Паскуала поясняет, что им пришлось раздеться, чтобы дикие аче их не испугались.
      Дон Эмилио говорит Ансельмо, что группы аче остались только в восточном Парагвае и в тех лесах, где нет ценной древесины, и поэтому эти леса мало используются для разработки.
      За Рафаэлем, выстроившись в цепочку, идут аче. Среди них мужчины, женщины и дети. Но как только дон Эмилио делает несколько шагов навстречу им, цепочка ломается, и аче начинают убегать в лес. Дон Эмилио останавливается, а Рафаэль хватает за руки двоих и начинает их успокаивать. Потом он что-то кричит, и его слова успокаивают других.
      Дикие аче-гуайяки окружают Рафаэля кольцом, как бы становясь под его защиту.
      Среди аче есть и мальчик лет десяти.
      Дон Эмилио толкает легонько вперед Ансельмо и говорит ему:
      - Подойди к мальчику, Ансельмо! Возьми его за руки и посмотри ему в глаза. Аче считают, что глаза лучше, чем слова, выражают чувства и желания!
      Ансельмо идет навстречу группе и, когда подходит слышит робкие слова и звуки аче, которые, ему кажется, выражают мольбу не обижать их.
      Не дойдя двух шагов до аче, Ансельмо останавливается.
      Индейцы с интересом осматривают его, немного успокоившись.
      Ансельмо не идет дальше, а поворачивает назад и возвращается к дону Эмилио.
      - В чем дело, Ансельмо?
      Мальчик вынимает свой мачете из ножен и отдает его дону Эмилио.
      - Возьмите, может быть, они боятся его... Дон Эмилио, а почему у них с собой нет ни стрел, ни луков, ни копий? Почему мужчины-охотники не вооружены?
      - Не первый раз я вижу это, - отвечает дон Эмилио. - Как нам объяснили сеньюэлос, это признак того, что они сдаются... Иди, иди, а я тебе позже расскажу ещё многое другое!
      Ансельмо возвращается к группе индейцев. Он подходит совсем близко к мальчику аче и смотрит тому в глаза. Мальчик отвечает ему испуганным взглядом, но, встретив спокойный и ясный взгляд Ансельмо, перестает дрожать.
      Ансельмо берет его за руку и идет с ним вперед. Потом оборачивается и одевает на его голову свое сомбреро. Это вызывает одобрительные возгласы у остальных членов группы.
      Взрослые аче осторожно приближаются к дону Эмилио. Они смотрят ему в глаза и успокаиваются. Дон Эмилио похлопывает их по плечам, обнимает и просит своих спутников развязать один из тюков и раздать одежду вновь прибывшим аче.
      Ансельмо с интересом наблюдает за всем происходящим. Аче спешат одеться. В одежде они будут считать себя настоящими людьми, а это должно обезопасить их от возможных бед и плохого отношения к ним.
      Конечно, при одевании ни о каких размерах, ни о вкусах в одежде не может быть и речи. Мужчины одевают рубахи и так остаются в них, не думая и не понимая, что ещё нужно одеть штаны, а женщины поначалу просто заворачиваются в платье. Все, в том числе Ансельмо, помогают им одеваться, показывая, как и что нужно делать.
      Одновременно Ансельмо слушал, что диктовал дон Эмилио своему помощнику - долговязому студенту из университета в Асунсьоне, столице страны.
      Диктовал он вот что:
      - Из сельвы вышли в первой группе 9 аче полностью голых: пять мужчин, две женщины и двое детей, один из них грудной, другому лет десять. Одной женщине около 40 лет, другой - с грудным ребенком - почти 20; трое мужчин каждому из них примерно по двадцать лет; двум другим - от 16 до 18 лет.
      Ансельмо отвлекся на некоторое время от слушания того, что диктовал дон Эмилио, потому что к нему подошел мальчик аче и знаками показал ему, что он просит у него рубашку, Ансельмо, помня наказ дона Эмилио, снял с себя много раз заплатанную рубаху и отдал её.
      Мальчик аче, которого, как понял из его объяснений Ансельмо, звали Айрачи, долго вертел его рубаху, не зная, как её надеть. Ансельмо не выдержал и решил ему помочь. Он взял рубаху, встряхнул её, чтобы она расправилась, и показал Айрачи, как её одевать: одел снова на себя, потом снял.
      Айрачи очень обрадовался, заулыбался и стал что-то говорить, но Ансельмо его не понял. Он повернул его к себе спиной, опустил его руки вниз и, приподняв их немного до кисти, одним движением одел на него свою рубаху. Потом повернул к себе и застегнул рубаху на две пуговицы, которые на ней были.
      Ансельмо снова приблизился к дону Эмилио и стал слушать то, что он диктовал для записи:
      - Все члены этой группы из самой северной части страны, - диктовал дон Эмилио, - имеют светлый цвет кожи, начиная от светло-молочного до цвета старой серы. Только одна девочка трех лет смуглая. Один взрослый мужчина и ребенок, его сын, имеют цвет кожи слегка бронзовый... следует отметить, что у женщин короткие волосы и они не достигают плеч. Мужчины и все мальчики носят особым образом подстриженные волосы. С помощью тонких, но твердых бамбуковых щепок, используемых аче в качестве ножа и называемых ими такуарембо, они бреют теменную часть головы у мужчин, виски и затылок, оставляя широкий кружок волос вокруг головы. По темени черепа от лба к затылку у них идет грива густых волос, заканчивающаяся небольшим хвостиком, спускающимся с плеч... У трех мужчин аче имеются бороды, что является редкостью для американских индейцев. У одного из этих трех мужчин светло-коричневые глаза, белая кожа и густая черная борода, но верхняя губа бритая. У всех мужчин верхняя губа проколота, что называется тембе-куа, но в проколах у них нет никакого предмета - тембеты... Гуайяки этой зоны не пользуются каменными топорами... У данной группы было три железных топора и несколько мачете, которые они, вероятно, подобрали на лесосеках или украли у лесорубов... Все индейцы группы разукрашены: на лице, на груди, на спине и на руках перья самой разнообразной расцветки. Перья прикреплены к телу пчелиным воском. Подобные украшения, как верят сами индейцы-гуайяки, должны предохранять и излечивать их от болезней...
      На этом слове дон Эмилио прекращает диктовать, так как из леса появляются новые аче в сопровождении Рафаэля.
      Впереди идут два охотника, на этот раз вооруженные луками. Стрелы положены на тетивы и находятся в позиции, готовой к стрельбе. Издали кажется, что на одном из охотников многоцветная рубашка. Вблизи же, когда они подходят, видно, что это перья различных птиц, прикрепленные воском к телу... На этих индейцах и на тех, кого встретили раньше, одеты ожерелья из зубов диких животных. У мужчин-охотников в верхние губы продеты тембета. Самая старая из женщин с весьма белой кожей одела на шею вместо ожерелья цепь, оставленную лесорубами в лесу.
      Рафаэль приводит группу к деревьям, у которых расположились ранее прибывшие индейцы.
      Дон Эмилио подходит к охотнику, чье тело покрыто перьями, отдает ему рубаху и забирает лук со стрелами. Охотник не сопротивляется. То же самое Ансельмо проделывает с другим охотником.
      Рафаэль и другие сеньюэлосы разводят костер и предлагают аче-гуайяки воду в ведре, корни маниоки. Индейцы жарят маниоку на костре и едят её. В это время один из спутников дона Эмилио приносит им убитого в лесу амадрила1, которого он поймал с помощью собак.
      Индейцы заметно оживляются. Мясо они предпочитают любой другой пище.
      Зажарив на углях костра амадрила, они снимают с себя всю одежду и засыпают, расположившись вокруг костра.
      За ужином Ансельмо просит дона Эмилио рассказать о том, чем питаются дикие гуайяки в лесу.
      - В лесу, - отвечает дон Эмилио, - они питаются очень хорошо, даже лучше, чем парагвайские крестьяне... Конечно, если в лесу есть пища... Ну, скажем, когда идут дожди, а не тогда, когда наступает засуха. Не нужно верить тому, что сельва это "зеленый ад"... Да, да! Для нас, конечно, сельва, может, и "зеленый ад", "зеленая пустыня", где цивилизованный человек умирает с голоду. Мне пришлось несколько лет провести в сельве, расположенной в Альта Парана - верховьях реки Параны, и я понял, что в сельве еды больше чем достаточно для индейцев, которые хорошо знают эти места. Например, наши аче-гуайяки питаются мясом всех животных, даже пресмыкающихся - змей. Они знают, где можно найти съедобные корни многих растений, плоды различных видов пальм и многие виды дикорастущих фруктов, в том числе и сладкие сорта апельсинов. Попугаи, которые едят апельсины, проглатывают вместе с мякотью и зернышки. Вместе со своим пометом они оставляют эти зернышки в земле. Из зернышек вырастают апельсиновые деревья, и потому мы встречаем апельсины в самых невероятных и малодоступных местах сельвы.
      Дон Эмилио немного помолчал, как бы собираясь с мыслями, а затем продолжил:
      - Они употребляют большое количество жира, получаемого в течение всего года от гусениц тамбу, которые живут в корнях дерева пиндо, гусениц якаратиа и бамбуковых гусениц... Очень много энергии дает им такой важный источник питания, как мед. Можно сказать, что в привычных им условиях, в сельве, когда не случается какого-либо стихийного бедствия - пожара, наводнения, засухи, - гуайяки хорошо питаются.
      Было уже поздно, у аче почти догорели костры, и Ансельмо вместе с доном Эмилио направились спать к своим гамакам.
      На следующее утро, очень рано, Рафаэль вместе со старухой Бейчепе, тоже сеньюэлой, ушли в сельву, чтобы собрать там остатки группы аче-гуайяки. До самой кромки леса их провожает Ансельмо. Он хочет, чтобы и его взяли в лес, но Рафаэль отказывается и отсылает его к дону Эмилио.
      Только к часу дня Бейчепе возвращается из леса с девочкой лет одиннадцати и женщиной 18 лет, которая несет в своей кошелке обезьянку, кричащую, как ребенок.
      Ансельмо, который встречает девочку и отводит её к остальным индейцам, спрашивает дона Эмилио, почему так кричит обезьяна?
      - Наверное, аче на её глазах съели её мать и малышке страшно. Ты же знаешь, что все индейцы ловят обезьян и едят их жареными...
      Еще через час появляется мужчина лет тридцати, который ведет с собой мальчика лет семи. Они идут след в след ранее вышедших из лесу индейцев: такое хождение называется на их языке пирапе. Все это поясняет Ансельмо дон Эмилио, прося его запомнить слова на языке аче, которые он ему говорит.
      К мужчине с мальчиком пытается подойти Ансельмо, но тот, дрожа всем телом, начинает пятиться к лесу. Из него поспешно выбегает Бейчепе, которая успокаивает его и с помощью Ансельмо направляет на стоянку других индейцев.
      К вечеру в лагере уже насчитывается 25 индейцев. Некоторые из них, выходя из леса, становились на колени перед доном Эмилио и прикасались лбом к земле, как бы прося пощады. Другие приходили в ужас, видя наведенный на них фотоаппарат и думая, что это какое-то необыкновенно страшное оружие. Но с помощью сеньюэлос все недоразумения были улажены.
      На ужин все двадцать пять гуайяки расположились по пять человек вокруг пяти костров.
      На следующее утро дон Эмилио, взяв с собой Рафаэля и Ансельмо, беседует с гуайяками, выясняя их имена и возраст. Все сведения он заносит в свою записную книжку и, кроме того, просит Ансельмо привыкать к их именам и запоминать их.
      Ансельмо, особенно на первых порах, с трудом повторяет имена аче: Куаре, Иеву, Варараке. Варараке ему запоминается легче, его и произносить проще. А вот такие имена, как Вуачу, Кайа, Бейчепе, сложнее. Но дон Эмилио говорит, что нужно особенно четко произносить имена и не путать их и тогда индейцы будут более доверительно относиться к ним.
      Ансельмо старается, повторяет имена и про себя, и вслух. Индейцы спускаются к ручью купаться. Они сбрасывают одежду и все лезут в воду.
      Дон Эмилио подходит к одной из матерей и берет из её рук грудного младенца, чтобы сфотографировать. Женщина, её зовут Бейтапе, не двигается с места, не сопротивляется и не кричит. И остается стоять неподвижно, как столб. Другие аче не выражают ничего. И все же Ансельмо замечает, какую огромную молчаливую благодарность выражают глаза Бейтапе, когда ей возвращают ребенка.
      После купания весь отряд отправляется в путь. Нужно пройти несколько десятков километров лесом, чтобы выйти на дорогу к местечку Курагуати, где их должны ждать грузовики, чтобы отвезти в Национальную колонию гуайяки.
      Гуайяки, которые привыкли к кочевому образу жизни, с удовольствием отправляются в путь. Впереди них идет Рафаэль, индейцы следуют за ним.
      Дон Эмилио, едущий вместе с Ансельмо на лошадях, поясняет мальчику, что индейцы идут строго след в след, так что может показаться, что прошел один человек. Когда они убегают от преследования, то долгие часы идут по руслам ручьев, чтобы вода смывала следы. Иногда они идут обратно по своему следу, чтобы сбить своих преследователей.
      - Посмотри, - говорит дон Эмилио Ансельмо, - старуха Бейчепе несет с собой тлеющую головешку...
      - Да, - подтверждает Ансельмо. - Я вижу. А зачем?
      - Дело в том, что в среде индейцев-гуайяки зажигать костер поручено старухам и старикам. Вот они и носят с собой такие головешки или факелы.
      - А если огонь погаснет?
      - Большой беды не будет. Гуайяки умеют добывать огонь трением. В этих целях они используют кусок твердого дерева и кусок мягкого. Твердое дерево трут о мягкое или вращают одно в другом и так добывают огонь.
      В середине дня, когда до дороги осталось немного, дон Эмилио командует сделать привал.
      Рафаэль показывает индейцам высокое дерево, у которого они и останавливаются. Дон Эмилио и Ансельмо вместе с другими участниками их группы слезают с лошадей.
      Пока готовится еда, дон Эмилио подзывает к себе Ансельмо и углубляется с ним в лес. Они идут в ту сторону, где индейцы разбивают свой лагерь.
      - Ансельмо, - говорит дон Эмилио, - мы не пойдем к ним, а остановимся за деревьями и посмотрим, как они себя ведут. И не шуми. Смотри, чтобы у тебя под ногами не треснула ветка!
      Подойдя ближе, оба остановились и смотрят. Дон Эмилио поясняет:
      - Смотри, индейцы сбросили одежду, которую мы им дали. И знаешь, почему?
      - Нет.
      - Они сейчас одни, без нас, чужаков. Одежду они одевают не потому, что чувствуют в этом нужду, а потому, чтобы принять вид мберу, то есть быть похожими на нас. Ты ведь знаешь теперь, что значит мберу... Смотри, вон Бейчепе зажигает костер, а другие аче расчищают от кустарника площадку вокруг огня. Заметь, что при этом они не разговаривают. Они спрашивают друг друга и отвечают с помощью определенной системы знаков, которыми пользуются и при охоте. Ансельмо видит, что самый стройный и сильный юноша аче, он вспоминает его имя - Йеву, забирается на вершину высокого дерева.
      - Это сторож, - поясняет дон Эмилио. - Он оповещает о приближении лесорубов, охотников с ружьями и собаками.
      После привала отряд быстро добирается до дороги. Индейцы аче-гуайяки, руководимые Рафаэлем и другими сеньюэлос, забираются в два открытых грузовика. Они садятся на корточки и крепко обнимаются друг с другом, как бы придавая таким образом себе храбрости. Только один Йеву стоит на ногах и улыбается Ансельмо.
      Когда грузовики трогаются, Ансельмо машет рукой Йеву, тот отвечает ему. "До скорой встречи в колонии", - говорит про себя Ансельмо.
      Их отряд обследует другой участок леса, но безрезультатно. Индейцев аче-гуайяки больше нет в этом районе. Через несколько дней отряд на лошадях прибывает в колонию.
      НОВЫЕ ДРУЗЬЯ АНСЕЛЬМО
      Во время пути в колонию дон Эмилио кратко пересказал Ансельмо историю созданию Национальной колонии гуайяки.
      Все началось с крестьянина Мануэля Д.Перейра. Он жил в местечке Арройо Мороти близ городка Сан-Хуан Непомусено. Этот городок долгое время был центром работорговли аче-гуайяки. Окрестные помещики, плантаторы, управляющие плантациями охотились на гуайяки, затем продавали пойманных индейцев для работы на плантациях, в богатые дома, на лесозаготовки.
      К Перейре как-то попал один гуайяки, которого звали Пики. Перейра хорошо с ним обращался, кормил его, учил работать, а Пики с удовольствием помогал своему хозяину.
      Через некоторое время Пики захотел уйти в лес. Перейра ему не препятствовал. И Пики покинул хозяина, снова соединился со своей группой, которая жила в соседнем лесу.
      Прошло некоторое время, и сам Пики начал убеждать членов группы вернуться к Перейра. Дело в том, что этих гуайяки жестоко преследовали, они часто голодали, так как, передвигаясь по обширным лесным массивам в поисках пищи, везде натыкались на преследователей. Многие члены группы получили ранения от огнестрельного оружия.
      Пики не удалось убедить всех, но часть гуайякой пришла к Перейра. Пики заявил своему хозяину, что отдельные индейцы их группы придут сами, когда убедятся, что с теми, кто ушел из леса, обращаются хорошо. Скоро так и произошло: все собрались в хозяйстве Перейра. Всего набралось 20 индейцев: 10 мужчин, 6 женщин и 4 ребенка.
      Однако вскоре стало трудно с питанием. У Перейра не хватало средств, чтобы прокормить всех индейцев. Местные помещики предлагали купить у него несколько взрослых индейцев, что существенно бы улучшило экономическое положение самого Перейра, но он отказался.
      В это время о положении дел у Перейра узнали ученые из университета в Асунсьоне. Они стали настаивать на предоставлении помощи от правительства на содержание индейцев.
      Пока шли эти переговоры, Пики со своей группой снова ушел в лес. Но там было ещё тяжелее, и Пики на этот раз с 32 людьми вернулся к Перейра.
      К этому времени власти решили создать резервации для индейцев на той земле, которую занимал сам Перейра. Ему положили жалованье сержанта, и он стал руководить резервацией, получившей название "Пост помощи индейцам гуайяки № 1".
      Но все равно положение индейцев в этой резервации было тяжелым: не хватало пищи, не было никакой медицинской помощи. Индейцы часто болели гриппом и другими болезнями и умирали.
      Благодаря настойчивым усилиям общественности резервация была переведена в другое место к востоку от местечка Сан-Хоакин, было выделено 2000 гектаров земли. Для себя же индейцы начали обрабатывать поля и засевать их кукурузой, маниокой и другими культурами. И резервация стала называться "Национальной колонией гуайяки".
      В колонии есть небольшой медицинский персонал, там работают ученые-этнографы, изучающие быт и нравы индейцев.
      - Все это хорошо, - закончил свой рассказ дон Эмилио, - но колонии все же не хватает средств. Прибытие новых индейцев каждый раз вызывает большие трудности с питанием. А новые группы индейцев будут приходить и впредь... Их положение в лесах становится очень тяжелым... К тому же, - добавил задумчиво дон Эмилио, - правительство не очень довольно нашей деятельностью, деятельностью ученых... Своими работами мы показываем, насколько бесправно положение индейцев, как бесчеловечно с ними обращаются, истребляют их... Сейчас в колонии более ста индейцев аче...
      Колония расположилась в широкой долине. Здесь поля перемежались с лесами. Когда отряд подъехал к арке, на которой было написано официальное название колонии, дон Эмилио сказал Ансельмо:
      - Раньше гуайяки считали, что они принадлежат природе и их предки, когда умирают, переселяются внутрь деревьев или на деревья. Такие деревья аче называют "колонами". Однако теперь они считают, что принадлежат Перейра и называют его "отец". "Мы теперь, - говорят они, - когда умираем, то становимся колонами дона Перейра".
      Вступая на территорию колонии, Ансельмо увидел деревянные бараки, крытые пальмовыми листьями. Здесь находились обслуживающий персонал, медпункт, кухня, продуктовые склады.
      Чуть дальше располагались жилища аче. Это были или навесы, или большие шалаши без стен на четырех или шести столбах с крышами также из пальмовых листьев. Спали аче на широких топчанах или на земле, подстелив себе шкуру убитого ими животного или кусок какой-либо материи.
      Ансельмо представили главе колонии Перейре. Это был среднего роста, худощавый, уже в летах человек. У него было узкое длинное лицо, все в крупных морщинах, глубоко запавшие глаза, на высоком лбу с зачесанными назад седыми волосами виднелись две большие залысины.
      Дон Эмилио рассказал историю мальчика Мануэлю Перейре и то, как он очень помог отряду при первых контактах с "дикими" аче.
      Мануэль Перейра одобрительно кивал головой. Он увидел, что Ансельмо одет только в одни брюки, да и те рваные. Дон Эмилио пояснил, куда делась остальная одежда мальчика, и Перейра распорядился выдать Ансельмо со склада новую одежду.
      Ансельмо получил курточку из тонкой, но прочной хлопчатобумажной ткани, которая застегивалась на железные пуговицы, брюки из такой же ткани, резиновые тапочки и круглую с длинным козырьком шапочку зеленого цвета, похожую на те, которые носят военные на полевых учениях. Ему ещё выдали белье - трусы и майку, полотенце, мыло, зубную щетку и зубную пасту. Что делать с трусами и майкой, Ансельмо не знал, так как никогда не имел белья. Он решил, что трусы и майку будет носить без костюма, когда будет жарко. Спать его определили недалеко от кухни, там под навесом ему повесили гамак. Перейра сказал, что мальчик будет помогать на кухне, когда не будет занят с доном Эмилио.
      Ансельмо быстро втянулся в жизнь колонии. Вначале дон Эмилио привлек его к записыванию на магнитофоне рассказов и песен аче. Для того чтобы, как он сказал, Ансельмо ближе ознакомился с языком аче и как можно больше запомнил их слов.
      В один из дней дон Эмилио ознакомил Ансельмо с рассказами и песнями аче.
      - Песни и рассказы аче, - сказал он, - очень индивидуальны и, как правило, не имеют одного законченного текста. В песнях мужчин повествуется об охоте, в песнях женщин, которые сильно отличаются от мужских по музыке, речь идет главным образом о смерти, болезнях и насилии со стороны белых людей. Следует заметить, что исполнители песен, прослушав свою песню, бывают очень удивлены записью и не могут вспомнить, что некоторое время назад они пели эти же слова... Может быть, это объясняется тем, что песни свои они исполняют, находясь в определенном экстазе и трансе...
      Интересно и то, что в песне они употребляют такие выражения и слова, которые в обычной жизни ими совсем не используются... Следует тебе сказать и о том, что поют свои песни они, как правило, перед сном, а после исполнения впадают в глубокий сон...
      - Очень интересен также, Ансельмо, и тот факт, что в песнях мужчин говорится об охоте весьма и весьма специфической. Оказывается, мужчина аче охотится не ради самой охоты и не ради добывания пищи. Цель его охоты, как поется в песнях, - добыть животное, которое нужно вручить будущей матери. Съеденное животное превращается в чреве матери в бикву ребенка... Слово биква, Ансельмо, можно перевести, хотя и условно, как душа. Самые лучшие и достойные аче - это те, которые являются умелыми охотниками и у которых много детей. Они получают имя ранейа, а плохие охотники и бездетные - имя ране, это тот, кто не может убивать животных и возрождать жизнь...
      В этом, Ансельмо, смысл жизни аче: они считают себя, таким образом, частью постоянного изменения в природе. Чтобы тебе лучше понять, поясню ещё на одном примере... Из песни и рассказов индейцев видно, что животные, убитые охотником, превращаются или помогают созданию в чреве матери биквы ребенка. Часть животного может возвратиться в лес, где снова превратится в то же животное. А когда аче умирает, его зарывают в землю, и в земле он превращается в медведя-муравьеда. Он остается под землей до тех пор, пока на могиле не вырастают деревья. Тогда медведь-муравьед вылезает из земли и часть его взбирается на дерево и остается там, как душа умершего, а другая часть снова превращается в животное, от которого образовалась биква человека. Затем это животное снова может быть убито охотником аче и снова вручено им будущей матери... Таким образом, как ты видишь, Ансельмо, охотник аче имеет задачу не только добывать пищу, но он - необходимое звено, по представлению индейцев, в той цепи событий, которые обеспечивают или, скажем лучше, гарантируют то, чтобы аче имел бикву, чтобы часть покойника ушла в небытие и чтобы животные вечно превращались в самих себя и никогда полностью не уничтожались.
      - Но что касается женщин, - продолжан дон Эмилио, немного подумав, здесь ученые пришли к выводу, что имеется определенная связь между их пением и дождем...
      - Дождем? Но почему? - удивился Ансельмо.
      - Прямого ответа пока на это у нас нет, - ответил дон Эмилио. Женщины аче нам объясняли, что только что прошедший дождь был вызван их пением... Да... Существует ещё связь пения женщин со слезами. Иногда можно услышать у аче название песни женщин "ксенда", что на их языке также обозначает "плач"... И в этом случае звучание слов заменяется всхлипыванием... Расскажу тебе такой случай... Однажды, когда мы собирались записать пение одной женщины, здесь в колонии, то она подождала приближение дождя, который по всем признакам должен был вскоре начаться...
      - Ну и когда же она начала петь?
      - Когда вдали сверкнула молния и прогремел гром, она спела свою песню. Мы её потом повторили на магнитофоне, и женщина, прослушав её, сказала: "А сейчас должен пойти дождь", и действительно, сразу после её пения пошел дождь... Но вопрос с дождем гораздо сложнее. Более "образованные" аче, то есть пожившие уже несколько лет в колонии, нам объяснили, почему ксенда женщин в большинстве случаев приурочена к дождю... Дело в том, что дождь выпадает на могилах аче и способствует росту деревьев, по которым вверх должен влезть из могилы медведь-муравьед... Таким образом, пение женщин, так же как и мужчин, выполняет функции связующего звена между человеческим существом и природой...
      - А как же в колонии? Ведь здесь аче не охотятся? Они обрабатывают поля. Как же быть в том случае с биквой?
      - Да, ты прав... Аче в колонии приспосабливают свое мировоззрение к новым условиям. Они почти не охотятся, и на их могилах не растут деревья, на которые можно было бы влезать... И ты знаешь, местные аче нашли выход из создавшегося положения. Часть медведя уже не взбирается на дерево, чтобы превратиться в часть дерева, а затем животное, за которым можно охотиться, а эта часть вымывается из земли дождем и затем впадает в ручей. Одна часть этой воды превращается в белых людей, другая часть направляется на небо, но заметь при этом, Ансельмо, эта часть уже не направляется в лес в виде животного...
      Однажды вечером дон Эмилио подвел Ансельмо к одному из костров аче и показал ему пожилого сухощавого индейцы с обтянутой кожей на лице, с небольшим ртом и коротко подбритыми волосами на голове. Увидев дона Эмилио с Ансельмо, он закивал головой, несколько раз приветливо улыбнулся и помахал им рукой, приглашая к костру.
      Ансельмо с ним был знаком и знал его имя - Квибирачи, что означало "личность, чья душа немного сродни птице". В колонии ему дали имя Ангел Перейра. Ангел, сказали Квибирачи, существо летающее, и индеец остался доволен тем, что и новое его имя имеет отношение к полетам.
      - Сегодня вечером, - сказал дон Эмилио, - мы запишем рассказ Квибирачи о его жизни, о том, как он попал в колонию...
      Дон Эмилио сказал несколько слов аче на его языке.
      В ответ тот закивал головой и что-то крикнул.
      Оказалось, он согласен, а крикнул потому, как объяснил дон Эмилио, что позвал к своему костру других аче послушать его рассказ.
      Когда аче начал говорить, дон Эмилио включил магнитофон и потихоньку начал пересказывать своими словами то, что медленно, с остановками говорил Квибирачи.
      Вот что услышал Ансельмо в пересказе дона Эмилио:
      "Много времени назад нас захватили врасплох в нашем лагере белые люди. Их привели прежние аче, которые уже жили с белыми людьми. Нас захватили всех, потому что мы спали. Нас отвели в дом белых. Мы снова убежали в лес. Тогда нас поймал белый по имени Пачин, что значит "захватчик". Потом мы, пленные, долгое время работали на полях. Белый человек Пачин убил моего брата, и тогда я снова убежал в лес очень далеко! А затем папа Перейра забрал нас всех из леса, а я убежал. Ко мне пришел Такаги, пришел в лагерь и сказал: "Папа Перейра не Пачин, он другой папа Перейра, папа Перейра не хочет убивать"... Это был он, - рассказчик в это время показывает на сидящего рядом с ним Такаги, - и он сказал: "Там живет папа Перейра, он не убивает: пойдем к тому, кто не убивает нас". Мы решили и пошли, когда появилась новая луна, при свете луны мы пришли тогда в дом. Мы там хорошо поспали. Мы решили, будем спать и не бояться, мы сами пришли, нас не захватили в плен..."
      В тот же вечер дон Эмилио записал и песню Квибирачи, которую он позже перевел на испанский язык и пересказал отрывки из неё Ансельмо.
      Из песни Квибирачи:
      - Я, когда был аче, Я умел охотиться на больших животных с помощью своей стрелы.
      - Я, когда был аче, был настоящим охотником, там в своей стране я охотился на крупных пекари1.
      - Я, когда был аче, я умел убивать крупных животных, я умел убивать медведей-муравьедов.
      - Тапира в ловушке я поймал со стрелой, но не убивал его, а в хорошей новой ловушке я всегда ловил тапира...
      Дон Эмилио познакомил Ансельмо с молодой девушкой аче лет 14, которую звали Бейпурадареги, и рассказал её историю. Она недавно в колонии и ещё не знает, как себя вести, всего боится, и поэтому дон Эмилио поручил Ансельмо присматривать за ней, помогать ей и по возможности приучать её для начала помогать ему, Ансельмо, на кухне.
      Чтобы Ансельмо было более понятно состояние девушки, дон Эмилио пояснил ему, что девушка переживает глубокую душевную травму: она все ещё своими мыслями находится в лесу, там, где резко была оборвана её молодость и вторглось в её жизнь что-то очень чужое и очень различное: пленение, связанное с картиной смерти её близких, конец той жизни и отрыв от тех мест, где прошло её детство. Согласно представлениям аче, девушка Бейпурадареги переживала период юности, после которого начинается взрослая жизнь. В этот период девушка или юноша более всего подвергаются опасности быть похищенными или съеденными ягуаром. Этот период аче называют состоянием бейкое. В отдельных случаях, как думают аче, ягуар не пожирает девушку, а уносит её во владение ягуаров, где она сама превращается в ягуара.
      У аче существует обряд, называемый темембу, который совершают индейцы, чтобы обезопасить себя от ягуара; обычно к нему прибегают, когда кто-нибудь из них действительно становится жертвой ягуара. Иногда аче называют опасных ягуаров словом "хамо", и это слово обозначает также и белых людей, которые охотятся на индейцев аче. Когда белые люди ловят кого-либо из группы аче, то оставшиеся в лесу совершают обряд темембу для того, чтобы пленный аче не смог превратиться в "белого"или ягуара, возвратиться в лес и напасть на аче, оставшихся в лесу. А девушка Бейпурадареги считает, что она была схвачена и вывезена из леса ягуарами "хамо", превратившимися в белых людей.