Зарплата у сотрудников института в десять раз больше, чем в других НИИ. Такие сведения удивили Михаила и он подумал: "Большие деньги даром не платят".
      Его привели в лабораторию, где был убит известный олигарх.
      - Смотрите, - сказал сопровождающий его сотрудник института, этот человек умер не от удушья дымом. У него разорван живот.
      - Значит он был еще жив, когда его внутренности растаскивали по комнате? - спросил Михаил.
      - Да, он испытывал в это время страх, ужас, адскую боль и умер, примерно, через полчаса после нападения на него.
      - И это сделала обезьяна из ваших подопытных, убежавшая во время пожара из клетки?
      - Нет, обезьяна могла разорвать живот, но вытащить кишки и обкрутить ими мебель мог только человек.
      - Ищем его?
      - Да, но пока не нашли.
      - Все сотрудники на месте?
      - Уточняем.
      - Это надо сделать, и как можно быстрее.
      В это время в комнате появился запыхавшийся сотрудник института в белом халате.
      - Олег Моисеевич! Нашли директора! Он мертв! И один из охранников мертв, - взволнованным голосом проговорил он.
      - Успокойтесь и скажите: их убили или они задохнулись в дыму? Где обнаружили их тела?
      - Какой дым? Хотя запах гари там чувствуется, но пожар туда не дошел... У директора сломаны шейные позвонки и находился он в своем кабинете... А охранник лежал весь в крови на полу в одном из боксов. У него разорвано горло... Похоже, что зубами.
      Олег Моисеевич пояснил:
      - Вениамин Юрьевич наш хирург. Он говорит вполне профессионально о причинах смертей.
      Михаил поежился и подумал, что в институте как-то ему неспокойно и поэтому спросил:
      - А ваши звери еще бродят по институту после пожара?
      - Нет, все обезьяны в клетках, мы это проверили. Во время пожара они могли оказаться вне стен института, что совершенно недопустимо.
      - Почему недопустимо? Случалось, что слоны разгуливали по улицам Москвы, убежав из зоопарка, а один крокодил пробрался даже в подвал жилого дома.
      - Наши животные все на месте.
      - Чем болели ваши пациенты?
      - На этот вопрос сразу не ответишь... Немного из истории развития геронтологии. Человечество всегда интересовалось вопросами долголетия. Поставлены тысячи опытов по продлению жизни.
      - И что же?
      - Давайте пройдем в мой кабинет, его не затронул пожар, мы вам там все расскажем и покажем медицинские карты олигархов, которые проходили курс лечения у нас.
      II
      ... Моросил дождик, когда Михаил ехал в институт. Дождевые лужи, покрытые пленкой грязи и цветными бензиновыми разводами при проезде по ним машин забрызгивали прохожих. И ни один водитель не считал нужным притормозить, или сбавить ход.
      На улице было пасмурно, сыро и мрачно, и, казалось, что дождь зарядил надолго. Когда шел дождь, а Михаил отправлялся в поездку, то считал дождь хорошей приметой. И сейчас, находясь в институте, попытался представить: удачное будет расследование? Интуиция ему подсказывала, несмотря на хорошую примету, что "нет", удачи не будет.
      Он немного расстроился. А когда узнал, что произошло в институте, то понял, что интуиция его не обманывает.
      В своей жизни Михаил опирался на интуицию и здравый смысл. Он считал, что здравый смысл - это способность человека контролировать свои чувства, его жизненный опыт, хорошая память и уменье самого человека пользоваться своей памятью. Надо ли доверять интуиции? По опыту знал, что надо, а частое недоверие к ней вызывают сомнения в себе.
      Он где-то вычитал, что интуиция - бессознательное мышление и был с этим согласен. На проявление интуиции оказывает влияние интеллект человека, его физиологические особенности, среда и даже эпоха.
      Получалось, что интуиция - уникальная возможность правильного решения по минимуму осознанной информации. Такое заключение подтверждала практика его следственной работы.
      Придерживался Михаил и здравого смысла в жизни.
      Сам по себе здравый смысл в чистом виде не существует. На него влияют опыт, приобретенный человеком, его характер, особенности отдельной личности. Есть еще одна черта здравого смысла, которую люди унаследовали от Бога. Ее избежать никому не дано.
      Бог сотворил мужчину и его жену - Адама и Еву. Со временем они размножились и стали "плохими". Чтобы исправить дело рук своих, Бог напустил на землю Потоп. После него люди снова во множестве своем размножились, но не стали хорошими, погрязли в грехах. Чтобы исправить положение Иисус Христос (Бог един в трех своих ипостасях) пожертвовал собой, был распят на Кресте, во имя спасения человечества. Во всем этом прослеживается мысль - сначала делается "плохо", затем исправляется это "плохое". Так в России первый президент развалил экономику, потом следующий президент восстанавливает ее. Такова одна из особенностей здравого смысла человека, и она от Бога - при этой мысли Михаил улыбнулся.
      III
      Чуть перевалило за девять часов утра, когда Саша, спустя месяц после убийства Антона, появилась в квартире у бабушки Оли.
      - Так рано, - удивилась та. - Значит дело какое, или случилось что?
      - Можно сказать что и случилось и по делу пришла, - пояснила Саша, расцеловав Олю в обе щеки. - Ты у меня палочка-выручалочка, вот я и заявилась к тебе.
      - Давай чаю попьем и за ним побеседуем. Тебе я всегда готова помочь.
      Чай пили с лимоном, крекером "Экстра" и конфетами "Коровка". Чай оказался вкусным и Саша, выпив одну чашку, попросила еще. Дома она почти не готовила - не было аппетита, а чай одной пить не хотелось.
      Саша молчала, а Оля внимательно смотрела на нее и, наконец, не выдержала:
      - Что-то ты все сербаешь, да сербаешь чай, а молчишь?
      - Соскучилась по тебе и по твоему чаю, - уклончиво ответила Саша.
      - Клопот, клопот, а все же рассказывай, не тяни, вижу, что тебе есть что сказать, тайбочка.
      Саша знала, что Оля иногда ездила к своей младшей сестре, жившей в деревне, находившейся где-то в Брянской области и оттуда привозила местные слова. Так слово "сербать" означало "пить", "клопот" - "хорошо", а девушки там назывались "тайбочками".
      - Ладно, я тебе все расскажу, наконец, решилась Саша.- Антон уехал за границу, сказал, что по делам и надолго. - Она помолчала, как бы собираясь с мыслями, чтобы ее слова выглядели убедительными. - Уехал на два года, как он сказал.
      - Сколько времени его не будет в Москве? - переспросила Ольга, сделав вид, что не уловила цифру.
      Саша запнулась, потому что ранее думала сказать: на три года. Прикидывала, как правдивее будет звучать выдуманная ею история:
      - А насколько я сказала? Не на три же, а на два года, значит так и есть, - быстро сообразила Саша, поняв, что Ольга пытается сбить ее своим вопросом и выведать правду. "Ничего у нее не получится. Буду придерживаться своей версии, даже, если она заподозрит, что я говорю неправду, которую ей знать не нужно. А думать... пусть думает, что хочет".
      - Что же ты теперь собираешься делать?
      - Сама не знаю, - Саша развела руками и пожала плечами. - К тому же Антон запретил мне жить в его квартире, пока он не вернется. - Саша говорила так, потому что жить в его квартире не могла - туда, рано или поздно, могут придти из милиции. Хотя, она себя от этого обезопасила, как она считала на длительный срок: у убитого Антона забрала все его документы, поэтому опознание тела может продлиться долго.
      - Плохо, что ты не можешь оставаться на прежней квартире, - высказала свое мнение Ольга.
      - Хуже некуда, - согласилась Саша. Она опустила голову и закрыла лицо ладонями... Но нет, плакать она не собиралась, а протерла глаза, и посмотрела на бабушку Ольгу, ожидая от нее продолжения разговора.
      Та подумала: "Что-то здесь не так. Вижу, что врет, а может не хочет говорить. Ее дело, но помочь надо".
      - Я тебе предлагаю пожить у моей дочери, как-то мы об этом говорили, ты должна помнить. Детей у них нет, оба они, она и ее муж - бизнесмены. Денег много, квартира большая, хозяйством заниматься некому, есть две машины, дача, гараж, ездят за границу, будешь оставаться одна, должна вести хозяйство и деньги за это заплатят. Хороший выход для тебя, на первое время... Вещи можешь оставить у меня.
      - Да, подходит, - быстро согласилась Саша. - Может потом мы еще что-либо придумаем? Но, пожалуй, не будем загадывать сейчас. Вещей у меня немного и я, действительно, оставлю их у тебя. - Саша не хотела забирать из квартиры Антона много вещей, чтобы это не походило на бегство, а оставленные ее вещи говорили, что она может туда вернуться.
      - Да, вот еще что. Я принесла с собой деньги, доллары, шесть тысяч.
      - Что ты с ними собираешься делать?
      - Две тысячи положу на сберкнижку, две тысячи оставлю у тебя, полторы тысячи - своей бабушке. Ей уже сказала, то, что ты только слышала об Антоне и наших с ним отношениях. Деньгам она обрадовалась и, похоже, что ее больше ничего не интересует. Адреса и телефона ей давать не следует. Ты согласна?
      - Конечно. Ты будешь знать, где лежат твои деньги в моей квартире, получишь от нее ключ, на случай, если меня дома не будет, а деньги тебе понадобятся.
      Пока допивали чай, Ольгу мучил вопрос: все ли обстоит на самом деле так, рассказала Саша? Решила выведать что-либо, но не прямо, а издалека. Она сказала, как бы вспоминая что-то прошлое:
      - Ты знаешь, Саша, я всегда знала тебя, как искренную девочку.
      - Ну и что, а разве я изменилась?
      - Не знаю, не могу ничего определенного сказать. Знаешь, говорят; "Он врет, но искренне" Подожди, не перебивай меня. О присутствующих не идет речь. Ты искренний человек и оставайся им, но любому человеку приятно видеть, что другой человек искренен и честен. И в большинстве случаев люди используют искренность и честность для обмана и мошенничества, когда им нужно чего-либо добиться.
      - Это я и сама поняла, - ответила Саша.- Все обманывают, особенно мужики.
      - Не скажи, женщины обманывают тоже. А раз ты по жизни это поняла, то дам тебе совет: ври и обманывай искренне, чтобы тебе верили.
      Ольга хотела еще добавить, "Как ты мне искренне рассказала об Антоне", но воздержалась, только пристально посмотрела на Сашу.
      Та в ответ рассмеялась, и Ольга поняла, что перед ней - другой человек, чем тот, которого она знала раньше.
      Закончив чаепитие, обе женщины обсудили детали переезда к дочери Ольге.
      На новом месте Саше понравилось. К ней хорошо отнеслись, выделили отельную комнату, не унижали и не обижали, питалась она вместе с хозяевами, ничего от нее не запирали, не прятали. Она как бы вошла в их семью, но за ней был быт - уборка, готовка, чистота везде и во всем. Они ходили вместе в театр, ездили за город, на дачу, обещали ей и поездку за границу.
      Особенно Саше нравился муж хозяйки, веселый, общительный, не обидчивый по пустякам. Свою жену он звал Мася, хотя ее имя - Маша. Никогда с ей в открытую не спорил, не обижал, супруги не ругались. При случавшихся напряженных отношениях Василий говорил своей жене: "Мася, я не могу с тобой ругаться - я тебя люблю и этим все сказано, а ты меня ругай, если хочешь, но тебе потом самой будет стыдно". И напряженный разговор заканчивался нежным поцелуем или крепкими объятиями. По доброму Василий относился и к Саше. Со временем эти отношения переросли в дружбу. Они иногда подолгу разговаривали, подшучивали друг над другом и весело смеялись, вдвоем им было хорошо. Хозяйка дома, казалось, этого не замечала или делала вид, что не придает никакого значения подобной дружбе.
      Саша прожила в семье Маши год. За это время она научилась водить машину, ей сделали заграничный паспорт, побывала со своими хозяевами на Кипре, в Австрии, Польше. Василий все больше нравился Саше.
      Как-то вечером после ужина Маша ушла стелить постель, а Василий и Саша оставались вдвоем в гостиной. За разговором Василий приблизился к Саше, крепко ее обнял и поцеловал. Саша не шелохнулась, ей давно этого хотелось, она потянулась к нему и ответила горячим поцелуем. В этот момент в комнату вошла Маша. Она видела последний поцелуй, а Саша успела подумать с замиранием сердца: "Ах, что сейчас будет!" Но то, что произошло дальше оказалось для нее совсем неожиданным. Маша взяла ее за руку и сказала спокойным голосом: "Ты пойдешь со мой" и мужу: "А ты в ванну, и не задерживайся!"
      Маша отвела Сашу в свою спальню, подвела к кровати, раздела и уложила в постель. Она не сопротивлялась. В это время в халате появился Василий. Саша с удивлением смотрела на Машу.
      - Я оставляю вас вдвоем, - сказала та и ушла.
      Василий наклонился над Сашей поцеловал в губы, потушил свет, скинул халат. От прикосновения крепкого мужского тела Саша затрепетала и вместе со жгучими поцелуями, ахами, охами в сладком безумном трепете провалилась куда-то в бездонную негу. Такого с ней еще никогда не было.
      На утро, когда они проснулись, Василий обнял Сашу и заглянул ей в лицо. Она закрыла глаза и крепко прижалась к нему. Все, что произошло с ночью ей казалось нереальностью, но это было. Она почувствовала на своих губах поцелуй Василия.
      - Открой глаза и посмотри на меня, - попросил он. - Я тебе нравлюсь?
      - Мог бы и не спрашивать,- улыбнулась она.- Но скажи, что все это значит? Почему Маша сама уложила меня к тебе в постель?
      - А ты хотела бы иметь от меня ребенка?
      - От тебя? - Саша подумала и полагая, что ее разыгрывают, ответила смеясь: - А почему бы и нет?
      - Нет, я серьезно! - воскликнул Василий и стал ее пылко ласкать, не давал ей ничего сказать, закрывая ее рот поцелуями. Саша и не сопротивлялась, когда он снова взял ее, ее хотелось быть с Василием.
      После всех утех, когда они отдыхали, Василий объяснил ей, что у них с Машей не может быть детей, но с женой он не намерен расставаться, а ребенок им нужен и Маша согласна, чтобы отцом ребенка стал Василий, поэтому они выбрали ее. Она здоровая, красивая.
      Саша слушала Василия, и не могла сразу сообразить в какой неожиданный переплет она попала, но все же ответила на его вопрос:
      - Ну, как ты, что скажешь?
      - Может быть... может быть, - она немного поколебалась, взяла в свои руки Василия и посмотрела ему в глаза: - Я сегодня ночью могла забеременеть, ведь все произошло так неожиданно и я не успела предохранится...
      - Вот и замечательно! - воскликнул Василий.
      - Но не для меня, - возразила Саша. - Если я забеременею, ты не будешь больше спать со мной, Маша не даст!
      - Совсем нет, мы будем жить втроем до рождения ребенка и после.
      - А разве такое возможно?
      - Да никто об этом и знать не будет. Живут же в других странах мужчины, имея по три-четыре жены, а у меня будет только две, - Василий рассмеялся и притянул к себе Сашу для поцелуя. Он говорил так искренне и так был нежен с Сашей, что той хотелось верить во все, что он предлагал ей... Все складывалось так замечательно, что Саша забыла напрочь все то, что говорила ей бабушка Ольга об искренности и, как оказалось в последствии, напрасно забыла.
      Несколько дней и ночей Василий не отпускал от себя Сашу. Та же, казалось, не замечала смену ночного и дневного времени - ей все время хотелось быть с Василием. Маша мелькала где-то позади событий, готовила еду, меняла постель и подсмеивалась над пылкими любовниками.
      Саша устала и задремала, сквозь сон она слышала, как Василий затащил в постель Машу и стал с ней возиться, говоря: " - Ты теперь привыкай, что мы не одни в постели" - и она услышала дальше: "- Я тоже должен привыкнуть, что ты не одна у меня, поднапрягусь!"
      После слов Василия она улыбнулась и забылась крепким сном.
      Чтобы она ни делала в последующие дни, главным для нее являлась постель с Василием. Ночь была ее, день Маши.
      Однажды Саша вернулась домой позже обычного. Двое членов ее новой семьи спали. Она догадалась, что Василий устал и сегодня ночью к ней не придет. В этот день Саша посетила свою подругу Юлю.
      Юля считала, что Саше тоже не везет на мужиков. Про своего любовника не распространялась и подругу особенно на эту тему не расспрашивала. С Сашей посмотрели по телеку передачу "Моя семья". Мужчина жаловался на свою жену, занятую новорожденным ребенком, что та не уделяет нужного ему внимания.
      Юля в сердцах произнесла:
      - Мужик - сволочь!
      Саша поняла, что ее подруга говорит о наболевшем в ее душе.
      Юля длительное время занималась подыскиванием себе мужика. Не находила. Пьющие не годились, ленивые не годились, слабые телом тоже. А других, как будто, не существовало. Правда, оставались в резерве те, кто хотел бы жить за ее счет. Юля всерьез рассматривала подобную возможность. Здесь были свои минусы и немалые, и она думала: "Я могла бы подогнать его под себя. Делал бы все, что ему говорила. Кормила бы его, одевала, а он должен быть ласковым, заботливым, и хорошим в постели". Почему так? Потому, что ее любовник Михаил, старше ее на двадцать лет, мало устраивал ее в постели.
      Последнее для нее являлось обязательным условием. Оказалось и такого трудно найти. Юля говорила себе: "Это условие - более или менее, лучше более чем менее. Если он окажется "более", то и она будет женственной, страстной, уверенной в себе в постели, способной удивлять своего партнера". Если он будет "менее", то она станет сомневаться в его мужских способностях, смеяться над его поведением, вести себя с ним по-мужски, брать над ним вверх. Однако и мужики "менее" ей не попадались. Сама же она чувствовала себя женщиной в "самом соку".
      Юля побаивалась маньяков и садистов.
      Все эти мысли рассказала своей подруги, та же в свою очередь отделалась общими фразами: "В общем кручусь по жизни, пока ничего интересного"- она не хотела сообщать о Василии, чтобы не спугнуть своего счастья.
      Уже дома, перед сном, она думала, как ей хорошо в постели: "Васенька мой! Васенышь!" В страсти она не знала предела. Как только он прикасался к ее обнаженному телу, нервная дрожь пронзала ее. Только не очень было хорошо, когда он сам входил в раж и начинал пыхтеть как паровоз, но она к этому привыкла и не замечала. В постели он ей говорил: "Ты, прелесть моя!"
      Саше нравились сильные, неистовые объятия Василия. Ей было хорошо, когда она приходила в себя после страстного изнеможения, выходила из полудремоты. В этот момент разбуженное Василием физическое наслаждение еще жило в ее не проснувшемся окончательно теле. Откуда-то из глубины ее разомлевшего от ласк тела вынырнула улыбка, украсив распухшие от поцелуев губы. Над ней еще витал легкий сон, подобный сну птицы, которая спит, вскрикивая, двигая головой и даже, - как, например, соловей, - напевая вполголоса. Но вот легкими движениями, изгибами, поворотами начало обозначаться вспоминание о ночных событиях. Саша осторожно наклонилась и коснулась чувственных губ спящего Василия почти воздушным, легким как пушинка, поцелуем. И в то же время ее охватила странная тревога за собственную жизнь, полную беспокойства, безмерного мучительного беспокойства. Что ее мучает?
      Рассвет просочился сквозь опущенную на окно штору. От овала электрической лампочки отражается светлая точка. Саша смотрит на нее, задумавшись о своей жизни. Куда девалась ее прошлая жизнь? У нее есть дом, и секс. Кто она сама? Не жена, у Василия есть жена. Он не стесняется подобного положения, ибо понимает: теперь Саше деваться некуда.
      Так, что же ее мучает? Ах, да! Ребенок! Он хочет от нее ребенка! Хочет ли она сама его? Она не знает, но понимает, что с ребенком станет еще более зависимой от Василия. Что поделаешь? Она согласилась. Мучает ее также и то, что она, наконец, поняла: Василию в ней нравится ее зависимость от него во всем: в постели, материальная. Он несколько раз говорил ей: "Ты должна иметь от меня ребенка!"
      Прошлой ночью он сказал: "Ложись и принимай меня, отдавайся вся! Для меня и будущего ребенка!". Саша старалась..., Василий блаженствовал: он имел то, что хотел. Но вот наступил рассвет, и она осознала, что забеременев, станет еще более зависимой от Василия, а тот - более счастливым. Тогда она еще до конца не осознала свое положение. Поняла его окончательно, когда Василий сказал ей: "Родишь еще одного ребенка". Саша промолчала потому, что знала: ее согласия не требовалось. "А что мне делать?" - задала она себе вопрос. Идти ей некуда и она покорно подчинялась всему, что хотел Василий.
      Когда ее беременность стала проявляться, то он с большим наслаждением щупал и ласкал ее налившиеся груди, отвердевшие соски, слегка мял начавшийся округлятся живот. До пяти месяцев беременности занимался с ней сексом.
      После рождения ребенка, когда прошли положенные 40 дней, "брал" ее, а она должна была стонать, ахать и охать, пока он сопел на ней сверху. Он блаженствовал и говорил: "Ты моя сладость!"
      Саша рожала в лучшем родильном доме. На свет появился мальчик. Радости всех троих не было границ. Василий сразу же заявил: - "Это мой сын!" и никто не возражал. Маша тоже радовалась, но ничего не говорила, а все свои усилия, после возвращения роженицы и ребенка домой, направляла на то, чтобы окружить их вниманием и постоянной заботой. Она просыпалась по ночам, когда Василий младший плакал, приносила его Саше кормить, купала его, гуляла с ним. Саше оставалось только кормить ребенка, самой питаться так, чтобы у нее было много молока, да удовлетворять страсть Василия старшего. Маша ей сказала: "Пусть ребенок питается материнским молоком как можно дольше, у него будет хороший иммунитет и он меньше станет болеть. Так что, ты старайся, ведь он и твой сын!"
      После таких слов Саша задумалась. Кому скажет ребенок первой слово "Мама", мне или Маше? При кормлении грудью она, когда рядом никого не находилось, нежно и ласково поглаживая ребенка по разным частям тела, говорила: "Мама, мама!". Временами ребенок внимательно слушал ее слова и вполне осмысленно смотрел на нее. В эти моменты между ними устанавливался какой-то контакт.
      Прошло не так много времени, как между Сашей и супружеской парой что-то стало меняться. Перемены трудно было уловить, но они имели место.
      Василий больше не говорил о втором ребенке. Если раньше они занимались сексом втроем, теперь - раздельно. Маша объяснила это тем, что Саша кормящая мать и на время кормления им лучше спать порознь.
      За всем этим, Саша полагала, стоит ревность Маши. Возможно, она-то и не желала больше детей. И, что еще хуже для Саши, Василий стал охладевать к жене и склоняться на сторону Саши. Та этого не хотела, но, по всей видимости, он ценил ее, как женщину, больше, чем Машу. Плохо, плохо, если это так. Что она могла поделать в такой ситуации? Внешне ничего не менялось. Ни Маша, ни Василий, никогда не говорили ни одного грубого слова Саше, заботились о ней, ни в чем не упрекали.
      И все же, когда ребенку исполнился год, наступила развязка, дипломатично подготовленная Машей. Кончилось кормление грудью, и Саше предложили поучиться на курсах медсестер - с медицинскими знаниями она лучше позаботиться о ребенке. Против этого не возразишь. Саша их закончила и получила диплом медсестры. К этому времени она умела хорошо водить машину, научилась стрелять - посещала вместе с Василием тир. Тот боялся быть застреленным киллером в своем же подъезде и поэтому учился стрелять и обороняться различными приемами, училась этому и Саша. Он ей говорил: "Ты будешь моим телохранителем, а раз ты медсестра, если меня ранят, окажешь первую помощь". Оба смеялись, не думая, что такое обучение им когда-либо пригодится.
      Как-то ближе к лету, когда надо было собираться на дачу, Маша сказала Саше:
      - А я нашла тебе работу и весьма перспективную. Зачем тебе терять молодые годы? Надо поработать. Ребенок у тебя есть, семья тоже, это мы с Василием. Как сама думаешь?
      Саша не ожидала такого разговора и растерялась. Ей было хорошо в том положении, в котором она находилась. Ребенок с ней, он ее зовет мамой и мамой зовет Машу, но это ее не волновало, все у нее было и всем она пользовалась, в том числе и мужем Маши. Что же стоит за подобным предложением?
      В конце концов, Сашу уговорили идти поработать, хотя бы немного. У нее останутся ключи от квартиры, она может в любое время пользоваться машиной, приезжать на дачу, никто у нее ни ребенка, ни Василия не отбирает. При таких условиях ей пришлось согласиться. Оставшись наедине, Василий ей сказал: "Пусть наш ребенок подрастет, потом мы сделаем еще одного, на этот раз девочку, такую же красивую, как ты!" - он нежно и искренне поцеловал Сашу. Все это ее как бы убедило в необходимости начать работать, но сомнения остались и развеять их она не могла, как ни пыталась.
      Трудиться Саша стала медсестрой в закрытом НИИ геронтологии. Работа ей нравилась. Временами она ее захватывала: интересно знать, как продлить жизнь человека.
      Институт создавался еще в советское время с целью найти способы продления жизни престарелых советских и партийных руководителей, которые не уходили на пенсию, как говорили тогда, "вплоть до Кремлевской стены" т.е. до смерти, когда их прах хоронили в этой стене. Престарелым руководителям меняли внутренние органы, кровь, давали пить свежую человеческую кровь, но для подобного лечения требовался человеческий материал. А где его взять? Органы для замены иногда брали у осужденных на смертную казнь, но не всегда те являлись экологически чистыми.
      Возникла идея получения таких органов от скрещивания человека с обезьяной - такие прецеденты случались в мировой практике.
      Подготовили в Бразилию, в дебри Амазонки, научную экспедицию. В этих местах якобы жила человекообезьяна.
      В экспедицию отрядили двух научных работников института - Вадима Стрелянного и Петра Клинцова. Прилетев в Бразилию, они добрались до города Манауса, расположенного на реке Амазонке, и оттуда на лодке отправились в глубь девственных лесов, которые здесь называют не джунгли, как в Африке, а сельва, что в переводе означает - дикий лес. Они должны были выяснить: существует ли факт скрещивания человека и обезьяны и существует ли от обезьяночеловека потомство?
      ... Пирога - лодка, выдолбленная из одного ствола дерева, быстро скользит вдоль левого берега великой реки Амазонки.
      Экспедиция направляется в стойбище племени индейцев камаюра. Место, куда она плывет, называется Альта-Шингу.
      В стойбище Вадима и Петра доставлял индеец Такуни. Он же был переводчиком с португальского языка, на котором говорят в Бразилии, на язык племени камаюров. Через некоторое время пирога подошла к обрывистому берегу. Стали видны струйки дыма из горевших костров. К берегу спустился, окруженный своими соплеменниками, выкрашенными с ног до головы в красную краску, высокий, физически крепкий индеец. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Такуни подошел к нему и сказал несколько слов на местном наречии. Состоялась церемония представления, закончившаяся крепкими рукопожатиями.
      Вождя звали Уаюкума. У него, как оказалось, было семь жен. Такуни пояснил, что Уаюкума - богатый, сильный, смелый и удачливый охотник, поэтому у него много жен.
      - Семь жен - это не предел, - пояснил вождь. У моего деда было одиннадцать.
      - Зачем так много?
      - Про запас.
      - Какой "запас"?
      Уаюкума рассказал, что в прежние времена во время свирепого голода одну или две жены съедали, и таким образом, семья вождя сохранялась, сумев пережить тяжелые времена.
      - Но сейчас подобное не практикуется! - поспешно добавил Такуни, участвовавший в разговоре.
      В деревне получили проводника для дальнейшего путешествия по Амазонке. Цель - найти обезьяночеловека и забрать у него белую женщину, которую он похитил двадцать лет тому назад.
      История обезьяночеловека известна. Несколько десятилетий назад из Рио-де-Жанейро (Бразилия) вылетел пассажирский самолет, направлявшийся в Нью-Йорк. Трасса полета проходила через девственные леса Амазонки.
      Самолет упал в лесную чащобу в результате поломки одного из двух двигателей, и разбился. Из всех пассажиров уцелела только молодая девушка, по имени Эрменжилда.
      После ее спасения рассказ о пережитом обошел всю бразильскую печать.
      Несколько дней девушка пролежала рядом с обломками самолета - не могла встать из-за сильных ушибов тела. Падение самолета привлекло стаю местных обезьян. Пока девушка находилась на земле обезьяны приносили ей апельсины и съедобные коренья каких-то растений. Одна из самок обезьян, у которой был маленький детеныш, поила ее из трубчатых стволов водяных лилий. Легкое платье девушки разорвалось и висело клочьями. Временами она стонала и звала на помощь, переворачиваясь с боку на бок, отгоняла муравьев, которые, впиваясь в тело, причиняли нестерпимую боль.
      Пока девушка лежала на земле за ней пристально следил крупный самец вожак стаи. Он был покрыт густой шерстью и имел длинный хвост. Один раз он даже приблизился к ней и потрогал за руку. Девушка руку не отдернула, боясь рассердит самца. Она поняла, что он главный и вся стая подчиняется ему. Вскоре девушка начала поправляться и попыталась пройти несколько шагов по направлению к реке, чтобы умыться. Как только она сделала первый шаг, возле нее оказался самец. Он повалил ее на землю и изнасиловал. Самец считал, что она принадлежит ему. Так девушку приняли в стаю. Ей пришлось расстаться с остатками одежды, потому что они мешали самцу овладевать ею. Все самки покорно отдавались ему. Девушке пришлось привыкать жить в стае голой. Через какое-то время она почувствовала, что беременна: живот стал округляться, увеличилась грудь.
      "Рожать здесь ребенка?" - подумала и сказала себе "Нет!". Она решила бежать. В лесу научилась хорошо ориентироваться, знала, что можно есть. Обезьяны ели не только растительную пищу, но и саранчу, - это было их лакомство, определенных видов муравьев, дождевых червей - в землях Амазонки они крупные и достигают тридцати и более сантиметров длины. Побег не удался. Ее поймали и вожак крепко поколотил ее. Бил по голове. Она закрывала руками живот, но ни один удар не пришелся по нему: вожак понимал, что его белая и безволосая самка - беременна.
      Побои ее не остановили. Бежала во второй раз. Новый побег совершила, когда над их местностью бушевала гроза. Лил сильный дождь. Небо, закрытое темными облаками, прорезали яркие молнии, во всю грохотал гром. Все живое попряталось и только одна маленькая белая беременная женщина храбро нырнула в сплошную завесу дождя и растворилась в ней.