Кто-то устремился прямо на Абиварда с воплем "Смердис!". Поверх кольчужной сетки противника Абивард на мгновение увидел суровые и внимательные глаза.
      Противник был так же рад предоставившейся наконец возможности подраться, как и сам Абивард.
      Людям Смердиса пришлось не только ждать: они видели, как обстреливают их товарищей, оставшихся и крепости, а потом и сами подверглись обстрелу.
      Судя по тому, как воин, мчащийся, на Абиварда, сидел в седле, он прекрасно знал свое дело. Сделав вид, что целит в корпус, представляющий более крупную мишень, он в последний момент вздернул копье и направил его наконечник Абиварду в лицо.
      От страха у Абиварда пересохло во рту. Он едва успел отразить удар щитом.
      Его же удар не достиг цели. Ему было все равно. Он был рад, что остался жив и теперь может схлестнуться с кем-то, не так хорошо владеющим разными смертоносными приемами.
      Как часто получается в конных сражениях, когда захлебнулся первоначальный натиск, атака превратилась в беспорядочную рубку; воины кружились на месте и во всю глотку выкрикивали проклятия - а чаще имя своего монарха, чтобы свои же в пылу битвы не порешили. Они тыкали копьями, махали мечами; кони, преимущественно жеребцы, тоже участвовали в битве - зубами и копытами, которые запросто могли вышибить мозги оказавшемуся на земле человеку.
      Один из воинов Смердиса повернулся лицом к горящей крепости. Абивард считал его одним из своих, пока тот не начал выкрикивать имя узурпатора. Тогда он со всей силы ударил его копьем в спину, стараясь пробить наконечником броню.
      Воин вскрикнул и широко раскинул руки. Меч вылетел у него из рук, описав широкую дугу в воздухе. Потом он вскрикнул еще раз и рухнул. Из раны между позвоночником и левой почкой хлынула кровь. Воин даже не знал, что Абивард находится сзади, пока копье не вошло в него. Абивард почувствовал себя не воином, а убийцей, но длилось это недолго - кто-то попытался ударить его исподтишка. И тут Абивард накрепко усвоил, что в бою между воином и убийцей разницы нет.
      Постепенно войска Шарбараза оттесняли неприятеля к крепости. Видессийские конники и легкая кавалерия макуранцев, более проворные, чем тяжеловооруженные копейщики с обеих сторон, пытались пробиться в тыл конницы Смердиса и отрезать ее, чтобы открыть копейщикам Шарбараза возможность прорваться к Машизу.
      Несколько лучников, оставшихся на обломках крепостной стены, принялись их обстреливать. Если бы осадные машины не разнесли крепость, их там была бы не одна сотня. Но сейчас многих убили, многих ранили, а остальные боролись с огнем, вызванным сосудами с зажигательной смесью.
      - Вперед! - Этот голос, раздавшийся всего в нескольких шагах впереди Абиварда, заставил его резко вскинуть голову. Конечно, там был Шарбараз - он размахивал мечом и подгонял коня к бреши, открывавшей путь на Машиз.
      Абивард никак не мог понять, как законный Царь Царей так далеко продвинулся вперед в бою, но Шарбараз, даже если бы не был Царем Царей, был умелым, сильным воином. Единственная неприятность заключалась в том, что, если он сейчас погибнет, усилия всех его сторонников окажутся совершенно напрасными.
      - Вперед! - крикнул Абивард и показал на монарха. Сейчас он не стал выкрикивать имя Шарбараза, не желая привлекать внимание неприятеля к законному Царю Царей. Но все же он указал на него и махнул рукой, призывая за собой своих воинов. Его жест поняли не все, но многие, и через несколько минут вокруг Шарбараза образовалось внушительное кольцо защитников.
      Но Шарбаразу не нужны были защитники, он явно стремился первым ворваться в Машиз. Царь Царей вновь ринулся в самую гущу битвы. Его ярость заставила воинов Смердиса, кроме настроенных наиболее решительно, отступить перед ним. Войска Шарбараза напирали, заполняя брешь, стремясь оградить монарха от противников, в которых еще не иссяк боевой дух.
      Секундное затишье в битве позволило Абиварду немного осмотреться - прежде он мог видеть только на длину своего меча. С удивлением и растущим торжеством он заметил, что крепость Смердиса находится уже не впереди, а справа. Год назад Шарбараз проиграл здесь битву, но сейчас он одерживал победу.
      - Навались! - завопил Абивард, снова махнув рукой. - Еще рывок - и победа за нами. Пробьемся за стену, и путь откроется снова. Бросьте меня в Бездну, если копейщики Смердиса смогут тогда удержать нас!
      Воины Смердиса понимали это не хуже него. Они сомкнули ряды и отчаянно сопротивлялись. Но и воины Шарбараза дрались столь же отчаянно, понимая, что будет означать второе поражение у стен столицы. Их видессийские союзники, хоть и не имели столь сильной заинтересованности в исходе битвы, сражались не хуже остальных. Они осыпали людей Смердиса стрелами, а в ближнем бою искусно пользовались шашками и пиками. Напрасно Шарбараз страшился измены - восточные соседи оказались не только верны, но и неустрашимы.
      Контратака копейщиков Смердиса захлебнулась. Шаг за шагом они вновь начали отступать. Потом совершенно неожиданно дорога, суженная фортификационными сооружениями, расширилась.
      - На Машиз! - крикнул Шарбараз, по-прежнему скачущий впереди войска.
      Впереди маячила не только столица Макурана. Ближе - а для многих и желаннее - были шатры, обозначавшие лагерь Смердисова войска. Абивард крикнул:
      - Кастрирую любого, кто начнет грабить до победы! Сначала победим, потом пограбим!
      Лично для него перспектива войти в Машиз значила больше любых трофеев, которые он мог бы захватить в лагере. Однако другие, те, что победнее, были склонны больше мечтать не о победе, а о серебре.
      Войско Смердиса последнее, которое могло бы помешать Шарбаразу занять собственную столицу, разваливалось на глазах. Кое-где разрозненные группки самых лихих бойцов продолжали биться, прекрасно зная, что поражение неизбежно.
      Но остальные бежали, кто в Машиз, кто в горы; надеясь, что противнику будет не до них, или бросали оружие и прекращали борьбу, как уже было между Тубтубом и Тибом. Абивард крикнул, чтобы охрану пленных взяли на себя видессийцы.
      - Превосходно, - сказал Шарбараз, узнав его голос.
      - Благодарю, величайший, - ответил он. - Я подумал, что они не настолько жаждут мести, как наши. Он подъехал поближе к законному Царю Царей и негромко добавил:
      - И чем меньше видессийцев войдут с нами в Машиз, тем лучше.
      - Правильно, - согласился Шарбараз. - Господь свидетель, они оказались прекрасными союзниками, много лучше, чем я мог ожидать. Но Машиз наш, мы войдем в него и без их помощи. - На мгновение лицо его ожесточилось. - Пару раз видессийцы захватывали Машиз, а вот нам так и не удалось взять Видесс. Все бы отдал за то, чтобы оказаться Царем Царей, который изменит эту традицию.
      - Да, неплохо бы, - вполголоса сказал Абивард. - Но не завтра.
      Шарбараз кивнул:
      - Готов биться об заклад, что Видессия довольно скоро предоставит нам такую возможность, как бы славно мы ни рубились бок о бок с Маниакисами. Как ты сам говоришь, всему свое время. - Царь Царей пришпорил коня, желая войти в Машиз во главе своего войска. Столица находилась всего в четверти фарсанга на запад, не более. Это четверть часа езды.
      Абивард пустил коня быстрой рысью, чтобы не отстать от монарха.
      - В самом городе будет драка? - спросил он.
      - Надеюсь, что нет, - сказал Шарбараз. - Если повезет, к тому времени его войско разбежится. Но дворец - очень мощное сооружение. Если есть люди, готовые за него сражаться, он сможет продержаться там очень долго.
      - А видессийцы с их осадными машинами... - начал Абивард.
      Шарбараз покачал головой:
      - О Господи, ни за что! Если они вышибут людей узурпатора из тех укреплений, что он построил, прекрасно. Но дворец не принадлежит Смердису - он мой, как и Машиз - наш. Я не хочу, чтобы он был разрушен, и никогда на это не соглашусь. Я хочу жить в нем после того, как возьму Машиз, как жил в нем, пока Смердис не похитил мой трон.
      - Слушаюсь, величайший, - покорно сказал Абивард. Для него дворец был очередной боевой целью, но для Шарбараза это был родной дом.
      Они поскакали дальше. Чем ближе они подъезжали к Машизу, тем огромнее казался Абиварду город. Серрхиз по сравнению с Машизом был ничто - а это был самый крупный город, в котором довелось побывать Абиварду. Многие города в Стране Тысячи Городов по численности населения не уступали Серрхизу, но по площади были невелики - ведь каждый из них примостился на холме, сотворенном из мусора, оставленного многими поколениями жителей. Машиз распростерся у подножия Дилбатских гор. На восточной окраине города находилась рыночная площадь, способная поглотить не один Серрхиз. Сейчас она кишела людьми, как муравейник, развороченный мальчишкой. Все купцы, которые и помыслить не могли, что войска Шарбараза сумеют войти в город, - а таких, похоже, было немало теперь старались припрятать свое добро, а то и самих себя.
      - Опоздали. - Шарбараз показал вперед. - Интересно, какую мне взять с них контрибуцию За то, что торговали как ни в чем не бывало при моем вороватом родственничке? - В его смехе явственно слышалась хищная нотка. - Не сомневаюсь, что они думают о том же.
      - Этим, величайший, мы, наверное, могли бы заняться позже, - сказал Абивард. - Сначала нужно взять дворец и поймать хмыря хмырей.
      - Воистину, - сказал Шарбараз, все так же хищно улыбаясь.
      Он уверенно продвигался по лабиринту машизских улиц. Хотя дворец был внушительным строением из серого камня, другие дома, поменьше, постоянно закрывали вид на него, и Абиварду пришлось бы очень долго плутать по улочкам, извилистым, как змеи; они будто специально старались не дать людям, ступающим по ним в первый раз, добраться вообще куда-нибудь.
      Дворец был обнесен мощнейшей стеной - Абивард невольно подумал, что придется рушить и ее тоже. Но по ее верху не расхаживали воины, никто не выкрикивал никаких дерзостей в адрес законного Царя Царей. Все ворота, окованные железом, имели вид внушительный и неприступный. Но все они были распахнуты настежь.
      - Он сдается, - сказал Шарбараз удивленно-подозрительным тоном. Он направил коня на открытое пространство перед стеной. С ним двинулся и Абивард.
      Воины, сопровождавшие их по городу, последовали его примеру.
      Абивард проехал половину пути до стены, как вдруг стало темно.
      У него не было ощущения, будто он внезапно ослеп. Скорее казалось, что на Машиз опустилась ночь - черная, безлунная, беззвездная. Его конь захрипел и встал как вкопанный. Как ни странно, это несколько приободрило Абиварда: если и конь ничего не видит, стало быть, у него самого с глазами ничего не случилось.
      - Величайший? - окликнул он Шарбараза, который должен был находиться в нескольких шагах.
      - Абивард? - отозвался законный Царь Царей. - Это ты? Я слышу твой голос, но тебя не вижу.
      - Я вообще ничего не вижу, - сказал Абивард. - А ты?
      - Надо же, и я тоже! - Шарбараз повысил голос и обратился к своим воинам:
      - Кто-нибудь что-нибудь видит?
      Одни отвечали, что не видят. Другие вместо ответа выкрикивали что-то нечленораздельное, но смысл был тот же - никто ничего не видел. Абивард вглядывался во тьму, безуспешно пытаясь увидеть хоть какой-то свет.
      Одновременно он напряг слух, стараясь возместить недостаток зрения. С этим ему повезло больше. Крики и вопли слышались не только вблизи, но и вдали - со всех сторон.
      - Темно во всем городе! - воскликнул он.
      - Мне кажется, ты прав, - спустя несколько мгновений сказал Шарбараз, прислушавшись и оценив услышанное. - Должно быть, Смердис в каких-то своих интересах заставил придворных чародеев навести на нас эту тьму.
      - Боевая магия... - начал Абивард и замолчал: ведь по сути дела они столкнулись не с боевой магией, поскольку она была направлена на всех жителей Машиза, даже на животных, а не только на воинов. В бою магия редко оказывала действие на человека - обычно в нем слишком сильно пылали страсти, и магия не могла действовать в полную силу. Однако сейчас, уже одержана победу, воины Шарбараза несколько подуспокоились, пик возбуждения миновал, и вот...
      - Молю Господа, чтобы этот мрак охватил весь Машиз, - сказал Шарбараз. Если люди Смердиса сохранили способность видеть, тогда как наши взоры обращены во тьму... - Смех монарха вызвал восхищение Абиварда, но звучал этот смех невесело. - В таком случае Смердис, хмырь хмырей, процарствует несколько дольше, чем хотелось бы.
      Эта мысль внушала страх. Абивард задумался, что же он сделает, точнее, что сможет сделать, если вдруг грянут рожки и конские копыта застучат по булыжной мостовой, приближаясь к нему. Начнет наугад махать мечом во все стороны, пока его не насадят на невидимое копье? Уж лучше самому скинуть шлем и пронзить горло этим же мечом. Так хотя бы будет быстро.
      Но рожки безмолвствовали. Абивард слышал вокруг себя только хаос. И постепенно страх внезапной атаки ушел. Но не страх как таковой - он просто изменил форму. Кузнецы у своих печей, трактирщики с факелами, освещающими распивочные, повара у плит и жаровен... Долго ли тут до пожара, погасить который будет невозможно?
      Если это произойдет, остается только спечься, как лепешка в тандыре. От огня и от врага не убежишь, если не видишь, куда бежать.
      - Что будем делать? - спросил Шарбараз. Судя по голосу, его посетили те же мысли, что и Абиварда.
      - Не знаю, величайший, - ответил Абивард. - А что мы можем сделать? Я думаю, только сохранять спокойствие и надеяться, что свет вернется.
      - Поверь мне, зятек, ничего лучшего и я придумать не могу. - Шарбараз, повысив голос, назвал себя, сообщил предложение Абиварда и добавил:
      - Передайте мои слова тем, кто далеко и меня не слышит. И еще скажите, что наши волшебники скоро рассеют тьму, которую Смердис, хмырь хмырей, навел на нас. - Абиварду же он вполголоса заметил:
      - Хотелось бы надеяться.
      - О да, - сказал Абивард. - Интересно, далеко ли от дворца - или от Машиза - простирается эта тьма. - Еще не успев договорить, он пожалел об этих словах: его воображению предстала картина того, как волшебники тщетно борются с мраком, поглотившим весь мир.
      Судя по звукам, которые издавал Шарбараз, законному Царю Царей предержащему Царю Царей, если только рассеется мрак, - такая перспектива тоже не очень нравилась. Через мгновение монарх подобрал нужные слова:
      - Я поеду вперед - очень медленно, пока не упрусь в стену. Тогда я буду точно знать, где нахожусь... и буду надежно прикрыт с тыла.
      - Я с тобой, величайший, - мгновенно отозвался Абивард. Сейчас прикрытие с тыла показалось ему драгоценнее изумрудов. Конечно, враги могут напасть и в этом случае, но только с одной стороны.
      Копыта царского коня зацокали по мостовой - медленно, осторожно. Абивард не знал, послушается ли конь, если он направит его вслед за Шарбаразом. Но конь послушался, словно обрадовавшись, что сидящий на нем человек все же знает, что делать. Абивард надеялся лишь на то, что конь его не переоценивает.
      Впереди он услышал негромкий глухой звук, за которым последовало возмущенное ржание.
      - Оп!.. Я нашел стену, - сказал Шарбараз.
      - Путем личного контакта, если не ошибаюсь, - сказал Абивард, и Шарбараз не стал возражать.
      Абивард натянул поводья, еще больше замедлив ход коня, дабы избежать подражания монарху. Но это ему не удалось: он не успел почувствовать, что стена где-то здесь, как конь уже въехал в нее. В отсутствие зрения остальных органов чувств не хватило на то, чтобы предупредить столкновение заблаговременно.
      Конь сердито заржал, в точности как конь Шарбараза, потом развернулся боком к стене, по ходу дела хорошенько приложив ногу Абиварда о камень, и снова заржал, на сей раз удовлетворенно, словно удостоверившись, что месть удалась.
      Абиварду оставалось только радоваться, что он облачен в доспехи.
      - Это ты, зятек? - спросил Шарбараз..
      - Да, величайший, - сказал Абивард. - Интересно, сколько нам ждать света?
      - На самом деле его занимал несколько другой вопрос, который он не, решался задавать: рассеется ли тьма вообще когда-нибудь? Когда он проголодается и захочет пить, то как выбраться из Машиза, не видя дороги?
      - Вопросы, конечно, интересные, - сказал Шарбараз, когда он все же задал их вслух. - Убежден, что этим сейчас интересуются и другие. Хотелось бы мне со всей искренностью сказать, что меня они настолько не интересуют, что даже не пришли мне в голову, только это не так. - Он вздохнул. - И еще мне хотелось бы знать на них ответы.
      Время тянулось медленно. Поскольку Абивард не видел ни солнца, ни звезд, ни луны, он не мог даже приблизительно сказать, сколько часов прошло с момента погружения во тьму. Чтобы хоть как-то ощутить ход времени, он то пел, то просто мычал себе под нос. Это помогло, но не особенно. Его уши сообщали ему, что и другие заняты тем же самым, и несомненно по той же причине.
      Вскоре ему понадобилось справить малую нужду. Спешившись, он не выпустил из рук уздечку, а то в темноте можно повернуться не туда и потом не найти коня.
      Это означало, что ему пришлось снимать свои железные штаны почти что одной рукой и, хуже того, одной же рукой натягивать их.
      - Удивительно, на что способен человек, если только постарается, - сказал он в окружающую тьму.
      - Определенно, - донесся из мрака голос Шарбараза. - Очень скоро я намерен последовать твоему примеру. Если меня угораздит потеряться, крикни мое имя, и я пойду на голос.
      - Как скажешь, величайший. Если бы я выронил уздечку, я попросил бы тебя о том же.
      - Интересно, куда подевались люди Смердиса? - сказал Шарбараз. - Как будто Господь всех нас бросил в Бездну.
      Услышав эти слова, Абивард резко, испуганно вдохнул. Сравнение было более чем уместным. А может, даже и не сравнение, а истина? С чего бы Господу делать такое в тот самый момент, когда справедливость вот-вот восторжествует, было выше понимания Абиварда. Но с другой стороны, Господь не обязан оправдывать свои деяния перед простым смертным.
      Сквозь нестройный шум голосов, растерянный, а то и исполненный ужаса, сквозь обрывки песен, которыми поддерживали себя люди более уравновешенные, прорезалось более целенаправленное пение, исполняемое большим хором. Сначала Абивард обратил внимание на мощную, спокойную мелодию, от которой он воспрянул духом. Потом он понял, что поют по-видессийски.
      Певцы подходили все ближе. По мере их приближения он различал все больше слов. Он слышал этот гимн раньше, в Серрхизе; это была песнь во славу Фоса, видессийского бога добра и, как вспомнил Абивард, света. И неважно, верит он в Фоса или нет, в данный момент свет - самое необходимое и для него, и для всего Машиза.
      По слуху он определил, что видессийцы выходят на площадь вокруг дворца. Их исполненная радости песнь лилась звонко, прославляя не только их бога, но и солнце, главный символ Фоса, обозначенный позолоченными шарами на шпилях их церквей и ткаными золотом кружками на синих рясах видессийских священников, прямо над сердцем.
      Потом он увидел видессийских священников. Поначалу он увидел только их: они широким шагом шли сквозь мрак, словно не ощущая его. Но тут же взгляд его прояснился, и он увидел всю площадь. Изображение площади внезапно затуманилось в его глазах, и он встревожился было, но тут же понял, что это из-за слез слез счастья и облегчения.
      Шарбараз приветствовал священников по-видессийски, приложив к сердцу правый кулак.
      - Друзья мои, я счастлив видеть вас, - сказал он по-видессийски, а на родном языке добавил:
      - Понимайте это как хотите.
      Один из видессийских священников поклонился в ответ. Вечернее солнце отсвечивало от его выбритой тонзуры, словно она была одним из позолоченных шаров, венчающих их церкви. Абивард увидел, как низко висит солнце над горами, и понял, что пребывал во тьме намного дольше, чем предполагал.
      На сносном макуранском священник сказал:
      - Величайший, мы просим простить нас, что не пришли на помощь раньше.
      Магия была очень мощной, и, чтобы преодолеть ее, потребовались все наши силы.
      Кроме того, вы, макуранцы, пользуетесь магией несколько иначе, чем мы, и нам было довольно трудно подобрать заклинания, устраняющие то, что было сделано.
      - Как бы вы ни сделали то, что сделали, я рад, что вы это сделали, сказал Шарбараз. - Теперь мы сможем войти во дворец и низложить Смердиса.
      - Рады служить тебе, величайший. - Священник поклонился во второй раз.
      С возвращением света из дворца начали выбегать слуги. Некоторые из них узнавали Шарбараза, поспешно падали на живот и ели землю перед Царем Царей.
      - Ну вот, теперь ты восстановлен в правах, величайший, - чуть слышно сказал Абивард.
      - Еще не совсем, - сказал Шарбараз. - Пока что узурпатор не в моих руках.
      Но никто из дворцовой челяди, несмотря на громкие заверения в глубочайшей преданности Шарбаразу, не признался, что знает, где находится Смердис. Шарбараз послал воинов обшарить дворец. На женскую половину, куда воинам доступа не было, он отправил евнухов. Ни малейшего следа его достославного родственничка не отыскалось.
      Но вскоре несколько воинов привели к нему троих людей, которых он узнал.
      - А, царские чародеи, - сказал он. Видессийские и макуранские воины мгновенно рассвирепели. - Полагаю, это вы, господа хорошие, повинны в недавних событиях?
      Абивард восхищался его самообладанием. Чародеи принялись биться головами о булыжник.
      - Прости, величайший! - взвыл один из них. - Твой соперник заставил нас подчиниться ему. Он взял наши семьи в заложники, чтобы мы делали все, что он прикажет. Прости! - Двое остальных вторили ему.
      - Может, и прощу. А может, и нет, - сказал Шарбараз. - Скажи-ка мне вот что, Хуранзим: с какой, например, целью понадобилось затмить свет?
      - Ну конечно же, чтобы дать Смердису уйти никем не замеченным, - ответил тот чародей, который говорил раньше. Очевидно, это и был Хуранзим. - На него это заклинание не действовало. Он хотел, чтобы оно не действовало и на его воинов, но мы честно сказали ему, что это невозможно: если использовать это волшебство как боевую магию, оно окажется совершенно бесполезным, ибо ярость воинов, атакованных невидимым врагом, будет столь велика, что моментально развеет любые чары.
      Стоящий рядом с Шарбаразом Абивард глубоко и с облегчением вздохнул. Тот кошмар, которого боялись они с Царем Царей, не мог стать явью - хотя многие успели бы погибнуть до того, как остальные почувствовали бы ярость. Он вспомнил о другом:
      - Чародей, так ты утверждаешь, что Смердис приказал навести такие сложные и сильные чары лишь затем, чтобы он мог бежать?
      - Да, э-э, повелитель, - с опаской ответил Хуранзим. Шарбараза он знал, Абиварда же видел впервые и не мог знать, насколько тот приближен к Царю Царей.
      Во всяком случае достаточно приближен, чтобы удостоиться вежливого ответа.
      - Господи, почему он просто не приказал вам изменить его лицо, чтобы он мог выбраться из Машиза, никем не узнанный?
      - Повелитель, судя по твоим словам, ты человек большого ума, - с поклоном проговорил Хуранзим, а потом презрительно скривил губы:
      - Чего не скажешь о Смердисе. Для него важнее была не сила заклятия, а его зрелищность. Когда я предложил ему именно то, о чем говоришь ты, он сказал, что перережет глотку моему старшему сыну, а мою главную жену отдаст охранникам... Я сильный маг, повелитель, но мне нужно время, чтобы правильно составить заклятие. Острый кинжал - это для меня слишком быстро.
      - А сейчас ты можешь его выследить, определить, куда он бежал? - спросил Шарбараз.
      - Можно попробовать, величайший, - настороженно ответил Хуранзим. - Но некоторые из моих защитных заклятий, которые я наложил на Смердиса, действуют достаточно долго, поэтому найти его магическими средствами будет нелегко.
      Шарбараз недовольно поморщился, но тут же лицо его просветлело.
      - Ничего. Ты приложи все силы, а если даже и не найдешь, его найдут мои воины. - В его голосе слышалось радостное предвкушение этого мгновения.
      - Повелитель Абивард? - Одна из служанок, сопровождавших Рошнани и Динак с самого начала пути из Век-Руда, подождала, пока Абивард обратит на нее внимание; и продолжила:
      - Госпожа твоя сестра хотела бы переговорить с тобой, если у тебя найдется время.
      - Динак? Разумеется, я готов, - сказал он, подозревая, что голос выдал его удивление. Иногда она заглядывала поговорить с ним, когда он приходил к Рошнани, но он не мог припомнить, когда в последний раз она сама просила его зайти. - Отведи меня к ней.
      Фургон, в котором столько пережили его сестра и главная жена, находился вместе со всем обозом на въезде в Машиз. Служанка поднялась в него впереди Абиварда и у двери жестом призвала его следовать за собой.
      Динак ждала в своем маленьком закутке, расположенном в противоположном от закутка Рошнани конце фургона и убранством являвшем полное его подобие. Поэтому помещение показалось Абиварду знакомым, что несколько сбивало его с толку. Он обнял сестру, сел на ковер, скрестив ноги, и спросил:
      - Что случилось? Могу я чем-то помочь?
      - Вряд ли, - печально сказала Динак. Она тоже села, прислонившись к стенке фургона и сложив руки на животе. - Я беременна, и завтра мне предстоит отправиться на царскую женскую половину.
      - У тебя будет ребенок, может быть, наследник престола? Это же великолепно! - воскликнул Абивард, и лишь потом до него дошла вторая часть сказанного. - А где же тебе еще жить, как не на женской половине?
      - Жить там - это одно, - сказала Динак. - А вот выйду ли я оттуда, прежде чем меня вынесут на кладбище, - это другой вопрос. - Ее горящий взгляд метался из стороны в сторону, как у зверя, попавшего в западню. - Раньше, когда я не видела ничего иного, я еще могла бы с этим примириться. Но я долгое время была свободной - относительно свободной, и сама мысль о том, чтобы снова вернуться в клетку... Нет, не смогу.
      - Но разве ты живешь как в клетке? - спросил Абивард. - Царь Царей позволил тебе сопровождать его, мы все вместе ужинали в Серрхизе... Он же выполнил обещание, данное в крепости.
      - Не так хорошо, как мог бы, но в целом да, ты прав. - И все равно Динак смотрела на Абиварда, как на идиота. Словно обучая малого ребенка грамоте, она продолжила:
      - Завтра я перехожу на женскую половину. И завтра же мой муж отправляется в погоню за Смердисом. Как ты думаешь, до его возвращения мне позволят хотя бы нос высунуть с женской половины?
      - А-а, - протянул Абивард и почувствовал полную бессмысленность своей реплики. Он постарался насколько возможно приободрить Динак:
      - Он уже выслал всадников вдогонку за узурпатором. Даст Господь, он очень скоро возвратится в Машиз.
      - Да, если даст Господь. Но что если его не будет несколько месяцев? Даже если я и примирюсь с тем, чтобы прожить на женской половине некоторое время, вспомнит ли он свое обещание, когда вернется из долгой отлучки? Пожелает ли выполнять его и дальше?
      - Не знаю, - признался Абивард. - Хотя, замечу, он представляется мне человеком крайне щепетильным в вопросах чести. Хотя я почти не знал его отца, Пероза, Царя Царей, в этом отношении он был такой же.
      - Хорошо бы ты оказался прав, - сказала Динак. - Но меня беспокоит еще одно: что будет со мной на женской половине? Я окажусь там белой вороной, и не только потому, что я дочь приграничного дихгана, а не княжна из Семи Домов, но еще и потому, что я поездила по миру, многое повидала и многое сделала. Что там подумают обо мне?
      - Если у них есть мозги, они будут тебе завидовать, - сказал Абивард. Когда Шарбараз вернется, почему бы тебе не попробовать убедить его предоставить и другим женам те привилегии, которые он предоставил тебе? Если получится, им ничего не останется, как быть тебе благодарными.
      - Зная, что происходит на женской половине, подозреваю, что они найдут иной выход, - сказала Динак, но тем не менее наклонилась и поцеловала Абиварда в щеку чуть повыше той линии, откуда начиналась борода. - Это действительно хорошая мысль. Попробую. В худшем случае он просто откажет мне. - Она сменила тему разговора:
      - Ты едешь с Шарбаразом?
      - Да, конечно, - ответил Абивард. Динак вздохнула и понизила голос:
      - И естественно, берешь с собой Рошнани. Даже хотя Смердис бежал на юг, в сторону, противоположную от Век-Руда, это все равно дорога к дому, в обход гор.
      - Она снова вздохнула:
      - Как я ей завидую! Еще несколько недель свободы...
      - Динак, все будет хорошо. - Абивард набрался храбрости, совершенно не похожей на ту, что требовалась, чтобы броситься на ощетинившегося копьями врага на поле боя, и сказал:
      - Определенно здесь тебе будет лучше, чем в наделе Налгис-Краг, даже если бы Шарбараз не угодил туда.
      Динак удивленно и пристально посмотрела на него. С тех пор как они с Шарбаразом бежали из крепости Налгис-Краг, Абивард о ней почти не упоминал. То, что он намеренно вспомнил об этом сейчас, заставило ее призадуматься, Да, здесь будет лучше, - неохотно согласилась она, - но "лучше" еще не значит "хорошо".
      - Я этого и не говорил, - мгновенно ответил Абивард. - Но ничего не бывает вот так сразу, как бы сильно мы этого ни хотели. И если ты приложишь силы, чтобы сделать это "лучше" еще лучше, твоя дочка или внучка смогут сказать, что живут... хорошо.
      - Может быть. - Динак произнесла это не очень убежденно, но через мгновение кивнула.
      Как и сказала Динак, погоня за Смердисом устремилась на юг. Каждый день Абивард ожидал, что разведчики, скачущие во всю прыть во главе отряда Шарбараза, загонят его проклятого родственничка, как выбившегося из сил оленя.
      Но день шел за днем, а погоня не прекращалась. Дилбатские горы перешли в невысокие пустынные предгорья. Очень скоро Смердис, если пожелает, сможет свернуть на север или на запад.
      - Интересно, как поступил бы Ликиний, если бы Смердис вздумал сбежать в Видессию? - спросил Абивард, когда они разбили лагерь к востоку от предгорий.
      Шарбараз посмотрел на него, как на таракана, обнаруженного в миске с чечевицей.
      - Вот это... интересная мысль, - сказал он после паузы, во время которой явно перебирал в уме более терпкие определения. - Вряд ли он поставит его во главе новой видессийской армии - это было бы чересчур топорно. Более вероятно, что он содержал бы его в роскоши в Видессе до конца жизни, в качестве напоминания мне, чтобы я вел себя хорошо, если не хочу неприятностей с востока.