Евгений прикинул, можно ли выбить у Антона ружье. Тот стоял шагах в трех... нет далеко! Ни за что не успеть дотянуться ствола!

— Вы чужак, вам этого не понять, — спокойно продолжил Антон. — И вы напрасно влезли в те дела, в которых ничего не понимаете. В которых вообще не дано разобраться человеку! Я помню, как менялась она... Вначале она была самой обычной женщиной, уверяю вас, но потом...

Евгений незаметно провел пальцем по полу: гладкий. Если достаточно сильно оттолкнуться, то можно скользнуть противнику под ноги и опрокинуть. Главное, к этому Антон вряд ли готов — наверняка он ждет что Евгений вскочит и бросится на него, напоровшись на встречный выстрел...

— О ком вы говорите? — спросил он, чтобы потянуть время.

Антон пожал плечами, ствол угрожающе качнулся от движения.

— Вы так настойчиво пытаетесь заставить меня произнести ее имя вслух? Что, это действительно может что-то дать? Сомневаюсь, но на всякий случай не буду этого делать...

— Нет, вы с ума сошли!

— Я не буду спорить с вами. Я просто убью вас. Я старый человек, мне нечего терять. И я отвечаю за Матиуша перед Богом и перед собой. Мне только не хотелось убивать вас во сне...

Где начинаются разговоры о Боге и чувстве долга, здравый смысл умирает, это Евгений знал точно! Сейчас палач посоветует ему помолиться перед смертью... Все, беседа окончена!

Он повернулся на бедре и, оттолкнувшись ногами, скользнул вперед, под ноги управляющего. Толчок получился мощный — как хорошо, что Евгений надел кроссовки, чтобы не топать в ночных коридорах замка! Теперь главное, чтобы тот потерял равновесие раньше, чем выстрелит...

Выстрел прозвучал, когда Евгений вцепился в ноги Антона и изо всех сил рванул их вперед. Верный слуга Горвичей рухнул на пол, сильно ударившись головой, чем избавил Евгения от дальнейших хлопот. Ружье отлетело в сторону, и грохот от его падения на каменные плиты был ненамного тише самого выстрела.

Под каменными сводами еще не затихло эхо, а Евгений уже вскочил, судорожно оглядываясь. Где Юля?! Что с ней?! Господи, только бы она была жива!!!

...Юля была жива — полностью обездвиженная и с завязанным ртом, она лежала у противоположной стены. Невозможно было понять, в сознании ли она... и почему-то вдруг пришла отстраненная мысль: ей же нельзя лежать на каменном полу, она обязательно простудится!

Евгений стремительно подскочил к Юле, стараясь как можно быстрее освободить ее. Веревки плохо поддавались, и это все настолько напоминало кошмарный бред, что Евгений даже не удивился, когда Юля, стряхнув остатки пут, вскочила наконец на ноги и изо всех сил залепила ему пощечину.

— Это все ты! — крикнула она. — Из-за твоих фантазий! Зачем нам это надо?! Я не хочу, не могу больше!

Евгений понял, что она просто в истерике. «Еще бы, — подумал он. — От этого можно было вообще с ума сойти! Интересно, как Антон справился с ней так, что я не слышал... Подкрался сзади? Оглушил?» Впрочем, сейчас на расспросы и слезы все равно не было времени...

— Юленька, — он схватил ее за руки. — Юленька, перестань! Нам надо торопиться. Слышишь? Нам надо уходить!

Наконец Юля справилась с собой — только расширенные глаза и непрекращающаяся нервная дрожь выдавали пережитое потрясение. Она еще несколько раз глубоко вздохнула, вытерла глаза и спросила охрипшим до неузнаваемости голосом:

— Куда уходить?

Больше всего Евгений боялся, что у Антона окажутся сообщники... но даже если и нет — по коридору идти не стоило в любом случае!

Он потянул Юлю туда, где было наименее вероятно кого-либо встретить: наверх, в башню. На следующем ярусе они остановились, и Юля без сил опустилась на ступеньку. Евгений прислушался: внизу было тихо — ни шагов, ни голосов. Ну что ж, хоть это хорошо — шум никого не всполошил. И похоже, Антон все-таки был один...

Вот только как он вообще оказался в галерее? Войти незаметно для Юли он не мог — значит, прятался где-то внутри, скорее всего, у механизмов подъемного моста. Но тогда...

Евгений с беспощадной ясностью осознал, что нападение было хорошо продуманным и подготовленным заранее. Вероятно, лазанья по замку прошлой ночью не ускользнули от внимания бдительного управляющего — он проследил за гостями и сделал вполне определенные выводы! И решил наказать за излишнее любопытство к запретной теме...

Уж кто-кто, а Антон прекрасно понимает, что в замке присутствует некая неизвестная сущность! И давно сообразил, что Тонечка так или иначе была связана с ней — слишком уж запросто упомянул об этом в последнем разговоре с Евгением...

Да, похоже, Антон действительно знает о бегстве графини больше, чем кто бы то ни было! И не исключено, что действовал он сейчас с полного одобрения графа — недаром же тот так неожиданно уехал, предоставив своему управляющему всю полноту власти и ответственности! Евгений невольно поморщился: поведение Горвича выглядело в этом свете совсем уж неприглядно...

Впрочем, сейчас не время для размышлений — надо бежать! Больше здесь оставаться нельзя: Антона вот-вот найдут, или сам очнется... а в отсутствие Горвича он полновластный хозяин в замке! И даже если остальные слуги ничего не подозревают, вряд ли можно будет рассчитывать на их помощь, скорее наоборот...

Евгений выглянул в узкое окно. Какая удача: покатая, крытая железом крыша южного крыла почти достигала подоконника! К тому же она широкая, беглецов не будет видно со двора...

Вот только в состоянии ли сейчас Юля лазить по крышам? Может, все-таки лучше спуститься к подножию и просто выйти во двор? Но во дворе уже началась привычная утренняя возня: поливали клумбы, подметали, кто-то прошел в сторону северного крыла к гаражу... «Нет, — подумал Евгений, — если мы сейчас выйдем из башни, это неизбежно вызовет ненужные вопросы!»

Внезапно на нижней площадке послышались шаги... Кто это мог быть? Кто-то из слуг? Или Антон очнулся?.. Не раздумывая больше, Евгений помог Юле вылезти в окно и сам протиснулся следом.

Они оказались на крыше южного крыла, как раз над тем коридором, который вел к спальням. Ситуация определяла план действий, и не так уж много и требовалось! Вот только Юле стало заметно хуже, она старалась не смотреть по сторонам и не рискнула подняться на ноги, даже с помощью Евгения. Впрочем, это не имело значения: пусть на четвереньках, но только двигается!

Добравшись до ближайшего слухового окна, Евгений без особого труда открыл его, заглянул... С таким же успехом можно было заглядывать в чернильницу, надеясь увидеть в ней дно! Но не могло же слуховое окно быть высоко над полом? Однако, даже повиснув на руках, Евгений не доставал до него. Это показалось ему странным, и он, забравшись обратно, бросил вниз ремень с тяжелой пряжкой. Глухой стук раздался примерно через четверть секунды — значит, до пола метра три! Но делать нечего — надо спускаться...

Ну да, спускаться! А если внизу какая-нибудь рухлядь? Это ведь не только ноги можно переломать! Хотя нет, если бы там стояла какая-то мебель, было бы заметно — всегда найдется что-то блестящее...

Решившись, Евгений хотел было спрыгнуть первым, чтобы потом подхватить Юлю снизу — но взглянул на нее и передумал. Вместо этого он крепко взял ее за руки, нагнулся как можно ниже над темным провалом чердака, а когда наклоняться дальше без риска упасть уже было нельзя, осторожно отпустил. Маленькие ладони выскользнули из его рук... и тут же внизу послышался шум падения. Евгений позвал Юлю, безуспешно вглядываясь в темноту, но внизу было тихо.

Он похолодел от ужаса. Что случилось? Неужели Юля сильно разбилась? Да нет, не может быть, ведь даже по звуку было ясно, что удар был совсем несильный! Но почему она хотя бы не отползет в сторону, чтобы дать ему спрыгнуть? Он еще раз окликнул ее, но ответа не было.

Зацепившись за край окна, Евгений снова повис на руках и постарался раскачаться, чтобы не упасть на Юлю. Это удалось ему даже слишком хорошо: он пролетел несколько метров, прежде чем упасть на пыльный деревянный пол. Приземление оказалось довольно болезненным, и перед тем как подняться на ноги, Евгений тщательно ощупал себя — нет, кажется, цел!

Изнутри чердак казался не таким темным, как снаружи — теперь Евгений хорошо видел сидящую под раскрытым окном Юлю.

— Ты в порядке? — подскочил он к ней.

Юля подняла на него равнодушные глаза, пошевелила губами, но не ответила. Евгений понял: испытания оказались чрезмерными для нее, она просто обессилела, потеряла чувство реальности.

Он мысленно обозвал себя словом, которое не произносят в приличном обществе. Ну какой черт дернул брать ее в эту поездку?! И кто знает, чем вообще все это кончится?

Он оставил Юлю и пошел вглубь чердака. Глаза постепенно привыкали к темноте и хорошо различали огромное пустое пространство, пронизанное кое-где могучими деревянными конструкциями. Больше всего поражало полное отсутствие барахла, которым обычно бывают забиты чердаки старых домов. Впрочем, Евгений тут же усмехнулся про себя: в таком замке, как этот, барахло именуется антиквариатом и отправляется не на чердак, а на аукцион...

Он тут же оборвал себя — нашел о чем думать! Вот что значит расслабиться хотя бы на несколько минут... Но ведь это только здесь наверху все тихо и спокойно — а снаружи-то полная неизвестность! Что сейчас происходит в замке? Может быть, прислуга вовсю разыскивает беглецов?! Евгений вздрогнул, представив себе, как на чердаке появляется вооруженная толпа человек этак в пятнадцать...

Но может быть, обойдется? Ведь пока они шли по крыше, во дворе не было слышно никакого постороннего шума — не исключено, что никто из слуг даже не догадывается, что произошло. Конечно, управляющего уже обнаружили — но это происшествие вряд ли догадаются связать с гостями, а сам Антон не скоро сможет объяснить, что к чему: сотрясение мозга так быстро не проходит. Но рано или поздно он очнется... Значит, надо пользоваться моментом и выбираться из замка! И делать это как можно незаметнее!

В гараж лучше всего пробраться через пустое северное крыло: никто не встретится по дороге. Правда, для этого все же придется спуститься с чердака и пройти через жилой этаж... Вот если бы можно было как-то его миновать!..

Евгений вдруг вспомнил потайной ход, который «подсказал» им сам Антон — из библиотеки на чердак северного крыла. Нет ли и здесь такого же? Если исходить из почти полной симметрии замка, то должен быть...

Однако все оказалось не так просто. Евгений долго осматривал и даже обшаривал шершавую, кое-где заросшую паутиной стену, граничившую с центральной частью — безуспешно. Пришлось напрячь пространственное воображение. Представив расположение помещений замка, он вспомнил высоту потолков на втором этаже боковых крыльев... Ну конечно же: пол в библиотеке выше потолка крыльев метра на два, не меньше!

Теперь сразу стала понятной неправдоподобная высота чердака, так удивившая Евгения. Похоже, чердак раньше был «двухслойным», его нижний ярус мог быть зарезервирован под еще один этаж, а может, использовался как своего рода тайник (хотя для какого количества тайн нужен тайник такого размера?!). Потом дополнительное перекрытие убрали... и выходит, та лестница за дверью в библиотеке ведет не сквозь чердак, а на чердак!

...Здесь тоже была лестница — приставная. Она валялась в углу, и поначалу Евгений не обратил на нее внимания. Но теперь ее назначение было вполне ясно — чуть отойдя от стены, он без труда нашел дверь потайного хода в двух метрах от пола.

Евгений подтащил лестницу — она оказалась вся в пыли и паутине, он старался браться за нее как можно аккуратнее — и приставил к стене. Только бы дверь была открыта! Судя по состоянию лестницы, ей не пользовались уже много лет...

Поднявшись по лестнице, Евгений осторожно потянул дверь на себя... и даже зажмурился от громкого скрипа давно не смазанных петель!

За дверью, как и предполагал Евгений, оказался бальный зал, а потайная дверь была замаскирована под зеркало. Интересно, кто и зачем мог ходить через нее в прежние времена?

Зал был пуст — впрочем, вряд ли кто-то мог оказаться здесь, на верхних этажах, в такую рань. Евгений прислушался — нет ли вдали какого-нибудь подозрительного шума? Нет, все спокойно, похоже, поиски еще не начались...

Евгений снова спустился вниз. Теперь можно было брать Юлю в охапку — и «делать ноги». Но еще одна мысль, исподволь беспокоившая его все время, теперь выползла на поверхность: все их вещи и документы остались внизу, в комнате! А без документов им далеко не уйти — любой полицейский немедленно арестует подозрительных личностей на явно чужой машине! А если и не арестует — без документов из страны все равно не уехать, придется обращаться в консульство...

Да, но к тому времени граф уже успеет вернуться... и использует все свое влияние, чтобы задержать их в стране. Ведь он уже наверняка понял, что его «гости» каким-то образом связаны с Тонечкой, и обязательно захочет знать все, что касается его бывшей жены. Тогда без скандала и широкой огласки не обойтись... и черт бы с ним — но вот как потом объясняться с Веренковым, Евгений боялся себе даже представить!

Нет, все-таки стоит рискнуть еще раз и забрать документы! Тем более, что это можно сделать и одному, а Юля пусть подождет здесь. Евгений подошел к ней, попробовал заговорить — она по-прежнему не реагировала. Черт возьми, как же она в таком состоянии доберется до машины?..

Поколебавшись несколько секунд, Евгений все же решился оставить ее одну. Он еще раньше заметил несколько выходов с чердака на жилой этаж и сейчас выбрал тот, который по его расчетам был ближе всего к их комнате...

...В коридоре ему никто не встретился, но дверь в спальню была подозрительно приоткрыта. Евгений напрягся: что, если его все-таки караулят? Он осторожно подошел вплотную к приоткрытой двери и бесшумно заглянул в спальню. Там, нагнувшись над раскрытым чемоданом, хозяйничал какой-то полноватый парень лет девятнадцати на вид. Ну, знаете... Лучше бы уж караулили, чем вот так!..

Евгений распахнул дверь. Парень резко обернулся, в его глазах отчетливо читалась великолепная смесь испуга и наглости. «Да, — подумал Евгений, — похоже, слуги уже что-то почуяли!»

Но он так никогда и не узнал достоверно, чего хотел молодой человек: найти в комнате следы нечистой силы или банально обворовать зазевавшихся гостей! В другой ситуации Евгений не пожалел бы времени на подробный допрос, но сейчас было не до того — парень, опомнившись от первого шока, уверенно бросился в атаку.

Евгений знал, что не производит впечатления на противников весом больше шестидесяти килограммов... Не пытаясь парировать удар, он быстро отпрыгнул в сторону, перехватив руки нападавшего — вот где пригодилась специальная подготовка!

Парень на скорости пролетел мимо, в последний момент попытавшись защитить голову от встречи со стеной. Бесполезно: Евгений крепко держал его руки и даже нажимал на них, сообщая дополнительное ускорение! Удар получился такой, что на какой-то миг Евгений даже испугался, но, осмотрев лежащего без движения парня, понял, что опасаться следовало скорее за сохранность древних стен замка...

Евгений быстро обыскал поверженного противника, но не нашел ничего примечательного. Тогда он надел висящую в шкафу куртку, проверил карманы (все цело!) и захватил фонарь. Еще раз окинув взглядом комнату (не забыл ли чего?), он заметил кочергу от камина и сунул ее под куртку — оставив позади два тела, поневоле задумаешься, сколько их еще может оказаться на пути! Кроме того, если придется взламывать замки, крепкий стальной рычаг очень пригодится...

Вооружившись и забрав все необходимое, Евгений подошел к двери, послушал, не ходит ли кто-нибудь в коридоре, и поняв, что путь свободен, пулей кинулся обратно на чердак.

...Юля по-прежнему сидела в той же безразличной позе и даже не повернула головы в его сторону. Евгений вдруг почувствовал прилив бессильного бешенства. Нашла время страдать! Он же не дотащит ее до гаража...

— Вставай! — крикнул Евгений, но это не принесло никакой реакции.

Тогда он грубо схватил ее за шиворот, поднял на ноги и легким пинком направил в сторону приставной лестницы. Юля безропотно подчинилась, и Евгений несколько успокоился — по крайней мере, может двигаться!

Вот только как поднять Юлю по лестнице — если она не сможет влезть сама? Однако почувствовав в руках перекладину, Юля инстинктивно полезла вверх. Евгений подстраховывал ее, одновременно поторапливая, наконец дотянулся до двери, буквально втолкнул в нее Юлю и быстро пролез сам.

В зале по-прежнему было тихо. Схватив Юлю за руку, Евгений потянул за собой:

— Скорее! В библиотеку, и во вторую дверь! Да не бойся ты, здесь в это время никого быть не должно!

Юля покорно, хотя и не очень быстро, следовала за ним. Конечно, Евгений понимал, что она уже ничего не боится, настолько ей все равно... и все-таки пытался пробиться в ее сознание настойчивыми призывами и окриками.

Они пробежали через парадную библиотеку, затем через вторую. Евгений не мог не бросить последний взгляд на полки, где стояли книги Тонечки: удастся ли увидеть их еще когда-нибудь? Затем он распахнул потайную дверцу и, снова взяв Юлю за шиворот и толкая перед собой, стал осторожно спускаться по лестнице.

Наконец они оказались в северном крыле, спустились на первый этаж. Абсолютно темный коридор, тишина, легкий запах плесени... Здесь совсем мала была вероятность встретить кого-то, и Евгений слегка расслабился, но только внутренне — а сам продолжал идти быстрым шагом, сурово подгоняя Юлю...

...В слабом луче фонаря на пыльном полу виднелись чьи-то следы. Опять Антон? Такое впечатление, что этот человек буквально пронизывает замок своим присутствием! Однако следы, не только напугали Евгения, но и помогли ему: дверь, у которой они обрывались, несомненно вела к гаражу...

Кроме автомобиля, предоставленного гостям, в гараже стояли еще два, и Евгений, не долго думая, разбил у них ветровые стекла — на более капитальные поломки он не хотел тратить время. Конечно, то, что он сделал, не помешает возможным преследователям ехать... но вот развить большую скорость на машине с разбитым стеклом очень сложно! Не стопроцентная, но все же некоторая защита от погони...

Теперь завести мотор, и прочь отсюда!

Они ехали, не останавливаясь. Случившееся было невыносимо — слишком резким оказался переход, как будто от игры к войне. Нет, надо как можно скорее покинуть это проклятое место, где люди убивают людей из-за призраков!

...Евгений то и дело искоса поглядывал на Юлю. События, потрясшие его самого, для нее были просто запредельными. Осознавать, что тебя вот-вот могут убить, чувствовать свою беспомощность перед лицом убийцы... А одиночество в чужой стране с враждебным менталитетом, которое вообще может свести с ума... А если все это разом?!

«Интересно, — помимо воли подумал вдруг Евгений, — помнит ли она, как я гонял ее по замку? И если да, то простит ли?..»

Но пока что просить прощения и объясняться было невозможно: Юля никак не реагировала на окружающее, и похоже, по-прежнему плохо соображала, что происходит. Чем дальше, тем больше Евгения начинало тревожить ее состояние. А если что-то еще случится? Если их все же преследуют?..

Только на полдороге к аэропорту он окончательно осознал, что погони не будет.

— Теперь уже нечего бояться, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал твердо. — Сейчас в самолет, и домой!

Но когда они добрались наконец до аэропорта, выяснилось, что ближайший самолет будет только завтра днем. Евгений пришел в ужас: до завтра граф успеет объявить их розыск, и никуда им не улететь! Что же делать? Ехать в консульство прямо сейчас? Но Юля в таком состоянии...

Нет, как бы там ни было, прежде всего надо отдохнуть и прийти в себя. Время в запасе еще есть, а размышлять лучше в спокойной обстановке. Номер в гостинице аэропорта — лучшее, что может быть в этой ситуации. Место бойкое, так что без шума их не арестуют и не похитят, а прятаться все равно бесполезно!

...Юлю пришлось нести к лифту на руках — идти она уже не могла. Встревоженной коридорной Евгений тихо прошептал, что не хочет будить жену, задремавшую после трудной дороги — и получил в ответ взгляд, полный сочувствия и уважения. Потом он снова спустился вниз, отогнал машину на стоянку, заказал обед, встретил горничную возле номера и дал щедрые чаевые, попросив не беспокоить до утра...

— Ну, чтоб вас всех!.. — от души сказал он, запирая наконец за собой дверь.

Конечно, запертая дверь — слабая защита, но другой все равно нет. И вообще, к черту нервы! Сейчас проблема номер один — как можно скорее помочь Юле. Если она и завтра будет в таком же состоянии, их запросто могут не пустить в самолет. Решат, например, таможенники, что он накачал ее наркотиками и похищает, или еще что похуже! И вмешательство графа не потребуется...

А ведь графу есть в чем их обвинить: нападение на управляющего, порча личной собственности, угон автомобиля! А вдруг Антон пострадал серьезно?..

Нет, хватит об этом думать! Так недолго и до полной паники, а ведь надо еще срочно решать, что делать с Юлей! Конечно, лучше всего было бы вызвать врача, но... Нет, чем меньше посторонних глаз и любопытных расспросов, тем лучше!

Тем более, что у Юли, скорее всего, обычный нервный шок, потрясение, и ей бы сейчас не лежать с открытыми глазами, как живой укор совести, а расслабиться и заснуть — и завтра к утру все будет в порядке!

Ну а способ расслабиться — он во все времена один... Уже не сомневаясь, Евгений плеснул в стакан коньяку, подумав немного, разбавил водой, всыпал ложки четыре сахару и растворил таблетку снотворного. Юля вяло и покорно все это сглотала и заснула, действительно, очень быстро...

Даже остывший обед показался Евгению райским наслаждением. Он снова почувствовал себя в силах сопротивляться обстоятельствам, и в первый раз подумал о Горвиче без панического страха. Да конечно, графу не составит труда разыскать их в этой гостинице. Но если разобраться — нужен ли ему шум или скандал? Конечно нет! Пока гости были в замке в его власти, он еще мог на что-то рассчитывать, а теперь он будет бояться огласки, как боялся все эти годы...

Значит, можно не опасаться полиции, ареста и прочих шумных неприятностей. Но неужели Горвич не попытается хоть что-то предпринять? Ведь он по-прежнему хочет выяснить истинную причину визита Юли и Евгения в свой замок — и, надо признать, имеет на это полное право!

Так может, удовлетворить его любопытство? Рассказать, что можно — не все, конечно... Ведь Горвич ничего не знает даже о смерти Тонечки...

Евгений замер: да как же ему сразу не пришло в голову! Ведь именно эта неизвестность и мешает графу успокоиться, перестать бояться неизвестно чего — и устроить наконец личную жизнь!

Но тогда у них в руках сильный козырь, который надо только с умом использовать. Горвич обязательно будет их искать, и сегодня-завтра наверняка появится здесь...

И пусть! Пусть появляется, пусть задает свои вопросы. На них можно отвечать, что угодно — главное, чтобы граф понял, как важно для него получить свидетельство о смерти своей первой жены! Так, чтобы остальное по сравнению с этим потеряло всякую значимость!

Вот только что можно потребовать в обмен на эту информацию? Тоже начать расспросы? Рискованно: общение с Горвичем, да еще на такую болезненную для него тему, лучше вообще свести к минимуму!

...Решение пришло не сразу, но явилось озарением — Евгений даже удивился, как он до сих пор не подумал об этом... Дневник! Он был почти уверен, что таковой существует: привычка вести дневник приобретается не вдруг, а Тонечка вела его практически постоянно. Но искалеченный Виллерсом дневник начинался незадолго до «Лотоса», а где то, что было раньше? Конечно, Тонечка могла уничтожить записи, но Евгений был почти уверен, что она этого не сделала — а вот оставить дома, намереваясь поначалу туда вернуться, могла вполне! И все странные приключения, произошедшие с ней, должны быть там описаны...

Ну, что же... Решение принято, теперь остается только ждать — и надеяться на удачу!

...Ночью Евгений несколько раз подходил к Юле. Она спокойно спала, и он понадеялся, что утром все будет нормально.

И действительно, утром Юля была обычной, даже веселой, ничуть не похожей на вчерашнюю. Она посмеялась над своим испугом, высказала все, что думала по поводу католиков вообще и Антона в частности, а почувствовав виноватую эманацию Евгения, успокоила его, заверив, что ничуть не обижается на вынужденную грубость. Потом он начал было рассказывать про последнюю встречу с Тонечкой, но не успел: в дверь номера постучали...

В принципе, это мог быть кто-то из служащих гостиницы, но Евгений почему-то не сомневался, что это Горвич. Ну, что же... Начинается последняя партия!

— Входите, господин граф! — Евгений распахнул дверь. — Я искренне рад вас видеть...

Горвич вошел в номер, оглянулся, поклонился Юле. Воспитание и опыт поколений помогали ему выглядеть непринужденно, но эманация его была просто калейдоскопом из разных оттенков растерянности.

— Приношу вам свои извинения, — сказал Горвич. — Я очень сожалею об этом инциденте, поверьте...

— Не поверим, — прервала Юля, — потому что вы врете!

Горвич опешил. Похоже, он не ожидал такого тона.

— Не надо так на меня смотреть! — продолжала Юля. — Или вы будете утверждать, что Антон не рассказал вам того, что видел накануне ночью? И не поделился своими соображениями? И вы не знали, как он поступит?! Вот смотрите мне в глаза и говорите: нет, не знал, он не рассказывал — тогда поверю!

Горвич посмотрел Юле в глаза... спокойно, даже печально.

— Вы проницательны, милая Юля. Но согласитесь, что это вы проникли в мой дом обманом и с неизвестной мне целью, разве не так? Разве не так? — он повернулся к Евгению. — Смотрите мне в глаза и говорите: нет, вы ошибаетесь... Или все же не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, граф, не будем больше друг друга обманывать. Мы действительно должны были узнать кое-что о вашей жене...

— Ночные бдения у портрета — странный способ что-то узнать!

— Не будем говорить о способах: это личное дело каждого. Вы тоже выбрали несколько странный способ расставания с нами, разве не так? Вообще, я вас не понимаю: неужели вам не жаль было своего верного слугу. Кстати, как он себя чувствует?

— Благодарю вас, удовлетворительно...

— Да, твердые убеждения обычно хранятся в крепких головах! Впрочем, он может считать, что ему тоже повезло: ведь, удайся его план, его осудили бы за убийство!

— Думаю, я смог бы ему помочь...

Евгений пришел в бешенство: планировалось хладнокровное безнаказанное преступление!

— А мою жену, — спросил он, медленно и таким голосом, что Горвич отодвинулся, — вы убили бы сами? Или попросили бы кого-то еще?

Горвич, казалось, удивился:

— Ее никто не тронул бы! Даже Антон...

— Да-да, — перебил Евгений, — Антон претендует быть благородным, это точно. Но как, скажите пожалуйста, вы заставили бы ее молчать? Если бы меня убили на ее глазах?

— Да никак, — Горвич пожал плечами. — Она не смогла бы ничего доказать. Для этого нужно больше знаний и выдержки, чем у нее есть. Странно: я думал, вы это поймете...

Евгений окончательно потерял дар речи, а Юля неожиданно засмеялась:

— Ну надо же, как полезно иногда производить впечатление глупой и слабой! Глядишь, и жива останешься... Черт бы вас взял, граф, вы это еще так спокойно говорите...

— Интересно узнать, — снова вмешался Евгений, — были ли вы так же спокойны, когда поручали своему психу-управляющему убить меня?! А?

— Нет, вы меня не поняли, господин Миллер. Я никому ничего не поручал. Когда я понял, что вы не те, за кого себя выдаете, что вы проникли в мой дом обманом... я оскорбился!

— И когда же именно вы это поняли?

— Позавчера. После первой вашей... гм... беседы с портретом. Антон, который видел вас, пришел ко мне ночью и все рассказал. Он был в жутком беспокойстве. Он суеверен, иногда даже слишком. Между прочим, он очень хорошо относился к То... к Антонине, но только до того... до одного происшествия, вам ни к чему это знать... После него он был убежден, что она уже не она, а нечисть в ее обличье.

— Сам он нечисть в обличье! — не выдержала Юля.

— Так вот, я просто позволил событиям развиваться... Не мешал... У меня не было никаких дел в эти два дня, признаюсь вам честно. Но оставшись, я вынужден был бы защитить вас, а мне не хотелось этого делать: я не люблю тех, кто меня обманывает...

— Плохо же приходится тем, кого вы не любите... какой вы все-таки... — Евгений запнулся, подбирая выражение покрепче.

— Давайте обойдемся без взаимных резкостей, прошу вас! — остановил его Горвич. — Тем более, что вы опять не правы: я знал, что Антон будет следить за вами, это так. Но я знал также, что пока вы не проявите свой грязный замысел еще раз, он будет только следить, не более. Убить он вас мог только на месте преступления...

— «Убить», «грязный замысел», «преступление»... Черт бы вас подрал, граф. Если вы утверждаете, что не верите в сверхъестественное — в чем заключается мое преступление? Ради чего вы готовы были убить меня? Из-за мистического подозрения? Что предосудительного вы нашли в моих «беседах с портретом», как вы выразились? Что?! Согласен, это может выглядеть как блажь или ненормальность — но никак не повод для убийства!

— Я же уже сказал вам: я был оскорблен вашим обманом...

— Если вы были оскорблены, то могли бы сказать мне об этом прямо, привести как доказательство мое странное поведение и вышвырнуть нас обоих из дома. Это было бы естественно! Но не трусливо убегать, предоставляя суеверному слуге действовать согласно его разумению! Ведь вы разделяете его суеверия, хотя стыдитесь и боитесь в этом признаться! — Евгений повернулся к Юле: — Как ты там говоришь по этому поводу?

— Больше всего боятся призраков именно те, кто в них якобы не верят!

— Вот именно! Я перестал уважать вас, граф... Вы просто трус!

Видно было, что слова задели Горвича. Он опустил глаза и сказал глухо:

— Если бы вы видели то же, что и я... Неизвестно, как бы вы себя вели, и чего бы боялись!