- За медяк я пожурчал бы на тебя, - сказал он кочевнику по-кельтски. Тот не понял ни слова, но по тону догадался о смысле сказанного и опять рассмеялся.
      Виридовикс глянул сердито:
      - Ну что ж, черная душа, а ты не так умен, как думаешь.
      Его страж засмеялся еще громче.
      Виридовикс промок, и овечья шкура не слишком хорошо защищала его от сырости. Тем не менее пленник свернулся под ней калачиком. Четверо из пяти кочевников спали. Варатеш вытянул первую соломинку и стоял на часах. Затем он разбудил Акеза, который мрачно просидел свою вахту, скрестив ноги, под неутихающим дождем, пока не пришло время будить Кубада.
      Кубад то и дело бросал взгляды на Виридовикса. Фигура кельта неподвижно темнела во мраке. Однако, несмотря на внешнюю неподвижность, Виридовикс вовсе не спал. Он отчаянно, но тихо и незаметно трудился под овечьей шкурой. Падение в лужу вовсе не было случайным. Виридовикс основательно промочил сыромятные ремни, которыми были связаны его руки. Мокрые, эти ремешки растягивались куда лучше, чем сухие.
      Медленно и очень неторопливо, чтобы не вызвать подозрений, пленник выворачивал запястья влево и вправо, вверх и вниз. Наконец - в середине вахты Кубада - ему удалось потихонечку освободить большой палец правой руки...
      В конце концов, к своему великому облегчению, Виридовикс почувствовал, что проклятые ремни свалились. Он сжимал и разжимал кулаки, чтобы заставить кровь снова бежать по онемевшим пальцам.
      Рядом с Кубадом стоял бурдюк кумыса, который помогал скоротать холодную ночь. Тем лучше, подумал Вирндовикс, улыбаясь под шкурой. Он громко зевнул и попытался сесть, все еще держа руки за спиной, чтобы не вызвать подозрений. Осмотрелся. Сделал вид, будто только что заметил часового. (На самом деле пленник внимательно следил за Кубадом.)
      При этом движении Кубад пристально поглядел на него. Хамор хорошо знал, что пленник крепко связан, и поэтому спокойно поднес бурдюк к губам.
      - Как насчет глоточка для меня, мой милый хамор? - сказал Виридовикс. Он говорил очень тихим, низким голосом, потому что совсем не хотел разбудить приятелей Кубада. И меньше всех - Варатеша. Варатеш чуял беду издали, как медведь соты.
      Кубад поднялся и подошел к кельту.
      - Проснулся? Хочешь пить? - сказал он, поднося бурдюк к губам Виридовикса.
      Глотая кумыс, Виридовикс ощутил легкий укол вины за то, что предает кочевника в тот миг, когда тот отнесся к нему по-дружески. Но он мгновенно подавил проснувшуюся совесть. Не очень-то дружелюбны были к нему бандиты, когда похищали его!
      - Еще? - спросил Кубад.
      Кельт кивнул. Кочевник наклонился еще ниже, чтобы дать ему хлебнуть. В этот момент Виридовикс прыгнул вперед, как кошка, схватив его руками за горло, словно стиснув стальными клещами. Бурдюк с кумысом полетел в сторону. К счастью для Виридовикса, он приземлился на овечьей шкуре и плеск не выдал его.
      Кубад был опытным бойцом. Но нападение произошло слишком внезапно, и он допустил ошибку, которая оказалась роковой. Вместо того чтобы схватиться за свой кинжал, он инстинктивно попытался разжать пальцы Виридовикса.
      В атаке кельта была сила отчаяния. Его пальцы все сильнее сдавливали горло противника. Слишком поздно кочевник вспомнил о кинжале. Это была его последняя мысль. Руки уже не повиновались ему.
      Виридовикс мягко опустил тело в грязь, снял кинжал (длинный кривой нож с квадратной резной рукояткой) и разрезал ремень, стягивающий его колени. Подождал минут пять, чтобы унялась боль, возникшая после того, как возобновилась циркуляция крови. И только тогда встал.
      "У тебя только один шанс спастись, так что не стоит упускать его из-за поспешности и нетерпения", - прошептал он самому себе.
      Дождь лил не переставая. Шум воды заглушал шаги Виридовикса, когда тот подошел к кочевникам. Настал черед мести.
      Но, склонившись над первым из них, кельт вдруг остановился. Он не мог заставить себя зарезать спящих людей. Кубад - другое дело, с Кубадом у них была честная схватка...
      "Гай Филипп назовет тебя тысячу раз идиотом", - сказал он себе, когда после недолгого колебания сунул кинжал в ножны. Взяв его за клинок, он использовал кинжал как дубинку. Каждому из спящих досталось по отнюдь не нежному удару по голове. Кельт не собирался ждать, пока хоть один из этих хаморов проснется с диким воем.
      Оставался Варатеш.
      Бандитский вожак проснулся с кинжалом у горла. Как всегда, не утративший присутствия духа, спокойный, он начал потихоньку нащупывать нож у пояса, надеясь, что это движение останется незаметным под толстой накидкой.
      - Даже и не пытайся, пес, - посоветовал Виридовикс. Второй кинжал он держал в левой руке за лезвие, готовясь нанести удар рукояткой. - Одно только движение, и я перережу тебе горло, так что ты успокоишься навеки.
      Варатеш подумал немного. Расслабился. Но Виридовикса это не обмануло.
      - Не знаю, крепки ли черепушки твоих ребят, поэтому прощание с тобой будет кратким, - сказал кельт.
      Это ошеломило Варатеша. Даже то, что враг оказался на свободе, казалось, изумило его меньше.
      - Ты что... освободился и не убил всех?
      - Кубада, - просто сказал Виридовикс. - Остальные проснутся с головной болью, как я по твоей милости два дня назад. И ты, кстати, тоже, - добавил он и ударил Варатеша рукояткой кинжала по голове.
      Варатеш обмяк. Подумав, что хамор может только притворяться, Виридовикс отступил, настороженный. Но удар, нанесенный пусть даже левой рукой, был достаточно сильным.
      Кельт начал быстро связывать врагов. Один из них ворочался - пришлось ударить еще раз. Кельт забрал оружие - все, какое нашел, - и погрузил его в вещевом мешке на лошадь. Надел свой пояс с мечом. Меч приятно отяжелил бедро.
      Глаза Варатеша приоткрылись, когда кельт стал привязывать остальных лошадей к передней. Вожак задергал руками, пытаясь освободиться и даже не скрывая этого. Если бы Виридовикс собирался убить его, он сделал бы это гораздо раньше.
      - Мы еще встретимся, - обещал он.
      - Когда-нибудь. Нескоро. Мне почему-то кажется, тебе потребуется время, чтобы освободиться, - ответил Виридовикс. - У вас, дураков, будет веселое занятие - гоняться за мной по степи пешком, потому что лошадок я забираю.
      Варатеш удивленно взглянул на него. В его глазах проступило неохотное одобрение.
      - Я надеялся, что ты забудешь об этом. Большинство - лопухи, так бы и поступили.
      Он покачал головой, затем моргнул и перестал дергать руками.
      - Кроме того, - добавил, улыбаясь, Виридовикс, - теперь твой черед искать следы в таком месиве грязи.
      Хамор зарычал, вспомнив, что говорил те же самые слова Кубаду о товарищах Виридовикса. Неприятно. А вскоре еще ноги заболят от ходьбы, подумал он кисло.
      Кельт прыгнул в седло.
      - Чума на ваши короткие стремена, - проворчал он. Его длинные ноги неуклюже держались в маленьких стременах, колени торчали чуть ли не до подбородка. Виридовикс ударил степную лошадку по бокам и осадил ее, когда она попыталась брыкаться.
      - Ну, хватит болтовни. В путь.
      Одна за другой, все три дюжины лошадей пошли следом за первой.
      Веселая песня, которую радостно насвистывал Виридовикс, была известна всем и каждому в галльских лесах. А здесь, в степи, никого, кроме кельта, не было. Виридовикс хотел быть самим собой, и плевать ему было на то, что галльского языка здесь никто не понимает.
      Он засвистал еще громче.
      Дождевая капля попала Горгиду в глаз, и на несколько мгновений все вокруг расплылось. Грек пробормотал ругательство.
      - Я думал, это проклятое ненастье уже закончилось, - пожаловался он.
      - Если тебе хотелось поныть, зачем было ждать так долго? - осведомился Панкин Скилицез. - Мы мокли до нитки почти весь день. А если бы тебя понесло на север, ты бы вообще вымок как губка...
      Ариг кивнул:
      - Чем дальше на запад, тем суше. В Шаумкииле, в землях моего народа, нечасто бывает, чтобы летний дождь зарядил на неделю. - При одной мысли об этом аршаум вздрогнул. - А, Видесс испортил меня.
      - Интересно, почему на западе суше? - заговорил Горгид, забыв про свое плохое настроение. - Возможно, земля находится дальше от моря, и это повлияло на климат. Хотя нет... Почему же тогда у вас такие влажные снежные зимы? Поразмыслив немного, грек сказал: - Возможно, на севере есть еще одно море, которое приносит влажность в зимнее время года?
      - Никогда о таком море не слыхал, - ответил Ариг. Тема разговора его совершенно не занимала. - Между степями и Иездом лежит море Миласа, но оно расположено не на севере. К тому же оно не больше озера.
      К удивлению Горгида, Гуделин заметил:
      - У тебя хорошая логика и острый ум, чужеземец. На запад от Халогаланда действительно есть северное море. Оно достаточно холодное и суровое. Бюрократ недовольно поморщился. - Вероятно, оно-то и является причиной холодной зимы, о которой упоминает Ариг.
      - Тебе-то откуда это знать, Пикридий? - с вызовом спросил Скилицез. Насколько мне известно, ты раньше никогда не покидал Видесса.
      - А, все очень просто. Как-то раз я наткнулся в архивах на фрагмент поэмы. Она была написала морским офицером. Кажется, его звали Марзофл, это древний и знатный род. Поэма написана во времена Ставракия, когда халогаи еще имели понятия о хороших манерах. Довольно приятные стихи. Один отрывок был довольно необычен. Автор как будто описывает какой-то иной мир: камни и скалы, лед и холодный ветер, странные прибрежные птицы с чудным названием - должно быть, позаимствованным у местных варваров... Кажется, их именовали "аукс".
      - Ладно, ладно. Чтоб тебя демоны взяли вместе с твоими "аукс", проговорил Скилицез, побежденный обилием деталей.
      Гуделин склонил голову в насмешливом полупоклоне. Горгид готов был поклясться, что Скилицез аж заскрипел зубами.
      - Простите, что прерываю, - вмешался Агафий Псой. Иногда видессианский офицер по практичности не уступал римлянам. - Вон там, у ручья, неплохое место для лагеря.
      Он махнул рукой - и тут же, будто вспугнутые этим жестом, в серое небо поднялись утки, маленькая стая. Псой улыбнулся как хороший фокусник. Его солдаты уже подняли луки.
      При одной только мысли о жареной утке у Горгида заворчало в животе. Но первая подстреленная птица издала громкий крик, и вся стая быстро снялась с места и улетела, избежав тучи стрел.
      - Эй, заткнись, - обратился грек к своему желудку. - Похоже, сегодня ты снова получишь только сыр да лепешки.
      Тренировки начались еще до ужина. К своему неудовольствию, Горгид обнаружил, что с нетерпением ждет каждого урока. Он ощутил почти животную радость, когда тело запомнило, как правильно парировать колющий удар, прямой вертикальный, горизонтальный, спиральный выпад.
      Иногда фехтование напоминало ему видессианскую игру в шахматы - та тоже подражала военным действиям. Правда в новой игре принимали участие не только ум, но и руки, ноги, глаза.
      Наконец-то Горгид научился двигаться с мечом в руке, а не просто стоять прямо, сохраняя равновесие. Ноги теперь тоже слушались гораздо лучше, чем прежде.
      - Прирожденный рубака, - заметил Скилицез, отскочив от колющего выпада.
      - Я не хочу быть рубакой, - настойчиво сказал грек.
      Скилицез пропустил это мимо ушей. Вернувшись к изначальной позиции, он еще раз показал, как правильно отбивать удар.
      Опытный видессианский офицер оказался неплохим учителем. И уж всяко лучшим, нежели Виридовикс. Он был куда более терпелив и вел занятия систематически и педантично, в отличие от вояки-кельта. Скилицез никогда не забывал о том, что его ученики не имели никакой военной подготовки. Там, где Виридовикс, обуреваемый отвращением, замахал бы руками, Скилицез до бесконечности повторял один и тот же удар, винт, ложный выпад, пока не убеждался в том, что урок усвоен.
      Закончив тренировку, Горгид ушел к ручью сполоснуть лицо. Пикридий Гуделин остался на милость Скилицеза. Скилицез гонял чиновника куда жестче, чем грека. Горгид не знал точно почему: то ли потому, что бюрократ был куда менее одаренным учеником, то ли потому, что Гуделин и Скилицез не слишком ладили друг с другом. Горгид услышал, как Гуделин вскрикнул, когда Скилицез хлопнул его плашмя по коленям - как бы желая отомстить за поэму о севере.
      Маленькая коричневато-зеленая лягушка сидела в кустах на самом берегу ручья. Горгид бы не заметил ее, если бы она вдруг не квакнула. Он погрозил ей пальцем.
      - Ш-ш... - сурово сказал ей грек. - Смотри, веди себя тихо, не то все хаморы из нашего отряда умчатся прочь, спасая свои жизни.
      Тут в желудке у грека заворчало.
      - Спасайся же и ты, - добавил он, обращаясь к лягушке.
      На следующий день путешественники вышли к большой реке. Псой вспомнил ее название - Куфис.
      - Это самая западная точка в Пардрайе, куда я пока что доходил, - сказал он. - Мы на полпути к Аршауму.
      Скилицез кивнул в знак согласия. Видессианин не слишком много распространялся о своих странствиях. Но если он владел языком аршаумов так же свободно, как языком хаморов, то, скорее всего, ему доводилось заходить куда западнее реки Куфис.
      Река текла с севера на юг. Путники двинулись вверх по течению реки, подыскивая брод. Вскоре они подъехали к груде камней, сваленных на другом берегу и словно бы приготовленных для строительства. Горгид в недоумении поскреб затылок. Что делают строительные материалы посреди пустой, гладкой степи?
      Двое из солдат Псоя слыхали что-то об этой груде камней, но помощь их историку была невелика - они именовали это "кучей дерьма богов".
      Скилицез засмеялся, что случалось с ним нечасто.
      - Или "хаморская куча", - сказал он тихо, чтобы солдаты Псоя не слышали. Это все, что осталось от видессианского форта, который вот уже двести лет лежит в забвении.
      - Что?! - воскликнул Горгид. - Империя когда-то простиралась досюда?
      - О нет, - пояснил Скилицез. - То был дар Автократора одному могущественному кагану. Но каган умер, его сыновья перегрызлись, и кочевники вновь вернулись к обычаю жить небольшими кланами.
      Пикридий Гуделин уставился на обломки и вдруг разразился громким хохотом.
      - Вот это?.. Вот эта куча камней - "Глупость Кайросакта"?
      - А, так ты тоже знаешь об этом? - вмешался Горгид, явно опережая Ланкина Скилицеза. Офицер, похоже, вообще отказывался верить в то, что Гуделин может знать хоть что-то.
      Бюрократ закатил глаза - жеманная гримаса, которая напомнила о столичных ужимках, смешных сейчас, когда великолепные шелковые наряды сменила поношенная дорожная одежда.
      - Знаю ли я об этом? О, мой образованный друг! В бухгалтерских школах Видесса это - ходячий пример никому не нужного результата при гигантских расходах. Тысячи золотых были выброшены на искусных ремесленников и камнерезов, собранных со всей Империи! И ради чего? Результат у тебя перед глазами. - Бюрократ покачал головой. - Я уж не говорю о слоне...
      - О слоне?!.. - в один голос переспросили Горгид и Скилицез. В Видессе, как и в Риме, слоны были редкими, экзотическими животными. В столицу Империи их доставляли из далеких, почти не известных стран, расположенных к югу от Моря Моряков.
      - Ну да, слон. Один из послов кагана увидел слона - надо полагать, на ярмарке, - и поведал своему повелителю о диве. Кагану тоже захотелось взглянуть на диковинного зверя. И Автократор Кайросакт, который, боюсь, выпил в тот день лишку, взял и отправил слона кагану в подарок. О, сколько золота на это ушло!..
      Гуделин был расстроен до глубины своей чиновничьей души.
      - А дальше-то что?.. - воскликнул Горгид. - Что каган сделал со слоном?
      - Разок взглянул и отправил обратно. А что бы сделал ты на его месте?
      * * *
      - Чтоб мне пусто было. Зачем я так поспешил с бегством? - сказал Виридовикс, подбоченясь. Темная ночь сменилась наконец серой пеленой еще одного облачного утра. Кельт, к своему ужасу, обнаружил, что все это время ехал на восток.
      Однако почти сразу же его лицо расплылось в улыбке.
      - Что ж, во всем можно найти хорошую сторону, - сказал он сам себе. - Этот дурень ни за что бы не подумал, что я двинусь на восток. Разве что он догадается, что я рехнулся.
      При этой мысли Виридовикс прикусил ус, а затем резко повернул на юг, собираясь описать большую дугу вокруг лагеря Варатеша. К вождю бандитов кельт испытывал большое уважение.
      - Надо было отплатить ему за это похищение, хотя он и пощадил моих друзей, этот сын вонючего козла, - произнес Виридовикс громко, только чтобы еще раз услышать добрую кельтскую речь. - В один прекрасный день он еще причинит мне немало зла, вот уж точно.
      Лошадь заупрямилась и резко дернула головой, когда Виридовикс стал поворачивать ее. Кельт потянул веревку, служившую поводом.
      - И не вздумай говорить мне "нет", милая, - обратился к лошадке кельт, все еще разочарованный своей ошибкой. - Слишком поздно горевать нам с тобой.
      Солнце потихоньку пробивалось сквозь густые облака. Дождь начал стихать и вскоре совсем прекратился.
      - Наконец-то, хвала богам, - молвил Виридовикс и поглядел по сторонам в поисках радуги. Но ее не было. - Небось Варатеш ее спер, - пробормотал кельт, шутя только наполовину.
      Дождь и облака сокращали пределы видимости, и кельту не приходилось так страдать от безбрежности окружающей его степи и собственного одиночества. Но по мере того как погода улучшалась, горизонт все расширялся и расширялся. И вот, как и в первые дни в степи, Виридовикс почувствовал себя ничтожной точкой, двигающейся сквозь бесконечность. Если бы в небе была только одна звездочка - и та не была бы более одинока. Виридовикс пел одну за другой бесконечные песни, только чтобы отогнать гнетущее чувство заброшенности.
      Увидев далеко на юге стадо коров, он испустил такой дикий крик радости, что лошади навострили уши. Но спустя мгновение Виридовикс подавил эту радость. Лучше уж быть одному, нежели встретиться с врагами.
      - Если я их вижу, то и они, без сомнения, меня видят. Жаль, здесь нет этого маленького грека, посмотрел бы он на меня. Сейчас я хороший пример для его игр в логику.
      Через несколько минут это рассуждение было полностью вознаграждено. От стада отделилась горстка хаморов. Всадники быстро приближались.
      - И что же они сделают, увидев чужака со всеми этими гладкими лошадьми? спросил Виридовикс сам себя, но дожидаться ответа не стал.
      Заметив тяжелые луки кочевников, кельт омрачился еще больше. Хорошо бы сейчас иметь на голове шлем, на плечах плащ из рыжих лисиц. Это произвело бы на нападающих внушительное впечатление. Одежда Виридовикса была грязной и мокрой, и кельтский вождь оглядел себя с отвращением.
      - Кусок мокрого навоза, вот я что такое, - горестно сказал он, в который раз уже посылая проклятие Варатешу. Бандит, опытный вор, на этот раз он украл только самого кельта и его меч.
      При этой мысли Виридовикс разразился громким хохотом. Живой нрав не позволял ему долго предаваться унынию. Кельт соскочил с лошади, сдернул через голову грязную тунику, скинул штаны и бросил их на спину лошади.
      Обнаженный, с мечом в руке, он стал ждать приближения кочевников.
      - Теперь им будет о чем поразмыслить, - сказал он, широко улыбнувшись.
      Легкий ветерок мягкими пальцами коснулся его кожи. Приготовившись сражаться обнаженным, Виридовикс не чувствовал ни малейшей неловкости. Песни бардов воспевали кельтских воинов, которые бросались в битву, не желая никаких доспехов, кроме ярости.
      Виридовикс заревел свой боевой клич и поскакал навстречу кочевникам. Улыбка его погасла, когда он увидел изогнутые двойные луки и наставленные на него стрелы. Но пока что никто не стрелял.
      Изумленные хаморы разинули рты. Что это за сумасшедший бледный, медноволосый гигант бросился на них? Они быстро загомонили на своем языке. Один указал на пах Виридовикса и сказал что-то, вероятно, очень грубое. Все засмеялись.
      Но любопытство не могло слишком долго держать их на расстоянии. Стрелы снова нацелились на Виридовикса.
      Он спрыгнул с лошади и сделал большой шаг вперед. Кочевники угрожающе подняли луки.
      - Ну, кто из вас, вшивых олухов, хочет подраться с видессианином? крикнул Виридовикс, бросая им вызов всем своим видом. Кельт, конечно, не имел с видессианами ничего общего, но времени объяснять это хаморам у него не было.
      Никто из кочевников не говорил на языке Империи. Однако короткие переговоры между кочевниками помогли Виридовиксу догадаться, кто из них вождь. Это был худой варвар с крепким лицом и густой бородой, закрывающей грудь до середины.
      - Ты!.. - выкрикнул кельт, направляя на него свой меч. Кочевник с каменным выражением лица посмотрел на него.
      - Да, ты, дурень, спящий с козами и овцами! - добавил Виридовикс, пустив в ход одно из хаморских выражений
      Кочевник покраснел. Кельт присовокупил несколько грязных жестов. Он хотел вызвать вождя на поединок лицом к лицу. Он знал, что идет на большой риск. Если власть хамора была достаточно велика, он мог просто приказать убить наглеца стрелами. Но если нет...
      Кочевники впились взглядами в лицо своего вождя. В воздухе повисло напряженное молчание. Наконец кочевник прорычал что-то. Он здорово разозлился, но ничуть не был испуган.
      Когда он соскакивал с лошади, его движения напомнили Виридовиксу о гибком барсе. Это сразу же предостерегло кельта: перед ним был опытный противник. Кривой меч кочевника вылетел из кожаных ножен, украшенных изображением хищных животных красного и зеленого цвета.
      Хамор прыгнул вперед, внимательно следя за каждым движением врага.
      Кривая сабля встретила прямой меч. При этом первом ударе Виридовикс отступил назад. Да, быстр как куница, подумал он, парируя удар в левое бедро, в голову.
      С улыбкой наслаждаясь игрой, кочевник подступил ближе, чтобы покончить с противником, но его остановил прямой колющий выпад (не впустую же провел Виридовикс с римлянами столько лет). Острие его меча, в отличие от меча Скавра, не было заточено, и куртка кочевника из толстой дубленой кожи защитила своего владельца от тяжелой раны. Застонав, хамор отступил на шаг.
      Удивив друг друга опытом, соперники некоторое время обменивались осторожными ударами, выискивая ошибки в защите.
      Виридовикс зашипел, когда кончик сабли прочертил тонкую красную линию на его груди, а потом и гневно зарычал, сердясь на собственную неуклюжесть, враг уколол его в левую руку. Древние кельты, решил Виридовикс, были большими дураками, коли решались воевать обнаженными. Слишком уж много уязвимых мест нужно защищать. А кочевник не получил ни царапины.
      Виридовикс был сильнее хамора, кельтский меч был длиннее сабли, но в долгом поединке скорость давала хамору куда больше преимуществ.
      - Что ж, тогда надо сделать поединок короче, - сказал Виридовикс сам себе и прыгнул на врага, осыпая его дождем ударов со всех сторон и пытаясь задавить силой.
      Его противник гибко отскочил в сторону, но оступился в липкой грязи. Он отчаянно попытался блокировать рубящий удар Виридовикса. Это ему удалось, однако дорогой ценой: кривая сабля вылетела из его руки, пролетела по воздуху и воткнулась острием в землю.
      - О-ох, - донесся вздох хаморов, наблюдавших за поединком.
      Хотя вождь этих кочевников был сейчас в руках Виридовикса, кельт вовсе не собирался добивать его. Кто знает, что потом сделают с ним за это остальные хаморы?
      Но когда Виридовикс остановился, уверенный в себе, чтобы снять с пояса кочевника нож в знак своей победы, хамор ухватил его за запястье. Меч выпал из руки кельта, стиснутой с нечеловеческой силой.
      - Даже и не думай об этом! - вскричал кельт, когда кочевник схватился за кинжал. Медведем кельт обхватил своего противника. Хамор боднул его головой в подбородок. Из глаз кельта посыпались искры, кровь потекла из прикушенного языка, но все же он не дал врагу нанести удар кинжалом. Виридовикс стукнул кочевника кулаками в затылок. Может быть, не очень честно, зато весьма эффективно. С коротким вскриком хамор осел в грязь.
      Грудь кельта высоко вздымалась, тело лоснилось от пота. Виридовикс поднял свой меч и выпрямился, поджидая новых врагов. Они ошеломленно смотрели на него, не зная, что делать дальше. Виридовикс, впрочем, тоже был немного растерян.
      - Я его не убил, ребята, - сказал кельт, махнув рукой в сторону побежденного. - Хотя пару дней он, наверное, будет жалеть об этом.
      Виридовикс и сам еще мучился страшной головной болью, которой наградил его Варатеш. Кельт наклонился над кочевником, который уже начал приходить в себя. Остальные снова угрожающе подняли луки.
      - Я не причиню ему вреда, - повторил Виридовикс. Кочевники не поняли его, как не понимали и раньше, но немного успокоились, когда он помог их товарищу сесть. Варвар застонал и обхватил голову руками. Он еще не вполне пришел в себя.
      Один из хаморов передал лук своему товарищу, спрыгнул с коня и подошел к Виридовиксу, разводя перед ним пустые руки.
      - Ты! - сказал он, указывая на кельта.
      Кельт кивнул. Это слово он знал. Кочевник показал рукой на степных лошадок, которых привел Виридовикс.
      - Откуда? - спросил он. Он повторил это слово несколько раз, сопровождая вопрос жестами и мимикой, пока наконец Виридовикс его не понял.
      - А, так ты знаешь этих красавцев? Я их украл у Варатеша, вот так-то, произнес кельт, гордясь своей смелостью. Он не только сумел вырваться на свободу, он еще и прихватил попутно кое-что для себя, В Галлии, среди его соотечественников, как и среди кочевников, конокрадство было знатным развлечением, почти искусством.
      - Варатеш? - Все три хамора произнесли это имя одновременно. Похоже, это было единственное слово, которое они уловили из речи Виридовикса. Даже их вождь резко поднял голову, но тут же опустил ее со стоном.
      Кочевники осыпали Виридовикса дождем возбужденных вопросов. Кельт только беспомощно развел руками. Он не понимал. Тот, который спрыгнул с коня, что-то крикнул своим товарищам.
      - Ты и Варатеш? - спросил он Виридовикса с широкой фальшивой улыбкой. Затем повторил этот вопрос, на сей раз с мрачным, свирепым оскалом.
      - Да ты, парень, вовсе не дурак! - воскликнул Виридовикс. - Я и Варатеш! Он скривил лицо в самую отвратительную гримасу, какую только мог изобразить, рубанув рукой с мечом по воздуху для пущей убедительности. Что ж, была не была, ложь могла причинить ему столько же вреда, сколько и правда.
      Ответ оказался удачным. В первый раз с момента их встречи лица кочевников расплылись в улыбке. Ближайший из них предложил Виридовиксу руку. Кельт осторожно пожал ее, переложив меч в другую. Дружелюбие хамора было искренним.
      - Ярамна, - сказал кочевник, ударив себя в грудь. Затем показал на своих товарищей. - Нерсеф, Замасп, Валаш. - И, наконец, на вождя: - Рамбехишт.
      - Опять эти чихающие и кашляющие имена, - вздохнул Виридовикс, называя себя.
      Потом ему пришли в голову сразу две дельные мысли. Для начала он вытащил из грязи саблю Рамбехишта и передал ее вождю. Рамбехишт еле держался на ногах, так что ему было не до слов благодарности, но его товарищи одобрительно загомонили и закивали.
      Затем кельт вернулся к своим лошадям и оделся. Мечом он перерезал веревки, которыми лошади были привязаны друг к другу, и широким жестом предложил каждому кочевнику по шесть лошадей. Конь, на котором ехал сам Виридовикс, принадлежал Варатешу. В таких вопросах кельт больше доверял знаниям бандита.
      Из всех сокровищ мира он не смог бы выбрать лучшего подарка в знак дружбы. Все хаморы, за исключением Рамбехишта, сгрудились вокруг Виридовикса, пожимая ему руку, дружелюбно хлопая его по спине и выкрикивая что-то. Даже их вождь сумел изобразить слабую улыбку, хотя было видно, что каждое движение дается ему нелегко. Виридовикс подарил ему самых лучших коней, не желая наживать себе на будущее врага.
      Ловко орудуя несколькими знакомыми Виридовиксу словами и бурно жестикулируя, Ярамна объяснил, что они должны возвращаться в свой клан.
      - Я надеялся услышать это, - ответил Виридовикс.
      Хамор скорчил гримасу - его не поняли. В конце концов, он сумел втолковать Виридовиксу, что в клане есть несколько человек, знающих немного по-видессиански.
      - Мы как-нибудь поймем друг друга.
      Виридовикс давно уже решил научиться говорить на языке степей. Внезапно он рассмеялся. Ярамна и остальные недоуменно посмотрели на него.
      - Нет, к вам это не имеет никакого отношения, - заверил их Виридовикс. Он просто никогда не думал, что наступит такой день, когда он начнет рассуждать точь-в-точь как Скавр.
      Руки Варатеша покраснели и распухли от ремней, которыми связал его Виридовикс. Красные тонкие полоски остались на запястьях. Если бы кельт в спешке не упустил маленького ножа, который Варатеш носил в узком кармашке у правого сапога, бандит все еще оставался бы связанным. Но Кураз сумел зубами вытащить нож, и потом долго, пыхтя, они перерезали путы.
      Бандитский вожак несколько раз сжал в кулаки гудящие от боли руки и попытался забыть о пульсирующей боли в голове. Он не любил проигрывать. Тем более - людям, которым была отведена роль беспомощных пленников. Предстоящая неделя хождения пешком в обществе приятелей-бандитов также не приводила Варатеша в восторг. Если им только не удастся украсть где-нибудь лошадей...
      Но меньше всего хотелось Варатешу объяснять Авшару, каким образом куропатка выскользнула из сетей. Гнев Авшара сам по себе был достаточно ужасен. Но вот если князь-колдун начнет считать Варатеша просто пустым, глупым, неуклюжим варваром... Варатеш прикусил губу, терзаемый яростью и унижением.
      Когда волна черной ярости откатила, он обнаружил, что, несмотря на боль в голове, снова обрел способность соображать. Сунув руку за пазуху, Варатеш достал кристалл - подарок Авшара. Осторожно держа камень в негнущихся пальцах, он вгляделся в оранжевый туман, клубившийся в глубине.
      - Странно, - пробормотал он недоуменно. - Почему этот паршивый пес отправился на восток?
      Варатеш подумал было, что кристалл "сошел с ума" или что-нибудь случилось с заклинанием, но потом решил, что такое невозможно. Когда рыжеволосого гиганта схватили, он направлялся на запад в компании с аршаумом. Варатеш поскреб бороду. Он не доверял тому, чего не мог понять.