– А в чем?
      Он несколько секунд смотрел мне в глаза. Я не выдержала, и первая отвела взгляд.
      – Ты любишь футбол? – вдруг спросил Иван.
      – Терпеть не могу! – ответила я горячо.
      – Об этом и речь, – спокойно подвел итог Иван. – Есть игры, в которых женщина вполне может разобраться. Правила-то не сложные... Просто зачем это ей? Есть вещи гораздо более интересные, чем игра в футбол. Ты меня понимаешь?
      – Понимаю, – подтвердила я, не глядя в глаза собеседнику. – Только почему ты решаешь за меня, что мне интересно, а что нет?
      Иван отодвинул недопитый чай.
      – Майка, давай уйдем отсюда, – предложил он мирно.
      – Почему?
      – Потому что ты все свое внимание уделяешь соседнему столу, – ответил Иван. – А мне бы тоже хотелось попасть в сферу твоих интересов. Пускай даже мимолетных.
      Я оторвалась от лицезрения нечистой парочки и посмотрела на Ивана. В ушах зашумела подступившая кровь. Я быстро опустила взгляд.
      Господи, стыдно-то как! Он обо всем догадался!
      – Прости меня, – попросила я, глядя на свои руки.
      – Прощаю, – немедленно откликнулся Иван. – Мы уходим?
      – Уходим, – ответила я покорно.
      Иван сделал жест в сторону невидимого мне официанта. Тот подлетел с кожаной папочкой, в которую был вложен счет. Иван расплатился, поднялся из-за стола. Следом встала я. Иван отодвинул мой стул и я, не глядя по сторонам, зашагала к выходу.
      Но, даже не глядя на Лешку, я чувствовала затылком его яростный пристальный взгляд. Мне очень хотелось ответить приятелю независимым и гордым взором, но я помнила, что следом за мной идет Иван, от которого невозможно ничего утаить. Поэтому я не обернулась, а просто вышла из зала и направилась к дверям.
      Швейцар приоткрыл створку. Иван раскрыл над моей головой зонт, и мы зашагали к старенькой «ниве», сиротливо мокнущей под дождем.
      Я молча плюхнулась на водительское кресло. Иван аккуратно захлопнул дверцу и обошел машину. Уселся рядом со мной, закрыл зонт, стряхнул с него дождевые ручейки. Уложил зонт между двумя сидениями и повернулся ко мне.
      Я не знала, что сказать, поэтому сидела молча.
      – Ну? – спросил Иван. – Поехали?
      Я сунула ключ зажигания в отведенное ему место.
      – Куда?
      Иван легко вздохнул.
      – Прости, – признал он. – Тебе со мной скучно.
      – Нет, что ты...
      – Скучно, скучно!
      – Все совсем не так...
      Иван дотронулся до моей руки теплой ладонью.
      – Ты привезла меня сюда для того, чтобы насолить Звягину? – спросил он спокойно.
      Я вздрогнула.
      Догадался! Конечно, догадался! Глупо считать умного взрослого человека недоразвитым теленком!
      Я подняла на Ивана виноватые глаза.
      – Прости меня, пожалуйста, – начала я.
      – Не извиняйся, – перебил Иван. – В конце концов, я сам напросился на этот обед. Так что ты не виновата. Я же слышал, как ты со мной разговаривала по телефону... Мог бы и догадаться.
      Он почесал переносицу и спросил:
      – Вы поссорились?
      Я глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду.
      – Ты все неправильно понял, – сказала я медленно, взвешивая каждое слово.
      – Вот как?
      – Да. С Лешкой меня связывают только дружеские отношения.
      – Ага! – недоверчиво подтвердил Иван. – А зачем он устроил истерику, когда мы с тобой отправились прогуляться? И сейчас смотрел так, словно решил вскрыть взглядом консервную банку.
      Настал мой черед почесать нос.
      – В общем, ты прав. Понимаешь, я сама не могу разобраться, чего он от меня хочет.
      – Ну, по-моему, как раз в этом разобраться не трудно, – мягко заметил Иван.
      – Иван!
      – Прости, молчу.
      Я сделала еще один глубокий вздох.
      – Ну, да, – призналась я неохотно. – Лешка время от времени намекает мне на свои высокие чувства. И даже предложение сделал.
      – Наверное, после того, как мы встретились на пристани? – снова проявил Иван свою нехорошую проницательность.
      Я не удержалась и фыркнула.
      – Значит, в прошлый раз ты меня тоже использовала...
      Иван поискал нужные слова.
      – ...как бы выразиться... в качестве подставного воздыхателя?
      Я прикусила губу. Крыть было нечем. Все козыри находились у моего собеседника.
      – Очень неглупый ход, – неожиданно одобрил Иван.
      Я так удивилась, что даже закашлялась.
      – Что? – переспросила я, когда обрела способность говорить. – Ты на меня не сердишься?
      – Конечно, нет! Я бы на твоем месте поступил точно так!
      Я только открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег.
      Иван поудобней устроился в кресле и спросил:
      – А теперь объясни мне: за что ты хочешь ему отомстить? Я имею в виду твоего поклонника Звягина.
      Я крепко сжала руки в кулаки.
      – За вранье!
      – За вранье? – удивился Иван. – Ты его поймала на вранье?
      Я мрачно покосилась на собеседника.
      – По-твоему, с кем он сегодня обедал?
      – С вдовой коммерсанта Терехина, – ответил Иван спокойно. – А по-твоему, с кем?
      – А по-моему, со смазливой дамочкой, – угрюмо ответила я. Хотела поведать историю о том, как я пыталась пригласить Лешку на обед, а Терехина увела его у меня из-под носа. Но потом спохватилась, опомнилась и промолчала.
      Незачем Ивану знать о том, что наш совместный культпоход – ответ на унижение, постигшее меня утром.
      – Вот видишь! – продолжал Иван все так же спокойно. – Мужчины и женщины смотрят на жизнь разными глазами. Почему бы тебе не взглянуть на ситуацию под другим углом?
      – Например?
      Иван немного поерзал по сиденью.
      – Ну, например, Терехин имел яхту, – начал он. – Яхта после его смерти перешла к жене. Так?
      – Так, – ответила я. – И поэтому Лешке потребовалось обсуждать деловые вопросы на совместном обеде в ресторане? В клубе этого сделать было нельзя?
      – Логично, – признал Иван. – Но, возможно, есть другие деловые вопросы, которые в клубе обсуждать... нежелательно.
      – Какие вопросы?!
      Я не удержалась и повысила голос. Тут же спохватилась и повторила тише:
      – Какие вопросы? Они знакомы без году неделя! Что их может связывать, кроме обычных амурных шашней? Хотя каюсь: у дамочки есть свой деловой интерес. Она только что похоронила богатого мужа и обнаружила, что осталась на бобах. В этой ситуации ей позарез необходим влюбчивый лопух вроде Лешки. Вот она и вцепилась в этого придурка. А он, как обычно, уши развесил!
      Я поперхнулась своим негодованием и умолкла.
      – Злишься? – спросил Иван, не повышая голоса.
      Я пренебрежительно фыркнула.
      – Еще чего! Просто противно, что он мне постоянно врет прямо в глаза. Вот и все.
      – Выходи за него замуж, – предложил Иван. – И смазливые дамочки, вроде этой вдовы, перестанут к нему клеиться. Ну, перестанут клеиться так откровенно, – поправился Иван, уловив мой насмешливый взгляд.
      – Ага! – сказала я язвительно. – Вот спасибо! И всю оставшуюся жизнь я потрачу на то, чтобы отгонять от мужа назойливых дамочек! Как мух! Прости, Иван, у меня другие интересы.
      – Какие? – тут же спросил Иван. Я запаниковала.
      – Ну... Разные... Профессиональные в том числе...
      Я умолкла. Вопрос о моих жизненных интересах возникает уже не в первый раз, а четкого ответа на него у меня попрежнему нет.
      Иван подождал еще немного, но я взяла прочный таймаут. Сначала я должна разобраться в этом вопросе сама, а потом уже обсуждать его с другими.
      – Чем я могу тебе помочь? – спросил Иван своим обычным благожелательным тоном.
      Я запаниковала.
      – Что ты! Никакая помощь мне не нужна! Я и так...
      Я хотела извиниться за то, что использовала Иван в качестве подставного воздыхателя, но не осмелилась выговорить это словосочетание. Поэтому умолкла.
      – Ты его любишь? – спросил Иван так прямо, что я покраснела.
      – Ерунда какая!
      – Но ты же хотела ему отомстить?
      – Одно вовсе не следует из другого, – огрызнулась я. – Это тебе не математика!
      Иван подумал и сделал короткий утвердительный кивок.
      – Я не просто так спрашиваю, – сказал он спокойно. – У меня есть кое-какой жизненный опыт, и я предлагаю его к твоим услугам. Если тебе нужен Звягин, ты его получишь.
      – А если нет? – так же прямо спросила я. – Если мне нужен не Звягин, а... кто-то другой?
      Сказала – и обомлела от собственной прямоты. Мои щеки немедленно стали багровыми.
      Иван повернул голову и посмотрел на меня. Его глаза внимательно сощурились.
      – В таком случае, сначала разберись, – посоветовал он мне. Но посоветовал так мягко и благожелательно, словно был моим папочкой.
      – Хорошо, – прошептала я послушно. Подняла голову и попросила:
      – Не сердись на меня!
      – Ни за что! – откликнулся Иван. Я бросила на него смущенный взгляд и увидела, что он улыбается.
      – У тебя замечательный характер, – сказала я с благодарностью.
      Он снова повернул голову. Ярко-голубые глаза заглянули мне прямо в душу.
      – Ты так думаешь? – спросил Иван.
      Ответить я не успела. Чужим голосом затрезвонил мобильник, Иван достал из кармана маленький аппарат и приложил его к уху.
      – Слушаю.
      Минуту он молчал. Я напрягла свой любопытный слух, пытаясь уловить, женский голос в трубке или мужской, но у меня ничего не получилось. Я бросила быстрый взгляд на Ивана: может, удастся определить по выражению лица, кто собеседник? Но его лицо оставалось таким же спокойным и непроницаемым, как обычно.
      Наконец, Иван оторвал трубку от уха, сложил аппарат и сунул его в карман.
      – Прости, мне нужно ехать домой, – сказал он. – Одолжишь мне машину? Я завтра же верну!
      – Конечно, одолжу, – сказала я. Не удержалась и спросила:
      – Все в порядке?
      – В полнейшем, – ответил Иван.
      Я кивнула.
      Завела мотор, тронула машину с места и поехала домой. Вернее, в квартиру Ивана, которая уже успела стать моим домом.
      Остановилась у подъезда, повернулась к спутнику и спросила:
      – У нас все хорошо?
      Иван молча взял мою руку и поцеловал ее. Это называется, понимай, как хочешь. Как же мне осточертела его непрошибаемая почтительность!
      – Ты такой джентльмен! – сказала я с тайной горечью.
      – Ты меня похвалила или поругала? – поинтересовался Иван, не выпуская мою ладонь.
      – Не знаю.
      Он аккуратно положил мою руку на мое же колено. Возвратил, так сказать, чужую собственность в целости и сохранности.
      – Разберешься – позвони, – сказал он.
      Я молча смотрела в окно. По стеклу текли нескончаемые дождевые потоки. На душе царили пустота и одиночество.
      – Может, зайдешь? – даже не спросила, а попросила я.
      – Я бы с удовольствием, – вежливо ответил Иван, – но у меня есть небольшое дело.
      – Заходи после своего дела, – сказала я негнущимся голосом, глядя прямо перед собой.
      Иван почти беззвучно выдохнул воздух. Я повернула голову в его сторону. Голубые глаза мерцали в дождливой полутьме, определить их выражение мне не удалось.
      – Это означает «нет»? – уточнила я. И потребовала:
      – Только не юли! Говори прямо!
      – Это означает «нет», – повторил Иван за мной дословно. Я не обиделась. Такой уж сегодня выдался день, состоящий из сплошных унижений и отказов. Мне было интересно только одно: почему? Почему меня все унижают и во всем отказывают?
      – Я тебе не нравлюсь? – спросила я с любопытством.
      – Нравишься, – ответил Иван, не раздумывая. Твердость его тона меня немного приободрила. – Даже слишком нравишься.
      – Тогда почему...
      Я не договорила. Щеки мои пылали.
      – Майя! Я же не таблетка от уязвленного самолюбия! – напомнил Иван и вдруг резко ударил себя кулаком по колену. Я не ожидала такого яростного жеста и невольно вздрогнула.
      – Прости! – быстро извинился он. – Сорвался.
      – Слава богу, – прошептала я. – А то я уж думала, что ты железный.
      – Я не железный, – ответил Иван. – И я не лекарство. Но дело не только в этом. Если я сегодня останусь у тебя, то завтра ты меня спустишь с лестницы под зад коленом. И правильно поступишь, между прочим. Потому что если я сегодня останусь, то воспользуюсь твоей минутной слабостью. А я не хочу пользоваться слабостью женщины, которая мне нравится.
      Иван помолчал и добавил:
      – И еще у меня есть самолюбие. Я хочу, чтобы ты меня выбрала ради меня самого, а не в пику какому-то Звягину. Это понятно?
      – Пока, – сказала я и распахнула дверцу.
      – Майя! Зонт!
      Но я уже ничего не слышала. Ливень обрушился на меня с небес, как гнев божий, и я торопливо побежала к подъезду. Заскочила под козырек, дернула на себя ручку и ворвалась в холл, ни разу не оглянувшись назад.
      Торопливым шагом пересекла пустое пространство, дошла до лифта, ударила ладонью по кнопке вызова.
      Внутри шахты раздалось сердитое гудение потревоженного механизма.
      Я подняла глаза. В простенке между кабинами лифта висело большое овальное зеркало. Оно отразило высокую стройную девушку с длинными ногами. Волосы девушки падали за спину густой кудрявой копной, по лицу стекали дождевые струйки, похожие на слезы.
      Очень даже привлекательная девушка. Можно сказать, красивая.
      Я критически осмотрела отражение еще раз.
      Да. Можно сказать, красивая. Без всякого преувеличения. Непонятно только одно: почему она никому не нужна?
      Я всхлипнула и вытерла мокрое лицо. Кабинка лифта распахнулась, я шагнула внутрь и нажала кнопку нужного этажа. Двери с лязгом сомкнулись, как железные челюсти, и отрезали меня от всех сегодняшних унижений и неприятностей. Я закрыла глаза и припала лбом к холодной стенке.
      Так закончился для меня этот трудный день.
 
      Последующие события покатили таким снежным комом, что я не успевала их осмысливать и систематизировать. Поэтому прошу простить, если рассказ покажется вам немного хаотичным.
      Утром меня разбудил телефонный звонок. Накануне я приняла таблетку снотворного, поэтому не сразу среагировала на внешний раздражитель. Не открывая глаз, поискала телефон вокруг себя, не нашла и со стоном присела на постели.
      Телефон продолжал надрываться.
      Я повела вокруг себя сонным взглядом, сцапала всей пятерней телефонную трубку и поднесла к уху.
      – Да...
      Прямо в мозг ударил голос шефа.
      – Майя!
      – Да, Игорь Константинович, – ответила я, стараясь говорить членораздельно.
      – Что с тобой? Почему такой голос? – встревожился шеф.
      Я махнула рукой, словно шеф мог меня видеть.
      – Все нормально. Засиделась вчера за статьей, вот и проспала.
      Это была почти правда. Третий день, данный мне шефом для написания статьи, истекал сегодня вечером, а там еще конь не валялся. Не могу сказать, что вчера мне удалось продуктивно поработать, но...
      – Майя, статья отменяется, – неожиданно сказал шеф.
      И тут я проснулась окончательно.
      – Что вы сказали? – переспросила я глупо.
      – Я говорю, все от-ме-ня-ет-ся! – повторил шеф по складам. – Дошло?
      – Нет, – ответила я. Свесила ноги с дивана и поискала тапочки. – Что происходит?
      Шеф немного помолчал, потом негромко сказал:
      – Сегодня утром обнаружили тело Азика.
      Я в этот момент уже успела подняться на ноги. Но, услышав новость, немедленно шмякнулась назад, на постель.
      – Что-о-о?..
      – То, что слышала! – раздраженно ответил шеф. Помолчал и добавил тоном ниже:
      – Заказ снимается. Никакой статьи не будет. Не знаю, что там происходит, и знать не хочу.
      – Игорь Константинович!
      – Все!
      Шеф рыкнул так, что я вздрогнула и отодвинула руку с телефоном подальше от уха.
      – Все! – повторил шеф чуть спокойней. – Я вашими головами рисковать не буду. Заказ снят.
      Я выдохнула воздух, скопившийся в легких. В голове бушевала сумятица.
      – Дуй в редакцию, – распорядился шеф. – Мне нужно с тобой поговорить.
      – Игорь Константинович! – успела вклиниться я.
      – Что еще?
      Я проглотила комок в горле и спросила:
      – Сердечный приступ?
      Шеф помедлил.
      – Угадала, – ответил он хмуро.
      – А еще...
      – Да, да! – оборвал меня шеф. – И выражение лица соответствующее! Давай в редакцию! На всех парах! Поняла?
      – Еду! – выдохнула я и разъединила связь.
      Минуту посидела на диване, уронив руки на колени. В голове крутилась только одна дурацкая фраза: вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
      При чем тут какой-то Юрьев день? Что за дурацкая поговорка? Юрьев день, Юрьев день... Кажется, в этот день крепостные крестьяне могли переходить от одного барина к другому. Так сказать, имели право сменить хозяина. По-моему, Юрьев день приходится на двадцать пятое октября. Или на двадцать восьмое? Не помню. Почему я вообще думаю о каком-то Юрьевом дне?! При чем тут Юрьев день?
      Я стиснула руками разламывающиеся виски. Новость оказалась слишком сокрушительной для моих неокрепших мозгов. Нашли тело Азика... Сердечный приступ... Выражение лица соответствующее... Это значит, что нашего городского мафиози перед смертью перекосило от ужаса.
      Господи, да что происходит в этом городе?!
      Резко затрезвонил мобильник. Я вздрогнула и подняла трубку.
      – Алло, – прошептала я, даже не взглянув на определитель.
      – Не разбудил? – спросил Иван.
      Я потерла ладонью лоб.
      – Не разбудил.
      – У тебя голос какой-то сонный, – объяснил собеседник. – Майка, машина стоит у парапета набережной, ключ я бросил в почтовый ящик.
      – Спасибо, – прошелестела я резиновыми губами.
      – Майя!
      Голос Ивана стал встревоженным.
      – Ты здорова?
      – Здорова, – ответила я. Хотела спросить, знает ли Иван последнюю городскую сенсацию, но кто-то внутри схватил меня за горло.
      – Не смей! – шепнул внутренний голос.
      Я удивилась, но послушалась.
      – Спасибо, – повторила я.
      – Это тебе спасибо, – ответил Иван. – Я свечи поменял.
      – Очень тебе обязана.
      – Нет, – отказался собеседник. – Ничем ты мне не обязана. Майя!
      – Что?
      Он немного помолчал.
      – Прости, если я вчера тебя обидел.
      – Не обидел.
      – Майя!
      – Да! – сказала я злобно. Меньше всего мне сейчас хотелось вспоминать вчерашний день, состоявший из сплошных неприятностей и унижений.
      – Когда разберешься в своих чувствах – позвони мне, – попросил Иван.
      – Непременно, – сказала я нетерпеливо. Сейчас меня гораздо больше волновал другой вопрос.
      – Извини, мне нужно бежать на работу.
      – Что-то произошло? – небрежно поинтересовался Иван.
      – С чего ты взял? – фальшиво удивилась я. – Обычный рабочий процесс!
      – Желаю удачи, – откликнулся собеседник. – Пока.
      – Пока.
      Я сунула аппарат в сумку, сорвалась с дивана и бросилась в ванную.
      Через пятнадцать минут я, стоя, допивала чашку растворимого кофе и торопливо дожевывала бутерброд с черствым хлебом.
      Еще через пять минут я выходила из подъезда.
      Иван не обманул, ключ от моей старушки лежал в почтовом ящике. Не сомневаюсь, что и свечи он, действительно, поменял. Но мне показалось, что его вопрос – «Что-то произошло?», – прозвучал с некоторой демонстративной небрежностью.
      Я остановилась, пораженная.
      В чем дело? Я начинаю подозревать Ивана? В чем? В убийстве хозяев нашего города? Не было там никакого убийства! Два сердечных приступа, никакого криминала!
      – И перекошенные от ужаса физиономии, – безжалостно напомнило благоразумие. – А также выгода, которую твой друг Дердекен получает от устранения сразу двоих конкурентов!
      Я начала отбиваться:
      – Во-первых, он не мой друг. Пока, во всяком случае. Вовторых, никто не доказал, что смерть Терехина была насильственной. Про Азика не говорю. Его пока толком осмотреть не успели. В-третьих, совпадения с сердечными приступами, конечно, подозрительные. Но кто сказал, что смерть Терехина и Азика выгодна только Ивану? Они были деловыми людьми! Они были хозяевами многих коммерческих структур! В том числе криминальных! Что я знаю об этой стороне их жизнедеятельности? Ничего! Выходит, валить в одну кучу две смерти и деловые интересы Дердекена несколько преждевременно! Ты не находишь?
      Благоразумие не нашло, что мне возразить. Я торжествующе шмыгнула носом и уселась в машину.
      До места работы я добралась быстро. Припарковала «ниву» на редакционной стоянке, бегом бросилась к входным дверям.
      В редакции царило нервное возбуждение. Коллеги приветствовали меня приглушенными голосами, как на похоронах. Я поискала взглядом Асю Курочкину, но не нашла.
      – Асю не видел? – спросила я Димку Копылова.
      – Давно не видел, – ответил Димка. – Кажется, она в отпуске.
      – В отпуске? – не поверила я.
      – Вроде шеф говорил...
      Тут в нашу общую комнату заглянула секретарша шефа и позвала меня:
      – Майя!
      – Иду! – ответила я громко.
      – Быстро! Игорь Константинович о тебе каждые пять минут спрашивает!
      – Ты во что-то вляпалась? – тихо спросил Димка.
      Я на ходу пожала плечами. Понять бы самой, во что я вляпалась!
      Шеф нервно расхаживал по кабинету. Увидев меня, он остановился и сказал:
      – Слава богу!
      – Почему так нервозно? – поинтересовалась я, усаживаясь в кресло посетителя.
      – А ты не понимаешь? – язвительно вопросил шеф.
      Я вывернула нижнюю губу и развела руками.
      – Не прикидывайся овцой! – рассердился шеф.
      – Игорь Константинович! Я правда не понима...
      – Где ты сейчас живешь? – бабахнул шеф прямо мне в лоб.
      Я поперхнулась от неожиданности.
      В редакции я не сообщала ни одному человеку, что живу в квартире Ивана. Значит, шефу накапал кто-то со стороны. Кто? Родители не в курсе...
      При мысли о родителях меня больно кольнула совесть. Я им ни разу не позвонила с того дня, как обругала отца по телефону.
      «Свинья!» – сказала совесть. Я согласилась.
      – Я задал тебе вопрос! – повысил голос шеф.
      – Я снимаю квартиру, – сухо ответила я.
      В конце концов, где и с кем я живу, касается только меня!
      – У кого?
      – Это имеет значение? – попробовала отбиться я.
      Шеф нетерпеливо закатил глаза под лоб и вернул их обратно.
      – Ненавижу, когда ты дурой прикидываешься, – начал он тихо и злобно. – Все ведь понимаешь! Какого черта?
      – Вас не касается, где и с кем я живу, – отрезала я.
      – Меня не касается? – переспросил шеф. Быстро огляделся, схватил стул, стоявший у стены и подтащил его ко мне. Уселся на стул, как в седло, лицом к спинке, и переспросил:
      – Меня не касается?!
      – Не касается, – подтвердила я сердито. Но в глубине души изрядно струхнула. Видела я шефа в гневе, но его сегодняшнее состояние никакому анализу не поддавалось. Было в нем чтото, намекавшее на возможность рукоприкладства.
      Шеф наклонился ко мне и сказал свистящим шепотом:
      – Ты идиотка!
      – Да как вы...
      – Молчать! Ты больше, чем идиотка! Дура безмозглая! Да я за тебя головой отвечаю! Не перед родителями твоими, нет! Перед самим собой! Перед своей совестью! Потому что я твой начальник! Потому что старше тебя в два раза! Потому что прожил жизнь, о которой ты понятия не имеешь! А ты сидишь тут, перед человеком, который в два раза умней, и выеживаешься?!
      Вообще-то, шеф употребил другое слово, которое нормальные издатели категорически не печатают. Моя трусливая душа свернулась в кокон. Никогда в жизни шеф не говорил таких слов. Во всяком случае, при подчиненных.
      – Я-то думал, у тебя мозги на месте! – продолжал шеф выбрасывать из себя огнедышащую лаву. – Я-то думал, тебе можно доверять! Думаю, Майка – девочка ответственная. Это не Ася Курочкина. Ей можно поручить серьезное дело.
      При упоминании имени Аси я встрепенулась, но тут же снова втянула голову в плечи. Таким я шефа никогда не видела и, надеюсь, никогда больше не увижу. Если повезет, и я выйду из его кабинета живой.
      – Как ты могла настолько забыться? – страстно продолжал шеф. – Как ты могла забыть основное правило журналистики? Как ты могла спать с человеком, который замешан в таких вещах, как убийство?!
      Последнее предложение подействовало на меня, как пощечина. Я вскочила с кресла и выкрикнула:
      – Я не сплю с Иваном!
      Шеф моментально остыл и выдохся, как отработавший вулкан.
      – Нет? – переспросил он недоверчиво.
      – Нет! – ответила я так же громко. Щеки мои пылали. Господи, как хорошо, что вчера Иван мне отказал! Разве я могла бы сейчас смотреть шефу прямо в глаза?
      – Не сплю я с ним! – повторила я и всхлипнула.
      – Не ори, – сказал шеф. Кашлянул в кулак и поднялся со стула.
      Прошелся по кабинету, бросая на меня испытующие взгляды.
      Я снова всхлипнула. На этот раз непритворно. От облегчения.
      – Не реви, – посоветовал шеф. – Я тебе не нянька.
      – Я не реву, – ответила я ломающимся голосом.
      – Тогда сядь.
      Я села в кресло и сгорбила плечи. Ощущать себя невинной жертвой было на удивление приятно.
      Шеф вернулся назад, развернул стул, уселся, но уже нормально, не по-ковбойски. Вытащил из кармана носовой платок и протянул мне.
      – Вытри нос, – посоветовал он брюзгливо.
      Я яростно высморкалась в чужой носовой платок. Так и верну. Будет знать, как орать на подчиненных ни за что ни про что.
      – А почему ты живешь у него в квартире? – спросил шеф так же брюзгливо, но уже тоном пониже.
      – Жить «у него», не значит жить «с ним», – отрезала я.
      Шеф хмыкнул.
      – Ладно, не кипятись, – сказал он примирительно. – Уф... Прямо камень с души...
      Он не договорил, осмотрел меня с головы до ног и снова завелся:
      – Все равно дура! Как ты могла попасть в зависимость от такой темной лошадки, как Дердекен! Забыла, что ты о нем материал собираешь! Совсем шизанулась?!
      – Я не шиза...
      – Что ты ему рассказывала? Отвечай! Только честно отвечай! В глаза мне смотри!
      Я взвилась окончательно.
      – Ничего я ему не рассказывала! У человека свои интересы, ему на наши дела плевать с высокой башни! Да он и не интересовался ни разу, чем там я занимаюсь! Ему это не нужно, ясно?! Вы, что, не допускаете, что человек может просто помочь другому человеку?! Без вопросов! Просто помочь!..
      – Не ори.
      – А как не орать, если по-другому до вас не доходит?! – продолжала я. – Да, если хотите знать, Иван мне нравится! И я не верю, что он замешан в каких-то темных делишках! Почему вы решили, что смерть Терехина и смерть Азика выгодна только Ивану?! Они занимались такими делами, что могли перейти дорогу кому угодно! И не только в нашем городе! Откуда вы знаете, может, они кого-то кинули? Может, с ними разобрался обиженный компаньон?! И потом, кто вам сказал, что Терехина и Азика убили?!..
      – Хватит! – отрубил шеф.
      Я несколько раз энергично выдохнула воздух. Во мне бушевали многие не высказанные слова.
      – Остынь! – велел шеф.
      Подумал и признал:
      – В чем-то ты права. Но все равно, жить с Дердекеном...
      – Жить у Дердекена!
      – У Дердекена, – поправился шеф. Посмотрел на меня и усмехнулся.
      – Жить у Дердекена было колоссальной глупостью.
      – Он предложил мне помочь, – угрюмо ответила я. – Просто так, без всяких обязательств. Нормальный человеческий поступок. И ничего он у меня не выспрашивал.
      – Я рад, что ты можешь смотреть мне в глаза, – сказал шеф. – Передать не могу, как я рад. Ладно, извини, если обидел. Я за тебя испугался.
      Я снова яростно высморкалась. Интересно, эти взрослые меня когда-нибудь оставят в покое?
      – Давай рассуждать, – предложил шеф.
      – Давно бы так, – не удержалась я.
      – Ладно, проехали! – повысил голос шеф.
      Я промолчала.
      – В совпадения я не верю, – продолжал шеф после небольшой паузы. – Если бы умер один Терехин, то я бы так не дергался. Но вторая смерть от сердечного приступа! Да еще с перекошенным от страха лицом!..
      Шеф с силой выдохнул воздух.
      – Нет, милая моя, – сказал он нравоучительно. – Это не совпадение. Это кому-то выгодно.
      Я раскрыла рот, но шеф не дал мне высказаться.
      – Заметь, я не говорю, что это выгодно Дердекену! – сказал он, подняв указательный палец. – Это может быть выгодно кому угодно! Здесь я с тобой согласен: нужно проявлять некоторую корректность.
      Шеф подумал и твердо повторил:
      – Это убийства. Не знаю, каким способом их убили, не знаю, кто их убил, не знаю, за что. И не хочу знать.
      – Игорь Константинович!
      – Я не договорил!
      Я покорно умолкла.
      – Запрещаю тебе копаться в этом осином гнезде, – продолжал шеф внушительным тоном. Я шмыгнула носом.
      – В общем, тема закрыта, – подвел итоги шеф.
      – Игорь Константинович!
      – Чего тебе?
      – Где Ася? – спросила я прямо.
      – Кстати!
      Шеф оживился.
      – Вот тебе еще одно доказательство, что дело нечистое! Вчера вечером я получил от Аси факс. Она, видишь ли, увольняется по собственному желанию.
      – Факс? – переспросила я глупо. – Почему факс?
      – Потому что Ася находится в другом городе, – ехидно объяснил шеф. – Это, по-твоему, тоже совпадение?
      Я только икнула.
      – Вот так! – припечатал шеф. – Все. Забыли.
      – Игорь Константинович!
      Шеф мученически вздохнул.
      – Что тебе еще?!
      Я понизила голос.
      – Что вы знаете про смерть Азика?
      – Зачем тебе?
      Я пожала плечами.
      – Интересно! Я же этим делом занималась! Хоть и не довела его до конца.
      Шеф мрачно покосился на меня.
      – Утром его нашли, – неохотно поделился он. – Лежал на обочине, возле своего дома.
      – Возле дома?
      – Да.
      Я почесала переносицу. А жена говорила, что Азик дома не живет...
      – Ориентировочно, он умер вчера после обеда, – продолжал шеф. – Где-то с двух до четырех часов дня.
      – Что?!
      Я радостно встрепенулась.
      – С двух до четырех?!
      – Ну да! А чего ты так обрадовалась?