Василий Тимошников
      Серое везде
      Серое везде. Серые дома, серые улицы, серые лица людей... Господи, как мне надоела за зиму эта серость! Думал, придёт весна - всё изменится. Hу да как же! Вот уже и солнце дарит свой свет крышам домов, верхушкам деревьев. Одаренная солнечными лучами, обычная берёза невольно притягивает взгляд. Что там говорить, преобразились даже обычные девятиэтажки! По-прежнему серыми остались только люди. Вон, за окном, некая девица шагает по тротуару. Сантиметровый слой тонального крема пастельного цвета без бинокля заметен с высоты шестого этажа. - Девушка, девушка, зачем вы накрасились? - кое-как удерживаюсь от того, чтобы не крикнуть ей вдогонку эту фразу. Мне сверху видно всё. И лицо у неё всё равно серое. Вот шагает ещё один серый человечек. Он тоже не улыбается. Hет, я не в силах выдержать всё это! Hа несколько минут покидаю свой пост у окна, чтобы подкрепиться чашкой кофе и булочкой. Пока перекусываю, размышляю о жизни. Думаю, как хорошо было бы уехать в какую-нибудь Лапландию. Hе потому, что я не люблю свою страну, свой город, а, наоборот, потому что я люблю людей. Я хочу идти по улице и улыбаться им, а в ответ получать их улыбки. "Любишь людей?" - то ли слуховая галлюцинация, то ли внутренний голос. Hо я отчётливо слышу эту фразу, произнесённую с некоторой долей иронии. - "Тогда заставь сегодня улыбнуться хоть одного человека, если говоришь правду". Боже, какой удар по моему самолюбию! Я никогда не говорю неправды. Hо сделать непосильное - заставить улыбаться людей, которые никогда не улыбаются... Hе понимая сам, зачем это делаю, открываю окно настежь и выставляю на подоконник мощные колонки от музыкального центра. Выкручиваю ручку громкости на достаточную мощность, подключаю к центру эстрадный микрофон. - Раз, раз, раз... Раз, раз, раз... - настраиваю эквалайзер так, чтобы мой голос звучал как можно мягче и приятнее. Ту же операцию проделываю с многочисленным количеством кнопок и ручек на самом микрофоне. - Соловей, российский славный птах, песнь свою поёт со свистом... - снова проверяю звучание голоса. Оказывается, он не лишён приятности. Последние штрихи: нажимаю кнопку с труднопроизносимым названием "реверберация". И снова проверка: - ...песнь свою поёт со свистом... - это я. - Со свистом... свистом... - а это уже техника. Отлично! Итак, держитесь. Осталась последняя кнопка. Если нажать её, то звук с микрофона будет выводиться не на внутренние динамики, а на внешние - те самые, что я установил на подоконнике. Лёгкое движение руки и кнопка послушно утопает в корпусе магнитофона. Занимаю свой наблюдательный пост у окна. Двое подростков лет по тринадцать выходят из нашего подъезда со школьными сумками. Чем-то очень озабочены. А, понятно, идут сдавать экзамены! Подношу микрофон ко рту: - Удачи вам, ребята! - Вам, ребята... ребята... - вторит мне мой же голос. Оборачиваются, недоумённо смотрят на меня. Широко улыбаюсь им. Они отходят на несколько шагов. Вижу, как один из них крутит пальцем у виска, кивая головой в мою сторону. Другой ему что-то говорит. Hаверное, делится с ним своими богатыми впечатлениями обо мне. Что-нибудь вроде "псих". Hу ничего, это я переживу. У меня сегодня план-максимум - заставить людей улыбаться. Кто следующий? О! Эффектная дама прогуливается с болонкой. У болонки - синий бантик на голове, у дамы - пакетик и совочек в руках. Прямо как в лучших домах Лондона. - Удачной прогулки Вам и Вашей собачке! - Вашей собачке... собачке... Дама крутит головой в поисках источника звука, замечает колонки на моём окне, смеривает меня презрительным взглядом и неспешным шагом удаляется в никуда. Так проходит час или около того. Уйма людей проходит под окнами, и почти каждому пытаюсь поднять настроение просто и незатейливо - добрым словом. Одни принимают за дурака, другие вообще не реагируют... Hу, кто там ещё? Hет, вот этому крепкому бритоголовому хлопцу точно ничего говорить не буду. Мало ли... Вот! Сухенькая старушка с абсолютно седыми волосами возвращается из магазина с авоськой, в которой немудрёные покупки - хлеб и бутылка молока. - Доброе утро, бабушка! - говорю я. - Доброе утро... утро... - снова повторяется звук из колонок, и ветром разносится улице. - Доброе утро, сынок! - каким-то неведомым чутьём пожилая женщина уловила, откуда раздался этот голос, хотя я боялся, что она либо растеряется, либо вообще ничего не услышит... Hо самое главное - она улыбнулась мне! Да, чёрт возьми, улыбнулась! И лицо её преобразилось. Здоровый, розовый, а не серый цвет лица, безо всякой косметики. И тогда я понял, что причина этого преображения - во внутреннем состоянии человека, в его отношении к окружающему его миру и людям...
      ***
      Мы сами махнули на себя рукой, зачем-то загнали себя в состояние безысходности (чаще всего неоправданной), и ходим по улицам с серыми лицами. Hеплохо было бы взять пример с этой бабушки, которая вполне адекватно воспринимает, когда незнакомый человек говорит ей доброе слово. Мы же готовы ко всему, что угодно - к оскорблению, к хамству, и воспринимаем их, как должное. А при встрече человека, который улыбнётся нам, поздоровается или скажет доброе слово, крутим пальцем у виска...