Глава 10

В то время как Эрнестина сооружала из ее волос экстравагантную прическу в греческом стиле, Тесс предавалась размышлениям, от которых голова шла кругом. Кем был монах с глазами Деймона, пытавшийся скрыть свое застывшее лицо под капюшоном? Кем был мужчина, так умело взращивающий свои травы в тайном саду? Без сомнения, это не фантом, напротив: Тесс теперь была уверена, что видела его не впервые. Она вспомнила темную фигуру при входе в башню, мимолетное появление человека в верхнем окне. Но как объяснить этот жуткий детский голос, голос ребенка, зовущего свою мать?

Она еще не успела собраться с мыслями, как наступило время надевать платье и драгоценности.

– Мадам очаровательна, – воскликнула по-французски Эрнестина, всегда в минуты волнения переходившая на язык своей родины.

Она была искренне преданна своей госпоже, хотя и не понимала, почему молодая женщина, вышедшая замуж за такого мужчину, как мистер Трегарон, бродит, словно лунатик в собственном доме.

Раздался стук в дверь, и вошел хозяин дома. Внимательно оглядел жену, сияющую зрелой красотой. Эрнестина довольно улыбнулась. Такому не смог бы противостоять ни один мужчина. Сейчас он подойдет к ней, поцелует руку, сделает лестный комплимент…

Но Трегарон повел себя совсем иначе, чем ожидала маленькая француженка. Хотя его лицо явно выражало страстное желание, он наморщил лоб, как будто эти чувства причиняли ему больше страдания, чем удовольствия. Он сжал кулаки, как бы рассердившись на самого себя за проявление подобных эмоций.

Потом, наклонившись, предложил руку Тесс.

– Пора, мадам, ваша семья уже прибыла.

Тесс прикусила губу, она молча прошла мимо него и спустилась по лестнице, чтобы приветствовать гостей.

Вначале Деймон представил жену своей тетушке. Энтони, стоявший рядом с матерью, держал в руке бокал. Увидев Тесс, он весело подмигнул и выпил за ее здоровье. Том казался несколько озадаченным, когда приветствовал Тесс, как будто не признав в элегантной даме свою младшую сестру. Стоявший слева от него молодой человек, без сомнения мистер Спрул, шаркнул ногой и поклонился. Он выглядел лучше, чем ожидала Тесс, – во всяком случае, его внешность не была отталкивающей, скорее невзрачной, – и чувствовал себя в незнакомой обстановке, казалось, не совсем уверенно.

Джудит Уилбек улыбнулась Тесс, тот разговор наедине сделал их отношения дружескими. Мистер Пентайер прислал свои извинения: его подагра, к сожалению, не позволила ему принять любезное приглашение. Зато присутствовала Изольда, игравшая великолепным веером из павлиньих перьев и увлеченно беседовавшая с молодой дамой…

– Элизабет!

Тесс была более чем удивлена, увидев здесь свою сестру, которая, как она думала, должна была находиться в Лондоне. Она поспешила к ней, и сестры обнялись. Тесс почувствовала, как Элизабет с непривычной сердечностью прижала ее к себе.

– Я так рада, что ты здесь, Элизабет. Но как же быстро ты приехала после своего письма! Я думала…

Острая боль не дала продолжить. Деймон предупреждающе сжал ее локоть.

– Ах, через несколько недель даже Лондон начинает приедаться, – принялась болтать Элизабет в своей легкомысленной манере. – Леди Клеверинг непременно хотела пригласить меня на охоту, но я подумала, что мне на пользу будет морской воздух, да и Том направлялся к тебе… Твой медовый месяц уже позади, и мне надо так много рассказать тебе о Лондоне…

И лишь когда уже был накрыт ужин, Деймон выбрал момент шепнуть жене:

– Разве ты не поняла? Барнаби Кастрис бросил ее…

Тесс боялась, что его предположение правильно. А иначе, какое обстоятельство могло заставить Элизабет покинуть светское окружение, средоточие ее так называемого триумфа? И чтобы она отклонила приглашение Клеверингов принять участие в охоте, где могли присутствовать бравые офицеры, и приехать сюда, в этот удаленный уголок королевства?… Несомненно, у бедняжки была задета гордость, и чувствовала она себя глубоко униженной. В это мгновение Тесс испытывала горячее сострадание к своей такой высокомерной и самоуверенной сестре.

Энтони не упустил возможности и на сей раз сделать Тесс комплимент.

– Сегодня ты выглядишь просто потрясающе, дорогая кузина. Даже лучше, чем обычно! Что-то дикое в твоих глазах, чего я до сих пор не замечал, только подчеркивает твою красоту…

Поймав на себе взгляд Деймона, Тесс рассмеялась.

– Ты большой льстец, Энтони. Я же хорошо знаю, что проигрываю, когда рядом моя сестра.

Приподняв брови, Энтони посмотрел в сторону Элизабет, которая в своем белом шелковом платье выглядела холодной и надменной.

– Да, она красива, твоя сестра. Как заколдованная принцесса, как Спящая Красавица, ожидающая поцелуя, который пробудит ее к жизни.

И с необычной для него серьезностью добавил:

– Наверняка она станет еще красивее, когда однажды чары развеются. Не стоит ли попытаться заработать пару царапин?

Тесс перекинулась словами с мистером Спрулом, что оказалось совсем не просто – молодой человек все еще не мог опомниться от того, что чуть было не женился на этой элегантной даме. Только позднее Тесс узнала от своего брата, что бедняге Спрулу – единственному наследнику отцовского предприятия – мать, настаивавшая на скорейшей женитьбе сына, запретила возвращаться домой без невесты. Тесс умело направила интересы Тома на Джудит Уилбек, которая выросла в бедности, жила у богатых родственников из милости и была бы счастлива выйти замуж за состоятельного сына владельца фабрики.

Лишь когда дамы удалились, напрасно пытаясь разговорить леди Трегарон, сестры наконец-то смогли обстоятельно побеседовать. Элизабет по-прежнему рассказывала о своем большом успехе в Лондоне, однако допускала, что по возвращении домой у нее произойдет ссора с отцом.

– Но это невозможно! – воскликнула Тесс. – Вы же всегда были так близки. Он всегда считал тебя самой лучшей.

– Ну, теперь у него, кажется, открылись глаза. Элизабет рассмеялась, но смех прозвучал невесело.

– Только теперь я понимаю, каким неприятным он может быть. И тебя больше нет дома, чтобы служить козлом отпущения… Ты даже не представляешь, как сильно тебя недостает Вильяму.

И тихим голосом добавила:

– И я не всегда обращалась с тобой так, как должна была бы. Я была плохой сестрой, а ты… боюсь, у тебя было не очень счастливое детство.

Тесс не возражала, просто нежно заключила Элизабет в свои объятия.

– Разумеется, ты можешь оставаться у нас столько, сколько захочешь. Только, наверное, тебе будет не очень удобно, дом еще не готов к приему гостей и отремонтированные комнаты пахнут краской…

Но прежде чем Элизабет смогла что-либо ответить, в салон вошли господа, и был подан чай.

– Я должен с тобой попрощаться, – обратился Том к Тесс. – Мистер Спрул и я не можем дольше задерживаться в «Золотом льве». Мне достаточно увиденного: и заверяю тебя, что в самых хвалебных выражениях я расскажу отцу о тебе, твоем супруге и вашем поместье.

– Значит, ты больше не веришь, – рассмеялась Тесс, – что отец, лишь бы избавиться от меня, отправил твою сестру с совершенно чужим мужчиной, без свадьбы…

– Так я никогда и не думал, – заверил Том. – Но ведь случаются же недействительные браки.

– Надеюсь, ты не считаешь, что наш добрый викарий подделал запись в церковной книге.

– Сохрани Господь. Но ты еще слишком юна, Тереза, и есть вещи, в которых ты не очень хорошо разбираешься. Браки, которые не заключены по всем правилам, могут быть аннулированы.

Прежде чем Тесс смогла полностью оценить всю важность этого замечания, ей пришлось вспомнить о своих обязанностях хозяйки, поскольку гости засобирались домой. В конце концов, супружеская пара осталась с Элизабет Ховард.

– Поскольку еще не готовы комнаты для гостей, – заявила Тесс, – моя сестра сегодня будет спать со мной.

Деймон задумчиво посмотрел на нее, затем поклонился и поцеловал ей руку.

– Как тебе угодно, дорогая, – ответил он. Тесс с облегчением вздохнула. По крайней мере,

любопытная Элизабет не смогла догадаться, что между ней и Деймоном не все в порядке. Хотя в то же время Тесс была огорчена, что приходилось изворачиваться.

Деймон проводил обеих дам до лестницы и передал им горящие свечи.

– Наверное, ты сильно устала, милая золовка. Желаю тебе спокойной ночи.

Когда они взошли наверх и Элизабет увидела мрачную галерею, ее невольно охватил страх. А Тесс, взглянув вниз, обнаружила, что Деймон все еще стоит у подножия лестницы. Он смотрел на нее тем диким, алчущим взором, что так поразил ее при первой их встрече.

– Как хорошо, что я буду спать с тобой, – прошептала Элизабет. – Одна я бы умерла от страха. Мне кажется, я первая тебе рассказала, что в аббатстве Лайонес водятся привидения…

Невольно Тесс посмотрела на закрытую дверь, ведущую в башню. Но ничего не было видно, кроме неясных теней, колеблющихся в мерцающем пламени свечей.

– Ага, и ты боишься, я чувствую это, – наседала Элизабет. – Куда ты смотришь? Не появится ли оттуда монах без головы и?…

Тесс поспешила открыть дверь и затолкать сестру в свою теплую комнату, которую она в последние дни уютно обставила.

– Здесь тебе будет лучше. А утром, когда взойдет солнце…

– Ты не ответила на мой вопрос.

С нахмуренным лбом Элизабет наблюдала, как ее сестра закрывала изнутри дверь, в чем у них в Девоншире никогда не было необходимости.

– Скажи мне правду: водятся привидения в Лайонесском аббатстве?

– Да, Элизабет, только монах, который обитает в этом доме, имеет голову.

Элизабет испуганно прижала к груди руки.

– А как он выглядит? Тесс покачала головой.

– Кажется, ужасно, но точно сказать нельзя, поскольку он носит капюшон, частично скрывающий его лицо.

Глава 11

Эту ночь Элизабет Ховард провела беспокойно и, когда утром проснулась, уже не была уверена, что захочет продлить свое пребывание в Лайонесском аббатстве.

Но тайна не давала ей покоя, ей не терпелось как можно больше вытянуть из своей сестры, однако Тесс оставалась необычайно молчаливой. Она должна была помнить предостережение Деймона – ей следует умерить свое любопытство.

– А ты никогда не говорила с мужем о том, что в аббатстве водится привидение? – допытывалась Элизабет, когда обе сестры завтракали в библиотеке.

Тесс покачала головой.

– Деймон ненавидит, когда ему задают вопросы. Он настоятельно предупреждал меня об этом…

– Как волнующе! И удивляюсь тебе, Тесс, я бы умерла от ужаса и любопытства. Тебе не кажется, что ты вышла замуж за Синюю Бороду, дорогая?

– Если ты имеешь в виду, что он закопал в саду убитых жен – нет, я так не думаю.

Тесс заставила себя улыбнуться.

– Но он замкнутый человек, которому трудно быть откровенным. Деймон не привык делиться своими мыслями с другими, даже если это собственная жена.

– Значит, ты до сих пор не знаешь, почему он на тебе женился?

Элизабет затронула самое чувствительное место своей сестры.

– Это тема, которую я не хотела бы обсуждать с тобой…

– Даже со мной? – вспылила Элизабет. – Что ты хочешь этим сказать? Только то, что я еще не замужем, как ты? Или ты считаешь, что я вообще могу не выйти замуж? Не забывай, пожалуйста, еще неизвестно, какую из сестер выбрал бы Трегарон, если бы отец не загнал его, пьяного, в ловушку.

Но с этим Тесс уже не могла согласиться.

– В любом случае теперь он мой законный венчанный супруг, – резко возразила она.

– Да, сейчас, в этот момент. Но не забывай, что браки могут быть аннулированы.

Тесс бесцеремонно напомнили о словах Тома. Неуверенно посмотрев на сестру, она укоризненно воскликнула:

– Ты обсуждала это с Томом…

Элизабет начала смеяться. Это был высокомерный обидный смех, который Тесс давно уже не слышала от своей сестры и надеялась никогда больше не услышать.

– Не вводи меня в заблуждение, Тесс. Не рассказывай только, что вы на самом деле супруги – ведь Деймон даже ни разу не обнял тебя, как муж обнимает жену! Он обращается с тобой, как с ребенком, что, в общем-то, соответствует истине, и так оно и останется, пока в его распоряжении имеется привлекательная миссис Пентайер. – Внезапно дикое выражение глаз Тесс напомнило ей об осторожности. – Прости меня. Ты права. Это дела, в которые даже сестра не имеет права вмешиваться. Сама не знаю, что говорю: совсем с ума сошла от зависти…

– Зависти?

– Мне так хотелось выйти замуж – как ты! И я думала, что ты посмеешься надо мной, потому… потому что на мою любовь не ответили, как мне мечталось.

– Этот человек в Лондоне – сэр Барнаби Кастрис… ты разочаровалась в нем, не так ли?

Элизабет опустила голову.

– Благородные господа в Лондоне еще хуже, чем слава о них. Они ухаживают, флиртуют и, наверное, думают, что это любовь.

– А отец тебя упрекал или, хуже того, издевался, что тебе не удалось заполучить его?

– Заполучить – этого негодяя? Я должна быть счастлива, что мне вовремя открыли на него глаза. Знай же, меня в лондонском обществе прозвали «сосулькой», а молодые господа спорили друг с другом, кому из них удастся «растопить» меня. И сэр Барнаби выиграл спор…

Она закрыла лицо руками.

– Я думала, что умру от стыда. Что оставалось мне, как не сломя голову покинуть Лондон и вернуться домой? Но отец вместо того, чтобы утешить меня, назвал глупой, тщеславной гусыней, не доросшей до манер большого города. А Вильям громко смеялся…

– А кто тебя заставлял обсуждать свои дела с Вильямом?

– Я думала, он тут же вызовет сэра Барнаби на дуэль. В конце концов, на карту была поставлена честь его сестры. Но он просто высмеял меня. Он сказал, что недоставало еще выставлять Ховардов на всеобщее посмешище.

Голос Элизабет сорвался, еще немного, и она заплакала бы.

– Бедная Элизабет! Ты любила его?

– Любила? Вот еще! Да я никогда больше не поверю сладким словам этих двуличных ветрогонов, клянусь тебе. Кстати, это относится и к кузену твоего мужа, этому бойкому Энтони…

– Уверяю тебя, Энтони отзывался о тебе в самых лучших выражениях. И знаешь, очень почтительно…

На это Элизабет злорадно рассмеялась. Но не в силах более побороть волнение, она не смогла сдержать слезы и выскочила из комнаты, чтобы не делать сестру свидетелем своих переживаний.

Тесс осталась одна. Итак, Элизабет совсем не была «сосулькой», расчетливой, бессердечной женщиной. Единственный толчок, и ее панцирь пробит, а под ним показался человек, способный страдать, как любой другой, а не только заставляющий страдать других.

Веришь ли ты, что вышла замуж за Синюю Бороду? В этом была вся Элизабет – раны, нанесенные ее стрелами, еще долго болят, даже после того, как она сама успеет забыть о них! И ты никогда не говорила со своим мужем о том, что в аббатстве кроется тайна? Нет, она просто не отважится преодолеть барьеры, сооруженные Деймоном.

Словно на зов ее мыслей в комнату вдруг вошел Деймон. Может, он искал ее? Во всяком случае, он не выразил удивления, найдя жену в библиотеке. Он подошел к ней и взял за руку.

– Мои комплименты, Тереза. Вчера вечером ты показала себя достойной хозяйкой Лайонесского аббатства.

– Благодарю. Приятно, что ты больше не видишь во мне ребенка, не способного как следует принять гостей.

Деймон сжал губы, но не позволил ее колкому замечанию рассердить себя.

– Ты произвела впечатление и на своего брата. Он считает, что брак оказал на тебя благотворное влияние. Прежде ты была неуправляемой чудачкой, и он порой даже опасался, что ты окажешься такой же, как твоя тетушка, кончившая свои дни в сумасшедшем доме…

Тесс побледнела. Значит, Том не смог удержать язык за зубами. Она почувствовала, как Деймон сильнее сжал ее руку.

– Я откровенно спросил его, не кажется ли ему опасным иметь детей от женщины с такой подозрительной наследственностью, – резко рассмеявшись, продолжил Деймон. – Он выглядел почти таким же шокированным, как ты, дорогая, и ответил, нет, он так не думает, поскольку по линии отца все здоровы. Беда в том, что Том никогда не разводил собак или лошадей – все, что он изрекает, лишь голая теория.

Тесс оказалось очень трудно выдавить из себя вопрос.

– Значит, ты боишься, что… если у нас будут дети… они могут быть больны?…

Он заглянул ей в глаза.

– Возьмешь риск на себя?

Она не сразу ответила. Что он ожидал услышать: просто ее мнение или она должна принять окончательное решение? Но прежде чем она смогла заговорить, он продолжил:

– Впрочем, то, что сказал твой брат, не так уж и глупо. Возможность заболевания уменьшается, если здоров отец. Но здоров ли он?

Тесс охватил ужас. Она вспомнила о леди Маргарет и о надписи на ее могиле. Несомненно, леди Маргарет вела себя, как. безумная, если в штормовую ночь убежала из дома, чтобы посреди леса, на ступеньках часовни родить ребенка. Не удивительно, что он просил ее не вникать глубоко в тайны Лайонесского аббатства.

– Деймон, – прошептала Тесс.

Но то, что она хотела сказать, осталось невысказанным. Вместо этого она услышала собственный голос, звучавший как чужой.

– Деймон, я люблю тебя.

– Это не ответ, – хрипло отозвался он.

Он обвил ее руками и прижал к себе. Он целовал ее сначала осторожно, а потом все сильнее, с нарастающей страстью и, наконец, с бесконечной нежностью.

И вдруг оторвал ее от себя.

– Нет, любовь не ответ на этот вопрос, – пробормотал он, вновь прижимая ее к себе. – Многое стоит между нами. Я не имел права жениться, тем более на такой обворожительной, желанной женщине, как ты. Почему ты не можешь остаться такой, как прежде – неуправляемым, шаловливым ребенком… хотя бы пока не приедет мой отец?

Ее сердце бешено колотилось, она не могла сказать ни слова.

– Тебе так трудно остаться верным своим принципам?

– Чертовски трудно! И от этой игры с огнем не становится легче. Пожалуйста, не будь такой счастливой, Тереза, я не вынесу этого. Я еще ничего не рассказывал тебе о проклятии нашего дома. Но это не моя тайна. Если мне удастся уговорить отца все рассказать тебе… тогда…

Он замолчал.

– Что бы он ни сообщил мне, Деймон, я никогда не смогу тебя оставить.

Он резко оторвал ее от себя.

– Не говори так. И не давай никаких обещаний! Ты не можешь знать, что принесет будущее. О Боже, ну почему ты не можешь остаться ребенком?

– Потому что любовь быстро превращает девочек в женщин, – ответила Тесс. – Или ты думаешь, я навсегда останусь той крошкой, что сидела на полу у миссис Дженнингз и играла со щенками?

– Но ведь в эту малышку я влюбился до безумия. Я сказал тогда себе: эта или никто! Вот почему я пришел тогда ночью в дом твоего отца. Он думал, что из-за твоей самодовольной сестры, и решил надуть меня. Глупец! Только ты – если уж я когда-нибудь женюсь! Но я не должен был этого делать. Не надо было. У меня все уже было устроено…

– … С миссис Пентайер! Он нахмурил брови.

– А даже если и так? С твоей стороны, было бы глупо ревновать меня к прошлому.

Если бы это действительно было прошлым, подумала Тесс. И неожиданно решилась на вопрос.

– Ты… ты любил ее?

Он ошарашенно смотрел на нее.

– Любил? Нет, между мной и Изольдой и речи никогда не шло о чувствах.

И вдруг опять прижал ее к себе.

– Я люблю только тебя, Тесс, и никого другого! Я люблю твою неожиданную улыбку и морщинки на твоем лбу, когда ты о чем-то задумываешься. Я люблю тебя, когда ты отважна, когда чувствую, что ты боишься. Я люблю тебя и знаю, что и ты меня любишь. Но недалек тот день, когда ты будешь рада покинуть меня и забыть, что однажды приехала в Лайонесское аббатство к мужчине, которого почти не знала. Но с сегодняшнего дня для меня будет адской мукой жить с тобой под одной крышей и не…

Он замолчал и начал нервно ходить по комнате большими шагами.

– Думаю, для нас обоих будет лучше, если я тебя на какое-то время оставлю одну.

Тем не менее, продолжал ходить по комнате, затем резко остановился и повернулся к ней.

– Я знаю, что делать. Я отвезу твою сестру домой. Ее общество не особенно радует тебя, и я не хочу, чтобы она у нас оставалась: она слишком любопытна. Я вовремя вернусь домой, чтобы встретить отца. Многое следует выяснить между нами. Прошло ведь десять лет, как я его видел в последний раз, а я был тогда маленьким мальчиком. Может, он решит взять в собственные руки управление Лайонесским аббатством. Тогда мне не останется ничего другого, как отправиться в пустыню… Тесс не шевелилась, не произносила ни слова. Ее молчаливое согласие, а может быть, и молчаливый протест, привели его в ярость.

– Итак, решено. Сообщи своей сестре: пусть соберется. Сегодня уже поздно выезжать, но завтра на рассвете экипаж и лошади будут готовы.

Наконец оцепенение прошло, и Тесс вновь смогла шевельнуться.

– Деймон, – прошептала она.

Но он уже вышел, и дверь за ним закрылась,

Элизабет была возмущена.

– Твой муж заставляет тебя плясать под свою дудку. Я не успела еще приехать, как должна уже уезжать. Кроме того, у меня нет ни малейшего желания так скоро вернуться к отцу. Вильям должен был приехать за мной через месяц…

Тесс почти не слушала рассерженную Элизабет. Уедет она или нет – какое значение это имеет, если Деймона не будет? Скорее бы приезжал лорд Трегарон, чтобы покончить с муками неопределенности!

Настроение Элизабет улучшилось с приходом Энтони Трегарона, о котором доложил дворецкий и который в наилучшем расположении духа вошел в комнату. Как если бы его посещение не было ничем необычным – вскоре после званого ужина, – он радостно приветствовал обеих сестер и преподнес им розы из оранжереи своей матери. Было трудно не догадаться, что его визит в первую очередь предназначался Элизабет, которая с благосклонной улыбкой принимала его поклонение.

– Вчера вечером я забыл задать один важный вопрос, – откровенно начал Энтони. – А именно: о продолжительности вашего пребывания в Корнуолле, мисс Ховард. Я сегодня почти не сомкнул глаз, боясь, а вдруг вы уедете, прежде чем у меня появится возможность увидеть вас.

– Вы очень галантны, сэр, но я привыкла не доверять льстецам, – ответила Элизабет с достоинством.

Еще недавно она называла Энтони двуличным ветрогоном, но теперь даже Тесс почувствовала, что он говорил серьезно. Может быть, потому, что слова сейчас давались ему не так легко, как обычно, и говорил он, запинаясь, явно смущенный.

– А что касается Лайонесского аббатства, – Элизабет была слишком горда, чтобы дать понять, что зять ее практически выставил за дверь, – то Трегароны настаивают, чтобы я здесь задержалась, но поскольку дом еще не готов к приему гостей, то мне ни при каких обстоятельствах не хотелось бы быть в тягость, тем более, – и тут она мило усмехнулась, – молодоженам.

– Как вы внимательны, – искренне восхитился Энтони.

– В конце концов, Тереза уступила моим настойчивым просьбам, – невозмутимо продолжала лгать Элизабет, – и Деймон изъявил желание сопровождать меня завтра утром в Девоншир…

Тесс постаралась – надо заметить, с меньшим успехом – подыграть сестре.

– Но она нам должна торжественно обещать приехать летом и погостить подольше.

И добавила несколько серьезнее, чем намеревалась:

– К тому времени завершит свой намеченный визит отец Деймона и… и будут разрешены некоторые проблемы.

Энтони бросил на Тесс быстрый взгляд, однако предпочел не вмешиваться в сложности семьи Трегаронов.

– В таком случае я ожидаю приятного лета, мисс Ховард. А между тем…

Он помедлил какое-то мгновение, слегка покраснел и смущенно, как школьник, произнес:

– Позвольте завтра утром и мне сопровождать вас.

Он смотрел на нее так, как будто не мог насмотреться. Его откровенная влюбленность вернула Элизабет ее заметно поубавившееся чувство собственного достоинства.

– Вы ни словом не обмолвились, что хотели уезжать…

– Ох, я решил отправиться в Бат, да вот никак не соберусь, откладываю со дня на день. Так почему бы не завтра? Позвольте же мне, мисс Ховард, сопровождать верхом ваш экипаж.

Теперь настала очередь Элизабет покраснеть, и она милостиво протянула ему руку, которую он с трепетом поцеловал. Тесс весело наблюдала за этим обменом любезностями, в глубине души почувствовав облегчение, что все проблемы Элизабет, похоже, разрешены, как в комнату вошел Деймон.

С удивлением воспринял он присутствие Энтони, однако когда узнал, что тот намеревается сопровождать Элизабет, настроение его заметно улучшилось.

– Отлично, Энтони! Может, мы сумеем уговорить мистера Ховарда поехать со своей дочерью в Бат. Намного веселее путешествовать в компании.

Сбитый с толку, Энтони уставился на Деймона.

– А ты что, тоже едешь в Бат? А мы думали… – И он замолчал, не упоминая, что Элизабет и он хотели тактично оставить молодоженов одних. – Я уж решил, что ты покончил с азартными играми.

– Мой муж несколько переутомился, – бросила Тесс. – Восстановление Лайонесского аббатства отняло у него сил больше, чем он думал. Маленькое развлечение пошло бы ему на пользу…

– Как видите, я женился на все понимающей женщине, – заключил Деймон. – Почему бы мне немного не поиграть, не попутешествовать… да и не потанцевать, если представится возможность?

Энтони, который не мог скрыть своего удивления, поспешил распрощаться. Элизабет настояла на том, чтобы лично проводить его, и вот Тесс осталась в салоне наедине со своим супругом.

– Оказывается, – произнес Деймон, – ты не только прекрасная хозяйка дома, но и отличный дипломат.

Тесс засмеялась.

– Энтони по уши влюбился в Элизабет. Теперь ты не будешь больше ревновать его за то, что он делает мне комплименты?

– А ты не будешь ревновать к Элизабет. Она мне успела надоесть еще тогда, когда я познакомился с ней в доме твоего отца.

Теперь они уже смеялись оба, будто две половинки целого, два сообщника, которым доставляло удовольствие дурачить весь мир.

– А у нас завязывается еще одна любовная история, – рассказывал он Тесс. – Наша верная Нэн, хоть и не красавица, но крепкая девица, кажется, нравится твоему протеже…

– Моему протеже?

Тесс даже не поняла, о ком он говорит.

– Ну, контрабандисту из Девона, которого ты спасла от констеблей. Джиму Даннету.

У Тесс перед глазами сразу встала картина, которую она не могла забыть! Разбитая шлюпка на скалах, обворованная береговыми разбойниками.

– Деймон, – прошептала она, – кораблекрушение произошло в штормовую ночь, когда я… когда Лискард дал мне снотворное. Как ты думаешь, меня… меня намеренно усыпили… чтобы я не видела происходящего?…

Как только она произнесла эти слова, ей стало ясно, каким тяжелым грузом давил на нее все последнее время этот вопрос. Но она испугалась, увидев, как изменилось лицо Деймона. Вновь выглядел он мрачным и решительным, как всегда, когда ей казалось невозможным проникнуть в тайны его сердца.

С явным усилием подавил он готовое сорваться проклятие и сердито воскликнул:

– Ох, Тесс, ты прекратишь когда-нибудь мучить меня?

И быстро вышел из салона, направившись к лестнице, которая вела в башню. В такие моменты, как заметила Тесс, он предпочитал общество Мальвины. Суровой и замкнутой, ей не было необходимости быть любопытной. Она знала ответы на все вопросы.

Глава 12

Прощание было коротким.

Элизабет уже сидела в экипаже, а Деймон, прежде чем занять место рядом, заключил Тесс в свои объятия. Наклонившись, он начал шептать ей в ухо. Но если она ожидала услышать нежности, то была разочарована.

– Будь осторожна, – просил он почти умоляюще. – Не выезжай верхом одна и никогда не спускайся вниз на скалы без сопровождения. Я… Я не перенесу, если с тобой что-нибудь случится.

Почти грубо прижал он ее к себе и поцеловал.

– Я скоро вернусь. Я не поеду в Бат. Я…

Он умолк. Потом резко оттолкнул ее от себя и заскочил в экипаж. Последовало короткое приказание кучеру, и они тронулись.

Тесс долго смотрела вслед, пока экипаж не исчез за деревьями аллеи, ведущей к дому. Она почувствовала себя вдруг безгранично одинокой в этом мире, о котором она все еще не знала, дружественный он или враждебный. Она была утомлена и подавлена, ведь в прошедшую ночь почти не спала.

Некоторое время она раздумывала, не вернуться ли ей в свою комнату, чтобы уснуть. Но утреннее солнце так ярко светило, что Тесс решила остаться на улице. Это был час, когда она могла спокойно находиться в саду леди Маргарет, прежде чем садовники примутся там за работу.

Но как ни прекрасен был сад, она и здесь не могла успокоиться. Как магнит притягивала ее маленькая дверь, скрытая густыми зарослями вьющихся растений. Затаив дыхание и собрав все свое мужество, Тесс подняла засов. Дверь заскрипела в петлях, которые многие годы никто не смазывал. Дорогу Тесс теперь знала хорошо. Она проскользнула по переходу и очутилась в залитом солнцем садике. С бьющимся сердцем огляделась, но никого не увидела. Прошлась по ухоженной дорожке из гравия, ласково касаясь пальцами цветущей лаванды, и опустилась на каменную скамью под большим лавровым деревом. Она ждала, сама не зная чего.

Тесс устала больше, чем думала. Щебетание птиц и жужжание пчел усыпляли ее. Она сама не знала, как долго боролась со сном, когда раздались голоса, заставившие ее очнуться.