– Ну, что? Поняли теперь, от кого весточка?
      – Поняла, – ответила я тихо. И спросила:
      – А письма он не передавал?
      Михаил с сожалением покачал головой.
      – Нет. Я ему тоже говорю: напиши, браток. Бабы... ой!
      Он осекся и с опаской посмотрел на меня.
      – То есть я хотел сказать женщины... Женщины любят, когда им письма пишут.
      – А он? – спросила я одними губами.
      – Он покивал. Сел, начал что-то писать на листике из блокнота. А тут этот карлик ему и говорит под руку: мол, письмо от призрака!
      Михаил пожал плечами.
      – Я так и не понял: что он хотел сказать? От какого призрака?
      – А он что ответил? – спросила я.
      – Кто он? Высокий?
      – Высокий, высокий!
      – Ну... Засмеялся, вырвал лист, скомкал его и выбросил. Я потом хотел поднять, а его в воду унесло. Не успел.
      Михаил виновато шмыгнул носом.
      Я опустила руки на колени. Что ж, маленький ядовитый Джокер остался верен себе и своему королю.
      – Да вы откройте! – сказал Михаил.
      – А вы уже знаете, что там? – спросила я.
      – Знаю, – признался он. – При мне заворачивали.
      – Надеюсь, это не чучело каймана, – сказала я, с трудом сдерживая слезы. Хотя сама не смогла понять, откуда они взялись?
      Все давно прошло, кончилось и быльем поросло!
      – Разворачивайте, не бойтесь! – поторопил меня Михаил. – Вам понравится.
      Я достала ножницы, разрезала плотную упаковку. Развернула три слоя ваты и достала из мягкого кокона огромную раковину, переливающуюся розовым перламутром.
      Положила ее перед собой и замерла в восхищении.
      – Ну? – спросил Михаил так хвастливо, словно сделал это чудо собственными руками. – Нравится?
      – Очень, – ответила я сквозь слезы.
      – Чего тогда ревете?
      Я вытерла глаза и ответила:
      – Уже не реву.
      – Ну и правильно! – одобрил Михаил. – Жизнь длинная, свидитесь!
      Обвел еще одним взглядом мой кабинет и пробормотал себе под нос:
      – А назначать бабу начальником все равно дурость!
      Я осторожно отложила раковину в сторону. Вырвала из блокнота чистый лист, подумала и написала: «Спасибо. Надеюсь, когда-нибудь увидимся. Желаю удачи».
      Сложила лист пополам и протянула его Михаилу.
      – Вот.
      – Что это? – не понял он.
      – Это письмо, – объяснила я. – Передайте тому человеку... Высокому.
      – Милая моя!
      Михаил снисходительно фыркнул.
      – Да где ж я его теперь найду! Парень-то на одном месте не живет, как я понял! Сегодня на Кайманах, завтра на Барбадосе... Да и я тоже неизвестно где буду. Отработал сезон на греческих танкерах, сейчас хочу к норвежцам податься...
      – Просто положите это в карман, – перебила я. – Вдруг встретитесь? Неважно когда. Вот и передадите.
      – А-а-а, тогда ладно, – успокоился Михаил. Уложил записку в карман рубашки и предупредил:
      – Но я не гарантирую!
      – Я понимаю.
      Я достала из сумки стодолларовую бумажку и протянула через стол.
      – Это что? – не понял Михаил.
      – Почтовая марка, – ответила я.
      – Это за письмо, что ли? – догадался визитер. Покрутил пальцем у виска и пренебрежительно фыркнул:
      – Ну и дура же ты, сестра! Да разве за морскую почту деньги берут?! Спрячь свой стольник! Я таких четыре сотни привез! Хочешь, махнемся? Я тебе стольник, ты мне вот это...
      Он кивнул острым подбородком на сияющую перламутром раковину.
      Я быстро спрятала деньги обратно в сумку и сказала:
      – Извините. Это было глупо.
      – Вот именно, – подтвердил Михаил.
      – Я не хотела вас обидеть.
      – Да ладно! Понял я, понял.
      Михаил поднялся с кресла.
      – Пойду я, – сказал он, обращаясь к окну.
      – Спасибо вам, – ответила я и вышла из-за стола.
      – Не за что! Свой брат моряк попросил, разве можно отказать...
      Он похлопал себя по нагрудному карману:
      – Передам, если увижу.
      – Спасибо, – повторила я.
      – Ну, бывай здорова.
      – И вам семь футов под килем, – ответила я, пожимая протянутую мне руку.
      Михаил хмыкнул.
      – Ты смотри!.. Знает, как прощаться надо!
      – Я в книжке прочитала.
      – А-а-а...
      Визитер огляделся вокруг, поискал, что еще сказать, но не нашел. Махнул мне рукой и вышел из кабинета.
 
      Я долго колебалась, имею ли я право принести раковину домой. Но она сияла таким обворожительным розовым блеском, а голос моря внутри нее нашептывал мне такие приятные вещи, что я не выдержала.
      Принесла раковину домой и положила ее на самое видное место.
      – Что это? – спросил Лешка, возникая в дверях.
      – Это океанская раковина, – ответила я.
      Лешка взял раковину и начал крутить ее перед носом.
      – Откуда ты ее взяла?
      – Осторожно! – не выдержала я. – Не разбей!
      Лешка осторожно вернул раковину на место.
      – Купила, – ответила я с опозданием. А про себя подумала: вот и началась моя семейная жизнь. Обманываю мужа, как и полагается настоящей хорошей жене.
      – Где купила? – прицепился Лешка.
      – Где, где...
      Я с раздражением махнула рукой.
      – На набережной! На морском базарчике!
      – И сколько с тебя взяли? – не отставал муж.
      – Просили пятьсот рублей, отдали за триста, – ответила я небрежно. И даже не покраснела при этом.
      – Удачно купила! – похвалил меня Лешка отстраненным тоном.
      – Да? – обрадовалась я. – Правда? А мне казалось, дорого!
      – Ну что ты! – продолжал Лешка все тем же странным тоном. – Цена очень даже божеская.
      Я пожала плечами.
      – Подумаешь, раковина...
      – Не простая раковина.
      Я насторожилась.
      – Что это значит?
      Лешка поднял раковину и поднес ее к моему лицу.
      – Это раковина-левша, – сказал он спокойно.
      – Левша?..
      – Ну да! Видишь, как она закручена: не слева направо, а справа налево! Это большая редкость. Природа не любит двигаться против часовой стрелки.
      Я постаралась придать себе радостный вид. А про себя подумала: вот чертов Дердекен! И здесь отличился!
      – Да? Выходит, мне повезло!
      – Еще как! – подтвердил Лешка. – Я читал, что такую раковину недавно продали одному любителю за сорок тысяч долларов.
      Я так и села.
      – Что?
      – Я говорю, сорок тысяч долларов, – повторил Лешка отчетливо. Немного подумал, хотел что-то сказать, или спросить...
      Но не спросил. Повернулся и вышел из комнаты.
      А я забрала раковину и быстренько перетащила ее к родителям, подальше от Лешкиных глаз. И он ни разу не спросил меня, куда подевалась странная раковина-левша, которую я так удачно купила на морском базарчике.
      Жизнь потекла дальше. Обыкновенная жизнь, сотканная из радостей и разочарований.
      Иногда я думаю: почему так странно устроен мир? Почему люди, созданные по образу и подобию божьему, такие разные? Почему одним достаточно для счастья узкой полоски земли, а другим мало целого мира?
      Не знаю.
      Зато я твердо знаю другое: моя душа приколочена к берегу. Мое место рядом с теми, кого я люблю, и с теми, кто любит меня. Потому что любовь для меня – не тюрьма. Любовь для меня – это стены моего дома.
      Но иногда...
      Иногда я позволяю себе помечтать об огромном мире, который могу увидеть только во сне. Я достаю из шкафа большую розовую раковину, прикладываю ее к уху. Голос моря вкрадчиво вплывает в мою голову, обволакивает ее, начинает нашептывать историю мира, который возник задолго до рождения первого человека. Раковина поет свои странные песни, завораживает, убаюкивает...
      Я закрываю глаза и вижу огромную звезду, повисшую над темным морем. Звезда сияет ослепительным холодным блеском, серебрит ровную водную дорожку, ведущую за горизонт. И по этой дорожке, удаляясь от меня, идут двое: высокий светловолосый человек и маленький карлик с шутовским колпаком на голове. Они спешат вслед за холодной осенней звездой, торопятся туда, где сливаются небо и море, где заканчиваются границы этого мира и воды океана обрушиваются вниз, в пустоту Вселенной. А я стою на берегу и смотрю им вслед.
      И понимаю, что не смогу их догнать.
      В этот момент меня подхватывает огромная волна, возносит к холодным пустым небесам. Я вижу мир с огромной недосягаемой высоты, но почему-то не успеваю испугаться. Волна растекается, бережно опускает меня на палубу небольшого парусного корабля. Его нос, острый, как шпага, целится в далекий горизонт; я чувствую, как сильно и ровно бьется под моими ногами надежное корабельное сердце.
      И мне почему-то хочется плакать от радости и грусти. Потому что одно не существует без другого. Так уж устроен этот мир.
      Перефразируя Стивена Кинга, хочу добавить совсем немного:
      Я надеюсь, что двое странников, идущих по звездной дорожке, найдут то, что ищут.
      Я надеюсь, что маленький кораблик с упрямым сердцем пробьется сквозь все шторма и ураганы.
      Я надеюсь, что он придет в свою гавань.
      Я надеюсь, что мое последнее свидание с капитаном Дердекеном не было последним.
      Я надеюсь.

КОНЕЦ