Мы вышли во двор перед редакцией.
      – Пройдемся до машины? – предложила Ася.
      Я с удивлением посмотрела на нее. Вчера мы с Асей не виделись, поэтому она про мою дефективную «ниву» знать не может. Хотя новости у нас в редакции распространяются быстро...
      – Машина там, – сказала я и показала на свою «ниву», стоявшую немного левей.
      – Ты купила машину? – удивилась Ася.
      – Ну да! – в свою очередь удивилась я. – О чем же ты говоришь?
      Ася ревниво последила за движением моей руки. Увидела старую облезлую тачку неопределенного цвета и сразу успокоилась.
      – Твоя? – спросила она, кивнув подбородком на мою развалюху.
      – Моя, – подтвердила я с материнской гордостью.
      – Симпатичная, – снисходительно похвалила Ася. Ее настроение поднималось вверх прямо на глазах. – Только я не про твою машину. Я про свою.
      – Ты купила машину? – на этот раз удивилась я. Впрочем, вру. Не удивилась. Изобразила удивление.
      – Нет, – небрежно ответила Ася. – Не купила. Подарили.
      И она подвела меня к небольшому симпатичному автомобильчику, на котором красовался знакомый логотип: лев, поднявшийся на задние лапы.
      – «Пежо», – констатировала я, рассматривая сияющую новенькую иномарку.
      – «Пежо», – подтвердила Ася скромненько.
      – Блеск, – похвалила я. – Поздравляю.
      – Спасибо.
      Ася скользнула внутрь салона и распахнула дверцу пассажира. Мне пришлось усесться рядом с ней.
      – Нравится?
      Я оглядела салон.
      – Нравится.
      – Классная машинка, – никак не могла успокоиться Ася. – На такой только в рай въезжать.
      – Ну, с этим лучше не торопиться.
      – Да.
      Минуту мы молчали. Наверное, я ей немного завидовала. Потому что в голове у меня вертелась расхожая Асина фраза: «Знаешь, каким местом она ее заработала?!»
      Знаю. Но не скажу. Как Явлинский.
      – У тебя личное расследование? – прервала Ася затянувшуюся паузу.
      – Что-то вроде того.
      Она кивнула.
      – По Терехину?
      – Ась, – сказала я мягко, – ты же знаешь: говорить о работе заранее – плохая примета.
      – Я не просто спрашиваю, – ответила Ася. – То есть не из любопытства.
      Я вежливо подняла брови, изображая интерес.
      – Отдай мне Дердекена, – попросила вдруг Ася.
      Я так удивилась, что даже не сразу нашла ответ.
      – Отдать Дердекена? Что ты имеешь в виду?
      – Не притворяйся, – сказала Ася нетерпеливо. – Я знаю, что шеф поручил тебе разработку нового клиента.
      Я промолчала.
      – Давай поделимся, – предложила Ася задушевным тоном. – Я тебе даю материалы по Терехину... Все, какие есть! А ты...
      Она сделала паузу.
      – А я?
      – А ты отдаешь мне интервью с Дердекеном. Ну, и вообще, всю разработку клиента. Лады?
      – Ась, – начала я, осторожно подбирая слова. – Ты прекрасно знаешь, что работу распределяет шеф. Попробуй предложить ему то же самое. Если он не против – ради бога! Разрабатывай кого угодно!
      Ася откинулась на спинку сиденья.
      – Шеф против, – сказала она ровным голосом. – Я уже просила.
      Я пожала плечами.
      – Ну, а я-то чем могу тебе помочь?
      – Откажись от статьи, – ответила Ася.
      Я оторопела.
      – Ась! Ты здорова?
      – Я здорова, – подтвердила Ася. Повернула голову и негромко добавила:
      – И ты пока здорова.
      Я наклонила голову к плечу и с интересом оглядела коллегу с головы до ног. Похоже, мне только что угрожали.
      – Интересная мысль! А на что же я буду жить?
      – Деньги не проблема, – продолжала Ася, нервно оглядывая двор. – Сколько ты хочешь за эту работу?
      – У тебя столько нет, – ответила я.
      – У меня, может, и нет. У других есть.
      Я вспомнила нашего маленького круглозадого бандита и понимающе кивнула. Ясно, откуда ветер дует. Не ясно другое: на фиг ему все это нужно? Неужели он как-то причастен к смерти Терехина? Может, это Азик нашел способ напугать его до смерти? Решил остаться единоличным хозяином города? А что, это мысль! Но если это так, то шеф прав: туда лучше не соваться. Можно поломать шею.
      – Я подумаю, – сказала я.
      – Подумай, – согласилась Ася. – Только недолго. Скажем, до завтра.
      Я вздохнула. Приятно думать, что главарь местной организованной группировки так сильно меня боится, но мне в это почему-то не верится.
      Дело вовсе не в моей скромной персоне, и вовсе не в этом смешном журналистском расследовании. А в чем тогда?
      В чем?!
      – Хорошо, – согласилась я кротко. – Я подумаю до завтра.
      – Отлично.
      Ася вылезла из салона. Я поняла это как приглашение выметаться к чертовой матери.
      Вылезла из машины и аккуратно прикрыла дверцу. Машинка была такая новенькая и сверкающая, что хотелось перевязать ее розовой ленточкой.
      – Пока, – сказала Ася и пошла прочь. Я проводила ее задумчивым взглядом.
      Думаете, я испугалась? Как бы не так! Всякое давление всегда вызывает у меня обратный рефлекс! Самым развитым чувством у меня является чувство противоречия!
      Спорить с Асей я не стала по одной простой причине: мне нужно все хорошенько обдумать. Допустим, что за этим предупреждением стоит маленький Турсун с большим Заде. Непонятно другое: зачем ему понадобилось на меня давить? Да еще в такой откровенной форме! Чем ему может помешать мое дилетантское расследование? Кто я такая? Какие у меня возможности? Особенно по сравнению с ним!
      Нет, тут что-то не так.
      А может, Ася просто хочет лишить меня выгодного заказа? Может, она решила воспользоваться своими неформальными отношениями с бандитом, чтобы сделать карьеру?
      Тоже вполне возможно.
      Я развернулась и пошла к своей «ниве» цвета «баклажан».
      Ясно одно. От своей работы я теперь не откажусь даже под дулом автомата.
      Я споткнулась и суеверно сплюнула через плечо.
      Нет, под дулом, конечно, откажусь, но будем надеяться, что до этого не дойдет.
      Я уселась в машину, выехала из ряда и развернулась. Мой путь лежал в обратном направлении. Туда, где высилась над городом огромная телебашня.
      На частном телеканале, принадлежавшим Терехину, работал мой бывший однокурсник, Вовка Сагалаев. Одно время он был в меня влюблен, и даже сделал мне предложение. Кажется, на четвертом курсе. Но я с подачи родителей твердо заявила: сначала диплом, потом глупости.
      Или, как поется в одной популярной песне, «первым делом самолеты»...
      Вовка огорчился, но ненадолго. Замену мне он нашел так неприлично быстро, что я даже немного обиделась. Впрочем, Танюшка – отличная девчонка, и мы с ней даже немного подружились. Они с Вовкой поженились на пятом курсе, после чего Танюшка ушла в декрет. Даже не знаю, закончила она в итоге университет или так и осталась с «моральным удовлетворением».
      Хотя... Каждому свое. Кто-то роет копытом землю, стремясь добиться денег и признания, кто-то получает больше радости от готовки семейных обедов. Люди разные, нельзя их равнять по себе.
      Интересно, а чего хочу я?
      Мысль показалась занятной, но додумать ее до конца я не успела. Потому что приехала.
      Я предъявила охраннику свою корочку, и шлагбаум перед воротами поехал вверх. Я завела машину во двор, приткнула ее на свободный пятачок и хлопнула дверцей.
      Тут же осадила себя, напомнив, что машина старенькая. Ее беречь надо. Кто знает, сколько лет мне придется ждать новую? Если вообще когда-нибудь дождусь!
      Я вошла в большой прохладный вестибюль, поднялась на второй этаж и пошла по длинному коридору, разглядывая таблички на дверях.
      На работе у Вовчика я была не раз. Знаю, что на месте он находится безотлучно, потому что возглавляет информационную редакцию и координирует действия всех корреспондентов. Предупреждать о своем приезде я не стала еще по одной эгоистической причине: мне не хотелось, чтобы Вовчик успел обдумать предстоящий разговор. По опыту знаю, что экспромтом получается лучше. Живенько получается.
      – Всем привет! – сказала я, входя в редакцию.
      – Привет, – мрачно откликнулся бородатый парень, сидевший в комнате в гордом одиночестве.
      – Я – Майя, – представилась я.
      – Очень приятно. Я – Гена.
      – Рада познакомиться, Гена. Вы, наверное, новенький?
      – Новенький, – мрачно подтвердил бородач. – Неделю, как устроился.
      – А чего ж вы такой мрачный? – удивилась я.
      Гена издал тоскливый вздох.
      – Так умер наш хозяин! – сказал он грустно.
      – Ничего, – утешила я. – Без работы не останетесь!
      Бородач немного оживился.
      – Думаете?
      – Уверена! Кто-то все равно вас к рукам приберет!
      – Кто? Азик?
      – Или городская администрация, – не согласилась я. – Скоро выборы, свой канал не помешает.
      Бородач встрепенулся еще веселей.
      – Да, похоже! А мы тут сидим, предаемся скорби...
      – Нет, птичку, конечно, жалко, – проявила я лояльность. – Умер человек, и все такое... Но это же не конец света?
      – В общем, нет.
      – Видите!
      Бородач преисполнился ко мне благодарности.
      – Хорошо, что вы пришли, – сказал он проникновенно. – Я до этого почти полгода без работы сидел. Так, перебивался заказными статейками... Надоело до ужаса!
      – Понимаю, – посочувствовала я.
      – Не понимаете, – заспорил бородач.
      – Понимаю, понимаю, – заверила я. – Сама тем же занимаюсь.
      И не давая бородачу опомниться, спросила:
      – А Сагалаев где скорби предается?
      – В столовой, – ответил мой новый друг.
      – А вы почему не обедаете?
      Гена указал бородой на телефон.
      – Дежурю...
      – Сочувствую.
      – Да ладно! Кто-нибудь вернется – подменит.
      – Ну, тогда я пойду.
      – Уже? – расстроился Гена. – Посидели бы! С вами так приятно общаться!
      – Я вернусь, – пообещала я.
      Бородач вздохнул и смирился. Я улыбнулась ему на прощание и покинула редакцию.
      Вовка сидел в столовой за самым дальним столиком, стоящим у стены. Поначалу я его даже не заметила. Но потом он поднял голову, я увидела знакомые оттопыренные уши и лишний раз похвалила себя за то, что не вышла за него замуж. Нет, человек, он, наверно, хороший, но уж больно комично выглядит с двумя ручками от амфор по бокам головы. Эдакий родственник Чебурашки.
      Вовка махнул мне рукой, я ответила тем же. Подошла к бывшему однокурснику и спросила:
      – Разрешите присоединиться?
      – Садись, Майка, – разрешил Вовчик. – Рад тебя видеть.
      Я отодвинула стул, присела и обвела взглядом пустую столовую.
      – А почему никого нет?
      – Во-первых, обед уже прошел. Во-вторых, все в разгоне. У нас сенсация, ты в курсе?
      – Ты о смерти вашего хозяина?
      Вовчик тяжело вздохнул.
      – Точно.
      Я сочувственно пригорюнилась.
      – Даже не знаю, что теперь с нами будет, – уныло продолжал Вовчик, катая по столу хлебный шарик. Эту его мерзкую привычку я терпеть не могла еще с университета, но сейчас замечаний делать не стала.
      – Как Танюшка? – спросила я.
      Вовчик пожал плечами.
      – Ничего. Дома сидит, детьми занимается.
      – Значит, у вас все хорошо.
      Вовчик вздохнул.
      – Как сказать... Квартиру мы купили. В кредит.
      – Поздравляю!
      Вовка досадливо отмахнулся.
      – С чем ты меня поздравляешь? Только-только въехали, даже треть суммы не заплатили! А если меня уволят?
      – Не уволят! – ответила я твердо. – Такого спеца, как ты, поискать надо! У тебя опыт, Вовка! Ты же три года здесь проработал! И, между прочим, сделал ваш информационный блок самым интересным на студии!
      Вовка немного оживился.
      – Ты, правда, так считаешь?
      – Конечно! – ответила я. – Можно подумать, сам не знаешь!
      Вовка почесал затылок.
      – Знать-то я знаю, но доброе слово и кошке приятно.
      – Так что сиди и ни о чем не беспокойся, – подытожила я. – Кто бы ваш канал ни прибрал к рукам, тебя отсюда не выпустят. Понял?
      – Се нон э веро, э бен тровато, – пропел Вовчик. Засмеялся и перевел:
      – «Если и неправда, то хорошо придумано». Спасибо, Майка, ты настоящий друг.
      Я кивнула. Мы немного помолчали.
      – А ты какими судьбами в наших краях?
      – Да вот, – ответила я, – собираем материал для некролога.
      – А-а-а...
      Вовчик снова вздохнул.
      – Чего ты так убиваешься? – поинтересовалась я. – Неужели из-за шефа?
      – Ты понимаешь, начальник он был очень даже неплохой, – задумчиво сказал Вовчик.
      – Ну, да! – не поверила я.
      – Клянусь!
      Вовка допил холодный чай, оставшийся в чашке.
      – А мне говорили, что он был довольно бессердечной личностью, – сказала я осторожно.
      – В общем, да, – не стал спорить Вовка. – Понимаешь, Майка, Терехин был деловым человеком. Тем, кто работать не хотел, он был как кость в горле. Вышвыривал их из команды, не раздумывая. А тех, кто умел работать, берег.
      Вовка шмыгнул носом.
      – Поручился за меня в банке, когда я квартиру покупал. Зарплату нормальную платил. В общем, не скажу, что с ним было тяжело работать. Да, требовал. Да, шкуру спускал, если что-то было не так. Но это, по-моему, нормальный рабочий процесс! Мужик деньги зарабатывал! Какие тут сантименты?
      – Кстати о сантиментах, – вклинилась я. – Кто у него жена?
      Вовчик пожал плечами.
      – Обыкновенная смазливая девочка!
      – Девочка? – уточнила я.
      – Девочка, – повторил Вовчик. – Ей не больше двадцати семи-двадцати восьми. Симпатичная девочка, мисска конкурса красоты. Только не помню, какого города.
      – Давно он на ней женился? – спросила я.
      – Не очень. Года полтора назад.
      – И что? Была большая чистая любовь?
      – Вот чего не знаю, того не знаю, – воздержался от комментариев Вовка. – Я шефу в душу не заглядывал.
      – А девочке?
      – А девочке – тем более.
      Вовка немного поколебался.
      – Если хочешь знать мое мнение...
      – Хочу! – ответила я горячо. – Конечно, хочу!
      – Девочка искала богатого спонсора. У нее на лбу написано большими буквами: «Ищу благодетеля».
      – Вот как?
      – Думаю, что так, – подтвердил Вовка. – Ей, в общем, было по барабану, чем шеф занимается и где он находится. Так, отношения по принципу «заплатили – отработала».
      «А меня вечно упрекают в цинизме!» – подумала я невольно.
      – А как же Алина? – спросила я.
      Вовка приподнял брови.
      – Ты про нашу опереточную приму?
      – Про нее.
      Вовка пожал плечами.
      – По-моему, шеф ее уважал.
      – Настолько, что был ее любовником?
      – Даже больше, – ответил Вовка. – По-моему, он к ней сватался.
      – Да ты что!
      От неожиданности я даже слегка подавилась.
      – У Танюшки есть подруга из театралок, – пояснил Вовка. – В кордебалете пляшет. В общем, она говорит, что в театре ходили такие слухи.
      – Может, Алина сочинила легенду? – спросила я осторожно.
      – Может быть, – не стал спорить Вовка. – Только шеф у нее часто бывал. Очень часто. Мы его обычно не дома искали в случае надобности, а у Алины.
      – Слушай, сколько ей лет? – вырвалось у меня невольно.
      – Да разве в этом дело, – снисходительно ответил Вовка. – Она баба умная. Умеет мужиков в кулачке держать.
      И уточнил:
      – Незаметно, конечно. Так, чтобы мужикам это нравилось.
      – Как ты думаешь, она знала о коммерческих тайнах вашего шефа? – спросила я.
      – Может быть, – ответил Вовка. – Вполне может быть. Но я им свечку не держал, поэтому подробностей не знаю. Думаю, что шеф ей доверял. Думаю, что он с ней советовался.
      Я покивала. Я тоже так думаю. Надо ехать к Алине Брагарник.
      – Я слышала, завещания не осталось?
      – Нет, – ответил Вовка. – Не осталось. Шеф не любил такие вещи.
      – Какие?
      – Напоминающие о смерти.
      – А-а-а, – протянула я.
      – Он был здоровым человеком. Выглядел хорошо, и вообще...
      Вовка махнул рукой.
      – Все, Майка, – сказал он, поднимаясь со стула. – Пора в редакцию.
      – Подожди!
      Я удержала Вовку за рукав.
      – Что, еще не все выведала? – удивился он. – Сказал же: больше ничего не зна...
      – Вовка, расскажи мне про Дердекена, – попросила я, оборвав его на полуслове.
      – Про Дердекена?
      Вовка снова опустился на стул. Посверлил меня испытующим взглядом, добродушно ухмыльнулся.
      – И ты, Брут, – сказал он шутливо.
      – В каком смысле? – притворилась я.
      – Ой, ой!
      Вовка закатил глаза под лоб. Вернул их назад и снова ухмыльнулся.
      – У нас все дамочки при виде Дердекена в обморок падают. От восторга.
      – Я не упала, – похвастала я.
      – А ты его видела?
      – Видела.
      – Интервью брала? – оживился Вовка. – Майка, тогда ты должна со мной поделиться! Я тебе помогаю, вот и ты мне помоги...
      – Интервью не брала, – осадила я однокурсника.
      – А где видела?
      – На дороге.
      – На дороге? – не понял Вовка.
      – Он мне машину починил, – объяснила я. – У меня мотор заглох, а он мимо проезжал.
      – А, ну конечно! – сообразил Вовка. – Почему бы ни помочь красивой девушке? Хороший повод для знакомства!
      – Каждый судит по себе.
      – Только не говори, что он тебя не клеил!
      Я пожала плечами. Самой обидно.
      – Удивительно, но не клеил.
      – Врешь, – опешил Вовка.
      Я усмехнулась. Вовка пробормотал:
      – Вот это да!
      Вовка помолчал еще немного.
      – Слушай, может, он голубой? – предположил он простодушно. – Это же противоестественно: все хорошенькие дамы города на него вешаются, а он их не замечает!
      – Пошляк! – сказала я презрительно. – Привык судить всех по себе!
      – Ты это уже говорила, – напомнил Вовка.
      – И еще раз повторю! Думаешь, если мужчина умеет контролировать свои гормональные взрывы, то он обязательно голубой?
      Я выдержала паузу и припечатала:
      – Нет! Он просто хорошо воспитан! И женщинам это нравится!
      – Не всем, – попробовал спорить Вовка.
      – Я говорю о нормальных женщинах, – отбрила я.
      – А ты относишься к нормальным?
      Я поерзала на стуле, стараясь взять себя в руки. Ругаться с Вовкой пока рано. Я еще не получила от него того, что хочу.
      – Разговор не обо мне, – ответила я рассудительно. – Разговор о Дердекене.
      – Я о нем ничего не знаю, – открестился Вовка.
      Я грозно нахмурилась.
      – Сагалаев!
      – Не ори, не испугаешь.
      Я сменила тактику.
      – Ладно, – ответила я равнодушно. – Не хочешь помочь – не надо. Кстати!
      Я сделала паузу.
      – У меня, действительно запланировано интервью с таинственным героем...
      – Он согласился на интервью? – не поверил Вовка.
      – Согласился, – подтвердила я, не моргнув и глазом.
      – Врешь!
      Я снисходительно усмехнулась.
      – Он лично назначил тебе встречу? – допытывался Вовка.
      – Нет, – ответила я небрежно. – Я договорилась через Давида Самсоновича.
      Вовка посмотрел на меня с уважением.
      – Через дядьку Черномора? Как тебе это удалось? Он же баб на дух не переносит!
      – Он кушает у меня из рук, – похвастала я.
      – Ну, надо же!
      Вовка снова посмотрел на меня с уважением.
      – Да, – признал он. – Сильна ты, мать. Кого хочешь, обаяешь. А у нас ничего не вышло. Мы было сунулись к Дердекену, но он ловко слинял. Прямо между ладонями выскользнул, как угорь. Попробовали через его карла. Ну, тот вообще нас послал. В пределах цензуры, конечно, но послал.
      – Бедненькие, – пожалела я. Постучала пальцами по столу и задумчиво произнесла:
      – Я бы могла с вами поделиться, но...
      – Майка, я твой навеки! – немедленно сдался Вовка.
      – Тогда колись! – велела я.
      Вовка немного подумал.
      – Я знаю очень мало, – начал он задумчиво.
      – Сагалаев!
      – Нет, правда!
      Вовка испуганно прижал руки к груди и округлил глаза.
      – Правда, правда! Но расскажу тебе все, что могу!
      – Давай рассказывай, – смилостивилась я.
      – Терехин от него был не в восторге. В смысле, от Дердекена.
      – Какая проницательность! – восхитилась я.
      – Ну, да, это и так понятно, – согласился Вовка. – Шеф последние два месяца ходил какой-то дерганый. Ругался, срывался по каждому поводу...
      Вовка сделал паузу.
      – А потом вдруг как-то успокоился.
      – Ты про сердечный приступ? – спросила я. – Успокоился, ничего не скажешь! На веки вечные.
      – Нет, я про то, что было до приступа. Понимаешь, Майка, мне кажется, что шеф с Дердекеном договорился.
      Я подалась вперед.
      – О чем?
      Вовка посопел.
      – Наверняка знаю только одно: они встречались.
      – Терехин и Дердекен?
      – И Азик, – дополнил Вовка.
      – Ага!
      – Да. Это я видел своими глазами. Мы с Танюшкой ездили за город две недели назад. Купили путевки на выходные.
      – В гостиницу Азика?
      – Да, – подтвердил Вовка. – У него удачное расположение: с одной стороны пляж, с другой дачный поселок, в общем, есть, где погулять.
      – И что? – поторопила я.
      – Возвращаюсь вечером с пляжа, смотрю...
      Вовка сделал паузу.
      – Из отеля выходят все втроем!
      Он снова остановился и посмотрел на меня.
      – Как тебе это нравится?
      – Странно, – ответила я. – Очень странно. Ваш шеф старался не светиться в одной компании с Азиком.
      – Да, Терехин соблюдал приличия. Но тут его словно подменили! Идут втроем, чуть ли не под ручку, улыбаются, жизни радуются... В общем, верные друзья!
      – Думаешь, Дердекена приняли в члены клуба?
      Вовка покачал головой.
      – Думаю, его убедили уехать, – ответил он твердо.
      – Почему?
      Вовка побарабанил пальцами по столу.
      – Майка, все это между нами, – предупредил он.
      – Само собой!
      – Понимаешь...
      Вовка замялся.
      – Бухгалтер нам шепнула, что шеф согласился поднять зарплату. Только на сколько, она не знала. Вот я и решил полюбопытствовать. Зашел в кабинет, пока шеф обедал, пошарил на столе...
      – Ну, ну! – поторопила я.
      – Ведомости не нашел. Зато нашел странную вещь: строительный план новой радиостанции.
      – «Осенней звезды»?
      – Да.
      – И поэтому ты решил, что Терехин ее купил?
      – На плане все помещения были расписаны, – оборвал меня Вовка. – Шефом расписаны. А на одном стояла пометка: кабинет Сагалаева. Понимаешь?
      Я медленно откинулась на спинку стула.
      – Выходит, что Терехин...
      – Терехин планировал расширение, – договорил Вовка. – За счет нового здания. Значит, Дердекен решил его продать. А если он решил продать свою недвижимость, значит, он решил убраться из города. Сечешь?
      – Может, все наоборот? – возразила я. – Может, Дердекена приняли в долю? И он, в качестве пая, внес здание радиостанции?
      – Тогда они бы так не улыбались, – убежденно заявил Вовка. – Я имею в виду шефа с Азиком. Сама знаешь, как они «любят» делиться.
      Я промолчала. Это было похоже на правду. Новый компаньон для наших городских хозяев все равно что вирусная инфекция. Поддайся одному – и все. Процесс принимает масштаб эпидемии. По крайней мере, Терехин с Азиком считали именно так. Новых предпринимателей они в город не допускали принципиально.
      – Похоже, что ты прав, – сказала я задумчиво.
      – Мне эта смерть показалась странной.
      – Мне тоже, – пробормотала я очень тихо.
      – Понимаешь, она случилась удивительно кстати для Дердекена, – продолжал Вовчик, понизив голос. – Даже не знаю, что и думать.
      – Он умер от сердечного приступа, – сказала я. – Сведения точные. Штерн сказал.
      – Я знаю, – поддакнул Вовчик. – Но все равно...
      Он взъерошил волосы и повторил:
      – Странно. Очень странно.
      – А Азик? – поинтересовалась я. – Он что-то предпринял, чтобы наследство перешло в его руки?
      – Понимаешь, Азик куда-то запропал, – ответил Вовка.
      – Как это? – удивилась я.
      – Нам несколько раз звонили его... как бы это сказать...
      Вовка поискал слово.
      – Подчиненные, – подсказала я.
      – Да, благодарю... Так вот, после смерти Терехина они не могут его отыскать.
      Я так и села. Образно говоря, конечно, потому что и так сидела на стуле.
      – Да ты что?!
      – Не знаю, что и думать, – подытожил Вовка.
      Поднялся со стула и сказал:
      – Не забудь про уговор. Интервью с Дердекеном пополам.
      – Будь спокоен, – заверила я. – Как только – так сразу.
      – Постарайся влезть ему в душу, – попросил Вовка. – Очень мне интересно, что это за тип. Если кто и может его разговорить, так только красивая женщина. То есть ты.
      – Сутенер, – сказала я с презрением.
      – Деловой человек, – поправил меня Вовка. – Танцуй, пока молодая. Потом поздно будет.
      Я встала из-за стола и ехидно заметила:
      – Он же голубой!
      Вовка не нашел, что мне ответить, и я покинула столовую победительницей.
 
      Я уселась в машину и посмотрела на часы. Половина третьего. Интересно, удобно ли сейчас звонить нашей примадонне? Может, она все еще почивает? Артисты, как правило, ведут ночной образ жизни!
      Я порылась в памяти, чтобы вспомнить все, что я знаю про Алину Брагарник. Поразительно, но я не вспомнила ни одного публичного скандала, связанного с этой женщиной.
      Очень интересно!
      Да, множество любовников. Да, фантастический возраст. И все.
      Ни одной пьяного дебоша в ресторане! Ни одной драки с соперницей из-за роли или не поделенного мужчинки! Ничего подобного!
      – Интересно, – пробормотала я вслух.
      Как-то получилось, что искусством в нашем журнале заведует Димка Копылов. Не знаю почему. Шефу видней.
      Об Алине Брагарник наш журнал писал часто. И лично о ней, и о спектаклях с ее участием. Год назад журнал поздравил ее с юбилеем, вот только дат, естественно, никто не называл. На фотографиях Алина выглядела, как обычно, сногсшибательно. Скажу честно: уважаю таких женщин. Не похоже, чтобы своей неувядающей красотой она была обязана скальпелю хирурга. Почему? Да потому что пластическая операция не проходит бесследно! Лицо становится похожим на посмертную маску из-за атрофированных мускулов, а человек – на разрисованного покойника.
      Я вспомнила одну известнейшую актрису, не желавшую расставаться с сорока годами. Недавно она снова явила телезрителям свой светлый лик, украшенный десятой пластической операцией. В губки дама закачала такое количество геля, что с трудом открывала рот. Скажу прямо: смотреть на нее стало просто страшно. Это было не лицо живого человека. Это была восковая маска.
      Лицо Алины Брагарник выглядит нормальным человеческим лицом, способным выражать нормальные человеческие эмоции. Конечно, у нее хороший гример и отличный стилист. Причесана прима всегда великолепно. Да и волосы пока густые, на зависть многим молодым женщинам. То, что это не парик, Алина продемонстрировала во время телевизионного интервью. Оператора с камерой допустили в гримерную, и Алина с улыбкой извинилась за то, что не успела причесаться. Что и начала делать прямо перед включенным объективом, изо всех сил продираясь щеткой сквозь густые спутанные пряди.
      В общем, в прошлой жизни Алина звалась Нинон де Лакло.
      Я покрутила в руках мобильник. Звонить или не звонить? Говорят, что дама очень остра на язык. Если что-то не понравится – отбреет так, что мало не покажется!
      Но, с другой стороны, у нее вечерний спектакль. Знаю это наверняка, потому что видела афишу. Значит, приме пора просыпаться.
      Я решительно достала из бардачка рабочий блокнот, быстро перелистала страницы. Нашла домашний номер Алины и набрала его.
      Мне ответили почти сразу. Я даже растерялась от такой оперативности. Приятный женский голос произнес:
      – Слушаю вас.
      – Алина Витальевна?
      – Нет, это ее секретарь, – ответила женщина. Ясно. Вот почему она такая вежливая.
      – Вас беспокоит Майя Витола, – представилась я. – Корреспондент журнала «Морячка».
      Секунду в трубке царило молчание. Потом женщина заинтересованно переспросила:
      – Как вы сказали? Витола?
      – Это моя фамилия, – объяснила я. – Не псевдоним.
      Собеседница снова немного помолчала. Потом сказала очень добродушно, по-домашнему:
      – И что тебе нужно, детка?
 
      Я растерялась. Разговаривать подобным образом не может ни один подневольный человек.
      – Алина Витальевна? – еще раз спросила я.
      Женщина рассмеялась.
      – Я, я!
      – Ух...
      Я изобразила вежливое восхищение.
      – Здорово вы меня разыграли!
      – Иногда приходится притворяться, – заметила Алина. – Есть на свете назойливые личности.
      – Я вам звоню в первый раз! – испугалась я.
      Алина снова добродушно рассмеялась.
      – Знаю, знаю! Не робей, девочка! Кстати, сколько тебе лет?
      – Двадцать пять, – ответила я, решив не обижаться на «тыканье». У них, у актрис, свои причуды.
      – Двадцать пять, – нараспев повторил Алина. Вздохнула и спросила:
      – Нужно интервью?
      – Если вы не против! – попросила я умильно.
      – Я не против, – ответила Алина. И загадочно добавила:
      – Мне даже интересно...
      Не договорила фразу, сменила тон и деловито велела:
      – Давай, Майя Михайловна, дуй ко мне. Только быстро, у меня сегодня спектакль!
      – Уже еду, – ответила я послушно.
      – Адрес знаешь?
      – Конечно! – ответила я, сверившись с блокнотом.
      – Жду, – коротко сказала Алина и разъединила связь.
      Я положила трубку на соседнее кресло, повернула ключ зажигания. Машина бодро хрюкнула, и я уже начала выкручивать руль, чтобы выехать из ряда, как вдруг притормозила.
      Откуда Алина Брагарник знает мое отчество?
      Конечно, было бы приятно объяснить это тем, что я популярная журналистка. Но, во-первых, это неправда, а во-вторых, я никогда не подписываю свое отчество! Выходит, Алина меня откуда-то знает. Откуда?
      Я пожала плечами. Неисповедимы пути господни. Кажется, мне придется в этом убедиться на личном опыте.