Второй периметр остался позади – больше перед ним не было никого до самого здания. Он невольно замедлил шаг и поежился: здесь, в густой тени деревьев, было еще прохладно. «А интересно, – вспомнил он вдруг, – где Юля Миллер? Оперативники говорили, что ей удалось убежать в сад...» Он огляделся. Неизвестно откуда появилась уверенность, что он знает, где именно искать Юлю: вот сейчас повернуть направо, добраться до полузаросшей аллеи, пройти по ней, снова свернуть, пересечь заросшую крушиной поляну... Эйдетическая четкость образов была настолько реальной, что он всерьез задумался, что сказать Юле при встрече. «Она же телепатка, – мелькнула мысль, – и должна сразу понять искренность моих намерений. Вот только бы не испугалась, услышав шаги...»

Веренков резко остановился, усилием воли возвращаясь к действительности... и с удивлением обнаружил, что свернул с дороги и довольно далеко углубился в заросли. Однако! Нет, как бы там ни было, а призракам поддаваться пока не стоит... Сейчас цель одна – здание в центре сада! Вот если там ничего не прояснится... что ж, тогда он будет рад любой подсказке, даже такой необычной...

Запомнив место, где его поймало наваждение, он вернулся на аллею и двинулся дальше. Страха не было. Конечно, он с самого начала понимал, что очень рискует – и был готов ко всему... Но если с ним что-то случится, некому будет помочь тем, кто двинется следом! Как мог, он подстраховался и на этот случай: велел перенести основное внимание патрулирования с внешнего периметра на внутренний и задерживать любого, кто выйдет изнутри к периметру без его сопровождения. Кроме того, он заручился поддержкой вертолетного соединения полиции – теперь можно по крайней мере не опасаться, что в воздушное пространство базы сумеет прорваться еще какой-нибудь вертолет... Но самое главное – если он вдруг не вернется и не подаст сигнала, жесткий карантин базы продолжится до следующего утра, и только после этого внутрь двинутся полицейские отряды. Было непросто убедить руководство страны в серьезности возможной угрозы, особенно когда у ворот базы бушевала толпа терявших терпение журналистов. Он не пожалел красок, расписывая потенциальные ужасы, и понял, что переборщил, только когда министр внутренних дел предложил в помощь войска...

...Висящее в воздухе напряжение словно сгущалось с каждым его шагом – и все-таки он невольно улыбнулся, вспоминая, скольких трудов стоило после этого уговорить министра, что в войсках надобности все-таки нет...

Впереди просветлело – аллея кончалась. Пришел... Веренков отступил чуть в сторону, укрываясь за кустами, и осторожно выглянул из-за них. Здание открылось перед ним все сразу, и он внимательно осмотрел его. Все спокойно, тихо, ни души вокруг. Два окна то ли разбиты, то ли открыты – далеко, не разобрать... Из разрубленной надвое крыши печально торчит хвостовая балка вертолета, под ней на карнизе и на земле – куски лопастей. Лужайка перед домом чиста – никаких распростертых тел или чего-то подобного...

Куда же делись люди? По оценке начальника охраны, внутри периметра оставалось десять человек – не считая тех, кто прилетел на вертолете... Из этих десяти один убит, другой без сознания – по крайней мере, был без сознания четверть часа назад. Сколько прилетело, неизвестно – экстренные запросы на все ближайшие аэродромы ничего не дали. Похоже, вертолет или прибыл издалека, или просто стоял у кого-то во дворе... Впрочем, тут Гуминский прав – там могло быть не больше трех...

Но десять человек – это целая толпа, они должны создавать какой-то заметный шум, деятельность, особенно в чрезвычайной обстановке... если, конечно, живы... Или они все забились в какую-нибудь комнату? Час от часу не легче: где их искать, да и в каком они состоянии? Кто из них может представлять опасность?..

Веренков покачал головой. В глубине души он надеялся, что внешний осмотр даст достаточно информации, чтобы избежать неприятного путешествия по зданию, но увы... Ничего не поделаешь, придется идти дальше...

Он достал рацию, включил ее и коротко доложил об увиденном. Это была полицейская рация, позаимствованная у прибывшего патруля. Она работала на другой частоте, и его не могли подслушать на базе. Правда, его слышали все другие патрули в радиусе двадцати километров, поэтому приходилось осторожно выбирать выражения...

Когда он сказал, что собирается идти внутрь, Майзлис всерьез забеспокоился:

– Ты уверен, что стоит это делать? Может, вернешься? Или хотя бы...

Он не стал договаривать, но Веренков понял, что он хотел сказать: «Хотя бы оставишь рацию включенной?» Он вздохнул: сколько можно! Десять минут назад все было обговорено, и вот опять!.. Включенная рация, конечно, может помочь – ему персонально. Но что, если здесь происходит нечто такое, о чем «широкой общественности» знать не стоит? Это было одной из главных причин его одиночной экскурсии – и прямая трансляция на полицейском канале плохо увязывалась с этой причиной...

Конечно, тревогу Майзлиса можно понять – но только пока эта тревога не становится назойливой...

– Хватит, – прервал Веренков. – Все остается, как договорились. Конец связи!

С этими словами он выключил рацию и медленно, не прячась, пошел через лужайку к крыльцу...

...Первое, что он увидел, распахнув тяжелую дверь – направленный прямо в лицо пистолет. Веренков качнулся было назад, но его остановил резкий голос Гуминского:

– Стоять!

Он замер. Гуминский, смерив его взглядом, усмехнулся:

– Прорвался-таки? Упорный ты, Ян, даже завидно! Ну, заходи, заходи, раз уж пришел... И руки вверх!

Ствол чуть пошевелился, показывая Веренкову, куда именно ему следует двигаться. Он осторожно, не сводя глаз с пистолета, сделал несколько шагов вправо, поднял руки – дверь захлопнулась, отрезая путь к спасению.

– Ты с ума сошел, Дмитрий, это точно! – со злым отчаянием (ну надо же было так влипнуть!) обратился он к Гуминскому. – Чего ты добиваешься?

– Ты жить хочешь? – прервал его тот. – Тогда заткнись и перебирай ногами!

Прижимаясь спиной к стене, Ян пятился до тех пор, пока не оказался в углу возле лестничной площадки. Боковым зрением он видел лежащего человека – убит? усыплен? – но не мог сообразить, кто это...

– Все, хватит елозить по стене, – остановил его Гуминский. – Теперь присаживайся...

– ???

– Садись, говорю! И не вздумай опускать руки... Когда сядешь, можешь оглядеться как следует: увидишь немало интересного...

Как ни странно, Ян почти не удивился, встретившись глазами со стоявшей на лестнице компанией. Может быть, изначальная готовность к чему угодно помогла ему? Однако есть вещи, к которым нельзя быть готовым...

Веренков ощутил это, когда попытался позвать Сару, но она не ответила ему, и он понял, что никогда, никому больше она уже не ответит... С его опытом не нужно было смотреть дважды, чтобы поставить безнадежный диагноз. «Но может быть, – мелькнула мысль, – это все-таки внушение?»

Но честный, уже без экстрасенсорного тумана, взгляд Дэна рассеял надежду: нет, не внушение... и помочь тут нельзя!

Сергей переводил взгляд с Веренкова на Гуминского так, словно не мог поверить своим глазам. Ян невольно улыбнулся: уважение к авторитетам трудно изжить даже в экстремальной ситуации!

Инга смотрела едва ли не сердито: старый дурак, ничего не сумел сделать! Хотя мелькала в ее глазах и чисто женская жалость к слабому...

А встретить взгляд Евгения Веренков так и не рискнул – даже будучи уверенным, что в нем не будет ни обвинения, ни упрека...

...Потом он снова посмотрел на лежащего. Теперь он вспомнил, кто это: Валерий, лучший друг Евгения. Слава богу, не мертвый – спит... пока! И его жизнью нельзя рисковать, нельзя ни в коем случае! «Господи, какая ерунда, – одернул себя Веренков, – как будто чьей-то жизнью можно рисковать?!»

Но как бы там ни было, что теперь делать?...

Черт возьми, надо было оставить рацию включенной! Хотя... Спецподразделение еще не прибыло – а от обычных патрулей, или, тем более, от перепуганных охранников, толку в этой ситуации чуть...

– Чего ты хочешь? – Веренков снова повернулся к Гуминскому. – Ты можешь объяснить?! Между прочим, не рассчитывай, что сумеешь убежать: подлеты к базе охраняются...

– Твоя аккуратность, Ян, – вздохнул Гуминский, – порой граничит с идиотизмом. Да я, честно говоря, не особенно рассчитывал на бегство!..

– На что же ты тогда рассчитывал?! Послушай, может быть...

– Может быть, хватит трепаться? – перебил его Гуминский. – Я почти уверен, что ты пришел сюда один, но все-таки предпочитаю поторопиться. На всякий случай! – Он повернулся к Евгению: – Ну, что, Миллер, убедились, как вредна самодеятельность? Ваш учитель тоже оказался в весьма глупом положении... И ему может стать совсем плохо, если вы не расскажете мне, как уничтожить бесконтактное убийство! Ну?

– Это что, – попытался усмехнуться Евгений, – уже вопрос принципа? Идефикс?

– Вот это вас совершенно не должно волновать! И пусть я трижды сошел с ума, но сила на моей стороне. У вас, Миллер, сейчас есть одна проблема: сохранить жизнь себе и вашим друзьям. Для этого вы должны подробно рассказать мне о бесконтактном убийце из замка Горвича! Причем так, чтобы я поверил...

Веренков вздрогнул: из замка Горвича! Так значит, все происходящее – странно, но похоже на правду – действительно связано с Антониной Горвич, с тем давним расследованием... Буквально связано: ключ к бесконтактному убийству в замке Горвич... Но почему его обязательно надо уничтожать, да еще вот так?! Нет, нельзя было оставлять Гуминского «наедине» с чрезвычайной программой!

– Дима, – тихо позвал Веренков, – ты уверен, что ты правильно поступаешь? Что бы это ни было... неужели это явление настолько опасно?

– Ты сам настаивал на закрытии всего, что с ним связано, – не оборачиваясь, бросил Гуминский, – еще раньше, когда эта история только начиналась. Выходит, чувствовал возможные последствия? Так какие у тебя сейчас претензии ко мне? Честное слово, я не хочу быть следующим после Лантаса!

– Да не тронет она вас! – в полном отчаянии, уже теряя самоконтроль, выкрикнул Евгений. – Не тронет, если вы этого боитесь! Особенно теперь, когда Сэм...

– Так значит, все-таки она? Кто? – быстро переспросил Гуминский. – Антонина Горвич, я правильно понял? Точнее, некий ее информационный аналог – то самое, что позволяет убивать. Интересно, как вы узнали о нем? Экстрасенсорные способы вам недоступны, значит, есть вполне материальные возможности...

Он выжидающе посмотрел на Евгения, но тот молчал. Гуминский повысил голос:

– Миллер, мне надоело ваше упрямство! Но я не обманываю вас, говоря, что сохраню вам жизнь...

– Обманываете, – безнадежно отозвался Евгений. – Вы слишком боитесь, что я успею раньше... Господи, если бы я действительно мог это сделать!

Гуминский недобро усмехнулся.

– К счастью для меня, еще не можете! И я не собираюсь позволить вам... Все, хватит разговоров! – неожиданно прервал он себя. – Или вы начинаете рассказ, или... Вы готовы сделать выбор между своими друзьями и «бесконтактным убийцей»? Что вам дороже?!

Шеф недвусмысленно вытянул руку с пистолетом прямо к голове Валерия, и Евгений понял, что это не блеф, что сейчас раздастся выстрел...

– Хорошо, – очень тихо сказал он. – Я расскажу.

(«Никому не говори о ней пока, – отчетливо вспомнились слова Сэма, – это ее погубит, я чувствую! Вначале надо как-то привязать ее к этому миру...» Никому не говори... Впрочем, Сэм уже не узнает о его предательстве, он умер раньше своей подруги...)

– Только я не знаю точно, как ее уничтожить, – бесцветным голосом продолжал Евгений. – Может быть, уже после моего рассказа Тонечка перестанет существовать... Может быть...

Произнесенное вслух имя словно создало какую-то мощную пронзительную ауру – даже Сергей почувствовал это, хотя и не знал, о ком идет речь... Однако эсперы мгновенно поняли, что к чему. «Так вот что хотел сказать Евгений в своем письме! – вспомнил Дэн. – Теперь понятно, почему он подобрал такие цитаты...»

Но сам Евгений уже ничего не помнил и не ощущал, он с трудом цеплял одно слово за другое, тут же забывая сказанное. Он начал было описывать свою первую встречу с астралом Тонечки, сбился, начал с начала... Инга видела, что еще немного, и его снова придется откачивать. Она в отчаянии взглянула на Дэна. «Неужели нет другого выхода?! – словно говорили ее глаза. – Узнать, что она жива и тут же стать свидетелем окончательной смерти!»

Тонечка жива? Свободный астрал? Да, они слышали о таких вещах, но встречать не приходилось. Тогда она действительно «перестанет существовать» после рассказа: нет ничего проще, чем порвать астральные связи в мире реальных вещей, и нет ничего сложнее, чем их установить!

– Это призрак в замке Горвича, – в который раз повторил Евгений. – Что-то непонятное... Ее можно увидеть, только не каждому. Может быть, вы...

Ему что-то мешало смотреть, но он не осознавал, что плачет. Помимо воли Гуминский почувствовал угрызения совести, и желая заглушить их, сказал резко:

– Послушайте, Миллер, рассказывайте все, о чем догадываетесь. Подряд, без пауз и без повторов! В ваших сомнениях я разберусь сам...

Евгений безнадежно попытался продолжать, но голова совсем отказывалась работать, наваливалась опустошающая слабость. Он, забыв о наведенном пистолете, опустил руки и ухватился за перила, чтобы не упасть...

Глядя на него, Веренков почувствовал, что еще миг, и Евгений уйдет навсегда, как только что ушла Сара. И с ним исчезнет не только тайна, к которой едва только удалось прикоснуться – погибнет многолетний труд, воплощенный в самом существовании СБ, рухнет непрочный баланс в обществе... и обратный ход маятника окажется страшнее десятка «монстров»!

Нет, это невозможно! Еще не все потеряно! Веренков ощутил, как в нем словно распрямилась какая-то пружина... и вдруг осознал: это же он сам вскочил на ноги!

Он инстинктивно метнулся вперед... но Гуминский все же успел среагировать раньше. Веренков увидел совсем близко его удивленные глаза, заметил быстрое движение руки с пистолетом... И черный зрачок ствола – прямо в лицо...

...Тихий щелчок осечки был так непохож на ожидаемый всеми грохот выстрела, что в первый момент никто из стоящих на лестнице ничего не понял. Только смотрели завороженно, как Веренков с лета сбил Гуминского с ног, как тот отлетел назад и ударился о стойку, отбросив далеко в сторону руку со вторым пистолетом. Удачный момент, чтобы обезоружить его – но слишком неожиданный! И Веренков не сумел использовать предоставившегося шанса: он растерянно стоял посреди холла и тупо смотрел, как Гуминский подтягивает левую руку, как пистолет – уже другой – поднимается снова...

...Дэн бессильно, как в замедленном кино, наблюдал за неотвратимым движением, и вдруг мгновенным озарением увидел всю картину целиком: «Это не осечка... Пистолеты! Они перепутали пистолеты! У Валерия оказался пустой пистолет Сергея!»

Он резко пнул Сергея ногой, интуитивно найдя единственно верное слово:

– Огонь!

Вконец ошалевший Сергей не раздумывая выхватил свой пистолет и выстрелил почти не глядя, как на стрельбище...

...Два выстрела слились в один. Гуминский вдруг обмяк, рука с пистолетом безвольно упала вдоль тела, голова откинулась вбок... Дэн не видел, куда попала пуля, но сомнений быть не могло – такой мгновенно-расслабленной бывает только внезапная смерть... Веренков продолжал стоять, потом неуверенно шагнул назад, сполз по стене. Инга и Сергей бросились к нему:

– Вы ранены?

– Нет, – вяло качнул головой Веренков. – Нервы...

– Промахнулся... – Инга зачем-то потрогала пальцем маленькое отверстие в двери, через которое пробивался яркий солнечный луч.

– Левой рукой без привычки трудно попасть... – произнес Сергей. Потом недоуменно и с какой-то опаской посмотрел на свой пистолет, осторожно вынул обойму.

– Полная... Ничего не понимаю... Как же это могло случиться? – он перевел взгляд на тело Гуминского. – Если бы я знал с самого начала...

Инга повернулась к нему, ласково провела рукой по плечу.

– Успокойся! – шепнула она. – Когда все уже определено, то спасают только неожиданности, смешение случайностей. Вот это и произошло! Банальная, я бы даже сказала классическая ошибка: перепутали два похожих предмета... и предопределенность полетела к черту!

Сергей замолчал, пытаясь осознать ситуацию. Да, действительно, был момент, когда оба пистолета оказались у Валерия. Потом один из них – свой, заряженный! – он оставил у себя, а другой – пустой! – отдал Сергею. По крайней мере, думал, что отдал... Но мог ли он их перепутать? Мог ли сам Сергей не заметить, какой пистолет берет?

– Нет! – решительно заявил Сергей. – Не могли мы так ошибиться...

– Сами по себе не могли, – серьезно кивнула Инга. – Но совсем несложно было внушить вам...

– Внушить? – переспросил Сергей, поворачиваясь к Дэну. – Это что, опять ты?!

– Да нет, на этот раз не я, – усмехнулся Дэн. – Здесь присутствует нечто более сильное... так, Евгений?

Но Евгений обессилено сидел на ступеньке, обхватив руками голову и думая, похоже, только об одном: погубило ли Тонечку то, что он успел рассказать?!

А еще не совсем пришедший в себя Веренков вдруг сказал, ни к кому не обращаясь:

– Что бы это ни было, оно спасло мне жизнь. И вы, Сергей... Спасибо вам!

Евгений поднял голову:

– Здесь должна появиться полиция. Скоро?

Вопрос отчетливо адресовался Веренкову.

– Завтра утром, – ответил тот. – Если только я не свяжусь с ними раньше...

...Собственно, именно это и следовало теперь сделать: включить рацию, связаться с полицией, вызвать их к центральному корпусу или самим выйти навстречу... что может быть проще? Но острое ощущение незавершенности и какого-то стремительного ожидания мешали Евгению согласиться с этим. Ну, приключения закончены – и это все? Боль пройдет, воспоминания сгладятся...

Вот только Сэма уже не будет. И Сара...

– Но это же невозможно! – почти закричал Евгений. – Неужели все было зря?! Дэн, черт возьми, посоветуй что-нибудь умное, ты же знаток древних обычаев!

– Да при чем тут древние обычаи! – с досадой отмахнулся Дэн. – Кто и когда сказал доброе слово про свободный астрал? Их считали вампирами, зомби... кем еще? Так что согласно древним обычаям действовал как раз Гуминский!

Евгений трудом удержался от грубости. Бессилие – и свое, и чужое! – всегда возмущало его. Он с дикой почти безумной требовательностью оглядел всех по очереди: ну неужели никто из вас ничего не может сказать?! Неужели вы только и думаете о том, как бы вернуться домой и все забыть?..

...Этот взгляд был невыносим – и наверное именно поэтому Веренков откликнулся на него. Он заговорил медленно и осторожно, как наверное, беседовал когда-то со своими пациентами.

– Пока нельзя уходить: надо дождаться Юлю. Если с ней все в порядке, она должна сама выйти сюда. Или ты... – Он неожиданно запнулся, словно боясь называть Евгения по-прежнему. – В общем, ей не запрещено выходить из зарослей?

Евгений вздохнул. Выходить из зарослей Юле не запрещено – но если она чувствовала, что здесь происходило...

Он вспомнил кошмарные минуты, проведенные в страховочной системе... и вдруг с нарастающим страхом подумал, что Юле тогда тоже могло стать плохо!

– Но я не знаю, где ее искать! – с отчаянием выкрикнул Евгений. – Мы же не договаривались, как встретиться...

Инга быстро подошла к нему и легко встряхнула за плечи, прекращая истерику.

– Успокойся! – ее голос звучал неожиданно строго. – Как бы Юля ни была напугана, она должна отозваться на твою эманацию! Надо просто подождать немного...

Евгений невесело усмехнулся: да, пока можно только ждать! И вдруг неожиданно подал голос Сергей:

– Я, конечно, не уверен... Но мне кажется, я знаю, где она прячется...

К нему ошарашенно повернулись все разом:

– Что?! Что ты сказал???

Сергей откровенно смутился, даже испугался немного – но взял себя в руки и попытался объяснить, избегая слишком уж подробных воспоминаний:

– Я видел ее рано утром, во время поисков. Но... Ну, в общем я не стал никому о ней говорить. Она пряталась...

– К юго-востоку от центрального корпуса, – неожиданно вмешался Веренков. – На поляне, за кустами крушины...

Сергей подскочил и уставился на Веренкова, как на привидение:

– Господи, вы-то это откуда можете знать??!

Веренков прищурился и с каким-то неуместным мальчишеским самодовольством отозвался:

– Да уж так, знаю... откуда-то!

Евгений встрепенулся, заулыбался – впервые после страшной встречи на лестнице.

– Вот видите, а вы не верили! – В его голосе больше не было ни испуга, ни тревоги. – Я же говорил: не может все это кончиться просто так!

...К зарослям крушины отправились все вместе. Оставлять Валерия возле проклятого здания никто не захотел – и Сергей, не дожидаясь просьб, взвалил неподвижное тело на плечи. А Сара с удивившей всех осмысленностью сама догнала уходящих и ухватилась за руку Дэна. Тот невольно вздрогнул – но ничего не сказал...

Идти было далеко, и Евгений уже успел засомневаться – действительно ли Юля еще там? Конечно, Сергей видел ее... но когда это было!

Наконец они свернули с аллеи на едва заметную в зарослях тропинку. Идти стало тяжелее: ноги скользили в траве, цеплялись за жесткие стебли. Евгений с сочувствием оглянулся на Сергея – не надо ли ему помочь? – но тот понял и решительно помотал головой.

...Тропинка сделала очередной поворот – и впереди показались густые заросли молодых елок. А на их темном фоне отчетливо виднелся знакомый силуэт...

– Юля!

Странно было, что она не спешит навстречу, а терпеливо стоит между деревьев в ожидании... как хозяйка, встречающая на пороге гостей!

Странное сравнение, вдруг пришедшее в голову, словно бы и в самом деле что-то объяснило! Евгений невольно укорил шаги – как будто и в самом деле был запаздывающим гостем... и почувствовал, как точно так же заторопились остальные.

– Ну, скорее же! – выдохнула Юля, приподнимая колючие ветки и пропуская друзей вперед. – Скорее, я не могу больше держать...

«Что держать?» – смятенно подумал Евгений, но ничего не спросил. Потому что здесь, в этой сырой горько-пряной темноте ельника, нельзя было нарушать тишину. По крайней мере, пока... пока что?!

...Он огляделся. В тесном пространстве между деревьями едва хватало места для восьми человек – но никто даже не пытался снова раздвинуть ветки. Это место казалось отгороженным от остального мира... вот только надолго ли? Почему так спешила Юля?

Сара, словно бы впервые почувствовав себя в безопасности, выпустила руку Дэна. Валерий, разумеется, даже не шевельнулся, когда Сергей опустил его на землю. Повисла странная пауза – и безуспешно было вглядываться в зеленый полумрак, надеясь увидеть в нем разгадку происходящего.

Да, здесь был уместен сон или безумие! Но те, кто рисковал бодрствовать в этом мире... зачем они здесь оказались, что должны были сделать?! Все молчали, пытаясь что-то понять – или просто приспособить свои ощущения к неожиданной реальности! А природа, время или собственные чувства немилосердно смеялись над заблудившимися людьми...

...Солнечный свет, пробивающийся сквозь зелень, постепенно становился холоднее, рассеяннее – и словно бы сливался воедино с горьким запахом травы и тихим шорохом сухих иголок под ногами. Окружающее обретало странноватую, но несомненную завершенность: теперь можно было говорить и двигаться, не боясь нарушить неустойчивое равновесие...

Пятое время года! Иной мир – или иное восприятие мира?

– Пятый – выпадающий из ритма! – серьезно сказала Юля, первой нарушив затянувшееся молчание. – Пятое время года, пятое время суток... Неучтенное мгновение, делай что хочешь!

– Что? – быстро повернулся к ней Евгений. – Что это значит?

Юля не успела ответить: вместо нее неожиданно заговорил Дэн.

– Здесь много энергии типа «может быть». – Он замолчал было, но почувствовав непонимающие взгляды, попытался объяснить: – Этот сад все время находится в ожидании, как бы вне времени и вероятности. Ведь с тех пор, как участок купила СБ, здесь решительно ничего не происходило, и только взрослые люди очень серьезно играли в интересные игры...

Сергей невольно поежился: ничего себе игры! Но спорить не рискнул – в этом странном и уже немного знакомом мире были свои законы и свои слова. Дэн тем временем продолжал:

– ...вспомните, как развивались действия после нашего появления. Постоянно раскручивавшиеся с неизбежностью события в последний момент сменялись другими, причем менее вероятными. Энергия неосуществленных вероятностей скапливается в пространстве, и в принципе ее можно использовать...

– Сара тоже что-то такое чувствовала, – тихо сказал Евгений. – Потому и говорила про «пятое время года». Хотя, теперь я думаю, что говорила это все-таки не она...

– Так значит... – начала было Юля, но не договорила, словно бы мгновенно обессилев.

Евгений осторожно привлек ее к себе... подсознательно боясь ощутить холод – но нет, это была прежняя теплая и живая Юля! Только смертельно усталая, почти теряющая сознание...

«Я не могу больше держать...» – вспомнил Евгений ее недавние слова. Но как же тут помочь? Он с надеждой огляделся – и вдруг увидел в глазах Дэна совершенно непредставимую для него, но тем более великолепную смесь озорства и торжественности!

– Ну, раз так уж получилось, то не будем больше бояться! – лихо тряхнув головой заявил Дэн. – Попробуем заглянуть «на ту сторону реальности»... У кого-нибудь есть зеркало?

– Майская ночь призраков? – усмехнулся Веренков, протягивая Дэну карманное зеркало с калькулятором на обратной стороне. – Ну, попробуйте...

Дэн бросил зеркало на землю и быстрым жестом подозвал остальных: не бойтесь! смотрите! ждите!

...Издавна известен обряд, позволяющий вызвать призраков. И если астралы приходят всерьез, а не в насмешку, каждый видит их одинаково. А перед этим, по традиции магов, надо подойти к жертвенному огню и бросить в него что-то дорогое – при этом каждый как бы раскрывает душу, очищаясь...

Но здесь никаких ритуалов уже не требовалось. То, что происходило раньше, было серьезней любой жертвы, надежней любого очищения. И поэтому здесь все было всерьез, даже для непосвященных...

Темный осколок неба под ногами словно бы шевельнулся, приобрел глубину... и в этой глубине проступило изображение:

– Юрген!

Никто не знал его судьбы. Никто не понимал, почему он прячет взгляд... Он исчез, не сказав ни слова...

– Сэм!

Призрак призрака, тень тени! Уже не здесь, и еще не там... Почему тебе так не повезло? Может быть, в следующем воплощении... Но, честное слово, жизнь твоя была красивой!

Возник на несколько секунд, замерцав над поверхностью, многострадальный «Алуэтт» – словно одушевленный всеобщей симпатией... Евгений невольно вздохнул: для него это была не просто машина!

Потом мелькнуло еще несколько лиц, слишком быстро, чтобы быть узнанными, и вдруг в глубине зеркала появился...

– Кто это?!

Евгений узнал Антона. Еще чего не хватало! Можно подумать, его кто-то звал?!

Словно в поддержку его возмущения зеркало задрожало, облик Антона исказился, напомнив на мгновение лицо убитого Гуминского, но тут же незваный гость исчез и больше не появлялся! И никто больше не появлялся. Как будто враждебная энергия перекрыла зеркальный канал.

Дэн сосредоточился, но безуспешно: ничего, никого, полное молчание... Тогда, упрямо не желая признавать проигрыш, он рассеял в пространстве всю доступную ему энергию! Правда, после всех приключений ее оставалось совсем немного – но все же аура Дэна на мгновение стала видимой даже Сергею...

Всплеск экстрасенсорной энергии не прошел даром: когда глаза снова привыкли к темноте, все увидели играющих между ветками грустных гремлинов. Игрушки тонечкиной магии двигались очень тихо и пристойно, как и полагается не уверенным в себе привидениям. Поняв, что их заметили, они обиженно переглянулись и один за другим медленно растворились в сумерках...

– Так не бывает! – протестующе воскликнул Дэн.

– Что значит – «не бывает»? – странным каким-то голосом возразил Евгений. – Ведь есть! Только что это значит?

...Неожиданно послышался шорох – и все увидели, что Сара неловко поднялась, бесстрашно ухватившись за толстую колючую ветку, и словно бы пытается что-то сказать. И хотя слова не подчинялись ей, все же это была не та безразличная ко всему помешанная, которую час назад они нашли в лаборатории – совсем другая!

Потрясенный Веренков повернулся было ей навстречу, но Юля удержала его – за полсекунды до того, как он успел сделать хотя бы одно движение... Ян никогда не мог подумать, что в этой миниатюрной девочке скрывается такая сила: он не мог разомкнуть обхвативших его рук!

– Что вы делаете? – отчаянно прошептала Юля. – Это же... Это же не Сара!

Да, это была уже не Сара! Неожиданно пробудившаяся от безумия женщина лишь внешне напоминала Сару – но все меньше и меньше с каждой секундой. Сквозь черты ее лица проступали иные: знакомые, любимые, повторенные в портрете, несуществующие больше, но не забытые! Неизменное менялось, невозможное происходило – и нельзя было мешать этому...

– То-неч-ка... – бесцветно констатировал Дэн, уже почти ничего не соображая. – Это ты?

Имя произвело действие ошеломляющее. Словно бы окончательно проснувшись, она сбросила с себя осколки ауры Сары Даррин – той не существовало больше! Но это новое рождение обессилело Тонечку, она упала бы, не подхвати ее Сергей...

Он не был знаком ни Сарой, ни с Тонечкой, не знал магических обрядов – но все же безошибочно почувствовал подлинность происходящего. Да, победить смерть нельзя... но можно не быть побежденным ею!

На эмоции уже не хватало сил, и все испытывали странное равнодушие. Ведь рано или поздно «пятое время суток» закончится – и что тогда? Преодолела ли Тонечка притяжение колдовской тьмы замкнутого мира? Останется ли она с теми, к кому стремилась столько времени, или уйдет опять?