Владимир Михаилович Титов
      КСТАТИ, О СИДОРОВЕ...
      Солнце превзошло само себя. Оно прилипло к зениту и уже который час подряд нещадно и методично жарило всех, кто попадался под его горячую руку. Оно вкалывало так, словно до конца квартала оставалось от силы два дня а для выполнения квартального плана по солнечным ударам требовалось еще месяца четыре.
      Мои спина и загривок нестерпимо пылали. Голова кружилась от перегрева - не спасала и шляпа из газеты.
      Двухкопеечные монеты прилипли к взмокшей ладони.
      Очередь к телефону-автомату ползла чуть быстрее почтово-пассажирского поезда, но явно медленнее черепахи.
      - А в Японии, - неизвестно к кому обращаясь, лениво проговорил невысокий, но тучный мужчина, стоявший в очереди впереди меня, - автоматику хитрую придумали. Три минуты поговорил, и, привет, телефон отключается, хочешь еще говорить - снова плати. И почему у нас так не сделают?
      Он протяжно вздохнул и поправил панамку из носового платка, прикрывающую лысину.
      - Угу, - поддержал я светский разговор.
      - Гы! Эт что! - пробасил разомлевший под жгучим светилом рыжий детина за моей спиной. - У нас телефон иногда и через полминуты отключается. А врежешь ему кулаком по кумполу, он и без денег работать начинает.
      - Да... - протянул со вздохом невысокий, но тучный мужчина в носовом платке. - Каких только хитростей эти ученые не напридумывали.
      Все замолчали, сочтя тему разговора исчерпанной.
      Очередь сдвинулась на шаг, и невысокий, но тучный мужчина оказался в кабине телефона-автомата. Я засек время. Ровно через три минуты взмокший сосед в носовом платке вывалился из кабины с ошалелым взглядом.
      - Безобразие! - заявил он.
      - А что случилось? - поинтересовался я, занимая ero место у аппарата.
      - Отключили!
      - Как в Японии? - уточнил я.
      - При чем здесь Япония?! - возмутился он. - Я буду жаловаться!
      - Гы, - сказал- рыжий детина за моей спиной. - А ты б его по кумполу!..
      Невысокий, но тучный мужчина окинул детину взглядом марки "За кого ты меня принимаешь?!" и понуро побрел разменивать гривенник на "двушки".
      Сначала я позвонил в НИИ холода Своему дружку Сашке.
      - Да, - ответил Сашкин шеф, заведующий отделом портативных холодильников.
      - Будьте добры, - попросил я, - пригласите к телефону Александра Петровича.
      - Извините, но его нет.
      - Какая жалость, - сокрушался я. - А вы не скажете, где он.
      - Испытывает в полевых условиях последнюю модель аппарата, разработанного нашим отделом.
      - А когда он появится?
      - Не раньше, чем вечером.
      - Жаль.
      - Может, ему что-нибудь передать?
      Я вспомнил старый анекдот и хотел попросить передать Сашке деньги, занятые мной у него на прошлой неделе.
      Я даже раскрыл рот, чтобы сказать это, но телефон отключился.
      "Хорошо ему, - подумал я с завистью о Сашкином шефе, - сидит сейчас в своем кабинете, кондиционер ему умеренный климат выдает, а бедный Сашка "в полевых условиях" страдает".
      Потом я позвонил в редакцию. Другу Ваське. Ответила eго соседка по столам красавица-корреспондентка Ниночка. О ней Васька успел уже прожужжать все уши.
      - Ниночка, - попросил я. - Пригласи к телефону Васю.
      - А Василия Семеновича нет, - проворковала Ниночка. - Он в командировке.
      - Какая жалость. А ты не знаешь, над чем он сейчас работает?
      - Он готовит критический материал о тех, кто нерационально использует рабочее время.
      "У него богатый опыт в этом вопросе", - хотел сказать я, но телефон вовремя отключился.
      Осталось самое трудное. Я позвонил в плановый отдел СМУ-6. Трубку взял старший экономист Федоров.
      Я зажал нос двумя пальцами и прогундел:
      - Будьте добры, пригласите младшего экономиста Сидорова.
      - Сидорова нет. Он на совещании председателей первичных организаций не то общества спасения редких парнокопытных на воде, не то общества защиты пожарных от землетрясений.
      Федоров хихикнул.
      Я хотел сказать, что ему, Федорову, давно пора возглавить общество дубов-любителей с экономическим уклоном, но телефон предупредительно отключился. Сообразительный аппарат.
      Я положил трубку и вышел из кабины.
      Рыжий детина сказал: "Гы!" - и с ходу врубил телефону-автомату по кумполу. Может, для профилактики, а может, у детины просто не было двух копеек. Телефон дал сдачи. Стукнутый током детина долго и протяжно выл, улепетывая от кабины.
      Утопая по щиколотки в горячем песке, я побрел в дальний конец пляжа.
      - .Ну, что там? - нетерпеливо спросил журналист Вася, ловко тасуя картишки.
      Я поднял большой палец руки и, блаженно падая в тень пляжного зонтика, проговорил: - О кэй! Все спокойно. Разливай, Саша, следующую.
      Инженер-экспериментатор Саша открыл опытный, еще не запущенный в производство переносной холодильник, и из облака белого пара извлек очередную заиндевелую бутылку портвейна "Агдам".
      Кстати, о Сидорове... Сидоров - это я.