длинный меч, того же типа, что и Андрил, но с менее славной родословной. Кроме того он нес щит и боевой рог.
      -- Громко и ясно звучит он в долине меж холмов, - пояснил Боромир, - и пусть бегут все враги Гондора!
      Поднеся его к губам, он загудел, и эхо полетело от скалы к скале. Все кто услышал его в Раздоле, вскочили на ноги.
      -- Не торопитесь вновь трубить в свой рог, Боромир, сказал Элронд, - пока не окажетесь на границе своей земли. Иначе вы можете привлечь врага.
      -- Может быть, - согласился Боромир. - Но я всегда трубил в свой рог, пускаясь в путь, и хотя теперь нам придется идти в тени, я не пойду как вор в ночи.
      Гном Гимли единственный открыто надел кольчугу из стальных колец: гномы легко переносят тяжести. У пояса его висел топор с широким лезвием. У Леголаса был лук и колчан со стрелами, а на поясе - длинный белый нож. У младших хоббитов были мечи, взятые ими в Кургане, но Фродо взял с собой только Жало. Его кольчуга, как и советовал Бильбо, оставалась скрытой. Гэндальф взял свой посох, сбоку у него висел меч Глемдринг - Молотящий врагов, - брат Оркриста, лежащего на груди Торина под Одинокой Горой.
      Элронд всех в изобилии снабдил теплой одеждой, у всех были куртки и плащи, подбитые мехом. Пища, запасная одежда, одеяла и другие необходимые в дороге вещи были погружены на пони. Этим пони было то бедное животное, которое они купили в Пригорье.
      За время стоянки в Раздоле этот пони удивительно изменился: шерсть его лоснилась, и к нему, казалось, вернулась живость юности. Сэм настоял, чтобы выбрали его, заявив, что Билл - так он назвал его - зачахнет, если его не возьмут.
      -- Это животное чуть ли не разговаривае, - сказал он, и заговорит, если останется здесь еще немного. Он своим взглядом сказал мне так же ясно, как мастер Пиппин говорит словами: "Если вы не возьмете меня с собой, Сэм, я сам пойду за вами."
      Итак, Билл был грузовой пони, и он, единственный из членов отряда не казался угнетенным.
      Прощание произошло в большом зале у огня, и теперь ждали только Гэндальфа, который еще не вышел из дома. В откры
      216
      тую дверь был виден блеск огня, во множестве окон горел мягкий свет. Бильбо сгорбился в плаще, молча стоя на пороге рядом с Фродо. Арагорн сидел, склонив голову на колени, только Элронд полностьюпонимал, как много значит для него этот час. Остальные были видны во тьме смутными очертаниями.
      Сэм стоял возле пони, почесывая его за ухом и тоскливо поглядывая на реку, шумящую на камнях внизу - его страсть к приключениям была на самом низком уровне.
      -- Билл, старина, - говорил он, - тебе не стоило идти с нами. Ты мог бы остаться здесь и есть лучшее сено, пока не подрастет свежая трава.
      Билл махнул хвостом и ничего не сказал.
      Сэм поправил мешок на плечах и беспокойно перебрал в уме все вещи, упакованные в нем, стараясь припомнить, не забыл ли он чего-нибудь: его главное богатство - куханная утварь, маленький ящичек с солью, который он всегда носил с собой и пополнял при любой возможности, добрый запас трубочного зелья (вынужден предупредить, что его оказалось недостаточно), кремень и фитиль, шерстяной шарф, холст, различные мелкие принадлежности его хозяина, которые Фродо забыл, а Сэм припрятал, готовясь с торжеством показать их, когда они понадобятся. Он вспомнил все это.
      -- Веревка! - пробормотал он. - Нет веревки! А ведь только прошлой ночью я говорил себе: "Сэм, как насчет куска веревки? Ты пожалеешь, если не возьмешь его." А я не взял. И теперь уже не могу.
      В этот момент вышел Элронд в сопровождении Гэндальфа и позвал всех к себе.
      -- Вот мое последнее слово, - сказал он негромко. Хранитель Кольца отправляется на поиски Горы Судьбы. На нем одном лежит обязанностьх не бросать Кольцо, не передавать его никому из слуг Врага, не давать никому дотрагиваться до него, кроме самих членов Товарищества и Совета, да и то лишь в случае крайней необходимости... Остальные идут с ним как свободные товарищи, чтобы помочь ему в пути. Можете продолжать путь, можете вернуться назад или свернуть в сторону, как велят обстоятельства. Чем дальше вы пройдете, тем труднее вам будет возвращаться, но на вас нет никакого обета, никакой обязанности идти дальше, чем вы захотите. Ибо вы не знаете силы своих сердец и не можете предвидеть, что каждый из вас встретит в дороге.
      -- Неверный тот, кто говорит "прощайте", когда на дороге сгущается тьма, - сказал Гимли.
      -- Может быть, - сказал Элронд, - но не нужно заставлять клясться того, кто не сможет видеть во тьме.
      -- Но клятва укрепляет дрожащие сердца, - сказал Гимли.
      -- Или разбивает их, - сказал Элронд. - Не заглядывайте слишком далеко вперед! Идите с добрым сердцем! Прощайте, и да будет с вами благословение эльфов, людей и всех свободных народов! Пусть звезды сияют над вами!
      -- Доброй... Доброй удачи! - воскликнул Бильбо, дрожа от холода. - Не думаю, Фродо, сынок, что ты сможешь вести дневник, но когда вернешься, я потребую подробного рассказа. И не ходи слишком долго! Прощайте!
      Множество других жильцов дома Элронда во тьме следило за их уходом, прекрасными голосами желая им доброго пути. Не слышно было смеха, не было песен и музыки. Наконец члены то
      217
      варищества повернулись и медленно растаяли во тьме.
      Они перешли через мосты и пошли покрутой извилистой тропе, которая вела из долины Раздола. Наконец они дошли до высокой площадки, поросшей вереском, где ветер свистел в зарослях. Здесь они бросили прощальный взгляд на Последний Домашний Приют, мягко мерцавший внизу, и двинулись в ночь.
      У Брода через Бруинен он оставили Дорогу и свернули на узкую тропу, бегущую через поляну к югу. Цель их заключалась в том, чтобы в течение многих милей и дней идти к западу от Гор. Местность была гораздо более неровной и пересеченной, чем зеленая долина великой Реки в Диких Землях по другую сторону хребта, и они поднимались медленно. Но на этом пути они надеялись избежать недружелюбных глаз. Шпионов Саурона редко встречали в этой пустынной местности, и дороги тут были известны только жителям Раздола.
      Гэндальф шел впереди, с ним шел Арагорн, узнававший местность даже в темноте. Остальные двигались сзади в ряд, и Леголас, у которого было самое острое зрение, замыкал его. Первая часть их путешествия была тяжелой и утомительной, и Фродо мало что запомнил, кроме ветра. Много бессолнечных дней ледяной ветер дул с гор, и никакая одежда не могла защитить от его холодных пронзительных пальцев. Хотя путники были хорошо одеты, им редко бывало тепло - и в движении, и на отдыхе. Они беспокойно спали до середины дня, укрывшись в углублениях или в зарослях колючего кустарника, покрывавших местность. После полудня очередной дежурный поднимал их, и они обедали. Еда была, как правило, холодная и невеселая: они редко отваживались разжигать костер. Вечером они вновь пускались в путь, всегда по возможности придерживаясь южного направления.
      Вначале хоббитам казалось, что, хотя они бредут до изнеможения, продвигаются они вперед медленно, как улитки, и никогда не дойдут до гор. Каждый день перед ними открывалась одна и та же картина, но постепенно горы становились ближе. К югу от Раздола они поднялись высоко и повернули на запад. У подножья главного хребта расстилалось дикое нагромождение мрачных холмов и глубоких ущелий, полных бурлящей воды. Тропы были редкими и извилистыми и часто приводили их только к очередному крутому спуску или подВему.
      Они уже две недели находились в пути, когда погода изменилась. Ветер внезапно стих, а потом повернул круто к югу. Облака растаяли, и показалось бледное солнце. Наступил холдный ясный рассвет после длинного утомительного ночного перехода. Путешественники достигли невысокого хребта, увенчанного группой древних падубов, чьи серо- зеленые стволы, казалось, были высечены из камня окружающих скал. Их темная листва блестела, а красные ягоды сверкали в свете восходящего солнца.
      Дальше к югу Фродо видел тусклые очертания гор, которые, казалось, преграждали тропу, избранную Товариществом. Слева от этого хребта поднимались три пика. Самый высокий и близкий возвышался, как зуб, усыпанный снегом, его голая северная вершина была еще в тени, но на склонах ее солнце отражалось красными отблесками.
      Гэндальф стоял рядом с Фродо и глядел вперед из-под руки.
      -- Неплохо, - сказал он. - Мы достигли границ местнос
      218
      ти, которую люди называют Холлин. Множество эльфов жило здесь в те счастливые дни, когда она называлась Эрегион. Мы прошли по прямой сорок пять лиг, хотя наши ноги проделали гораздо больший путь. Местность и погода теперь будут мягче, но, возможно, опаснее.
      -- Опасность или нет, но я приветствую настоящий восход солнца, - сказал Фродо и отбросил капюшон, подставляя лицо свету утра.
      -- Но горы перед нами, - сказал Пиппин. - Должно быть, ночью мы повернули на восток.
      -- Нет, - возразил Гэндальф. - Просто в ясном утреннем свете видно далеко. За этими холмами хребет изгибается на юго-запад. В доме Элронда много карт, но я думаю, вы не позаботились взглянуть в них.
      -- Я один раз смотрел, - сказал Пиппин, - но ничего не запомнил. У Фродо для таких вещей голова лучше.
      -- Мне не нужна карта, - сказал Гимли, который пдошел с Леголасом и смотрел вперед со странным блеском в глубоко посаженых глазах. - Там земля, где в древности работали наши отцы, и мы изобразили эти горы во многих изделиях из металла и камня и во многих песнях и сказаниях. Они по прежнему высоки в наших снах: Бараз, Зирак, Шатур.
      Только однажды видел я их издали, но я знаю их и знаю их названия, потому что под ними лежит Казад-Дум, обитель гномов, которую теперь называют Черной Ямой - Морией на языке эльфов. Вон там стоит Баразин Бар, Красный Рог, жестокий Карадрас, а за ним - Серебряный Зуб и Облачная Голова: Калебдил Белый и Фенуидел Серый, которые мы называем Зиракзигил и Вундаснатур.
      Здесь Туманные Горы разделяются, и между их рукавами лежит затемненная долина, которую мы не можем забыть: Азанулбизар, Долина Димирилл, которую эльфы называют Нандугирион.
      -- К долине Димирилл мы и направляемся, - сказал Гэндальф. - Если мы преодолеем переход, который называется Воротам Красного Рога, на дальнем склоне Карадраса, мы по лестнице ДЛимирилл спустимся в глубокую долину гномов. Там лежит Зеркальное озеро и там из ледяных ключей начинается река Силверлоуд.
      -- Темна вода Калед-зарама, - сказал Гимли, - холодны потоки Кибал-нале. Сердце мое трепещет, когда я думаю, что смогу увидеть их вновь.
      -- Пусть принесет радость их вид, мой добрый гном! сказал Гэндальф. - Но мы не сможем оставаться в этой долине. Мы должны будем идти вниз по течению Силверлоуд в таинственные леса и дальше к Великой Реке, а потом...
      Он замолчал.
      -- Да, и что же потом? - спросил Мерри.
      -- К концу путешествия, - сказал Гэндальф ему. - Мы не можем слишком далеко заглядывать в будущее. Будем довольны тем, что первая часть пути прошла благополучно. Я думаю, мы отдохнем здесь, и не только днем, но и ночью.
      Прекрасен воздух Холлина. Много зла должно обрушиться на страну, прежде чем она совсем забудет эльфов, если они когда-то жили в ней.
      -- Это верно, - сказал Леголас. - Но эльфы в этой местности были чужды нам, лесному народу, и деревья и травы не помнят их. Я слышу лишь, кк камни оплакивают их:
      Г л у б о к о о н и к о п а л и н а с,
      219
      п р е к р а с н о о н и о б р а б а т ы в а л и н а с, в ы с о к о о н и в о з д в и г а л и н а с, н о о н и и с ч е з л и. Они исчезли. Уже давно увидели они Серые Гавани.
      Этим утром они разожгли костер в углублении, окруженными зарослями падуба, и их ужин-завтрак был веселее, чем все с момента их выхода. После еды они не торопились ложиться спать, потому что могли выспаться ночью. Они не собирались отправляться в путь до вечера следующего дня. Только Арагорн был молчалив и не знал отдыха. Через некоторое время он оставил остальных и взобрался на возвышение, там он стоял в тени дерева, глядя на юг и на запад и как будто прислушиваясь. Потом вернулся к краю углубления и посмотрел на своих смеющихся и разговаривающих товарищей.
      -- В чем дело, Бродяжник? - окликнул его Мерри. - Что вы ищите? Вы потеряли восточный ветер?
      -- Нет, - ответил он. - Но кое-что я потерял. Я много лет провел в стране Холлин. Здесь нет населения, но зато здесь жило множество других существ, особенно птиц. Теперь все молчит. Я ощущаю это. На мили вокруг не раздается ни звука, и лишь ваши голоса вызывают громкое эхо. Я не понимаю этого.
      Гэндальф с внезапным интересом поднял голову.
      -- Как вы думаете, в чем же причина? - спросил он. Может, просто удивление при виде четырех хоббитов, не говоря уж об остальных? Ведь здесь так редко бывали люди.
      -- Надеюсь, что так, - ответил Арагорн. - Но у меня чувство ожидания чего-то, опасение перед чем-то, которое никогда не бывало здесь раньше.
      -- Значит, мы должны быть более осторожны, - сказал Гэндальф. - Если берешь с собой Скитальца, обращай на него внимание, особенно если этот Скиталец - Арагорн. Мы должны перестать громко разговаривать, вести себя тихо и установить дежурство.
      Первым очередь дежурить выпала Сэму, но Арагорн присоединился к нему. Остальные уснули. Наступила удивительная тишина, и даже Сэм почувствовал это. Отчетливо слышалось дыхание спящих. Шлепок хвоста пони и редкие движения его ног стали громкими звуками. Пошевелившись, Сэм услышал хруст собственных суставов. Вокруг него была мертвая тишина, над головой нависло ясное синее небо, на востоке поднималось солнце. Далеко на юге появилась черная точка, она росла и двигалась по воздуху к северу, как облако дыма по ветру.
      -- Что это, Бродяжник? На облако непохоже что-то, - шепотом сказал Сэм Арагорну. Тот не ответил, внимательно глядя в небо. А вскоре Сэм и сам смог разглядеть, что это приближается. Стаи птиц, летящих с большой скоростью, кружили в воздухе, прочесывая всю местность, как будто отыскивая что-то. Они постепенно приближались.
      -- Ложись и не двигайся! - шепнул Арагорн, увлекая Сэма под тень кроны падуба: большой отряд птиц, неожиданно отделившись от главного войска, низко летел над землей прямо к хребту, где укрылись путешественники. Сэм подумал, что птицы похожи на очень больших ворон. Когда он пролетали над головой такой густой стаей, что по земле за ними бежала сплошная тень, слышалось оглушительное хриплое карканье.
      Арагорн встал лишь тогда, когда они растаяли в северном
      220
      и западном направлениях, и небо вновь стало чистым. Он разбудил Гэндальфа.
      -- Войско Черных Ворон осматривает местность между Горами и Грейфлудом, - сказал он, - они пролетели над Холлином. Они не местные, это к р е б а й н ы из Фэнгорна и Дандонда. Не знаю, что им нужно: быть может, на юге что-то произошло, и они шпионят. К тому же высоко в небе я заметил множество ястребов. Я считаю, что мы должны сегодня вечером двигаться дальше. Холлин теперь опасен для нас, он охраняется.
      -- В таком случае следят и за Воротами Красного Рога, сказал Гэндальф, - и я не могу представить себе, как мы проберемся, оставаясь незамеченными. Но подумаем об этом, кога придет время. А что касается необходимости двигаться побыстрее, боюсь, что вы правы.
      -- К счастью, наш костер почти не дает дыма. Он почти погас перед появлением кребайнов, - сказал Арагорн. - Его нужно погасить и не зажигать вновь.
      -- Ну разве не ерунда? Что за чума на нас! - заявил Пиппин.
      Как только он проснулся после полудня, ему сообщили новости: никакого огня и поспешное движение по ночам.
      -- И все из-за стаи ворон! А я-то надеялся как следует поесть сегодня вечером чего-нибудь горяченького, - возмущался он.
      -- Это все может быть впереди, - успокоил Гэендальф. Тебя могут ожидать пиры. Что касается меня, то с меня довольно моей трубки и чтобы ноги были в тепле. Впрочем в одном мы можем быть уверены: чем дальше к югу, тем будет теплее.
      -- Как бы не стало слишком тепло, - пробормотал Сэм, обращаясь к Фродо. - Я начинаю думать, что пора уж нам прийти к этой самой волшебной горе, пора, так сказать, увидеть конец дороги. Я впервые подумал об этом, увидев этот Красный Рог или как там его назвал Гимли. Ну что за названия у этих гномов! Язык сломаешь!
      Карты ничего не значили для Сэма, и все расстояния в незнакомой местности казались такими огромными, что он сбился со счета.
      Весь день отряд провел в укрытии. Несколько раз пролетали черные птицы, но когда красное солнце начало заходить, они улетели на юг. В темноте Товарищество выступило. Повернув слегка на восток, путники направились к Карадрасу, который еще краснел под последними лучами заходящего солнца. Небо темнело, и на нем одна за другой вспыхивали яркие звезды.
      Ведомые Арагорном, они выбрались на хорошую тропу. Фродо она показалась остатками древней дороги, широкой и тщательно проложенной, которая когда-то вела из Холлина к горному переходу. Полная луна поднялась над горами и бросала бледный свет, в котором тени камней были черынми. Многие из этих камней казались обработанными руками, хотя теперь лежали в руинах в этой мрачной, пустынной земле.
      Был предрассветный холодный час, луна стояла низко. Фродо взглянул на небо. Он внезапно увидел или почувствовал, как какая-то тень закрыла звезды. Они на мгновение потускнели, потом вспыхнули вновь. Он вздрогнул.
      -- Вы видели: что-то пролетело над нами? - спросил он
      221
      шедшего впереди Гэндальфа.
      -- Нет, но я почувствовал, - ответил он. - Может, это просто облако.
      -- Оно двигалось быстро, - пробормотал Арагорн, - а ветра нет.
      В эту ночь больше ничего не произошло... Следующее утро было даже ярче предыдущего. Но воздух вновь был холоден ветер повернул к востоку. Путники шли еще в течении двух ночей, постепенно поднимаясь, но продвигаясь вперед медленно, так как дорога извивалась меж холмами, а горы становились все ближе и ближе. На третье утро перед ними встал Карадрас - могучий пик, увенчанный, как серебром, снегом, с крутыми голыми склонами, тускло- красный, будто покрытый кровью.
      Небо было пасмурным, солнце скрылось. И ветер дул к северо-востоку. Гэнадальф вдохнул воздух и помрачнел.
      -- Нас догоняет зима, - спокойно сказал он Арагорну. Вершины на севере белее, чем раньше. Снег покрывает подходы к Воротам Красного Рога. Теперь нас легко разглядеть на узкой тропе. Может быть засада, но самым опасным врагом для нас может оказаться погода. Что вы думаете о дальнейшем направлении, Арагорн?
      Фродо услышал эти слова и понял, что Гэндальф и Арагорн продолжают спор, начатый ими гораздо раньше. Он с беспокойством прислушался.
      -- Я не считал этот путь хорошим с самого начала, как вы знаете, Гэндальф, - ответил Арагорн. - А известные и неизвестные опасности растут. Но мы должны продолжать путь, нам нельзя откладывать переход через горы. Южнее до самого Прохода Рохана, нет никаких троп через горы. Но тому пути я не доверяю, с тех пор как я услышал ваш рассказ о Сарумане. Кто знает, на чьей стороне теперь повелители коней?
      -- В самом деле, кто знает? - сказал Гэндальф. - Но есть и другой путь, не через Карадрас, темный и тайный путь. Мы о нем уже говорили.
      -- Давайте не говорить о нем больше! Пока не будем. Ничего не говорите остальным.
      -- Но мы должны решить, прежде чем отправимся в путь, ответил Гэндальф.
      -- Тогда обдумаем и взвесим все еще раз, пока остальные отдыхают и спят, - сказал Арагорн.
      Во второй половине дня, пока остальные заканчивали еду, Гэндальф и Арагорн отошли в сторону и стояли, глядя на Карадрас. Его склоны были теперь темными и мрачными, а голова - в серых облаках. Фродо следил за ними, гадая, какой путь они выберут. Когда они вернулись, Гэндальф заговорил, и Фродо узнал, что решено попытаться справиться с непогодой и высокогорным проходом. Он почувствовал облегчение. Он не знал, что это за темный и тайный путь, но само упоминание о нем, казалось, наполнило Арагорна отвращением, и Фродо был рад, что этот путь был оставлен.
      -- По многим признакам, - сказал Гэндальф собравшимся, - я боюсь, что за Воротами Красного Рога могут следить. Я опасаюсь также непогоды. Может выпасть снег. Мы должны идти со всей возможной скоростью. И так нам потребуется два дня, чтобы достичь высшей точки перехода. Темнота теперь наступает рано. Мы должны как можно быстрее подготовиться и выступить.
      222
      -- Если можно, я добавлю слово совета, - сказал Боромир. - Я родился в тени Белых Гор и кое-что знаю о путешествиях в горах. Мы встретим жгучий холод, прежде чем спустимся на ту сторону. Бессмысленно пытаться сохранить тайну, если мы замерзнем до смерти. Здесь есть несколько деревьев и кустов. Когда мы двинемся в путь, каждый должен будет нести с собой сухих веток и дров, сколько сможет.
      -- А Билл сможет захватить и побольше, не правда ли, Билл? - сказал Сэм и печально посмотрел на пони.
      -- Хорошо, - сказал Гэндальф. - Но мы постараемся не использовать дрова, пока не встанем перед выбором: огонь или смерть.
      Отряд вновь пустился в путь и вначале продвигался быстро, но вскоре дорога стала крутой и трудной. Тропа во многих местах совсем исчезла или была перегорожена упавшими камнями. Под толстым слоем облаков ночь сделалась абсолютно темной. Резкий ветер свистел в скалах. К полуночи путники взобрались на подножье огромных гор. Узкая тропа отвернула от крутой скальной стены влево, над нею нависли мрачные склоны Карадраса, невидимые во тьме: справа была глубокая темная пропасть.
      С трудом взобрались они на очередной крутой подВем и на мгновение остановились на его вершине. Фродо ощутил легкое прикосновение к своему лицу. Он поднял руку и увидел, как на рукав садятся белые снежинки.
      Они двинулись дальше. Но вскоре снег пошел сильнее, заполнив весь воздух и закрыв видимость. Темные согнутые фигуры Гэндальфа и Арагорна всего в одном-двух шагах впереди были еле видны.
      -- Мне это совсем не нравится, - пыхтел сзади Сэм. Снег - это хорошо прекрасным утром, но я люблю лежать в постели, когда он идет. Хотел бы я, чтобы этот снег выпал в Хоббитоне. Как все обрадовались бы.
      За исключением высоких торфянников Северного Удела, сильный снегопад редок в Уделе и приветствуется там как случайность и повод для веселья. Ни один живущий хоббит, за исключением Бильбо, не мог помнить долгую зиму 1311 года, когда белые волки вторглись в Удел через замерзший Брендивайн.
      Гэндальф остановился. Снег толстым слоем лежал на его плечах и капюшоне и до лодыжек поднимался у его ног.
      -- Этого я и боялся, - сказал он. - Что вы скажете теперь, Арагорн?
      -- Что я тоже боялся этого, - ответил Арагорн, - но я боялся меньше других опасностей. Я знаю, как опасен снег, хотя он редко выпадает так далеко к югу. Лишь высоко в горах. Но мы еще не поднялись высоко, мы находимся в местах, где дороги всю зиму открыты.
      -- Я думаю, не затея ли это Врага, - сказал Боромир. В моей земле говорят, что он умеет управлять бурями в Горах Тени на границах Мордора. У него большая сила и множество союзников.
      -- Его руки действительно протягиваются далеко, - сказал Гимли, - если он может перебросить снег с севера сюда, к нам, на три сотни лиг.
      -- Его руки протягиваются далеко, - подтвердил Гэндальф.
      Пока они стояли, ветер утих и снег пошел реже. Они вновь двинулись. Но не прошли они и четверти мили, как буря разразилась с новой яростью. Ветер свистел, а снег превра
      223
      тился в слепящий буран. Вскоре даже Боромиру стало трудно идти. Хоббиты, согнувшись почти вдвое, с трудом брели вслед за своими более высокими товарищами, но было ясно, что много они пройти так не смогут, если снегопад будет продолжаться. Ноги Фродо налились свинцом. Пиппин едва тащился за ним. Даже Гимли, сильный, как все гномы, с трудом передвигал ноги.
      Отряд остановился внезапно, как будто все, не говоря ни слова, пришли к согласию. Они услышали в окружавшей их темноте странные сверхВестественные звуки. Это мог быть просто шум ветра в щелях и скальных провалах, но звуки напоминали им крики и дикие раскаты хохота. Со склонов горы начали падать камни, свистя над их головами, или разбивались о тропу рядом с ними. Вновь и вновь слышали они отдаленный грохот, как будто откуда-то сверху катился огромный булыжник.
      -- Мы не можем идти дальше сегодня, - заметил Боромир. - Пусть тот, кто хочет, называет это ветром, но эти камни нацелены в нас.
      -- Я назову это ветром, - сказал Арагорн, не согласившись. - Но это не делает ваши слова неправильными. В мире много злого и недружелюбного по отношению к тем, кто ходит на дврух ногах, но которые все же не в союзе с Сауроном, а имеет свои собственные цели. Кое-кто живет в этой земле дольше Саурона.
      -- Карадрас называют жестоким, и это имя он носит давно, тогда еще и слухи о Сауроне не достигли этой земли, заметил Гимли.
      -- Неважно, кто наш враг: все равно мы не можем отразить его нападения, - сказал Гэндальф.
      -- Но что же нам делать? - жалостно воскликнул Пиппин. Он прислонился к Мерри и Фродо и дрожал.
      -- Либо останавливаться, либо возвращаться, - сказал Гэндальф. - Идти дальше мы не можем. Если мне не изменяет память, то чуть выше тропа оставляет утес и идет по широкой полосе длинного и трудного подВема. Там нас ничто не защитит ни от снега, ни от камней, ни от чего другого.
      -- Защита, - прошептал Сэм. - Если это защита, тогда одна стена безо всякой крыши - дом.
      Путники как можно теснее прижались к утесу. Склон смотрел на юг и у самого подножья немного нависал, давая некоторую защиту от северного ветра и падающих камней. Но все же вихревые потоки воздуха ударяли их со всех сторон, а снег падал еще более густым потоком.
      Они сгрудились, прижавшись спинами к скале. Пони терпеливо, но уныло стоял перед хоббитами и немного заслонял их от непогоды. Вскоре снег поднялся ему до колен и продолжал подниматься. Если бы не их товарищи большого роста, хоббиты скоро были бы погребены в снегу.