У Куща очень голодные глаза. Такие глаза бывают у человека, вышедшего после долгого заточения на волю. "Эх, ну сейчас-то я все наверстаю, все сделаю, все успею. Ну, держитесь!" Он словно заново пришел в этот мир. Что, не ждали?… После почти десятилетнего перерыва Игорь Кущев снова приступил к: записи альбома.
      Ну, в 1987 году в городе Воронеже образовался рок-клуб. Родоначальником всех этих начинаний был Ухват. То есть, Саша Ухват — так его зовут, а фамилия его Кочерга. Он как генератор идей. И название "Сектор Газа" придумал он — еще в 1985 году, а тогда Юры еще и близко не было. Ну, а мы играли в ансамбле пожарной охраны, лабали там песенки разные, которые, впрочем, к творчеству «Сектора» никакого отношения не имели… А в 1987 году все эти дела с рок-музыкой и завертелись — закрутились. В 1987 году они — Юра Хой и «Сектор» — выступили на рок — фестивале. Тогда. по тем временам, казалось, что это было очень круто… Море групп и так далее. И «Сектору» на этом фестивале дали приз зрительских симпатий. А потом все плавно перешло в запись альбомов, и меня Юра пригласил на запись. Это было в начале 1989 года. Тогда еще студии никакой не было, просто Андрей Дельцов на свой страх и риск решил просто приколоться. Как сейчас помню, за запись двух первых альбомов мы заплатили 100 рублей. Ну вот, альбом появился. Хотя у нас магнитофона хорошего не было, писали на такое дерьмо, вообще кошмар. Как тогда говорили, в одном канале верха одни звучали, в другом — «низа». И вот, после записи я прихожу во двор. На лавочке сидят пацаны. Я, говорю: "Ребят, вам группу "Сектор Газа" интересно послушать?" Они отвечают — мы такую группу не знаем и не слушаем. Так, я беру свой магнитофон, выставляю колонки на окно и врубаю "Колхозный панк". Ну. прозвучали все песни, я магнитофон выключаю. Проходит минут пять — звонок в дверь. Заходят пацанов пять с кассетами — перепиши, понравилось… Вот прошел месяц, мы забросили запись в «звучок», отдали Володьке… Слушай, я фамилию Володьки не помню, а парень сыграл большую роль в известности «Сектора» — у него киоск звукозаписи на ул. Остужева был… Денег мы не взяли, ничего не взяли. А через буквально пару месяцев альбомы разошлись и по Воронежу и по всей стране. В 1990 году мы записали следующий альбом и снова отдали его Володьке, а он отправил в Москву. И сообщил новость — альбомы "Сектора газа" по раскупаемости на первом месте. В ноябре, короче, нас забирала Москва, ну а до этого мы здесь в Воронеже давали концерты. На стадионе «Буран» вместе с "Гражданской обороной" — это в 1989 году, как раз после выхода "Колхозного банка". И семь тысяч человек пришли на «Сектор», хотя дождь тогда шел просто сумасшедший. Но народ все равно шел, и менты отключили провода — просто испугались, что толпа разнесут все. Потом зимой 1989 года приезжала группа такая — «Дети», мы с ней выступали…
      Почему мы разошлись с Хоем? Ну, это отдельная тема. Понимаешь, по мере роста популярности «Газа» Хой стал говорить, что "Сектор газа" — это его личный проект, что Хой это и есть «Газ». А музыканты — это так, на подхвате… Ну да… Что бы он без нас делал?! Кто его музыке учил, играть обучал, он же играть на гитаре никогда толком не умел?! Кто ему музыку нормальную давал слушать, а кто ему говорил — вот здесь нужно играть так, а здесь — так?! Да ты вот послушай альбомы «Газа»: самые первые "Плуги — вуги" и "Колхозный панк" — это самый настоящий панк-рок, заводной. А хули скучать? Это потом у его пошла попса — бла-бла-бла, три аккорда, прямо Антонов какой-то… А вот на той панк — волне, Хой и стал популярен. Музыку ко всем первым хитам мы сочиняли все вместе, потому что Хой ничего тогда в музыке не соображал. Да и потом за него все аранжировки Жирнов делал — потому что Хой и на пальцах толком ничего объяснить не мог, говорил — давайте сыграем «та-та-та-та». Вот его «способности»… А как «Газ" стал популярным, так Хой встал в позу и говорит, что «Газ» — это его личный проект. И у него пошел разлад с коллективом…
      Вот, помню, сидим мы в Москве в гостинице — там студия звукозаписи «Луч» была. И что-то они там с басистом Семеном заспорили. Поругались конкретно. И на следующий день он Семена послал на х… и уволил его. А на его место взял этого… придурка Тупого — Тупикина. который за Хоем бегал и в рот смотрел. И я понял, что я буду следующим. Почему? Понимаешь, Хой тогда на это линию повел — что бы «Газ» действительно стал его единоличным проектом. Ну разве это группа, когда Хой с одним человеком альбомы пишет, а на концертах выступает с другими? По-моему, рок-группа это коллектив единомышленников. Это — как общий котел, где варятся идеи. Идеи! То есть люди работают не за «бабки», они душу свою вкладывают. А что сделал Хой? Он взял Жирнова, неплохого гитариста, который ему и писал альбомы. Но Жирнову все равно, что писать — он вообще в «Рондо» работает и «Газ» для него — всего лишь халтура, способ заработать деньги.
      Для «Газа» он набрал коллектив обыкновенных «лабухов». Он им из Москвы присылает готовую запись, а те «снимают» свои партии. То есть, они то ничего в музыку не вкладывают, а просто зарабатывают деньги. Вот поэтому «Газ» так быстро и выдохся. Сначала он шел на волне, которую сделали мы все вместе, а потом Хой просто шел по инерции и все…
      А расстались мы с Хоем… Это была очень подлая история. У меня в Воронеже очень серьезно заболела мать. И я срочно поехал домой на несколько дней. Когда приехал, она уже была при смерти… А тут Хой мне из Москвы звонит — мол. Кущ, ты свои обязательства не выполнил, на концертах мы без тебя выступали… Я ему — ты что, блин, не понимаешь, что у меня мать умерла?! А он: ну ты. Кущ, в Москву можешь больше не приезжать… Я его и послал на х…
      Что тут еще добавить?.. С Хоем я больше не разговаривал и встречаться не хотел. Мы вообще не общались до нынешнего года. Потом я организовал свою группу «Школа», поиграли немного… Но деньги нужно было зарабатывать, и я вообще ушел из музыки. Стал заниматься бизнесом, в последнее время работал в парикмахерской тут недалеко в центре…
      А незадолго до смерти, за неделю где-то, Хой мне сам позвонил. Говорили мы долго, часа два, наверное. Примирились мы с ним, короче… Он мне сказал, что понял, какую фигню мы тогда сваляли, попросил прощения. Еще сказал, что он в каком-то страшном кризисе, все надоело, ничего нового он придумать не может и гонит полную лажу… И сказал, что хочет от всех своих «лабухов» избавиться и собрать «Сектор» в старом «золотом» составе. И что хочет опять играть тот панк-рок, что мы писали во времена "Колхозного панка" — дескать, на этом «Газ» вырос, эту музыку он и должен играть. Ну, короче, я согласился на вторую попытку. Договорились, что как только выйдет его новый альбом "Восставший из Ада", мы соберемся все вместе и будем думать над новым альбомом…
      Он же ко мне заезжал за полчаса до смерти. А меня дома не было, я по делам отъехал. Жена его уговаривала остаться. Чаю попить — вид у него и правда был нездоровый. Жена сказала, что в гроб краше кладут. Ну. Хой посидел минут десять — пятнадцать, а потом пошел. Сказал, что попозже заедет, ближе к вечеру. Ну, я вернулся, ждал его весь вечер, а потом мне кто-то позвонил, я уж и не помню кто, и сказал, что Хой умер… Вот такая, блин, история.
      P.S. В октябре 2000 года Игорь Кущев вместе с бывшей бэк-вокалисткой «СГ» Татьяной Фатеевой записал на студии "Гала — Рекордз" альбом "Радиоактивная Улыбка" — тот самый, о котором они договорились с Юрием Хоем.

       Наверное, найдется немало людей, которые будут стучать себя кулаком в грудь и повторять — это, мол, я первый заметил Юру Хоя, это я, слышите, вывез его в Москву и дал ему дорогу! Пусть стучат. Вопрос ведь не в порядковых номерах.
       Дело в другом: Сергей Кузнецов и компания "GALA Records" оказались ЕДИНСТВЕННЫМИ представителями шоу-бизнеса, кто от начала и до конца выполнил свои обещания, кто ни разу не «кинул», кто поддерживал Юрия Хоя и в пике популярности, и тогда, когда дела шли, мягко говоря, не самым лучшим образом. В конце концов, именно они выпустили все, от первого до последнего, альбома "Сектора Газа".
       "GALA Records" — нормальная фирма. Компания со своими недостатками и удачами. Мы, как семья- мы привыкли к ним, они — к нам, притерлись друг к другу. Зачем еще чего-то искать? К тому же, у них еще много хороших идей. Это они все чего-то мудрят, чтобы добиться лучшей peaлизации альбомов, сидят и придумывают разные вещи…" Юра Хой
 
      Первый раз о Юре я услышал году, наверное, в 1990-м. Кто-то дал послушать кассету с записью их первого альбома, мне все это очень понравилось — этот его народный корневой юморок плюс злобная ненависть ко всему совку. И я стал за ними наблюдать, просил многих администраторов: "Найдите мне этого парня". И вот первый раз мы с ним встретились летом 1991 года на нашей студии. Я его искал, и в один прекрасный момент он появился. Мы поговорили, обсудили все вопросы и — самое главное — мне удалось убедить Юру, что права на выпуск его старых альбомов должны перейти к "GALA Records", а все новые он будет выпускать только у нас. Кстати, последний альбом — "Восставший из ада" — был последним и по нашему контракту. Контракт был подписан на выпуск пяти новых альбомов подряд и фактически это был пятый альбом, записанный и выпущенный нами.
      Помню, я тогда еле-еле уговорил его, чтобы записываться на студии «Гала». Ну, у Юры всегда такая позиция была — "А на фиг! Для «Сектора», чем хуже, тем лучше!" Качество тогда его вообще не интересовало. Но я Юру все-таки смог убедить переписать у нас несколько старых альбомов. Мы ему просто дали послушать записанные в нашей студии фонограммы, и он признал, что его воронежские записи, мягко говоря, оставляли желать
      лучшего. Наша новая студия более высокого класса, чем "Black Box", оборудование все самое сверхсовременное, мы в нее всю душу вложили, строили более двух лет. И записывались у нас все «суперзвезды» — от Пугачевой и Алсу до "Воплей Водоплясова" и «Ленинграда». Так вот, уговорили мы его переписать альбом "Колхозный панк". Результатом Юра был приятно удивлен, и сказал: "Будем записываться только на «Гале»! Это произошло в 1993 году, сразу после заключения контракта. Хотя сначала он все-таки
      по-прежнему сидел у себя в Воронеже — в студии "Black Box". Говорил, что дома и стены помогают. Но альбомы "Сектор Газа", "Колхозный панк", "Наркологический университет миллионов" и "Восставший из ада" — всё это тем не менее записывалось в нашей студии. Звук мы ему помогли сделать. Наши инженеры и саунд-продюсеры выжимали всё возможное и из студийного оборудования, и из Юриного материала… Кстати, у меня была идея переписать у нас все альбомы, но, к сожалению…
      Записывались они вдвоем с Игорем Жирновым, с которым сделали последние семь альбомов. Происходило это так. Юра записывал «болванки» дома на Roland D20 — для тех времен это был нормальный инструмент. А потом он еще какую-то «самоиграйку» купил с автоаккомпанементом. Чтобы, значит, не самому набивать аранжировки, а включил — и готово.
      Вот, с инструментом Юра приезжал в студию, скидывал «болванки» в студийный компьютер и звонил Игорю. Приезжал Игорь и писал гитару — фактически за одну-две смены он записывал партии на весь альбом. А потом Юра пел. Тоже быстро — весь альбом за одну-две смены. И все. Потом треки сводили, делали мастеринг и альбом был готов. Вот так он работал.
      В общем, не парился, и создавал впечатление талантливого лодыря. Самое главным для меня при работе с Юрой было сохранить ту творческую ткань, благодаря которой он создавал свои песни и был так горячо любим народом. Я запретил себе давить, поставил запрет на подкидывание идей. Ведь как творческий человек Юра был уникальным и самодостаточным. Он, в отличие от многих современных авторов, писал песни целиком и сразу — т. е. не стихи отдельно, музыку отдельно, а все сразу. Он как-то мне рассказал, как он песни писал — просто водяры стакан наливаешь, пьешь, ложишься спать, просыпаешься, и песня готова. Шутка. Хотя ранние его песни под влиянием этих алкогольных фантазий и написаны, поэтому они такие хулиганско-веселые и озорные.
      Но, все-таки, несмотря на противоречивые оценки его творчества, ненормативную лексику и т. д. и т. п., Юра был настоящим поэтом. Личностью с большой буквы. Иначе как бы ему удавались такие хиты, как "Пора домой", «Туман», "Ночь перед Рождеством"? Весь этот вопрос с ненормативной лексикой… Иногда я ему говорил — Юр, ну давай в песнях поменьше мата. Поэтому "Наркологический университет" он написал почти без мата. Но самое интересное, что как ни странно, точнее, вовсе не странно, наоборот, закономерно — самый успешный по продажам альбом Хоя — это "Кощей Бессмертный". Tам он матерится направо и налево. Но ненормативную лексику он использовал как изобразительное средство, как краску для выразительности. Мат у него был не грубостью, а дополнительным приемом для выражения своего отношения к происходящему. Иногда более хлёстким и оскорбительным, но чаще подуистичным и весёлым…
      Была и другая сторона медали — из-за подобной скандальной репутации — Юру не особенно-то жаловали масс-медиа. Вообще, программные директора некоторых станций заявляли, что ставить "Сектор Газа" — это дурной тон, это непотребная музыка, пробуждающая низменные чувства и т. д. и т. п.
      Но я помню, как, например, Игорь Матвиенко сказал, что стихи Юры — это истинно народная поэзия. А есть анализы экспертного совета членов Союза писателей, которые признавали, что поэзия Хоя по своему построению нечто самобытное и гениальное. Ну, вот ни одному поэту не удавалось втиснуть в стихотворный размер такие слова, как "Генеральный Секретарь ЦК КПСС Горбачев". А Юре это удалось. И таких примеров масса.
      Некоторые его песенки в масс-медиа считали, как бы это помягче выразиться, грязненькими, пошленькими… Но я их оцениваю как ассоциацию с грязью жизни. Потому что это его мироощущение, ощущение жизненного болота прокоммунистического Воронежа. Города, который до сих пор остается коммунистическим по своему менталитету. И ненависть к этому из Юры просто выпирала. Просто пёрла ненависть ко всему совку.
      Ненависть к этому болоту. Я условно говорю о Воронеже, потому что у Юры — корни воронежские, средней полосы России, а это, на самом деле, истинно русские корни. Российские. Поэтому воронежского Юру так хорошо чувствовали, понимали и принимали во всех уголках России. Еще ведь Бальзак говорил, что вся французская интеллигенция родилась в провинции и умерла в Париже. Все великие личности вышли из провинции. И сила Юры была в его корнях. Если бы он не был вот таким воронежским, вот таким простым мужиком, который переработал грузчиком, гаишником, и кем только не работал, то не было бы и такой жизненной силы в его стихах. Искренней силы, которая близка всем слушателям. В общем, у него в песнях была "соль земли Русской".
      Все-таки нужно отдать Юре должное — он чувствовал этот нерв, эту нить… У него был талант от Бога, но как он дальше им распорядился — это было только его дело… К сожалению.
      Я помню его самый грандиозный концерт. Вообще, его гастролями мы не занимались. У нас был принцип — каждый занимается своим бизнесом. Мы представляем его записи, а он со своими администраторами занимается концертами. Впрочем, мы несколько раз Юре предлагали взять на себя организацию его гастролей, но из этого так ничего толком не получилось.
      Но на многие «большие» концерты Юру приглашали именно через нас. Так. в 1994 году к нам обратились организаторы фестиваля «Rock-Summer» в Таллинне и пригласили именно "Сектор Газа». A Rock — Summer до сих пор считается одним из самых престижных европейских рок-фестивалей. Кстати, почему-то в Прибалтике «Сектор Газа» сверхпопулярная группа. Наверное, это из-за негативного отношения прибалтов ко всему прокоммунистическому, что поистине возводит «Сектор» в ранг супер-рок-группы. Ребята очень много рассказывали об этих гастролях. Они в Таллинне стали единственной группой, кого публика просто не захотела отпускать со сцены. На «бис» они спели 5–6 песен. А в это время на другой сцене уже должны были работать «M-People». Так вот, их выступление чуть было не сорвалось из-за того, что публика на час задержалась на "Секторе Газа". А вообще на фестивале просто легендарные группы выступали, но только «Сектор» да еще "Simple Minds" были отмечены феноменальным успехом…
      Мне просто обидно, что в нашей истории так много трагических фактов, когда истинно талантливые люди так рано уходят из жизни… В 1997 году выходит "Наркологический университет миллионов", и после этого все как раз и началось… Это как Рок, Судьба… До этого альбома у него ничего такого с наркотиками не было.
      Но про это все я только потом узнал. Перед нами-то Юра всегда старался показаться нормальным. Чистым. Эта тема никогда не звучала. Вот, кажется, только единственный раз за последние два года, когда он нам сам рассказывал, что лечился, чистил кровь и т. п. Вот то, что мы знали.
      А когда я приехал в Воронеж на похороны, то узнал совершенно другое. Оказывается, подсадила его на это дело подруга Оля — она начала первая нюхать героин в ночном клубе, куда ее Юра устроил работать официанткой. И она Юре дала попробовать… Но, если начинаешь с такого сильного наркотика, то потом обязательно скатываешься ко всякой дряни…
      Конечно, до меня слухи разные доходили… Но я видел, как он очень мучился — между семьей и своей новой подругой. Со мной он как-то раз советовался. Я ему тогда сказал: "Юра, ни в коем случае не бросай семью! Зачем менять шило на мыло?! У тебя же две дочери — подумай о них!.." И я знал, что в последнее время ему было очень тяжело. Старался помочь, но тут такое дело… Он девчонок своих очень любил. Это действительно было чем-то святым в его жизни… Он просто запутался, и основной причиной этого блуждания, как оказалось, были наркотики… А за три года наркота, грубо говоря, повлияла уже на физиологическом уровне. Наркотики, они просто убивают трудоспособность, мозги сохнут от этого. Поэтому он так долго и не мог разродиться новым альбомом, а я его подталкивал к работе. Я чувствовал, что работа — это единственное средство, которое могло бы его спасти. Необходимо было дать ему шанс поверить в себя. Собраться, работать, занять свой ум… Поэтому я его постоянно подталкивал, все время подгонял — давай-давай, чтобы к июлю альбом уже был готов… Клип сделать планировали на "Серебряную пулю". Он же в Воронеж за тем и поехал, чтобы клип доснять… Были планы и насчет продолжения «Сказки». Не так давно мы с ним говорили на эту тему, и я ему сказал: "Юр, «сказка» — это вообще хорошая идея. Может быть, на основе других русских сказок — "По щучьему веленью", "Сказки о рыбаке и рыбке" — написать серию таких вот рок-опер?" Юра, кстати, задумался… И только после смерти в его черновиках я нашёл наброски новых «Сказок»… Жаль, что все так нелепо получилось.
      А ты не знаешь, что ему нагадали? Не рассказывал никто? Год назад летом ему какая-то бабка нагадала, что если он не расстанется с этой женщиной — Олей, то через год умрет. И прошел ведь ровно год…
      Вот такая история.

       О том, как найти бывшего продюссера, менеджера и директора «СГ» Сергея Савина никто из «газовской» тусовки толком не знал. Ну, был когда-то такой московский как бы МакЛарен (или Эпштейн, если угодно), вывел никому не известный «Газ» с родных черноземов на московскую сцену, и хули с того? Давно же это было… Наконец, совместными усилиями Дельцова и Тани Фатеевой координаты нового проекта Савина — фирмы "Музыкальный Дом" — были вычислены.
       "Дом" располагается в подвале старого дома на Малом Харитоньевском переулке, что в двух шагах от Мясницкой улицы. Две комнаты, заклеенных плакатами персонажей поп-сцены — от всеми забытой Анне Вески до экс-модных Андрея Губина с "Чугунным Скороходом". На столе рядом с факсом мирно уживается самодельная пепельница "нескафе классик" — из тех, что украшают столы в дешевых привокзальных буфетов — плод рукоделия бабуль-посудомоек. Впрочем, хозяин кабинета Сергей Савин в этой, мягко говоря, небогатой обстановке, чувствует себя этаким "монстром шоу-биза".
      Знаешь, сегодня я бы уже не смог работать с "Сектором Газа". Это я о поговорке о реке, в которую нельзя войти дважды. Я в шоу-бизнесе всю свою жизнь, у меня была масса интересных проектов, каждому из которых, как продюсер, отдаю часть жизни. «Сектору» я отдал несколько лет… Да, это было яркое и интересное время. С Юркой было интересно работать. Но все это ушло. Ушло еще задолго до его смерти. Так что во второй раз я, наверное, уже не смог так…
      С Хоем я познакомился через Фиделя. Ну, того самого Фиделя, который потом ездил по стране с фальшивым «Газом» и выступал под «фанеру», тогда Фидель был у них кем-то вроде концертного администратора. Познакомил он меня с ними через Вадима Цыганова, мужа певицы Вики Цыгановой. И Вадим дал мне кассету послушать — с двумя первыми альбомами. Ну, мне понравилось. Самобытный такой коллектив. Ни рок, и не попса. Что-то посередине. Совершенно безбашенные ребята. И песни у них от души, из глубины народной мысли. Без всяких розовых соплей, лжи и фальши. Вот как говорят в народе, так они и пели. Прикольные ребята были очень. Вот я и решил с ними встретиться и поговорить на предмет сотрудничества.
      Юра тогда только в Москву приехал, они сидели в гостинице и альбом писали. Первое мое впечатление о Хое: провинциальный парень, голодный, нищий, в чужих кроссовках приехал, короче, классический образ. Мы когда встретились, он сразу сказал: "Все, п…дец! За. ла меня ваша Москва, ни денег, них… нет, жить негде». А у меня тогда две квартиры было. В одной я жил, а другая — на улице Трубной — пустая стояла. Вот ее я и отдал Хою с ребятами, что б жить было где. Стали вместе работать.
      Первый наш концерт прошел на фестивале хулиганской музыки. Мы тогда вместе с Вадимом Цыгановым организовали в ДК «Меридиан» Фестиваль хулиганской музыки. Выступала там Вика Жукова — ну, сейчас она Цыганова, а тогда она пела блатняк, т. н. городской шансон, выступала группа «Эмигранты» и "Сектор Газа", естественно. Ну, слушатели первые два выступления восприняли без особого энтузиазма. А вот когда вышел «Сектор» — началось… Толпа разнесла весь ДК к чертовой матери! Нам потом директор ДК счет выставил на 15 тысяч рублей, который мы так, кстати, и не оплатили. А 15 тысяч по тем временам — до либерализации цен — были огромной суммой. Но после этого концерта о «Секторе» заговорила уже вся Москва, пошли публикации в прессе. "Московский Комсомолец" статью маленькую написал и пошла популярность…
      Ведь в те времена «раскрутка» артиста строилась по совершенно другим принципам. Это сейчас, что бы тебя заметили, нужно платить безумные деньги — снимать клип, ставить его в ротацию на MTV, песню давать в ротацию на FM — радиостанции, платить за участие в престижных концертах. А тогда залогом успеха была раскупаемость кассет в киосках звукозаписи. Если альбом хорошо продавался — все, тебя знала вся страна. А покупали тогда тех, кто был на слуху.
      Вот, я взял на себя всю материально — техническую часть: организацию концертов и записей. У меня было правило — я не лез ни в кадровую политику, ни в творчество Хоя. Потому что я знал: стоит мне хоть чуть-чуть попытаться повлиять на музыку «Сектора», все, это уже будет не «Сектор».