Абивард не уставал восхищаться четкостью видессийских карт. В его родной стране никто особо не старался вычертить каждый фурлонг поверхности - вероятно потому, что на большей части макуранской поверхности не имелось ничего достойного вычерчивания. Но у Ликиния были детальные планы даже тех земель, которыми Видессия не владела - на данный момент.
      - Так и знал, что мы сшибемся насчет долин Васпуракана, - мрачно сказал Шарбараз.
      - Если бы ты этого не знал, то не годился бы в Цари Царей в силу умственной недостаточности, - съязвил Ликиний и вновь обратился к карте. Горные долины Васпуракана тянулись по обе стороны на запад от видессийско-макуранской границы к Северу от Серрхиза. По ним пролегали наилучшие торговые пути между двумя странами, а следовательно, и пути вторжения. Сейчас большинство этих путей находилось в руках Макурана.
      Шарбараз сказал:
      - Помимо выгодного расположения Васпуракан славится хорошими воинами. Даже и думать не хочется о том, чтобы отдать их вам.
      - Они зажаты между нашими государствами, так что им ничего не остается, как быть хорошими воинами, - сказал Ликиний, чем вызвал удивленный смешок у Абиварда; тот никак не предполагал, что Автократор способен на шутку, даже не очень удачную. Ликиний продолжал:
      - Васпураканцы тоже молятся Фосу. Видессия скорбит, видя их в подчинении неверных, обреченных коротать вечность на льду Скотоса.
      - Полагаю, что Видессия скорбит по этому поводу больше, чем васпураканцы, - ответил Шарбараз. - Они убеждены, что вы не правильно поклоняетесь вашему божеству, и жалуются, что вы заставляете их следовать своим заблуждениям.
      - Наши обряды - не заблуждения, - надменно проговорил Ликиний. - Впрочем, каковы бы они ни были, не тебе, величайший, указывать мне на их недостатки.
      Шарбараз вздохнул:
      - Пожалуй, ты прав. - Он неохотно подошел к карте. - Покажи мне еще раз, что ты хочешь из меня выбить в обмен на свою помощь.
      Ликиний провел пальцем по зигзагообразной линии, сбегающей с севера на юг.
      Его запросы скромностью не отличались. На данный момент Макуран владел четырьмя пятыми Васпуракана. Если бы Шарбараз уступил притязаниям Ликиния, эти владения уменьшились бы более чем наполовину.
      Абивард сказал:
      - Не соглашайся, величайший. То, что он просит, - это чистый грабеж, другого слова и не подобрать.
      - Не правда, - сказал Ликиний. - Это плата за услуги. Если эти услуги не нужны тебе, величайший, можешь не платить.
      - И все же цена высоковата, - сказал Шарбараз. - Как я и предупреждал тебя при нашей первой встрече, если я заплачу ее, то буду считать долгом чести вернуть себе, как только соберусь с силами. Сейчас я это повторяю, величайший, так что считай себя предупрежденным.
      - И ты из-за этого начнешь войну? - Ликиний нахмурился и принялся расхаживать по комнате. - Да, похоже на то.
      - Так и будет, - сказал Шарбараз. - Даю слово; а слову знатного макуранца - не считая, конечно, Смердиса - следует доверять. Если ты настаиваешь, я заплачу твою цену, но потом мы будем воевать.
      - Война мне сейчас не по карману, - раздраженно бросил Ликиний, выплюнув слово "карман", словно проклятие. - Как бы мне ни хотелось иметь в Машизе дружески настроенного Царя Царей, ты искушаешь меня думать, что сойдет и просто бездарный.
      Абивард еще раз вгляделся в карту и мысленно восстановил для себя все речи Ликиния. Он показал на значок в одной из долин, на которые претендовал Ликиний:
      - Перекрещенные кирки обозначают шахту, да?
      Ликиний кивнул.
      - А что величайший скажет, если граница пройдет вот так? - Абивард провел собственный зигзаг, зацепивший несколько долин с шахтами, но оставивший большую часть земли, на которую претендовал Автократор.
      - Все равно мы отдаем слишком много, - сказал Шарбараз.
      Одновременно с его словами Ликиний произнес:
      - Этого мало. Монархи переглянулись. Абивард воспользовался их замешательством:
      - Согласитесь, о величайшие, что план, который не вполне удовлетворяет обоих, лучше того, что вполне удовлетворяет Видессию, но совсем не подходит Макурану, или наоборот.
      - Да, но если я не удовлетворен, мне достаточна лишь воздержаться от помощи и продолжать жить дальше, словно этих переговоров и в помине не было, заметил Ликиний.
      - Это так, величайший, но если ты не окажешь мне помощь, ты упустишь возможность посадить на престол в Машизе признательного тебе Царя Царей, оставив на нем узурпатора как искушение для любого видессийского честолюбца, сказал Шарбараз. - А если ты считаешь, что Смердис будет тебе благодарен за то, что ты меня не поддержал, вспомни, как он обошелся со мной.
      Ликиний сделал недовольное лицо и вновь обратился к карте. Вдохновленный тем, что не получил немедленного отказа, Абивард продолжил:
      - Если тебя не удовлетворяет конкретно та граница, которую предложил я, может быть, ты предложишь нечто в том же роде. Или, может быть, мой повелитель Царь Царей, да продлятся его дни и прирастет его царство, предложит что-то на свое усмотрение?
      - Как ты можешь говорить о приросте царства и в той же фразе предлагать мне оттяпать от него большой кусок Васпуракана? - спросил Шарбараз. Но, к радости Абиварда, рассерженным он не выглядел. Шарбараз подошел к карте и принялся всматриваться в нее самым внимательным образом.
      Абиварду подумалось, что именно тогда между Царем Царей Макурана и Автократором Видессии закончилась демонстрация взаимных претензий и начались серьезные переговоры. Когда он в другой раз попробовал выступить со своим предложением, чтобы продвинуть переговоры, оба посмотрели на него как на полного идиота. Он обиделся, но ненадолго - через два дня монархи сошлись на варианте, весьма близком к тому, что он начертал на карте своим пальцем.
      Таншар низко поклонился Абиварду.
      - Надеюсь, тебя это порадует, повелитель, - сказал прорицатель, - о тебе много говорят, а точнее сказать, хвалят и наши, и видессийцы. - Он поклонился еще раз. - Для меня всегда большая честь служить тебе, а теперь - вдвойне. Что тебе угодно?
      - Если бы я попросил тебя о том, о чем хочу попросить, относительно Царя Царей, а не видессийского Автократора, я был бы повинен в измене, - ответил Абивард.
      Прорицатель кивнул, нисколько не удивившись:
      - Ты хочешь, чтобы я узнал все, что могу, о видессийской царствующей династии?
      - Именно так, - сказал Абивард. - Я хочу, чтобы ты, прибегнув к ясновидению, узнал, если это возможно, сколько еще времени останется на троне Ликиний и долго ли после него будет править Хосий.
      - Постараюсь, повелитель, но успеха не обещаю, - ответил Таншар. - Как ты сам сказал, если бы ты пытался узнать такое о макуранской династии, ты совершил бы государственное преступление. Более того, даже если бы ты не боялся стать изменником, ты вряд ли узнал бы что-нибудь: Царь Царей обычно окружает себя такими заклятиями, что прорицать о его будущем почти невозможно. На мой взгляд, это разумная мера самозащиты. Я не удивлюсь, узнав, что и Автократор прибегает к тем же мерам.
      - Об этом я как-то не подумал, - удрученно произнес Абивард, - но ты, конечно же, прав. Все равно постарайся. Может быть, тебе повезет больше, чем повезло бы видессийскому магу, ведь очевидно, что Автократор лучше всего защищен от того волшебства, каким пользуются в его стране.
      - Не сомневаюсь, что это так, повелитель, - согласился Таншар. - Но столь же очевидно, что с точки зрения магии мы представляем вторую по значению опасность для Автократора, так что его будущее должно быть защищено и от наших поползновений.
      - Понимаю, - кивнул Абивард. - Если у тебя не получится, мы ничего не теряем. Но если получится, мы узнаем, до какой степени можем опираться на видессийцев. А это очень важно. Так что приложи все силы, и к этому мне нечего прибавить.
      - Это справедливо, - сказал Таншар. - Благи дарю тебя, что не ждешь от меня невозможного. Что смогу, то и сделаю. Когда мне приступать?
      - - Как можно скорее.
      - Разумеется, повелитель, - сказал Таншар. - Пожалуй, для тебя это будет зрелище малоинтересное. Магические действия, потребные для этого, зрелищностью не отличаются, а мне, возможно, придется проделать несколько, чтобы выяснить, какое из них сработает, если сработает вообще. Я уже сказал, что не уверен в успехе этого предприятия. Но, если хочешь, я могу начать сегодня вечером, после твоего возвращения с очередных переговоров между величайшим и Автократором Ликинием.
      - Замечательно, - сказал Абивард. Поторговавшись о том, что отдаст Шарбараз в обмен на помощь, оба монарха теперь препирались насчет того, какую же помощь он получит. Из Ликиния получился бы великолепный торговец коврами.
      Абивард подозревал, что в конечном итоге Шарбараз вновь пойдет на большие уступки. Уж очень в нем играет царская кровь, не подкрепленная макуранским троном.
      Вернувшись в шатер Таншара, Абивард обнаружил, что прорицатель ждет его.
      - Я тут подготовил несколько приспособлений, чтобы заглянуть в грядущее, сказал Таншар. - Если на то будет воля Господа, одно из них может пронзить не только покров грядущего, но и тот, что видессийцы набросили на своего Автократора.
      Он попробовал гадание с водой, как и том случае, когда Абивард принес ему табличку с заклятием Ардини. Поскольку Абивард дотрагивался до Ликиния и разговаривал с ним, Таншар счел его подходящим связующим звеном с видессийским Автократором. Но, хоть вода в чаше совершенно успокоилась, на ее поверхности не проявилось никакой картинки.
      - Следовало бы мне догадаться, - сказал Таншар. - Гадание на воде простейший способ заглянуть в будущее. В первую очередь видессийцы защитились от этого способа, если вообще думали о защите от наших приемов.
      Он предпринял вторую попытку, заменив чашу с водой прозрачным многогранным кристаллом. Кристалл замутился. Абиварду не нужно было задавать вопросов, чтобы понять: это означает, что магические усилии Таншара заблокированы. Таншар отложил прозрачный кристалл и взял халцедоновый.
      - Это гадание видессийского типа, - сказал он. - Возможно, с ним нам повезет больше.
      Но не повезло. Как он и предполагал, видессийцы оградили, своего Автократора и от своих собственных методов прозрения его будущего. Затем Таншар попробовал еще одно гадание, в основном являвшееся взыванием к Господу. На, это Абивард возлагал большие надежды - определенно же Господь сильнее ложных богов добра и зла, в которых веруют видессийцы.
      Однако и обращение к Господу дало не больше, чем вся предшествующая ворожба.
      - Как же так? - резко спросил Абивард. - Я отказываюсь даже на мгновение представить, что видессийцы молятся правильно, а мы нет.
      - И не нужно ничего такого представлять, - ответил Таншар. - Истина проще и не столь удручает. Разумеется, наш Господь сильнее Фоса со Скотосом - но настолько же, должно быть, видессийские маги, которым поручена защита их правителя, превосходят силой меня. Совместных усилий их магов и их богов, - он скривил губы в презрительной усмешке, - хватает на то, чтобы свести на нет мои усилия. Если бы у нас был макуранский волшебник посильнее...
      - Вроде того, который хотел убить Шарбараза? - вмешался Абивард. Спасибо, не надо. Я уверен, что ты используешь все, что узнаешь, во благо законного Царя Царей, а не во вред.
      Таншар поклонился.
      - Ты добр к старику, который никогда не стремился быть втянутым в ссоры великих. - Его затуманенный глаз сделал улыбку скорбной. - Я очень хотел бы оправдать доверие, которое ты мне оказываешь.
      - Оправдаешь. Нисколько не сомневаюсь, - заявил Абивард.
      - Мне бы твою уверенность. - Таншар порылся в кожаном кошеле, который носил на поясе, и извлек кусок угля, оставлявшего черные полосы на его ладонях.
      - Возможно, гадание на противоположностях сможет преодолеть видессийские обереги. На свете мало вещей менее прозрачных, чем уголь. Но похоже, к ним относится будущее Ликиния.
      Он вылил воду из чаши, положил в нее уголь и забормотал молитву на таком древнем макуранском диалекте, что Абивард с трудом понял слова. Интересно, что же будет, если гадание окажется успешным? Станет ли кусок угля прозрачным, как стал мутным прозрачный кристалл?
      Вспыхнув маленькой молнией, уголь загорелся. Таншар отдернул голову как раз вовремя, чтобы не опалить усы и густые брови. К крыше шатра поднялся столб жирного черного дыма.
      - Это о чем-нибудь говорит? - спросил Абивард.
      - Об одном, зато совершенно определенно, - дрожащим голосом ответил Таншар. - Я не узнаю, сколько лет осталось царствовать Ликинию, какими бы заклинаниями ни воспользовался.
      Абивард склонил голову, признавая правоту этих слов. Но он был из тех, кто, потерпев неудачу на одном направлении, готов пойти в другом, чтобы добиться своего.
      - Ладно, - сказал он. - Тогда посмотрим, долго ли процарствует Хосий, когда унаследует отцовский трон.
      Таншар подождал, пока уголь догорит до конца, затем тщательно протер чашу и несколько раз провел над ней маленькой курильницей с пряным ароматическим мирром.
      - Хочу очистить ее перед новой попыткой, - пояснил он. - Не должно остаться ни малейшего следа предыдущего волшебства.
      Он вновь начал с самого простого - чистой воды в чаше. Вместе с Абивардом подождал, когда вода совсем успокоится, потом дотронулся до чаши и стал ждать дальше.
      Абивард в эту попытку не особенно верил, и у него перехватило дыхание, когда вода поднялась и запузырилась, и еще раз - когда вместо того, чтобы показать ему сцену, которая ответила бы на его вопрос, вода сделалась густой и красной.
      - Кровь! - сдавленно проговорил он.
      - Ты тоже видел? - спросил Таншар.
      - Да. А что это значит?
      - Если я не ошибаюсь, - начал Таншар и, судя по голосу, не думал, что ошибается, - это значит, что Хосий не доживет до того дня, когда наденет корону Автократора и красные сапоги. Ибо при таком заклинании это могла быть только его кровь.
      Глава 10
      Весна пришла в Серрхиз на пару недель раньше, чем она наступала в Век-Руде. Однако к тому времени, Как дождь пришел на смену снегу и на время закрыл все дороги, Ликиний направил мощный кавалерийский отряд, который совместно с войском Шарбараза должен был выступить против Смердиса.
      Во главе кавалерийского отряда стоял командир, напоминавший Абиварду Заля, только потолще: крепкий мужичок лет пятидесяти с гаком, не блещущий манерами, но, судя по всему, весьма небесполезный на поле боя. Его звали Маниакис, но, несмотря на такое имя, он не походил на видессийца - кряжистый, с квадратным лицом, мясистым, весьма впечатляющим носом и спутанной седой бородой, доходящей до середины его кольчуги.
      - Нет, я вполне видессиец, - ответил он на вопрос Абиварда, - хотя обе мои бабки и оба деда - выходцы из Васпуракана.
      - Но... - Абивард почесал в затылке. - Вы ведь молитесь не так, как видессийцы?
      - Я - да, но сын мой воспитан в видессийской вере, - ответил Маниакис. Судя по тому, что рассказывали мне деды, это не такое большое отклонение от истинной веры, как поклонение вашему Господу, которое вы, макуранцы, пытались вбить в глотку васпураканцам.
      - А-а. - Абивард подумал: "Интересно, сильно ли изменилось поведение макуранских властителей Васпуракана со времен деда Маниакиса?" Надо надеяться, что изменилось. В противном случае народ этой страны с большей радостью встретит видессийцев, чем на то рассчитывал Шарбараз.
      Вместе с кавалерией прибыл отряд саперов с повозками, набитыми досками, тщательно рассортированными по размеру, бухтами канатов и всякими приспособлениями из железа и бронзы. Саперы больше походили на механиков, чем на солдат. Они больше тренировались в сборке всяких механизмов и наведении мостов, а не с луком и копьем. В прошлогодней кампании против Смердиса у Шарбараза таких помощников не было. И поэтому ему дорого обошлись маневры между Тубтубом и Тибом. На этот раз все будет иначе.
      - Когда выступаем? - спросил Абивард законного Царя Царей после очередных утренних учений - отработки кавалерийской атаки.
      - Мы готовы. Готовы и видессийцы. И их васпураканский командир. - Шарбараз недовольно скривил губы. Узнал, стало быть, откуда Маниакис родом. - Беда в том, что не готовы Тубтуб и Тиб. Сейчас как раз разлив. Саперам не хочется, чтобы все их хозяйство снесло, если разлив окажется сильнее обычного. А узнать это можно лишь тогда, когда все уже произойдет.
      - Паводок на Век-Руде и Дегирде начинается позже, - сказал Абивард и через мгновение задумчиво продолжил:
      - Конечно, ведь и снег в моих краях так рано не тает. - Он пожал плечами, стараясь найти в их положении хорошую сторону. Значит, смогу больше времени бывать с Рошнани.
      Шарбараз засмеялся:
      - Имея при себе всего одну жену, ты к ней чрезмерно привязался. Что подумают остальные твои женщины, когда ты возвратишься в крепость?
      - Они знали, что она моя любимица, еще до похода, - сказал Абивард. Теперь, как никогда прежде, я начинаю понимать, как видессийцы, даже самые знатные, обходятся всего одной женой.
      - Что-то в этом есть, - согласился Шарбараз. - А если к тому же эта самая жена так умна и хороша собой, как госпожа твоя сестра, это более чем изрядная компенсация.
      - Ты великодушен, величайший.
      - До чего же хочется вернуться в мою страну! - сказал Шарбараз. - Хотел бы я знать, чего ждет Смердис. Теперь-то он через караванщиков и простых купцов наверняка знает, что мы бежали в Видессию, и осведомлен кое о чем из происходящего здесь. Но известно ли ему, что, когда мы вновь двинемся на запад, с нами будет имперская армия, - это нам еще предстоит узнать.
      - Если известно, он непременно воспользуется этим обстоятельством, чтобы разжечь ненависть к нам, - сказал Абивард. - Он назовет тебя предателем и перебежчиком.
      - А себя он может назвать только вором и узурпатором, - ответил Шарбараз.
      - Учитывая это, он не сможет особо крепко вымазать меня дегтем. Но ты прав он, конечно, приложит все силы. Ну и пусть. - Законный Царь Царей сжал руки в кулаки. - Как мне не терпится возобновить наше знакомство!
      Абивард всегда считал свой народ набожным. Он верил в Господа и Четырех Пророков, часто взывал к ним и даже не подумал бы предпринять что-нибудь важное, не помолившись прежде. То же касалось любого маку ранца.
      Но видессийцы были не просто набожны, они были нарочито набожны, и это оказалось для Абиварда новостью. Когда их войско приготовилось выступить вместе с войском Шарбараза, главный прелат Серрхиза вышел благословить их в ризе из золотой парчи с жемчугом и голубым бархатным кругом над сердцем. Позади него вышагивали двое мужчин помоложе, облаченные почти с тем же великолепием. Они махали золотыми кадилами, распространявшими дым ладана настолько далеко, что затрепетали даже языческие ноздри Абиварда. А позади них шла двойная колонна священников в однотонных синих рясах с золотыми кругами на груди. Они пели гимн во славу Фоса. Абивард мог понять далеко не все, но мелодия была сильная, волнующая - под такую хорошо идти в бой.
      На фоне всех этих святых отцов прощальная речь Каламоса осталось почти незамеченной. Эпаптэс произнес несколько слов, видессийские конники, которые стояли неподалеку и сумели ее расслышать, пару раз хлопнули в ладоши, и он отправился назад в свою резиденцию - подписывать пергаменты, ставить печати и, вероятнее всего, постараться как можно скорее забыть, что какие-то макуранцы вообще потревожили почти растительную жизнь его городка.
      Шарбараз произнес свою речь. Показав на реющий над видессийским авангардом флаг - золотое восходящее солнце на голубом фоне, - он сказал:
      - Сегодня лев Макурана и солнце Видессии выступают вместе в поход за справедливость. Дай Господь, чтобы мы скоро обрели ее.
      Его войско разразилось боевым кличем. Этот рев многократно превзошел сдержанные рукоплескания, которыми видессийцы соизволили наградить Каламоса.
      Что-что, а завести толпу Шарбараз умел. Он взмахнул рукой, поднял коня на дыбы и развернул его на запад - к Макурану, к дому.
      За ним двинулись его копейщики, а следом - обоз, подновленный и пополненный видессийцами. Их войско не следовало за войском Шарбараза, а двигалось параллельно. Причина заключалась не только в том, что они не хотели глотать пыль, поднятую союзниками, - они также хотели напомнить Шарбаразу и его сторонникам, что видессийское войско - самостоятельная боевая единица.
      Вскоре они дали это понять еще более четко. Видессийские разведчики выдвинулись вперед и поскакали вровень с авангардом Шарбараза. Абиварду это не очень понравилось; он показал на них, когда они проскакали мимо, и сказал:
      - Неужели они считают нас неспособными вести передовой дозор?
      Шарбараз вздохнул. Впервые с тех пор, как он узнал, что Ликиний поможет ему, пусть даже и за определенную плату, у него был почти столь же отчаявшийся и безнадежный вид, как и прошлым летом, когда все пошло прахом.
      - Если ответить коротко - нет. Видессийцы будут делать все, что им заблагорассудится, и у нас нет никакой возможности воспрепятствовать им.
      - Но ведь ты же главнокомандующий, - настаивал Абивард. - Ликиний согласился на это без малейшего ропота, как его и обязывала честь.
      Теперь Шарбараз улыбнулся, но в его улыбке было больше сожаления, чем веселья.
      - До чего же часто, зятек, ты напоминаешь мне, что мир дихгана надела Век-Руд отличается от мира Машиза или Видесса. - Он поднял руку, прежде чем Абивард успел рассердиться:
      - Нет. Я не хотел тебя обидеть. Твой подход несомненно проще и честнее. Но позволь мне задать тебе один вопрос: если Маниакис откажется выполнить отданный мною приказ, как я смогу заставить его подчиниться?
      Абивард закусил губу - будто сломал зуб о камешек, оказавшийся в чаше с бараньим рагу. На запад двигалось столько же видессийцев, сколько и макуранцев, а возможно, и больше. Маниакису проще было заставить Шарбараза выполнять его волю, чем наоборот. Если он уведет свое войско, макуранцы Шарбараза не смогут победить Смердиса. Год назад они в этом убедились.
      - Я начинаю думать, что управление государством - большее волшебство, чем многое из того, над чем колдуют наши маги, - наконец проговорил Абивард. Чтобы все делать правильно, нужно столько всего держать в голове одновременно.
      А чтобы держать в голове, нужно все это видеть и понимать. То, о чем ты сказал, мне и в голову не приходило. Возможно, я и вправду простак, каковым ты меня считаешь.
      Шарбараз наклонился и положил ему руку на плечо:
      - Ты правильно мыслишь. Лучше не искать змей под подушкой всякий раз, когда хочешь сесть.
      - Если они там, то лучше поискать, - сказал Абивард.
      - Да, конечно, но лучше бы их там не было, - ответил Шарбараз. - Господи, когда я возьму Машиз и сяду на трон, я перебью всех змей, каких смогу найти.
      - Было бы замечательно, величайший, пусть этот день наступит поскорее. Некоторое время Абивард ехал молча, потом сказал:
      - Хотя в одном смысле мне жаль, что я так скоро покидаю Видессию.
      - Что? Почему? - резко спросил Шарбараз. - Побыл полгода на чужбине, и родина потеряла для тебя всякую привлекательность?
      - Нет, конечно же, нет! - Пальцы Абиварда дернулись, выражая отрицание. Просто дело в том, что вся Видессия окружена морями, и я подумал, что пророчество Таншара - серебряный щит, сияющий над узким морем, - может здесь сбыться. Два других пророчества, изреченные им, уже сбылись у меня на глазах.
      - Ну, если так, я тебя прощаю, - кивнул Шарбараз. - Рискованное дело пророчество.
      - Это так. - Абивард вспомнил, что не говорил своему монарху о гадании относительно будущего Хосия, которое проделал Таншар по его просьбе. Он рассказал, как вода в чаше для гадания обрела сходство с кровью.
      - Что ж, это... любопытно, - медленно проговорил Шарбараз. - Если бы Ликиний отказал мне в помощи, я мог бы использовать это против него и указать, что он, подобно моему отцу, рискует оказаться последним в династии. Но поскольку видессийцы все же выступили с нами, я даже не знаю, как воспользоваться твоими сведениями. Пожалуй, лучше всего просто отложить их в памяти, пока не придет время, когда они окажутся для меня ценными. - Он помолчал. - Интересно, интересовались ли, в свою очередь, мудрецы Ликиния моим будущим, и если да, то что они узнали?
      Это тоже не приходило в голову Абиварду. Он поклонился в седле законному Царю Царей:
      - Величайший, с этой минуты предоставляю все поиски змей и скорпионов твоим всевидящим очам.
      - Я был бы более польщен твоими словами, если бы сумел вовремя разглядеть Смердиса, - сказал Шарбараз.
      Абивард развел руками, показывая, что возразить ему нечего. Каждый шаг коней уносил их все дальше на запад.
      - Жаль, что мы покидаем Видессию, - сказала Рошнани.
      - Странно. - Абивард приподнялся. Он лежал в ее маленьком закутке в фургоне, который она делила с Динак. Его внезапное движение вызвало колебание воздуха, и пламя в лампе колыхнулось. - Сегодня я то же самое сказал Царю Царей. Тебе-то почему жаль?
      - А тебе не догадаться? - спросила она. - Женщины там живут так, как хотелось бы жить твоей сестре и мне.
      - Ага:
      - Абивард немного поразмыслил над этим и сказал:
      - И подвергаются позору, которого никогда не узнали бы в Макуране. Вспомни ту даму, которую Бардия принял за недостойную женщину.
      - Но Бардия из Макурана, - сказала Рошнани. - Смею, по крайней мере, надеяться, что видессийские мужчины, привыкшие к свободе своих женщин и не считающие ее не правильной или порочной, никогда не ведут себя так.
      - Я не видел и не слышал о таком, - признал Абивард. - Но, будучи мужчиной, я кое-что о мужчинах знаю. Если они окажутся в постоянном окружении таких свободных женщин, многие из них станут ловкими и искушенными совратителями - а таких в Макуране до сей поры не водилось.
      Рошнани закусила губу.
      - Наверное, такое возможно, - сказала она, Абивард пришел в восторг от ее честности. Она продолжила:
      - С другой стороны, сомневаюсь, что у видессийцев возникают проблемы вроде той, что в прошлом году устроила на твоей женской половине Ардини.
      - В этом ты, пожалуй, права, - сказал он. Теперь она улыбнулась. Он ответил тем же, прекрасно ее поняв. Никто из них никогда не отказывался признать частичную правоту другого. Понизив голос до шепота, Рошнани сказала:
      - В отличие от твоей сестры, я не утверждаю, что освобождение женщин с их половин решит все их прежние проблемы и при этом не создаст новых. Мир устроен не так. Но я думаю, что новые проблемы будут поменьше тех, что исчезнут.
      Абивард сказал:
      - Ты полагаешь, что некоторые женщины, если их освободить, как ты советуешь, могут и сами оказаться совратительницами?
      Динак такое предположение рассердило бы. Но Рошнани обдумала его с присущим ей спокойствием.
      - Некоторые, вероятно, окажутся, - сказала она. - Как и у мужчин, одни более похотливы, другие менее, а некоторые к тому же не так счастливы с мужьями, как хотели бы. - Она провела ладонью по его голой груди и животу. Мне-то очень повезло.
      - И мне. - Он погладил ее щеку и вспомнил о том, что сегодня сказал Шарбаразу. - С тобой я без труда приспособился бы к видессийскому обычаю единобрачия. Конечно, отец бы посмеялся над этими словами, но ведь мы как-никак почти год в походе вместе с тобой, и я ни разу не ощутил потребности в разнообразии. - Он вздохнул:
      - Однако сомневаюсь, что всем мужчинам выпало такое счастье.
      - Или всем женщинам, - сказала Рошнани. Он взял ее ладонь в свою и провел ее еще ниже.
      - А с этим что будем делать?
      - Уже? Так скоро? - Но она не жаловалась.
      ***
      Даже бесплодные земли между западными окраинами Видессии и Страной Тысячи Городов по весне покрылись неровным зеленым ковром. Среди цветов, которые вскоре пожухнут и исчезнут до следующей весны, жужжали пчелы. Кони выщипывали траву из песчаной земли, труся на запад, тем самым сберегая часть фуража, который войско, везло с собой.
      К Шарбаразу с Абивардом подъехал Маниакис. Его сопровождал, совсем еще молодой человек, точная его копия - только в бороде не было седины, черты лица потоньше, а шрамов поменьше. Он сказал:
      - Самое худшее, что может сделать Смердис, - это отравить колодцы на нашем пути. И так-то один Скотос ведает, как долго нам придется добираться до Тубтуба, а коли еще останавливаться и искать хорошую воду, хотя по весне кое-что есть и в ручейках...
      - Не отравит, - убежденно сказал Шарбараз. Маниакис поднял густую бровь:
      - Почему ты так уверен?
      Тем же вопросом задался и Абивард, но у него не хватило смелости так прямо спросить. Шарбараз сказал:
      - В первую очередь Смердис думает о деньгах. Если он отравит колодцы, караваны не смогут ходить между Видессией и Макураном и он не сможет собирать с них налоги. Прежде чем пойти на это, он поищет другие способы справиться с нами.
      - Возможно. Вы знаете Смердиса лучше, чем я, В Видессии о нем вообще мало что известно. - Маниакис говорил бесстрастно. Он обернулся к молодому человеку, похожему на него, и спросил:
      - Как ты считаешь?
      Медленно выговаривая макуранские слова, молодой человек ответил:
      - Я не стал бы упускать военное преимущество, а о деньгах подумал бы потом. Но некоторые могут мыслить иначе. Поскольку Смердис возглавлял монетный двор, деньги для него, скорее всего, имеют огромное значение.
      - Разумно, - сказал Шарбараз.
      - Воистину, - согласился Абивард. Для видессийца, влюбленного в логические построения, это была большая похвала, чем для макуранца. Интересно, так ли это для васпураканцев, перенявших видессийские обычаи. Он на всякий случай кивнул молодому человеку - несколькими годами моложе его самого - и спросил Маниакиса:
      - Твой сын?
      Маниакис поклонился в седле - Абивард таки польстил ему.
      - Да, мой старший, высокочтимый, - сказал он, буквально переведя на макуранский видессийское обращение. - Величайший, разреши мне представить тебе Маниакиса-младшего.