– Он мог приехать вчера или сегодня. Примерно моего роста, тоже брюнет. Машина у него, вероятнее всего, с калифорнийскими номерами. Он бывший муж этой женщины и похитил ее сына. Просто скажите мне, есть ли его имя в списке ваших постояльцев.
Клерк неохотно просмотрел список и покачал головой.
– Сколько одиноких мужчин сняли номера в гостинице вчера и сегодня?
– Мне не разрешается давать подобную информацию. – Хантер мысленно выругал себя за то, что не попросил Ортегу дать ему полицейское удостоверение. Он направился к платному телефону, чтобы позвонить Ортеге, но вдруг его окликнули.
– Прошу прощения.
Молодая женщина в длинном черном пальто и меховой шапочке окинула его взглядом.
– Сегодня рано утром в гостинице снял номер один мужчина. Брюнет, как и вы. Он приехал на серебристом фургончике с калифорнийскими номерными знаками. Он хвастал, что владеет домом где-то в Таосе, но говорил, что не может почему-то войти туда. Приглашал меня прокатиться мимо этого дома, а потом пообедать вместе. Я отказалась.
– Он говорил, где находится дом? – спросил Хантер. Она пожала плечами:
– Поезжайте по Кин-Карсон-роуд.
– Мне необходимо осмотреть комнату Дженни Холлоуэй, – сказал клерку Хантер. – Возможно, ей нужна помощь.
– Я проверю, сэр.
К неудовольствию клерка, Хантер последовал за ним. Как только молодой человек открыл дверь, Хантер, невзирая на его протесты, оттер его плечом и вошел в комнату. Он сразу же увидел дорожные сумки Дженни. Их даже не открывали. В комнате все стояло на своих местах. Но это отнюдь не означало, что ничего не случилось.
Они ехали недолго. Дженни подумала было, нельзя ли выскочить и убежать, но еще надеялась, что они направляются к Роули. Она понимала, что играет на руку Трою. Он был сексуальным маньяком, которому нравилось причинять боль женщинам и властвовать над ними. Из хулигана он превратился в подлинного психопата. Она больше не сомневалась, что это он убил Мишель Калгари.
Теперь она была уверена, что он убьет ее и сына, если такое взбредет ему в голову. Хантер был прав. Деньги были у Троя не единственным пунктиком помешательства.
– Надень это, – сказал он, вытаскивая откуда-то сзади пиджачок Роули.
Других сидений, кроме двух передних, в фургончике не было.
– Мне не холодно, – сказала она, ежась от стужи. На этой высоте шел уже не дождь, а мокрый снег, но она сопротивлялась всему, что бы он ни попросил сделать.
– Надень.
Она подчинилась и ощутила знакомый запах своего сына. Пытаясь подавить охвативший ее ужас, она стала рассказывать ему, что этот пиджак с вышитой эмблемой Роули получил за успехи в спорте, надеясь, что это, возможно, вызовет у него чувство гордости…
– Я сказал, чтобы ты не надевала эти джинсы.
– Я не намерена надевать шелковую юбку в такую погоду.
– Сними их.
Надо как-то уговорить его. Она понимала, что он, если пожелает, может причинить ей боль. Физически и эмоционально. Надо как-то перехитрить его.
Снег повалил гуще, превращаясь на земле в мокрое месиво, скапливающееся по обочинам дороги.
– Я сниму их, как только мы остановимся.
Трой неожиданно крутанул руль, и они свернули на боковую дорогу, почти незаметную под слоем снега. Проехав примерно полмили, он затормозил перед оштукатуренным домом, имитирующим саманную постройку с торчащими наружу балками. Крыльцо, перила и крыша дома были припорошены снегом.
– Чей это дом?
– Мой, – ответил Трой.
– Мы выйдем из машины? – спросила она, видя, что он сидит на месте.
Он медленно покачал головой, словно играл с ней в какую-то игру.
– Мне нравится здесь, а тебе?
– Не очень.
Достав непочатую упаковку жвачки «Бит ред», он вынул одну, с привкусом корицы, и положил себе в рот.
– Мм… вкусно, – сказал он. – Хочешь? – Она покачала головой. Во рту у нее пересохло.
– Иди-ка сюда… – Он притянул ее к себе. – Испугалась?
– Да, – честно призналась она. – Роули в доме?
– Роули, Роули, Роули… ты так о нем говоришь, что я начинаю думать, уж не заглядывала ли ты ему в штаны.
У нее сердце замерло от ужаса.
– Он наш сын, Трой. Он твой сын.
Он грубо накрыл ее губы своим ртом, чуть не задушив ее языком, вторгшимся внутрь. Она ощутила вкус коричной жвачки.
– Забирайся назад, – прохрипел он, подталкивая ее, и сам последовал за ней. – Становись на четвереньки.
– Трой… – пыталась урезонить его она, защищаясь руками, но не увидела в его глазах ничего, кроме звериной похоти.
– На четвереньки, беби. Ну же, становись на четвереньки. А теперь медленно, очень медленно снимай джинсы…
Хантер, выехав на шоссе, направился к югу, потом свернул на восток, на Кин-Карсон-роуд. Улица была не такая длинная, как Каньон-роуд в Санта-Фе, но тоже изобиловала галереями, кафе и ресторанчиками. Вскоре она перешла в довольно узкую дорогу, окаймленную чахлыми сосенками, опустившими ветви под тяжестью свежевыпавшего снега. Он свернул, двигаясь по следу, оставленному колесами грузовичка, но вскоре увидел, что это всего лишь красный «шевроле», припаркованный перед небольшим домиком. Он повернул назад и вернулся на шоссе, ругая себя за зря потраченное время.
Ах, Дженни… держись, милая.
– Теперь я, кажется, не прочь попробовать эту жвачку, – сказала Дженни сдавленным голосом.
– Ты тянешь время.
Он размахивал перед ней пистолетом, демонстрируя свое могущество. Должно быть, ужас, как бы она ни старалась скрыть его, был написан на ее лице, потому что улыбка на его физиономии стала еще шире.
– Ты меня распаляешь, Дженни, любовь моя, – шептал он, дрожа коленом. – Здорово заводишь.
Это был не тот человек, за которого она вышла замуж. Того мужчины давно не было. Он исчез пятнадцать лет назад. Но она даже не подозревала, в какое чудовище превратился Трой.
Схватив пачку жвачки, он бросил ее ей. Она отклонилась в сторону, потом подобрала пачку и, повернувшись, уперлась взглядом вдуло направленного на нее пистолета.
– Не шути со мной, – прошептал он.
Надо бы заставить его говорить, но она онемела от ужаса.
– Если убьешь меня, то не получишь денег, – проговорила наконец она.
– Я не собираюсь убивать тебя, – принялся объяснять он, как будто она была полной тупицей. – Похоже, что твой дорогой папочка собирается покинуть этот мир, а сие означает, что деньги достанутся тебе.
– Почему ты убил Мишель Калгари?
– Наслушалась того, что говорит твоя комнатная собачка? Я не убивал Мишель. Она упала.
– Ты толкнул ее. Она сводила тебя с ума, и ты не мог этого вынести. Она сказала тебе, что беременна, а ты не хотел ни ее, ни ребенка.
– Эта плакса все время хныкала.
– Она была намерена рассказать властям, что ты избил ее и надругался над ней. Она собиралась совершить то, что следовало сделать мне пятнадцать лет назад.
– Да уж, ты сумела бы оговорить человека, – злобно заявил он. – Совсем как Мишель. Она нажаловалась на меня этому ублюдку, своему братцу. Тому самому, которого ты пустила в свою постель. Ведь ты пустила его, не так ли, Дженни? Ты позволила ему заниматься с тобой сексом.
– Ты убил ее, – продолжала Дженни, не слушая его.
– Дженни… – Взяв ее за подбородок, он медленно покачал ее голову из стороны в сторону. – Мишель не слушалась. В этом ее беда. Она не желала подчиняться. А тебе надо быть послушной. Ну-ка вставай на четвереньки. Не заставляй меня ставить тебя.
Уж лучше она будет смотреть в дуло пистолета, чем подчинится его желаниям. Она не спеша вытащила из пачки одну резинку, медленно развернула ее и отправила в рот. Он наблюдал за ней так же, как Бенни следит за манипуляциями с пакетом собачьего корма, когда она собирается его кормить.
Она вдруг ощутила странное спокойствие. Ей надо узнать, где Роули, значит, придется перехитрить его.
– Что-то жарко стало, – пробормотала она, пытаясь сбросить с плеч пиджак Роули.
– Не снимай его, – приказал он.
– Почему это? – Она продолжала снимать пиджак, наблюдая за ним. Он не сводил глаз с пиджака. Дыхание его участилось.
– Положи его, – дрожащим голосом произнес он. Она сделала, как он требовал.
– Ну, давай же, Вэл! – бормотал он. – Ну, давай же, Дженни! – Она не двигалась. Глаза его вдруг остекленели и, к ее отвращению и удивлению, он раскрыл на брюках молнию и принялся мастурбировать, пока на пиджак не излилось семя.
Она не стала ждать и изо всех сил ударила его в пах коленом. Трой, слишком занятый своими манипуляциями, не предвидел удара и, скорчившись от боли, застонал. Она кое-как поднялась с коленей, но он рванулся в ее сторону и ударил ее по голове пистолетом, который тут же выскользнул из его пальцев. Сжав руку в кулак, она попыталась оттолкнуть его, но почувствовала, как его зубы вонзились в ее плечо, и вскрикнула. Она пошарила вокруг рукой в поисках пистолета, но вместо него нашла пачку жвачки.
Он попытался пригвоздить над головой ее руки. Они боролись, тяжело дыша. Не найдя пистолета, она изо всех сил швырнула пачку жвачки в его открытый рот, отчего он чуть не задохнулся.
Выплюнув пачку, он попытался снова укусить ее. Дженни отбивалась ногами и руками. Но она почувствовала, что борьба его снова возбуждает. Видно, ударив его, она не причинила ему большого вреда.
Тяжело дыша, они продолжали молча бороться. Он схватил ее за предплечья, но ей удалось высвободить одну руку. Пистолет лежал справа от нее на коврике. Она попробовала схватить его, но он отлетел в глубь фургончика. Трой ударил ее в лицо и сам попытался достать оружие. Дженни потянулась изо всех сил, и ее пальцы наконец ухватились за пистолет.
Секунду спустя она уже целилась ему в лоб.
– Пошевелишься – и я убью тебя! – крикнула она.
Он замер.
– Где Роули?
Он не ответил. Молчал, не сводя с нее холодного взгляда.
– Где мой сын? – спросила она. Интересно, поставлен ли пистолет на предохранитель? Сможет ли она нажать на спусковой крючок и убить его наповал? – Отвечай, мерзавец, где он?
– Неужели ты сможешь убить меня?
– Где он?
– Ах, Дженни… – Наблюдая за ней, Трой осторожно подался назад. На его губах появилась улыбка.
Ей хотелось завизжать от отчаяния. Он никогда не скажет ей. Теперь она это поняла.
– Полно тебе, милая, – прошептал он.
– Перестань. Не прикасайся ко мне. Пожалуйста, Трой, скажи мне: он жив?
– Разумеется, жив, – сказал он и выхватил пистолет из ее дрожащих пальцев.
Она ссутулилась и закрыла глаза. Силы покинули ее. Услышав щелчок предохранителя, она вновь открыла глаза. В ее лицо смотрело дуло пистолета.
– Попроси меня еще разок, Дженни, мне это нравится. – Она молчала.
– Давай же, Дженни, говори: «Пожалуйста, Трой, прошу тебя. Умоляю».
Он потянулся свободной рукой к пуговице на ее джинсах. Она шлепнула его по руке.
– Говори же! – приказал он, грубо рванув вниз молнию на джинсах.
Она попыталась остановить его руку. Он прижал дуло пистолета к ее щеке.
– Испугалась? Ты боишься, Дженни, а? – Он наклонился, сталкивая ее на коврик. – Давай, беби, – уговаривал он. Она чувствовала, как его тело ритмично двигается, прижимаясь к ней. – Давай, давай, давай. Говори: «Пожалуйста, Трой…» – Повозившись с брюками, он спустил их вниз. Она услышала, как звякнула пряжка.
Теперь пистолет прижимался к ее горлу. Он принялся лизать ее губы.
– Раньше тебе это нравилось. Помнишь? – прошептал он. Его мокрый язык скользил по ее губам, то проникая в рот, то выходя оттуда. Он рычал, тело его ритмично двигалось, а руки суетливо пытались проникнуть внутрь ее джинсов.
Дженни напряглась, готовая ударить.
Дверца машины неожиданно распахнулась. Трой, только что лежавший на ней, неожиданно завис в воздухе, словно научился летать. Дженни, поднявшись на колени, стала выползать из машины.
Хантер держал Троя за горло и, похоже, не собирался отпускать его живым.
ГЛАВА 19
– Хантер… – Дженни вылезла из фургончика. Глаза Троя выкатились из орбит. Штаны были спущены ниже колен.
Низкое, злобное рычание заставило его замереть на месте. Но это был Бенни, ошеломленный тем, что видит человека, который его избил.
– Хантер, – снова сказала она, – прошу тебя…
– Он убил мою сестру.
– Он знает, где мой сын.
Мгновение спустя Хантер медленно разжал пальцы левой руки, сжимавшие горло Троя. Он долго смотрел на этого человека злым взглядом, уговаривая себя позволить ему пожить еще немного. Трой начал падать, но Хантер, схватив его за шиворот, поставил на место. Внизу сидел Бенни, обнажив зубы в злобном оскале и издавая низкое рычание. Шерсть на его загривке стояла дыбом.
Трой, приходя в себя, закашлялся и прикоснулся руками к горлу. Дженни с некоторым опозданием вспомнила о пистолете, валявшемся где-то в фургончике.
– Если ты двинешься, – сказал Хантер, – Бенни разорвет тебя на части, а я, наблюдая за этим, и пальцем не пошевелю, чтобы прийти тебе на помощь.
– Ты задушил меня, – злобно прохрипел Трой. Холодная улыбка Хантера была копией оскала Бенни.
– Жаль, что не до конца, – сказал он.
– Где Роули? – спросила Дженни.
Трой оглянулся вокруг. В глазах его безошибочно читалась мысль о побеге. Он взглянул вниз на свои брюки, позорно спущенные до щиколоток, но как только он попробовал подтянуть их, Бенни сомкнул зубы на его запястье.
– Скажи ей, где ее сын! – угрожающе взревел Хантер.
– Уберите от меня этого проклятого пса! – Дженни схватила Бенни за ошейник.
– Иди сюда, мой мальчик. Вот так. – Дженни дрожала от волнения. Она была так рада видеть Хантера. Так рада!
Трой подтянул штаны, нетвердо держась на ногах. Потом он в мгновение ока прыгнул к открытой дверце машины.
– Пистолет! – крикнула Дженни, а Бенни, вырвавшись из ее рук, метнулся следом за ним.
Хантер мигом прыгнул туда же.
Внутри фургончика прогремел выстрел. Дженни ничего не было видно, кроме свисающих наружу ног Хантера.
– Бенни?.. – в ужасе прошептала она.
Хантер медленно поднялся на ноги. Он покачал головой, и на глазах Дженни показались слезы. Хантер пригладил пряди волос, упавшие на ее лицо, и на губах его появилась нежная улыбка.
– Нет, – тихо сказал он. – Бенни жив. Он только и ждет команды, чтобы вцепиться Трою в горло. Этот мерзавец прострелил себе ногу.
Три часа спустя Хантер и Дженни стояли в приемном покое больницы Сент-Винсента, оставив Троя под вооруженной охраной на попечение хирурга, осматривающего его простреленную ногу. Там их и встретил сержант Ортега, который заставил Хантера показать свою руку врачу из отделения неотложной помощи.
Оставшись с сержантом, Дженни села в кресло и стала ждать, то сжимая, то разжимая руки.
– Мы найдем Роули, – успокаивал ее сержант.
Она не знала, что ему сказать. Извинившись, она отправилась навестить отца, который уже сидел в постели и выглядел чуточку лучше, чем прежде. Натали, элегантная и собранная, восседала рядом, положив ногу на ногу.
– Дженни, – встревоженно произнес Аллен, глядя на нее.
– Со мной все в порядке. – Она очень коротко рассказала им о последних событиях.
Когда Дженни закончила, отец спросил:
– Это сделал Рассел?
– Что именно?
Он жестом указал на ее лицо.
Она ощупала пальцами припухшую щеку и ссадину в том месте, куда пришелся его удар.
– Ах это?
– Надеюсь, что он сгниет в аду, – пробормотал Аллен.
– Он так и не сообщил мне, где Роули. Даже Бенни не смог заставить его заговорить.
– Они его найдут, – сказал он, повторяя заверения Ортеги. Дженни улыбнулась дрожащей улыбкой. – Как там Калгари? – ворчливо спросил Аллен, как будто только что, вспомнив о нем.
– Его осматривает врач.
– Дженни…
– Только не говори мне, как я должна к нему относиться. Я сама знаю, что чувствую. Я люблю его, и, что бы ты ни говорил, этого не изменишь.
– Он спас тебе жизнь, так что скажи ему «спасибо» – и хватит.
– Аллен, – укоризненно пробормотала Натали.
– Замолчи, – велела ему Дженни.
– Ладно, ладно, – сдался он, поднимая руки, чтобы предупредить дальнейшие замечания в свой адрес.
– Появление Хантера Калгари – это лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни. А я все время поступала вопреки его советам и пожеланиям, поэтому он считает меня избалованной богатой девчонкой, чей папочка, раз за разом вызволяет ее из беды с помощью денег.
– Но это неправда. Ты уже долгие годы живешь самостоятельно, хотя мне не хочется признаваться в этом.
Дженни, сама того не желая, рассмеялась.
– Только не пытайся теперь быть благоразумным. После всех этих лет. Ты лишь приведешь меня в замешательство.
Натали насмешливо приподняла бровь. Может быть, она была не такой уж глупой, как считала все эти годы Дженни?
– Я хочу, чтобы ты была с человеком, которого достойна, – упрямо заявил Аллен. – Хантер Калгари спас тебя и заслуживает вознаграждения. Но это не меняет того факта, что он безработный и бывший полицейский, да еще и впавший в депрессию.
Она вздохнула. Видимо, отец никогда не изменится. Взяв ветровку и сумочку, она многозначительно взглянула на него.
Аллен сдвинул брови на переносице, чувствуя какой-то подвох.
– Он будет твоим зятем, – сказала она. – Если, конечно, не раздумает на мне жениться.
– Надеюсь, ты обошелся без рукоприкладства? – спросил у Хантера Ортега, после того как его рану осмотрели, обработали антисептиками, зашили и забинтовали. Ортега обратил внимание на синие и багровые кровоподтеки на горле Троя.
– Я и пальцем его не тронул, – бодро солгал Хантер.
– Все равно он будет кричать о зверствах полицейских. Такой уж это тип, – проворчал Ортега.
– Он пытался изнасиловать ее. Держал под дулом пистолета.
– Прекрасно, – пробормотал Ортега, скорчив гримасу.
– Бенни заслуживает медаль. Имеются какие-нибудь награды за собачью доблесть?
Ортега снова что-то проворчал.
Из кабинета неотложной помощи они вышли вместе.
– А ты, однако, счастливчик, – заметил Ортега. – Мог бы от этой пули и без руки остаться.
Хантер спокойно кивнул, соглашаясь с ним, и вспомнил, как Трой целился в собственного единственного сына. Что это? Временное помрачение рассудка? Возможно. Но исход мог быть смертельным.
Дженни встретила их в приемном покое. Ее красивое лицо осунулось и побледнело.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Держусь на болеутоляющих таблетках. Куда бы я без них?
– У него все нормально, – сказал Ортега, заметив, что она встревожилась. – Я буду ждать, пока Рассела не отпустят из хирургии. А вам обоим советую пока немного отдохнуть.
Расставшись с ним возле лифтов, Хантер и Дженни вышли из больницы. Наступали сумерки, и снег в угасающем свете дня казался светло-голубым.
– Мне кажется, что он вот-вот объявится. Возможно, он убежал от Троя.
Хантер кивнул.
– Давай проверим автоответчик в твоей квартире.
– Я поведу машину.
Никаких посланий на автоответчике не было, но зато были три звонка из районов с разными кодовыми обозначениями.
– Может быть, это звонил Роули? – сказала она с надеждой в голосе. Бенни навострил уши и завилял хвостом.
– Последний раз звонили сегодня рано утром, – заметил Хантер.
– Возможно, он находится там, где нет доступа к телефону.
Неожиданно оба замолчали. Им нужно было очень многое сказать друг другу, но они не знали, как начать разговор. Наконец Дженни проговорила:
– Я понимаю, что ты все еще немного ошалевший от всего этого, но позволь мне сказать хотя бы, что я очень сожалею. Мне не следовало уезжать, не сообщив тебе, куда еду. Но я не хотела, чтобы тебе причинить боль.
Хантер пожал плечами.
– Позволь мне задать один вопрос. – Он помолчал, вспомнив их игру, и, чуть улыбнувшись, добавил: – Потом можешь задать вопрос мне.
– Ладно, – взглянув на него, согласилась Дженни.
– Ты подвергала себя чрезвычайной опасности. Почему ты решила, что мне будет безразлично, если что-нибудь случится с тобой?
Внимательно посмотрев на него, она спросила:
– Ты это серьезно?
– Ты забываешь соблюдать установленные тобой же правила: сначала ответь на вопрос, а уж потом задавай следующий.
Несмотря на тревогу за Роули, она слегка улыбнулась:
– Я подумала о твоем раненом плече. Я не хотела, чтобы ты связывался с Троем, потому что боялась, что он может причинить тебе боль. Я не смогла бы жить, если бы с тобой что-нибудь случилось из-за меня.
– Тебе нужна защита, – сказал он. – Именно для этой цели твой отец первоначально и нанял меня. И я сделаю все, чтобы оберегать тебя от Троя. Но, поскольку ты мне не сказала, куда уезжаешь, я, черт возьми, чуть было не опоздал!
Она приложила палец к губам:
– Тсс. Ты забываешь о правилах. Сейчас моя очередь задавать вопрос. – Она чуть помедлила. – Кстати, не забудь, что я извинилась.
– А где вопрос? – спросил он, несколько смягчившись.
– Я не похожа на твою бывшую жену, Хантер. Я знаю, что ты считаешь, будто я привыкла сорить деньгами, но ты ошибаешься. Однако не жди, что я буду поступать благоразумно, когда мой сын пропал неизвестно куда. – В ее голосе чувствовались близкие слезы. – Но я рада, что ты приехал в нужный момент. Спасибо, – добавила она слабым голосом.
Хантер протянул к ней левую руку, и она торопливо бросилась к нему, чтобы прильнуть к его груди, услышать биение его сердца и почувствовать себя в безопасности. Он глубоко вдохнул ее нежный аромат, наслаждаясь ее близостью. Им было уже не до игры.
– Ты думаешь, что Роули жив? – наконец спросила она. – Только не лги.
– Да, думаю, он жив и это он звонил.
– В таком случае где же он?
Прижавшись щекой к ее шелковистым волосам, Хантер задавал себе тот же вопрос.
Дженни никогда бы не поверила, что сможет заснуть, но хотя ее не оставляли тревожные мысли, тело требовало отдыха. Они с Хантером провели еще одну ночь на кушетке и утром одновременно проснулись.
В девять часов зазвонил телефон.
– Дайте мне Калгари, – буркнул в трубку Орте га, как всегда раздраженным тоном.
– Алло, – нахмурясь, ответил Хантер.
– Этот чертов дождь, снова пригнал сюда твоего приятеля-бездельника, и от него несет, как от помойки. Забери его отсюда. Кстати, ты, наконец, работаешь в департаменте или нет? Если работаешь, то изволь явиться сюда.
– Мне нужно отвезти Дженни в Таос, чтобы забрать ее «Вольво».
– Ну что ж, прекрасно. Похоже, что Рассел все-таки будет ходить, о чем я очень сожалею. Вот и верь этим самострелам в ногу! – Он хрипло рассмеялся.
– Я заеду по дороге в участок и все улажу с Оуби. – Хантер помедлил. – О мальчике пока ничего не слышно? – Он видел, как замерла на месте Дженни, глядя в его сторону.
– Абсолютно ничего.
– Что он сказал? – спросила Дженни, как только Хантер повесил трубку. Он покачал головой:
– Мы расколем Рассела. Заставим его говорить.
– Но с каждым часом… – Она замолчала, не в силах продолжать.
– Ну-ну, крепись. Мы заедем в участок, я решу, что делать с Оуби, потом мы съездим за твоей машиной.
– Кто такой Оуби? – спросила она без особого интереса.
– Просто один чокнутый старикан, который не любит дождь.
Снег, растаяв, превратился в лужи. Дождь все еще слегка моросил, но буря уже стихла.
– Теперь, возможно, дождей больше не будет до следующей зимы, – заметил Хантер. – Обычно здесь выпадает не так уж много осадков.
– Я так мечтала о своем ресторане и о новой жизни, – сказала Дженни, глядя сквозь боковое стекло джипа. – Но сейчас только судьба Роули имеет значение.
– Мы найдем его, – заявил Хантер с мрачным упорством.
– К этому времени он бы вернулся домой. Он не заставил бы меня так беспокоиться.
– Гони из головы такие мысли.
– Ничего не могу с собой поделать, – сдавленным голосом произнесла она.
Хантер шевельнул раненой рукой, чтобы погладить ее пальцы. Она подняла на него полные слез глаза, и его взгляд скользнул по ссадине на ее щеке.
– Я люблю тебя, – сказал он.
Слезы потекли по ее щекам, капая на руки. Она тоже любила его, но сейчас неизвестно где был Роули. Может быть, он один? Или ему больно? Этого она не могла знать.
Оуби Логгерфилд стоял, притопывая ногами, перед входом в полицейский участок. Пальцы у него замерзли. Он был без пончо, и это, уж поверьте, не улучшало ситуацию. Будь проклят тот, кто придумал дождь.
Уперев в бока руки, сержант стоял по ту сторону застекленной двустворчатой двери и сердито, как и положено человеку злобному и раздражительному, взирал на Оуби. Старик был потрясен, когда Ортега неожиданно распахнул одну створку двери и приказал:
– Ладно, заходи.
– Спасибо, сэр, – уважительно сказал Оуби и пересек порог, окропляя пол дождевой водой и тающим снегом.
– Не сходи с этого места. – Сержант указал на квадратик линолеума, размеров которого, по его мнению, было достаточно для одного старого бродяги.
– Я хотел бы видеть инспектора Калгари, – сказал Оуби, стаскивая с головы вязаную шапочку.
Ортега смерил его взглядом.
– Объясни, неужели ты проделываешь весь этот путь для того лишь, чтобы он отвез тебя назад?
Оуби выпятил грудь.
– У меня есть для него важная информация.
– Не сомневаюсь. Только от тебя важной информации и не хватало. – Покачав головой при виде лужи, образовавшейся под ногами Оуби, он вернулся в свой кабинет.
Дженни сидела в джипе рядом с Хантером, стараясь мыслями о повседневных делах отвлечься от тревоги за Роули.
– Надо позвонить Глории, – безжизненно сказала она.
– Ты знаешь, что Глория и без тебя справится с управлением рестораном. А бумажная работа подождет до твоего возвращения.
– Что будет после того, как я заберу машину? – спросила она. – Сколько часов придется прождать, пока…
Хантер прервал ее.
– Трой заговорит, – сказал он с мрачной убежденностью.
– Я не уверена… – Она держала его на мушке, а он не сказал ни слова о местонахождении Роули. Он ведь знал, что она не шутит, но промолчал.
Они остановились в квартале от участка. Хантер открыл для нее дверцу, и Дженни ступила в сырость улицы, избегая попадать ногами в грязный снег, скопившийся на обочине.
В полицейском участке горел свет. Хантер придержал для нее дверь, и она вошла внутрь. Неописуемая вонь ударила ей в нос, и она, оглядевшись вокруг, увидела пропитанного грязью человека в рваной одежде, дрожавшего от холода возле входа. Он стоял в луже воды, натекшей с его ног, и почтительно мял в руках коричневую вязаную шапочку.
– Значит, Ортега впустил тебя в помещение? – спросил Хантер. – А где твое пальто?
– Мне пришлось отдать свое пончо.
– И кто же этот счастливый получатель столь щедрого подарка?
– Один друг, который оказался в беде.
Дверь в кабинет Ортеги была открыта.
– Побудь здесь минутку, – попросил он и жестом пригласил Дженни следовать за собой.
– Мне нужно сообщить вам кое-какую информацию, инспектор Калгари! – крикнул ему вслед Оуби.
– Я сейчас вернусь, и мы отвезем тебя домой, – сказал Хантер. – Это наш Оуби, – прошептал он на ухо Дженни, направляя ее в кабинет. – Услада для обоняния.
– Он очень милый, – заметила она, когда они входили в кабинет Ортеги. – Он отдал свое пончо какому-то человеку, которому оно было нужнее.
Хантер усмехнулся.
– Трудно себе представить, кто бы это мог быть. – Сунув голову в дверь кабинета, Хантер сказал:
– Ваша преданность делу заслуживает восхищения.
– Не умасливай меня. Терпеть не могу. Лучше убери отсюда своего вонючего приятеля да купи ему дешевый дождевик. Из-за него от нашего полицейского участка начинает, так сказать, дурно пахнуть.
– Когда я смогу увидеться с Расселом? – Ортега искоса взглянул на Хантера.
– Ты возвращаешься на работу?
– Все зависит от того, когда я смогу увидеться с Расселом.
Хантер взглянул на Дженни, которая пояснила:
– Ему известно, где находится мой сын.
– Я это знаю, миссис Холлоуэй. Рассел много чего натворил. Он стрелял в Хантера в Калифорнии и провез несовершеннолетнего через границы двух штатов. – Ортега выпятил губы. – Кстати, в Нью-Мексико зафиксирован и второй случай похищения… – Он кивнул головой в сторону Дженни. – Не говоря уже о попытке изнасилования и вооруженном нападении. Люди лейтенанта Перкинса уже готовы приступить к его допросу.
Хантер сердито взглянул на Ортегу, и тот решительно добавил:
– Ты в этом не участвуешь, Калгари. По целому ряду причин. И эта огнестрельная рана – одна из них.
Дженни с нарастающим беспокойством переводила взгляд с одного на другого.
– Что это означает?
– Это значит, что мне не будет дозволено говорить с Расселом, – пояснил Хантер.
– Департаменту нежелательно подвергать себя риску судебного разбирательства, – сказал Ортега. – Если бы они смогли, то развезли бы Хантера Калгари и Троя Рассела в разные штаты.
– Когда же эти люди будут его допрашивать? – поинтересовалась Дженни.
– Скоро.
Она не верила, что из этого что-нибудь получится. Трой не скажет о местонахождении Роули. Зачем ему? Ведь он был уверен, что все, что касается его недавно обретенного сына, ему сойдет с рук.
Сержанту Ортеге хотелось обсудить еще несколько аспектов этого дела с Хантером, и Дженни поняла намек. Она вышла из кабинета, знаком показав, что будет ждать в холле. Тот факт, что она была здорова и в принципе невредима, носил оттенок какого-то кошмара, потому что она не имела ни малейшего понятия о том, в каком состоянии сейчас Роули.
Она опустилась на деревянную скамью. Заметив, что Оуби все еще терпеливо ждет в прихожей, она встала и подошла к нему. Судя по всему, Оуби был человеком добрым и заслуживал лучшего обращения. Не следовало бы заставлять его ждать на квадратике линолеума размером 12х12 дюймов.
