Земная хватка

      — Они будут испытывать их еще меньше, если им удастся закрепить свое преимущество.
      «И, — подумал В’Зек, но не стал говорить этого вслух, — если строй моих солдат не рассыплется». Он никогда бы не отважился на подобный маневр, будь под его управлением этот т’кайский сброд. Даже с таким вымуштрованным войском, как его, запланированное отступление в ходе битвы было очень опасным. В любой момент оно могло превратиться в незапланированное бегство
      Но если его план удастся, если он только удастся, то в результате он выиграет сражение.

* * *

      Дженнифер уже убедилась, что реальный торговый бизнес и ее представления об оном имели между собой мало общего. Теперь, наблюдая за сражением, она убедилась, что это в равной степени относится и к ее представлениям о военных действиях. Реальность и на сей раз оказалась намного хуже. У этих существ, еще недавно казавшихся вполне разумными, сейчас была лишь одна цель — убивать друг друга. Из ран хлестали настоящие реки «крови», на земле тут и там валялись отсеченные алебардами и боевыми топорами, трепыхающиеся конечности и говорящие глаза. Ж’буры, которые до сих пор никогда не встречались и не видели друг друга, могли бы прекрасно продолжать жить, но сейчас корчились в страданиях и, возможно, теперь навсегда останутся калеками.
      Она пыталась отстраниться от этого зрелища, вообразить, что все происходит лишь на экране. Коневу или Марии это удалось бы без особого труда, подумала она, что же касается Гринберга, то тут она была не так уверена. Но она хорошо знала, что ей это и вовсе не удастся. Все, что она наблюдала, происходило в действительности, и она не могла убедить себя, что это всего лишь телевизионная драма. Очень многие актеры уже никогда не встанут после окончания съемок.
      Поэтому она продолжала следить за тем, как разворачиваются события, стараясь побороть подступавшую тошноту. И ее по-настоящему огорчало, что, несмотря на возможность наблюдать полную картину сражения, она никак не могла разгадать, в чем заключался замысел В’Зека, если таковой, конечно, имелся. На правом фланге т’кайцы прочно удерживали завоеванное преимущество, на левом, на данный момент, они также потеснили врага на несколько сот метров.
      «Это, — подумала она, испытывая к врагам чувство презрения, насколько позволял ее мягкий характер, — будет то сражение, которое заставит В’Зека навсегда забыть дорогу в земли т’кайской конфедерации. Оно всего лишь показывает, что в обществе со слабо развитыми связями, любой дикарь мог создать себе имя, которого ни вот на столечко не заслуживал».

* * *

      У Ф’Рева не было ни малейшего представления о том, как протекает сражение в целом. У него, командира полусотни, были свои более мелкие проблемы. Его отряд находился в центре т’кайской позиции. Удерживаемая им линия обороны сильно растянулась в результате того, что войска на левом фланге увлеклись погоней за отступающими варварами.
      И на данный момент он уже не мог растягивать ее дальше. Ф’Рев послал гонца в отряд, расположенный справа, с просьбой прислать подкрепление.
      Посыльный вернулся с опасливо опущенными говорящими глазами.
      — Ну? — прорычал Ф’Рев. — Где подкрепление?
      — Они не могут прислать его, господин, — взволнованно отвечал гонец. — Их силы так же сильно растянуты вдоль линии фронта, как и наши.
      — Чума на ваши головы! — взорвался Ф’Рев. — Что тогда прикажете мне делать?

* * *

      Стража В’Зека едва не убила очередного гонца с красными полосами на панцире, попытавшегося приблизиться к вождю. После первой попытки покушения на жизнь вождя она была полна решимости не допустить еще одного. Но после того, как было установлено, что гонец настоящий, его пропустили к вождю. Он принес добрые вести.
      — Их центр сильно растянут, три или четыре отряда на всю линию фронта, мой господин, и каждый отряд выстроен в одну-две шеренги, — доложил он В’Зеку.
      З’Йон, слышавший сообщение задыхавшегося от спешки гонца, почтительно склонился перед В’Зеком:
      — Так, как вы и предсказывали, мой повелитель.
      В’Зек не смог припомнить, чтобы он раньше слышал в голосе шамана такую почтительность.
      Вождь понимал, что заслужил это. Он находился в таком состоянии, которое, как утверждают барды, иногда снисходит на них, и тогда песня складывается сама по себе, слетая с их уст. Как будто солнце восходило и садилось согласно его воле. Ощущение своего могущества давало наслаждение более сильное, чем при спаривании, ощущения почище тех, которые испытываешь, пожевав листья дерева п’ста.
      Однако давать волю эмоциям было не время.
      — Сейчас мы нанесем здесь сокрушающий удар, — сказал он, обращаясь к своим заместителям, которые должны были вести его армию в атаку. — Мы выбьем врагов из их опорных пунктов, мы заставим их дорого заплатить за наше отступление.
      — Время пришло, — подхватил один из его подчиненных, — желание погнать этих мягкопанцирных вызывает зуд в моих говорящих глазах.
      — В таком случае почеши их. Я хочу, чтобы вы оставили их левый фланг на месте, заставьте их немного отступить, если уж вам так этого хочется, но не слишком далеко.
      — Но почему? — негодовал заместитель.
      — Да потому, что в противном случае мы лишь нанесем им некоторый урон, я же намереваюсь перебить их всех.
      В’Зек уже мчался к центру. Наконец пришла его. очередь вступить в бой.

* * *

      — М’саки больше не отступают на левом фланге, — докладывала Дженнифер Гринбергу. — Я полагаю, атака т’кайцев выдохлась, они буквально валятся на землю.
      Чуть позже она добавила:
      — У варваров заметно перемещение войск к центру, по крайней мере, туда направляется В’Зек.
      — Как ты думаешь, они затевают что-то серьезное? — поинтересовался капитан.
      После обычных для нее колебаний Дженнифер ответила:
      — Вне всяких сомнений. Что он собирается делать? Похоже, ему мало одного провала на левом фланге? Он… — Дженнифер вновь замолчала. Когда она смогла продолжить, все, на что она была способна, это простонать: — О Боже!
      На этот раз Гринберг не спешил порицать ее за молчание. Он пока не мог видеть результатов допущенной т’кайцами ошибки, но ему послышалось что-то неладное. Наконец, не выдержав, он поторопил Дженнифер:
      — Ну, девочка, что случилось?
      — Я полагаю, они обнаружили слабое место в обороне т’кайцев. — Вновь пауза, на этот раз она потребовалась Дженнифер для того, чтобы овладеть собой и продолжить: — Сотни их воинов просачиваются в центре сквозь редкие ряды т’кайцев и поворачивают к их левому флангу, атакуют и крушат его. Я употребила правильный оборот?
      — Оборот правильный, — сурово оборвал капитан.
      Вместе с Коневым и Марией он уже мчался к месту схватки, чтобы попытаться предотвратить разгром. Но еще задолго до того, как ему удалось добраться до места, где кипела битва, он осознал всю безнадежность этой попытки. Ничто уже не могло остановить эту лавину, хлынувшую сквозь образовавшуюся брешь. Несколько м’саков, уложенных людьми, не оказали на ход сражения ни малейшего влияния.
      С «Летящего фестона» донесся виноватый голос Дженнифер:
      — Мне очень жаль, я не смогла заметить надвигающиеся неприятности.
      — Я не думаю, что было чтозамечать, Дженнифер, — успокоил ее Конев. — В’Зек не искал слабое место в нашей обороне — он создал его. Он заманивал наш левый фланг, выжидая до тех пор, пока оборона т’кайцев растянется, и затем… и теперь…
      — И теперь, — как эхо, уныло повторила Дженнифер. — Еще несколько минут назад я считала В’Зека глупцом среди генералов, вырывшим самому себе яму наступлением, предпринятым от подножия холма. Оказывается он сделал это намеренно. Дурой оказалась я, не разгадав этого маневра.
      — Он всех нас оставил в дураках, — заметил Гринберг.
      — Но мы не должны были позволить ему сделать это, — запротестовала Дженнифер. — Люди гораздо умнее, чем любой из ж’буров, не говоря уже о таких варварах, как м’саки. Кроме того, у нас ведь были авиетки, которые следили за каждым их шагом.
      — Однако, несмотря ни на что, он победил, — возразил Гринберг. — Поэтому он очень опасный враг.
      С последним утверждением никто не хотел спорить.

* * *

      — Мы уничтожены! — вопил К’Сед. Этот крик говорил, что принц не то чтобы паниковал, скорее он просто не мог поверить в свое поражение.
      — Они обманули нас!
      М’саки накатывались на рубежи войска принца и обращали его воинов в бегство. Возможно, принц слишком поздно осознал, что ему не следовало призывать свое войско пускаться в погоню за врагом вниз по склону, который занимали т’кайцы. Тогда ему, возможно, не пришлось бы издавать эти вопли, не было бы этого визга дикарей, атакующих его войско с тыла, не летели бы во все стороны потерянные в бою клешни.
      — Я не предполагал, что он будет играть не по правилам, — заметил Б’Ром.
      Визирь постарался принять как можно более высокомерный вид, пытаясь скрыть страх, который испытывал, наблюдая за действиями В’Зека. После паузы он продолжил:
      — В конце концов, мы старались сделать все так, как нас учили мягкотелые.
      — Мягкотелые! — закричал К’Сед. — Они тоже надули нас! Они сказали, что мы победим, если сразимся здесь. Это было ошибкой, и это их вина.
      — О, ваше высочество, все это пустая болтовня.
      К’Сед пристально посмотрел на Б’Рома. При иных обстоятельствах эти слова стоили бы визирю жизни. Но сейчас К’Сед подавил свой гнев, решив, что припомнит это Б’Рому при первом удобном случае.
      — Болтовня?
      — Конечно, — каковы бы ни были недостатки Б’Рома, трусость не входила в их число. — Я могу напомнить, что они нам говорили. Они говорили, что это удачное место для сражения, и это так. Вы, так же как и я, можете видеть это, даже закрыв три глаза. Но они обычные торговцы, а не генералы, чего, к сожалению, не скажешь о В’Зеке.
      — К сожалению. — К’Сед тоже умел скрывать свои мысли.
      Строй рассыпался, как плохо сплетенная корзина, и охрана уже вела бой вокруг расположения принца. К’Сед уже не мог делать вид, что его это не касается. Но все же попытался.
      — Все эти неприятности, увы, горькая реальность, но что ты посоветуешь в этой ситуации?
      Б’Ром скосил один из говорящих глаз назад и чуть влево.
      — В данный момент самое разумное, как мне кажется, бежать вон в тот лес, вы согласны? Нам следует как можно скорее отступить, пока все мы не попали в ловушку.
      — Ладно.
      — Во всяком случае, это единственное, что нам осталось.
      К’Сед зашипел от отчаяния. Б’Ром, как видно, решил не просто сказать правду, но еще и сделать это в очень жесткой форме. Будь на месте принца другой, более сильный духом, визирь был бы уже давно мертв, К’Сед же лишь мнил себя таковым. Т’кайская конфедерация выбрала К’Седа предводителем для противостояния В’Зеку лишь потому, что больше выбирать было некого. Он был таким, каким он был, и тут уж ничего нельзя было поделать.
      — Очень хорошо. Мы будем отступать к лесу.
      Принц надеялся, что не растерял еще навыков обращения с дротиком.

* * *

      Хаос охватил уже и правый фланг т’кайцев, который все же находился в менее критическом состоянии. Однако, подвергаясь непрерывным атакам м’саков, т’кайские воины ничем не могли помочь отсеченным от них товарищам. Воины северян хлынули сквозь образовавшуюся в центре брешь и, атаковав правый фланг, пытались окружить их так же, как перед этим они окружили левый фланг.
      — Сейчас они вновь пойдут на нас! — крикнула Мария.
      Люди старались экономить драгоценные парализующие заряды. Сраженные м’саки падали, но их место тут же занимали другие. Столь странно павшие в сражении наводили некоторый ужас на вражеских воинов. Они не знали, что парализующие ружья не убивают, однако они все же понимали, что оружие землян не всемогуще.
      Павел Конев беспокоил их даже больше, чем парализаторы, когда внезапно подпрыгивал и издавал дикий вопль: «Бум!» Крик был так же чужд им, привыкшим к щелканью, шипению и хлопанью, как и мясистое тело человека среди твердых панцирей. Даже в их преданиях не было упоминаний о духах, выглядевших столь странно, как он.
      Но м’саки были солдатами, и не просто солдатами, но победителями. Как и в случае с «Летящим фестоном», неожиданного появления чего-то неизвестного было недостаточно, чтобы устрашить их.
      Крик Конева в сравнении с воплем, который издала Мария, показался простым шепотом. Нападавший на нее враг был настолько потрясен, что смог лишь неуклюже ударить с плеча своей алебардой. Мария нырнула под нее и всадила в м’сака заряд с близкого расстояния, после чего стремительным движением нанесла удар в мозговой центр, расположенный под говорящими глазами.
      Конев старался не применять парализатор. Он разил врагов тем самым ударом, который так упорно отрабатывал во время похода. После этого удара с его булавы стекала оранжевая жидкость, а сам он забирался на панцирь поверженного м’сака и бросал вызов товарищам аборигена. Вызов оставался без ответа.
      Гринбергу все не удавалось выяснить, как идут дела у его друзей. В данный момент его главной задачей было выжить. Прижавшись к земле, чтобы избежать удара уже занесенной алебарды, он быстро вскочил, ухватив оружие за древко и попытался вырвать его из клешней м’сака.
      Это было ошибкой. Аборигены были не сильнее землян, но у них было по четыре хватательных конечности, что позволяло им поднимать гораздо больший вес. Гринберг несколько раз перекувырнулся в воздухе, пока летел подобно мухе на крючке рыболовной удочки. Он выпустил древко и плюхнулся на землю. М’сак занес над Гринбергом алебарду, чтобы покончить с ним.
      Но прежде чем м’сак успел опустить оружие, ему пришлось парировать удар т’кайца. Солдаты из конфедерации юга предприняли неистовую контратаку.
      Гринберг вскочил на ноги.
      — Спасибо! — крикнул он воину, спасшему ему жизнь.
      Однако он не сомневался, что абориген не испытывал ни малейшей любви к людям. Гринберга на данный момент меньше всего занимала мысль, почему абориген спас его. Причина могла быть любой.
      Через какое-то время стало ясно, что, хоть правое крыло т’кайской армии и потеряло в значительной мере свою боеспособность, ему все же удалось избежать печальной участи окружения, постигшей левое.
      М’саки отступали с боем, но все же отступали. Все больше и больше вражеских воинов отходило на позиции уже окончательно разгромленного левого фланга и занималось мародерством. Это было куда легче и куда выгоднее, чем вести бой с отрядом, все еще готовым продолжать сражение. Правый фланг т’кайцев, отбросив своих противников, расчистил себе путь и отступал на юго-восток вдоль берега ручья, защищавшего их с фланга. Три человека тащились вместе с ним.

* * *

      Дженнифер включила корабельный прожектор. С неба на землю хлынул яркий поток света. Корабль снижался, оглашая окрестности воем сирены. Она желала, чтобы корабль превратился в ракету, наподобие тех, о которых она читала. Тогда она бы могла испепелить тысячи м’саков огненной волной, сопровождающей взрыв, вызванный падением. Иногда жалеешь, что корабли с антигравитационными двигателями слишком безопасны, чтобы оказаться полезными.
      Между тем м’саки приняли свет корабельного прожектора за дар свыше. Они не обращали на корабль внимания, поглощенные грабежом, до тех пор, пока тот не опустился на макушки самых неосторожных, превратив их в мокрое пятно. Остальные бросились врассыпную. Дженнифер дала команду открыть воздушный шлюз. Ее товарищи восхищенно улыбались, забираясь внутрь.
      — В конечном счете это все-таки оружие! — воскликнул Гринберг.
      — Как, — полюбопытствовала Дженнифер, — ты хочешь взлететь и давить по одному или по двое?
      После небольшой паузы Гринберг, кивнув головой, ответил:
      — Пожалуй, не стоит, я не думаю, что давить тараканов следует наковальней.
      — Отлично, — заметила Дженнифер, глядя на экран. — Они разбегаются.
      — Да. Эту половину армии мы разогнали. — Гринберг провел грязной ладонью по лицу. Он зашатался, пытаясь все же устоять. — Я не припомню, чтобы за всю мою предыдущую жизнь я хоть раз так уставал. Я думаю, ближайшую пару ночей нам стоит провести на корабле.
      — Отлично, — вновь повторила Дженнифер. Она постаралась скрыть легкое недовольство. Если на борту будет еще кто-нибудь, ей уже не удастся столько читать.

* * *

      Дженнифер прогуливалась вдоль стены, возведенной вокруг небольшого городка, который назывался Д’Опт. Следом за ней шел Бернард Гринберг. Оба они наблюдали за м’саками, окружавшими город. Дженнифер желала, чтобы варвары оказались подальше отсюда. Судя по стене, Д’Опт вряд ли можно было считать достаточно важным городом. Стена была из обожженного кирпича и достигала четырех метров в высоту, этого было достаточно для защиты от разбойников. Для того чтобы защититься от В’Зека и его отрядов, желательно было бы иметь что-нибудь посерьезнее.
      Вблизи раздался топот нижних конечностей. Дженнифер обернулась. Гринберг последовал ее примеру. Он был старшим по званию, поэтому именно он сказал:
      — Ваше высочество!
      Принц некоторое время молчал. Как и люди, он наблюдал за врагами. Наконец он сказал:
      — Я надеюсь, нам удастся вернуться в Т’Каи.
      — Я тоже на это надеюсь, ваше высочество, — ответил Гринберг.
      Дженнифер просто кивнула. Стены Т’Каи были в два раза выше и в три раза шире, чем в Д’Опте, и были сделаны из привозного камня.
      — Вы, мягкотелые, можете оказать нам об этом гораздо большую помощь.
      Дженнифер показалось, что принц сильно раздражен. Она считала, что К’Сед не вправе вымещать на них свое раздражение. Да, конечно, у него сейчас не самый удачный период в жизни. Бежав с поля боя и скрываясь в лесах, он хлебнул лиха, а принц не привык к испытаниям.
      Несмотря на явное раздражение принца, Гринберг решился возразить:
      — Ваше высочество, боюсь, это было бы не лучшим решением. Вы потеряли армию, теперь м’саки при желании могли бы пройти через ваши земли, не встретив никакого сопротивления. Однако вы достаточно сильны, чтобы заставить их сосредоточить свои силы здесь.
      — Да, но не настолько, чтобы побить их, — возразил К’Сед. — Этим мы сможем лишь потянуть немного время, не так ли? Сразившись же с ними где-нибудь в другом месте, мы имеем шанс победить.
      Дженнифер чуть не задохнулась от возмущения, услышав столь безосновательное заявление. На этот раз она не колебалась и не запиналась и, прежде чем Гринберг смог что-либо возразить принцу, выпалила:
      — А можете и потерять все! — Про себя она подумала: «Ты наверняка все потеряешь».
      — Но ведь никогда нельзя знать заранее, не так ли? — голос К’Седа звенел так, будто он считал, что выиграл очко. — И вообще, за время после битвы вы сделали слишком мало, чтобы защитить нас от варваров.
      — Ваше высочество, мы сделали все, что смогли К моему сожалению, м’саки не захотели сделать нам одолжение и позволить разбить их сразу
      К тому времени, как до принца дошел сарказм последней фразы, Дженнифер уже остыла. К’Сед согнул нижние конечности с левого бока, так что его панцирь со скрежетом опустился на кирпичи. Это был характерный для ж’бура жест, выражавший уныние.
      — Я чувствовал, что эта кампания принесет нам несчастье, еще тогда, когда мы только затевали ее. Даже луна против нас
      Уже смеркалось. Гринберг и Дженнифер, не сговариваясь, посмотрели на восток Дженнифер редко обращала внимание на спутник Л’Pay: какое беспокойство может доставить мертвая каменная глыба, да еще находящаяся за сотню тысяч километров? На ее взгляд, сейчас она была столь же малоинтересна, как и всегда. Диск светился пока довольно тускло, так как солнце еще не зашло.
      — А что такое случилось с луной, ваше высочество? — спросила она.
      — В день полнолуния, то есть через три дня, произойдет затмение, — ответил ей К’Сед так, будто это должно быть известно каждому.
      — Ну и что с того? — Дженнифер была настолько удивлена, что даже забыла о титуле К’Седа. — Вы должны знать, чем вызваны затмения.
      Принц, в свою очередь, похоже, был настолько расстроен, что даже не заметил столь грубого нарушения этикета.
      — Конечно, тем, что тень от нашей планеты падает на поверхность луны. Любой просвещенный гражданин конфедерации знает это. — К’Сед скосил один из своих говорящих глаз в направлении солдат, толпившихся на узких улицах Д’Опта. — Однако крестьяне, пастухи и даже ремесленники до сих пор верят в то, что луну крадут злые силы.
      — Да, это нездорово, — заметил Гринберг.
      Дженнифер подумала, что это его высказывание, пожалуй, самое сдержанное из всех, которые она слышала. Так как здешняя цивилизация уже достигла некоторого примитивного уровня развития техники, то жители Л’Pay, или по крайней мере т’кайской конфедерации, были уже относительно свободны от суеверий. Но ключевое слово здесь было именно относительно. А так как люди вели торговые дела в основном со знатными и богатыми купцами, Дженнифер не была информирована относительно того, насколько легковерно большинство местного населения. Похоже, она еще кое-что упустила. К’Сед указывал ей на т’кайские знамена бронзового цвета, которые все еще развевались, бросая вызов м’сакам.
      — Возможно, мы ошиблись в выборе цвета, но когда луна, имея точно такой же оттенок, будет проглочена, то может ли невежественная часть населения истолковать это иначе, как знамение того, что Т’Каи будет проглочена м’саками? Воистину я очень бы удивился, будь это иначе.
      К’Седа не назовешь простаком, отметила про себя Дженнифер, но даже самые искушенные на слаборазвитых планетах ощущают, как их начинает охватывать глубоко спрятанный доселе страх, когда приходит беда.
      — Может быть, мы сможем просветить ваших солдат… — Дженнифер запнулась, почувствовав на себе саркастический взгляд Гринберга. Она поняла, что сморозила глупость. За три дня не справишься с предрассудками, формировавшимися веками. — Ваше высочество, а ваши воины знают, что предстоит затмение?
      — К несчастью, да. Мы пытались скрыть это от них, но даже дикари м’сака знают об этом, и именно от них этот слух пришел в наши войска. Время от времени они забавляются тем, что кричат о предстоящем затмении нашим часовым, а также о том, что в эту ночь они окончательно разгромят нас. Я боюсь… — поколебавшись, К’Сед продолжил: — Я боюсь, что они правы.

* * *

      — Вы уверены, что это благоразумно — предупреждать врагов о наших намерениях? — спросил З’Йон, слушая, как воины м’сака выкрикивают угрозы южанам, запертым в Д’Опте.
      — А почему бы и нет? — величественно ответил В’Зек. — Мы сеем в их рядах страх и ощущение неизбежности. И, кроме того, у них нет уверенности, что мы не обманываем их. Хотя едва ли я устою перед искушением и отложу нападение.
      — Однако, возможно, это было бы мудрым решением, мой господин, — заметил З’Йон.
      — Что? Почему? — спросил В’Зек, полностью распрямив конечности и возвышаясь над З’Йоном.
      Он говорил медленно и зловеще, и голос его звучал подобно дальним раскатам грома — недостаточно дальним, подумал шаман и подогнув свои конечности, плюхнулся на землю, проехавшись панцирем по грязи.
      — Почему? — повторил В’Зек. — Говори, если тебе дороги твои клешни!
      — Молтингсы подсказывают мне, мой господин, что нам будет легче сражаться, отложи мы нападение.
      — Ты что, шаман, общался с молтингсами?
      Вопрос вождя повис в воздухе. З’Йон панцирем ощущал нависшую над ним тяжесть, как если бы это был тот огромный небесный предмет из металла, превративший в студень дюжину м’саков. Стараясь подавить невольную дрожь, он напомнил вождю:
      — Вы сами позволили мне делать это забавы ради.
      — Может, ради твоейзабавы. Я, шаман, не развлекаюсь, и не собираюсь развлекаться твоими забавами. Этой ночью мы атакуем врага и разобьем. И если ты еще раз рискнешь заявить, что молтингсы посоветовали тебе что-то другое, я навсегда отобью у тебя охоту к подобным забавам, поверь моему слову. Ты понял меня?
      — Всеми четырьмя клешнями, о мой господин, — заверил вождя З’Йон и с поспешностью убрался восвояси.

* * *

      Дженнифер наблюдала, как Гринберг отрезает еще одно превосходно зажаренное сочное ребрышко.
      — Приговоренный не прочь хорошо поесть, — заметил он, жуя, и, вскинув брови, взглянул на нее. — Наверняка это цитата из какой-нибудь древней научно-фантастической книжки.
      Дженнифер не торопилась с ответом, глотая кусок и одновременно отрезая себе еще. Автоповар на «Летящем фестоне» был специалистом по мясным блюдам, да и почти по всем другим тоже. Правда, Конев ворчал, что его водка пригодна только для термометров. Наконец Дженнифер ответила:
      — Нет, я думаю, это из чего-то еще более древнего.
      — Возможно, — согласилась Мария. — Но это справедливо всегда и везде.
      — Несомненно, — опять вступил в разговор Гринберг. — Сегодня вечером т’кайцы наверняка тоже признают его уместность.
      И рассказал остальным то, что они с Дженнифер узнали от К’Седа. Конев слегка кивнул.
      — Я слышал радостные вопли варваров. Но не очень понял, переводчик тратит уйму времени, чтобы разобрать их речь. Но, может, они просто запугивают?
      — Ни в малейшей степени, — отвечал Гринберг. — Поэтому нам следует держаться поближе к кораблю. В противном случае может случиться так, что нам придется с боем пробираться через толпу охваченных паникой или жаждой крови ж’буров. На мой взгляд, это будет сплошной кошмар.
      — Разумно, — согласился Конев.
      Мария, чуть помедлив, выразила свое согласие кивком.
      — Как жаль, что мы не можем укрыть и т’кайцев на нашем корабле.
      — Да, если падет конфедерация, мы потеряем отличный рынок сбыта, — заметила Мария. — Я уверена, что у В’Зека вряд ли возникнет желание иметь с нами дело.
      — Я вовсе не то хотела сказать! — рассердилась Дженнифер. Она заметила, что все удивленно обратили на нее свои взоры, осознав, что до сих пор ничто не могло заинтересовать ее до такой степени, чтобы рассердить. — Мы-то убежим, а конфедерация, имеющая на этой планете самую высокоразвитую культуру, падет. Мне кажется, это поважнее всяких там рынков сбыта.
      — Ты, несомненно, права, — заметил Гринберг. — Я уже говорил это перед запуском авиеток, помнишь? Как ты думаешь, почему мы тратим столько сил на то, чтобы спасти Т’Каи? Я ни за какие деньги не стал бы выполнять обязанности пехотинца, не будь у меня любви и уважения к местным жителям. Разве персонажи твоих древних книг заботились только о собственной выгоде?
      Дженнифер закусила губу.
      — Нет, конечно нет, ты же знаешь, главным для них было жить честно.
      — Отлично, — в голосе Гринберга чувствовалось облегчение — Тогда что же нам предпринять…
      — Постой-ка, — воскликнула Дженнифер.
      Все трое опять удивленно уставились на нее. Похоже, сейчас ее ничто не могло остановить. Захваченная неведомой мыслью, Дженнифер не обращала на них никакого внимания. Она встала из-за стола и опрометью бросилась в свою кабину. Конев крикнул ей вслед:
      — Эй, какая муха тебя укусила?
      Это замечание также было проигнорировано. Через пару минут Дженнифер вернулась с ридером, настроенным на нужное место рассказа. Она протянула его Гринбергу.
      — Вот здесь, смотри, я думаю это важно. Гринберг нацепил ридер на нос. Чуть погодя он снял его со словами:
      — Дженнифер, к сожалению, я ничего не могу разобрать в этом среднеанглийском. Объясни.
      Раздраженно хмыкнув, она отобрала ридер, заглянула в него и вернула капитану.
      — Рассказ называется: «Человек, продавший Луну». Видите кружок здесь и вот на этой странице? — Она нажала кнопку ВПЕРЕД. — И здесь… — Еще одно нажатие. — …а также вот тут?
      — Внутри одного напечатано «6+»? Да, я вижу. Но что это, какой-то магический символ?
      Она объяснила Гринбергу, что под этим подразумевается Все трое переглянулись.
      — Должен признать, что этому герою Хайнлайна не откажешь в сообразительности. Но все же я никак не могу представить, как это поможет нам в разрешении здешних проблем, — сказал Гринберг, растягивая слова.
      Дженнифер была разочарована, она полагала, что Гринберг на лету схватит ее мысль. «О как это поэтично», — подумала Дженнифер. Она рассчитывала, что занятие торговлей поможет ее изучению научной фантастики среднеанглийского периода, а на самом деле среднеанглийская фантастика способна помочь ее товарищам торговцам. Весьма довольная этой мыслью, она наконец соизволила дать более подробные разъяснения.
      — Но где мы сможем добыть такое количество сажи? Опять же что касается ракет? — спросил Конев.
      — Нам не понадобятся ракеты, так же, как, впрочем, и сажа. Вместо этого…
      Дженнифер изложила свой план, следя за тем, чтобы для трех торговцев не осталось неясных мест.
      — Возможно, этот номер у нас и пройдет, но взяться за дело надо не мешкая.
      — Увести отсюда «Летящий фестон» будет непросто, — заметила Мария, выслушав предложение Дженнифер.
      — Да, кто-то из нас должен остаться здесь, показать, т’кайцам, что мы не бросили их, — голос Гринберга звучал твердо, но чувствовалось, что сама эта идея не доставляет ему особого удовольствия. — Я думаю, остаемся все, кроме Дженнифер. Это ее деревянная лошадка, пусть прокатится, если сможет
      — Да, и не плохо, если у нее останется хоть какая-то надежда уцелеть в этой заварушке. Как, впрочем, и у нас. Особенно, если у нее ничего не получится, — добавила Мария.
      Дженнифер судорожно глотнула. Если ее план не сработает, то в момент падения Д’Опта она будет очень далеко. В академии ее не готовили к тому, чтобы рисковать чужими жизнями, однако сейчас это было неизбежно.
      — Должно получиться, — твердо сказала она. Ногти ее при этом впились в ладони. Дженнифер понимала, что поставлено на карту.

* * *

      Охранник доложил В’Зеку, что с ним хочет говорить З’Йон. В’Зек отослал из своей палатки т’каянку:
      — Должно быть, что-то важное привело тебя? — прогромыхал вождь.
      Его вопрос звучал скорее как угроза. З’Йон почтительно поклонился, но в голосе его слышались иронические нотки.
      — Пожалуй, если вам хотелось бы поскорее узнать, что «большой небесный предмет» улетел из Д’Опта.