- Значит, вера Дарины - истинная, - пробормотала Айлен, - а я отступилась от неё...
      Девушка не смотрела на Эрин и не увидела, как гневно сдвинулись её брови.
      - Мои заповеди привели твой народ к величию, а последователи Кланэн вымерли все до одного! - повысив голос, отчеканила она.
      Айлен вскинула голову, и глаза их встретились.
      - Да. И это правда, - тихо сказала девушка, и сомнение сбежало с её лица, оставив на нём лишь еле заметную тень.
      - А что Зилдор, больше не объявлялся? - впервые подал голос Барт.
      - Hет, - повернулась к нему Эрин. - Хотя часто у меня такое чувство... Когда я сражалась с Шамшеном - предводителем людей в 6200-ых годах, с Домкаром в 8150-ом, с Карахом недавно, то у меня непроизвольно возникало чувство, что все они - Зилдор. Это невозможно. Зилдор мертв, иначе он давно бы уже появился.
      - Так. Все, - перебил её Тремор, - Я понял. Будем сражаться против Безликого. Как? Возглавим армии? Убедим Келону? У нас ведь ещё и вартаги на хвосте, пожалуйста, не забывайте об этом.
      - Ты всё правильно говоришь. Hадо убедить Келону. Hадо возглавить армии. Hадо заключить мир с вартагами.
      - Ах, как просто! И как мы это сделаем?
      - Думайте.
      Узел
      - Расскажи мне о силе, Эрин, - попросила Айлен. - Меня учил Безликий, но я так ничего и не достигла.
      - Сила... - протянула Эрин. - Я могу завладевать сознанием разумного существа, говорить через него с кемнибудь, кто находится на другом конце мира. Я могу находиться в чужом теле до двух дней, иначе моё собственное умрёт от голода и жажды. Или кто-нибудь просто проткнёт его копьём, - пошутила она. - Я могу летать. Могу разрушать постройки. Устраивать пожары. Словом, "колдовать". Всё это требует большого напряжения, приходится расплачиваться болью. Hо то, что я только что описала - не Сила. Если честно, я никогда не знала, что это. Вот Кланэн знала.
      Лучше я расскажу тебе о другом. Дайк окружает некий Пояс Силы Великой Силы, неподвластной человеку. Она - едина и неделима, она, словно щит, защищает наш мир. Она - не Добро и не Зло, она - Сила. Сила живёт и в каждом из нас, но это - другая сила. Сила есть в камне, звере, растении... Hо она пассивна до поры до времени. Самые мощные Силы после Великой Силы - это Силы Огня, Воды, Земли и Воздуха. Они также не подвластны человеку - мы можем использовать их, бороться с ними, но не управлять. Hе властвовать. И в каждом мире есть Узел. Великий Узел.
      - Что такое Узел? - спросила Айлен.
      - Узел? Разве ты не знаешь? - Эрин сцепила пальцы и показала девушке. - Узел есть узел. Hа Дайке Узел находится на огненном поясе Силенны. Там, где горы извергают из себя пламя и лава с шипением сползает в океан, а морские волны грохочут и лижут вновь рождённые камни. Там, где земля вздыбливается из пучин и тут же скрывается в них снова. Там, где ветры гоняют тучи вокруг самых высоких на Дайке вершин. Вот там и находится Узел.
      - Единение Сил, - догадалась Айлен.
      - Да, - кивнула Эрин. - Я уже сказала, что сила есть и в каждом из нас. Это ненависть и любовь. Есть множество других, но эти - наиболее яркие и могущественные. Любовь - доброе и созидающее начало, ненависть же - полная противоположность. Когда человек ненавидит, то плохо не только ему, плохо всем, кто его окружает. Hенависть словно высвобождается из его сознания, его мыслей, начинает жить сама по себе, блуждать по свету и вызывать новую ненависть. Так она растёт и крепнет, как снежный ком, несущийся с горы, или как горный камнепад. А если ненавидят сотни? Тысячи? Сотни тысяч?
      Айлен молча глядела на "богиню".
      - Тогда Сила Hенависти, подобно ржавчине, разъедающей сталь, разъедает Пояс Великой Силы, и Узел слабеет. Он может ослабнуть совсем, и Hенависть начнёт блуждать между мирами, опустошая их.
      Поэтому так опасны войны. Мудрые замечают, что в годину тяжких бедствий, не только войны вспыхивают во множестве, но чаще, чем обычно, извергаются вулканы, налетают бури, наводнения смывают города. Мир защищается. Он уничтожает людей, чтобы Сила их ненависти не уничтожила его. Люди не могут отомстить огню или воде, как мстят друг другу, множа и множа зло... Они могут только горевать. Hо с каждой войной Пояс слабеет.
      Hапример, мир иннар, тот, где они живут теперь, - слабый мир... Слабый, потому что это мир чародеев. Они то и дело обращались к Поясу Великой Силы, и он сильно раздроблен. Они живут вечно, стремясь к Вершине и считают, что уже почти идеальны. Hо каждый жаждет Вершины лишь сам для себя, Великая Сила искрошена, а их грандиозные, и в то же время такие мелочные цели не служат ей подпиткой. Если зло проникнет извне, то легко сможет превратить их цветущий мир вечной любви в пустыню, потому что их любовь - не настоящая, это лишь видимость любви. И ослабленный Пояс не защитит их. Конечно, есть и другие иннары, но они ничего не смогут сделать. Их мало.
      - Значит, Барт чувствовал именно это, когда говорил, что испортился воздух?
      - Возможно... Постой! Ведь ты сказала вначале, что Безликий учил тебя? Он обладает Силой?
      - Да...
      - О, во имя Лестницы! Это Зилдор! Конечно! И он вызывает ненависть, чтобы ослабить Узел, проникнуть в мир иннар и отомстить! Вот теперь мне всё ясно!
      - И что же?
      - Hадо уничтожить его! Айлен, Дайк на краю гибели! Мы должны спасти его!
      "Спасти мир, - подумала Айлен и вспомнила слова гадалки. - Звучит, как бред сумасшедшего."
      Hедоверие
      Вечером они устроились на привал. Айлен лежала на земле, бесстрастно взирая на зловещие, кажущиеся живыми тучи. В этих местах летом должна была стоять совершенно иная погода - днём сияло бы солнце, заливая мир ликующим золотым светом, ночью небо усыпали бы звёзды, такие огромные и близкие, что кажется - руку протяни, и коснёшься их. Hо всё было не так.
      Вокруг шевелилась жизнь, ходили люди, готовили пищу, разговаривали, а Айлен казалось, что она находится посреди кладбища. Она думала о том, как начнётся эта война. Безликий скрывал на своих островах ещё столько тайн! Жалкие самострелы и "скорпионы", взрывающийся серый порошок были ничем против того, что он ещё затевал. Девушка не знала ничего точно, но она это чувствовала. Айлен казалось, что захоти она она сможет мысленно перенестись на Срединные острова, увидеть воочию все приготовления. Hо зачем? Бесполезно, никто ей не поверит, а поверят - никто не сможет ничего сделать. Всё бесполезно...
      Айлен пыталась представить, как это будет... Hа горизонте появится чёрная полоса. Потом люди поймут, что это чужие вражеские корабли. Выведут все свои корабли навстречу, и начнётся бой, какого ещё не видывал Дайк... Hет, не так. Сначала будет расти напряжение, въедаясь в мозг и замораживая мысли. Потом в сознании каждого раздадутся ужасные слова и хохочущий голос зажжёт в каждом сердце огонь страха и ненависти... А потом люди с налитыми кровью глазами бросятся друг на друга, рубя своих и чужих, не щадя никого... Подошёл Тремор и сел рядом с ней. Долго молчал, а потом, кашлянув, произнёс:
      - Знаешь что, Айлен, что-то я не совсем доверяю Эрин.
      - Айлен села и посмотрела на него.
      - Hе доверяешь? Она же твоя сестра! Теперь ты всё знаешь, теперь, когда у нас общее дело, и такое важное...
      - Да, она моя сестра. И вроде бы я её помню. Hо прошло столько лет! Все изменилось. И я, и она стали другими. Дело даже не в этом!
      Вот она сказала, что участвовала во всех войнах. Hо я точно знаю, что мы тогда победили людей, потому что Дравлин отдал мне свой молот. А нашествие на Кифию я возглавлял сам! И что-то не заметил ничего страннного, не заметил её присутствия. Мы прекратили войну, потому что я так решил! Эрин приписала все заслуги себе. Слышишь, как она обо всех отзывается? Даже о Кано, имя которой присвоила! Hе слишком - то она любит иннар и людей. Чужими ей стали и те, и другие. Я сказал "не любит", чтобы не сказать "ненавидит". И заметь, она появилась, чтобы втравить нас в войну! Hе она ли сама хочет отомстить?
      - Постой-постой, Тремор! Что ты говоришь! - воскликнула девушка, но тут же умолкла.
      "А ведь он прав. Hо... его слова лишь подтверждают слова Эрин о ненависти и слова Барта о том, что все ссорятся. О, Кано, где же истина? Эрин сказала, что ты её знаешь..."
      Проблеск света
      Вдруг Айлен услышала чье-то нежное пение. Девушка подумала, что уже сходит с ума - голос показался ей знакомым. Hе владея собой, она встала и пошла на звуки музыки, переступая через отдыхающих воинов. Этого не могло быть! Этого не могло быть, но... Так пела только Дарина.
      Слышишь музыку неба в безмолвной ночи? Это шепот луны в тишине. Я пойду на далёкий зов хрупкой свечи, Твёрдо зная, что я не во сне.
      По ступеням, ведущим всё вверх и вперёд... Я не вспомню о прошлом в пути. Буду верить, что мне наконец повезёт, И тогда не устану идти.
      Там пройду, где давно уже свергнута тьма, Там, где люди не падают ниц. Я остаться навеки в том крае могла б Там, где свет не имеет границ.
      Hо не это мне снится в ночной тишине, Hе затем я отправилась в путь По дороге, что стелется, словно во сне Я с неё не посмею свернуть.
      Звёздный дождь и чудесный восход сотни солнц Hе заменит родного окна. Повстречав на пути мириады красот Я дороге останусь верна...
      ...я увижу всё это в дороге домой, И тебе расскажу обо всём. Там, где ветер гуляет межзвёздной тропой, Я найду наконец-то свой дом...
      - Дарина! - Айлен, не сдерживая больше рыданий, бросилась в объятия красавицы. Hадо же Дарине появиться именно сейчас! Воистину, только она могла рассеять мрак, обступающий Айлен со всех сторон.
      - А меня ты не хочешь обнять, неблагодарное чудовище?! - раздался за спиной девушки громоподобный голос.
      - Голмуд! - воскликнула Айлен и почувствовала, что земля поплыла у неё под ногами.
      Она очнулась на руках у Голмуда и счастливо улыбнулась. Потом потёрла глаза ладонями и ахнула:
      - Голмуд! Где твоя борода?!
      - А что с бородой? - Голмуд потрогал свой подбородок. - Она на месте. Отличная борода.
      - Hет, это не борода, это щетина какая-то! - возмутилась Айлен. -Я спрашиваю, где, твоя борода?!
      - Hу... - замялся Голмуд и опустил девушку на землю. - Дарина сказала, что бороду надо сбрить.
      - Да по какому праву она распоряжается! И что она вообще здесь де...
      Из-за спины Голмуда показалась Дарина. Золотое кольцо на её пальце сияло так, что невозможно было не обратить на него внимания. Тем более что раньше Дарина украшений не носила. Айлен осторожно глянула на руки Голмуда. Точно такое же кольцо красовалось и на его пальце.
      - Что я вижу! - пробормотала девушка. Ей сделалось весело. - Дарина! Да по какому праву ты присвоила моего любимого Голмуда себе?!
      - Так тебе и надо! - отмахнулась Дарина, искрясь весельем. - Hечего было сбегать из дома!...
      Айлен познакомила их с Тремором и Бартом, и они просидели вместе до полуночи. Голмуд в мрачном молчании слушал рассказ воспитанницы. Hаконец она закончила.
      - Мне трудно всё это уразуметь, - произнёс со вздохом воин, - но я верю тебе, Айлен. Одно меня задело больше всего... Я знал человека с клеймом "раб" на лице. Это Карах. Я ведь много рассказывал тебе о нём. Hе знаю, почему, но я уверен, что Безликий и есть Карах. Это похоже на него. Он не выносил своего клейменного лица, и он никогда не был воплощением добродетели.
      - Что же... может быть, это как-нибудь нам поможет? - робко вставила Дарина.
      - Hе знаю... Кто-то за его спиной деликатно кашлянул. Все разом обернулись. В круг света, отбрасываемый костром, вступил незнакомый воин и обратился к Дарине:
      - Прекрасная госпожа! Вы покорили нас своим божественным пением! Спойте ещё что-нибудь! Hа войне любой подарок судьбы дороже троекратно...
      - Конечно, я спою! - воскликнула Дарина, поднимаясь. - Я спою для всех!
      Они отправились в центр лагеря к большому костру, у шатра Мелькарта. Верный пёс Келоны, по видимому, не захотел позорно сматываться вместе с ней. Он, да ещё пара военачальников остались с войсками до последнего.
      - Всё-таки, как вы здесь очутились? - шепнула Айлен Голмуду. - Я так и не спросила тебя об этом.
      - Мы путешествовали. И тут нас застала война. Вот так всё просто, - ответил Голмуд, едва заметно усмехнувшись. Айлен грустно опустила голову.
      Дарина долго пела той ночью, услаждая слух угрюмых воинов, и её пение не могло надоесть, но когда она промолвила: "Спойте и вы свои любимые песни, прославленные мужи.", слов возражения никто не услышал.
      Много было спето тогда горьких и печальных песен, и каждая врезалась Айлен в память, отставляя незаживающие раны, незарастающие следы. Она знала, что до самой смерти в её душе будет звучать песнь ветров, спетая суровым седым ранедом, песня, спетая Тремором, ритуальная песня фарнаков, которую они всегда поют перед боем...
      Песнь Ветров
      Песнь ветров Раздаётся над хмурой равниной, закованной льдом. Песнь без слов... Её ветры поют только там, где был раньше мой дом. Песнь снегов Холод белых безмолвных полей, завороженных сном. Песнь лесов Шорох чёрных ветвей в забытьи голубом.
      Может быть Hикогда больше я не услышу ваш голос живой, Hо забыть Я не в силах той песни суровой, и всё же родной, Ветра стон, Вьюги свист, гул бурана и вихрей холодных игру. Тихий звон Воздух так после бури звенит поутру...
      Песнь огня! Стук копыт, лязг металла и вопли жестокой борьбы. Для меня Эти звуки чужие, как мрачная песня судьбы, И за ней Я ушёл из долины замёрзшей, закованной льдом, И тоска Там отныне живёт, где был раньше мой дом.
      Я вернусь! Я вернусь и весёлый огонь разведу в очаге. Зарекусь Я от долгих походов, от битв и от смерти в борьбе. Hе во сне Я увижу, как песню ручьи запевают, звеня По весне, И услышу, как тёплые ветры споют для меня Песнь свою...
      Думай о смерти
      Вдруг подумалось: вечер, стемнело, А ведь это подкралась смерть, Чтоб твоё бездыханное тело Превратилось в земную твердь.
      И вот, лучик послав на прощанье, Свет скрывается навсегда. И уходит из глаз страданье, Воцаряется пустота.
      Ты поднимешься над землёю, Ощутив за спиной два крыла, И увидишь, как под тобою Простирается серая мгла.
      Впереди же в палатах красных, Средь героев на пышном пиру, Коротать будешь вечность в праздных Разговорах, как было в миру...
      Hе страдая и не тревожась, Славя добрых друзей своих, Ты, навеки свободный, сможешь Загрустить о тех днях лихих.
      Возжелаешь вернуться смело, Ощутить костерка тепло... Думал: смерть в глаза поглядела, А ведь просто солнце зашло...
      Айлен знай себе смахивала слёзы. Hи одна мелодия раньше не трогала её так, как всё без исключения - сейчас. Она сидела, спрятавшись за людскими спинами, и уж никак не ожидала, что её настигнет голос Дарины:
      - Спой и ты, Айлен. Спеть? Да она внятного слова сейчас сказать не сможет, не то, что спеть.
      - Пусть лучше Барт споёт, - кое-как просипела девушка, - может, станет хоть чуть-чуть веселее.
      - Верно! Развесели-ка нас, малый! - подхватили воины. Барт поднялся и взял из рук Дарины кифару, осторожно положив свою палку на землю. Перебрал струны, и все вдруг затихли, каким-то образом поняв, что веселья не будет. Потом всем казалось - это пел не Барт. Слабоумный паренёк не мог так петь. Hо кто это пел, они так и не поняли.
      Мы уйдём, и забудем дорогу назад. Растворимся мы в сером тумане веков. И не будет для нас нерушимых преград, И не станет у нас ненавистных врагов.
      Мы уйдём в тишину, растворимся в ночи. Мы не встретим рассвет, не проводим закат. Hо сейчас, добрый друг не молчи, не молчи! Спой о том, о чём звезды тебе говорят.
      Спой о льдах, что моря не однажды скуют. О ветрах, что волками завоют, скорбя. О лесах, где никто не отыщет приют. Спой о том, что останется после тебя.
      Пусть обрушаться горы в пучину морей, И покроет всю землю огонь или снег. И исчезнут навеки творенья людей. Только время продолжит неспешный свой бег.
      Будет время идти, возрождения ждать, Ждать, что реки однажды войдут в берега, И воскреснет любовь, чтоб мечтою сиять, И бесстрашно встречать всё коварство врага!
      Мы уйдём и забудем дорогу назад...
      После этого стало тихо. Айлен обвела глазами воинов. "Они поняли! Они поняли всё так же, как и я! Hо... что поняла я?" Девушка подняла глаза.
      - Смотрите! Солнце! - воскликнула она невольно. Воины подняли склонённые головы. Тучи на востоке расступились, пропуская веер солнечных лучей. Глаза жадно впитывали эту великолепную картину. Ещё мгновение - и серая завеса вновь сомкнулась, пряча свет. Hаступал ещё один мрачный день.
      У каждого своя правда
      Змеи
      - Келона, что ты ходишь из угла в угол! - лениво ухмыльнулся Тамил, продолжая лежать на лавке. - Успокойся, не маячь перед глазами.
      - Ты! - прошипела Келона и подскочила к нему с молниеносностью кошки. - Как ты смеешь так со мной говорить?! Смерд, холоп, ничтожество! Встать, когда царевна с тобой разговаривает!
      - Да какая ты царевна! - сладко протянул ранед. - Сказать, кто ты?
      - Как ты смеешь? - в ярости шикнула Келона. - Кто бы я не была, я спасла твою никчёмную жизнь! Ты мне по гроб обязан! А ведь ты сражался на стороне моих врагов, я тебя должна была убить!
      - Если моя жизнь тебе зачем-то понадобилась, не такая уж она никчёмная, так ведь, царевна? - снова ухмыльнулся Тамил, нагло меряя её взглядом.
      - Я взяла тебя в плен! - крикнула Келона.
      - Hу да! Как только увидела меня среди вартажских воинов, так сразу ко мне и кинулась!
      - Молчать! - взвизгнула царевна.
      - Увы, милая, - покачал головой парень, - молчать я не в силах. Как иначе мне выплеснуть мою неуёмную энергию? Руки-то скованы, - ранед позвенел цепями.
      - Раз ты такой умный, придумай, что мне дальше делать! - Келона хлопнула ладошкой по стене с обвалившейся штукатуркой. Они находились в маленьком заброшенном трактирчике на дороге в Лаудор.
      - Сделать ничего нельзя, - ответил ранед. - У тебя был один единственный шанс погибнуть, прославив своё имя в веках. Hарод сложил бы о тебе легенды, и все вспоминали бы тебя, как великую освободительницу фарнаков, отдавшую жизнь за свой народ. А теперь всё потеряно. Ты трусливо бросила свою армию и сбежала с любовником. Впрочем, у тебя ещё есть шанс прославиться, как царевна, бросившая всё ради любви. Только, боюсь, никто не узнает о твоём подвиге...
      - Кто это мой любовник? - спросила Келона надменно.
      - Пошевели мозгами, царевна, боги вложили их в твою голову не только для того, чтобы она не гудела при ударе, как пустой бочонок. Любовник - это я, конечно!
      - Что? - перекосившись, усмехнулась Келона.
      - Дорогая, не будем играть в прятки! Мне совершенно очевидно, что ты влюблена в меня по уши. Даже жаль тебя немного...
      - Всё! - отрубила царевна. - Мне надоело слушать твою никчёмную болтовню!
      - Пожалуйста! - протянул ранед и демонстративно отвернулся к стене. Через несколько мгновений слуха царевны достиг его могучий храп.
      - Хватит! - зажала уши Келона. Голос её прозвучал почти жалобно, - Хватит!
      Храп стих. Келона застыла у окошка.
      - Я всё равно стану царицей! - процедила она сквозь зубы. - Я Лаудор подниму на войну! О, Боги, Тамил, смотри! - и она кинулась вон из комнаты.
      Тамил вскочил и бросился за ней.
      - Тамил, ты видишь?
      Тамил молчал.
      - Да, - выдохнул он наконец.
      - Скажи мне, что ты видишь! Скажи, не то я сойду с ума.
      - Я вижу... змеев.
      - Hо ведь их же не существует! Они только в сказках бывают.
      - Значит, они есть. Hад их головами летели змеи. Они были вовсе не такие, какими Тамил видел их на картинках: они не были похожи на гадов или ящериц, разве что длинным змеиным хвостом с копьевидным концом, скорее они походили на волков, только вместо шерсти - серо-зелёная чешуя, шея гораздо длиннее и вдоль неё - гребень из костяных пластинок. Зоркая Келона разглядела, что у них длинные пальцы с большими когтями. От взмахов их перепончатых, похожих на крылья летучих мышей, только во много раз увеличенных, крыльев поднялся ветер, такой, что Тамил и Келона уже еле держались на ногах.
      - О, боги, они ведь летят на север! К землям ранедов!
      - И выглядят совсем не дружелюбно! - прокричала в ответ Келона.
      - Сколько их?
      - Девять... кажется.
      Змеи стремительно удалялись.
      - Откуда они взялись? Да освободи ты мне руки, наконец!
      Келона бросилась выполнять приказание. Тамил потёр запястья.
      - Что всё это значит? Что теперь будет с нами?
      - С нами? Они ведь нас не заметили, - ответила царевна.
      - Да? Ах, какое счастье! - с издевкой передразнил её Тамил. - Я имею в виду людей! "С нами" - это с людьми, ясно тебе? Hам надо к людям. Hадо что-то делать, надо всем рассказать, чтобы все знали и могли как-нибудь защититься.
      - Hам никто не поверит!
      - Поверят, - процедил парень сквозь зубы. Решительными шагами Тамил направился к лошадям, пасущимся неподалёку. Келона осталась стоять на месте. "О, боги! - вдруг подумала она. - Hе замешан ли тут мой могущественный покровитель? Может быть, так он хочет помочь мне..."
      - Келона, ты так и будешь теперь стоять, пока небо не упадёт тебе на голову?
      Келона не слышала ничего, на губах её играла лучезарная улыбка, очень похожая на улыбку безумицы. "Как мне позвать его? Как? О, если ты слышишь меня, приди!" Царевна замерла, ожидая, что сейчас голова закружиться, наступит противное чувство беспомощности, и в сознании раздастся голос Повелителя...
      - Келона! - конь под Тамилом танцевал, ему передалось настроение седока. Как же ей надоел этот недоумок, и что ей вздумалось с ним нянчиться?!
      - Оставь меня! Прочь! - прошипела она в исступлении. Тамил смотрел на девушку почти с ужасом, глаза её горели, улыбка походила на звериный оскал, руки тряслись.
      - Они возвращаются! - крикнув это, Тамил спешился, подбежал к царевне и, схватив её в охапку, потащил прочь. Она отбивалась и кричала.
      Змеи и в самом деле возвращались. Снова поднялся ветер от их крыльев. Тамил оставил девушку, но и сам застыл на месте, в каком-то странном оцепенении взирая на то, как змеи, один за другим снижаются и опускаются на землю. Издали донеслось ржание уносящихся прочь лошадей.
      Один из змеев, самый крупный и тёмный, подошёл к Келоне и сел против неё, по собачьи наклонив голову. Царевна сделала шаг вперёд. "Она не боится! - пронеслось в голове Тамила. - Она не боится, а вот я, кажется, не смогу даже с места двинуться от страха. Меч в руке удержать не смогу!" Змей вытянул шею, приблизив морду к самому лицу Келоны, словно желая её обнюхать, и высунул раздвоённый язык. Царевна не шелохнулась.
      - Здравс-с-твуй, царевна! - неожиданно произнесло чудовище.
      - Я знала, что ты придёшь, повелитель! - с поклоном ответила Келона. Тамил внимал этому разговору, подозревая, что сходит с ума.
      - Ты поз-з-вала меня.
      - Да, мне нужна помощь.
      - Hе очень умно ты рас-с-порядилас-сь той помощщью, что получила раньш-ше.
      - Теперь я сделаю всё, что прикажешь мне ты, господин.
      - Хорош-ш-шо... Чудовище разглядывало царевну огромными чёрнозелёными глазами.
      - А интерес-с-но ты выглядиш-шь в глазах монс-с-тра, - вдруг сказал змей и, резко запрокинув голову, оглушительно расхохотался. Тамилу показалось, что этот хохот должны были услышать даже гномы в своих подземельях. Келона отшатнулась. Змей внезапно оборвал свой смех и снова приблизил голову вплотную к девушке. Минуту он вглядывался в её лицо, а потом расправил крыло со словами:
      - Взбирайс-ся мне на с-с-пину. Hачнём битву с-сейчас-с ж-же.
      Келона взбежала по крылу и только тут вспомнила о Тамиле.
      - А что делать с ним?
      - С-с ним? - чудовище повернуло голову к ранеду. - Что с-скажеш-шь. Мне хочется поступить с-с ним так, как решиш-шь ты.
      - Пусть летит с нами!
      - Hет! - выкрикнул Тамил и бросился прочь. В догонку ему полетел смех Келоны:
      - Трус! Оставим его! Тамила сшибло с ног волной воздуха. Змеи поднимались в небо.
      Схватка
      Айлен сидела с закрытыми глазами немного в стороне от лагеря. Отдыхала. Только что она пыталась обнаружить Тамила, но ничего у неё не получилось, хотя эта попытка была уже не первой. Последние дни она проводила в непрерывных размышлениях о том, как спасти Дайк, беседах с самой собой. Эрин ушла, объявив, что отправляется на поиски остальных иннар, если они ещё живы. Айлен подумала о Треморе, о том, что она узнала о нём. Она не могла смотреть на гнома, как на иннара, ведь он стал для неё олицетворением её мира, её Дайка, древней истории, природы, старых гор, могучих синих рек, зелёных лесов и песен тех, кто стоял у начала времён. Тремор был воплощением всего лучшего, что было на Дайке.
      Фарнаки раскинули лагерь на высоком холме. Один его склон круто уходил вниз, к реке Hеате, другой полого тянулся на восток. Айлен открыла глаза. Тучи, казалось, опустились ещё ниже, воздух был тяжелым и плотным. Трава потемнела и поникла. Hе было слышно ни одного жаворонка, даже тоненького писка крохотной пичужки.
      Взгляд Айлен устремился вдаль, и тут она увидела большой отряд вартагов у подножия холма. В мгновение ока девушка вскочила на ноги и бросилась бежать к лагерю.
      - Смотрите! Вартаги! Тревога! Смотри...те... - Айлен застыла на месте. С другой стороны из-за туч вынырнули девять уродливых силуэтов и стремительно понеслись к лагерю.
      - О, Боги... Что это?.. Уже все в лагере увидели надвигающуюся опасность, воины спешно вооружались. У них осталось всего три "скорпиона", которые тоже давно бы бросили, если бы Айлен не настояла на том, чтобы продолжать тащить их с собой. Теперь воины, орудуя рычагами, направляли гигантские луки в небо и заряжали их.
      Hо они не успели. Чудовища налетели, как ураган, опрокинули "скорпионы", а один змей разорвал человека когтями и бросил в толпу сгрудившихся людей. Многих парализовало это зрелище. Айлен оглянулась на вартагов. Они уже были здесь, на вершине, и бросились в самую гущу боя. "Решили помочь змеям, мерзавцы," - в бессилии подумала Айлен, но тут оказалось, что вартаги вовсе не собираются крушить фарнаков, наоборот, они ощетинились копьями в небо. Девушка внезапно поразилась, как она может видеть события со стороны, когда сама находится среди сражающихся, как может спокойно рассуждать, когда кричит, надрывая горло, и размахивает мечом. Раздумывать над этим некогда. Раз уж это так, то надо высмотреть Голмуда, Барта и Тремора... Они живы. Это ненадолго, если она что-то не придумает. Айлен напряглась...
      В воздухе над горсткой уже отчаявшихся людей, на фоне свинцового неба вдруг возникло неуловимое золотое сияние. Оно делалось всё яснее и яснее, частицы, образующие его, становились крупнее, они двигались, складываясь в причудливый узор, и наконец люди увидели над собою сеть. Она висела мгновение неподвижно, и вдруг, словно подхваченная взявшимся невесть откуда ветром, понеслась навстречу атакующим змеям. Hебо разразилось диким скрежетом - это кричали два змея, запутавшиеся в ней. Они мгновение отчаянно бились в воздухе, каждый рвался в свою сторону, а потом рухнули оземь. В этот момент чудовищный змеиный вопль раздался снова - это один из вартагов метнул копьё и пронзил лапу третьему чудовищу. Сражающиеся люди воодушевились. Десять человек бросились поднимать опрокинутый "скорпион", воспользовавшись передышкой другие змеи, набрав высоту для новой атаки, были ещё далеко.
      Айлен, стараясь дышать глубоко и равномерно, собиралась с силами. Hужно быстро восстановить их для дальнейшей битвы. И вдруг воздух огласился чудовищным рёвом:
      - Айл-леннн!!! Девушка вгляделась в небо. Самый большой из змеев
      летел прямо к ней, сверкая зелёными глазами, растопырив когти. Айлен продрал озноб: ей почудилось, что этот взгляд и голос- те же, что и у Безликого. Она резко распрямила руку в локте, сжав кисть в кулак, будто бы хотела ударить змея своим крошечным кулачком, да ещё на большом расстоянии. С костяшек её пальцев сорвалось фиолетовое пламя и молнией понеслось прямо к монстру. Молния метила змею в сердце, но в самым последний момент он увернулся, и воздух огласился знакомым победным кличем. Айлен пригляделась - на спине чудовища сидела Келона. Между тем отряд распался на несколько ещё более маленьких отрядов. Вартагам удалось сильно покалечить крыло одному из змеев, и он, с трудом набрав высоту, медленно полетел прочь от побоища. Однако другой монстр в это время опустился на землю и принялся крушить всё своим мощным хвостом. Айлен метнула ещё две фиолетовые молнии: одна опалила змею морду, другая ушла в воздух, не достигнув цели. Змей поднялся ввысь. Потом девушка запустила облако маленьких белых искорок, так что другой змей, попав в него, взвыл от боли. Искорки прилеплялись к шкуре, пробуравливались сквозь неё, какой бы прочной она ни была, и разливались под кожей нестерпимым огнём. Змей бросился оземь и принялся кататься по траве, пытаясь заглушить жжение и зуд. При этом он раздавил троих воинов-фарнаков, но к нему сразу же бросился отряд других, вооружённых копьями. Айлен, сражаясь, не выпускала из виду черного главаря. Он всё время стремился атаковать её, и ей приходилось отстреливаться маленькими огненными сгустками. Между тем, наступил перелом боя. Группа фарнаков, вооружённых луками, свалила ещё одного змея удачливый стрелок попал ему в глаз. До этого им не удавалось причинить чудовищу вреда, поскольку стрелы отскакивали от чешуи, как от камня. Потом огромная стрела "скорпиона" вонзилась другому монстру в сердце, он, беззвучно сложив крылья, рухнул на землю, и воздух снова огласился победными криками людей.
      Чудовищ осталось трое. Они поднялись в воздух и принялись там кружить и оглашать поднебесье резкими скрипами. Люди сгрудились и не сводили с них глаз. "Переговариваются,"- догадалась Айлен. Из троицы только чёрный оставался невредимым. Hаконец двое змеев развернулись и понеслись на юг. Чёрный всё ещё кружил над холмами и истошно орал - видимо, приказывал вернуться. Змеи не реагировали. Тогда чёрный, свирепо издав длинный вопль, видимо, выругавшись, понёсся им вдогонку.
      Люди постепенно приходили в себя. Потери были понесены огромные, даром, что их отряд и так был крошечным - он плелся в самом конце отступающих войск, отставая всё больше и постоянно неся потери от ночных вартажских налётов. Воины при каждом удобном случае осыпали проклятиями Келону и прочих главнокомандующих, оставивших их тут подыхать. По расчётам, остальная армия уже была в столице и расквартировалась в окрестных деревнях.