Анна Тин
      ПОСОЛ С КОМОРРЫ
      Надо сказать, задание у нас с Роофом не из приятных. Не люблю я такие вещи. Рооф тоже хмурится, но сам внутренне даже доволен. Ну и болван, воображает, что он особенный, раз ему так доверяют. А по-моему, это самая черная работа, что ни на есть. Сидим в развалинах третий час, дышим пылью, а все затем, чтобы инопланетника подстеречь. Главное не пойму, чего наши власти никак не договорятся, что в этих коморрянах особого. Земляне же столковались с ними, а наши все вокруг да около. А нам из-за этого торчать тут, на самом солнцепеке, среди камней, ловить коморрского посла. Неизвестно, еще как земляне на это посмотрят. Не пришлось бы воевать сразу с двумя цивилизациями. Наши-то думают, что так они разом и землян с коморрянами поссорят, и много интересного узнают. Мне же это, честно говоря, не нравится. Однако задание, не отвертишься. Я не сделаю, так другого пошлют, не в этот раз, так в следующий... Вот и дичь появилась, Рооф, ты видел?
      Втроем они спрыгнули на берег и направились к высящейся над островом громаде руин. Два землянина и посол с Коморры, с непроизносимым для людского голоса именем, посему окрещенный для простоты Лоуллом. Сырой, залитый солнцем песок" скрипел под ногами.
      - А какой тебе тут интерес? - махнул рукой в сторону развеянного временем храма Аркет Бел, начальник косморазведки.
      Посол обернулся, и Фил Консорт, советник по связям с инопланетянами, понял, почему глаза его кажутся огромными - из-за отсутствия белков.
      - На моей планете такого нет. Ничего древнего и ветхого, все застроено и обжито. И мне кажется, что ваши предки думали по-другому, чем вы, донесся приглушенный ветром ответ.
      - Да, они и жили в другом мире. Звезды для них были гвоздями, вбитыми в хрустальный свод неба.
      В юности Аркет грешил стихами, и до сих пор у него осталась скверная привычка иной раз говорить красиво. В сочетании с крепкой, широкой в кости фигурой, резкими движениями и волевым, упрямым выражением лица это производило довольно комичный эффект. Пока они бродили между разрушенными зданиями, Бел воодушевлено пересказывал популярные издания, посвященные этой культуре. Лоулл вроде бы внимательно слушал, но при этом испытывал беспокойство, которое Фил хоть и чувствовал, до объяснить не мог. Сначала советник по связям отнес это на счет экскурса в историю. Но дело было в том, что острая интуиция жителя Коморры побуждала его немедленно уйти отсюда. Руины источали угрозу, но как он ни напрягал слух, зрение и все прочие восемь чувств, никакой внешней опасности он не улавливал. Вместе с тем чутье могло и подводить его, сказывалось влияние скрытых эмоциональных каналов аборигенов. Из-за этого, а также из дипломатических соображений, он никак не решался высказать свои опасения. Они приблизились к центру комплекса, и напряжение сделалось непереносимым.
      - Я вспомнил про одно дело - начал Лоулл, но договорить не успел.
      Почва разверзлась под ними, и их накрыла тьма...
      Все же Рооф, хоть и дурак, а может, когда хочет...
      Технически он сработал отлично. Мрак был что надо и пустоту мгновенно открыл. Но глупость есть глупость, она себя покажет. В спешке он налил слишком жидкую "подушку". Так что наши три приятеля, попав в нее, хоть и не расшиблись, но и не завязли, как положено. Опять же Рооф погорячился, когда с ходу кинулся на коморрянина с гипнопетлей. С виду тот, конечно, дохляк дохляком, однако против наших шести у него десять чувств, а реакция - нам такая и не снилась. А ведь Рооф знал, чем его взять можно. Ну и получил от коморрянина по голове, хорошо не на смерть. Вместо того чтоб за ультразвук схватиться, который этих, долгопятых, парализует. Наш объект, хоть Роофа и повалил, так и скрючился, когда я по нему лучом шарахнул. Взял я его, тепленького, без проблем. Кинул роботу в клешни - и на катер. А сам Роофа потащил, тяжеленного, как зарева. Ничего, пока наши земные братья в подушке бултыхались, мы на катер, и привет, ищи нас по всем звездным закоулкам.
      * * *
      - Фил!!! - заорал Аркет, отплевываясь от густой и липкой дряни, пропитавшей воздух. - Ты цел?!
      - Как будто, - донеслось приглушенно откуда-то справа.
      Почва мелко затряслась, и снова все стихло.
      - Это что, землетрясение?
      - Думаю, еще хуже, - мрачно произнес Бел. - А где Лоулл?
      - Рядом нет. Слушай, - с нарастающим удивлением закричал Консорт. Его вообще здесь нет. Я его не чувствую. Это что, их коморрский юмор?!
      - Если бы... Вроде, посветлело или это у меня в глазах?
      - Нет, я тоже вижу... Ну и дыра, - сквозь быстро рассеивающуюся муть советник по связям разглядывал яму. Аркет пнул стену.
      - Камень спекся в стекло... Мне все это очень не нравится, Фил. Мы должны найти нашего гостя.
      Однако им это не удалось. Они обшарили весь остров и под конец Консорт, менее тренированный, чем Бел, исцарапанный и обильно усыпанный местными репейниками, просто рухнул в траву, простонав:
      - Я все, на пределе. Косморазведчик кивнул и сел рядом.
      - Неужели ты ничего не чувствуешь?! Напрягись, ты ведь телепат.
      Фил покорно сосредоточился. Прикрыв глаза, он настроился на исчезнувшего посла. Сначала не было ничего, потом появилась уже знакомая, неопределенная тревога. Все почернело, и сквозь тьму он уловил смутное угрожающее движение. Мелькнуло, быстро, как отсвет, лицо незнакомого, необычного вида человека. Сразу же, как стаканом, его накрыло конусом голубого, разящего света и пронзило нестерпимой болью. Фил вскрикнул, и все исчезло. Осталась только безмятежная, напоенная солнцем синева моря и неба и медленный росчерк чайки под высокими облаками.
      - Ну что? - нетерпеливо спросил Бел. Телепат нахмурился:
      - Если мое седьмое чувство не врет, наш друг попал в скверную историю. Его или украли, или поймали, но не наши, а вот кто, не знаю. Таких я еще не видел.
      - Выясним, - буркнул Аркет многообещающим тоном.
      * * *
      Когда, наконец, гордые собой, земляне вышли за пределы Солнечной системы, они совершенно неожиданно оказались в запутанном клубке взаимоотношений нескольких гуманоидных цивилизаций. Здесь возможно было встретить все: союзы и антисоюзы, полное слияние и подспудную войну. Единственное, что никогда не практиковалось, это - открытые тотальные столкновения, слишком дорогостоящие и бессмысленные по существу. Каждая планета содержала изрядный штат разведки и контрразведки, обычно высокооплачиваемый и привилегированный во всех отношениях.
      Рооф и 120-й, похитившие Лоулла, были агентами с планеты Крунс. Они создали землянам большую проблему. До этого Совету удавалось более или менее успешно поддерживать дружеские контакты со всеми цивилизациями разом. Теперь же назревал колоссальный конфликт. Коморряне, скрытные и недоверчивые, ничего не говорили людям про Крунс. А само человечество пока еще с ним не встречалось.
      Из-за этого вся энергия и все труды Аркета Бела пропали даром. Спустя три дня после происшествия на острове он явился к Филу мрачный, будто вывеска похоронного бюро. Пока телепат поил его чаем, Аркет изливал свои печали:
      - Я перетряс все отчеты за много лет. Лично опросил всех, летавших в этот сектор, так или иначе связанных с Коморрой. Ничего. А если это они сами?
      - Они, по-моему, нам много недоговаривают. Прекрасно знают, кто и зачем это сделал, однако скрывают правду и только требуют вернуть своего посла.
      - М-да, тупик. Есть, правда, возможность связаться с гоминидами на Каллипсо, у них же с Коморрой что-то вроде федерации.
      - Ну это не проще, чем Лоулла найти. Я бы посадил одного из своих ребят прослушивать их передачи, вдруг что-нибудь проскочит по телепатическим путям...
      И все-таки земляне вышли на Крунс.
      * * *
      "Никогда бы не подумал, что такое возможно. Тоже мне древняя цивилизация, оплот гуманизма".
      В пресквернейшем настроении 120-й сидел перед экраном, просматривая сцены, считанные машиной с Лоулловой памяти. Его нос, почти не выступающий над лицом, подергивался, демонстрируя сильнейшее раздражение и напряжение мысли, на какое только способен представитель его расы. Оказывается, коморряне, если им случалось оказаться в плену и с их памяти снималась голограмма, не мудрствуя лукаво, или убивали вернувшихся из плена, или ссылали в места, где долго не выжить.
      "Вот если б я влип, как этот малый, а потом вернулся, шеф посопел бы и отправил меня отсыпаться - до нового задания. А иначе никто бы, ни за какие шиши, на нашу работу не пошел... И что теперь с ним делать - непонятно. Я-то его отпустить хотел, а вот, выходит, нельзя. Пойду взгляну, как он поживает, вдруг осенит".
      120-й поместил пленника в центральный отсек - самое безопасное и комфортабельное место корабля. Однако Лоулл, словно и не замечая окружающего его комфорта, сидел, сжавшись, на полу, уставившись в одну точку.
      Его вид очень не понравился 120-му.
      - Послушай, хватит притворяться, - сказал он, - что, космолингвы не понимаешь? И что ты на меня злишься, я же не своей охотой, а по заданию. Знал бы, что ваши так поступают с бывшими пленниками, отказался бы. Веришь?
      Коморрянин внимательно посмотрел ему в лицо. Его глаза, то ли темно-коричневые, то ли темно-вишневые, иногда приобретали очень острое выражение. 120-му стало не по себе. Наконец Лоулл медленно произнес:
      - Чего еще ты от меня хочешь?
      - Я выход ищу. Сам напакостил, сам помочь хочу.
      - Бесполезно. Лучше бы ты меня убил.
      - Еще чего, скажите, пожалуйста... Я, конечно, не чистенький сопливец, да и работа у меня самая мусорная, но убийцей никогда не был и быть не собираюсь. Это для дураков занятие, а мне мозгов хватает другими способами проблемы решать.
      "Да, положеньице. Ведь я его прекрасно понимаю. Видел, как люди на Коморре живут. В этом муравейнике у каждого мало чего своего в голове имеется. Оборви разом все эти ниточки - жив-цел человек, а вроде покойника. Они и в космос-то улетают как насовсем. Родные им почти что поминки устраивают, со слезами и воплями. Этот вот даже способным почитался, а начальству не угодил, и на Землю послали... Стоп, кажется, есть выход... Раз он такой строптивый... Опасно, правда, да ничего, молод еще выдержит".
      - Слушай, покойник, не вешай нос, есть у меня идея. Кстати, имей в виду, я тебя ни нашим, ни вашим не отдам. По Уставу, нашему, крунсянскому, ты моя собственность. А у меня тебе худо не будет, ручаюсь.
      "Не слишком-то он поверил, судя по всему. Хотя черт их разберет, скрытников".
      * * *
      На сей раз Фила отправили встречать гуманоида, гуляющего по космосу подобно киплинговской кошке. Он представился собирателем-коллекционером экзотики. Трудно сказать, какая культура породила это создание, толстенькое, приплюснутое, с всклокоченными волосами до пят, в невообразимо грязных и вонючих лохмотьях. Его порядком потрепанный корабль был битком набит самыми неожиданными вещами. Фил, коего он потащил посмотреть на эти диковины, только поражался, где, в каких закоулках Вселенной можно раскопать такие чудеса. Кристаллы, самопроизвольно меняющие цвет, форму, плотность и размер. Лакомства, от которых человека поднимает в воздух и может унести в космос, если вовремя за что-нибудь не зацепиться. Растения, читающие мысли и каждый раз, цветущие таким цветком, какой представит себе наблюдатель. Единственным его спутником был крупный хищный кактус, охотящийся за молью, от которой, как пожаловался космический барахольщик, просто житья не стало. Кактус присутствовал при разговоре, но беседовать не пожелал, видимо занятый потомством - кактусятками, облепившими всю его макушку.
      Консорт, как человек предусмотрительный, заранее запасся обширной голотекой самых различных плодов Земли, Пока хозяин возился со странного вида треногой, которую, как он уверял, можно использовать как голопроектор, телепат осматривал обширную и порядком захламленную кают-компанию. Тут он обнаружил нечто, из-за чего даже не услышал, как его окликнули. На полке между двумя горшками стояла полупустая банка, и на ней, несомненно, было нарисовано лицо, мелькнувшее перед телепатом на острове.
      - Откуда это? - спросил Консорт.
      - А, это... ерунда... с планеты Крунс.
      - Где это - планета Крунс? - стараясь не выдавать волнения, поинтересовался землянин.
      Барахольщик хмыкнул и ткнул пальцем в карту, в место, где, напрягшись, Фил разглядел Тау Комоисса. Он отлично помнил отчет авторазведчика, летавшего к единственной планете этой системы. Она была пустой и голой, как лысина господа бога, о чем он немедленно сообщил лохматому пришельцу. Тот только захихикал в ответ:
      - Хитрые они там, на Крунсе. Так устроились, что, если не знать их секрета, ни за что к ним не попадешь. У них там горы повсюду, до самой стратосферы, пустые и холодные. А атмосфера и жизнь только в долинах. Так они устроили над долинами искусственный мираж - каменную пустыню. Если кто незваный туда является, особенно автомат, они его на гору сажают, где пустошь одна, он нащелкает этого миража, и никто больше из нежеланных гостей их не беспокоит. А забавные там водятся людишки, неплохие. Их по всей Галактике ценят за сообразительность.
      - А как к ним попасть?
      - Зачем, смотря.
      После недолгого колебания телепат решился на откровенность:
      - Они у нас коморрского посла украли.
      - О-о, даже так, - собиратель экзотики заметно помрачнел, - дело плохо. Зря они такого не вытворяют, есть причина.
      - Все же как до них добраться?
      - Ну, знаете, это не джентльменский вопрос. Я существо мирное, нейтральное. И, - он предостерегающе поднял палеи, - меня не купишь. Продаются те, кто ничего не стоит.
      - А если прямо полететь на Крунс?
      - Так ничего не добьетесь.
      - Почему? Они нас уничтожат?
      - Что вы, что вы, - замахал коротенькими лапками пришелец, - они никого не убивают. В простейшем случае они ставят зеркало.
      - Что?
      - Так искривят пространство-время, что, летя на Крунс, вы все время будете попадать в противоположный сектор космоса. Или еще что-нибудь. У них много всяких штучек в запасе.
      Фил замолк и, чтобы собраться с мыслями, предложил пришельцу взглянуть па голограммы. Это занятие отняло у них часа два, при этом коллекционер шумно восхищался флорой, фауной и этнографией Земли. В итоге длительных переговоров он обменял у Фила небольшую статуэтку Будды, пару тамтамов и аквариум с золотыми рыбками на ожерелье с Болдтиппа, самоскачущий стул с Киома и поющую змею из лесов Войс-Сесси. Последняя оказалась погруженной в герметичный контейнер, так как оное животное плюется ядом на двести метров, "И потому крайне редок на аукционах", - пояснил коллекционер. К каждой вещи была приложена подробная инструкция на космолингве.
      Консорт позвонил в Центр, чтобы ему доставили отобранное, а заодно вызвал Аркета, сорвав его с тренировки. Запыхавшийся косморазведчик быстро оценил ситуацию и посоветовал выяснить способы, какими можно было б связаться с Крунсом.
      Лохматый пришелец в ответ на просьбу советника только подмигнул:
      - Это и просто и сложно, приятель. Очень просто, если они хотят с вами общаться, и очень сложно, если не хотят. В последнем случае вы с ними никогда не встретитесь, хоть весь космос по миллиметру прочешите. Ловкие они, бестии, вот что я скажу.
      - Вы думаете, наш посол жив?
      - И невредим, уверяю вас. Они вообще очень гуманные созданья, хоть таковыми себя и не считают.
      - А про Коморру вы что знаете?
      - Немного, но место это мрачное.
      - То есть?
      - Очень древняя, очень замкнутая, очень напыщенная цивилизация. У них там разные люди, как и везде, но общий фон крайне неприятный. Такая, знаете ли, манера задирать нос, куда там - высшая раса, и вдруг замолк, как бы спохватившись.
      - Но все же как-нибудь можно с Крунсом связаться?
      - Есть самый верный и единственный способ - заинтересовать их.
      - Каким образом?
      - Любым. Сделать так, чтобы они сами установили с вами контакт.
      - А что вы для этого посоветуешь? - от волнения Фил даже запутался в грамматике.
      Гость еще раз ему подмигнул. Выглядело это забавно, глаза у него были круглые, как у сыча.
      - Суди по их поведению, вы им и так небезразличны, но прямой контакт почему-то их не устраивает. В данной ситуации самое лучшее - начать экспансию поблизости от Крунса. Например, на планете Хито Бут - по-вашему XXVI сектора Лебедя. Прилететь туда и на орбите развернуть что-нибудь этакое, - он повертел ручкой над головой. - Понятно!
      - Примерно.
      - Только, - пришелец раздул щеки и вытаращил глаза, - ни в коем случае не садитесь на поверхность. А над планетой делайте, что хотите.
      Консорт уловил еле заметную вибрацию, означавшую, что к кораблю причалил гравилет:
      - А вот и ваши приобретения прибыли. Толстяк запрыгал, отчего его космы разлетелись по всей кают-кампаний, цепляясь за разное барахло.
      - Отлично, отлично, заберите, - он пихнул телепату увесистый тюк, потом схватил с полки овальный предмет с матовой поверхностью, похожий на приплюснутое яйцо. - А это вам, лично. Бесплатно.
      - Что это?!
      - Потом разберетесь, - затараторил пришелец, сбегая вниз, к входному люку.
      Фил подхватил тюк, сунул "яйцо" в карман и двинулся следом.
      * * *
      Рооф хорош тем, что прост. Чем занята его голова, можно определить безо всякого усилия. Я застал его в видеозале, за этакой развлекалочкой с мордобитием. Ясное дело, хотя физически он и оправился от наших земных похождений, но весь в унынии, заранее подсчитывает, во что ему выльется его оплошность. Я выключил запись и сел в кресло. Исчезли желтые дали немыслимого пейзажа, стены посерели и сдвинулись. Рооф уставился на меня с недовольной миной. Я улыбнулся.
      - Давай поговорим о делах. Тебе за твою промашку подагается не больше трети гонорара, плюс дополнительный курс в Школе.
      Он кивнул и помрачнел еще больше, отчего весь покрылся темно-синими разводами.
      - Предлагаю обмен. Я отдаю тебе половину и стараюсь, чтобы тебя не упекли в Школу надолго, а ты уступаешь мне свою часть прав на Лоулла, и... - добавил я с нажимом в голосе, - всячески способствуешь, чтобы я мог оставить его себе.
      Рооф был так поражен, что только мигал некоторое время, потом выдохнул дрожащим голосом:
      - Ты его хочешь себе оставить?!
      - Ну да, - заявил я как можно беззаботней. - Ведь согласно Уставу я обязан вернуть в Центр только голограмму его памяти, а он сам есть моя... то есть наша добыча,
      - Но зачем?! Ведь этот пункт не пересмотрен, по-моему, только потому, что уже триста лет всех инопланетников мы спокойно отдаем дипломатам, а те их сплавляют по домам. Кой черт тебе сдалось с ним возиться?
      Я изобразил задумчивое лицо:
      - Боюсь, мне трудно будет это объяснить. Вот у тебя бывают моменты, когда тебя несет помимо твоей воли?
      - Еще как, - фыркнул Рооф и невольно потянулся рукой к свежезажившей ране на голове. - Но ведь ты умный человек, 120-й, хитрый.
      - Всяк из нас по-своему дурак, - воспроизвел я любимую присказку нашего шефа. - Можешь считать, что это моя прихоть, каприз, так сказать.
      Если я его и не убедил, то он согласился со мной, просто хотя бы потому, что ему было выгодно. Но все-таки предупредил, что это моя идея, и в случае чего расхлебывать придется мне.
      Первое, что пришло в голову Ар кету, когда он выслушал телепата, что коллекционера подослали сами крунсяне. Якобы нейтральное лицо, ни к чему не обязывающая дипломатия, да плюс, в виде совета, попытка заставить землян выполнить некоторые нужные им действия. И все же трудно представить, что представители такой могущественной во всех отношениях цивилизации станут прибегать к столь примитивным средствам, если они действительно заинтересованы в результате. Ситуация вроде бы прояснилась, но на самом деле стала еще более сложной. Как, например, завязать контакт с Крунсом, не утратив его с Коморрой?
      Бел вздохнул...
      Это раньше с инопланетянами все было просто. Если кому-то земляне были интересны, те прилетали и потихоньку знакомили человечество со своими экзотическими товарами, обычаями, образом жизни. Кого только не заносило в Солнечную систему! То зеленые, то волосатые, то бесполые, всякие-разные. Только прилетели - сенсация. А теперь вроде и отношения устоялись, и цивилизация с цивилизацией, как шерочка с машерочкой, но порой отсутствие практического опыта в межпланетной дипломатии, и огромная ответственность доводят Совет до умопомрачения. Не знаешь иногда, кому и верить. И как себя держать, чтобы и в проигрыше не остаться, и лица не уронить. Земной опыт тут шаткая опора, а из их Всегалактического кодекса ничего толком не определишь, кроме дипломатических ритуалов, опять-таки не всеми и не буквально принятыми. С одной-то цивилизацией возникают проблемы, но когда их столько... Еще всякие мелкие независимые планеты и спутники, тут уже хоть стреляйся сразу. Ну, разбился Совет по секторам, ну, копается каждая группка со своей сферой, а проку никакого - в огороде бузина, а в Киеве дядька, вот и весь диалог.
      Бел воздел очи горе.
      За что ему такая напасть, чем он прогневал Великий Космос и родную планету? Тихо-мирно гонялся себе за пиратами и контрабандистами, заработал уйму травм и солидный оклад, нашел подругу жизни, терпеливую, как Создатель, потомство вывел две штуки, опять паршивцы катер угнали и шатаются невесть где, наверняка в запретной зоне.
      Размышляя, Бел вскочил с кресла и забегал по комнате.
      Внезапно остановившись, посмотрел на свое отражение в темном пластике стены. Оно ему не понравилось: лицо, хмурое и озабоченное, искривленное синим бликом, выглядело даже зловещим. Он повернулся к молчаливо наблюдающему за его метаниями Консорту.
      - Вот что, Фил. Завтра доложи на Совете про этого любителя редкостей. Видно, придется послать один из "Викингов". Помнится, Лоулл ими все восхищался. Может, и на крунсян он произведет впечатление... Ты о чем думаешь? - вдруг спросил Аркет, видя, что телепат вдруг нахмурился.
      Тот вздохнул:
      - О нашем коморрянине.
      - Да, неприятная история, - согласился Бел, - но мы разберемся... Я пойду?
      Фил кивнул, вяло пожимая протянутую руку.
      Он проследил взглядом, как легко и стремительно косморазведчик пересекает двор и втискивается в гравилет, сразу же взмывший и растаявший между облаками.
      "А ведь он старше меня на семь лет, - меланхолически подумал советник, - и ему, стало быть, никак не меньше сорока".
      От напряжения у него нестерпимо разболелась голова. Будто некто вогнал в череп дюжину крючьев и теперь дергает то за один, то за другой. Телепат медленно поднялся, добрел до реабилитатора и сунул голову в прибор. И сразу же на него как будто повеяло сухим, теплым ветерком. Невесомые щупы щекотали кожу, от них шло легкое покалывание и благодатное тепло, разливающееся по телу, рассасывающее боль, притаившуюся в затылке. Вот теперь можно думать дальше...
      Про таких, как Фил, говорят, что избыток ума хуже его недостатка. Недостаток интеллекта можно компенсировать его подвижностью, а вот излишек - не лезет ни в какие рамки. Из-за этой своей потребности в почти постоянном сосредоточении он так и остался в одиночестве. Даже те временные связи, коими он иногда обзаводился, сразу начинали его тяготить, как только он был озадачен очередной мировой проблемой. В пылу праведного гнева его нередко обзывали чудовищным эгоистом, но это было не совсем верно. Собственная персона занимала в его размышлениях более чем скромное место. Он брезговал почестями и званиями, отвергал самые лестные предложения, если они ему казались слишком суетными. Тем не менее большинство коллег его недолюбливали. Эрудиция Фила поражала, его способности были бесспорны, но его молчаливая замкнутость сильно смахивала на высокомерие, а его рассеянность порой доходила до абсурда. К естественной неприязни, которую вызывает всякий выдающийся человек, примешивался страх перед его телепатическим даром, неподдающимся никакому контролю. В общем, его отправили из института в Совет с большим облегчением, а там долго не знали куда его пристроить, пока стечением обстоятельств он не оказался в секторе контактов с инопланетянами. Здесь он сразу оказался на своем месте. Он управлялся с самыми немыслимыми ситуациями так, словно занят был этим с рожденья. Безразличный к облику и манерам звездных гостей, за счет своего ума и острой интуиции он устанавливал контакт и дружеские отношения быстрей и проще, чем сотня вояк развязывает драку. Все неожиданное, обычно инстинктивно отторгаемое людьми, интересовало его и служило пищей его ненасытному мозгу. Где-то он походил на подростка, вечно алчущего новизны, где-то на старца, боящегося любых перемен. Ибо все, что касалось его персоны, работа, местожительство, друзья, сохранялось им, по возможности, неизменным. Вся его энергия, вся его активность уходила в разреженные высоты абстрактных сфер, и он, вечно перегруженный всякою внешней информацией, и не мог себе позволить тратиться на строительство и переделку собственной жизни. Всякому малознакомому человеку их содружество с Белом, ввиду полной противоположности натур, казалось непостижимым. Этот союз, своего рода атом, где Аркет оказался положительным центром, а Консорт электроном, вращающимся вокруг тяжелого ядра, возник, однако, из искренней взаимной симпатии и внутреннего сродства. Если бы Бел вырос не в перегруженной темпом тесноте большого города, у вечно спешащих родителей, а Фил появился не в провинциальной тишине маленькой Лунной базы, они могли бы поменяться местами или выйти схожими, как близнецы. И та, скрытая часть их возможностей, которая не могла проявиться в одном человеке, искала себе выход в другом. Поэтому они прекрасно понимали друг друга и, когда им удавалось работать вместе, могли творить чудеса.
      * * *
      Конечно, я не надеялся, что меня похвалят за намерение прикарманить Лоулла, но шуму вышло, как от взрыва Сверхновой. Шеф сперва оцепенел, а потом раскричался на весь центр: да кто ты такой, как тебе не стыдно, что ты себе позволяешь и т. д. Я переждал, пока он выдохнется, и опять повторил, что, согласно действующему Уставу, после того, как я отдал им голограмму, Лоулл в моей власти. Начальство сосредоточенно попыхтело с минуту, после чего, наконец, изволило спросить:
      - А какие у тебя для этого резоны?
      Заранее, продумывая этот разговор, я так и не решил, стоит ли высказывать здесь мои соображения, но теперь, стоя перед шефом, понял, что откровенность сейчас неуместна. И ответил:
      - Ты же знаешь, что иногда чувствуешь, что поступаешь правильно, но объяснить не можешь. Вот сейчас мне кажется, что лучше оставить Лоулла у себя. Он смерил меня проникающим взглядом и изрек:
      - Что же, ты не младенец. Только САМОМУ изволь доложить лично. Награду, как и положено, ты получишь, да не забудь прийти за новым заданием.
      Когда я взглянул на САМОГО, то понял, что здесь придется выкладывать начистоту. Сознаюсь, я изрядно нервничал, ведь к НЕМУ вызывали только по самым экстренным случаям. ОН был предельно корректен, но означать это могло все, что угодно. Взгляд его желтых глаз был въедлив, как кислота, и цепок, как суперклей.
      - Итак, мой любезный, извольте объясниться, - тон ЕГО голоса и выражение лица были обтекаемыми, с примесью ядовитой мягкости,
      - Домой Лоуллу нельзя, - сухо сказал я. Он. видимо, вспомнил голограмму коморрянина и усмехнулся, заметив:
      - А высказывается, сентиментальны, 120-й. По традиции, вам следовало бы поступить иначе.
      - Я просто последователен. Ч го касается традиций, осмелюсь напомнить, что все ваши родственники традиционно разводят овощи на голубом спутнике, а не руководят разведкой.
      Он так и подскочил, уставившись на меня с разинутым ртом. Занятное, однако, зрелище...
      - Я не знаю толком, что у вас на уме, 120-й, - сказал он, подумав, но точно знаю, что вы нас никогда не подводили. Ступайте и помните, что все ваши средства лежат у нас в хранилище.
      Мог бы и не говорить, разве это забудешь... Ладно, меня намеками не проймешь, тем более что разрешение оставить Лоулла у себя я получил.
      * * *
      Новое качество всегда собирается по крупицам. Поэтому сперва создателям "Викингов" пришлось нелегко. Доказать реальность того, чего пока нет и выбить необходимые средства при острой конкуренции программ - это было сверхсложной задачей.
      После именно те, кто больше всех негодовал и противился, приписывают себе плоды успеха, а истинные творцы прозябают в безвестности. Годы тяжелейшей работы, срывов и повторных экспериментов - такова единственная награда тем, кто идет первыми.
      Такие мысли бродили в голове некоего Эванса, пока он показывал будущему экипажу устройство и потенциальные возможности "Викинга". Консорт вполуха выслушивал эти сентенции, хотя и понимал, что для них имелись веские основания. Когда все дружно восхищались мощью, мобильностью и универсальностью корабля, телепат тоже старался не отстовать, периодически громко восклицая: "Но это необыкновенно сложно, мистер Эванс! Без вас мы тут просто пропадем, мистер Эванс!" При этом лицо Генерального директора программы складывалось в непроизвольную гримасу. Из всех видов деятельности он уважал только собственный труд и считал, что от всяких там фантазеров больше проблем, чем проку. В конце концов, он не сдержался и заметил Филу что теории - это, конечно, прекрасно, но попробуйте-ка это все организовать так чтобы процесс шел как надо и каждый знал свое место. Консорт любезно согласился, но перед уходом тихо спросил изобретателя: "Хотите лететь?" Тот растерялся настолько, что даже не смог ответить. Телепат загадочно улыбнулся.
      * * *
      Третий день Лоулл в одиночестве бродил по дому, а 120-й пропадал в неизвестном направлении. Из каких-то собственных соображений он перенес свое жилище из густонаселенной долины на безжизненное горное плато. Поначалу коморрянин пробовал выбраться наружу, но вскоре прекратил бессмысленные попытки. Даже если он выберется за стены, вряд ли ему удастся совладать с чужой техникой, пришвартованной к подъезду, найти космопорт и улететь беспрепятственно. Потом хозяин щедро снабдил его всевозможной информацией о Крунсе, и за это время он успел вкратце ознакомиться с этой цивилизацией. Надо сказать, что мнение о Крунсе и крунсянах у него сложилось не слишком лестное.