Не в первый раз уже трибун пожалел о том, что веселый, умный и добрый Нейп предпочел профессорскую должность на отделении теоретической тавматургии Видессианской Академии превратностям полевой жизни.
      Следующие дни с их заботами заставили Скавра забыть об иконе и Стипий. Поместье Зонара с его маленькой армией могло бы какое-то время продержаться против местного барона. Но Скавр отнюдь не питал иллюзий по поводу того, что они сумеют выдержать настоящий бой с ветеранами Дракса.
      Легионеры рыли землю, как кроты, укрепляя поместье. Однако тревога Марка все росла. Самое лучшее - все равно ничто перед идеальным. Трибуну катастрофически не хватало людей.
      За намдалени следили солдаты из дружины Зонара и видессианские кавалеристы Скавра. Каждый день они приносили известия о том, что все больше и больше намдалени собираются к югу от Аранда. Однако большого отряда латников, которого опасался трибун, пока не появлялось. Всего в двух часах езды на лошади к северу от дубовой рощицы солдаты Княжества начали строить укрепленный замок.
      - Дракс занят где-то в другом месте и не хочет, чтобы мы ему мешали, сказал Гай Филипп.
      Марк, недоумевая, развел руками. Далеко не всегда поступки намдаленского мятежника казались трибуну осмысленными.
      - Да нет, просто они решили занять себя хорошей работой, - заявил старший центурион. Истинный римлянин, он ценил результат, а не метод.
      Трибун отвез к краю дубовой рощицы одного из пленных намдалени, освободил его и отправил послом к Драксу с предложением обменять всех пленных на Метрикия Зигабена. Прощаясь с парламентером, его командир - веснушчатый Перик Рыболовный Крючок (прозвище ему дали из-за кривого шрама на руке) - сказал уверенно:
      - Все будет в порядке. Через неделю мы будем свободны. Тридцать намдалени стоят одного видессианского полководца.
      В ожидании обмена пленные островитяне весело помогали легионерам. Оказавшись в плену, они, тем не менее, по-прежнему неплохо ладили с римлянами.
      Когда Марк вернулся в усадьбу Зонара, его глазам предстало необычное зрелище: Стипий на четвереньках в огороде водит носом по листьям капусты и латука.
      - Что ты ищешь? - спросил Скавр у жреца-целителя. Какие же целебные травы растут на огороде?
      Стипий ответил:
      - Мне нужна пара жирных улиток... А, вот!..
      Жрец бросил свою добычу в маленький мешочек у пояса.
      - Понимаю, - засмеялся трибун. - Улитки и салат - хороший ужин. А как насчет пары яиц?
      Раздраженно фыркнув, Стипий поднялся на ноги, стряхивая грязь с голубого плаща.
      - Нет же, глупая башка. Улитки нужны мне, чтобы завершить последние мазки на изображении святого Нестория.
      Жрец обвел знак Солнца на груди.
      - Улитки?.. - переспросил Скавр недоверчиво.
      - Ну ладно же. Идем, насмешник.
      Всерьез считая, что Стипий валяет дурака, римлянин последовал за жрецом в палатку. Они опустились на земляной пол. Стипий зажег толстую свечу, которая наполнила маленькую палатку густым духом горящего сала. Порывшись в мешке, жрец вытащил большую устричную раковину.
      - Хорошо... - пробормотал он.
      Взяв одну из улиток, Стипий подержал ее над пламенем свечи. Незадачливый моллюск зашипел, из него вытекла струйка слизи. Стипий подставил раковину. Та же участь постигла и вторую улитку.
      - Ну, видишь? - спросил жрец, поднося раковину к самому носу Скавра.
      - М-м... Нет, - ответил трибун. Пытка, которой подверглись улитки, неожиданно подействовала на него сильнее, чем вид иных сражений.
      - Сейчас поймешь.
      Стипий нацедил слизь в маленькую ступку и добавил туда порошок золотой краски.
      - Ты должен заплатить мне за эту работу. И не монетами Ортайяса, предупредил он Скавра.
      Затем, добавив в краску белую пудру и какую-то вязкую массу, Стипий принялся растирать смесь бронзовым пестиком.
      - Ну, вот и все. Ты будешь восхищен, - заявил жрец.
      Стипий взял несколько кистей из меха енотов. Одна была такой тонкой, что ее волоски сохранялись в полости гусиного пера, другая - потолще, с деревянной ручкой.
      При виде иконы Марк не сдержал изумленного вздоха. Судя по наброскам, Стипий был одаренным художником. Марк знал это и раньше. Но тогда он видел всего лишь наброски...
      Мягкие краски и изящные тонкие линии, аскетическое и в то же время доброе лицо святого Нестория, плавные переходы теней его голубого плаща, тонкие руки, поднятые в благословляющем жесте, - все это напомнило трибуну мозаичное изображение Фоса в Соборе столицы...
      - Сейчас я почти готов поверить в твоего Бога, - проговорил Марк. Это была наивысшая похвала из его уст.
      - Именно этой цели и служит изображение святого. Наставлять равнодушных, направлять безбожников к истинной вере, которую олицетворяет в данном случае святой Несторий, - назидательно отозвался жрец.
      Его пухлые руки двигались четко, как руки ювелира. Он опустил тонкую кисточку в золотую краску, растертую в мраморной ступке. Держа икону почти у самого лица, Стипий вывел буквы. Каллиграфическая надпись была тонкой и точной. Еще не подсохшая краска поблескивала в тусклом свете свечи.
      - "Святой Несторий", - прочитал Марк.
      Стипий взял толстую кисть и обвел вокруг головы святого светящееся золотое кольцо.
      - Так мы изображаем солнечный диск Фоса. Это сияние показывает близость святого к Доброму Богу, - пояснил жрец. Но трибун уже сам догадался об аллегорическом значении золотого кольца.
      - Можно?.. - спросил он и, когда Стипий кивнул, взял деревянную икону в руки. - Когда она будет окончательно готова? - спросил Марк нетерпеливо.
      Впервые за все это время улыбка Стипия не была кислой. Грубое лицо жреца в этот миг как будто осветилось.
      - Один день нужен, чтобы высохла позолота. Потом необходимо покрыть икону лаком, чтобы краски не разрушались. - Стипий почесал выбритую голову. Скажем, дня через четыре.
      - Как бы я хотел, чтобы это случилось поскорее, - сказал Марк. Сердцем он еще не мог принять все эти видессианские символы и аллегории. Но результат работы талантливых рук Стипия производил сильное впечатление.
      Жрец снова взял икону у Скавра и положил ее на камень у стенки палатки, чтобы она подсохла.
      - Куда это я дел улиток? - сказал он, внезапно меняя тему разговора. Твоя мысль насчет ужина была не такой уж плохой. Кстати, у тебя не найдется чеснока?
      Лаон Пакимер возник в лагере легионеров как бог из театральной машины в римской пьесе. Никто не замечал его, пока он внезапно не появился прямо перед носом Скавра. Насладившись произведенным впечатлением, он махнул трибуну рукой (у легкомысленных, но храбрых хатришей этот фамильярный жест заменял военный салют). Когда трибун поинтересовался, как это Лаон ухитрился проскочить не только мимо разъездов Зонара, но и через расположение намдалени, хатриш весело ответил:
      - Есть способы.
      И приставил палец к губам в знак молчания.
      Секст Муниций воскликнул:
      - Держу пари - он прошел нашим бродом.
      - Ну, ты просто умница, парень! - отозвался Пакимер с мягкой иронией.
      - И на какую же сумму этот пес обчистил вас? - осведомился Гай Филипп.
      Хатриш безразлично передернул плечами:
      - Дюжина золотых.
      Старший центурион поперхнулся.
      - Волосатая задница Юпитера!.. Вернись и удави этого жулика! Он получил десять золотых за всех нас.
      - Возможно, - сказал Пакимер. - С другой стороны, не все же только что вернулись из Кизика.
      На его лице появилась хитрая улыбка. Эдакий кот, который разведал, откуда берутся сливки.
      - Какая разница, откуда ты... - начал было Марк и вдруг остановился, не скрывая изумления.
      Кизик!.. В Кизике находится главный монетный двор Империи. Никто в этом мире не слыхивал о царе Мидасе, но оказавшись в Кизике, хатриши, кажется, сделали эту сказку явью. Трибун даже речи не стал заводить о том, что они украли золото Империи. Он давно уже понял, что наемники в первую очередь заботятся о самих себе.
      Марка хватило только на то, чтобы сказать:
      - Ну, Дракс не слишком счастлив тем, что вы обчистили его карманы.
      - Тем хуже для Дракса. Однако ты прав: он бросил изрядные силы, чтобы выдавить нас оттуда. Правда, он своего добился. А, все равно. Мы-то ушли оттуда с битком набитыми карманами. Никогда еще я не видывал столь отменной выплаты жалованья.
      Рябое лицо Пакимера было грязным, борода всклокочена, одежда порвана, но хатриш был весел и спокоен, как обычно.
      - Ничего удивительного, что намдалени не слишком наседали на нас. Они были заняты золотом Кизика! - сказал Муниций.
      - Я так и думал, - заявил Скавру Гай Филипп. - Но Дракс допустил ошибку, хапнув золото казны. Хорошо, Пакимер унес ноги и золотишко попало к намдалени. Однако не слишком умно было забрать деньги и оставить в своем тылу нас. Мы всегда можем найти способ отнять у него добычу.
      - Золота там уже нет, - напомнил Пакимер. - Хотя я понимаю твою мысль... Я тут измыслил нечто такое, что заставит старину Дракса попрыгать, вопя от злости.
      - Что? - с любопытством спросил Марк. Несмотря на подчас неуклюжие действия, хатриш был умным и гораздым на выдумки воином.
      - О, это уже сделано. - Пакимер явно гордился своей хитростью. - Я посеял часть золота из Кизика на той пашне, где оно скорее всего даст богатые всходы. Сейчас эти всходы уже топают к центральному плато. Когда проклятые намдалени погрязнут в драках с йездами, вряд ли у них останется время сражаться с нами в полную силу.
      Трибун разинул рот.
      - Ты что... подкупил кочевников, чтобы они напали на Дракса?
      - Ага. Мы, правда, воевали с ними два года назад. Так что с того? Пакимер говорил вызывающим тоном, чувствуя необходимость оправдаться. - В прошлом году мы сражались с намдалени. Теперь мы делаем это снова. Сначала одна война, потом другая. С двумя одновременно нам не справиться.
      - Есть же большая разница, - настойчиво сказал Марк. - Дракс - наш враг, это правда. Но он просто жаден до власти. Он не предался дьяволу... Кочевники убивают ради убийства, и кровь доставляет им радость. Вспомни о том, что мы видели по пути к Марагхе... Что встречали после нее...
      И снова Марк подумал о "подарке" Авшара, который колдун бросил в лагерь легионеров после битвы. Об отрубленной голове Маврикия.
      Пакимер залился краской - он тоже вспомнил об этом, - однако упрямо ответил:
      - Любой, кто пытается убить меня, - в моих глазах дьявол. Враги моих врагов - мои друзья. Кстати, следи за своим языком, когда говоришь "кочевник", Скавр: мой народ вышел из тех же степей, что и йезды.
      - Прости, - тут же сказал трибун, охотно уступая в малом, чтобы победить в большом. - Запомни однако: как только ты пригласишь... м-м... йездов в долины... даже если они причинят Драксу множество неприятностей... этим приглашением ты развяжешь бесконечную войну за то, чтобы прогнать йездов отсюда.
      - Разве это так уж плохо? Если не будет врагов, разве станут видессиане нанимать нас?
      Пакимер бросил на трибуна странный взгляд. Несколько раз такими же глазами смотрела на Скавра Хелвис. Он вздохнул. Сам того не зная, хатриш подчеркнул различие между собой и Скавром. Для Лаона Пакимера Империя была лишь нанимателем. Она платила деньги. Ее судьба ничего не значила для хатриша - за исключением тех немногих случаев, когда это задевало его собственные интересы.
      Марк же находил, что Видесс (несмотря на все недостатки Империи) стоит того, чтобы защищать его. Столетиями Империя давала людям то, что хотел бы дать своим подданным Рим, - возможность жить внутри своих границ, забыв об угрозе нападения извне. Хаос и разрушения, которые последовали бы за падением Империи, наполняли душу Скавра ужасом. Как он мог объяснить все это Пакимеру? Ради временной победы хатриш, не задумываясь, натравил друг на друга две стаи злобных волков, которые начнут грызть глотки над трупом страны - тон страны, которую Скавр взялся защищать.
      Марк снова вздохнул. Выхода не было. Давний спор с Хелвис обернулся страшной реальностью. Хатриш превратит цветущий сад в пустыню и назовет это "миром".
      Мрачное настроение трибуна немного улучшилось, когда разговор сменил направление. Пакимер собирался привести свой отряд на земли, расположенные к югу от Аранда. Римляне очень нуждались сейчас в летучих отрядах хатришей, великолепных разведчиков. Если Туризин соберет какую-нибудь армию и удержит Дракса на севере, тогда, возможно, римлянам удастся что-нибудь сделать. Если Гай Филипп сумеет превратить этих полуобученных видессиан в партизан, наподобие иберийцев Сертория, то шанс на победу возрастет. Если, если, если...
      * * *
      Марк был так глубоко погружен в свои невеселые мысли, что прошел мимо Стипия, как будто того и не существовало.
      - Вот это мне нравится, - заметил толстый жрец. - Делаешь человеку одолжение... И вот благодарность!
      Лицо Скавра просветлело.
      - Она готова? - спросил он, обрадованный тем, что есть вещи и более приятные для размышлений, чем походы намдалени.
      - Да. Заметил, наконец.
      Марк сдержался и промолчал. Что бы он ни говорил жрецу-целителю, это всегда оказывалось невпопад. Стипий проворчал что-то сквозь зубы и сказал:
      - Ладно, забирай.
      Когда трибун взял икону в руки, его благодарность была вполне искренней как и высокая оценка мастерства Стипия. Характер у жреца был, конечно, паршивый, вспыльчивый, да и любовь к крепким напиткам не украшала этого служителя Божьего, но он был наделен великим даром живописца.
      Было, однако, заметно, что Стипия почти не тронули горячие слова благодарности. Он тут же начал брюзжать:
      - Стоит ли метать бисер перед свиньями? Зачем только я расточаю свой талант на какую-то девку-еретичку, у которой всего и достоинств, что спит с безбожником...
      Но Скавр уже ушел, не дожидаясь новой вспышки злобы.
      Он нашел Хелвис под персиковым деревом. Она зашивала тунику Мальрика. Увидев, что Марк собирается сесть рядом, она воткнула иглу в ткань и отложила работу в сторону.
      - Здравствуй, - произнесла она холодно.
      Хелвис все еще была сердита на то, что трибун отказался принять сторону ее соотечественников, и не скрывала своего гнева. Марк, в свою очередь, начал уже уставать от того, что политика постоянно вставала между ними.
      - Здравствуй. У меня тут кое-что для тебя...
      Слова были пустыми и неловкими. Скавр ощутил внезапный укол стыда. Нечасто он произносил добрые слова. Многое в Хелвис казалось ему само собой разумеющимся. За исключением разве что тех случаев, когда они ссорились.
      - Ну, что там у тебя?..
      Ее голос ничего не выражал. "Вероятно, она решила, что я принес ей белье для стирки..." - грустно подумал Марк.
      - Смотри. - Замешательство сделало голос Марка хриплым, когда он передал ей икону.
      Глаза Хелвис расширились от изумления, и Скавр понял, что догадка насчет грязного белья была слишком близка к истине.
      - Это для меня? Правда? Где ты ее раздобыл? - Она не стала дожидаться ответа. - О, спасибо, огромное спасибо тебе, милый!..
      Она обняла его одной рукой, не желая выпускать икону, затем сделала знак Фоса у левой груди. Ее счастье вызвало у Скавра смешанное чувство радости и вины. Давным-давно следовало бы подумать кое о чем. Не слишком-то добр был он к ней в последнее время. Она же оставалась с ним, несмотря на все их многочисленные расхождения, была все такой же любящей и преданной... Он не считал Хелвис только подругой для постели, удовольствием на ночь. Любовь, подумал он неожиданно, очень странная вещь. Довольно старое открытие.
      - Кто же это на иконе? - спросила Хелвис, прерывая его мысли. Затем тем же требовательным тоном добавила: - Нет, не говори. Дай сообразить.
      Ее губы зашевелились. Одну за другой разбирала Хелвнс золотые буквы, выведенные Стипием. Меньше чем за три года Марк научился читать и писать по-видессиански куда лучше, чем Хелвис.
      - Нес-то-рий, - прочитала она по слогам. - Несторий? Намдаленский святой! Как же ты запомнил его имя?
      Трибун пожал плечами, не желая признаваться в том, что с именем святого ему помог Стипий. Он не чувствовал за собой никакой вины: он не разделял этой веры. Было вполне достаточно и того, что он вообще вспомнил о существовании святого.
      - Потому что знал, что он тебе дорог, - сказал Марк.
      Судя по нежному прикосновению ее руки, это был самый правильный ответ.
      Разведчики подвели к Скавру двух намдалени.
      - Они пришли под белым флагом, - сказал римский часовой. - Сдались добровольно у наших дальних пикетов возле дубовой рощи.
      Солдаты Княжества приветствовали трибуна четким салютом. Один из них явно чувствовал себя не в своей тарелке. Ничего удивительного. Это был тот намдалени, которого Скавр послал к Драксу с предложением насчет обмена пленных на Зигабена.
      - Привет, Дардэл, - сказал Марк. - Я не ожидал снова увидеть тебя.
      - Я тоже, - уныло ответил Дардэл.
      Второй намдалени снова отсалютовал Марку. Скавр раньше уже встречал этого красивого офицера с широким носом - тогда, на правом фланге армии Дракса в битве у Сангария. Сейчас островитянин выглядел очень изысканно - в шелковой куртке и позолоченном шлеме.
      - Баили из Экризи, к твоим услугам, - произнес он на гладком видессианском языке без малейшего акцента. - Позволь внести некоторую ясность. Мой сюзерен, Великий Барон и Защитник Дракс, вынужден отклонить твое щедрое предложение и потому считает справедливым вернуть тебе твоего пленника.
      А, так у Дракса появился новый титул. Ладно, это не имеет значения, подумал Марк. Пусть именует себя как угодно.
      - Весьма великодушно с его стороны, - сказал трибун и поклонился Баили. Не желая, чтобы Дракс превзошел его в щедрости, Марк добавил: - Разумеется, Дардэл совершенно свободен и может уйти вместе с тобой.
      Баили и Дардэл отвесили Марку ответный поклон. Дардэл явно испытывал большое облегчение.
      Скавр сказал:
      - Почему же Великий Барон отклонил мое предложение? Мы здесь небогаты, но если ему нужен выкуп за Зигабена и если он хочет, чтобы его люди были свободны, - мы сделаем все, что в наших силах.
      - Так ты не понял суть поступка Великого Барона и Защитника, - сказал Баили.
      Марк недоверчиво смотрел на хитрую улыбку намдалени. Баили знал нечто, неведомое трибуну. Все еще улыбаясь, тот продолжал:
      - Главная причина заключается в том, что, будучи преданным офицером моего господина Зигабена, барон Дракс не может заставить последнего принять неугодный ему обмен.
      - Что?!.. - выпалил Марк. Невозмутимость слетела с него, как скорлупа с ореха. - Что за фарс?!..
      Баили сунул руку за пазуху. Легионеры предупреждающе шевельнулись, но намдалени вытащил всего-навсего свиток, запечатанный воском и скрепленный печатью.
      - Это объяснит положение дел лучше, чем я, - сказал Баили, протягивая свиток Скавру.
      Трибун взглянул на печати. Одна была ему знакома - солнце в позолоченном воске, символ Империи Видесс. Другая печать была зеленой с изображением двух кубиков в винной кружке. Должно быть, знак Дракса.
      Скавр взломал печати и развернул свиток.
      Офицер Великого Барона и Защитника все посматривал на необычное вооружение, латы и одежду римлянина. Наконец он не выдержал и сказал:
      - Не знаю, умеешь ли ты читать по-видессиански. Если нет, то я был бы счастлив помочь...
      - Я умею читать! - резко оборвал Скавр.
      Он сразу узнал стиль Дракса. Барон изъяснялся на языке Империи столь же вычурно, как и любой видессианский чиновник. И это тоже делало его смертельно опасным противником. Дракс чересчур хорошо умел подражать имперским обычаям, включая дар к обману, клубкам тайн и двойной игре.
      Скавр понимал это все больше и больше по мере того, как углублялся в содержимое свитка. Документ не был слишком длинным - этого и не требовалось. В четырех затейливых фразах Дракс провозглашал Метрикия Зигабена полноправным Автократором Видессиан, именовал барона Дракса "многоуважаемым главнокомандующим войсками и защитником трона", призывал всех подданных "Империи" и солдат (видессиан и иностранных наемников) поддержать вновь объявленный режим, а также угрожал объявить вне закона и подвергнуть казни всех, кто будет ему противиться. Витиеватая подпись Дракса, с крючками, завитушками и кучей пышных титулов, завершала эту прокламацию. Подпись Зигабена подозрительно отсутствовала.
      Марк еще раз перечитал воззвание, проклиная барона при каждом слове. Этот человек был гением интриги, если сумел причинить столько бед с помощью маленького клочка пергамента. Действуя через марионетку-видессианина. Дракс одновременно снял с себя клеймо захватчика и навеки скомпрометировал Зигабена в глазах Туризина Гавра. Император никогда не будет уверен в том, что Зигабен сотрудничал с Драксом только по принуждению. Зигабен, сам отнюдь не новичок в интриге, знал это не хуже Дракса. Из страха перед тем, что может произойти с ним в том случае, если мятеж будет подавлен, Метрикий Зигабен действительно мог помочь барону.
      Голова трибуна раскалывалась от боли. И чем дольше он размышлял, тем хуже казалось ему положение дел.
      Марк свернул пергамент и передал его Баили. Две части печати Дракса плотно примыкали друг к другу. По крайней мере здесь, подумал Скавр, Дракс проявил себя истинным намдалени. Люди Княжества любили кости и другие азартные игры.
      Баили усмехнулся, когда трибун сказал ему об этом.
      - Взгляни на печать еще раз.
      Трибун швырнул пергамент на пол: костяшки в винной кружке на печати Дракса показывали "солнца Фоса" - самые большие номера при игре в кости.
      Часть вторая
      ВЫБОР ПУТИ
      Глава шестая
      - Скажи, - обратился Варатеш к Виридовиксу, помогая пленнику сойти с коня после еще одного долгого дня пути, - зачем ты красишь волосы в такой отвратительный цвет? Почему отрастил усы, а не бороду? Клянусь духами! Из-за этого ты еще больше выделяешься среди кочевников.
      - И как тебе не надоест насмехаться над моей внешностью? Сам-то ты тоже далеко не красавец. - Кельт попытался пригладить свои длинные усы - они печально обвисли под дождем. Не слишком-то удобно прихорашиваться, когда руки стянуты сыромятным ремнем.
      - Не играй со мной в эти игры, - произнес Варатеш, как всегда, мягким голосом, - если я спрошу еще раз, этот раз будет для тебя последним.
      Вождь-изгнанник не стал тратить время на угрозы, как это сделали бы его кочевники. Его жестокость была иной. Кельт мог только догадываться о том, насколько она была изощренной и страшной.
      - Чума на тебя, парень. Все, что у меня осталось, - это мое лицо. Стану я размалевывать его, как уличная девка... - Виридовикс яростно посмотрел на хамора, раздраженный и испуганный одновременно. - Как я, по-твоему, должен выглядеть?
      - Авшар описал тебя иначе, - отозвался Варатеш. При упоминании о князе-колдуне холодок пробежал по спине у Виридовикса. Каждый день пути приближал его к столь - мягко говоря - нежелательной встрече.
      - Так что наболтал тебе про меня колдун, ты, крестьянин? Я не обучен читать мысли бандитов. Да и желания такого не имею.
      Услышав оскорбление, Кубад зарычал и схватился за нож. Из того небольшого запаса видессианских слов, который у него имелся, подавляющее большинство представляло собой грязные ругательства. В этом отношении Кубад недалеко ушел от Виридовикса - тот тоже умел обложить собеседника по-хаморски, чем и ограничивались познания кельта в языке степняков.
      Одним движением руки Варатеш приказал Кубаду остановиться. Когда вождь преследовал определенную цель или выслеживал врага, такие мелочи, как ссоры, были для него чем-то вроде постороннего запаха для охотничьей собаки - запаха, сбивающего со следа. За ненадобностью Варатеш отметал все словопрения.
      - Как тебе угодно, - обратился он к кельту. - Рост у тебя такой, как и говорил Авшар. Но Авшар сказал, что волосы у тебя светлые, как солома, а не как грязная медь. Он говорил, ты бреешь лицо. Я знаю, это ничего не значит: волосы отрастают. Но ты не похож на имперца - я видел их, хотя немного. Авшар говорит, ты мог бы смахивать на видессианина, если бы не соломенные волосы и голубые глаза.
      - Это уж точно, никогда не быть мне видессианином, мой милый Варатеш, сказал Виридовикс и рассмеялся в лицо хамору.
      - Что смешного? - Голос вождя-изгоя был опасно-спокойным. Как всякий неуверенный в себе человек, он не терпел насмешек.
      - Только то, что бедный колдун с разжиженными мозгами послал тебя на поиски рыбьего меха и молока девственницы. Я знаю человека, который тебе нужен. Скавр. Он вовсе не друг Авшару. Смелый и опытный воин, хоть и римлянин.
      Чужие имена ничего не говорили Варатешу. Он ждал, злой, нетерпеливый.
      А Виридовикс наслаждался - впервые с тех пор, как попал в плен.
      - Если уж ты собрался ловить Скавра, то тебе придется проделать куда более далекий путь. Скавр все еще в Империи, и это так же верно, как и то, что меня зовут Виридовикс.
      - Что?!.. - рявкнул Варатеш. Он не сомневался в словах пленника: удовольствие, звучавшее в тоне кельта, открыто насмехавшегося над ним, было откровенным.
      Посыпались вопросы. Слегка поникший, вождь перевел своим людям рассказ кельта. Теперь и бандиты потеряют к своему вождю уважение. Это куда хуже насмешек Виридовикса. Что Виридовикс!.. Кому какое дело до того, какие мысли мелькают у врага?..
      - Авшару это не понравится, - сказал Кубад. Его замечание повисло в воздухе, как характерный запах, появляющийся после грозы.
      Настал черед Денизли вытащить кинжал из ножен. Бандит дьявольски улыбнулся.
      - Если этот вшивый сын кобылы - не тот, кто нужен Авшару, мы можем поиграть с ним прямо сейчас.
      С улыбкой бандит поднес нож к глазам Виридовикса.
      - Освободи мне руки и тогда пробуй, герой! - зарычал кельт.
      - Что он сказал? - спросил Денизли. Когда Варатеш перевел ему слова кельта, улыбка Денизли стала еще шире. - Скажи ему: да, я освобожу ему руки. Один палец за другим.
      Поиграв ножом, он шагнул к Виридовиксу. Варатеш уже почти было решил позволить своему человеку поразвлечься, как вдруг внезапная мысль заставила его крикнуть:
      - Подожди!..
      Варатеш отбросил занесенный над пленником нож в сторону.
      Уже во второй раз вождь отобрал у Денизли радость убийства. Бунтовщик прыгнул на него с проклятием и занес кинжал. Но как бы ни был он быстр, а все же промахнулся. Кинжал вспорол пустоту.
      А Варатеша, казалось, невозможно было застать врасплох. Одним гибким движением он уже отскочил в сторону. Кинжал, словно живое существо, прыгнул в руку хамору. Остальные - Кубад и его товарищи, Кураз, Акез и Бикни - не сделали ни одного движения, чтобы вмешаться. В их жестоком мире командовала сила.
      Варатешу не удалось полностью избежать удара, и нож врага полоснул его по руке. Но через мгновение Денизли уже лежал, извиваясь, в грязи. Он кричал от боли, зажимая руками распоротый живот. Варатеш наклонился над ним и перерезал ему горло, как это сделал бы любой милосердный человек.
      Виридовикс посмотрел ему прямо в глаза.
      - Ты хорошо сражался, - серьезно сказал он. - Хотел бы я побывать сейчас на твоем месте.
      Кельт говорил то, что думал. Он не собирался льстить. Хороший воин - это хороший воин. А Варатеш быстр и гибок как кошка.
      Хамор лежал плечами.
      - Похороните падаль, - велел он остальным четырем бандитам.
      Они повиновались без споров. Раздели труп, стали рыть могилу. К счастью, размокшая почва облегчала им работу.
      Варатеш повернулся к своему пленнику:
      - Объясни загадку. Ты - не тот человек, который нужен моему другу Авшару. Но почему его магия привела меня к тебе? Почему усыпляющее колдовство не коснулось тебя? Почему у тебя был такой же меч, как у этого... Как его там? Скруша?
      - Прости, извини, помилосердствуй и все такое прочее. Но если я - не тот человек, которого ищет твой друг, то откуда мне знать ответы на твои дурацкие вопросы?
      Улыбка слегка тронула губы Варатеша.
      - Просто об этом тебя спросит Авшар. Хорошо, все вопросы - на его усмотрение.
      В это мгновение Виридовикс - впервые за несколько дней - благословил падающий с неба дождь. Капли воды скрыли капли пота, выступившие у него на лбу. Этот меч... Виридовикс хотел бы побольше знать о чарах, которые наложили на клинок друиды. Но кельтские жрецы крепко охраняли свои тайны ото всех, кто не принадлежал к их касте. Посвященные тратили по двадцать лет жизни, чтобы запомнить тайные слова и их смысл, потому что заклинания никогда не записывались... А теперь и друиды остались в навсегда потерянном для Виридовикса мире...
      - Дружище! - обратился Виридовикс к Варатешу, когда тот собирался ложиться спать. - Теперь, когда этому свиному рылу Денизли уже не потребуется плащ, можно мне прикрыться сегодня ночью? В такую проклятую сырую погоду так хочется подремать под сухим плащом.
      Плащи кочевников из жирной шерсти отталкивали воду, как перья утки. Кельт в своей обычной одежде был постоянно мокрым. К счастью, было тепло.
      - Ты как утонувший щенок. Ладно, бери
      Варатеш отдал приказание своим людям. Они обменялись удивленными взглядами. Кубад сказал что-то протестующее. Ответ Варатеша успокоил его.
      Вождь опять повернулся к Виридовиксу:
      - Возьмешь плащ Кубада. В нем есть дыра. А Кубад возьмет плащ Денизли.
      - Сойдет. Спасибо.
      Хамор развязал руки пленника, чтобы тот мог поесть. Однако, как и прежде, за Виридовиксом внимательно следили и снова связали свежим ремнем, едва тот закончил ужин.
      Когда Виридовикс попросился сбегать по малой нужде, бандиты связали его колени. Теперь пленник мог делать только маленькие неуклюжие шажки. Как обычно, его сопровождал лучник со стрелой наготове.
      Виридовикс отошел на несколько шагов, поскользнулся и с плеском рухнул в небольшую лужицу - произведение, кстати, не стихии, а человека. Охранник засмеялся, но не сделал ни малейшей попытки помочь ему подняться. Подозревая ловушку, он наблюдал за Виридовиксом с безопасного расстояния. Наконец Виридовикс кое-как встал на ноги. Он и прежде был мокрым, а теперь вымок просто до нитки.