– Ровно на тридцать пять лет.
      Он рассмеялся. В зеркале над сервировочным столиком она поймала отображение копны непокорных рыжевато-каштановых волос, которые так и оставались непослушными даже в эпоху шикарных прямых стрижек. Хандра по случаю дня рождения помешала ей даже заколоть их на затылке. Разве трудно было догадаться, что отец непременно появится в этот день? Есть вещи, предопределенные самой судьбой.
      Дженни придержала дверь, пока Роули выводил Бенни на лестничную площадку. Аллен поспешно посторонился, не желая, чтобы светлая шерсть Бенни попала на него, хотя несколько шерстинок все-таки оказались на его брюках. Аллен с отвращением фыркнул, и губы Дженни дрогнули в улыбке.
      – Чья это собака? – спросил он. – Надеюсь, не твоя?
      – Соседская.
      – Мама! – окликнул ее Роули, переминаясь с ноги на ногу.
      – Иди. – Она с улыбкой махнула рукой. – И забери с собой Бенни.
      Роули выскочил за дверь, как будто им выстрелили. Послышались удаляющийся лай Бенни и торопливые шаги Роули.
      – И это все, что он мог сказать своему дедушке? – спросил Аллен.
      – Тебе повезло, что он вообще разговаривает, а не молчит, как случается иногда, – отозвалась Дженни, немедленно бросаясь на защиту сына. Роули мог доводить ее до отчаяния, но не отцу указывать, как ей воспитывать сына.
      Аллен пропустил ее слова мимо ушей.
      – Я принес тебе подарок, – сообщил он, доставая из внутреннего кармана конверт и торжественно протягивая ей. Дженни неохотно взяла его. Открывать ей не хотелось. Она знала, что в нем находится. Деньги. Еще одна взятка для того, чтобы заставить ее вернуться в семейный бизнес. – Ты не собираешься открыть его? – спросил он, осторожно садясь на ее кушетку, на которой могла оказаться собачья шерсть.
      Она уселась напротив него в крашеное кресло-качалку, которое имело обыкновение поскрипывать. Она не была бедной, но в течение нескольких лет экономила, и у нее были на примете более важные вещи, на которые следовало потратить деньги.
      – Я получаю наследство от мамы, – сказала она, держа в руке тяжелый конверт.
      – Знаю. Просто я хотел, чтобы у тебя было достаточно денег.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Мне известно, что ты открываешь ресторан в Санта-Фе, – признался он.
      Дженни почувствовала, как на ее шею набрасывают петлю. Она осторожно открыла конверт. Взглянув на множество нулей в конце суммы, написанной на банковском счете, она сложила его и протянула ему. Он, однако, не взял его.
      – Я ценю это, но не могу принять.
      – Дженива…
      – Нет, – наотрез отказалась она. – А ты, как я вижу, следишь за моими делами?
      – Разумеется. Ведь ты моя дочь.
      – Я прекрасно обойдусь тем, что оставила мне мама и что сэкономила я сама. Этого хватит с избытком.
      – Тебе нужны деньги, – возразил он. – Возьми. А если не вложишь их в бизнес, то сохрани для своего сына. Это подарок ко дню рождения.
      «Это взятка», – хотелось ей сказать. Но она промолчала.
      – Как я понимаю, ты решила назвать свой ресторан «Дженива», – сказал он, игнорируя ее протянутую руку, и Дженни пришлось опустить ее на колени.
      – Не в свою честь, а в честь бабушки.
      – Я так и понял, – чуть заметно улыбнулся он. – В этом бизнесе пробиться нелегко.
      – Я много лет ходила в подмастерьях, – напомнила она.
      – Гм. – Он не спорил. Да и зачем? О том, как Дженни овладевала мастерством, он, вероятно, знал столько же, сколько она сама. Аллен привык работать такими методами.
      – Тебе, конечно, известно, что ресторан будет специализироваться на юго-западной кухне?
      – Да. – Он поднялся и прошелся по комнате. – И я считаю, что ты поступаешь безрассудно. Ты не пожелала работать в «Ранчо дель соль», но спешишь открыть собственный ресторан, не имея понятия о том, как следует управлять такого рода бизнесом. И не говори мне о том, что много лет проработала у этого итальянца. Это не одно и то же.
      – Этот итальянец владеет рестораном «Риккардо», одним из лучших в городе, – холодно отозвалась она. – И у итальянца есть имя: Альберто Молини.
      – Ты не желаешь меня слушать, что бы я ни говорил, – сказал он, не обращая внимания на ее возмущение.
      – Не желаю, если знаю, что ты не прав.
      Он поцокал языком и покачал головой, глядя на нее. Он не любил, когда ему противоречили. Просто терпеть не мог.
      – Я не возьму эти деньги. Спасибо. – Она положила сложенный чек на кофейный столик.
      – Ладно. Тогда я добавлю эту сумму к портфелю ценных бумаг Роули.
      – У Роули нет ценных бумаг.
      – Есть, – скупо улыбнувшись, возразил он. Типичная для отца самонадеянность вызвала раздражение.
      – И сколько же у него на счету?
      – Достаточно, чтобы оплатить его ошибки.
      – И что это, скажи на милость, должно означать? – спросила она, чувствуя, как закипает гнев.
      Он развел руками.
      – Например, чтобы вытащить тебя из этой истории с Троем Расселом, потребовалось немало денег.
      Дженни отпрянула, словно получив пощечину. Отец впервые упрекнул ее за это. Когда все закончилось, он, кажется, испытал не меньшее облегчение, чем она.
      Словно поняв, что он переступил грань дозволенного, Аллен опустил голову.
      – Просто я пытаюсь не дать ему совершить аналогичные ошибки. Мне следовало открыть для тебя собственный счет и позволить тебе некоторую финансовую свободу. Возможно, тогда бы ты не выскочила замуж так рано.
      – Я вышла замуж за Троя не из-за денег! – воскликнула Дженни, взглянув на отца так, словно он спятил. – У моей семьи были деньги. Ты был богат. Из-за этого он и женился на мне!
      – И все же… я хочу обезопасить Роули.
      – О чем ты говоришь? – Почему-то от его слов у нее мурашки пробежали по коже.
      Ей показалось, что Аллен на мгновение растерялся.
      – Твой день рождения – не единственная причина, заставившая меня заехать к тебе.
      – Вот как? – Она насторожилась, почувствовав неладное. Вот они и добрались до сути. Она заранее знала, что ей это не понравится.
      – Кое-что произошло, и надо принять меры, – загадочно произнес он, пригладив ладонью седеющие волосы. – Я знаю, что ты планируешь поездку с друзьями в Пуэрто-Валларту перед отъездом в Санта-Фе. Роули едет с тобой?
      – Да. – Она вся напряглась и застыла в ожидании. Но он, судя по всему, немного расслабился.
      – Это хорошо, очень хорошо. – Он потер ладони и кивнул.
      – Да что случилось?
      – Я просто хотел это уточнить.
      – Нет. Здесь что-то другое. Если ты приехал сюда не для того, чтобы уговаривать меня работать с тобой, значит, у тебя есть другая цель. Откровенно говоря, ты меня пугаешь.
      Аллен пристально посмотрел на нее, а точнее, сквозь нее, словно видел где-то там, вдали, нечто крайне неприятное.
      Дженни стало не по себе. Сердце у нее гулко забилось. «Трой», – мелькнуло в ее сознании в тот самый момент, когда отец произнес:
      – Со мной связался твой бывший муж. – Дженни побледнела.
      – Он явился ко мне, чтобы извиниться. Он утверждает, что хочет загладить зло, которое причинил.
      – Я тебе не верю, – безучастно проговорила она.
      – Но это правда. – Она покачала головой.
      – Я хочу сказать, что не верю, что это происходит на самом деле. Ему не знакомо чувство раскаяния. Он жил в Калифорнии, ведь так? Что он там делал? Чем он действительно там занимался?
      – Я не знаю. – Его сдержанный тон показывал, что они оба чувствовали в этот момент. – Я совсем не верю ему. И не хочу, чтобы он попытался снова проникнуть в твою жизнь.
      – Я тоже.
      – Ты уверена? Однажды ты прислушалась к его лживым уговорам.
      – Я стала старше и умнее.
      – Но он хитер. Когда-то он всех нас одурачил.
      – Ему не удастся повторить это.
      – Ладно, – кивнул он. – Я собирался предложить Роули пожить со мной и Натали.
      Он согласился бы с удовольствием, подумала Дженни, но ничего не сказала.
      – Меня тревожит, что Трой может попытаться установить с ним контакт.
      У Дженни от страха екнуло сердце.
      – Но раньше он никогда не порывался это сделать!
      – Раньше он и не появлялся здесь. Я откупился от этого парня, Дженива. А теперь он имеет наглость появиться снова, чтобы посмеяться нам в лицо. Если бы я мог, я заставил бы арестовать его прямо на месте!
      Дженни бросила взгляд в коридор на закрытую дверь в комнату сына.
      – У Роули совсем другое мнение о Трое, чем у нас.
      – Это потому, что он не знает этого человека, – сказал Аллен. – Оно и лучше, потому что Рассел – преступник.
      – Его никогда не обвиняли в уголовном преступлении, – напомнила Дженни.
      – Однако он преступник, – повторил Аллен. К ее удивлению, он подошел к ней и взял ее за руку. – Я никогда его не прощу.
      Дженни судорожно глотнула воздух, не желая снова поддаться эмоциям. При мысли, что она вновь увидит Троя, ее бросило в дрожь. Во всех подробностях о его физических и моральных издевательствах она отцу не рассказывала, но он умел читать между строк.
      – Снова встретить Троя мне действительно очень не хотелось бы.
      – Этот сукин сын имеет наглость улыбаться мне и протягивать руку, словно мы с ним старые друзья. – Аллен выпятил челюсть. – Я ему руки не подал.
      У Дженни промелькнуло воспоминание. Трой дважды ударил ее тыльной стороной руки с такой силой, что она отлетела в другой конец комнаты. Оба раза он бил ее без всякого повода, и она была поражена мощью ударов, которые он, казалось, наносил без всяких усилий. Она потом в течение нескольких недель пряталась от людей, ожидая, пока пройдут синяки. Почему она никому не сказала об этом, она и сама не могла объяснить. Но даже теперь ей не хотелось говорить о тех днях.
      Она была очень наивной. Но Трой за несколько месяцев развеял все ее девичьи мечты о благородных рыцарях. Ее иллюзии исчезли так же быстро, как и узы ее брака.
      – Как ты думаешь, что ему действительно нужно? – спросила она каким-то странным голосом.
      У него задвигались желваки на скулах, и, помолчав, он ответил:
      – Не знаю.
      Второй раз Трой ударил ее, когда она только что узнала о Роули. Она так и не сказала ему о своей беременности. И когда отец в очередной раз явился к ней, чтобы уговорить оставить Троя, она с благодарностью согласилась. Она никогда не рассказывала отцу обо всех причинах, но Ален был из тех людей, которые и без слов все понимают.
      – Я не стану об этом думать, пока буду отдыхать в Пуэрто-Валларте, – сказала Дженни, рассуждая вслух. – А потом пробуду здесь всего несколько дней перед отъездом в Санта-Фе.
      – Я никогда не предполагал, что буду рад твоему отъезду из Хьюстона, но сейчас я доволен. – Отец взглянул на нее. – Это не означает, что я считаю, будто ты добьешься успеха в ресторанном бизнесе.
      – Боже упаси меня от такой мысли, – сказала Дженни, насмешливо приподняв бровь, чем заслужила редко появлявшуюся на лице отца улыбку.
      – Возьми эти деньги, – сказал он, собираясь уходить, когда Дженни протянула руку к сложенному чеку. – Пожалуйста.
      Поскольку Дженни в жизни не слышала от него слова «пожалуйста», ее рука замерла в воздухе.
      – Я принял кое-какие меры для твоей безопасности, – добавил он.
      – Как это понимать? – настороженно спросила она. Помедлив мгновение, он сказал:
      – Я нанял человека, который наведет о нем справки. Проверит, чем он занимался все эти годы. Я хочу знать, что у него на уме.
      Дженни глубоко вздохнула:
      – Я тоже.
      – Ну, с днем рождения, дорогая, – сказал он с чуть грубоватой интонацией.
      – Спасибо. – Она чуть не добавила «папа», но так и не позволила себе такой нежности.
      – Если что-нибудь потребуется, звони.
      – Хорошо.
      – Ты ведь знаешь, что я всегда рад тебе помочь.
      – Да.
      Она закрыла за отцом дверь и, прижавшись к ней спиной, соскользнула на пол. Он всегда готов ей помочь, но любовь ее отца имела свою цену – об этом она не должна забывать. Скорчив гримасу, она решила воспользоваться советом отца и положить деньги на счет Роули. Так ей было легче заставить себя поверить, что она не попала снова под контроль Аллена.
      Скрип открывающейся двери вывел ее из глубокой задумчивости. Она вскочила на ноги и увидела, как ее сын на цыпочках робко крадется в комнату.
      – Что ты делаешь? – спросила она, моргая. – Ты напугал меня до полусмерти.
      – Извини, я пытался… – Он замолчал, не придумав никакого более или менее разумного объяснения. – Дедушка ушел?
      Дедушка… Она снова вздрогнула, подумав, что ситуация быстро выходит из-под ее контроля.
      – Ушел.
      – Мне не очень хотелось разговаривать с ним. – Переминаясь с ноги на ногу, он помолчал, потом торопливо пробормотал: – Вот, – и сунул ей под нос маленький сверток, завернутый в красную бумагу. Упаковка была сделана кое-как – типичная работа пятнадцатилетнего мальчишки. – Извини, что у меня вылетело из головы.
      – Ничего, все в порядке.
      – Но ведь ты никогда не забываешь мой день рождения.
      – Ну, это совсем другое. Я твоя мама.
      Она была безумно тронута вниманием сына и, что греха таить, его чувством вины. Открыв пакет, она обнаружила там колье с гроздью из нескольких розоватых искусственных жемчужин.
      – Какая красота, Роули! – воскликнула она.
      – Это, конечно, пустяк, – сказал он, опустив глаза.
      – Ошибаешься. – Она застегнула на шее цепочку так, что гроздь жемчужинок улеглась в ямочке под горлом. – Это самый красивый подарок из всех, которые я когда-либо получала, – искренне сказала она, и Роули недоверчиво взглянул на нее из-под ресниц.
      – Ты шутишь?
      – Я не стала бы говорить, если бы это было неправдой.
      Она заметила, как он смутился и покраснел. Пробормотав что-то нечленораздельное, он помчался в свою комнату, и вскоре децибелы вновь достигли того уровня, при котором вдребезги разлетается стекло. Однако на сей раз, Дженни не возражала.
      Прикоснувшись рукой к колье, она улыбнулась. Взглянув на часы, она покачала головой, схватила сумочку и выбежала из дома. Нужно было закончить еще кое-какие дела в ресторане, и ей хотелось сделать их поскорее.
      Когда Дженни пришла в ресторан, Альберто был на кухне и, как всегда, распекал младшего повара.
      – Bella! – как обычно, воскликнул он, с чувством прижимая ее к груди. Дженни обняла его в ответ несколько крепче, чем обычно. После встречи с отцом ей еще больше захотелось быть поближе к Альберто… хотя она и уезжала.
      В своем офисе она быстро пробежала глазами список вопросов, касающихся бухгалтерии, которые она оставила на сегодня, но, услышав скрип деревянного кресла, она откинулась на его спинку, охваченная чувством ностальгии. При одной мысли обо всем, что она покидает, у нее слезы навернулись на глаза. Однако она понимала, что слишком долго задержалась здесь. Хотя это было именно то место, где, чувствуя себя в безопасности, она научилась жить своим умом и смогла разобраться в том, что заставило ее в молодости заключить столь неудачный брак.
      Два часа спустя она закрыла дверь офиса и пристально посмотрела на ключ, зажатый в руке. Завтра утром должен был приступить к работе новый бухгалтер, мужчина.
      – Думаю, тебе это понадобится, – сказала она Альберто, отдавая ему ключ, а другой рукой перекидывая через плечо ремешок сумочки.
      – Нет, нет и нет, – страдальчески промолвил он и покачал головой.
      – Меня не будет в течение недели, а когда вернусь, я зайду, чтобы устранить любые недоделки, если они возникнут.
      Сложив руки на животе, он уставился на ключ. У него был такой несчастный вид, что Дженни пришлось отвести глаза, чтобы ее снова не одолели эмоции. Она осторожно вложила ключ в его ладонь и поцеловала его в щеку. Потом убежала поскорее, чтобы им обоим не расплакаться.
      Выйдя из ресторана и нажав кнопку на пульте, она услышала тихий звук отпирающихся замков машины. Подойдя к дверце водителя, она быстро оглянулась вокруг. Она почувствовала на себе чей-то взгляд. Ей стало не по себе.
      Внутри «Вольво» она заперла автоматические запоры, но даже это ее не успокоило. Сердце у нее учащенно билось. Положив руки на руль, она сидела некоторое время не двигаясь, как будто ждала… неизвестно чего.
      Из черного хода «Риккардо» вышли несколько человек. Один из мужчин остановился, чтобы зажечь сигарету. Дженни не отрывала от него взгляда, но он стал спускаться по ступенькам, и она поняла, что это совершенно незнакомый человек. Справа от нее проехала машина и свернула на парковку. Из нее вышла молодая чета с ребенком дошкольного возраста и направилась в ресторан, держа малыша за руки с обеих сторон и, как на качелях, поднимая его вверх по ступеням.
      Никого. Никаких таинственных незнакомцев.
      Дженни включила двигатель и задом выехала со стоянки. По дороге к дому она то и дело поглядывала в зеркало заднего вида, и хотя и не была параноиком, но все-таки сделала лишнюю милю и покружила по окрестностям, прежде чем припарковаться на своем обычном месте возле дома. Она быстро взбежала по ступенькам и вошла в дом.
      – Мама?
      Она чуть не подпрыгнула от неожиданности.
      – Роули! – с облегчением воскликнула она и чуть не рассмеялась, прислонившись спиной к двери.
      – Что случилось? – Он стоял в дверях кухни, с беспокойством глядя на нее.
      – Мне вдруг показалось, что кто-то меня преследует. Не смешно ли?
      Роули кивнул, но тревожное выражение все еще не исчезло с его лица.
      – Я делаю поп-корн. Хочешь?
      – С удовольствием – Она направилась к кушетке, злясь на себя. Одно лишь упоминание имени Троя заставило ее нервничать сверх всякой меры. Для паники нет никаких причин. Даже если он вступит с ней в контакт, она сумеет с этим справиться. Ведь он не демон, а всего лишь человек. Человек с больной психикой, порочный, изломанный, у которого нет сердца, напомнила она себе, усмехнувшись. Но ведь идеальных людей нет.
      – Чему ты улыбаешься? – спросил Роули, шлепаясь на кушетку рядом с ней и ставя перед ней миску с поп-корном.
      – Сама не знаю. Наверное, тому, что испугалась без всякой причины и вела себя глупо. А еще потому, что у меня день рождения и такой потрясающий сын.
      Роули искоса взглянул на нее, словно не понимая, о чем она говорит.
      Дженни наклонилась и поцеловала его в щеку.
      – Я хотел кое о чем спросить тебя, но, возможно, сейчас неподходящее время, – сказал он.
      – Говори… – Ей снова почему-то стало тревожно.
      – Мне обязательно нужно ехать в Пуэрто-Валларту? В весенние каникулы будет работать спортивный лагерь. Я мог бы махнуть туда вместе с Брендоном. И Фергюссоны не прочь, чтобы я пожил у них. Откровенно говоря, мне не хочется отправляться куда-то отдыхать. Через пару недель мы покинем Хьюстон, и это моя последняя возможность побыть с Брендоном. Ты не очень возражаешь? Не могла бы ты поехать в Пуэрто-Валларту со своими друзьями и оставить меня здесь? Я хочу сказать, с Фергюссонами.
      Он так торопился все это облечь в слова, что Дженни оставалось только молчать. Положив назад в миску пригоршню поп-корна, она едва не поддалась желанию высказать все, что думает по этому поводу. Разумеется, она возражает. Конечно, это глупая мысль! И как он может отказываться от такой поездки? Его там все ждут! А здесь где-то поблизости бродит Трой…
      – Ты действительно хочешь этого?
      Он с нетерпением кивнул головой, опасаясь, очевидно, что она ответит отказом. Она и хотела сказать «нет». Еще как хотела!
      – А Джэнис и Рик согласны?
      – Никаких проблем. Можешь им позвонить. Думаю, они ждут твоего звонка.
      Вздохнув, Дженни снова взяла пригоршню маслянистого поп-корна. Пропадите пропадом калории. Она могла съесть целое ведро этой кукурузы.
      – Похоже, мне придется ехать в одиночестве.
      Он неожиданно крепко обнял ее и, перепрыгнув через кушетку, завопил от радости. Потом бросился к телефону.
      – Брендон! – крикнул он – Я могу остаться!
      А Дженни, поморгав глазами, протянула руку за очередной порцией поп-корна.

ГЛАВА 3