Глава 22

Этан сдержал слово. Всю остальную часть дня он не прикасался к своей записной книжке, не копался в Интернете, собирая материал, не высказывал предположений о том, кто бы мог на нее покушаться, не говорил ни о чем. Аманда честно отсидела необходимое время на диване, Этан сидел напротив нее, но они практически не разговаривали, впрочем, и его портативный компьютер без дела простоял на кофейном столике. Однако затянувшееся молчание совершенно не было им в тягость, поскольку это было молчание уюта и покоя. Час истек, Аманда поднялась и начала собирать белье для стирки, прихватив и белье Этана, она несколько раз загрузила стиральную машину, радуясь, что хозяйственные дела отгоняют тревожные мысли.

Но Аманда прекрасно понимала, что ей совершенно необходимо подумать, успокоиться и собраться с мыслями. Проблема была лишь в том, что сейчас Аманда была не в состоянии это сделать. Она совершенно не могла собраться с мыслями, не могла разобраться в своих чувствах, потому что буквально каждый день на нее наваливалось что-то новое. Пол. Этан. Особняк. Расследование. Ее отец. Ее сестры...

Телефонный звонок прервал ход ее мыслей. Она положила кипу чистой одежды на кровать и взяла трубку. Из Парижа звонила Оливия!

– Аманда, я хочу извиниться перед тобой за свою маму, – сказала Оливия. – Она только что звонила мне. Рвет, мечет и ругается, как докер, из-за того, что Харрис никак не реагирует на твою предполагаемую связь с охранником.

У Аманды запылали щеки. Ее первым желанием было все отрицать, но ей очень не хотелось обманывать свою сестру.

– Оливия, я тебя уверяю, что это никоим образом не противоречит условиям завещания. Я абсолютно точно следую букве завещания. И Этан следит за этим.

– Не противоречит условиям завещания? – переспросила Оливия поддразнивающим тоном. – Значит, моя мать все-таки не ошиблась? У вас с Этаном на самом деле роман? Забудь о моем вопросе, – добавила Оливия со смешком, – это абсолютно не мое дело. Ну, ладно, если у вас роман, надеюсь, ты прекрасно проводишь время. По словам моей мамы, он очень даже хорош собой.

Аманда засмеялась.

– Ну, как там Париж?

– Великолепен, – сказала Оливия, – только у меня слишком много работы, чтобы наслаждаться им. Мы только что вернулись с корпоративной вечеринки, и я просто разваливаюсь. Еще раз извиняюсь за маму! Она действует из самых лучших побуждений... иногда. Она просто слишком печется о моих интересах и поэтому иногда поднимает лишний шум.

– Ничего страшного, – успокоила ее Аманда. – Желаю тебе хорошо провести время и удачно долететь домой.

Они распрощались, Аманда повесила трубку и вдруг поняла, что продолжает улыбаться. Ей позвонила сестра! Они поболтали, все было так, как обычно бывает между сестрами.

Что бы ни случилось, она должна помнить, что у нее появилась возможность наладить с ними отношения. Что бы ни случилось... Что еще должно случиться? Аманда совершенно не представляла. Она влюбляется в Этана, и в то же время ее влечет к Полу, хотя и совершенно по-другому.

Аманда опустилась на кровать, словно сраженная ясностью и простотой этой мысли. Она столько времени не могла разобраться в собственных чувствах, и вот теперь все встало на свои места. Она любит Этана Блэка. А ее увлечение Полом, любовь, которая раньше казалась такой сильной, почти магнетической, переродилась в какое-то новое чувство. Сейчас она еще не может дать определение этому чувству.

Нет, может, думала она, глядя сквозь оконное стекло на пасмурное небо. Ее тянет к Полу, потому что он отец ее ребенка. Для нее очень важно, чтобы рядом с ее Томми был отец. Каждый день! Но любви к Полу она больше не чувствует. Она любит Этана, и очень сильно. Все обстоит именно так.

«И к чему это приведет?» – спросила она себя. Она уже совершила ошибку, влюбившись в Пола, а теперь совершает ту же ошибку, влюбляясь в Этана. А ведь она, по сути, совсем не знает его. Он весь в себе. Немного радовало то, что он откровенно рассказал ей о своем прошлом, но эта откровенность была вызвана нежеланием снова оказаться в парке, где погибла его жена, а не тем, что ему хотелось поговорить с Амандой о своей жизни. И любовью они занимались, скорее всего, потому, что Этан находит ее сексуально привлекательной, и потому, что ей самой хотелось этого, а не потому, что он влюблен в нее. Этан сделает свою работу, выполнит свой долг перед ее отцом и уедет.

Аманда обратила внимание на то, что Этан не сказал, что ее отец спас ему жизнь. Он назвал это услугой. Ее отец сказал Этану, что тот должен уважать память своей жены, каждый день, живя с ее именем, ощущая ее отсутствие, каждую минуту осознавая, что именно он потерял. Этан не считал, не понимал, что ее отец спас ему жизнь. Наверное, потому, что еще не готов к этому пониманию, как не готов продолжать жить другим человеком, тем, которым он стал сейчас. Заботливым. Любящим.

Она видела в нем любовь. Аманда чувствовала это, когда он занимался с ней любовью, иногда чувствовала в его взгляде. И что бы он ни говорил, это чувствовалось в том, как он о ней заботился.

Аманда глубоко вздохнула и посмотрела на Томми, который безмятежно спал в своей кроватке.

– Я так тебя люблю, Томми, – прошептала она, гладя малыша по нежной щечке. – Я хочу поступить так, чтобы это было правильно для тебя, чтобы это было хорошо для тебя. Твой папа хочет, чтобы мы попробовали начать все сначала. Он только что сказал мне об этом. Он хочет, чтобы у нас появился шанс стать семьей, настоящей семьей, той семьей, которой мы должны были быть все это время. Именно это он мне и сообщил сейчас, во время нашего разговора на улице. Я должна дать тебе то, чего не было у меня, чего я так хотела, но чего мой отец даже не предлагал мне. Твой предлагает. И я не имею права лишать тебя этого.

«Я больше не люблю Пола. Но только из-за того, что люблю другого человека, я не имею права лишать собственного сына его отца.

А я полюбила человека, который уедет, как только его работа будет закончена. Уедет за сотни миль, ни разу не оглянувшись».

Было уже слишком поздно отправляться к дому Фануэлла, а сосредоточиться на расследовании Этан никак не мог.

Это просто безумие! Если Аманда предпочтет Пола, Этану придется вернуться домой. Назад, к свежему воздуху, простору и деревьям, воде и земле. Если она выберет Этана, он не сможет предложить ей то, чего она хочет, что ей так необходимо.

Разве может Этан стать отчимом Томми? Каждый раз, когда Этан смотрит на ребенка, внутри у него все переворачивается, он вспоминает о том, что потерял и от чего отказался, потому что в то время был настоящим себялюбивым ничтожеством.

«Я ничего не могу тебе дать, – думал Этан, ощущая полную беспомощность. – А Пол может. Он может любить тебя. И у Томми будет отец. А у тебя будет семья!»

Этан почувствовал запах жареного лука и понял, что страшно проголодался. Аманда на кухне готовила обед. Томми в своем манеже старательно собирал пирамидку. Сев в столовой за стол, Этан поставил перед собой портативный компьютер. Он начал искать в Сети сведения об Уильяме Седжуике, в частности, возможные сведения о других его детях или о судебных исках женщин, требовавших признания отцовства, но программа, ведущая поиск по заданному имени, выдавала тысячи вариантов, просмотреть которые было просто невозможно.

Внезапно откуда-то снизу раздался звон разлетающегося стекла, потом в наступившей мертвой тишине явственно послышался щелчок. Этан вскочил со стула, схватил бейсбольную биту, которую с некоторых пор всегда держал под рукой, и бросился к лестнице. Из кухни появилась Аманда с кулинарной лопаточкой в руке. Она была страшно испугана. Этан, кивнув в сторону малыша, почти беззвучно прошептал: «Забирай Томми и выходи через парадную дверь!» Не скрывая своего ужаса, Аманда бросила лопатку и сделала, как велел Этан, очень осторожно и тихо прикрыв за собой дверь.

Вжавшись в стену, он стоял на площадке между этажами и ждал. «Ну, давай, сукин сын! На этот раз я проломлю тебе голову».

Взломщик на цыпочках поднимался по лестнице. Этан дождался, когда он поравнялся с ним, и, крепко схватив за неожиданно тонкую шею, лишил его возможности двигаться. Щуплый преступник сначала замер от неожиданности, а потом начал изо всех сил отбиваться, лягаясь и царапаясь. Но крепко сложенный Этан легко справился со злоумышленником.

Не долго думая, Этан сдернул лыжную маску и увидел испуганное лицо подростка. Мальчишке на вид было не больше шестнадцати. Чем-то он был похож на Ника Марроу, длинный, костлявый, с бледным лицом и носом, усыпанным веснушками.

– Кто ты такой, черт возьми? – удивленно прорычал Этан.

– А ты кто такой? – закричал мальчишка. – Отпусти меня! – Он продолжал вырываться, безуспешно стараясь пнуть Этана ногой.

– По-моему, не я вломился в чужой дом, – уже спокойнее сказал Этан.

– А я и не вламывался в чужой дом, потому что этот дом мой! – закричал подросток.

Этан взглянул в окно гостиной и увидел Аманду, которая, прижав к себе Томми, старалась через стекло разглядеть, что происходит на лестнице.

– Послушай, парень, мне точно известно, что ты в этом доме не живешь.

– Но я должен здесь жить! Этот дом должен быть моим! – кричал мальчик.

Этан обыскал подростка, никакого оружия у того не было. Ни в задних карманах, ни в носках. Это был просто мальчишка – худенький, страшно обозленный, но мальчишка. Этан махнул рукой Аманде, призывая ее вернуться в дом, но хватку не ослабил, сжимая паренька, словно в тисках.

С выражением полного изумления на лице Аманда торопливо вошла в дом.

– Это ты! – сказал паренек. – Я тебя видел в газете! Это ты получила дом, который должен был достаться мне!

Аманда посмотрела на подростка, потом перевела взгляд на Этана. Она посадила Томми в манеж и подошла к ним.

– Почему? – спросила она. – Ну почему этот дом должен быть твоим? Кто ты такой?

– Уильям Седжуик – мой отец, – сказал он. – И это все мне должно достаться!

Тут он разрыдался, слезы потекли по его лицу, делая веснушки ярче. Рыдания сотрясали тело мальчишки. Несколько растерявшись, Этан отпустил его, и парень безвольно осел на пол.

Аманда и Этан переглянулись, потом снова уставились на мальчика.

– Как тебя зовут? – мягко спросила Аманда.

– Кевин, – сдавленно произнес он между рыданиями.

Кевин Фануэлл, понял Этан. Это же сын Салли!

– Кевин, насколько мне известно, у Уильяма Седжуика только дочери.

– Это те, которых он признал, – огрызнулся Кевин. – Мама в прошлом году умерла, а я все ждал, что мистер Седжуик найдет меня и признает своим сыном, но он так и не признал. – Мальчишка снова заплакал. – А потом я прочитал в газете, что он тоже помер.

Этан и Аманда некоторое время просто смотрели друг на друга, оба не знали, что сказать мальчику. Этан был почти уверен, что Кевину можно верить. Очевидно, Аманда думала так же, потому что, секунду помедлив, она присела рядом с ним на корточки.

– Кевин, – сказала она, – пойдем на кухню. Мы сейчас попьем чего-нибудь. Как насчет молока с шоколадом? А потом мы спокойно все обсудим.

Всхлипывая, мальчишка поплелся за ней на кухню. Он сел за стол и сгорбился, закрыв лицо руками.

– Кевин, почему ты думаешь, что мистер Седжуик – твой отец? – спросила Аманда, размешивая шоколадный сироп в стакане с молоком.

– Я не думаю, я знаю, – выпалил Кевин.

– Почему ты так в этом уверен? – спросил Этан.

– Потому что мой ненастоящий папаша – дерьмо! – сказал Кевин. – Вот почему. Этот козел никак не может быть моим отцом. У моей мамы был тайный роман с боссом, но она, конечно же, никому об этом не рассказывала и не признавалась, что он – мой настоящий отец.

– Кевин, а кто формально считается твоим отцом? – спросил Этан.

– Полное ничтожество, Скотт Каттер его зовут, – сказал мальчик. – Мама не была замужем. Он меня раз в год навещает, когда бывает в наших краях. Он живет в Калифорнии с женой и ее детьми, ему наплевать на меня.

– А ты с кем живешь? – мягко спросила Аманда.

– С тетей, это сестра мамы.

– К тебе хорошо относятся? – спросила Аманда.

Он кивнул, и глаза его наполнились слезами.

– Они, правда, очень добрые, но я им все говорю, что мой отец – это не мой отец, что я сын Уильяма Седжуика. А тетя все твердит, что я ошибаюсь! Но я ведь знаю. Я однажды сюда пришел и сказал ему, что я его сын, а он мне сказал, что нет.

– Мой милый, может быть, все тебе говорят правду, – сказала Аманда очень ласково. – Я знаю, что, когда тебя не устраивает положение вещей, иногда так хочется, чтобы все было по-другому, и начинаешь верить в придуманное. Но, похоже, мистер Седжуик действительно не был твоим отцом.

– Нет был! Я знаю! Он был богатый и важный, он мог бы водить меня в разные места, и у нас бы были места в ложе, когда играют «Янкиз»[7].

Аманда села рядом с Кевином:

– Кевин, пойми одно – Уильям Седжуик был и богатым, и важным, но он не был хорошим отцом. Он вообще был никаким отцом для меня и моих сестер. Быть богатым не означает автоматически быть хорошим человеком.

Мальчишка уставился на Аманду:

– Ты просто так говоришь, потому что не хочешь делиться, не хочешь делить дом. Я найму адвоката. Я нашел одного в справочнике, я ему сегодня позвоню. Это будет и мой дом тоже.

Аманда коснулась его руки:

– Кевин, я говорю это не просто так. Мой отец никогда не хотел иметь ничего общего со мной. Или с моими сестрами. Я встречалась с ним только раз в год и проводила две недели в его загородном доме. Но даже там он редко бывал вместе с нами.

Этан заметил, что переживания подростка тронули Аманду. Но, прежде чем она окончательно расчувствуется, он должен выяснить одну вещь.

– Кевин, ты сюда залезал раньше? – спросил Этан.

– Ну да. Только замок поменяли, вот я и разбил окно.

– Погоди, разве у тебя был ключ? – спросила Аманда. Кевин кивнул:

– У мамы был. А я стащил и сделал дубликат. «Тот, кто проник в дом в первый раз, не пользовался ключом», – подумал Этан.

– И сколько же раз ты сюда забирался?

– Один раз только, когда услышал, что тетя кому-то говорила по телефону, что Уильям Седжуик умер.

– И что ты здесь делал? – спросил Этан.

– Спал наверху. И больше ничего. Дом-то был пустой. Только эта старая дама здесь утром была, убиралась. А я как ее увидел, так и ушел.

– А потом ты пытался влезть в дом еще раз? – спросил Этан.

– Я не влезал, – резко бросил Кевин, – у меня есть ключ. Был ключ, пока замок не сменили.

– Кевин, это ты нападал на Аманду?

– Кто такая Аманда? – спросил он.

– Аманда – это я, – сказала она. Кевин посмотрел на нее:

– Ну, нет. Я тебя вообще раньше не видел, только на фотографии.

– Где ты был вчера ночью? – спросил Этан.

– Мои тетя с дядей отправили меня ночевать к бабке. Ей, наверное, лет сто. Она живет в Коннектикуте.

Этан понял, что необходимо поговорить с тетушкой Кевина. Но сначала надо отремонтировать окно. Аманда уговорила мальчишку поесть, а Этан, взяв телефонную книгу, вызвал мастера заменить разбитое стекло. К счастью, мастерская работала до семи.

Кевин с жадностью проглотил горячий бутерброд с сыром, потом глаза у него начали слипаться. Аманда проводила парня к дивану, и он тотчас крепко заснул. Потом Аманда взяла трубку и позвонила тете мальчишки. Женщина обрадовалась ее звонку, сказав, что Кевин, никого не предупредив, пропал на целый день, и вообще в последнее время он был очень расстроен. И добавила, что сейчас же за ним приедет.

Пока вся троица сидела в ожидании тетушки Кевина, Этану пришла в голову мысль о том, что у всех в этом доме дела с отцами обстояли паршиво. Отец Этана и знать его не хотел. Отец Аманды практически не замечал ее с самого рождения. У отца Кевина своя жизнь на другом конце страны.

Только отец Томми хочет компенсировать свое полуторагодичное отсутствие. А может быть, ему просто нужна Аманда, а их общий ребенок вроде как приложение кАманде.

«Ты не можешь получить ее, – сердито подумал Этан. – Ты ее не заслуживаешь».

Но и он не может получить ее. И то, что Пол Суинвуд стоит у него на пути, не имеет к этому никакого отношения.

Этан сам строит себе преграды.

Некоторые заслуживают того, чтобы получить второй шанс. Заслуживает ли этого Пол? – это вопрос, и ответ на него Этану придется оставить при себе. Но Этан Блэк не заслуживал второго шанса с этой красивой женщиной и этим очаровательным ребенком.

Глава 23

Полтора часа спустя Кевин ушел вместе со своей тетушкой, которая производила впечатление доброй, приятной женщины. Все вместе они откровенно поговорили о переживаниях Кевина, и этот разговор, похоже, оказал весьма благоприятное воздействие на паренька, который откровенно сказал, что впервые почувствовал искреннее внимание к своим словам, что, мол, до этого никто всерьез его не воспринимал. Впервые несколько взрослых сидели в комнате и говорили только о нем, совершенно серьезно обсуждая, является ли Уильям Седжуик его отцом.

– Да и вообще, Аманда говорит, что он был паршивым отцом, – сказал мальчик, обращаясь к своей тетке. – А раз он плохой отец, то мне он и не нужен.

– Иногда приходится смириться с тем, что у тебя есть, и, чтобы не пасть духом, ты должен много и упорно работать, – сказал Этан. – Я не знал своего отца и очень переживал из-за этого. Я совершенно зациклился на своих переживаниях, и, в конце концов, мне пришлось расплачиваться за это. Вместо того чтобы думать о том, какая у меня замечательная мама, я сосредоточился на том, какой у меня плохой отец.

– Моя мама тоже была замечательная, – сказал Кевин, и выражение его лица смягчилось. – Она была самой лучшей.

– Поэтому ты должен хранить память о ней, чтить ее, а не думать о том, что у тебя такой плохой отец, – к своему удивлению, сказал Этан. Он почувствовал на себе взгляд Аманды и посмотрел на нее. – Чти ее память, помни о том, какой чудесной мамой она была. Нельзя забывать о ней, ведь она была замечательной. Люди иногда забывают о хорошем, верно? Бывает, что их по-настоящему заклинивает на плохом.

– Да-а, – протянул мальчишка, и лицо его осветилось пониманием.

– А ведь, судя по твоему рассказу, – впрочем, мы уже лично убедились в этом, – твоя тетя тебя очень любит и рада, что ты живешь вместе с ней.

Мальчик посмотрел на свою тетю, которая с трудом сдерживала слезы:

– Я не хотел вести себя так, будто мне с вами плохо. Я тоже очень рад. Простите, вы всегда были так добры.

– Я люблю тебя, Кевин, – сказала женщина, вытирая слезы. Она обняла мальчика, который понемногу начал успокаиваться. – Пожалуй, нам пора домой, Кевин, – сказала тетя. – Я приготовлю тебе твой любимый десерт.

– Печенье с шоколадной крошкой?

Потом все распрощались, за гостями закрылась дверь, и воцарилось молчание. Этан сел на диван и сказал, покачивая головой:

– У меня такое чувство, что за парня можно не волноваться, он в надежных руках. Будь его тетушка другим человеком, неизвестно, куда бы завели мальчишку его гнев и обида.

Аманда кивнула:

– Ты был так добр к нему. И мне очень понравилось, как спокойно и легко ты с ним разговаривал, как тебе удалось донести до него все, что ты хотел сказать, так, что он это понял и смог примерить на себя.

– В последнее время я в этом напрактиковался, – сказал Этан, и перед глазами возникло веснушчатое лицо Ника. Этан рассказал Аманде о мальчишке и его отце. – В свое время я пожертвовал очень много средств благотворительным учреждениям и организациям, которые занимаются детьми и подростками. Иногда я думаю, что можно было бы вернуться в университет и получить диплом в области социологии или психологии, тогда я смог бы работать с подростками. Я бы предложил свои услуги бесплатно, и это принесло бы пользу всем, кто нуждается в такой помощи. Но учеба займет не один год! Впрочем, это все пустые разговоры, мечты.

Аманда улыбнулась:

– Годы будут уходить независимо от того, пойдешь ты учиться или нет, чтобы осуществить свою мечту. Так, может быть, и стоит пойти в университет, тебе не кажется?

Этан повернулся к ней:

– Интересная мысль. Гм! Я почему-то не рассматривал эту идею под таким углом.

– Ты можешь претворить ее в жизнь, Этан.

– Едва ли мое прошлое позволит мне осуществить что-либо подобное сейчас, – сказал он. И вновь воодушевление, охватившее его несколько минут назад, сменилось опустошенностью. – Я не могу сопереживать, я отгораживаюсь. Вряд ли из меня получится хороший детский консультант.

– Как раз получится, Этан! Консультанты должны уметь не слишком поддаваться эмоциям, иначе они просто не смогут работать. Если они не смогут смотреть на проблему отстраненно, они будут просто не в состоянии возвращаться к этой работе каждый день. Эта способность отстраняться кажется мне очень важной. Как бы то ни было, сегодняшний разговор с Кевином показал, что у тебя есть для этой работы все необходимые качества.

– Ну, не знаю, – сказал Этан. – Пока это проекты, разговоры.

– Именно с разговоров все и начинается.

Томми заплакал, и Аманда пошла наверх, чтобы проверить, как он там. Этан остался наедине со своими мыслями. Он обрадовался, когда пришли вставлять разбитое стекло. Меньше всего ему хотелось оставаться наедине со своими мыслями. Сейчас ему нужно было отвлечься.

– Этан! Этан! Скорее! – раздался крик Аманды.

Этан моментально вскочил и бросился вверх по лестнице в спальню Аманды. Она держала Томми на руках, в одной руке у нее был градусник.

– У него очень сильный жар, он весь горит и страшно кашляет! Его срочно нужно отвезти в больницу, – сказала Аманда, голос звучал испуганно. – Он так хорошо себя чувствовал все это время, пока мы здесь.

Через несколько минут они уже были на улице, сразу же поймали такси и помчались в ближайшую больницу, благо Аманда уже знала, где она находится, и могла подсказать таксисту, куда ехать.

Этан посмотрел на Томми. Лицо мальчика было бледным, глаза полузакрыты. Он был совершенно вялым.

– Такое случалось с ним раньше?

– У него часто болят ушки, довольно часто бывают грипп и бронхит, – ответила Аманда. – Очень опасно возможное обезвоживание. Он уже два раза лежал в больнице.

Этан чувствовал себя совершенно беспомощным. Он понятия не имел, что нужно делать, что говорить, как помочь Аманде, как, прежде всего, помочь Томми.

Такси остановилось у входа в отделение «Скорой помощи». Они бросились туда, и Этан с изумлением обнаружил, что им придется подождать, пока Томми осмотрят. Аманда должна была заполнить бумаги, предъявить медицинскую страховку, которая, как она сказала Этану, была действительна еще до конца месяца.

– О Боже, он горит, и у него хрипы! – воскликнула Аманда, коснувшись рукой лба Томми. – Пожалуйста, помогите нам, – стала она умолять медсестру в приемной.

Томми унесли во внутренний покой, и Аманда поспешила за медсестрой. Этан остался ждать. В нетерпении он метался по холлу, пока кто-то из проходивших мимо врачей довольно резко не попросил его присесть. Работал стоявший в углу телевизор, настроенный на какой-то комедийный канал. Этану хотелось заткнуть этот чертов ящик, чтобы не слышать периодически раздававшиеся из него взрывы идиотского хохота, которые не давали Этану сосредоточиться и подумать.

«Пожалуйста, пусть Томми поправится», – молил он.

Грудь сковала острая боль, на лбу выступила испарина. На мгновение у Этана закружилась голова, и он опустился на жесткий серый стул. Здоровая, полная сил и энергии беременная женщина не должна была умереть.

«Пусть с Томми все будет хорошо...»

Он зажмурился, опустил голову и закрыл лицо руками. Он ненавидел это состояние беспомощности. Медсестра не позволила ему зайти в палату, и он не знал, как дела у Томми, не мог ни поддержать, ни утешить Аманду. Видя его состояние, девушка, помедлив, добавила, что доктора сейчас осматривают мальчика, но это займет некоторое время, и поэтому ему лучше набраться терпения и спокойно посидеть в холле.

Но ему нужен был свежий воздух. Сейчас ему нужен был свежий морозный воздух. Этан вышел на улицу и с удовольствием вдохнул холодный декабрьский ветер. Но каменные громады зданий давили на него, и Этан, стараясь избавиться от неприятного чувства, посмотрел на небо.