За несколько минут белый свет превратился в желтый, затем в оранжевый и красный, постепенно слабея. Иджер хотел было встать и поглядеть на то, откуда исходил свет. Он скорее всего так бы и сделал, не сравни Салливен это зрелище с фейверком в День независимости. С того самого Дня независимости, когда Сэм сломал лодыжку, ему разонравились салюты. И потому он снова уткнулся в "Эстаун-динг".
      Восходящее солнце скользнуло по лицу Генриха Егера, заставив его открыть глаза. Он тяжело вздохнул, смахнул паутинки с головы и медленно поднялся на ноги. Двигаясь так, словно каждый сустав в его теле проржавел, он встал в очередь за завтраком. По запаху понял, что это снова будет каша с тушеным мясом. Он пожал плечами. Это варево хоть насытит его.
      К нему подошел Эрнст Рикке, на лице которого читалась усталость.
      - Герр майор, сегодня ночью небо осветилось странным огнем, - сообщил капитан. - Не знаю, следовало ли мне беспокоить вас, но все быстро кончилось, никакой опасности не возникло...
      - Если опасности не возникло, то правильно, что не будили, - ответил Егер и добавил про себя: "Хотя бы потому, что я смог провести лишний час под одеялом".
      - Не знаю, что за чертовщина там творилась! Это напоминало наши рекогносцировочные огни, но в миллион раз больше и ярче. К тому же этот свет не снижался. Висел неподвижно, пока не исчез. Ума не приложу, что бы это могло быть. Наверное, один из фокусов, устроенных Иванами, - предположил Рикке.
      - Может быть. - Но Егер в это не верил. - Хотя вряд ли. Будь это так, последовало бы продолжение. Но ни бомбежек, ни залпов артиллерии... Если русские и пробовали что-то новенькое, у них ничего не получилось.
      Как и другие танкисты, Егер быстро проглотил свой завтрак. Когда все насытились, он с неохотой отпустил полевую кухню восвояси. Расставаться с вей было жаль, но конвой повозке не угнаться за танками.
      Один за другим "Т-3" оживали. Когда затарахтел мотор двенадцатого танка, вся рота приветственно закричала. Егер кричал во все горло вместе с остальными. Вряд ли сегодня они встретятся с противником, но в России ни в чем нельзя быть уверенным. И если это случится не сегодня, то в один В ближайших дней непременно.
      Майор вскарабкался на башню танка, которым командовал, и связался по радио со штабом дивизии, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь изменений со вчерашнего дня.
      - Нет, Распоряжения остаются прежними: вам нужно переместиться в квадрат Б-9, - ответил офицер связи. - Кстати, как вы меня слышите?
      - Вполне нормально, - ответил Егер. - А почему вы спрашиваете?
      - Тут у нас возникли трудности, - пояснил штабной лейтенант. - После того взрыва вся связь на какое-то время будто в сортир провалилась. Рад, что все восстановилось.
      - Я тоже, - отозвался Егер. - Отбой!
      Он развернул карту и вгляделся. Если рота действительно находится там, где он предполагает, тогда до намеченной точки ему и его танкам предстоит пройти около двадцати километров. Егер нагнулся и скомандовал водителю:
      - Трогай! Курс на восток.
      - Есть на восток!
      Дитер Шмидт включил передачу. Гул мотора "Майбах-HL120TR" изменил свой тон. Танк покатился вперед, оставляя на степной земле две глубоких колеи. Шмидт ловко управлялся с шестью скоростями переднего хода, и в такт его действиям мотор то подвывал, то начинал басить. Защитный купол в задней части башни давал хороший обзор. Как и всякий танковый командир, Егер оставляя купол открытым и не упускал возможности там постоять. Отсюда не только было видно больше, чем в самый хороший перископ; здесь и воздух был свежее и прохладнее, и шума меньше, или, по крайней мере, здесь шум другой. Егер предпочитал слушать окружавший его грохот двигателя, нежели лязг железа и громыхание запасных колес и гусениц, привязанных в задней части танка. Если бы машина немецкой службы снабжения крутилась побыстрее, им не пришлось бы таскать за собой все эти железки. Но Восточный фронт растянулся более чем на три тысячи километров - от Балтики до Черного моря. И излишне было надеяться, что у высоколобых чиновников, которым ничто не угрожает, достанет заботы о каждом танковом командире.
      Танки катились по опустошенной войной местности: мимо могил, наскоро вырытых в плодородном украинском черноземе, мимо распухших русских трупов, до сих пор не преданных земле, мимо покореженных грузовиков и сгоревших танков. Германские инженеры, словно мухи над падалью, роились возле подбитой техники, подбирая все, что только уцелело.
      Куда ни глянь, во все стороны простиралась бескрайняя степь. Даже шрамы войны не слишком жестоко изуродовали ее. Когда Егер смотрел на это зеленое море, ему порой казалось, что его двенадцать танков оторваны от всего мира. Поэтому, заметив вдалеке немецкую пехотную роту, он довольно улыбнулся.
      Раза два над головой гудели самолеты. Майор улыбнулся еще шире - Иванов ожидала хорошая трепка.
      И вдруг раздался ужасный грохот - танк, двигавшийся примерно в двухстах метрах справа, превратился в огненный шар. Только что он был целехонек - и вот от танка не осталось ничего, кроме красно-желтых языков пламени и столба черного, с копотью, дыма, поднимавшегося высоко в небо.
      Через несколько секунд донеслись хлопки новых взрывов - это начали рваться боеприпасы. Пять человек экипажа вряд ли даже поняли, что произошло.
      Егер мгновенно скользнул вниз.
      - Что случилось? - спросил Георг Шульц. Стрелок слышал взрыв, несмотря на толстую броню и грохот мотора.
      - Танк Йоахима подорвался, - ответил Егер. - Должно быть, наскочил на мину-Голос майора звучал неуверенно: для мины взрыв был слишком чудовищным. "Правда, если взорвался бак с горючим, то..." - подумал было майор, но едва эта мысль мелькнула у него в голове, как взорвался другой танк, и грохот взрыва был даже сильнее, чем в первый раз.
      - Боже! - вскричал Шульц. Он со страхом уставился в металлический пол танка, словно ожидая, что оттуда вот-вот вырвется раскаленная струя пламени.
      Егер схватился за рацию и настроился на общую частоту.
      - Всем стоять! - заорал он. - Мы попали на минное поле!
      Он прокричал приказ Дитеру Шмидту, затем выглянул из башни, чтобы убедиться, что приказ его выполнен.
      Десять уцелевших танков остановились. Как и Егер, другие командиры тоже высунулись наружу, и каждый из них пытался понять, что же происходит. Кроме пылающих остовов двух танков, все остальное выглядело как обычно. Егер уже собирался было связаться со штабом дивизиона и запросить отряд саперов, когда небо прорезало огненным лезвием, начисто снесшим башню одного из остановившихся танков. Промасленная ходовая часть быстро загорелась.
      Проклиная свою ошибку, Егер снова забрался внутрь тан-кa, схватил рацию и прокричал:
      - Уходим! Это не мины, а ракетные снаряды с воздуха! Должно быть, иванам удалось установить на своих противотанковых штурмовиках "катюши". Если останемся здесь, то превратимся в легкую добычу!
      Майору не понадобилось повторять свой приказ Шмидту. Их "Т-3", громко рыча мотором и накренившись на один бок, уже двинулся вперед.
      Только когда майор вновь высунулся из башенного купола, до его сознания дошло, что огненный след на небе появился сзади, с западной стороны.
      - Разверните башню! - крикнул Егер и обругал гидравлический привод, поскольку тяжелая металлическая глыба башни поворачивалась слишком медленно.
      Несколько других командиров оказались проворнее. Башни их танков уже развернулись назад.
      Тем временем четвертый танк получил снаряд прямо в моторный отсек. Затрещали языки пламени. Башенные люки открылись, и оттуда начали выкарабкиваться люди. Один, два, три... командир, стрелок, заряжающий. Огонь охватил весь танк. Водителю и башенному стрелку выбраться так и не удалось.
      Командир танковой роты пристально всматривался в небо. Где же этот проклятый истребитель с "катюшами"? Сердце у Егера екнуло, когда он заметил летящий силуэт. Некоторые танки отреагировали быстрее, и их сдвоенные пулеметы открыли по самолету огонь. Вряд ли они повредили самолет, но это могло удержать летчика от новых атак на бреющем полете.
      Не помогло. Самолет появился снова.
      Егеру удалось забиться под броню башни в то самое мгновение, когда пулеметы штурмовика начали обстрел. Затем, когда противник приблизился, Егер заметил, что нападающий самолет не похож на какие-либо виденные им воздушные
      боевые машины. А когда неизвестный самолет произвел залп, весь его тупой нос сделался желто-белым от выстрелов. Пыль взметнулась вокруг еще двух танков. Вместе со смрадом от пылающего горючего, масла и пороха ноздри Егера ощутили зловоние обугливающегося человеческого мяса.
      Самолет пронесся над головой так низко, что его почти можно было коснуться. Егер внимательно разглядел врага - и не поверил своим глазам. Машина имела размеры среднего бомбардировщика, но, насколько понял майор, у нее отсутствовал винт. На ее корпусе не было ни свастики, ни советской звезды; на закамуфлированных крыльях и остове не было вообще никаких опознавательных знаков. Этот самолет не рокотал, как любой из известных самолетов, - он пронзительно выл, словно его движущая сила исходила от самого дьявола.
      А потом противник исчез столь же стремительно, как и появился. Майор глазел ему вслед, разинув рот, что совсем не подобало офицеру. Один заход - и половина танков роты Егера превратилась в груду пылающего металла.
      Танк Эрнста Рикке, как и машина самого Егера, уцелел в этой атаке. Он с грохотом приближался. Рикке высунулся из башни. На лице капитана было написано то же выражение полнейшего недоумения, что и на лице Егера.
      - Что это было? - с трудом приходя в себя, прокричал Рикке.
      - Не знаю, - проорал в ответ Егер. - Но если это вернется - нам крышка!
      Японцы грабили деревню. Солдаты уже застрелили нескольких жителей, недовольных тем, что воруют их пожитки. Трупы как немое предостережение лежали на площади, возле разрушенной стены яменя. Но и этого было мало: захватчики, примкнув штыки, расхаживали по деревне, готовые проткнуть каждого, кто косо посмотрит на них.
      Лю Хань старалась не привлекать внимания японцев. Она была наслышана, каким образом те набирают женщин в свои "батальоны развлечении". Пепел сделал волосы Лю седыми, древесный уголь прибавил ее лицу не только грязи, но и прочертил морщины, значительно состарив, Горе помогло ей легко освоиться с шаркающей походкой старухи. Лю Хань бесцельно бродила вокруг деревни, держась подальше от солдат.
      Поскольку она находилась в стороне от шумной суеты, поглотившей захватчиков и деревенских жителей, то, наверное, стала первой, кто услышал какой-то шум в небе. Лю испуганно задрала голову - новые бомбардировщики на подходе? Но зачем они сейчас, когда деревня уже захвачена японцами? А может, это китайские самолеты? Если гоминьдановское правительство хочет удержать Ханькоу, им придется очень постараться.
      Шум нарастал, приближаясь с юга. Страх и волнение охватили Лю Хань. Она желала японцам смерти, но ей не хотелось погибать вместе с ними.
      Несмотря на свои страдания, она решила, что хочет жить. Позабыв про старушечью походку, Лю кинулась к зарослям: лучше оказаться подальше, когда на деревню посыплются бомбы. Гул приближающихся самолетов нарастал.
      Она забралась в самую гущу кустарника и папоротников. К этому времени самолеты были почти у нее над головой. Лю посмотрела на них из-за ветвей дерева, и глаза женщины широко раскрылись: на мгновение она забыла о страхах и постигшем ее горе. Те самолеты, которые она привыкла видеть, имели изящные очертания, напоминавшие птиц. Эти же больше походили на жуков. И у них не было крыльев!
      Если что-то, кроме колдовства, удерживало их в воздухе, то этим "что-то" являлся вращающийся диск над каждой из машин.
      Неизвестные машины парили в воздухе как стрекозы. Лю Хань никогда не слышала о самолете, который мог бы проделывать такое - хотя все, что она знала о самолетах, было связано со смертью и разрушениями, которые они приносили.
      Повиснув в воздухе, странные машины обстреляли пулеметами и ракетами несчастную, залитую кровью деревню. Сквозь щелчки ружейных выстрелов и хлопки взрывов оттуда донеслись крики, в том числе и низкие, гортанные вопли японских солдат. Услышав их, Лю съежилась: эти звуки напомнили ей волчий вой.
      Неожиданно в развалинах яменя застрекотал пулемет Японцы пытались отразить атаку. Трассирующие пули летели вверх, прочерчивая огненные следы в направлении само-летов-"стрекоз". К земле с рычанием устремились две ракеты. Грохот, вспышка света - и пулемет умолк. Забыв про осторожность, Лю Хань испустила пронзительный крик радости. Да и кто услышит ее среди царящего хаоса?
      Несколько странных машин приземлились; сбоку открылись дверцы. Затаив дыхание, Лю ждала, что сейчас оттуда выпрыгнут солдаты и завершат уничтожение японцев.
      Неужели это действительно войска гоминьдана? Лю Хань даже не представляла, что ее страна может похвастаться такими удивительными самолетами. Или они прилетели из Америки? Американцы считались наиболее умными из всех чужеземцев, и ведь они тоже воюют с японцами. Однажды Лю Хань видела американца - большого толстого христианского миссионера, который плохо говорил по-китайски. Она помнила, что голос у него звучал очень свирепо. Женщина представила рослых свирепых американцев, выпрыгивающих из самолетов-"стрекоз", и у каждого в руках длинный сверкающий штык.
      Из самолета-"стрекозы" появились солдаты в шлемах. Вовсе не американцы, не рослые и не свирепые. Небыли они и воинами китайской армии. Ликование Лю Хань мгновенно сменилось ужасом. Обычно китайцы называли иностранцев "дьяволами"; только что Лю Хань думала так об американцах. Но сейчас перед ней действительно предстали дьяволы!
      Они были ниже, чем люди, их зеленовато-коричневые тела блестели, как змеиная кожа. Безносые - вместо этого нижняя часть их лиц была вытянута наподобие короткой морды. Вначале Лю Хань подумала о кошках, потом - о ящерицах. Эти дьяволы имели также и хвосты, короткие и толстые, доходящие почти до колен.
      Лю Хань протерла глаза, но, когда вновь открыла их, дьяволы никуда не исчезли.
      Вдобавок ко всему дьяволы даже двигались не так, как люди. Лю Хань вновь подумала о ящерицах: движения пришельцев чем-то напоминали их суетливое снование. Когда же дьяволы останавливались, то замирали полностью, что несвойственно для человека, за исключением разве что монаха в медитации:
      Но пришельцы вели себя отнюдь не как монахи. В руках у них находились предметы, похожие на ружья. Это и были ружья - дьяволы открыли огонь по деревне. И какие ружья! Вместо обычных винтовочных залпов оружие дьяволов, словно пулемет, выплевывало потоки пуль.
      Невзирая на шквал огня, невзирая на ракеты и пулеметный обстрел из самолетов-"стрекоз", японские солдаты, остававшиеся в деревне, продолжали отстреливаться. Дьяволы, что приземлились, пошли в атаку на японцев: одни устремились вперед, другие их прикрывали. Лю Хань знала: если бы ее атаковали такие чудовища, она бы либо сразу же сдалась, либо убежала. Японцы не сделали ни того, ни другого. Они сражались до тех пор, пока их всех не перебили. Это произошло довольно скоро.
      К тому времени, когда закончилось это небольшое сражение, деревня была охвачена огнем. Вглядываясь сквозь листву кустарника, Лю Хань видела своих односельчан, тех кто уцелел, - они разбегались во все стороны, прочь от новой напасти.
      Через несколько минут несколько жителей все-таки двинулись к самолетам-"стрекозам", подгоняемые дьяволами с ружьями. Один из таких дьяволов лежал на траве прямо перед домами. Кровь, забрызгавшая его чешуйчатую кожу, была такой же красной, как человеческая. Лю Хань вновь протерла глаза. Она не думала, что дьяволы могут истекать кровью.
      Несколько висевших в небе самолетов-"стрекоз" улетели на север. Вскоре они вновь начали обстрел. "Хорошо! - подумала Лю Хань. - Они продолжают убивать японцев".
      Покончив с сопротивлением в деревне и с самой деревней тоже, маленькие чешуйчатые дьяволы, которые остались на земле, принялись осматривать окрестности, словно хотели убедиться, что поблизости больше нет притаившихся врагов. Когда один из них двинулся в ее направлении, Лю Хань лихорадочно попыталась зарыться под листьями и ветвями. Если Будда будет добр, дьявол ее не заметит.
      Но, наверное, сострадательный Будда был занят чем-то другим. Чешуйчатый дьявол увидел ее и что-то закричал на своем языке. Лю Хань задрожала всем телом, но не вышла. Потом заговорило ружье дьявола. Пули засвистели в ветвях около Лю.
      Дьявол снова что-то крикнул. Она понимала: если бы он захотел, то мог бы убить ее, поэтому он скорее всего приказывает ей сдаться. Она встала, подняла над головой руки и, заикаясь от страха, взмолилась:
      - П-пожалуйста, не стреляйте в меня, господин дьявол!
      Когда дьявол заговорил опять, Лю увидела у него во рту множество маленьких острых зубов и длинный раздвоенный язык, как у змеи. Один глаз продолжал следить за ней, другой беспокойно вращался из стороны в сторону. Когда Лю Хань сделала шаг в направлении дьявола, тот отскочил назад и поднял ружье.
      Пришелец едва доходил ей до плеча.
      - Вы меня боитесь? - спросила она.
      Мысль о том, что дьяволу знаком страх, была такой абсурдной, что Лю, вопреки всем бедам этого жуткого дня, захотелось рассмеяться.
      Маленький чешуйчатый дьявол вовсе не собирался шутить. Ружьем он показал назад, в направлении самолетов-"стрекоз". Туда уже загоняли плененных жителей деревни. Лю Хань знала, у нее нет выбора, кроме как идти в том направлении. Когда она прошла мимо дьявола, тот отступил назад, пропуская ее на расстояние вытянутой руки. Если он ее не боится, тогда вообще непонятно, почему он так осторожен.
      Прежде чем Лю Хань поднялась по трапу внутрь самолета-"стрекозы", другой дьявол связал ей спереди руки. Затем провел женщину в кабину, ружьем указал на сиденье.
      Сиденье оказалось неудобным, будучи слишком маленьким. Пришлось даже подтянуть ноги к самому подбородку. Рядом с ней, на другом сиденье, оказался Юи Минь, которому приходилось еще хуже, чем ей.
      Когда женщина опустилась рядом, деревенский врач безучастно посмотрел на нее. Лицо у него было залито кровью, сочащейся из пореза под глазом.
      - Выходит, и тебя загребли? - сказал он.
      - Да, - ответила Лю Хань. Юи Минь был человеком образованным, учился в городе и знал грамоту, поэтому она обратилась к нему с вопросом: - Что это за дьяволы? Я таких никогда не видела и ни о чем подобном не слышала.
      - И я тоже, - ответил лекарь. - Раньше я не верил в дьяволов. Я думал, что это суеверная чушь. Они...
      Маленький чешуйчатый дьявол с ружьем что-то произнес. Он поднес одну руку к своей морде и крепко сжал рот. Затем указал на Лю Хань и Юи Миня. После того как дьявол проделал это два или три раза, Лю Хань догадалась: он не хочет, чтобы они разговаривали. Она приложила руку к своему рту. Дьявол издал звук, похожий на бульканье кипящей в кастрюле воды, и сел. Лю Хань решила, что вполне угодила дьяволу.
      У самолета-<стрекозы" взревел двигатель. Лопасти, расположенные над кабиной, начали вращаться, вначале медленно, затем все быстрее и быстрее, и наконец, машина взмыла в воздух. В Желудке у Лю Хань все перевернулось. Она непроизвольно вскрикнула от испуга. Маленький чешуйчатый дьявол нацелил на нее оба своих вращающихся глаза.
      - Простите, господин дьявол! - произнесла Лю. Дьявол продолжал пристально глядеть на нее. Она поняла, что совершила новую ошибку, хлопнула себя ладонью по рту, стараясь исправить положение. Дьявол снова издал булькающий звук и отвел глаза. Будь у нее такая возможность, она бы с облегчением откинулась назад.
      Лю выглянула в маленькое окошко. Там, далеко внизу, она увидела горящие развалины своей деревни. Сделав над руинами большой круг, самолет-"стрекоза" полетел прочь, унося Лю Хань от прежней привычной жизни.
      Поезд, спешивший на юг, только-только миновал Диксон, когда все понеслось в тартарары.
      Сэм Иджер дочитал последнюю фразу в "Эстаундинг" и положил журнал на сиденье возле себя. Бобби Фьоре успел выспаться и сейчас находился в вагоне-ресторане. Исчерпав все аргументы, игроки "Декатур Коммодора" прекратили спорить насчет того, чем являлся свет на небе. Некоторые спали, причем кое-кто надвинул на глаза шляпу или кепку. Иджер зевнул, потянулся и решил последовать их примеру. Возможно, к моменту возвращения Бобби он уже уснет.
      Сэм начал укладываться спать, как вверху что-то загрохотало, да так громко, что все проснулись. Иджер прилип к окну, рассчитывая увидеть горящий самолет, падающий вниз. Сэм никогда не слышал, чтобы нормально работающий мотор звучал на такой высокой ноте.
      И действительно, через секунду чудовищный удар сотряс переднюю часть поезда, потом последовал еще один удар, куда громче.
      - Боже! - пробормотал Иджер. На сиденье с другой стороны прохода Джо Салливен перекрестился.
      Пока в голове у Иджера все еще звенело от взрыва, поезд резко затормозил. Сэм ударился о противоположное сиденье. Истошно заскрипело железо колес, искры взметнулись так высоко, что их было видно даже в окно. Однако силы тормозов не хватило, и пассажирский вагон перевернулся на бок.
      Иджер упал и приземлился на голову Салливена. Питчер закричал. Иджер тоже вскрикнул, поскольку головой ударился о стену вагона. Его зубы впились в губу. Рот наполнился кровью. Он обвел языком внутри рта. К счастью, зубные протезы не пострадали.
      Сквозь крики бейсболистов и других пассажиров Сэм слышал, как сходят с рельсов остальные вагоны. Затихающая череда ударов и толчков навела его на мысли о землетрясении, "купленном в рассрочку".
      Выбравшись из-под Джо Салливена, Сэм ощупал свои руки и ноги.
      - Ты в порядке, парень? - спросил он товарища.
      - Не знаю. Мое плечо...
      Салливен держался за раненое место. Глаза у него округлились от страха и боли разом - то была подающая рука: если травма окажется серьезной, о карьере в высшей лиге можно забыть навсегда.
      - Давай-ка лучше выбираться отсюда, если сумеем. Иджер двинулся впотьмах к выходу из вагона, ступая по тому, что недавно было оконными рамами.
      - Это ты, Сэм? - спросил Остолоп Дэниелс, когда Иджер пробирался мимо него.
      Требовалось нечто более значительное, нежели сошедший с рельсов поезд, чтобы его голос перестал звучать лениво и тягуче.
      - Да, это я.
      Иджер прислушался к стонам и негромким вскрикиваниям какой-то женщины.
      - Кажется, в нашем вагоне есть раненые, - сказал он.
      - Ты прав, - отозвался тренер. - Но, черт побери, нам завтра вести игру, а на нас сваливается такая срань!
      - Ты - бейсболист до мозга костей. Остолоп, - невесело усмехнулся Иджер.
      Катастрофа выбила из головы все мысли о завтрашней игре. Он решил не говорить Дэниелсу о плече Джо Салливена. Бедняга Остолоп вскоре и сам об этом узнает.
      Раздвижная дверь, что вела в соседний вагон, выскочила из пазов. Иджер высунулся в дверной проем. Он понюхал воздух, но запаха дыма не ощутил. Не увидел и огня.
      "Хоть за это спасибо", - подумал Сэм. В передней части вагона кто-то крикнул:
      - У мужчины серьезно повреждена шея!
      - Не двигайте его! - разом отозвались трое. Остолоп Дэниелс выкарабкался и встал рядом с Иджером. Тренеру пришлось тяжелее, поскольку он был ниже ростом и толще, чем его игрок.
      - Интересно, во что же мы врезались?
      - Если бы это был самолет, он бы сейчас горел, - встряхнул головой Иджер.
      Похожий на вой звук по-прежнему стоял в небе, а это означало, что самолет вообще не пострадал. Но в таком случае отчего же произошел взрыв?
      Пронзительный вой сделался громче; похоже, издававший этот безумный звук самолет приближался. И когда Иджеру самому тоже захотелось завыть, появился новый звук: сильный, часто повторяющийся и отрывистый. Опрокинутый поезд вздрогнул под Иджером и Дэниелсом, когда по нему ударили снаряды. Зазвенело стекло. Криков стало вдвое больше.
      - .Господи, это же немпонцы по нам стреляют! - заорал тренер.
      Он не знал, какое слово произнести: "немцы" или "японцы", и они слились у него в одно.
      Сквозь перила небольшой площадки между вагонами. Иджер разглядел самолет. Чей бы он ни был, он стремительно пронесся над ними. Самолет пролетел настолько быстро, что, казалось, лишь промелькнул в небе. Гул двигателей слабел... потом снова стал нарастать.
      - Возвращается, - сказал Иджер. Остолоп Дэниелс просунул голову обратно в вагон и заорал:
      - Выбирайтесь отсюда, покуда целы!
      Затем он последовал собственному совету и спрыгнул с поезда. Ботинки тренера царапнули щебенку насыпи, потом, когда он достиг рыхлой почвы поля, затопали тише.
      Иджер немного помешкал, однако пронзительный вой, нарастающий в небе, заставил и его спрыгнуть вниз и побежать. Молодые стебли кукурузы ударяли по ногам, когда он пробирался между бороздами. Сладкий запах поля возвращал Сэма в детство.
      Неожиданно Пит Дэниелс навалился на него и примял к земле.
      - Какого черта, Остолоп?! - возмутился Иджер.
      - Эта штука идет на новый заход! Думаю, тебе не хочется стать для нее движущейся мишенью? - прохрипел Дэниелс. - Я научился этому во Франции, еще в восемнадцатом году. Больше двадцати лет прошло... Я и думать забыл о той войне... Но вонь от крови и дерьма там, в вагоне, живо заставили вспомнить...
      В этот момент самолетное орудие выплюнуло новую порцию смерти, стегая опрокинутый поезд еще одним огненным хлыстом. Иджер зарылся лицом в прохладную, сырую землю. Дэниелс сделал то же самое. Вражеский самолет стремительно унесся прочь.
      - Боже! - сказал Остолоп, осторожно поднимаясь на четвереньки. - Никогда не думал, что снова попаду под артиллерийский огонь. Но в сравнении с тем, что немцы швыряли на нас, это цветочки.
      Иджер уставился на своего тренера. Он и не представлял, что может существовать нечто худшее, чем пережитое им минуту назад.
      - Слушай, Остолоп, надо попробовать вытащить людей, - сказал Сэм. Когда он встал, у него дрожали ноги.
      - Пожалуй, ты прав, - начал Дэниелс. - Просто чудо, что весь поезд не загорелся.
      Иджер огляделся и ахнул. Горизонт был в огне. Полыхали два больших цементных завода в Диксоне, а вместе с ними горела и немалая часть самого города.
      В красных сполохах огня Иджер увидел, как из покореженного поезда выбираются люди, а некоторые, подобно ему с Остолопом, стоят посреди кукурузного поля. Он взглянул в сторону паровоза и сразу понял, отчего перевернулся поезд: паровоз и тендер<Тендер - прицепная часть паровоза для хранения запасов воды, топлива и размещения вспомогательных устройств> въехали в бомбовую воронку.
      - Мы должны помочь тем людям. Остолоп. Дэниелс прошел с ним несколько шагов, затем схватил Сэма за рукав и потянул назад.
      - Опять самолеты. Не стоит сшиваться слишком близко от большой цели.
      И действительно, в воздухе вновь раздался гул, точнее, гул нескольких моторов, напоминавший низкое жужжание пчелиного роя. Но звучали они не так, как то вопящее чудище, которое разбомбило пути и расстреляло поезд.
      - Может, наши? - с надеждой сказал Иджер.
      - Мо-ожет, - пробормотал Остолоп. Гул нарастал. Дэниелс продолжал: - Ты, Сэм, можешь делать что хочешь, но я не собираюсь вылезать на открытое пространство, пока не увижу на этих самолетах звезды. Когда тебя пару раз накроет с воздуха, это отобьет всякую охоту к подобным глупостям.
      Тренер присел на корточки, спрятавшись в кукурузе. Иджер направился было к поезду, но шаги его становились все медленнее. Он все еще хотел помочь оставшимся внутри людям, но предостережение Дэниелса имело смысл, и чем ближе становилось гудение моторов, тем меньше этот звук напоминал Иджеру знакомый шум самолетов. Сэм лег на живот. Если его тревоги напрасны, это будет стоить ему и раненым в поезде каких-то две минуты. Но если он прав...
      Он перевернулся на бок, чтобы наблюдать за небом сквозь скрученные листья кукурузных стеблей. Судя по звуку, приближающиеся самолеты едва двигались; они будто вообще не двигались, а просто висели в воздухе. "Но это же невозможно!" - подумал Иджер. Но затем он увидел один из самолетов, освещенных на фоне ночи заревом пылающих цементных заводов в Диксоне.
      Это был не американский самолет. Да и вообще увиденное едва ли можно было назвать самолетом - оно больше напоминало летающего головастика. Потом Иджер заметил над машиной вращающийся диск. В мозгу Сэма немедленно всплыли летающие гидростаты из романа Хайнлайна "Если это продолжается". Но что делают эти летающие чудеса из произведения о далеком будущем в современном Иллинойсе?
      Ответ Сэм получил через несколько секунд, когда странные аппараты открыли огонь. Выстрелы из автоматического оружия по звуку напоминали треск рвущегося холста. Иджер не стал высовываться, чтобы поглядеть, что произошло с теми, кто находился около поезда. Он лишь поблагодарил свою счастливую звезду и Остолопа Дэниелса.
      Два летательных аппарата опустились на землю, по одному с каждой стороны поезда. Тот, что приземлился с восточной стороны, оказался прямо напротив Иджера. Любопытство боролось со страхом, и Сэм чуть приподнялся, чтобы взглянуть на напавших сквозь ряды кукурузы. Немцы это или японцы, они об этом еще пожалеют.
      Видно было плохо, и Сэму понадобилась почти минута для беглого осмотра. Когда же Иджер увидел одного из захватчиков, то подумал, что солдат должен быть японцем - для немца он слишком низкий. Потом Иджер получше рассмотрел, как фигурка возле поезда двигается, обратил внимание на форму головы...
      Он повернулся и пополз сквозь кукурузу с поразительной скоростью. Хотел даже подняться и побежать, но это привлекло бы внимание захватчиков. Вскоре Сэм догнал Остолопа Дэниелса, который по-прежнему отползал медленно и осторожно.
      - Поаккуратнее, парень! - прошипел Дэниелс. - Хочешь, чтобы нас обоих укокошили?
      - Я их видел, Остолоп! - Иджеру потребовалась вся сила воли, какой он обладал, чтобы не закричать. Он заставил себя глубоко вздохнуть и медленно выпустил воздух. - Я видел того, кто вылез из этих висящих в воздухе штучек.
      - Это немцы? Или чертовы япошки?
      - Не те и не другие.
      - Уж не собираешься ли ты сказать, что это итальянцы? - хрипло рассмеялся Дэниелс.