Я выкурил трубку. Пришло время заняться спальней Карла.

Глава 7

Комната, предназначенная для этих целей, по форме повторяла кабинет. Такого же размера, с таким же окном, закрытым и наглухо занавешенным. Карл никогда не любил спать с открытыми шторами и всегда старался скрыться от ненужного, по его словам, света. Когда мы жили в университете в одной комнатушке, я часто подшучивал над Карлом из-за этой его привычки. Держу пари, эта вот штора, тяжелая, из темно-красного бархата, вообще никогда не сдвигалась с места. Тем не менее, я заглянул за нее. Слой пыли на подоконнике. Замки на створках целы. Окно, видно, давно не открывали. В спальне было довольно душно.

Обстановка непритязательная. Ковер чуть не во всю площадь пола, широкая кровать, поставленная изголовьем к противоположной стене, два шкафа, один для одежды, другой для белья. Зеркало на подставке, столик и небольшая тумбочка в компании с парой стульев.

Я принес из кабинета свой фонарь, работающий на чарах. Внутри был заключен дух огня, производящий ровный желтый свет. Это приспособление мне изготовили по заказу, интенсивность света можно было регулировать при помощи круглой ручки, выступающей из цилиндрического корпуса. Заставив духа огня проснуться, я стал обследовать спальню. Меня привлек пол. Я проползал по нему не меньше пятнадцати минут, однако ничего не нашел. Сказать можно было лишь одно: ковер старый, но его регулярно чистят. В том месте, где хозяин свешивает ноги с кровати, ворс больше утрамбован, чем в других местах. Если тут был убийца, то он не оставил мне ничего. Моя старая догадка не нашла подтверждения. Поначалу я думал, что топорик метнули из дверей спальни, после чего Карл и упал на кушетку. Но раз версия броска не подтвердилась, идти по этому следу не имеет смысла.

Тем не менее, убийца мог какое-то время прятаться в спальне. Поджидать. Если так, то обувь у него была чистая.

Посмотрев под кровать, я нашел пустоту. Мебель ничего мне не сообщила. Я заглянул во все ящики. Одежда, белье. В одном из верхних, однако, нашелся небольшой пистолет. Незаряженный. Вернув вещь на место, я занялся замком. Спальня наверняка запиралась изнутри тоже. Снаружи на бронзовой пластине я не заметил никаких следов взлома. Другое дело – дверь, ведущая в коридор.

Я вышел из кабинета и осмотрел замок с наружной стороны. Тоже ничего особенного. Кстати, механизм устроен так, что в скважину ничего разглядеть не удается.

Вернувшись к трупу, я обследовал его карманы. Искал ключи. Связка нашлась в правом. Три ключа. Один я попробовал на всех замках – том, что на двери между кабинетом и спальней, на том, что ведет из спальни в коридор, и на том, запирал сам кабинет. Ключ подходил ко всем. Два других ключа не подошли к ящикам. Значит, нужный где-то в другом месте. Я подумал, что если Карл занимался живописью, значит, поблизости должна быть студия. Вероятно, один из ключей запирает ее. Оставался третий.

Положив связку на столешницу, подозрительно пустую, я продолжил осматривать одежду мертвеца. Всегда стремишься отыскать некую сенсационную вещь, которая бы сразу указала верный путь, например, записку – меня убил такой-то. Но мне не повезло и на этот раз. В левом кармане Карла был только перочинный нож.

Пока негусто. Тишь да гладь. Промежуточный вывод можно было сделать такой. Около двадцати минут первого в кабинете Карла появляется некто. Этот некто либо ждет хозяина, скрывшись в спальне, либо открыто – возможно, для какого-то разговора. Спустя время что-то происходит. Может быть, Кард поссорился к этим человеком (или нечеловеком) и был убит ударом ножа в грудь. Сэдлфорт падает на кушетку, после чего убийца вынимает свое орудие из тела и вместо него прилаживает топорик. Нож уносит с собой, после чего труп находит служанка. В двенадцать двадцать. Судя по тому, какая температура у тела, само убийство произошло не позже десяти минут первого. Приблизительно, конечно, врач скажет точнее.

Я оглядел книжные полки. Все отделения были забиты до отказа (некоторые книги лежали поверх других), за исключением одного места. На уровне глаз, на полке слева отсутствовал один из фолиантов. Может быть, он среди тех, что засунуты поверх других?

Я проверил, какие книги стоят рядом с каверной. «Языковые эльфийские вкрапления в магических формулах, применяемые в современной некромантии». Изд-во «Пламень Скирисборга», 1390 г., Фаранд». Старинная книга, почти сто лет назад выпущенная. В каталогах чародейских пособий и монографий это издательство мне попадалось всего дважды, да и то, напротив выпущенных им томов обычно стояла отметка «утеряно». Информации о «Пламени Скирисборга» было мало. Его владельцы, гномы, слыли специалистами в древних видах чародейства и почти не показывались в свете. Издательство таинственным образом прекратило свое существование пятьдесят лет назад. Гномы-основатели исчезли. Каждая книга, вышедшая в «Пламени Скирисборга», на сегодняшний день стоит не меньше двадцати тысяч крон. Библиографическая редкость, не говоря уже о том, что содержание их представляет огромный интерес для любого чародея.

Я взял в руки старинный том. Некромантия – редкое и очень сложное искусство. В Зимландии насчитывается от силы полдюжины настоящих специалистов в этой области. Каждый из них не пожалел бы денег на подобную редкость.

Интересно, какая книга стояла тут, если рядом присутствует «менее значимая»? Несомненно, то, что я вижу перед собой, стоит целое состояние. Убийство совершалось не ради книг, хотя… может быть, убийца забрал именно ту, место которой занимал кусок пустоты?

Один из мотивов налицо. Надо узнать, что это был за том, найти полную опись всей библиотеки.

Книга, стоявшая рядом, носила название «Деревянные рунические амулеты и их применение в Магии Земли». Изд-во «Краэмон и сыновья», 1405 год, Муркенгард». Тоже довольно редкое издание, стоит не меньше семи тысяч крон.

Какая-то книга стояла между этими двумя, и теперь ее нет.

В общей сложности, я занимался обследованием полок еще пятнадцать минут. За это время в кабинет заглядывали поочередно любопытные служанки. Боком проковылял внутрь Лингуд, чопорный вихрастый мажордом в пенсне. Он поинтересовался, не нужно ли мне чего-нибудь. Я попросил его принести стакан вина. Лингуд сказал, что будет сделано, и ушел, зеленый, словно тропическая лягушка.

Он вернулся через пять минут, принеся вино на небольшом серебряном подносе. Видимо, ни одна из служанок не захотела войти в комнату с трупом хозяина.

Красное вино прочистило мне глотку от книжной пыли. Ни один том из тех, которые лежали поверх других, не подходил на роль пропавшей книги. В них не шла речь о магии вовсе. Нет сомнений, что исчезла (если исчезла) именно чародейская книга.

Я встал так, что бы загородить труп Карла от взора Лингуда.

– Скажите, дражайший, это была личная библиотека графа, или сюда приходил кто-то другой и тоже пользовался ею? – спросил я.

Большинство томов имело подпись с именем хозяина.

– Насколько я знаю, никто больше не пользовался, – ответил мажордом.

– Хорошо. – Вино было восхитительным. Я глотал его понемногу, чтобы распробовать. – Скажите, где вы были с полудня до двадцати минут первого?

– Я? У себя в комнате. Писал письмо своему сыну, который служит в Пятом пехотном полку Утранга.

– Кто может подтвердить это?

– Я был один. Я живу в комнате без соседа.

– Почему ж так?

– Раньше у нас работал другой истопник, Ланг Сэрк. Он и был моим соседом. Но три года назад он попал под едущую карету, когда был пьян, и погиб.

– А эльф Фонквэ? – спросил я.

– Он не живет в доме, ему тут не очень нравится, по-моему, – ответил мажордом и пожал плечами.

– А Фонквэ был здесь до гибели Сэрка?

– Нет. Мы его наняли уже потом.

– И что вы можете о нем сказать? Об эльфе.

Лингуд силился сформулировать свою мысль.

– Не знаю даже. Нелюдимый. Молчаливый. Работник исправный, никаких жалоб. Свое дело знает. Никогда не был замечен за чем-то нехорошим.

– Что вы имеете в виду?

– Ни воровства, ни пьянства, ни грубости.

– Он не проводит время вместе с другими слугами?

– Нет. Фонквэ живет в домишке неподалеку от конюшен. Иногда помогает садовнику.

В общем, нечто подобное я подозревал.

– Посмотрите сюда. Вы видели когда-нибудь у эльфа вот эту вещь? Посмотрите, посмотрите!

Мажордом снова позеленел. Чтобы придать ему храбрости, я схватил его за левую руку, а свободной указал на торчащий из груди мертвеца топорик.

– Смотрите внимательно! – приказал я.

Мажордом затрясся. Чуть не рассыпался на части, бедняга.

– Нет, этой вещи я у него не видел.

Мда, мимо… Впрочем, это еще ничего не значит.

– А у других эльфов?

– Нет, простите, господин Хрофт. Тут я вам не помощник. Я слежу за тем, что делается в доме. И…

– Благодарю. Последнее… Слышали ли вы что-нибудь подозрительное в доме сегодня или, может быть, вчера? Любое, на ваш взгляд.

– Нет.

– Какие-нибудь звуки. Посторонние… Какие-нибудь необычные явления.

Мажордом дрожал, его лицо стало блестящим от пота. Пляшущей рукой Лингуд промокнул лоб. Еще чего доброго упадет в обморок.

– Нет.

– Вы подозреваете кого-нибудь? Если да, говорите. Все между нами.

– Как я могу? Конечно, нет!

Сплошные «нет». Я отпустил мажордома, и через мгновенье его и след простыл. Я допил вино, оставив стакан на подносе. Чем заняться теперь? Навестить Фонквэ? Или начать допрос слуг?

Выяснение этого вопроса пришлось отложить. Перед домом появилась карета, сопровождаемая конным эльфом, Айксом. Из кареты выскочили трое. Человек в черной одежде и эльф с огненно-красными волосами и длинным носом. Третьим был пухленький господин в широкополой шляпе.

Власти не заставили себя долго ждать.

Глава 8

Шерифу Галлахаду Ремпстоку знакомство со мной тоже не доставило удовольствия. Почувствовать неприязнь можно и без слов и прямых указаний. Полицейский заскочил в кабинет, напоминая движениями распрямившуюся пружину. Бакенбарды у Галлахада были жидкими, щеки впалыми. Однако дураком Ремпсток не выглядел. Взгляд мрачный, но цепкий, подмечающий детали. В первые же секунды пребывания в комнате он склонился над телом, оглядел топорик и сказал: «Так-ак, это уже интересно…»

Потом развернулся ко мне и представился. Остальные двое топтались у порога, несмотря на то, что Элания пригласила их войти. Стесняются находиться в таком доме?

Шериф посмотрел на меня исподлобья.

– Частный сыщик? Вас пригласили хозяева?

– Нет. Я был другом графа, но приехал, к несчастью, к трагической развязке. Живым его не застал.

Галлахад прикусил тонкую нижнюю губу.

– Да, познакомьтесь, господин Хрофт. Это доктор Горацио Китс.

Пухлый розовощекий мужчина кивнул мне и переместился к телу. В его руке был саквояж, похожий на мой, только меньшего размера. Из него доктор достал стетоскоп и приступил к делу.

– А это Вингилот Квенстиал, инспектор, мой помощник.

Эльф с длинным носом и красными волосами кашлянул. Его глаза были серыми, прозрачными и производили впечатление вставленных в глазницы стеклышек. Но пустоты в них не было. Судя по его облику, Квенстиал происходит с юга Зимландии.

– Приступим, – сказал шериф, ставя точку в церемониях. Его деловой подход мне нравился. Я отошел в сторону и устроился возле окна, раскурив трубку. По опыту я знал, что полицейским, особенно, обладающим большой энергией, лучше не попадаться под горячую руку.

– Что это за ключи? – Ремпсток кивнул на стол.

– Из кармана убитого, – сказал я.

– Ага. Отлично. – Больше на ключи он внимания не обращал. Странно.

Галлахад осмотрел тело, обежал кабинет, проглядел книжные полки, после чего оказался в спальне. Вернувшись, встал посреди комнаты, обернулся несколько раз вокруг оси, прикидывая, каким образом было совершено убийство.

– Что вы обнаружили, коллега? – спросил Галлахад. «Коллега» был весьма язвительным.

– Не так много. Только некоторые детали, – ответил я.

Потом он задал вопрос, который я от него не ожидал.

– Нож не нашли?

– Как видите, нет.

Горацио Китс наконец отпустил руку покойника.

– Смерть наступила около часа назад, – сказал он. – Причина – проникающее ранение грудной клетки. Судя по всему, поврежден перикард с последующим рассечением миокардных мышц. Но вскрытие уточнит картину. Почему у покойника под ногтями краснота? Кровь?

– Это краска, – сказал я. – Карл был художником.

– Доктор, графа убили ножом?

Китс указал на топорик.

– Что бы это ни было, рана нанесена не этим предметом.

– Графиня сказала, что у них есть коллекция оружия, – отозвался я.

Шериф велел эльфу заняться этим, а также немедленно собрать в гостиной все слуг для допроса.

– Так что вы думаете? – спросил шериф, когда его помощник убежал выполнять поручение.

Я рассказал ему о своих соображениях. Но не упомянул о книгах. Слишком мало у меня было фактов насчет библиотеки.

Горацио вытер пот со лба.

– Следов борьбы нет, – заметил пухлый господин. – Но убийца, пронзивший грудь этому человеку, должен обладать немалой силой.

– И застать жертву врасплох. Орудие, скорее всего, либо кухонный нож, либо кинжал. – Шериф и доктор перевернули тело. – Выходного отверстия нет!

Я и сам это знал. Ремпсток сел на стул и положил ногу на ногу. Доктор продолжал свое обследование, после перешел за письменный стол, писать какую-то бумагу.

– Вы давно знакомы с убитым? – спросил шериф у меня. Глазки сверлящие, что твои буравчики.

– Выходит, что больше десяти лет. Учились в Фарандском университете.

– И вы приехали погостить?

– Да.

– Покойный не сообщал вам ничего такого, что могло бы натолкнуть на разгадку преступления?

Какой хитрый! Все-то ему расскажи…

– Нет. – Не объяснять же ему, что в письме Карл, пусть и туманно, намекал на нечто нехорошее, творящееся в этом доме. Мне и самому эти связи не были понятны на сегодняшний день.

– Значит, из списка подозреваемых мы исключим троих. Вас, Эрну и огра Тибальда. – Шериф разглагольствовал, глядя в потолок и поигрывая серебряным портсигаром. – Остаются все, кто был в поместье. Они…

– Восемнадцать слуг и пятеро Сэдлфортов, – сказал я.

Неподалеку от дома, возле деревьев, подстриженных на манер фигур животных, стояли двое, старик и более молодой тип. Кажется, человек и эльф. Они разговаривали. Эльф махал руками, старик качал головой. Первый наверняка садовник, а второй – Айкс.

– Ага. А мотив?

– Пока неизвестно.

Шериф вскочил, раскуривая сигарету от спички.

– Кого, по-вашему, можно исключить из списка подозреваемых уже сейчас? – спросил он.

– Заочно? Пожалуй, только поваренка, работающего на кухне. У него не достало бы сил совершить такое. Да и ума тоже. К тому же, есть слуги, которые никогда не поднимаются выше первого этажа. Как правило, это кухонные работники, прачки и кто-то в этом роде. Их появление в таком месте вызвало бы, как минимум, вопросы среди служанок. За исключением случаев, когда они живут наверху…

– Совершенно верно, – шериф прошелся туда-сюда по комнате. Брови сдвинуты, губы кривятся. Желваки ходят ходуном. – Доктор, это можно убрать?

Он указал на топорик.

– Да. – Горацио продолжал писать свидетельство о смерти.

Шериф вынул из заднего кармана брюк заранее заготовленную тряпицу и схватился за рукоять топорика. Оружие вышло не сразу, Ремпстоку пришлось приложить усилие, чтобы освободить его из плена ребер. Кровь из раны уже не текла. Теперь она стала почти черной.

Как я и думал, треугольное лезвие было сантиметров десять в длину. Теоретически им можно достать до сердца, но это не было бы результатом броска. Как правило, эльфы используют топорик для удара в голову. Штырь пробивает череп и проникает в мозг. Мелкую дичь пронзает этим трехгранных клювом насквозь.

– Рана низкая, вы правы, – заметил Галлахад. – Эту штуку мог бы использовать гном… Но, как видно, мы имеем дело с тем, кто хотел замести следы.

Горацио вынул из саквояжа нечто вроде линейки и принялся измерять длину раны.

– Лезвие сначала располагалось под углом примерно в тридцать градусов по отношению к межреберному пространству. Но раздвинуть ребра не удалось. Нож повернулся и тогда вошел между ними. И…

Доктор выпрямился, поглядел на линейку.

– Что? – спросил Ремпсток.

– Не уверен. Но с чем-то таким я сталкивался. Это не просто удар. Это… словом, на нож, кажется, давили всем телом, чтобы он вошел глубже.

Глаза шерифа полыхнули гневно-торжествующим пламенем.

– Значит, его убили прямо на кушетке!

– Скорее всего, да, – отозвался я. Старик и эльф к этому времени разошлись в разные стороны. Под окнами одна из служанок беседовала с кучером. Оба флиртовали. Интересно, кто еще не особенно опечалился гибелью молодого графа? – Только в таком положении убийца мог сделать то, что сделал. И, вероятно, он использовал вес своего тела, чтобы протолкнуть нож. У него заранее был топорик. И украл убийца его у кого-то из эльфов. Цель? Вероятно, подставить.

Шериф завернул топорик в тряпицу.

– Но это глупо, – сказал он. – Неужели убийца считал, что мы поверим такой, простите за каламбур, топорной работе?

– Мы имеем дело не с профессионалом, шериф.

– Женщина?

– Я бы не был столь категоричен.

Ремпсток наградил меня испытующим взглядом. Мол, я не полностью доверяю таким, как ты. Ты – непрофессионал.

Но сам с удовольствием пользуется моими находками. Хотя я не обязан делить с ним информацией.

Вернулся Вингилот. Несмотря на довольно анемичный вид меланхолика, передвигался он быстро.

– Оружейная коллекция находится в гостиной, но все предметы на месте, – доложил эльф. – Слуги соберутся там же через десять-пятнадцать минут.

– Что ж. Займемся рутиной. Придется выслушать множество рассказов о сегодняшнем дне. Шериф вынул часы на цепочке и мрачно хмыкнул.

Доктор тем временем обследовал ногу Сэдлфорта. На его немой вопрос я высказал ему версию, услышанную от Эрны. Горацио частично размотал повязку. Запах мази стал сильнее. Я подошел ближе и увидел то, чего никак не мог ожидать. Ремпсток заглянул доктору через плечо.

– Некроз, – сказал Китс, наклоняясь, чтобы понюхать рану. – Явная гангрена.

Он был прав. Мне и в голову не могло придти, что под повязкой там вовсе не то, о чем было сказано. Некроз налицо, но распространялся он довольно странно. От пятачка здоровой кожи во все стороны на участке примерно десяти квадратных сантиметров площади. Сам островок нетронутой кожи был странным. На нем имелось нечто, напоминающее старый шрам от ожога. Формой шрам напоминал крест с загнутыми в спиральки концами.

– Некроз не застарелый, но… довольно глубокий. – Горацио вооружился иглой и проткнул черно-коричневую ткань. Игла вошла в омертвелую плоть легко. Крови не появилось. – Вероятно, плоть прогнила до самой кости. Но вот этот островок со шрамом… Кажется, не затронут. Ничего не понимаю. С таким поражением покойный неминуемо испытывал бы сильнейшие боли. Да и заражение крови не сумел бы избежать.

Я отошел от трупа.

Мазь нужна была, чтобы заглушить запах гниения. Карл не хотел посылать за врачом, боясь, что обнаружится тайна. Какой в этом смысл? Откуда такая таинственность при явной угрозе жизни?

Я ощутил легкий бег мурашек по своим предплечьям и спине.

Нехорошие события в особняке…

Карл собирался посвятить меня в подробности, но не успел. Его убили. Может быть, для того, чтобы он ничего не рассказал.

– Сколько времени нужно, чтобы развился такой некроз? – спросил Ремпсток.

Доктор поднял на него глаза, растерянные.

– Не меньше недели. И это если не предпринимать никаких мер. Но я не знаю… Если бы граф был жив, ногу пришлось бы ампутировать.

– А почему здесь плоть не сгнила?

– Не знаю, – признался доктор. На его пухлых щеках расцвели две алые розы.

Я пытался вспомнить, видел ли я когда-нибудь этот крестообразный шрам у Карла на ноге, с внутренней стороны, выше лодыжки над костью? Кажется, нет. Но это не значит, что в десять лет назад его там не было.

Гангрена была слишком скоротечной. Карл разыграл падение с лошади, чтобы как-то оправдать повязку на ноге. Так он устранял ненужные вопросы. И судя по тому, что он не смог поехать на встречу со мной, рана доставляла ему беспокойство. Опухлости не было, Карл просто изобразил ее при помощи нескольких слоев бинта.

Болей он долго, все домашние бы знали о гангрене, и Карл не отвертелся бы от врачебного обследования. Значит, никто не был в курсе.

И все-таки шрам, скорее всего, от давнего ожога.

– Странная форма у него, – сказал шериф, склонившись над ногой мертвеца. Он словно читал мои мысли.

Готов спорить, нога стала такой только сегодня утром. Здесь нигде нет и намека на лекарства. Карл разжился мазью, еще толком не решив, что ему делать. Где он ее взял – вот что надо выяснить помимо всего прочего.

Эльф помогал доктору возиться с телом. Вдвоем они стащили с Карла второй сапог. Нога была здоровой. Тело в тех местах, какие поддавались осмотру в этих условиях, тоже оказалось чистым.

Шериф курил свои сигареты и рассуждал вслух, выдвигая различные гипотезы и задавая Китсу вопросы. Доктор подтверждал мои предположения. Причиной гангрены могла стать грязь, попавшая в рану, яд, проникший в организм через пищу или воду, отравленный укол.

– А что насчет магии? Чары? – спросил я.

– В этом деле я не советчик, – произнес Горацио. – Нужны источники, нужен консультант.

– Был меня один случай с проклятием, насланным ведьмой. Но там человека покрывала парша. Она быстро исчезла, как только злодей был изобличен. С человеком все было нормально.

– Может быть, и проклятье, – пропыхтел доктор. – Только более сильное. Одно могу сказать точно. Такое аномально быстрое развитие некроза в литературе не описано и не зафиксировано. Даже у Теодора Брисенвуда!

– Значит, домашние ничего не знали об этом, – заметил шериф. В общем, он шел в нужном направлении. – Убитый их обманул. Зачем? Ведь не простуду же он подхватил! Ему угрожала смертельная опасность!

Я пожал плечами. Мне расхотелось откровенничать с полицией. Пусть она занимается своим делом. Наши дорожки будут пересекаться, мне этого не избежать, но я постараюсь держаться на расстоянии. В любом случае, рассказывать Ремпстоку о письме я не собирался.

Шериф взглянул на часы и сказал, что намерен отправиться допрашивать слуг. Не сразу, но осведомился, желаю ли при этом присутствовать. Мы проявляли по отношению друг к другу холодную профессиональную вежливость. Меня это устраивало.

Я согласился принять участие в допросе.

Доктор же заявил, что намерен прямо сейчас вывести тело в Уффенвис на вскрытие. Чем быстрее это будет сделано, тем лучше. Я взял свой блокнот и быстро зарисовал крестообразный шрам на ноге Карла. Это тавро может быть причиной колдовского влияния. Некоторые виды проклятий накладываются именно так. Но для этого нужно большое умение и большая чародейская сила, потому что, как правило, эти проклятья долгоживущие. В некоторых случаях они сплетены таким образом, чтобы охватывать не одного человека, а несколько. Сам человек, носитель знака, становится как бы центром паутины, в которую попадают ничего не подозревающие ближние. Если предположить, что этот знак помогает злоумышленнику удерживать проклятие на Карле и его семье, значит, надо искать источник зла. Чародея. Ведьму. Или тех и других из породы нелюдей, обитающих в округе. Причиной колдовства может быть месть за нанесенную обиду, поруганную честь, зависть. Все, что угодно, по сути дела.

Хорошо, пока примем эту рабочую версию.

Но несмотря ни на что, умер Карл не от гангрены, а от ножа в сердце.

Вингилот позвал мажордома и велел ему мобилизовать двоих мужчин, чтобы они вынесли тело графа из комнаты и погрузили в экипаж, что стоял внизу. Мужчинами этим оказались два эльфа-конюха. Оба были бледны, словно извалялись в муке. Изумрудные глаза обоих блестели, словно от слез. Ратту плакал, это я заметил, а вот его старший брат?

Эльфы принесли большой отрез белой материи, чтобы завернуть труп. Получилось нечто вроде савана. Когда они поднимали тело Сэдлфорта с кушетки, руки обоих конюхов дрожали. Меня слегка передернуло. Слишком многое пронеслось у меня перед глазами в этот момент. Университетские проказы, авантюры, пирушки, ухлестывание за девицами – все это безвозвратно кануло в прошлое. Теперь, человек, составлявший когда-то значительную часть моей жизни, мертв.

Следуя указаниям шерифа, Айкс и Ратту завернули труп в материю. Сквозь нее на груди покойника проступило кровавое пятно. От меня не укрылось то, как эльфы посмотрели на пораженную некрозом ногу Карла. Такой взгляд бывает у тех, кто встречается неожиданно с чем-то знакомым.

Внутренний сыщик, сидящий в моей голове, приободрился. Он знал способ заставить меня шевелить мозгами. Я учуял след, и мне хотелось немедленно отправиться по нему и посмотреть, куда он меня приведет, но я не спешил. Всему свое время.

Мы вышли в коридор, я не забыл прихватить свои вещи. Комнату, где я мог остановиться, мне еще не показали. Всем было не до того.

Айкс и Ратту вынесли тело наружу, мы с шерифом присутствовали при том, как мертвого графа погрузили в экипаж. Галлахад перекинулся с доктором несколькими словами. Тот кивнул, потом попрощался со мной и исчез внутри кареты. Проводить тело пришли служанки и Элания Сэдлфорт. То ли остальным было все равно, то ли они не нашли в себе сил смотреть на мертвеца, обернутого в материю.

Эльфы стояли на том месте, откуда едва отъехал экипаж. Они не походили на заговорщиков, или убийц, но я был уверен, что они что-то знают. Символ, который мы нашли на ноге Карла, относился к эльфийской традиции. Здесь у меня сомнений не возникало. Айксу и Ратту этот завитой крестик был знаком. И здесь возникает вопрос – умеет ли кто-нибудь из них колдовать? Умеют ли колдовать другие нелюди, служащие в поместье?

Шериф развернулся ко мне на каблуках, игнорируя бледную Эланию, державшуюся от нас на приличной дистанции.

– Похоже, дело не такое сложное, как может показаться, – сказал полицейский.

Эльфы посмотрели в его сторону, не зная, что делать, но потом решили ретироваться в дом, помня о приказе собраться в гостиной.

Вингилот проследил за ними внимательным взглядом. Инспектор не так самонадеян и скор на выводы, как его начальник.

Я не выдал своего удивления таким выводом шерифа.

– Мотив убийства пока остается загадкой, – сказал он. – Но он вскроется в ходе допросов, я уверен. Уж поверьте моему опыту, господин частный детектив.

– Охотно верю, – отозвался я.

– Нам нужно найти истинное орудие убийства. А потом выяснить, как нож попал к нему и когда.