– Срочное? – переспросил шеф и подозрительно сощурился.
      – Ну, входи...
      Он посторонился.
      У шефа я пробыла долго: почти полтора часа. Через полтора часа я покинула его квартиру и вышла на лестничную клетку.
      – Давай все же я с тобой поеду, – сказал шеф мне в спину.
      – Нет, – отказалась. – С вами все выйдет гораздо хуже.
      – Почему это? – обиделся шеф.
      – Потому что Иван вам не нравится, – ответила я. – И он это чувствует.
      – Подумаешь, какой чувствительный!
      – Я думаю, что он не такой чувствительный, как вам кажется, – перебила я. – И цацкаться с вами не станет.
      – А с тобой?
      Я взялась рукой за перила и обернулась.
      – Со мной все будет нормально, – заверила я.
      – Потому что ты ему нравишься? – язвительно спросил шеф.
      Я засмеялась и побежала вниз по лестнице. А про себя подумала: «Не потому, что я ему нравлюсь. Потому, что он мне когда-то нравился».
      – Майка! – отчаянно выкрикнул шеф в лестничный пролет. – Не стоит этого делать! Слышишь? Остановись!
      Я ничего не ответила. Распахнула подъездную дверь и вышла на улицу.
      Лицо обожгли ранние осенние заморозки. Странно, сейчас только середина октября, а уже так холодно.
      Я уселась в машину, достала из сумки мобильник и набрала знакомый номер.
      – Алло, – ответил голос, который обычно вгонял меня в ступор. Но на этот раз я была закрыта от него надежным пуленепробиваемым щитом.
      – Привет, – сказала я небрежно.
      – Привет, Майка.
      – Ты занят?
      – Для тебя я всегда свободен.
      Я засмеялась. Мне по-прежнему было приятно это слышать. Странно устроены женщины.
      – Можно я приеду? – спросила я.
      – Конечно!
      – Ты на рабочем месте?
      – Как обычно.
      – Еду, – сказала я и разъединилась.
      Бросила телефон в сумку, проверила ее содержимое: не забыла ли чего?
      Нет, не забыла. Все моё стратегическое оружие на месте.
      До новой радиостанции я доехала за пятнадцать минут. Воскресная дорога выглядела такой пустынной, словно жители города внезапно вымерли. На размытых дождем тротуарах изредка мелькали тени редких прохожих, город угрюмо нахохлился и замер в предчувствии холодов.
      Зима. Скоро придет зима. Скоро придет Новый год. И у меня начнется новая жизнь.
      – Какая? – спросила я вслух. – Счастливая?
      Но мне никто не ответил.
      Я припарковала машину, вышла из салона и огляделась.
      Место выбрано правильно. Вокруг ни одного жилого строения. Так что никакой паники среди населения при проведении опытов с инфразвуком не будет. Никто не выбежит из дома с криком «Землетрясение!», не возникнет никакой давки в дверях. Да и потом, сама студия находится так глубоко под землей, что инфразвуковые волны на поверхность не проникают.
      Я вошла в крутящуюся дверь, осмотрелась в поисках знакомого охранника с собакой. Но холл выглядел таким же пустынным, как воскресные улицы. Меня встречал только маленький Джокер, стоящий на первой ступени лестницы.
      – Кого я вижу! – сказал он.
      Его маленькие колючие глазки обшарили меня и мою сумку. Мне показалось, что его взгляд, как рентгеновский луч, проник в ее содержимое.
      Во всяком случае, взгляд Джокера изменился и сделался из неприязненного подозрительным.
      – Вас ждут, – сказал он сухо.
      – Привет, Джокер, – поздоровалась я. – Как твои дела?
      Он откровенно удивился.
      – Мы перешли на «ты»? Не помню такого брудершафта!
      – А разве шутам говорят «вы»? – спросила я с улыбкой. Я больше не боялась его обидеть. Я вообще ничего не боялась.
      Джокер не нашелся, что на это ответить. Окинул меня еще одним подозрительным взглядом, развернулся и начал взбираться вверх по ступенькам. Я пошла следом.
      Джокер, непрерывно оглядываясь, привел меня к двери с надписью «Приемная». Воскресный день на студии выдался нерабочим. Единственным звуком в пустом коридоре было эхо моих шагов.
      Джокер толкнул дверь, она плавно распахнулась и явила моим глазам элегантную приемную, отделанную кожей, хромированной сталью и уставленную живыми цветами.
      – Ого! – сказала я, обводя взглядом все это великолепие. – Красиво живете!
      Дверь смежной комнаты распахнулась. На пороге стоял Иван.
      – Привет, – сказал он тихо.
      – Еще раз привет, – ответила я.
      Он вышел из дверей и посторонился.
      – Прошу!
      Я засмеялась. Его элегантная учтивость казалась мне сейчас аляповатой ширмой, скрывающей пустую выжженную степь.
      Я вошла в кабинет, следом за мной скользнул маленький Джокер. Вскарабкался на высокий стул, сложил на коленях игрушечные ручки и уставился на меня злыми блестящими глазками.
      Иван вошел последним. Плотно прикрыл дверь, хотя кроме нас на студии никого не было. Подошел к своему креслу, венчавшему длинный овальный стол, и замер, ожидая, когда сядет дама.
      То есть я.
      – У тебя роскошный кабинет, – сказала я.
      – Положение обязывает, – объяснил Иван. – Тебе там удобно? Может, сядешь в мое кресло?
      – Спасибо, не стоит, – ответила я и села на мягкий стул с высокой резной спинкой. – Мне не хочется быть на твоем месте.
      Иван быстро скользнул взглядом по моему лицу. Уселся в крутящееся кожаное кресло и велел Джокеру:
      – Выйди.
      – Не надо, – ответила я, снимая с шеи шарф. – Он в курсе всех событий, правда?
      – О чем ты? – спросил Иван очень вежливо.
      Я достала из сумки копии фотоснимков, сделанные сканером шефа. Они выглядели не так здорово и внушительно, как оригиналы, но вполне можно было разобрать, что на них изображено.
      Придвинула снимки к Ивану, спросила:
      – Узнаешь?
      – Свою студию? Конечно!
      Иван быстро перебрал фотографии. На снимке Терехина задержался, но недолго, ровно на одну секунду.
      – Покажи мне, – попросил Джокер.
      Иван перебросил снимки в его сторону. Джокер неловко перехватил снимки неуклюжими короткими ручками.
      Иван повернулся ко мне. Его глаза благожелательно изучали мое лицо.
      А я сидела и ждала продолжения, которое не могла предугадать.
 
      Иван посмотрел на меня и засмеялся.
      – У тебя такое лицо, – сказал он.
      – Какое? – поинтересовалась я.
      – Снисходительное, – ответил Иван. – Как у Шерлока Холмса, когда он объясняет Ватсону способ убийства. Ты сама догадалась?
      – В общем, да, – ответила я. – Всю вчерашнюю ночь просидела в Интернете. Думаю, что могу сдать экзамен по теме «Инфразвук и его влияние на биологию человека».
      Иван кивнул.
      – Умница! – сказал он одобрительно. – Я тобой горжусь. Между прочим, твой парень с дипломом физмата просто кретин. Не смог догадаться. А ты догадалась.
      И еще раз повторил:
      – Умница.
      Джокер отпихнул фотографии подальше от себя. Скрестил короткопалые ручки на груди и приобрел смешной высокомерный вид.
      – Зачем ты приехала? – спросил Иван.
      Я пожала плечами.
      – За разъяснениями! Я знаю, как ты убил Терехина с Азиком. Догадываюсь, зачем ты их убил. Но я не понимаю, почему ты отравил Иру Терехину... И вообще, мне хотелось на тебя посмотреть.
      – Новыми глазами? – догадался Иван. И пригласил:
      – Ну, давай, посмотри.
      Он сложил руки на столе и уставился мне в лицо с тем же благожелательным интересом. Будто не я изучаю его, а он изучает меня.
      Двумя днями раньше я бы отвела взгляд и покраснела. Но сегодня все было иначе. Пропало волшебное сияние, окружавшее этого человека защитным ореолом, и я смотрела на него без восторга и боязни, как на самого обычного мужчину.
      Хотя вру. Я прекрасно понимала, что Дердекен – мужчина далеко не обычный. Но больше меня этот факт не ослеплял.
      – Ну? – спросил Иван после минутного молчания, – что скажешь?
      Я поставила локоть на стол и подперла щеку ладонью.
      – Ты очень красивый, – сказала я так спокойно, что сама удивилась.
      – Спасибо.
      – Не за что. Это не комплимент, это правда.
      Я немного подумала и продолжила:
      – У тебя необыкновенные глаза. Ты линзы не носишь?
      Иван быстро моргнул.
      – Носишь? – догадалась я. И тихо засмеялась. Но тут же оборвала смех, потому что у собеседника был такой обиженный вид!
      – Прости, – покаялась я. – Тебе очень идет.
      – Линзы оптические, – сухо объяснил Иван. – А подсветка просто так...
      Совместил полезное с приятным.
      – Тебе очень идет, – повторила я.
      – Ты говори, говори!
      – Ты спешишь? – удивилась я.
      – Нет, – ответил Иван. – Просто приятно слышать от тебя такие слова.
      Я оторвалась от стола, облокотилась на спинку стула и закинула ногу на ногу.
      – У тебя фантастическая харизма, – продолжала я. – Просто обволакивающая. Это природное обаяние или ты работал над собой?
      Иван пожал плечами.
      – Пятьдесят на пятьдесят.
      Я кивнула. Так я и думала.
      – Дальше! – потребовал Иван.
      Я задумчиво оттопырила нижнюю губу.
      – Про мозги, по-моему, и говорить не стоит.
      – Почему же не стоит? – удивился Иван. – Стоит!
      – Ты мог бы стать настоящим крупным ученым, – сказала я. – Если ты стал гениальным самоучкой, то чего бы ты достиг с хорошим образованием?!
      – Того же самого, – спокойно ответил Иван. – Тебе известно, что Эйнштейн был двоечником? Причем, именно по математике?
      Я кивнула.
      – Чего-то добиться можно только в том случае, если идешь к этому сам, – продолжал Иван. – Наугад, на ощупь, без признанных авторитетов, без навязчивых учителей, без чужих правил и идей... Идешь, и постоянно сверяешься с тем, что там...
      Он постучал по голове.
      – И там...
      Он коснулся груди.
      – Вот тогда все получается.
      Иван оттолкнулся от стола и совершил плавный поворот на кресле вокруг оси. Остановился и с улыбкой посмотрел на меня.
      – Понимаешь?
      Я серьезно покивала головой.
      – Есть еще кое-что, – продолжал Иван. – Никто не должен тебе мешать. Никто и ничто. Нужно кастрировать свою жизнь до такой степени, чтобы забыть само слово – чувства...
      – Ты забыл? – спросила я.
      Иван остановился и посмотрел на меня.
      – Почти, – ответил он тихо.
      Я снова кивнула.
      – Чем тебе помешали Терехин с Азиком? – спросила я. – Мне как-то не верится, что все это ты совершил ради денег.
      Иван пренебрежительно отмахнулся.
      – Господи, конечно, нет! Я и не думал никого убивать!
      – Зачем же ты... – начала я, но Иван не дал мне договорить.
      – Потому, что вопрос стоял следующим образом: или я, или они. Прости, Майка. Я понимаю, что выгляжу в твоих глазах не лучшим образом, но даже в Ветхом Завете сказано: «Живая собака лучше мертвого льва».
      – Мертвый лев, это Терехин? – поинтересовалась я. – Или Азик?
      Иван нетерпеливо передернул плечами.
      – Ты ничего не поняла, – сказал он. – Выбор стоял передо мной: стать мертвым львом или остаться живой собакой?
      – Ты перечитал Ветхий Завет и решил поступить по библейскому рецепту?
      Иван поставил локти на стол и уложил лицо в ладони. Его ярко-бирюзовые глаза, не отрываясь, изучали меня.
      – А что бы решила ты? – спросил он мягко.
      – Не знаю, – ответила я честно. – Надеюсь, мне никогда не придется делать такой выбор.
      Ледяные глаза напротив немного смягчились.
      – Я тоже надеюсь на это, – сказал Иван. – Во всяком случае, я искренне тебе этого желаю.
      – Расскажи, – попросила я. – Чего уж теперь...
      Иван снова оттолкнулся от стола и совершил поворот вокруг себя. Но обратно вернулся уже другой человек. Человек с холодным непроницаемым лицом и твердо сжатыми губами.
      – В общем, как мы говорили в детстве: «Они первые начали», – сказал он.
      – Они начали вытеснять тебя из города, – перевела я.
      – Да. Причем, договориться было попросту невозможно. Поверь, я предложил им самые разные варианты совместного существования. По большому счету мне нужно было только одно: чтобы мне не мешали. Я был согласен существовать на самоокупаемости. Мне нужна была студия и море. Все.
      – Ты проводил какие-то опыты? – спросила я.
      – Да, – ответил Иван. – И очень интересные. Инфразвуком можно не только убить или свести с ума. Инфразвуком можно вылечить многие человеческие болезни. Если не все.
      – Серьезно? – изумилась я.
      Иван кивнул.
      – В общем, мне нужно было только одно: тишина и спокойствие. Радиостанция существовала только как прикрытие: как иначе я мог объяснить такое количество органных труб? Не филармонию же мне было открывать!
      – Тем более под землей, – поддержала я.
      – Вот именно! Хотя...
      Иван махнул рукой.
      – Локализовать инфразвук бетонными стенами все равно невозможно. Чуть-чуть сдерживают мощность, но не слишком сильно... Но я отвлекся, прости.
      Он немного подумал.
      – Да! Так вот, мне пришлось сделать выбор между мертвым львом и живой собакой. Это был нелегкий выбор, поверь мне. Но они меня сильно разозлили и тем самым облегчили задачу.
      Иван наклонился над столом, впился в меня взглядом и тихо спросил:
      – Почему я должен сходить со своего пути?
      Я не ответила. Смотрела в сверкающие бирюзовые глаза напротив и чувствовала, как по коже ползут холодные завораживающие мурашки.
      Несколько секунд над столом висела напряженная пауза. Потом Иван откинулся назад и пожал плечами.
      – В общем, мне пришлось сделать эту грязную работу. Мне немного помогла Ира.
      – Ира? – не поверила я. – Жена Терехина?
      – Она самая, – подтвердил Иван. – Мы с ней были знакомы... очень давно. Лет десять назад.
      Он снисходительно усмехнулся.
      – Ты был в нее влюблен? – спросила я с интересом. Представить себе влюбленного Дердекена было выше моих сил.
      Иван немного поразмыслил.
      – Пожалуй, да, – сказал он с сомнением. Подумал еще немного и утвердительно качнул головой.
      – Да. Был. Немного.
      – А почему...
      – Потому что у меня тогда не было денег, – ответил он, не дослушав вопрос. – Ира была девушка дорогая. Искала прочности, а не трудностей. Я в тот момент не подходил по социальным параметрам.
      – Ясно, – сказала я деревянным голосом. Не выдержала и добавила:
      – Как же ты мог ее убить?!
      – Я ее не убивал, – сухо ответил Иван.
      Я поразилась.
      – Не ты? А кто?
      – Не торопись! – призвал Иван. На его губах появилась тень прежней обворожительной улыбки. – Дойдем и до этого.
      Он посмотрел в окно. Его пальцы машинально стукнули по гладкой поверхности стола.
      – В общем, ситуация складывалась так: Ира узнала, что ее муж ищет своего внебрачного наследника. Ей это сильно не понравилось. А тут как раз Терехин начал наезжать на меня со своими претензиями. Я крутился, как мог, потом понял, что выход только один. Если я не хочу сходить с пути...
      Иван посмотрел на меня.
      – ... а я не хотел с него сходить... Тогда я должен был убрать с дороги все препятствия. Ира рассказала мне, что подслушала дома один интересный разговор по параллельному телефону. Терехину позвонили из детективного агентства, сообщили, кто его сын и наследник. Пообещали прислать полный отчет... В общем, все как полагается.
      – Так Ира узнала, что Лешка сын ее мужа, – сказала я.
      – Вот именно, – подтвердил Иван. – И сказала это мне.
      Мне стало обидно.
      – Выходит, когда я тебе сообщила про наследника Терехина, ты все уже знал?
      Иван посмотрел на меня с благожелательной полуулыбкой.
      – Прости, Майка, – покаялся он. – Знал. Но не мог тебе этого сказать.
      – Понятно, – ответила я.
      Иван откашлялся в кулак. Мне показалось, что он простужен. Голос его звучал хрипло и временами срывался.
      – Мне нужно было усыпить все подозрения этих двух прохвостов. Я сделал вид, что готов уехать. Даже пообещал продать им всю свою недвижимость за смешную символическую сумму.
      – И они поверили? – удивилась я.
      – Они слишком долго чувствовали себя безнаказанными, – ответил Иван. – Это сильно притупляет бдительность.
      Я молча кивнула.
      – В общем, мы договорились. Мне дали месяц, чтобы собрать вещички.
      Иван хрустнул пальцами.
      – Как ты заманил Терехина одного на станцию? – спросила я.
      – Очень просто, – ответил Иван. – Мне помогла Ира. Она организовала звонок мужу из Москвы. Терехину позвонила женщина, которая назвалась Любой...
      – Лешкиной матерью? – переспросила я.
      – Да. Она сказала, что прилетает сюда специально для того, чтобы они вместе все рассказали Лешке. Ну, о том, кто его отец...
      – Вот кого он встречал в аэропорту! – догадалась я.
      – Вот именно. Он отпустил охрану, потому что не хотел посвящать посторонних в свои личные дела. Ну, и еще потому, что был самоуверенным козлом, считающим город своим огородом. Он приехал в аэропорт, дождался прибытия московского рейса.
      – А Люба не прилетела...
      – Конечно, нет! Ее московского телефона он тогда не знал, потому что отчет из агентства еще не прибыл. Перезвонить ей, таким образом, Терехин не мог. Подождал, подождал, и поехал обратно.
      – А на половине пути ты его перехватил.
      – Ну, да! Мы встретились на дороге, вроде бы случайно.
      – И он согласился заглянуть к тебе на чашку чая?
      – Он согласился заглянуть ко мне, чтобы подписать кое-какие бумаги, – сухо ответил Иван.
      Настала мучительная пауза. Я боялась спрашивать, что было дальше.
      – Потом я посадил его в машину и отвез к дому, – продолжал Иван. – Пересадил за руль и вернулся обратно вместе с Джокером. Он ехал следом на нашей машине. Все.
      – А Азик? – спросила я.
      Иван сделал досадливый жест.
      – Черт бы его побрал! С ним пришлось повозиться! Во-первых, я не знал, что все компании Терехин продал ему. Мы с Ирой так хорошо обо всем договорились, а этот подлец взял и подложил нам такую свинью!
      Иван стукнул кулаком по столу.
      – Да еще Азик догадался, что дело нечисто, – продолжила я.
      – Догадался, – подтвердил Иван. – Найти его я смог, а вот выманить наружу...
      Он тяжело вздохнул.
      – Если бы не Джо, я бы не справился.
      – Джокер? – переспросила я. – Ему удалось выманить Азика из убежища?
      – Азик получил компромат, – сказала Иван и кивнул на отложенные фотографии. – Кстати, как они к тебе попали?
      – Неважно, – ответила я. – Продолжай.
      – Эта девица...
      Иван пощелкал пальцами.
      – Ася, – подсказала я.
      – Да, Ася... Так вот, она приехала сюда, якобы для того, чтобы написать статью о новой радиостанции. Пощелкала в холле и в студии. Мы-то с Джокером думали, что следов не оставили, а она обнаружила этот обломок.
      Иван кивнул на фотографию.
      – И передала весь компромат Азику.
      – А он? – спросила я.
      – Что он? Он, конечно, не понял, как все произошло, но понял, что Терехин был у меня незадолго до смерти. В общем, намучился я с ним.
      Иван махнул рукой.
      – Шантажировал? – спросила я.
      Иван присвистнул.
      – Еще как! Он такую сумму загнул, что мне пришлось в Москву слетать!
      – За кредитом, – договорила я.
      Иван засмеялся.
      – В общем, да.
      – Отдал деньги? – поинтересовалась я.
      Иван укоризненно наклонил голову.
      – Майка! За кого ты меня принимаешь?
      – Не отдал? – поразилась я. – А как же ты выкрутился?
      Иван засмеялся. Повернулся к Джокеру и спросил:
      – Ну, что? Выдаем все ноу-хау?
      Джокер не ответил. Его глаза превратились в острые ядовитые колючки, и он колол меня ими беспрерывно, как мог.
      – В общем, я послал к нему Джокера, – ответил Иван. – С дарственной на все мое движимое и недвижимое имущество.
      – Ты все ему подарил? – ахнула я.
      – Нет, конечно, нет, – нетерпеливо ответил Иван. – Азик все бумажки обратно привез. Сам.
      – Каким образом?
      Иван снова переглянулся с Джокером.
      – Покажешь? – спросил он.
      – Еще чего, – брюзгливо отозвался тот.
      Иван повернулся ко мне.
      – Понимаешь, Майка, – сказал он спокойно. – Джокер хороший профессиональный гипнотизер.
      Я откинулась на спинку стула.
      – Вот-вот, – подтвердил Иван, наблюдая за мной. – Ты правильно догадалась. Азик пришел к нам сам и принес все мои дарственные.
      – А обратно вы его уже отвезли, – сказала я неповинующимися губами.
      – Да, – подтвердил Иван.
      – И ты не побоялся повторить то же самое еще раз? – поразилась я. – Не побоялся, что одинаковые смерти двоих компаньонов привлекут к себе внимание?
      Иван пожал плечами.
      – А чего бояться? У меня было стопроцентное алиби!
      Он посмотрел на меня с улыбкой и договорил:
      – Я сидел в ресторане с очаровательной молодой девушкой, которая решила использовать меня в качестве подставного воздыхателя.
      Я задохнулась. Господи! А я-то терзалась, что использую его в своих интересах!..
      – Плохо считать себя умней других, правда, Майка? – спросил Иван, откровенно за мной наблюдавший.
      – Ты с самого начала решил мной прикрыться? – спросила я. – В тот момент, когда позвонил мне и пригласил на обед?
      Иван побарабанил пальцами по столу.
      – Ну, зачем же так, – сказал он мягко. – Я просто совместил приятное с полезным.
      Я на мгновение прикрыла рукой глаза.
      – Не обижайся, – продолжал Иван. – Этот мир придуман не нами, этот мир придуман не мной... Не я устанавливал правила. Понимаешь?
      Я отняла ладонь от лица.
      – А Ира? – спросила я. – Кто ее убил? За что?
      – Ира...
      Иван задумчиво скривил губы.
      – Ира тяжело переносила такую болезнь, как безденежье, – признал он. – Я старался помочь, как мог. Мне она была уже не нужна, но я старался ей помочь. Дал денег...
      Он пожал плечами.
      – ... ей показалось, что этого мало.
      – И она начала тебя шантажировать, – договорила я.
      Иван вздохнул.
      – Скверно устроена жизнь, – сказал он философски. – Почему-то приходится делать то, что совсем не хочется делать.
      – Ты решил ее убить?
      Иван усмехнулся.
      – Да нет... Я думал, как выкрутиться из этой ситуации, не прибегая к крайним мерам.
      – А без крайних мер не получалось, – сказал вдруг Джокер. Он повернулся к Ивану и добавил:
      – Я с самого начала тебе говорил: не связывайся с бабами. Ничего хорошего из этого не выйдет.
      – Говорил, – согласился Иван. – И оказался прав.
      Я потянула воротник свитера.
      – То есть...
      Я не договорила и шумно проглотила комок в горле.
      – То есть, Иру отравил ты?!
      – Я, – подтвердил Джокер. – И сыпанул немножко яда в карман этого придурка. Как его...
      Он пощелкал пальцами.
      – Джокер хотел сделать два добрых дела, – объяснил Иван. – Избавить меня от назойливой барышни и от внезапно объявившегося наследника.
      – Господи, – сказала я слабым голосом. – Лешка-то вам чем помешал?!
      Иван передернул плечами.
      – На всякий случай. На будущее.
      Я шумно выдохнула воздух. Я не знала, что мне делать. Сцепиться с Лешкиным обидчиком? С Джокером? Сцепится с карликом, который едва достает мне до пояса?
      Бред!
      – Да, – сказал Иван, наблюдавший за моим лицом. – Не стоит. Это будет выглядеть довольно смешно.
      Я встала со стула и сняла куртку. Мне стало очень жарко.
      – Как я понимаю, разговор еще не окончен, – прокомментировал Иван мои действия.
      – Нет, – ответила я. – Самое интересное впереди.
      – Мы можем придти к мирному соглашению? – поинтересовался Иван.
      – Не думаю, – ответила я. – Лешка в тюрьме, нужно его оттуда вытаскивать. Конечно, если Джокер пойдет и признается, что отравил Иру...
      Я пожала плечами.
      – Но тогда возникнет вопрос, почему он ее отравил, – договорил Иван.
      – Вот именно! И это потянет за собой всю ниточку. Смерть Терехина, смерть Азика...
      Я снова пожала плечами.
      – В общем, я не вижу, как можно сделать так, чтобы и овцы были целы, и волки сыты. Убиты три человека, кто-то должен за это ответить. Повесить все на Лешку я не позволю. Выходит, придется сесть тебе.
      – Логично, – согласился Иван.
      – Есть еще один выход, – сказала Джокер.
      – Убить меня? – догадалась я и пренебрежительно фыркнула.
      – Не говори глупости! Иван этого никогда не сделает!
      – Никогда! – тут же подтвердил Иван. – Спасибо, Майка. Сам не сделаю и другим не позволю.
      – Иван! – начал Джокер.
      – Пришибу, – коротко ответил он. – Посмей только дернуться!
      Джокер задышал так часто, как дышат маленькие собаки после длинной пробежки. Я старалась не смотреть в его сверкающие глазки. Впервые за прошедшие полчаса мне стало страшно.
 
      Молчание повисло над нашими головами, как хорошо отточенный меч. Наконец, Иван откашлялся и спросил:
      – Чего ты хочешь?
      – Чтобы Лешку выпустили из тюрьмы, – сказала я, не раздумывая.
      Иван усмехнулся.
      – Забавно, – сказал он. – Если бы его не посадили, ты бы никогда не разобралась в собственных запутанных чувствах.
      Он посмотрел на меня с интересом.
      – Выходит, ты мне обязана! – сказал Иван.
      – Не надо, – попросила я. – Твои философские обобщения выглядят довольно цинично.
      – Милая девочка! – снисходительно ответил Иван. – Обобщения всегда выглядят цинично, потому что основаны на жизненном опыте. А получить жизненный опыт без хорошей порции цинизма невозможно.
      – Оставим это, – сказала я. – Мы могли бы поговорить на эту тему там, в море... Но не сегодня. Не здесь. И не сейчас.
      Иван вздохнул и обхватил ладонью подбородок.
      – Дай мне неделю, – сказал он.
      – Зачем? – удивилась я.
      Иван сделал нетерпеливый жест.
      – Неважно! Тебя интересует только конечный результат, правда? Ты сама сказала: «Хочу, чтобы Лешку выпустили из тюрьмы».
      – И сняли с него это идиотское обвинение, – добавила я.
      Иван принял поправку так же терпеливо, как и все, что я говорила до этого.
      – Хорошо. И сняли с него обвинение. Так вот, я тебе говорю: дай мне неделю.
      – Ты собираешься сбежать? – поинтересовалась я.
      – Я собираюсь устроить свои дела, прежде чем пойти в милицию, – ответил Иван.
      Джокер дернулся на стуле, но Иван бросил на него короткий свирепый взгляд, и карлик затих.
      Я приложила ладони к пылающим щекам. Интересно, почему я так волнуюсь?
      – Ты пойдешь в милицию? – переспросила я.
      – Через неделю, – повторил Иван. – Ровно.
      – И во всем признаешься?
      – Я сделаю лучше, – ответил Иван. – Я не только признаюсь. Я предоставлю им доказательства. Сами они вряд ли до них докопаются.
      Я прикусила губу, испытующе глядя на собеседника. Иван не отвел взгляд.
      – Не могу поверить, – сказала я, наконец.
      – Почему? – удивился Иван. – Я тебя когда-нибудь обманывал?
      – Обманывал! – ответила я запальчиво.
      – Когда?
      – Когда пригласил на обед! Я думала, ты хочешь со мной пообщаться, а ты просто обеспечивал себе алиби!
      Я задохнулась от обиды.
      – А ты хотела сделать так, чтобы твой парень тебя приревновал, – напомнил Иван. – Я же не стал устраивать истерику! Майка!
      Я угрюмо посмотрела на него.
      – Один-один! – постановил Иван.
      Я вздохнула.
      – Ладно, забыли. Но я не хочу, чтобы Лешка сидел целую неделю в тюрьме!
      – Почему? – снова удивился Иван. – Место, конечно, малоприятное, но он парень крепкий! Кормят неважно, но ты можешь передать ему продукты...
      – Все равно не хочу! – упорствовала я.
      – Взгляни на это с другой стороны, – убеждал Иван. – Представь, что ты посадила его на неделю за то, что он бесконечно таскался по бабам! Разве это срок?
      Это был сильный довод, и я заколебалась.
      – К тому же, в тюрьме к нему не смогут липнуть смазливые вдовы, – продолжал Иван. – И потом, представь, как он будет ценить милый домашний уют, когда вернется обратно! Контрасты очень прочищают мозги! Ну?
      – Да что ты ее уговариваешь! – не выдержал Джокер.
      – Заткнись! – шикнул Иван.
      Джокер скривился от обиды. Я решила не искушать судьбу.
      – Поклянись, – сказала я решительно. – Поклянись, что ровно через неделю ты пойдешь в милицию с признанием и доказательствами!
      – И ты поверишь моей клятве?
      – Конечно, – ответила я.
      Иван наклонил голову к плечу и прищурился.
      – Почему? – спросил он.
      – Потому что ты мог меня убить, – ответила я. – Но не сделал этого.
      Иван на мгновение опустил голову, и сразу же снова посмотрел на меня.
      – Я клянусь тебе, – сказал он твердо. – Слово капитана Дердекена!
      Я поднялась со стула и перебросила через плечо ремень сумки.
      – Майка!
      Я остановилась и посмотрела на него.
      – Что?
      Иван немного поколебался. Мне казалось, я знаю, что он хочет сказать. Но Иван только рассмеялся.
      – Ничего, – сказал он. – Счастливо тебе.
      Я не ответила. Повернулась и пошла к выходу, неся куртку на согнутом локте. Внезапно позади раздался короткий всхлип и возникла какая-то возня.
      Я испуганно оглянулась.
      Иван держал за шиворот маленького Джокера, как держат за ошейник вырывающегося пса. Карлик бился так отчаянно, что огромному хозяину приходилось прилагать немалые усилия, чтобы удержать своего обезумевшего шута.
      – Пусти! – визжал Джокер. – Пусти меня! Я сам все сделаю!
      Я замерла на месте.
      Иван поднял на меня отчаянный взгляд и прикрикнул:
      – Уходи! Ну!
      Я рванула на себя дверь, выскочила в пустую приемную. Пронеслась по пустому коридору, скатилась по лестнице и метнулась на улицу. Мелкий колючий дождь немедленно высек меня по лицу. Я остановилась, тяжело дыша. Меня трясло от холода, страха и облегчения.
      Так закончилось мое последнее свидание с капитаном Дердекеном.
 
      Неделя тянулась невыносимо долго.
      Сутки разделились для меня на день и ночь и окрасились в черно-белый цвет.