Ужин прошел тихо. Алеис все больше молчал. Даже не улыбнулся ни разу. Только герцог прилагал усилия к общению. Получилось, что только мы двое и разговаривали. Точнее, я отвечала на вопросы старика. Да и то кратко или односложно. Молчаливость лорда действовала на меня угнетающе. Я даже виноватой чувствовать себя начала. А страдать без вины мне не по нутру. От этого у меня характер портиться — раздражительность просыпается и гадость сделать охота. От последнего удалось удержаться, хоть и с трудом. А с раздражительностью, увы, не совладала. Посему, на пожелания доброй ночи, высказанные Алеисом, провожавшим меня до опочивальни, ответила излишне сухо и резко. И поспешила в своей комнате скрыться.
      А утром назад, в Руот отправились. Надо было к балу поспеть.
      Когда стены города замаячили вдали, Алеис придержал коня.
      — Рина, давай передохнем немного.
      Рядом с дорогой раскинулась дивная рощица, ласково шуршащая листвой. Чудесный тенистый уголок, в преддверии шумного города. Последний глоток свободы и чистоты. Я не стала долго раздумывать. Спрыгнула с коня и примостилась на расстеленном лордом плаще. Благодарно приняла флягу с холодной водой. Дорога хоть и не дальняя, но пыли хватает. От нее в горле першит изрядно.
      Алеис на корточках примостился напротив, задумчиво срывая листочки с росшего поблизости куста. Только когда зелени набралась полная ладонь, лорд опомнился. В недоумении посмотрел на припасенную растительность, стряхнул ее на землю и поднял на меня глаза.
      — Рина… — Замялся он. — Не уезжай. Пожалуйста.
      Ну вот, опять! Сговорились что ли? Я ведь не железная. Самой грустно, а они только угли раздувают.
      — Алеис. — Во мне начало разгораться раздражение. Раздул, называется угольки. Хотя, сомневаюсь, что именно те, какие хотел. — Мы вчера об этом говорили. Может, хватит? Сам подумай, зачем мне в Андарре оставаться? Магом здесь мне не быть. Даже если король только ради меня исключение сделает, люди все едино коситься станут. И чем жить? Целительством? Так я маг-целитель. Одно без другого никак. Или дарованный милостью принцессы хлеб жевать? Тут уж увольте. Особенно если при дворе. Без роду, без племени… Меня даже с Лининым покровительством не очень жалуют. А случись ей на меня осерчать — вовсе сожрут и запивать не станут… Так зачем мне здесь оставаться?
      — Потому что нам…, мне… будет тебя не хватать. — Тихо, почти шепотом, прошелестело в ответ.
      — Что? — Я подавилась словами. — Алеис, опомнись. Тебе будет меня не хватать? Моей вредности, язвительности, упертости и самонадеянности?
      Лорд вновь принялся терзать бедный куст. И чем больше слов он ронял, тем меньше листвы оставалось на веточках. Зато ее ворох у моих ног рос прямо на глазах. Эдак и вовсе засыпит…
      — Да. Мне будет этого недоставать. — Он улыбнулся, — А еще твоей улыбки. То, как ты вздергиваешь подбородок, прежде чем ринуться в спор… Как хмуришь брови, когда обижена… Мне будет не хватать ТЕБЯ.
      Лорд одним движением перетек на колени и осторожно взял меня за руку. А я позволила. Потому что в этот момент медленно сползала на землю. Хотя вроде бы и так сидела. Только вот голова пошла кругом и уже не разберешь, где небо, где земля… Единственные кусочки мира, что мне остались — серые глаза напротив и твердая рука, бережно сжимающая мои пальцы.
      «Мама!»
      А лорд продолжал говорить. Но по мне, лучше бы он дальше куст обдергивал: от того хотя бы что-то осталось, а вот от моего душевного равновесия совсем ничего.
      — Извини, что не могу выразить свои мысли красиво и правильно. Опыта нет. — Он криво ухмыльнулся. — Просто… Еще не было той, которой хотелось бы сказать, что она нужна мне. Что я… Я люблю ее. Прежде не было… До тебя.
      Глупо… Как же это глупо! Еще вчера я себе даже фантазировать запретила на эту тему, а сегодня… Но кто бы мог подумать?! Всегда такой сдержанный, немного снисходительный, порой высокомерный Алеис, краснея как прыщавый юнец на первом в жизни свидании, говорит о… о любви… Мне! Боги! Боги, боги, боги… Ладно Алеис… Я могла ничего не замечать, потому что не верила и не надеялась. Но почему в себе не разобралась? Почему сейчас с удивлением обнаруживаю, что хочу нежно дотронуться до его щеки. Зарыться лицом в его волосы… Как я этого не понимала раньше?!
      И зачем мне это теперь? Зачем? Когда вместе с этим пониманием приходит и другое…
      Осторожно высвободив пальцы из Алеисовой ладони, я поднялась, борясь с головокружением. На негнущихся, зато дрожащих ногах сделала несколько шагов в сторону и уперлась лбом в ствол ближайшего дерева. Алеис поднялся следом.
      — Рина?
      Глаза обдало огнем. Невыносимо захотелось заплакать. Но я только замотала головой, царапая кожу о жесткую кору. Это слегка привело меня в чувство. Я с трудом развернулась, не оставляя надежной древесной опоры, и поймала взглядом его глаза. В них застыло ожидание, как у осужденного перед эшафотом, когда глашатай разворачивает пергамент с королевским указом: что будет в нем — помилование или смерть?
      — Алеис… — Голос хрипел, как после недельной пьянки. — Зачем ты со мной так?
      Ожидание сменилось недоумением. А я уже не могла остановиться.
      — Зачем? Ведь мы могли расстаться просто друзьями?
      — Я не хочу расставаться с тобой, Рина. И быть просто другом тоже. Я надеюсь на большее. Но, если я тебе безразличен…
      — Нет…
      Наверное, надо было солгать. Сказать, что мне на него наплевать, что лорды мне по десять раз на дню в любви признаются и такой бесперспективный как он, мне ни к чему… Или еще чего придумать… Только вот не смогла я ложь во спасение произнести. Потому что при словах о моем к нему безразличии, в глазах лорда такая безнадежность полыхнула, что у меня самой горло сжало.
      — Нет. Ты мне нравишься, Алеис. Слишком сильно нравишься. И в этом вся проблема… Я не хочу сделать тебя несчастным. И сама таковой становиться не желаю.
      — Как могут быть несчастны двое любящих друг друга людей?
      — Если между ними такая пропасть, как между нами — то это единственное чем все закончится.
      — Пропасть? Рина, о чем ты?
      — О том, что ты лорд, а я деревенщина, чужестранка и колдунья, ко всему прочему.
      — Но для меня это не имеет никакого значения!
      — А для кого-то имеет. Для придворных, для твоих друзей, Алеис, для родственников… И для меня. Кем я могу для тебя быть? Только любовницей! Игрушкой. Пусть даже самой любимой и единственной. А ты знаешь, как живется игрушке? Сколько косых взглядов ей приходится ловить, на сколькие сплетни закрывать уши… Да я магичка. А магам многие общественные условности и приличия глубоко безразличны. Отчасти, потому что мало кто решится высказать свое мнение им в лицо… Но я не такая, Алеис. Я не могу отринуть свое воспитание и упасть в твои объятия, только потому, что хочу этого. Особенно, я не могу сделать этого здесь, в Андарре. У меня и так друзей нет, а завистников куча. Осталось только дать им оружие против меня… Спасибо, но ТАКОГО счастья мне не надо.
      — Рина! Нет! — Алеис подскочил, снова схватив меня за руку. — Как ты можешь так обо мне думать? Я бы никогда не посмел опорочить твое имя. Никогда. Здесь и сейчас я предлагаю тебе свое сердце, свою руку и свое имя. Да я хочу, чтобы ты была моей… Но моей женой!
      Слезы все же вырвались наружу, стекая по холодным щекам горячим водопадом. И рука не удержалась. Дрогнув, пальцы поползли к его щеке. Но на пол пути замерли и обессилев рухнули вниз. Я покачала головой.
      — Нет, Алеис. Это еще хуже. Стань я твоей любовницей, общество бы только злорадно скалило зубы и судачило за твоей спиной. Но если ты попытаешься безродную простолюдинку сделать одной из них — этого тебе не простят. А меня все равно не примут. И тогда тебе придется выбирать, между своей привычной жизнью, своим долгом, родственниками… и мной. Если ты выберешь первое — не простишь сам себя, а второе — лишившись всего, со временем возненавидишь меня. Нет, Алеис. Есть пропасти, которые нельзя преодолеть. Они тянуться сквозь всю нашу жизнь.
      — А почему я должен выбирать? Моим солдатам все равно, на ком я женюсь. Двор? Его мнение мне безразлично. Родственники… Единственный человек из их числа, кто действительно может усложнить нам жизнь — мой дед. А его согласие, я уже получил. Без этого, я бы не посмел прийти к тебе с предложением. Нет, не потому, что я его боюсь. Просто… Если бы он отвернулся от меня, мне бы нечего было тебе предложить, кроме своего имени.
      — Возможно, это было бы к лучшему. А остальное… Чтобы ты не говорил, но вся твоя жизнь протекает при дворе. Твой долг служить короне. Твои подчиненные — придворная знать. Место твоей службы — рядом с принцессой, которая большей частью находится при дворе. Ты не можешь отвернуться, наплевав на всех.
      — Рина, если дело только в положении, я могу просить короля даровать тебе дворянство. За твою помощь принцессе, это будет самой малой благодарностью с его стороны. Как человек чести он не должен отказать. Особенно, если принцесса тоже походатайствует.
      — Это все равно ничего не изменит. Хоть десять титулов навесь на меня, но для общества я все равно останусь простолюдинкой, которую можно и должно поливать грязью при всяком удобном случае.
      — Не посмеют! Есть Бои Чести. Любого кто усомниться в чести и достоинстве моей супруги я буду иметь полное право вызвать на поединок. Смертельный.
      — И в один прекрасный день мне сообщат, что я вдова? Зачем тогда вообще вступать в брак? Да и всем глотки не заткнешь. Вряд ли ты сможешь вызвать на бой женщину. А их языки ядовитей всего. Что же касается благодарности короля… На нее рассчитывать не стоит потому, что он не верит в искренность и бескорыстность моей помощи.
      И я передала Алеису содержание подслушанного в саду разговора.
      — Вот так то. — Закончила я свое повествование. — Именно поэтому, мне лучше уехать как можно скорее. Король перестанет нервничать, а у Лины не останется причин ссориться с отцом. И для тебя, Алеис, так тоже будет лучше…. И для меня.
      Продолжать этот разговор больше не было сил. Особенно, видя совершенно раздавленного моим категоричным отказом лорда. Всхлипнув и размазывая по щекам слезы, я пошла к лошадям. Как же счастливы животные! Они могут мирно жевать травку, совершенно не обращая внимания на душевные терзания своих хозяев. Да и сами переживания подобного рода им неведомы…
 

* * *

 
      Вплоть до бала мы с Алеисом больше не виделись. Да и на самом тожестве нам пообщаться не довелось. Он был при принцессе, исполняя свой долг. Как же он осунулся за те два дня, что я его не видела. А лицо… С таким выражением не принцессу на балу сопровождать, а близкого родственника в последний путь провожать.
      Прости меня Алеис. Хотелось мне бывало гадость тебе, какую сделать, но чтобы так… Подобным образом и врагам не пакостят.
      «Да, останется в душах андаррцев неизгладимый след от общения с некой колдуньей. В одной то уж точно.»
      Кто знает? Может лорд, поднабравшись теперь практики, себе кого еще найдет?
      «Единственной практики, коей он набрался — это как быть отшитым. После такого, ему еще не скоро новую попытку предпринять захочется.»
      Да… И меня эта мысль даже радует. Эгоизм, конечно. Но мне было бы больно видеть его с другой. Даже если бы он просто пригласил ее на танец… Хорошо, что он на службе.
      Время от времени Алеис обегал взглядом залу. Искал ли он меня или просто исправно бдел, охраняя принцессу? Не знаю. В любом случая, всякий раз я старалась средь людей затеряться или в угол потемнее забиться, благо и первого и второго было с избытком.
      А вообще, мои страхи на счет бала оказались напрасными. Выставлять на посмешище или изощренно оскорблять, искусно вуалируя колкость под невинный разговор, желающих не нашлось. До меня вообще никому дела не было. Правда я и шанса то не оставляла, держась подальше от людских скоплений. То в уголке примощусь, то за портьерой укроюсь. Прямо, как глупая посудомойка, тайком пробравшаяся на бал, полюбоваться на чужую красивую жизнь. Впрочем, от нее меня отличало лишь наличие приглашения. А так, я тоже смотрела из-за шторы на увеселения чуждых мне людей. А когда наскучило, так же тайком улизнула.
      Забрезжившее над крышами Руота утро следующего дня, было для меня сигналом к отправлению. Подхватив свои изрядно раздувшиеся сумки и отбиваясь от навязчивой помощи слуги, я спустилась к конюшням. Здесь меня ждала подаренная принцессой кобыла. Красивая, благороднейших лошадиных кровей, она чем-то неуловимо напоминала Искорку. Но все же это была не она. А жаль. Я бы так хотела сейчас прижаться к шелковистой шее своей коняги. Почувствовать ее сопение над ухом и возмущенный всхрап, оттого, что я слишком долго висну на ней.
      Лошадь стояла уже взнузданная и под седлом. А рядом еще четыре таких же. В смысле готовых к дороге. Странно, Лина обещала, что меня только двое охранников сопровождать будут. Да и то, только до Андаррской границы. Я еле-еле на том настояла. Принцесса поначалу и вовсе хотела со мной целый полк отправить, да еще и до Дакорана. Хороша б я была, завались к учителю под такой охраной. Тут уж, поди, пойми, то ли я шишка такая важная, что охранять денно и нощно требуется, то ли злыдня зверская от которой людей защищать приходиться. В любом случае, для моего нового учителя приятного было бы мало. Да и мне пылищу глотать от такой прорвы лошадей удовольствие сомнительное.
      И что же? Опять меня провели?
      Нет. Охранников и впрямь только двое оказалось. А остальные лошади для самой наследницы престола и ее начальника охраны предназначались. Я чуть дар речи не потеряла, когда узрела шедших к конюшне принцессу и Алеиса. Но… Мы же вроде уже попрощались. По крайней мере, Лина вчера пол дня меня своими сетованиями и уговорами изводила. А после, счастливого пути пожелала. Что же тогда она здесь делает? И это после вчерашнего? Я то пораньше улизнула, а она невесть до какого часа гостей своим присутствием радовала. А по ней и не скажешь. Свежа, румяна и бодра. Никакого сравнения с той бледной немочью, кою я на Пыльном тракте повстречала чуть более двух месяцев назад. Вот что значит здоровый образ жизни. Надо будет всех своих будущих пациентов по пройденному нами маршруту отправлять. А кто сомневаться в его целительной силе — милости прошу в Андарру, на тамошнюю наследницу престола посмотреть. А чтобы до конца увериться, пусть у придворных поспрошают, какой принцесса до путешествия была.
      Хотя… Не стоит. Метод сей, пожалуй, только для особ королевской крови действенен. А остальным членам нашей бравой команды пользы не вышло. Я вон миленьким шрамом на ребрах обзавелась, да так до сей поры, после морской прогулки и не отъелась. Не приведи боги, мама увидит. Посадит на усиленный рацион и целебные снадобья. Причем настойки самые мерзкие выберет. В воспитательных целях.
      Даже менестрель наш отощал слегка. И нервным потрясением обзавелся. Ну да, он уже все потери восполнил и даже впрок кой чего запасти успел. И по сей час запасает. А вот на нервы все еще жалуется. Подозреваю, он их до той поры лечить будет, пока в королевских подвалах вино не иссякнет. После чего переберется на лечение куда-нибудь еще. Нынче же, он со мной ехать на отрез отказался. И то верно. Чего ему от общения со мной хорошего ждать? А тут: кормят досыта, поят допьяна. И служанок хорошеньких видимо-невидимо. И все на нем как одна виснут. Особенно когда он им про наше путешествие заливать начинает. Я тут случилось, услышала часть его истории. В общем, непонятно зачем мы так надрывались, если нас такой герой сопровождал. С его слов выходило, что всех злодеев он собственноручно изничтожил, а мы так, на припевках были — подай, принеси, закопай очередной труп… Странно, что при такой интенсивности подвигов нашего певуна, в мире еще хоть какие-то злодеи остались?