- Прости меня, - тихо обратился он к Спасии. - Ты не виновата...
      - Можно мне помочь? Ты так ласков с незнакомкой, которую никогда больше не увидишь...
      Пораженный, грек начал было возражать, но остановился на полуслове.
      - Может быть, ты и вправду сможешь помочь мне, - сказал он и коснулся ямки на ее шее. Это напомнило ему нежность знакомого жеста. Горгид едва не вскрикнул, когда почувствовал, что его тело ответило на ласку. Он отвел лицо Спасии в сторону и лег рядом на матрас.
      - Ну вот, - прошептала она, счастливо вздохнув. Вскоре ее дыхание стало коротким и прерывистым, зубы впились в его губы, руки обвились вокруг тела и притянули его к себе. Он тихо засмеялся, когда она задрожала и вытянулась.
      Горгид бросил все и ушел в степи, желая порвать с прошлым. Но что он до такой степени освободится от груза былого - этого он никак не ожидал. По иронии ситуации, поскольку сам он не находился во власти эмоций, он смог продолжать любовную игру гораздо дольше, чем все его товарищи. Спасия полуоткрыла рот. Ее глаза сияли. Настала очередь Олбиопа, Виридовикса и Арига аплодировать выносливости грека. Когда наконец все кончилось, хамор подошел к нему и хлопнул его по мокрой от пота спине.
      - Я был неправ, - сказал Олбиоп. Это было далеко не шуточным признанием от упрямого степняка.
      Дебош продолжался далеко за полночь. Кумыс и горячие объятия сменяли друг друга. Защитив свою репутацию мужчины, Горгид решил, что может спокойно воздержаться от дальнейшего участия в оргии. Впрочем, и Спасия не настаивала на этом. Они лежали, прижавшись друг к другу, и тихо разговаривали. Он рассказывал о своем путешествии, а она - о жизни в поселке, пока сон наконец не сморил обоих.
      Перед тем как заснуть, Спасия негромко сказала:
      - Я надеюсь, что ты подарил мне сына.
      Это снова разбудило уже засыпавшего грека. Но единственным ответом на его тихий вопрос было ее ровное дыхание. Он прижался ближе и заснул.
      На следующее утро громким стоном всех пробудил Олбиоп. Держась обеими руками за голову, будто опасаясь, что она отвалится, хамор откинул в сторону кожаную занавеску и, все еще голый, побежал к колодцу. Горгид слышал, как хамор ругается, проклиная веревку и тяжелую бадью. Затем Олбиоп обрушил воду на свою раскалывающуюся голову. Другие хаморы весело смеялись над его печальным состоянием.
      Кочевник вернулся назад. Вода стекала с его жирных волос. Это было его первое купание за долгое время. Несмотря на "ванну", от кочевника исходил тяжелый дух пота, своего и лошадиного. При одной только мысли о завтраке Олбиоп содрогнулся, но глотнул кумыса из бурдюка.
      - Клин клином вышибают, - сказала Спасия. - Это спасет его от похмелья.
      Девушка поджаривала заячью ножку для Горгида. Одетая, она снова казалась ему совсем чужой.
      Грек копался в своем мешке. Надо же, сколько лишнего барахла с собой набрал! Наконец он нашел маленькую серебряную коробочку для порошковых чернил с изображением Фоса на крышке и протянул ее Спасии.
      Спасия попыталась отказаться:
      - Прошлой ночью ты отдал мне всего себя.
      - Обмен был равным, - ответил он. - Возьми эту вещь хотя бы за то, что ты сумела расширить мои горизонты.
      Она посмотрела недоумевающе, но он не стал ничего объяснять. В конце концов она все же приняла подарок, смущенно пробормотав слова благодарности.
      Все прощались с подругами.
      - Нет, девочка, ты не можешь пойти с нами. Это была только одна ночь, терпеливо повторял Виридовикс Эвантии. Не в первый раз уже кельт говорил слова прощания случайной возлюбленной. Он не любил обрывать такие встречи небрежно. Хотя Виридовикс и не упускал случая помахать кулаками, он ни в коей мере не был черствым человеком.
      Окруженное взводом солдат из Присты и кочевниками Олбиопа, посольство выехало из поселка. Маленький пес бежал за путниками, пока один из хаморов не сделал вид, что хочет сбить его лошадью. Собака отскочила в сторону, со страхом оглянувшись назад.
      Вскоре расстояние поглотило поселок; людей, здания, улицы, и наконец весь печальный маленький осколок Империи исчез вдали.
      Кочевники недолго следовали за имперским отрядом. Стада ждали возвращения пастухов. Олбиоп обменивался остротами с Агафием Псоем и его солдатами - они наперебой хвастались своей силой в любовных сражениях.
      - А вот Бабья Морда, - сказал Олбиоп, бесцеремонно ткнув пальцем в Горгида. - Он неплохо ее сделать, эту девку, неплохо - для такого.
      - Убирайся к воронам, - пробормотал грек по-латыни. Он не хотел, чтобы кочевник его понял.
      Но Олбиоп даже не услышал его.
      - Ты, Псой, ты осторожней. Поймать тебя, когда ты не охранять... как там говорится? Не охранять послы - мы убить тебя.
      - Ладно, назначай место для поединка. Посмотрим, кто кого, - ответил командир отряда в том же шутливо-серьезном тоне. Но и он, и кочевник - оба знали, что может настать такой день, когда эти слова перестанут быть только шуткой.
      Еще раз махнув рукой на прощание, Олбиоп и его кочевники развернулись и ускакали к югу.
      - Ну что ж... в путь! - сказал Скилицез.
      - Пожалуйста, подождите минутку, - сказал Горгид.
      Он слез с седла и развязал шнурки своего походного мешка. Остальные с любопытством смотрели, что он делает. Вытащив бритву, грек забросил ее подальше и наклонил голову, обращаясь к Скилицезу:
      - Благодарю. Пора в путь.
      Глава третья
      Спелая клубничка пролетела мимо головы Марка и расплющилась о белую стену казармы.
      - Пожалуйста, Пакимер... - вымолвил трибун устало. - Убери эту дурацкую катапульту и послушай меня...
      - Я только пошутил. - Лаон Пакимер был сама невинность. Боевые шрамы, густая борода - а забавляется как малое дитя. И сейчас глядит на трибуна с хитренькой улыбочкой.
      Пакимер командовал отрядом легкой кавалерии хатришей и, как всякий хатриш, ни перед чем не испытывал пиетета. Хатриши, насколько знал их Скавр, редко относились к чему-либо с должной серьезностью.
      Однако несмотря на это, Скавр был рад, что Пакимер решил прийти на совет офицеров легиона. Хотя хатриши не состояли под официальной командой трибуна, нередко случалось так, что всадники Пакимера бились бок о бок с римской пехотой.
      Похоже, клубника и впрямь подала какой-то странный сигнал, потому что офицеры легиона, как по команде, прервали свои разговоры и уставились на Марка. Скавр поднялся со стула, стоящего во главе стола, и прошелся по комнате, чтобы собраться с мыслями. Красное пятно от ягоды на белой штукатурке мешало сосредоточиться.
      - Держу пари, все началось сначала, - сказал он наконец. - Иногда мне кажется, что мы никогда не сможем начать войну с Иездом. Сперва смута, Ортайяс Сфранцез, потом мятеж Ономагула, а теперь великий... - Скавр выговорил это слово с иронией, - барон Дракс.
      - Что нового слышно о Драксе? - после краткого колебания спросил Секст Муниций. Это был первый совет, на котором он присутствовал в качестве младшего офицера. Муницию постоянно казалось, что все остальные знают куда больше, чем он.
      - Боюсь, тебе известно столько же, сколько прочим. Когда Апокавк принес вчера эти вести, он совершенно правильно сказал: Дракс разбил Ономагула и после этого внезапно оказался во главе единственной боеспособной армии на всей западной территории. Такое хоть кому вскружит голову. Похоже, наш дражайший барон решил отхватить себе кусок пожирнее.
      - Но ведь западные территории - Гарсавра, Кипас, Кизик - исстари были нашими, - возмутился Зеприн. Его красное лицо запылало от гнева.
      Зеприн Красный говорил "наши", хотя не был видессианином. Однако халогай служил Империи так долго, что привык считать ее своей родиной, - точно так же, как для Фостия Апокавка родным стал римский легион. До роковой битвы при Марагхе Зеприн имел высокое звание в отряде императорской гвардии. Впрочем, до той битвы многое было иначе...
      - Намдален тоже был когда-то частью Видесса, - напомнил трибун.
      Хмыкнув, Зеприн резко тряхнул головой.
      - Раз уж мы заговорили об этом, - продолжал Марк, - то думается мне, сейчас Дракс пытается осуществить старую заветную мечту намдалени - построить на материке Новый Намдален. Как только весть о мятеже Дракса достигнет Княжества, сюда хлынет толпа жадных до власти баронов. Все они рванутся на запад, чтобы успеть отхватить себе кусок пирога побольше, пока еще возможно. Единственное, что может остановить этот кошмар, - как можно скорее сломать хребет Драксу.
      Накхарар Гагик Багратони - командир васпураканского отряда в составе легиона - поднял руку в знак того, что хочет говорить.
      - В Княжестве у Дракса куда меньше союзников, чем здесь. - Видессианский язык давался накхарару нелегко. На его широком лице с орлиным носом появилось напряженное выражение. - В столице скопилось множество солдат Аптранда. Как ты думаешь, как поступит с ними Туризин?
      - Даю золотой за правильный ответ, - пробормотал Гай Филипп.
      Багратони поднял густые брови. Он не понял смысла сказанного.
      - Я вижу три выхода и все три - очень рискованные, - задумчиво проговорил Марк и начал загибать пальцы: - Туризин может отделить их от основной армии и отправить куда-нибудь подальше, например, на границу с Хатришем. Тогда они окажутся в стороне от событий. С другой стороны, кто сможет удержать Аптранда, если он вдруг решит последовать примеру Дракса?.. Дальше. Туризин может оставить их здесь, в столице, но это тоже опасно. Если намдалени Аптранда захватят Видесс, Империя погибнет...
      Скавру вдруг вспомнилось, как Сотэрик с восторгом говорил о такой возможности.
      Багратони вполголоса переводил слова Марка своему второму офицеру Месропу Аногхину, тощему длинному васпураканину, еще более густобородому, чем накхарар. Если Гагик Багратони говорил по-видессиански запинаясь, то ближайший помощник васпураканского командира не знал на этом языке ни слова.
      - Либо же император не станет отделять намдалени от своей армии, заключил Марк, загибая третий палец. - Тогда Туризину останется лишь надеяться на то, что они не переметнутся к Драксу, как только им представится такая возможность. Впрочем, мне тоже, - добавил Марк, чем вызвал дружный хохот.
      - Во-во. Как раз этого нам и не хватало, - сказал Гай Филипп. - Помню, помню, как мы стояли, выдерживая лобовые атаки их проклятой тяжелой конницы. Биться с ними в открытую - само по себе уже плохо. Но у меня кровь стынет в жилах при мысли о том, что они могут нанести нам предательский удар в спину.
      - Я слышал, что Дракс и Аптранд - враги, - сказал Муниций. - Это правда?
      - Да, они соперничают. Правда, я не знаю почему, - ответил Марк, оглядывая присутствующих. - Может быть, кто-нибудь знает?
      - Я, - быстро сказал Лаон Пакимер.
      Скавра это почему-то не удивило. Любопытные, как воробьи, хатриши были просто созданы для сбора и распространения сплетен.
      Пакимер охотно пустился в объяснения.
      - Когда-то они были друзьями и союзниками и объединенными силами осаждали замок одного барона. Замок был расположен на озере. Аптранд удерживал подходы по суше, а Дракс - подступы к воде. Так они дружно сидели и ждали, пока их враг помрет от голода. Однако тот продолжал обороняться, хотя и знал, что это бесполезно. Мне кажется, он не хотел сдаваться Аптранду.
      Вспомнив холодные глаза Аптранда, в которых навеки застыл лед, Скавр внезапно хорошо понял несчастного осажденного барона.
      - Ну вот, - продолжал Пакимер, - в один прекрасный день он открыл ворота замка и впустил... одного только Дракса. Когда Аптранд потребовал свою долю добычи, наш великий барон... - хатриш произнес это слово с таким же сарказмом, что и Марк, - послал своего бывшего союзника подальше и велел ему не совать нос в чужие дела.
      Пакимер усмехнулся.
      - Что ж, причина ясна, - пробурчал Зеприн Красный. - Проклятье богов на тех, кто нарушает клятву.
      Похоже, труды святого Кведульфа пропали втуне - халогаи до сих пор оставались язычниками и поклонялись своим жестоким богам.
      История, рассказанная Пакимером, странным образом приободрила Марка. По крайней мере, между вождями намдалени существовала старая, непримиримая вражда. Опытные политики Видесса сумеют использовать это обстоятельство и обратить его себе на пользу.
      На мгновение трибун задумался о том, насколько преданы ему Гагик Багратони и другие васпуракане. Да, йезды согнали их с родной земли, лишили родины, вынудив искать убежища в Видессе, - такова жестокая реальность. Но впоследствии васпуракане пострадали еще и от погрома, который устроил видессианский жрец-фанатик Земарк. И это тоже реальность, может быть, еще более жестокая.
      Кто знает, вдруг для васпуракан Дракс и его намдалени - союзники, а не враги? Что мешает Багратони объединиться с Драксом? Ведь и васпуракане, и намдалени в глазах видессианской ортодоксальной Церкви равно еретики.
      "О боги, - подумал Скавр. - вот еще одна проблема, которая не даст мне заснуть спокойно". Марк решил пока что выбросить все это из головы. Ему предстояли куда более неотложные дела.
      Совет вскоре закончился. Командиры получили немало пищи для размышлений им будет над чем поразмыслить на досуге.
      Когда все уже расходились, Скавр подозвал к себе Гая Филиппа.
      - А что бы на месте Туризина Гавра сделал ты? - спросил Марк, решив положиться на опыт и здравый смысл ветерана.
      - Я? - Старший центурион хмыкнул и почесал иссеченную шрамами щеку. Думаю, я поискал бы себе другое занятие.
      - Давайте!.. Давайте!.. Не зевайте!.. - кричали моряки, когда легионеры один за другим грузились на транспорты, которые должны были перевезти их через узкий пролив, называемый видессианами Бычий Брод. За Бычьим Бродом открывалась дорога на запад.
      Один из моряков, видимо более добродушный, чем прочие, добавил:
      - Поглядывайте под ноги, ребята. После дождя сходни скользкие.
      - Сам бы ни за что не догадался, - язвительно заметил Гай Филипп. Он плотно кутался в плащ, уберегая доспехи и оружие от сырости.
      Марк предпочел бы грузиться на корабли в Неорезианском порту, расположенном в северной части Видесса, а не в южном - Контоскалионе. Грозовые тучи собирались именно здесь, на юге, а у легионеров не было никакого укрытия от дождя. Время от времени кто-нибудь из солдат оступался и падал в воду. За всплеском следовал град проклятий. К счастью, здесь было неглубоко.
      Немного в стороне, у доков, пугливо поводили головами лошади, когда хатриши и хаморы вели их на борт.
      За спиной Скавра неуклюже плюхнулся на палубу Сенпат Свиодо. Он взмахнул руками, пытаясь удержаться на ногах, и струны его неразлучной лютни зазвенели.
      - Грациозен и ловок, как кот! - объявил молодой васпураканин.
      - Как пьяный трехногий кот - вот это ближе к истине, - поправил Гай Филипп.
      Язвительное замечание ни на миг не обескуражило Сенпата - в ответ он скорчил гримасу.
      Его жена оказалась на корабле минутой позднее. Помощи ей не требовалось ее прыжок был гибким, как прыжок пантеры. В который раз уже Марку подумалось о том, что Неврат - необыкновенная женщина. Она была очень красива - той особенной красотой, что отличала уроженок Васпуракана. Ее лицо с резкими чертами, немного жестковатое, не имело ничего общего с точеной скульптурностью видессианских лиц - вместе с тем оно было прекрасно. Неврат куталась в большую белую шаль, но даже сейчас ее фигура вызывала восхищение всех присутствующих.
      Как и ее муж, Неврат была одета в тунику и широкие, свободные штаны. Тонкая сабля висела на ее поясе - это было боевое оружие, которое не раз использовалось в деле. Неврат великолепно держалась в седле, а ее мужеству мог позавидовать любой опытный воин. После сокрушительного разгрома видессианской армии при Марагхе заурядный человек никогда не решился бы покинуть безопасные стены Клиата ради того, чтобы отыскать в степи легионеров. Ведь тогда Неврат не имела ни малейшего понятия ни о том, где их искать, ни о том, живы ли они вообще! И все-таки она разыскала их...
      И, как будто всего этого было еще недостаточно, они с Сенпатом по-настоящему любили друг друга. Казалось, между этой парой никогда не пробегают тени. Скавру случалось подавлять в себе ревность к их счастью.
      Женщины одна за другой поднимались на борт. Вместе с солдатскими женами шли их дети. Ирэн, подруга Муниция, соскочила на палубу почти так же ловко, как и Неврат, а затем приняла на руки двух своих дочек. Третья дочь Ирэн сидела на руках Хелвис. Девочка была всего на несколько месяцев старше Дости.
      Мальрик, конечно же, прыгнул на палубу сам, без посторонней помощи, оступился и с хохотом покатился по доскам, пока не врезался в канатную бухту. Следом за ним прыгнула и Хелвис.
      Марк и Неврат бросились к ней, чтобы поддержать ее.
      - Очень глупо! - резко сказала Неврат. Ее карие глаза сердито заблестели.
      - Не тебе бранить меня из-за такой мелочи, - разозлилась Хелвис. - Уж ты-то делала вещи куда более опасные...
      Неврат вздрогнула. Печаль показалась на ее лице.
      - Ах, я не стала бы делать этого, если бы Фос подарил мне дитя...
      Ее голос прозвучал очень тихо. Внезапно поняв все, Хелвис крепко обняла Неврат.
      - Это уж я сплоховал, - заявил Сенпат, нежно целуя жену. В его глазах снова искрилось веселье. - Нам нужно просто почаще заниматься делом, вот и все.
      Неврат ткнула его кулачком в ребра. Вскрикнув, он ущипнул ее в ответ.
      У доков, наблюдая за погрузкой, остановились Туризин Гавр и его возлюбленная, Комитта Рангаве. Император решил пойти на риск и использовать намдалени Аптранда в сражении против Дракса. Однако это не означало, что Гавра перестала беспокоить верность островитян.
      Туризин сверлил глазами каждого наемника, пока тот шел к кораблю, словно выискивая предательство у него в рукаве или под заплаткой на куртке.
      Только подойдя к легионерам, Туризин немного расслабился.
      - Я должен был послушать тебя, когда ты предупреждал меня насчет Дракса, сказал он Марку, криво улыбнувшись и покачав головой. - Ну, как дела? Все в порядке?
      - Похоже на то, - ответил трибун. Он был доволен тем, что Гавр запомнил его слова, но не сердится. - Разве что немного сумбурно.
      - А, перед походом всегда так. - Император ударил себя кулаком по бедру. Свет Фоса! Как бы мне хотелось возглавить кампанию вместо Зигабена! Это бесконечное ожидание вымотало мне все нервы. Проклятье, я не могу оставить столицу, пока существует опасность, что Княжество высадит солдат у меня за спиной. Хорош я буду, если застряну в провинции, а они в это время объединятся с Томондом и атакуют Видесс... Куда уж хуже.
      Два года назад, подумал Марк, Туризин был иным. Тогда он, не раздумывая, бросился бы на врага, едва только тот показался перед ним. Но сейчас Туризин стал куда более осмотрительным.
      Видесс - самый большой город Империи, стоящий на пересечении морских и сухопутных путей. Отсюда легко добраться до любого уголка страны. Столица сердце всей Империи.
      Услышав, какие "пустяки" держат Туризина в столице, Комитта Рангаве презрительно фыркнула.
      - Послушал бы меня раньше - никому бы и в голову больше не пришло бунтовать. Надо было как следует покарать Ортайяса Сфранцеза. Вот был бы хороший урок остальным! Уж тогда-то проклятый Дракс был бы достаточно запуган, чтобы даже не помышлять о предательстве. Да и Ономагул тоже, если уж на то пошло. Говорила я тебе...
      - Заткнись! - рявкнул император. Он был отнюдь не в восторге от того, что вспыльчивая подруга честит его при всей армии.
      Глаза Комитты опасно засверкали. Ее тонкое бледное лицо исказилось от гнева, и вся она стала теперь похожа на хищную птицу, готовую броситься с когтями на добычу.
      - Не замолчу!.. Не замолчу!.. Не смей говорить со мной таким тоном! Я древнего рода, а если ты не хочешь сочетаться со мной законным браком, то...
      "Ну да, - подумал Марк, пораженный ее наглостью, - и поэтому ты задрала юбки перед Виридовиксом..."
      Комитта, казалось, вдруг сама поняла, что заходит слишком далеко. Она быстро вернулась к прежней теме разговора.
      - Ты должен был притащить Сфранцеза за волосы на площадь Быка и сжечь его живьем, как он того заслуживал. Я тебе говорила...
      Но Туризин был уже сыт по горло. Он наслушался куда больше, чем мог вытерпеть. Когда речь шла о государственных делах, Туризин еще кое-как крепился, но критики своих личных решений не выносил.
      - Тебя, тебя надо было притащить за волосы и исполосовать твою задницу, как только ты открыла пасть и в первый раз завела свое "говорила я тебе"!.. заревел император. - Вот чего мне не хватало для счастья!..
      - Ты, грязный хам, ночной горшок!.. - завизжала Комитта.
      Император и его возлюбленная стояли под теплым дождем и на глазах всей армии увлеченно поливали друг друга грязью.
      Моряки и солдаты слушали - сперва в ужасе, затем с возрастающим восхищением. Рядом с Марком стоял седобородый моряк, ветеран соленейших перебранок - надо думать, лет тридцать он беспорочно провел в подобных словесных упражнениях. Моряк ухмылялся и кивал, словно пытался запомнить самые сочные выражения из употребляемых императором.
      - Уф-ф! - выдохнул Сенпат Свиодо, когда Гавр, сжав кулаки, повернулся на каблуках и зашагал прочь. - Какое счастье, что эта дама разделяет с ним ложе. Ведь в противном случае ей пришлось бы ответить по закону за оскорбление Величества.
      - Она в любом случае должна ответить за это, - сказала Хелвис. Она разделяла твердое убеждение видессиан в святости императорского достоинства. Я просто представить себе не могу, почему он вообще ее терпит.
      Однако Скавр и раньше наблюдал, как Туризин ругается со своей любовницей. Постепенно трибун пришел к определенным выводам.
      - Комитта для Туризина - как шлюз. Когда ему нужно излить дурное настроение - она тут как тут.
      - Но она здорово умеет до него докопаться. Когда-нибудь он лопнет от злости.
      - Может быть, - сказал Марк. - Но не будь Комитты, он давно бы умер от апоплексического удара.
      Гай Филипп закатил глаза.
      - Если только Комитта не доведет его до этого раньше.
      - И тогда она заявит, что он помер ей назло, - заключил Сенпат Свиодо. Услышав, как втянули сходни, он удивленно обернулся. Матросы, обнаженные до пояса, стояли у вант, поливаемые дождем. - Эй, ребята! Мы что, действительно сейчас поплывем на этой лохани?
      - Почему же нет? Всего и дел, что переплыть Бычий Брод, а ветер совсем неплохой, - отозвался Марк. Он любил море не больше, чем любой из римлян, но рядом с васпураканином, родина которого не имела выхода к морю, чувствовал себя просто эдаким старым морским волком. Решив похвастаться своими познаниями, Скавр добавил: - Говорят, влажные паруса лучше держат ветер.
      Его деланная уверенность и "глубокие познания" в морском деле ошеломили наивного Сенпата. Но Хелвис, которая родилась среди мореходов, только посмеялась.
      - Если бы это было так, милый, то наш корабль был бы самым быстроходным судном в мире. Вода - она как соль: немного соли придает пище вкус, но если уж пересолишь - тогда лучше бы вообще без соли.
      Причальные концы падали на палубу. На одном из кораблей заревел осел. Двое матросов и капитан громко выругались - хотя и не так сочно, как Туризин, когда большой квадратный парус повис мокрой тряпкой, - точь-в-точь как предсказывала Хелвис.
      Но наконец свежий ветер наполнил паруса. Теперь капитан напустился на гребца - дескать, заснул на весле. Моряцкого опыта Скавра явно недоставало, чтобы понять, был ли гребец виноват на самом деле или же капитан просто дерет глотку от раздражения.
      Корабль медленно вышел из порта.
      * * *
      Мимо колонны легионеров проскакал Сотэрик, сын Дости. Солдаты недовольно ворчали ему вслед - пыль, поднятая копытами его лошади, попадала им в глаза.
      Намдалени подъехал к Марку, со вздохом облегчения снимая конический шлем. По его пыльным щекам тонкими струйками стекал пот.
      - Уф-ф! - выдохнул Сотэрик. - Жарковато, а?
      - Да уж, - согласился трибун. Интересно, зачем явился шурин? Уж всяко не поговорить о погоде.
      Однако Сотэрик не спешил приступать к делу.
      - Да, погодка солнечная. Да и места здесь совсем недурные.
      И снова у Скавра не нашлось причины возражать. Если уж на то пошло, он никогда не видел земель более плодородных, чем эти, - долины западных провинций Империи. Черноземы богатых полей приносили обильные урожаи. Вся местность утопала в изумрудной зелени. Крестьяне собирали плоды фруктовых деревьев, снимали урожай пшеницы, ржи, проса, ячменя. На широких полях зрели богатые дары земли. Сады ломились от яблок, груш, бобов, фиг, олив, орехов, апельсинов, персиков, абрикосов. Сладковато-пряный запах цитрусовых щекотал ноздри. Здесь было немало виноградников - западные территории Видесса славились отменными винами.
      Некоторые крестьяне выходили на дорогу и провожали приветственными криками проходившую мимо армию - ведь она отправлялась в поход на еретиков-намдалени. Но большинство просто не хотело видеть никаких солдат вообще...
      Западные провинции были житницей Видесса. Многочисленные баржи, груженные хлебом, отправлялись отсюда по рекам в столицу. Кормили эти земли и армию все то время, что она передвигалась от пригородов столицы на западном берегу Бычьего Брода дальше на запад.
      Пока что армия шла по территории, подвластной Империи. Губернаторы, поставленные Маврикием или Туризином, контролировали течение местной жизни. Видессианская бюрократическая машина работала исправно, поэтому здесь было заготовлено довольно зерна и мяса для имперской армии. Интересно, подумал Марк, долго ли протянется такое изобилие? Скоро ли у перекрестков вырастут, преграждая путь, первые укрепления Дракса? Сотэрик называл их "боевыми замками", кажется... Наверное, уже скоро.
      - Да, местность чудесная, - задумчиво повторил Сотэрик. - Для рая, пожалуй, здесь слишком влажно летом, зато земля настолько хороша, что может родить что угодно. Теперь я, кажется, понимаю, что было на уме у Дракса, когда он решил хапнуть этот кусочек...
      Выдерживая небольшую паузу, Сотэрик запустил пальцы в свои густые светло-каштановые волосы - почти такого же цвета, как у Хелвис. В отличие от многих своих соотечественников, он не выбривал себе затылок.
      - Клянусь Богом-Игроком! Я и сам ничего не имел бы против того, чтобы когда-нибудь осесть здесь.
      И глянул на Скавра с высоты седла, зорко следя за реакцией собеседника.
      Да, Сотэрик и Хелвис были похожи между собой. Только голубым глазам брата недоставало теплоты - той теплоты, которую Скавр так любил у своей подруги. Широкий нос накладывал властный отпечаток на лицо брата Хелвис.
      - Да? - переспросил римлянин, наблюдавший за шурином не менее пристально. Проклятье, нужно тщательнее подбирать слова! - Что же, Сотэрик, ты раздумал возвращаться в Княжество? У тебя изменились планы? Ты предпочел бы получить от Туризина надел здесь, на Западе, когда срок твоей службы истечет?
      - Да, когда срок моей службы истечет, - повторил Сотэрик, беззвучно усмехаясь. Его светлые глаза продолжали сверлить лицо трибуна. - И я думаю почему-то, что это произойдет очень скоро...
      Марк из последних сил изображал перед шурином наивное непонимание.
      - В самом деле? А я-то полагал, что ты собираешься служить Империи многие годы. Совсем как я.
      Их глаза встретились. Сотэрик дернул углом рта.
      - Возможно, я ошибаюсь, - сказал он наконец и ударил лошадь шпорами так грубо, что она чуть было не взвилась на дыбы. Развернув лошадь, Сотэрик помчался прочь.
      Трибун смотрел ему вслед. Тревожные мысли так и кипели в голове. Сумеет ли Аптранд удержать Сотэрика в повиновении?..
      И захочет ли он вообще это делать?
      Закат окрасил небо в кровавый цвет. Где-то неподалеку в рощице печально ухнула слишком рано проснувшаяся сова. Армия остановилась на ночь.
      Уверенные в том, что на своей территории им ничто не угрожает, видессиане и намдалени кое-как разбросали несколько маленьких палисадов и под их ненадежной защитой, как попало, разбили палатки.
      Хаморы вообще не утруждали себя строительством каких-либо укреплений. Они устраивались на ночлег где взбредет в голову, а наутро опять собирались неорганизованной толпой.
      Среди этого разброда резким контрастом выделялся лагерь легионеров. Это был самый обычный римский укрепленный лагерь, разбитый на безопасной территории с той же тщательностью, что и в те дни, когда враги наступали им на пятки.
      Как всегда. Гай Филипп выбрал идеальную позицию для обороны. Был здесь и ручей с чистой водой, и невысокие холмы. Едва только место было определено, солдаты почти автоматически выполнили свою работу. За каждым закреплена часть общего дела, всегда одна и та же. Одни копали защитный ров, другие сооружали насыпь, используя для нее землю, выброшенную из рва. Третьи вбивали в насыпь заостренные колья. Во время перехода эти колья солдаты несли с собой.
      Ровными рядами, манипула за манипулой, за палисадом выстроились палатки легионеров, на восемь человек каждая. Между ними были оставлены широкие проходы.
      Никто не ворчал, хотя зачастую такой лагерь использовался только для одного ночлега, а наутро его покидали навсегда. Полевые работы издавна стали для римлян почти второй натурой.
      Видессианские и васпураканские солдаты, заполнившие ряды легионеров вместо погибших в бою римлян, уже успели на собственном опыте убедиться: хорошо укрепленный лагерь не однажды спасал жизни солдат. В легионе не было человека, который не знал бы, к чему могут привести беспечность и леность.
      В конце концов этой убежденностью прониклись даже легкомысленные хатриши. Лаон Пакимер был частым гостем римлян. После битвы у Марагхи Марк был рад видеть его у себя. Более того! Хатриши даже брались - правда, с шуточками-прибауточками - помогать римлянам. Нет нужды говорить, как довольны были подмогой легионеры. И хотя кавалеристы Пакимера вряд ли могли назвать полевые работы своей "второй натурой", они не ленились и не жаловались.
      - Ох и неуклюжий же сброд... - высказался Гай Филипп, наблюдая за тем, как двое хатришей шумно бранятся с одним из своих командиров. Однако перебранка отнюдь не помешала им наполнять щит землей и вываливать землю на насыпь.
      Дивясь хатришам, старший центурион поскреб затылок.