Глава 3

Жорж Маоган никогда не предполагал, что могут существовать такие красивые женщины. Она предстала перед ним нереальная, почти божественная. Больше всего коммодора потрясли почему-то ее губы, коралловые, почти прозрачные.

– Мне приказано принять вас от имени Повелителя Антафаэса, – сказала она. – Меня зовут Ноозика.

Девушка объяснялась на чрезвычайно мелодичном, поющем языке со множеством слогов. Маогану понравилась эта музыкальная речь, но самое удивительное было в том, что он ее понимал. Видимо, недоумение его было слишком явным. Ноозика улыбнулась.

– Вас удивляет то, что вы понимаете наш язык?

– Да, в самом деле, – признался он.

– Это одно из чудес Мозга, – пояснила она. – Того самого Мозга, который из-за вас заболел…

– Я очень сожалею, – начал Маоган. – Дело в том… понимаете, некоторые мои люди…

Ноозика с женским любопытством рассматривала коммодора. В ее взоре можно было прочесть благожелательную иронию.

– Не оправдывайтесь, – перебила она. – Болезнь Мозга ни для кого не была здесь драмой.

Она улыбнулась.

– Но я до сих пор не знаю вашего имени.

– Жорж Маоган, командир корабля "Алкиноос" с планеты Земля, – четко отрапортовал он.

– Ну что ж! Имейте в виду, Жорж, что я на вас не

сержусь. Эти события меня немного развлекли. Пока они разговаривали, служанки хлопотали вокруг. На изящный стол из драгоценного металла с тонкой инстанцией они ставили блестящие корзинки, наполненные незнакомыми яркими фруктами, и высокие кубки с темной густой жидкостью.

Одна из стен раздвинулась, и появился бассейн с прозрачной голубой водой.

у бассейна стояли служанки, державшие в руках мази, масла и пурпурную тогу.

– Вам нужно искупаться, – пропела Ноозика.

Маоган колебался. Конечно, после всего, что он перенес, неплохо принять ванну, но такой церемониал его смущал. К тому же совсем не хотелось раздеваться перед незнакомыми женщинами.

– У нас такой обычай, – настойчиво сказала Ноозика. Она не отводила глаз, и Маогана смущал ее сияющий

взгляд. Но он хорошо знал космический кодекс, который гласил: "Везде и всюду строго соблюдать законы и обычаи планеты, на которой находишься". На этот раз обычаи оказались довольно приятными, и он им подчинился. Пока Маоган раздевался под безразличными взглядами служанок, Ноозика рассказывала:

– К сожалению, мы уже очень давно не принимали путешественников. Времена приключений окончились для Империи тысячу лет назад…

Он услышал в ее интонации печаль.

– Почему?

– Из-за всеобщего усовершенствования, Жорж. Разумное устройство жизни уничтожило Его Величество Случай. А без случая приключения невозможны.

– И вы сожалеете об этом?

Ах! У вас будет возможность судить об этом всем самому, – вздохнула она.

Маоган поплескался в бассейне не менее получаса. Это доставило ему чрезвычайное удовольствие. Усталость, накопившаяся в мышцах после всего перенесенного им за последние сутки, как рукой сняло. Потом девушки натерли его мазями, и в тело вернулись легкость и бодрость. Он чувствовал себя обновленным, полным энергии. Когда Маоган облачился в пурпурную тогу, Ноозика пригласила его к столу.

– Садитесь и перекусите, – сказала она. – По нашим обычаям гость встречается с Повелителем только после того, как отдохнет и восстановит свои силы.

Служанки пододвинули удобное кресло, тонко и с большим вкусом отделанное, поставили перед ним большое блюдо с неизвестной, но очень аппетитной и ароматной пищей. Коммодор только сейчас понял, как ему хочется есть. Но все же любопытство пересиливало голод. Он не мог совершенно расслабиться и почувствовать себя легко и спокойно, пока не выяснит кое-что.

Ноозика благосклонно улыбалась. Появились три забавных существа с очень большими лбами и огромными глаза ми. Они заиграли на гиперлирах.

– Итак, – Ноозика обратилась к Маогану, когда по ее мнению, немного утолил свой голод, – к какому народу вы принадлежите, к какой расе? Как вы к нам попали?

Маоган, как зачарованный, любовался этой удивительной женщиной, которая как бы излучала внутренний свет

– Я спрашиваю потому, что ваше появление здесь – большое событие для меня, – объясняла она свое любопытство. – Вы с такой силой сопротивлялись действию гипноза…

– Что за гипноз?

– О! Это так просто, Жорж. Когда пылающая сфера опустилась перед вами, вы не вошли. Ваше сопротивление позволило нам оценить силу вашего характера и психики. Вообще-то этот гипноз считается у нас простейшим, но тем, кто встречается с ним впервые, довольно трудно устоять против его действия.

Музыка гиперлир все звучала, убыстряя свой темп, становилась просто колдовской. Ощущение сытости, общество прекрасной женщины, чарующие звуки музыки, уносящие от реальности, – все это помимо его воли заставляло расслабиться. Но внутренняя тревога за товарищей, находящихся неизвестно где, и неясность собственного положения мешали полностью отдаться ощущению покоя. Кроме того, он решил, что идея устроить им проверку с помощью гипноза отвратительна и не мог не высказать этого.

– Но почему вы поступили с нами подобным образом? Мне кажется это не очень гостеприимным.

– Да, я вас понимаю, – вздохнула Ноозика. – Но видите ли дело в том, что Повелитель правит Империей с помощью гипноза. Так было не всегда. Когда Империя стала разрастаться, ею правили семь старейшин, поэтому во Дворце семь дверей. Каждый из старейшин, избранный народом, входил через свою дверь. Но однажды все стало слишком сложным. Огромная Империя выходила из-под контроля. Слишком много событий и явлений происходило одновременно в разных ее концах. События становились непрогнозируемыми. Никакие приборы и методы не могли помочь старейшинам управлять Империей, так как приходилось постоянно разрешать какие-то конфликты, устранять последствия, разбираться в неожиданно возникших ситуациях. А люди, как известно, вообще существа непредсказуемые, а часто и необузданные. Варвары, космические пираты, контрабандисты то и дело, вырываясь из-под контроля, создавали всем проблемы. И тогда старейшины решили построить Мозг. И они создали его, отвечающим всем их требованиям. Мозг установил в стране единый порядок. Но семь старейшин забыли об этом.

Ноозика сделала небольшую паузу. Она взяла свой кубок со стола и выпила несколько глотков душистого тягучего напитка.

– Они забыли о том, что Мозг, каким бы совершенным он ни был, остается все-таки машиной. И машина эта могла управляться только одним человеком. – Она в упор посмотрела на Маогана, пытаясь взглядом досказать то, что она не хотела облечь в слова. – Феакс, нынешний правитель Антефаэса, понял это раньше других. Он заставил Мозг работать по его указаниям. Старейшины были больше не нужны.

Маоган пил маленькими глотками этот странно-приятный темный напиток, и мозг его работал все интенсивней. Он, кажется, понимал и то, что Ноозика не досказывала. Что же произошло потом?

Возникла, можно сказать, новая цивилизация. Цивилизация Мозга. Все было автоматизировано до предела. Людям стало нечего делать, а от безделья возникают новые проблемы. И тогда Мозг придумал гипносны. Сначала их смотрели несколько часов в день, затем мало-помалу люди привыкли и стали смотреть их постоянно. Здесь же во Дворце все осталось по-прежнему, так как Феакс предпочитает пользоваться благами естественного существования. Он не будет смотреть гипносон даже секунду. У него свои капризы и развлечения. Жизнь наша бесконечна.

– Бесконечна? Что это значит? – удивленно воскликнул Маоган.

– Теоретически мы можем умереть. Если, например, какой-нибудь несчастный случай уничтожит наш собствен-ный мозг. Но медицина способна стабилизировать наш возраст на каком угодно уровне, вылечивать и восстанавливать наши тела. Это может длиться вечно, так как наличие Мозга исключает все несчастные непредвиденные случаи.

– Но вашему рассказу противоречит то, что все, кого я встретил во Дворце, не похожи на людей, погруженных в гипносон.

– Конечно, Феакс не сумасшедший. Автоматизированная жизнь годится для народа. У него гипносны и строгие, раз и навсегда определенные правила жизни. Мы же здесь живем, как хотим. Единственный островок всей жизни в Империи – Дворец Семи Дверей. А за его пределами все настолько грустно, что я стараюсь об этом даже и не думать.

– А народ? Он понимает свое положение?

– Народ доволен. В течение многих веков он сыт, одет и обут, живет в тепле и изобилии. Не знает страха, страданий, болезней. Изо дня в день все вместе и каждый в отдельности проводят все свое время у аппарата гипноза.

И опять Маоган читал в ее колдовских меняющихся глазах гораздо больше, чем она говорила.

– Вы скоро познакомитесь с Феаксом. Думаю, что он постарается приблизить вас к себе. Кажется, он вынашивает какие-то новые грандиозные планы, и ему нужны вы.

Маоган понял, что его попытаются вовлечь в непонятную ему игру, в которую, может быть, уже впутали под действием гипноза или другими способами его товарищей. Тень набежала на лицо Маогана.

– А что стало с моими спутниками? Ноозика грустно улыбнулась.

– Пока ничего непредвиденного с ними не произошло. Но сказать по правде, я очень за них беспокоюсь. К сожалению, они не обладают такой моральной и психической силой, какой наделены вы.

Её грустный пристальный взгляд досказал Маогану все, что она не решилась произнести вслух.

Часом позже раздались торжествующие звуки охотничьего рога с равнин Умара. Они оповещали о том, что в апартаменты Ноозики прибыл Повелитель. Феакс, одетый в пурпурно-красный сирил (как уже успел заметить Маоган этот цвет был преобладающим во Дворце), украшенный крупным алым рубином, торжественно шествовал впереди небольшой процессии. Рядом, но на полшага отставая, держался Архос. Следом шли Роллинг, Штуфф и Орвал. Завершали шествие мрачные эфебы.

Больше всего поразил Маогана уверенный вид Роллин-га. Он был одет в черный сирил, держался естественно и свободно. Коммодору даже почудилось выражение самодовольства на его лице. Штуфф и Орвал тоже на первый взгляд выглядели благополучно. Но, присмотревшись к ним повнимательнее, Маоган заметил у этих двоих тусклый взгляд людей, слишком долго смотревших гипносны.

Когда звук рога стих, Феакс все так же величественно приблизился к коммодору. Маоган встал, пораженный этим архаическим церемониалом.

– По нашему обычаю Повелитель Антефаэса сам приходит к знатному гостю, – сказал Феакс торжественно. – Я приветствую командира "Алкинооса".

Привычка повелевать стала сущностью этого человека. Это сквозило в каждом жесте, в каждой фразе. Но сейчас, как понял Маоган, ему хотелось произвести впечатление радушного и гостеприимного хозяина, хотя эта роль давалась ему с трудом.

– Благодарю за оказанную мне честь, Повелитель, – не менее торжественно ответил Маоган. Он решил подыграть Феаксу.

– Дорогая моя, – обратился Повелитель к Ноозике. – Я уверен, что вы оказали гостю достойный прием и познакомили с нашими обычаями. А сейчас мне хотелось бы побеседовать с нашими гостями с глазу на глаз. Нам надо обсудить некоторые проблемы, которые вам будут неинтересны.

В его интонации Ноозика уловила нотки пренебреже-ния, и глаза ее гневно сверкнули. Повелитель невольно залюбовался ею. Да, он правильно выбрал ее когда-то, такая женщина не наскучит и за тысячу лет. Феакс самодовольно усмехнулся. И решил подразнить ее еще.

– Вот ваши протеже, – он указал на Штуффа и Орвала, – они составят вам компанию. Потом Феакс обратился к Маогану.

– Я хочу побеседовать с вами и вашим помощником Роллингом. Должен сказать, что он парень с головой. Думаю, его ждет блестящее будущее. Вы знаете, что на Земле он изучил финикийский язык и понимает нас без помощи Мозга?

Жорж Маоган внимательно посмотрел на своего штурмана. Лицо Роллинга оставалось бесстрастным. Но тут коммодора, наконец, осенила догадка – он понял, что штурман теперь не в его команде, он полностью принял сторону Феакса. Он даже внешне старался подражать Повелителю. Но каким образом Феаксу удалось так повлиять на него?

Ноозика, до сих пор сидевшая в кресле, резко встала и подошла к Феаксу. Ее глаза горели, а мягкими гибкими движениями она напоминала дикую кошку, готовую к нападению. Но присутствие посторонних людей заставляло ее сдерживаться.

– Феакс, вы не умеете держать своего слова, – прошептала она. – То, что вы забираете Роллинга, мне совершенно безразлично. Я разобралась в нем, этот человек ничего не стоит. Но почему этих двоих вы держите под гипнозом?

– Но, дорогая моя, – Повелитель наслаждался организованным им спектаклем, – речь идет об элементарной предосторожности. Я произвел анализ психики этих людей. Этот, – он показал на Орвала, – дикий зверь. Уровень его мышления, реакция, аналитические способности находятся на уровне наших урвалов. Что же касается другого, то он поспокойнее, а его интеллектуальные способности на уровне гигантских канеаксов. Когда мы его выдрессируем, вы сможете освободить его из-под влияния гипноза и он получит возможность оказывать вам мелкие услуги.

Жорж Маоган понял, что речь идет о его товарищах, подошел ближе и посмотрел в глаза Феаксу.

– Я что-то не совсем вас понимаю, Повелитель, – произнес он сухо. – Вы утверждаете, что мы ваши гости, но в то же время держите моих людей под гипнозом.

Он понизил голос.

– Я требую, чтобы вы немедленно предоставили им свободу мышления!

Феакс сделал миролюбивый жест.

– Мне понятна ваша озабоченность, коммодор. Поверьте, мне очень жаль, что я не могу тотчас выполнить ваше требованис. Наш закон, которому вынужден подчиняться и я, гласит: никакой чужой разум не может быть свободным, – он кивнул в сторону Орвала и Штуффа. – В данный момент они представляют для нас опасность. Слишком примитивны и неуправляемы. Немного позже, когда мы увидим, как они поддаются воспитанию, мы решим, что с ними

делать.

Он благосклонно положил руку на плечо Маогану.

– Но что касается вас, это совсем другое дело. Пойдемте в мой кабинет и там обсудим все проблемы.

То, что Феакс назвал своим кабинетом, представляло собой просторный зал, не похожий на другие комнаты Дворца, в которых Маогану уже довелось побывать. Здесь не было никаких уступок моде прошлых веков. Зал был круглым. На стене мерцал и переливался всеми цветами радуги замысловатый символ.

– Это герб Империи Антефаэс, управляемой Мозгом, – любезно пояснил Феакс. Он по-прежнему оставался в роли гостеприимного хозяина. – Но вы ошибаетесь, если принимаете его за бессмысленный символ.

Полуобняв Маогана, он подтолкнул его в другую сторону и царственным жестом указал на продолговатое отверстие на противоположной стене.

– Здесь находится устройство, которое постоянно следит за символом. При малейшем изменении символа информация об этом мгновенно считывается, и подается сигнал тревоги.

Он взглянул на Маогана:

– Что и произошло, когда вы загрязнили Мозг… – Повелитель Антефаэса расположился за электронным бюро, больше напоминающим пульт управления.

– Тогда мы приняли решение уничтожить вас и ваших людей, как нежелательный фактор, приносящий вред Мозгу. Но, как вам известно, операцию эту мы не довели до конца.

Он посмотрел на Архоса:

Ноозика заступилась за них, не так ли? Это верно, – подтвердил Архос, и в его голосе оба уловили нотки сожаления.

Феакс едва заметно улыбнулся и вновь обратился к Маогану:

– Мы принадлежим к одной расе, коммодор. Люди, населяющие вашу планету, – потомки экипажа одного из наших кораблей, потерпевших крушение пятьдесят тысяч лет назад. По нашему мнению, на вашей планете шли два параллельных эволюционных процесса. Штуфф и Орвал принадлежат к другой расе. Вы, Маоган, и вы, Роллинг, наши братья, – он замолчал и пристально посмотрел на них, пытаясь понять, какое впечатление произвели его слова.

– Вы принадлежите к расе Антефаэса. Вы оба! Поэтому мы и решили пощадить вас.

– Если вы доверяете мне, – перебил его Маоган, – вы должны вернуть мне моих людей. Орвал, безусловно, заслуживает наказания, но это уже мое дело.

– Может быть, вы дадите мне закончить? – сухо произнес Феакс и повернулся к Роллингу. – У меня уже состоялся весьма обнадеживающий разговор с вашим заместителем. Мне остается убедить вас.

Маоган тоже пристально и удивленно взглянул на Роллинга. Им пока не удалось перекинуться словом. Но, похоже, Роллинг к этому и не стремился. Было видно, что он для себя уже все решил. Больше того, в его ответном взгляде Маоган прочел вызов. Раньше ничего подобного за своим помощником коммодор не замечал.

– Земные условия во многом изменили вас, – продолжал Феакс, – Роллинг многое успел мне рассказать о вашей планете. Пока вы, конечно, еще очень технически слабы, но, думаю, через какое-то время визиты землян на Антефаэс участятся. Я решил объявить о слиянии двух братских миров. Разумеется, вам будет оказана необходимая техническая помощь. Я отдам приказ, построить на какой-нибудь планете Млечного Пути связующее звено для Мозга. Оно и возьмет на себя развитие Земной Империи. Вначале она будет функционировать в зависимости от основного Мозга. Ваша Империя слишком мала, чтобы там построить собственный Мозг. Ну а дальше посмотрим…

Во время своей речи Феакс все время вертел в руках маленькую каменную статуэтку, вытянутая голова которой как две капли воды напоминала каменные головы Пасхи.

– Вы будете хозяином этого звена, Маоган, ваши способности позволят занять вам эту должность. Ну а Роллинг

станет вашим заместителем.

Закончив, Феакс гордо и победно улыбнулся.

– Таким образом, ваша планета взойдет на более высокую ступень цивилизации, а для Антефаэса будет обеспечено дальнейшее спокойное развитие!

Жорж Маоган был ошеломлен. Он посмотрел на Роллинга, глаза которого лихорадочно блестели от грандиозной перспективы, встающей перед ним. Он ждал от коммодора восторженного одобрения этого проекта.

– Я отказываюсь, – твердо произнес Маоган.

Теперь пришла очередь удивляться им. Феакс побледнел.

_ Что!? Я предлагаю вам Империю, а вы отказываетесь!?

– Вы предлагаете рабство народам Земли, – уточнил Маоган. – Я не могу принять подобное предложение.

Роллинг вскипел.

– Но, коммодор, что вы говорите! – глаза у него горели. – Вы говорите глупость. Феакс предлагает нам невиданный технический прогресс. Я вас уверяю, здесь все близко к совершенству. Технократическое правление Феакса дало фантастические результаты. У нас на Земле не получится лучше.

Он подошел к Маогану.

– Подумайте, коммодор, хотя бы о том, что техника здесь полностью исключила случайность. Здесь нет войн, болезней, стихийных бедствий! Никто не умирает! Это мир изобилия, и все это делают умные машины, производительность труда которых невероятна!

Роллинга била дрожь.

– Надо сказать "да", коммодор. "Да" во имя блага и для блага землян.

Маоган презрительно и с сожалением смотрел на него:

– Роллинг, вы бредите. Я не знаю, какой будет дальнейшая эволюция Земли, но уверен в одном – землянам нужно предоставить свободу выбора своей судьбы.

Роллинг мгновенно погас и, как бы извиняясь, сказал Феаксу:

– Я предупреждал вас, Повелитель, что у коммодора совершенно устаревшие взгляды на многие проблемы. Он не способен руководить Империей будущего.

Вы правы, Роллинг, – отозвался Феакс, потеряв интерес к дальнейшему разговору. – И я сделаю нужные выводы из этого странного отказа.

Глава 4

Неподвижно распластанный под парализующим лучом, Жорж Маоган сопротивлялся попыткам Архоса выведать у него интересующие их сведения.

– Будет лучше, коммодор, если вы заговорите. В противном случае мне придется перейти к активным действиям, и, уж поверьте, это будет не совсем приятно для вас, – во вкрадчивом голосе Архоса звучала угроза.

– Вы напрасно теряете время, – ответил Маоган. Архос, казалось, не слышал слов коммодора.

– В последний раз вас спрашиваю, Жорж Маоган, скажите мне, какой была меридиональная ось и отсчет потока времени, полученные улавливателями "Алкинооса" в момент, когда корабль начал переход в искривленное пространство.

Маоган засмеялся:

– Не смешите меня, Архос. Я понимаю, что этот предатель, мой заместитель, не может дать вам необходимые сведения, так как спал в своей камере в период перехода "Алкинооса". Но что же ваш хваленый Мозг не может найти Млечный Путь без моей помощи? На меня не рассчитывайте, я не преподнесу вам на блюдечке сведения, которые помогут установить местоположение Земли в пространстве.

На лице Архоса появилась злобная усмешка, он процедил сквозь зубы:

– Вы рано радуетесь, Маоган. Без этих данных нам будет несколько труднее разыскать Землю, но все-таки нам это удастся.

Он включил циркулярный объектив, который, вращаясь, приблизился вплотную к голове Маогана. Резкий и яркий голубой луч вырвался из аппарата, и тотчас же коммодор почувствовал страшную боль в глубине черепа. Он хотел закричать, но не смог – боль парализовала его.

Голубой луч погас, и боль утихла. Архос молча наблюдал.

Через несколько секунд машина, пытавшая Маогана, выплюнула небольшой диск, диаметром примерно в два сантиметра. Архос вставил его в щель аппарата и стал смотреть на диаграмму, появляющуюся на экране.

– Как звали вашу мать? – спросил он неожиданно. От удивления глаза Маогана округлились.

– Это вас не касается, – проворчал он.

– А все-таки, – сказал Архос нежно. – Попытайтесь вспомнить.

Жорж Маоган подумал о матери. Как давно он ее не видел, да и увидит ли когда-нибудь? Он закрыл глаза, ясно, до черточки, представил ее ласковое лицо, тяжелый пучок седых пушистых волос, руки… но… Он с ужасом понял, что не может вспомнить ее имени! Он слышал ее голос, помнил ее одежду, но имя… Имя он забыл!