— Куда ты отправляешься, Йенс? — Барбара подошла к Сэму так бесшумно, что он ее не услышал.

— В штат Вашингтон, — ответил Ларсен. — Я даже этого не должен тебе говорить, но я хотел, чтобы ты знала — на случай, если я не вернусь.

— Похоже, мне не следует спрашивать, когда ты отправляешься, — сказала Барбара, и Ларсен кивнул. — Удачи тебе, Йенс, — негромко добавила Барбара.

Ларсен густо покраснел.

— Я с тем же успехом мог бы отправиться в пустыню к ящерам — тебе все равно, — заявил он.

— Не думаю, что ты так поступишь, — ответила Барбара, но Ларсен был прав: она нисколько не встревожилась, узнав о его отъезде. Иджер изо всех сил старался не улыбаться. Барбара продолжала: — Я искренне пожелала тебе удачи. Не знаю, чего еще ты от меня хочешь.

— Тебе прекрасно известно, чего именно я от тебя хочу, — сказал Йенс, и Иджер вновь напрягся — если Ларсен хочет подраться, что ж, он свое получит.

— Но этого я не могу тебе дать, — спокойно проговорила Барбара.

Йенс Ларсен бросил мрачный взгляд на нее, а потом на Сэма, словно не мог решить, на кого из них он больше хочет выплеснуть свою злость. С проклятьями на английском и норвежском языках он с громким топотом сбежал вниз по лестнице и с такой силой захлопнул входную дверь, что задребезжали стекла в окнах.

— Как бы я хотела, чтобы все сложилось иначе, — сказала Барбара. — Я хотела бы… впрочем, разве мои желания имеют какое-то значение? Если Йенс на некоторое время уедет, мы получим передышку, а, вернувшись, быть может, он поймет, что ничего изменить нельзя.

— Господи, сделай так, чтобы Йенс Ларсен немного успокоился, — ответил Иджер. — Он не должен тебя мучить. — Иджер и сам жил как на вулкане, но говорить об этом не собирался.

«Барбаре пришлось пережить трудное время — ведь она любила Йенса — пока считала, что он жив», — подумал Сэм. Однако после того как она решила остаться Барбарой Иджер, а не возвращаться к Ларсену, Йенс сделал все, чтобы вызвать к себе ее отвращение.

Барбара вздохнула — на сей раз Иджер не сомневался, что у нее испортилось настроение вовсе не из-за беременности.

— Трудно поверить, что всего год назад мы с Йенсом были счастливы. Мне кажется, он стал совсем другим человеком. Я никогда не видела его таким ожесточившимся — впрочем, раньше у него и поводов не возникало. Наверное, о человеке можно судить только после того, как его покинет удача.

— Пожалуй, ты права. — Сэм не раз видел подтверждение ее слов, играя в бейсбол — кто-то готов рисковать, другие предпочитают ждать, рассчитывая, что им не придется делать серьезных ставок.

— Вот почему люди так много пишут о любви и войне, — задумчиво продолжала Барбара, — именно на войне возникают ситуации, при которых сила духа подвергается самым серьезным испытаниям — в результате, выявляются как лучшие, так и худшие стороны человеческой природы.

— Звучит разумно. — Иджер никогда об этом не задумывался, но считал, что Барбара права.

Он видел войну достаточно близко, чтобы понять, как она ужасна. Читать о войне гораздо интереснее, чем в ней участвовать. Только теперь Сэм понял, почему так получается.

— Ты помогла мне увидеть войну совсем в другом свете, — добавил Сэм.

Барбара посмотрела на него, а потом взяла его руки в свои.

— Ты тоже пролил новый свет на многие вещи, — прошептала она.

До самого вечера Сэму Иджеру казалось, что в нем десять футов росту, и он больше не вспоминал о Йенсе Ларсене.

* * *

— Недосягаемый господин, приветствую вас на нашей замечательной базе,

— сказал Уссмак, обращаясь к новому командиру танка.

«Мой четвертый командир», — подумал Уссмак, — «интересно, сколько их еще будет, пока мы не покорим Тосев-3 — если, конечно, это вообще когда-нибудь произойдет».

Мрачные размышления явились жалким отблеском прежнего духа братства, объединявшего Уссмака с другими самцами экипажа. С самого начала службы в армии им внушали, что самец, оставшийся без команды, достоин жалости.

С тех пор многое изменилось. На глазах у Уссмака погибли два командира танка и стрелок, а еще одного командира и стрелка забрали и увезли за чрезмерное увлечение имбирем. Уссмак смотрел на нового члена своего экипажа и размышлял о том, сколько тот здесь продержится.

Однако новый командир ему понравился. Аккуратный, внимательный, раскраска нанесена тщательно и аккуратно — любители имбиря обычно не утруждали себя такими мелочами (впрочем, тут ничего нельзя сказать наверняка; сам Уссмак всегда следил за своим внешним видом, чтобы его ни в чем не заподозрили — а на то имелись веские основания).

— Водитель Уссмак, я командир танка Неджас; тебя перевели в мой экипаж, — сказал самец. — Скуб, наш стрелок, скоро вернется, ему осталось завершить кое-какие формальности. Мы оба рассчитываем на твой боевой опыт — у тебя его больше, чем у нас.

— Я сделаю все, что в моих силах, недосягаемый господин, — ответил Уссмак в соответствии с уставом.

Он старался говорить искренне, но у него плохо получалось. Уссмак надеялся, что попадет в экипаж к ветеранам, но ему не повезло.

— Дойче очень опасные противники, — осторожно добавил он.

— Да, мне сказали, — заявил Неджас. — Кроме того, меня поставили в известность, что гарнизон столкнулся с проблемами и иного характера. Правда ли, что Большие Уроды сумели похитить один из наших танков?

— Боюсь, да, недосягаемый господин. — Уссмак и сам чувствовал себя неловко, хотя не имел к печальному происшествию никакого отношения.

Получалось, что Дрефсаб не сумел поймать всех любителей имбиря. Кто-то из них продемонстрировал, что для него на Тосеве-3 имеет значение лишь наркотик.

— Отвратительно, — заявил Неджас. — Нам следует навести порядок на собственном корабле, если мы рассчитываем победить тосевитов.

В казарму вошел еще один самец, поворачивая в разные стороны глазные бугорки — он явно оказался здесь впервые. Осмотр, очевидно, не вызвал у него энтузиазма. Уссмак прекрасно его понимал: в свое время он и сам испытал похожие чувства. Говорили, что даже Большие Уроды сейчас живут лучше.

Незнакомец показался Уссмаку удивительно похожим на Неджаса. Такая же аккуратная раскраска, внимательный взгляд. Создавалось впечатление, что они совсем недавно выведены из холодного сна, и ничего не знают о войне с Большими Уродами. Наверное, им неизвестно, что имбирь сделал с экипажами танков в Безансоне, или о том, сколько неприятных сюрпризов преподнес Расе Тосев-3. Уссмак не знал, завидовать новичкам, или пожалеть их.

— Водитель Уссмак, перед тобой Скуб, стрелок нашего танка.

Уссмак. внимательно изучил раскраску Скуба. Оказалось, что у них со стрелком одинаковые звания. Нейтральное представление Неджаса говорило о том же. С другой стороны, ему показалось, что Скуб и Неджас давно знают друг друга.

— Приветствую вас, недосягаемый господин, — сказал Уссмак. Скуб воспринял уважительное обращение как должное, что вызвало у Уссмака раздражение.

— Приветствую тебя, водитель, — ответил стрелок. — Я надеюсь, мы уничтожим много тосевитских танков.

— Надеюсь, так и будет. — Уссмаку ужасно захотелось имбиря; уж очень покровительственным тоном говорил с ним Скуб. Однако Уссмак отлично знал, что многое зависит от того, как исполняет свои обязанности стрелок, поэтому вежливо добавил: — Только вот нужно, чтобы Большие Уроды не сожгли прежде нашу машину.

— Какие проблемы! — заявил Неджас. — Я внимательно изучил технические характеристики тосевитских танков, в том числе новейших моделей дойче. Да, они стали заметно лучше, но мы по-прежнему превосходим их по всем параметрам.

— Недосягаемый господин, в теории, вы, вне всякого сомнения, совершенно правы, — ответил Уссмак. — Проблема, однако, состоит в том… могу ли я быть откровенным?

— Да, пожалуйста, — ответил Неджас, а Скуб поддержал его мгновением позже.

«Они давно вместе», — подумал Уссмак, — «я правильно сделал, что так уважительно обратился к Скубу, хотя он мог бы вести себя и поскромнее».

И все же, они были готовы его выслушать.

— Проблема с Большими Уродами состоит в том, что они сражаются совсем не так, как мы предполагаем, или не так, как воображаемый противник на компьютерных симуляторах. Они мастерски устраивает засады и ловушки, постоянно используют местность для маскировки, делают неожиданные ложные маневры, ставят мины, а потом заманивают нас на минные поля. Я уже не говорю о том, что у них превосходная разведка.

— Но наша должна быть лучше, — возразил Скуб. — Не следует забывать, что у нас есть разведывательные спутники, которые дозволяют вести постоянное наблюдение за передвижениями тосевитов.

— Да, мы можем увидеть, куда они направляются, но далеко не всегда понимаем, зачем, — возразил Уссмак. — Они очень ловко научились скрывать свои истинные намерения. Да, у нас есть спутники, но население планеты на их стороне — и гражданские тосевиты сообщают военным обо всех наших передвижениях. Здесь все не так, как в СССР, где некоторые Большие Уроды предпочитают нас дойче или русским. Местные Большие Уроды нас ненавидят и мечтают о том, чтобы мы исчезли.

Язык Неджаса показался и тут же исчез — словно у него во рту появился неприятный привкус.

— Нам должны помогать экипажи боевых вертолетов, — заявил он.

— Недосягаемый господин, здесь от них гораздо меньше пользы, чем в СССР, — сказал Уссмак. — Во-первых, холмистая местность дает дойче хорошее прикрытие — я уже об этом говорил. Во-вторых, они научились выдвигать на передовые позиции противовоздушную артиллерию. Они подбили большое количество наших вертолетов — теперь летчики вступают в бой только в случае крайней необходимости.

— Тогда какой от них толк? — сердито спросил Скуб.

— Хороший вопрос, — признал Уссмак. — Но какой от вертолетов будет толк, если они сгорят до того, как успеют причинить вред танкам Больших Уродов?

— Ты утверждаешь, что нам грозит поражение? — в голосе Неджаса слышался нескрываемый гнев.

Уссмак сообразил, что Неджас послан выявить не только любителей имбиря, но и тех, кто утратил боевой дух победителя.

— Недосягаемый господин, я не сказал ничего подобного, — ответил водитель. — Я лишь утверждаю, что нам следует быть максимально внимательными в войне с тосевитами.

— Вполне возможно, — заявил Неджас так, словно беседовал с самцом, умственные способности которого оставляют желать лучшего. — Однако я не сомневаюсь, что когда Большие Уроды столкнутся с серьезной военной доктриной, им придет конец.

Уссмак тоже не имел никаких сомнений до тех пор, пока не сгорели два танка, в которых он находился.

— Недосягаемый господин, я хочу лишь заметить, что коварство тосевитов превосходит все наши военные доктрины. — Он поднял руку, чтобы не дать Неджасу себя прервать, и рассказал об артиллерийском обстреле одной из баз, после которого танки Расы напоролись на мины, когда, преследуя отступающих Больших Уродов, подъезжали к мосту.

— Я слышал об этом эпизоде, — прервал его Неджас. — И у меня сложилось впечатление, что за наше поражение во многом в ответе любители имбиря. Они бросились вперед, не оценив возможного риска.

— Недосягаемый господин, вы правы, — ответил Уссмак, вспомнив, что именно так все и произошло. — Я имею в виду совсем другое. Если бы они проявили осторожность, то выбрали бы другой маршрут следования… но и там Большие Уроды заложили мощную мину. Мы проявляем хитрость в соответствии с нашей военной доктриной; им же коварство присуще чуть ли не с рождения. Они играют в гораздо более сложные игры, чем мы.

Слова Уссмака проняли Скуба.

— Но как же тогда нам защититься от коварства тосевитов? — спросил стрелок.

— Если бы я знал ответ на ваш вопрос, я был бы адмиралом, а не водителем танка, — ответил Уссмак, на что оба новых члена его экипажа рассмеялись. Он продолжал: — Могу сказать только одно: если следующий ход против Больших Уродов выглядит легким и очевидным, значит, нас ждут большие разочарования. Кроме того, не следует принимать и следующее очевидное решение — оно также может оказаться неверным.

— Я понял, — заявил Скуб. — Мы должны поставить наши танки в круговую оборону посреди огромного поля — после чего убедиться в том, что Большие Уроды не роют под нами подкоп.

В ответ Уссмак приоткрыл рот: приятно видеть, что новичок наделен чувством юмора. Однако Неджас сохранял серьезность. Оглядев казармы, командир танка сказал:

— Какое сумрачное место, так и хочется побыстрее убраться отсюда и отправиться в сражение. Я ожидал, что здесь будет гораздо удобнее. Тут есть хоть какие-то плюсы?

— Превосходный водопровод, — заявил Уссмак. Новички удивленно зашипели, и он объяснил: — У Больших Уродов более твердые выделения организма, поэтому им необходим эффективный слив. Вся планета имеет такую высокую влажность, что местные жители используют воду даже для очистки своих уборных — в Доме мы так никогда не делаем. К тому же, стоять под струями горячей воды очень приятно, хотя потом приходится подновлять раскраску.

— Покажи мне это устройство, — попросил Скуб. — Мы исполняли свой долг на континенте, который тосевиты называют Африка. Там довольно тепло, но вода есть только в реках, или потоками падает с неба; обитающие в Африке Большие Уроды даже не знают, что воду можно пускать по трубам.

Неджас тоже довольно зашипел.

— Положите вещи на койки, — раньше на них спали Хессеф и Твенкель — и я вам покажу, что у нас есть.

Все трое самцов с наслаждением плескались под душем, когда командир части, самец по имени Касснас, засунул голову в душевую и сказал:

— Всем на выход. Сейчас начнется оперативное совещание.

Чувствуя себя несправедливо обиженными, не говоря уже о том, что они не успели, как следует высушить и подновить раскраску, Уссмак и его товарищи по экипажу слушали приказ Касснаса о предстоящем наступлении на Бельфор. Уссмак не узнал ничего нового, а Неджас и Скуб сидели, точно завороженные. Судя по всему, им не доводилось участвовать в серьезных операциях в Африке, уровень технологического развития тамошних Больших Уродов находился на низком уровне

— таким, по предположениям ученых Расы, должен был оказаться уровень всех жителей Тосева-3. Здесь дела обстояли иначе.

Командир дивизиона отвел один глазной бугорок от голограммы, изображающей позиции войск дойче и Расы.

— Многие из вас попали сюда недавно, — сказал Касснас. — У нас возникли серьезные неприятности с этим гарнизоном, но клянусь Императором,

— командир и присутствующие танкисты опустили глаза, — нам удалось решить почти все проблемы. Наши ветераны знакомы с коварством дойче. Новичкам необходимо прислушиваться к их советам, и самим постоянно оставаться начеку. Если что-то покажется вам слишком привлекательным, можете не сомневаться: неприятностей не избежать.

— Точно, — прошептал Уссмак Неджасу и Скубу.

Оба промолчали — Уссмаку оставалось лишь надеяться, что они прислушаются к словам командира дивизии, если его слова они пропустили мимо ушей.

— Не позволяйте заманить себя на пересеченную местность, или в лес, — продолжал Касснас. — Как только ваш танк оказывается отсеченным от основных сил, вы сразу же становитесь уязвимыми — Большие Уроды начнут обстреливать вас с разных сторон. Помните: они могут позволить себе потерять пять, шесть или даже десять танков за каждый наш — и им об этом прекрасно известно. На нашей стороне скорость, броня и огневая мощь; они сильны числом, коварством и фанатичной храбростью. Нам необходимо использовать свои преимущества и минимизировать их достоинства.

«Они враги — всего лишь Большие Уроды — поэтому мы называем их храбрость фанатичной», — подумал Уссмак. — «Сказав, что они изо всех сил стараются выжить, как и любое другое разумное существо, мы преувеличили бы их здравый смысл».

Самцы поспешили к земляным насыпям, за которыми стояли танки; Уссмак показывал дорогу новому командиру и стрелку. На земле повсюду виднелись воронки, оставшиеся от разрывов тосевитских снарядов; на стенах зданий остались многочисленные следы осколков. Неджас и Скуб беспрестанно вращали глазными бугорками, стараясь рассмотреть все сразу. По-видимому, они не ожидали, что Большие Уроды оказывают Расе такое ожесточенное сопротивление.

Как только Уссмак занял место водителя, он сразу же перестал тревожиться о том, что видели или не видели Неджас и Скуб. У него имелся флакон с имбирем, спрятанный в коробке с предохранителями, но сейчас он не собирался к нему прикасаться. Уссмак хотел сохранить ясность мыслей, ведь, возможно, в самое ближайшее время им придется встретиться с врагом.

С оглушительным ревом в воздух поднялись боевые вертолеты. Они доберутся до цели гораздо быстрее танков. Если повезет, им удастся ослабить сопротивление дойче, а сами летчики не понесут серьезных потерь. Уссмак чувствовал, что командование придает наступлению большое значение; ведь вертолетов не хватало, и их старались беречь.

Танки катили по улицам Безансона, мимо зданий с изящными балконами, витые железные перила которых всегда вызывали у Уссмака восхищение. Инженеры проверили, не приготовили ли тосевиты танкистам сюрпризов в виде расставленных заранее мин. Тем не менее, Уссмак опустил люк и смотрел на каждого Большого Урода через линзы перископа так, точно тот мог оказаться шпионом. Дойче узнают о наступлении еще до того, как прилетят вертолеты.

Уссмак вздохнул с облегчением, когда танк с грохотом промчался по мосту через реку Ду. Теперь они ехали по открытой местности. Кроме того, Уссмак оценивал поведение Неджаса как командира. Быть может, новый самец и не имел большого боевого опыта, но производил на своего водителя хорошее впечатление. Уссмак не чувствовал себя членом настоящего экипажа танка с тех самых пор, как снайпер подстрелил Встала, его первого командира. Он и не подозревал, как ему недоставало этого чувства, пока не появилась надежда вновь его испытать.

Откуда-то из-за деревьев открыл огонь пулемет. Пара пуль задела танк.

— Не обращайте внимания, — сказал Неджас. — Они нам не опасны.

Уссмак зашипел от удовольствия. Он не раз видел самцов, которые, набравшись имбиря, ставили под сомнение успех всей операции, гоняясь за такими пулеметчиками.

Колонна свернула на северо-восток. Они получили сообщение, что вертолеты нанесли серьезный удар по танкам тосевитов. Уссмак надеялся, что оно соответствует истине. Теперь, зная, на что способны Большие Уроды, Уссмак по-другому относился к войне с ними.

Вспышка, мгновенная полоса огня и взрыв, от которого загудела броня.

— Повернуть пушку от нуля на двадцать пять градусов, — резко приказал Неджас, однако, в его голосе не было паники, или ярости, свойственной любителям имбиря. — Пулеметный огонь по ближайшим кустам.

— Будет исполнено, недосягаемый господин, — ответил Скуб. Башня повернулась на четверть круга с севера-востока на северо-запад. Застрочил тяжелый пулемет. — Не знаю, удалось ли мне их достать, недосягаемый господин, но надеюсь, что некоторое время они не будут стрелять в наши танки.

— Хорошо, — ответил Неджас. — Нам повезло, что снаряд угодил в лобовую часть брони, иначе пришлось бы худо. Так нам говорили на инструктаже.

— На инструктаже не говорят и половины, недосягаемый господин, — сказал Уссмак.

Танковая колонна продолжала двигаться вперед. Периодически из-за кустов по танкам открывали огонь, но колонна не снижала скорости. Уссмак вел свою машину с опущенным люком. Он чувствовал себя наполовину ослепшим, но ему совсем не хотелось, чтобы одна из пуль снесла ему голову.

— Почему мы еще не покончили с бандитами? — спросил Неджас после того, как очередной отряд тосевитов открыл по колонне огонь. — Здесь наша территория; если мы не в состоянии защитить свои владения, то зачем мы, вообще, захватили эти земли?

— Недосягаемый господин, беда состоит в том, что практически все тосевиты охотно прячут у себя бандитов, и мы не можем установить, кто постоянно живет на фермах, а кто нет. Конечно, помогают удостоверения личности, но не сильно. В конце концов, это их планета и они знают ее куда лучше нас.

— Да, в Африке все гораздо проще, — с горечью заметил командир танка.

— Там у Больших Уродов нет оружия, которое в состоянии причинить вред танку, и они делают то, что мы им приказываем. Пришлось наказать парочку мятежников, чтобы остальные начали вести себя смирно.

— Я слышал, что здесь тоже пытались прибегнуть к подобной тактике, — ответил Уссмак. — Еще до того, как меня сюда перевели. Проблема состоит в том, что Большие Уроды постоянно наказывают друг друга во время своих сражений, но войны между ними, тем не менее, продолжаются. Им наплевать на наши репрессии — они сталкивались с такими вещами и раньше.

— Безумцы, — сказал Скуб.

Уссмак не стал с ним спорить.

Теперь колонна двигалась по местам прежних боев. Кое-где виднелись следы пожаров, воронки от разрывов снарядов и каркасы сгоревших танков дойче. Часть из них представляла собой небольшие угловатые машины — Уссмак часто видел такие на равнинах СССР, но среди них попадалось немало новых, которые представляли серьезную опасность для Расы, особенно в руках умелых командиров — а дойче умели воевать.

— Впечатляющие корпуса, не так ли? — спросил Неджас. — На голограммах они выглядят совсем не такими жуткими. Когда я впервые увидел один из них, то удивился, почему наши самцы оставили свой танк на поле боя; я далеко не сразу сообразил, что их делают Большие Уроды. Прошу прощения за сомнения, которые я выразил, Уссмак. Теперь я тебе верю.

Уссмак ничего не ответил, но его охватило радостное возбуждение, которого он не испытывал даже после того, как принимал имбирь. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз чувствовал единение с Расой. Два предыдущих командира воспринимали его, как нечто само собой разумеющееся, словно он являлся частью механизма машины. Даже то, что они вместе с Хессефом и Твенкелем употребляли имбирь, ничего не меняло. Вот почему он чувствовал себя одиноким, будто и не принадлежал к Расе. А теперь… казалось, он только что вылупился из яйца.

Впереди возник лес. Над кронами деревьев поднимался дым. На обочине дороги разорвался артиллерийский снаряд: значит, вертолеты не сумели совсем покончить с дойче. Уссмак рассчитывал, что им останется лишь завершить дело. Конечно, он в это не верил, но надеяться не запрещено!

Из-под прикрытия кустарника неожиданно выстрелила пушка.

Бумм!

Уссмаку показалось, что кто-то сильно ударил его по голове. Однако лобовая броня выдержала прямое попадание снаряда. Не дожидаясь приказа, Уссмак развернул танк в ту сторону, откуда раздался выстрел.

— Я чуть не испачкал свое сидение, — сказал он. — Если бы Большие Уроды дождались, пока мы подставим им бок и выстрелили…

Только после долгой паузы Неджас ответил единственным словом:

— Да. — Затем командир танка отдал команду Скубу: — Стрелок! Снаряд!

Скуб включил автоматическое зарядное устройство. С громким стуком закрылся затвор.

— Готово! — доложил стрелок.

— Цель впереди!

— Цель найдена! — ответил Скуб: он поймал цель в перекрестье прицела.

— Огонь!

— Исполнено, — сказал Скуб.

От мощной отдачи танк покачнулся, стена пламени ослепила Уссмака, от грохота заложило уши. И снова водитель ощутил удовольствие, сравнимое разве что со вкусом имбиря: именно так должен работать настоящий экипаж. Ничего похожего Уссмак не испытывал после смерти Встала. Он успел забыть это удивительное чувство.

Как имбирь приносил наслаждение, продвигаясь от языковых рецепторов к мозгу, так и совместная работа спаянного экипажа давала свой результат: из-за кустов полыхнуло пламя, к небу поднялся столб черного дыма. Танк дойче, пытавшийся помешать продвижению Расы, заплатил за свою безрассудную смелость. Скуб застрочил из пулемета, расстреливая Больших Уродов, покинувших загоревшуюся машину.

— Вперед, водитель, — приказал Неджас.

— Будет исполнено, недосягаемый господин, — ответил Уссмак.

Уссмак направил танк по дороге мимо засады Больших Уродов. Остальные танки Расы устремились вслед за дойче, которые пытались остановить колонну. Яростный бой продолжался недолго. На открытой местности танки Расы заметно превосходили даже самые новые машины дойче. Очень скоро все танки Больших Уродов были уничтожены, и машины Расы присоединились к ушедшей вперед колонне.

— Эти Большие Уроды сражаются лучше других тосевитов, которых мне приходилось видеть, — заявил Неджас. — Однако мы легко сумели с ними разобраться.

Уссмак задумался. Неужели его предыдущий экипаж настолько погряз в употреблении имбиря, что уже совсем не мог сражаться? Он не хотел в это верить, но понимал, что еще некоторое время назад такая засада доставила бы им множество проблем — а сейчас они с легкостью одержали победу.

Впереди, над грузовиками, перегородившими шоссе, поднимался черный дым

— тосевиты устроили баррикаду. Несколько передовых танков съехало на обочину, чтобы обойти преграду слева. Уссмак собрался последовать за ними, когда из-под гусениц одного из них фонтаном брызнула земля, и машина со скрежетом остановилась.

— Мины! — закричал Уссмак и ударил по тормозам.

Замаскированные танки дойче открыли огонь по поврежденной машине врага. Никакая броня не могла выдержать такого обстрела прямой наводкой. Синее пламя взметнулось над двигателем — загорелся водород. Затем танк превратился в огненный шар.

Из-за укрытия выскочило несколько самцов Больших Уродов со связками гранат, чтобы атаковать остановившиеся танки. Пулеметный огонь скосил почти всех, но двоим сопутствовала удача: одна связка гранат угодила в открытый люк, а другая попала в заднюю часть башни. Оглушительные взрывы потрясли Уссмака, хотя он и находился за толстой броней.

— Приношу свои извинения, водитель, — сказал Неджас. Но уже в следующее мгновение снова принялся отдавать четкие команды. — Стрелок… снаряд!

Раздался выстрел, и танк Больших Уродов загорелся. Неджас снова обратился к Уссмаку:

— Водитель, справа, между обочиной дороги и деревьями, узкая щель. Попытайся проскочить в нее. В случае удачи мы окажемся в тылу у тосевитов.

— Недосягаемый господин, там, вероятно, тоже все заминировано, — сказал Уссмак.

— Я знаю, — спокойно ответил Неджас. — Однако есть смысл рискнуть. Постарайся проехать как можно ближе к горящим машинам.

— Будет исполнено. — Уссмак нажал на педаль газа.

Чем скорее им удастся преодолеть опасный участок, тем быстрее перестанет зудеть чешуя, в ожидании сокрушительного взрыва. Через несколько мгновений они снова выехали на дорогу, и Уссмак с облегчением зашипел. Большие Уроды развернули в сторону их танка пулемет. Уссмак раскрыл рот — он смеялся: пулемет тосевитам не поможет. Очень скоро прицельные выстрелы Скуба покончили с коварными дойче.

— Продолжаем движение вперед, — решительно приказал Неджас. — За нами осталось много наших танков и вездеходов с пехотой. Если мы зайдем Большим Уродам в тыл, положение неприятеля станет безнадежным.

Уссмак вновь бросил танк вперед. Иногда скорость такое же важное оружие, как и пушка. Он увидел танк дойче, стремительно перемещающийся в кустах — тосевиты пытались занять более выгодную позицию.

— Стрелок… снаряд! — крикнул Неджас — он тоже заметил противника.

Однако на сей раз, Скуб не успел ничего ответить — из кустов протянулась огненная полоса, и башня тосевитского танка загорелась.

— Недосягаемый господин, я полагаю, в бой вступила наша пехота, — сказал Уссмак. — Кто-то запустил противотанковую ракету.

— Ты прав, — согласился Неджас. — Сворачивай на правую обочину.

Уссмак повиновался и тут же заметил еще один танк дойче. Неджас отдал приказ Скубу, раздался выстрел — и танк тосевитов загорелся.

Очень скоро Уссмак увидел то, чего ему не приходилось видеть с тех самых пор, как он сражался на бескрайних равнинах СССР: Большие Уроды выходили из укрытий с поднятыми вверх руками — они сдавались. Уссмак удивленно зашипел. На миг к нему вернулась прежняя уверенность в неизбежности победы Расы — ее испытывали все самцы до того, как поняли, каким серьезным противником являются Большие Уроды. Теперь Уссмак сомневался в том, что победа достанется им легкой ценой, однако дорога на Бельфор была открыта.

Когда вечером, наконец, танки остановились, Уссмак решил, что может позволить себе немного имбиря — чтобы отпраздновать победу.

* * * Возле Дэнфорта, штат Иллинойс, Остолоп Дэниелс ощутил вкус жирной черной земли. Детство его прошло на ферме, и если бы у него не проявился талант к бейсболу, всю жизнь он провел бы там. Почва здесь была просто великолепной, потому и пшеница росла могучими зелеными волнами.

Однако он предпочел бы оказаться здесь при других обстоятельствах. Земля попала ему в рот, потому что он лежал, распластавшись в борозде, чтобы хоть как-то укрыться от осколков. С приближением весны ящеры перешли в решительное наступление. Остолоп не знал, сумеет ли армия удержать Чикаго.

— Однако нужно попытаться, — пробормотал он, выплевывая комья земли.

Снова прогремели взрывы. Остолопа подняло в воздух и отбросило в сторону — как борца во время боя. Только вот никто не догадался подстелить на арену мягких матов — теперь вся спина у него будет в синяках.

— Врача! — закричал кто-то рядом.

В голосе звучало, скорее, удивление, чем страдание. Тут возможно два варианта: либо ранение легкое, либо человек еще не успел понять всей серьезности своего положения. Дэниелсу уже приходилось видеть подобные вещи

— люди вели себя с полнейшим хладнокровием, когда получали проникающие ранения в живот, и кишки у них вываливались наружу, а земля чернела от крови.

— Врача! — крик повторился, но теперь в нем появилось отчаяние.

Остолоп пополз в сторону крика с автоматом наготове. Кто знает, что может скрываться в густой пшенице.

Однако он нашел лишь Люсиль Поттер, склонившуюся над Фредди Лапласом. Она пыталась заставить Фредди убрать окровавленные руки с икры.

— Боже мой, Фредди! — воскликнул Остолоп, старавшийся не употреблять крепких выражений в присутствии Люсиль.

Он переживал не только за Лапласа, но и за весь отряд — Фредди считался у них лучшим разведчиком.

— Помогите мне, Остолоп, — попросила Люсиль Поттер.