Я сидел очень смирно, мне не хотелось, чтобы тварь начала искать кровь, которую я еще не пролил. Но она была хорошо воспитана. Она принялась обнюхивать брюки, наткнулась на пятно, высунула бледный, очень бледный язычок и начала слизывать кровь с ткани. Наконец от пятна не осталось и следа… а язычок хомяка-вампира заметно порозовел, словно моя кровь уже влилась в его жилы.
      Карлотта сняла хомячка с моей ноги. Он заметно оживился и стал шипеть и извиваться. Женщина водворила его обратно в шкатулку, захлопнула крышку и коснулась распятия на ней – теперь хомяк не сможет выбраться самостоятельно.
      Мои брюки даже не увлажнились. Я решил, что у таких хомяков совсем нет слюны. Пятно исчезло, как не бывало.
      – Большое спасибо, – поблагодарил я Карлотту. – Замечательная работа, – Для друга Иосифа – со всем удовольствием. Вот только, – она глянула на стену с портретами девушек и суккубов, – друзей у него многовато, Будь я на месте Иосифа, я бы съежился и умер (или по меньшей мере спрятался бы в шкатулке), но Иосифа это замечание совсем не смутило – наверное, он знал заклятие от стыда. Он только рассмеялся:
      – О, если б так оно и было, я бы умер молодым, но счастливым. – Иосиф повернулся ко мне. – Вы в порядке?
      – Все хорошо. Спасибо.
      Я вышел, щурясь от яркого света, словно и сам был обитателем Тьмы. Как раз прилетел полицейский ковер. Констебль, совершенно неотличимый от Пита и Люка, снял с меня показания.
      – Мы свяжемся с вами, инспектор Фишер, – пообещал он.
      – Отлично. – Я посмотрел туда, где его напарник перегружал зловещее зелье с коврика Хосе и Карлоса на полицейский ковер. – Обращайтесь с этим веществом чрезвычайно осторожно. Вы ведь не хотите, чтобы оно пролилось.
      – Нас предупредили. – Он кивнул в сторону Люка и Пита и коснулся края шляпы. – Да пошлет вам Бог удачу.
      Он направился к своему ковру присматривать за Карлосом и Хосе. Джуди подошла ко мне. Она осмотрела повязку на моем локте, потом штанину. Даже пощупала материал. Я вздрогнул, ожидая прикосновения к ссадине под брюками, но Джуди была очень осторожна.
      – Отличная заплатка.
      – У Иосифа есть связи, – сказал я. – Хотел бы я, чтобы людей чинили с той же легкостью, что и одежду. – Локоть и колено опять заныли.
      Примчался Люк и спросил:
      – Мы ведь схватили этих парней, так почему бы не пропустить остальных торговцев без детектора заклинаний? – Он указал на ворота Никто не входил на рынок с тон минуты, как началась разборка с Хосе и Карлосом. Теперь народ выстроился в огромную очередь. словно ковры на шоссе святого Иакова в пятницу вечером.
      – Угу, пропустите, – согласился я. – Мы поймали тех, кого хотели.
      Толпа торговцев радостно заголосила, получив разрешение проходить. Я заглянул к Иосифу узнать, нельзя ли оставить у него детектор, – мы с Джуди хотели побродить по базару. Он согласился; я протиснулся сквозь поток входящих торговцев и прорвался обратно, волоча тяжеленный прибор. Я вдруг подумал, не отреагирует ли он на портреты суккубов, но он не обратил на них никакого внимания. Иосиф, впрочем, тоже.
      – Я рада, что мы поймали этих контрабандистов, – сказала Джуди. – Зная, что они никому не продадут свою отраву, мы можем спокойно наслаждаться выходным днем. – Да уж, во всяком случае, эта парочка уже ничего не сможет сделать, – согласился я, но подумал о том, сколько же еще контрабанды будет продано прямо здесь, на этом и на всех остальных рынках Энджел-Сити. Если не ошибаюсь, очень много. Я постарался выкинуть эти мысли из головы.
      Запоздавшие торговцы поспешно сооружали свои прилавки. Торопливость – не самый лучший помощник. Некоторые торговцы так потешно суетились, что смотреть без смеха было невозможно, цирк да и только. Они устанавливали шесты и навесы, которые тут же обрушивались им на голову. Вывеска одного парня падала три раза, норовя ударить его по носу. После третьего падения парень остервенело пнул подпорку. Как ни странно, это помогло, и с четвертой попытки вывеска устояла.
      Через несколько минут – ровно в десять – я понял, почему была такая спешка. Точно по расписанию распахнулись ворота для покупателей. Иосиф не собирался рисковать: если бы он задержал своих клиентов, они могли бы обидеться и разойтись по домам.
      А покупателей было множество: евреи, персы, хитайцы, японцы, индейцы. Никому из этих людей религиозные обряды не мешали расставаться с деньгами в воскресенье. Вместе с ними явились и те, кто не пошел на воскресную мессу; по-моему, это были христиане ацтекского происхождения. Что ж, для некоторых деньги важнее.
      Можете назвать меня безумцем, но я уже который раз пожалел, что наша Конфедерация такая громадная и сытая. Во время оно люди думали только о себе, и пусть дьявол заберет все остальное. Иногда им нужно напоминать, что происходящее ныне имеет определенное отношение и к Вечности.
      Это, наверное, звучит как замечание одной лисицы насчет винограда, поскольку я сам шатался по рынку вместе с толпой. Но я твердо уверен, что вы не застали бы меня здесь в субботу.
      Мы с Джуди бродили по асфальтированным дорожкам. Джуди выбрала зеленый шелковый шарф, который прекрасно гармонировал с ее рыжевато-каштановыми волосами. Я обзавелся новым будильником: мне надоел тот визгливый кошмар, который жил у меня на туалетном столике, и еще больше я устал от его насмешек. Этот же был изготовлен в Сиаме, с туземным хорологическим демоном внутри. Он обошелся мне меньше чем в пять крон. Если не понравится, я его просто вышвырну и заведу новый.
      Мы купили по сосиске с булочкой у лоточника-перса. Учитывая его вероисповедание, он не мог всучить нам свинину.
      Кажется, я упоминал о том, что один из продавцов привез на рынок груз «целебных» снадобий. Одно дело – покупать в такого рода месте шарфик или часы, но меня никогда не перестают удивлять люди, которые надеются приобрести по дешевке настоящую магию. Учитесь выбирать все лучшее, а не то, за что назначают лучшую цену.
      Естественно, Джуди задержалась у книжного развала. Она пролистала пару томов и отложила их, покачав головой. Продавец разочарованно скривился. Он думал, что нашел еще одного простака.
      – Что, так плохо? – спросил я.
      – Даже хуже, – ответила она. – Самая толстая книга здесь – сборник простейших полезных заклинаний для домашнего хозяйства. Ни на что другое, впрочем, они и не годны. А вторая, в голубой обложке, – один из этих дурацких самоучителей: «Как стать магом за три недели». Почти в самом конце я обнаружила пару грубых опечаток. При других обстоятельствах они могли бы нести в себе опасность.
      – А почему не при этих?
      – Потому что девяносто девять человек из ста все равно никогда не доберутся до этих страниц, а те, которые все же их одолеют, уже будут знать достаточно, чтобы заметить ошибки.
      – Ну ладно, мне ясно, о чем ты. Звучит очень убедительно.
      Но Джуди уже оседлала любимого конька.
      – Люди, которые покупают эти книги, – это те же женщины, что тратят пятьдесят крон на «волшебный» крем, который должен сделать их грудь больше, или мужчины, выбрасывающие пару сотен на «магию», призванную увеличить кое-что другое. Вся магия заключается в том, что те, кто продает подобный мусор, обязательно находят дураков, готовых его купить.
      Она не заботилась о том, чтобы говорить потише, и две дамы средних лет, собиравшиеся порыться в книжках, поспешно отошли от прилавка, словно их застали за разглядыванием чего-то богомерзкого.
      – Мадам, ну зачем вы так? – заныл парень, торговавший «мусором». – Я всего лишь пытаюсь заработать на жизнь.
      – Так почему бы не попробовать сделать это честным путем? – спросила Джуди. Потом она, видимо, решила проверить продавца на профпригодность и простерла руки в воздухе. – А ну-ка ответь, для чего используется этот жест?
      Мне уже приходилось видеть ее в таком настроении. Оттащить ее от своей жертвы можно было, только переключив ее внимание, и я воскликнул:
      – Смотри, вон там украшения! Да какие! Я хотел всего лишь отвлечь Джуди, но по чистой случайности оказался прав. Вывеска гласила: «ДРАГОЦЕННОСТИ ТАМАРИСК». Некоторые украшения были по последней моде усыпаны блестящими камешками, но даже они выглядели лучше, чем в ювелирном магазине, не говоря уж о блошином рынке. Зато остальные…
      Джуди обожает предметы греко-романской культуры. Конечно, ожерелья, браслеты, кольца и другие вещицы были копиями, но настолько искусными, что вполне могли стать музейными экспонатами, если бы не их очевидные новизна и изобилие. А Тамариск, остролицая брюнетка с повязанными платком волосами, тоже знала свое дело.
      Ее глаза загорелись, когда Джуди показала на некое подобие большой английской булавки и назвала его фибулой. Они обо мне забыли и начали обмениваться терминами, звучавшими, как заклинания: чеканка, полировка, инкрустация…
      Я заметил, что взгляд Джуди то и дело возвращается к золотому кольцу в римском стиле, с рельефным орлом на широком плоском основании. Птица изображалась в профиль, а в глаз, обращенный к зрителю, был вставлен маленький изумруд. В другое время я сказал бы, что это мужское кольцо… но фамилия Джуди – Адлер, а «адлер» означает «орел».
      Самым задумчивым тоном, какой мог изобразить, я сказал:
      – А знаешь, дорогая, я до сих пор не смог подобрать колечка для нашей помолвки.
      Иногда удается правильно подобрать слова. Джуди, как вы уже поняли, довольно уравновешенная, серьезная девушка, даже более серьезная, чем я сам. Заставить ее лицо засиять так, словно солнце вдруг зажглось под нежной кожей и брызнуло из глаз, нелегкое дело. Глядя на нее, я и сам порадовался.
      Джуди бросилась ко мне в объятия. Все это время Тамариск стояла рядом, бесстрастная, как сфинкс. Несомненно, каждый поцелуй увеличивал цену, которую она собиралась запросить за кольцо, на лишние пятнадцать крон, но что поделаешь – есть вещи, которые дороже денег. Во всяком случае, мне хотелось так думать.
      Потом мы немножко поторговались, причем Тамариск, прекрасно знавшая, что я у нее на крючке, оказалась более милосердной, чем можно было ожидать. Когда мы наконец сошлись в цене, она спросила:
      – Как желаете оплатить? Наличными?
      – Нет, я не люблю носить с собой такие деньги. Вы примете карточку «Мастербес»?
      – Конечно, сэр. Я потеряла бы половину своего заработка, если бы не принимала их.
      Я полез в карман, вытащил бумажник и извлек из него карточку. Тамариск достала из-под прилавка приемное устройство. Во времена моего детства торговые операции такого рода были чрезвычайно сложны. Обе стороны обменивались торжественными клятвами и угрозами, что Иная Реальность непременно покарает клятвопреступника. И все же часто эти клятвы ни во что не ставились, ибо всегда находятся люди, которые путают слова «Бог» и «Маммона».
      Сейчас все иначе. Большая часть мистики исчезла вместе с изрядной долей риска. Вновь восторжествовала современная технология: как и в случае с телефонной связью, всем достижениям мы обязаны эктоплазменному клонированию. Я прижал большой палец к карточке – доказательство того, что являюсь ее правомочным владельцем. Тамариск проделала то же самое с приемным устройством. Мы одновременно произнесли, сколько крон договорились перевести с моего счета на ее.
      Соединившиеся микробесы карточки и приемника замкнули контур и связались через эфир с духом моего банковского счета, который подтвердил, что я располагаю названной суммой. Как только перевод был завершен, карточка начала вращаться на приемнике, словно планшетка для спиритических сеансов. Я поднял ее и убрал в бумажник.
      Тамариск заулыбалась, радуясь удачной сделке, я взял кольцо и надел на палец своей невесты. Кольцо показалось мне мужским – как бы оно не оказалось велико. Тамариск забеспокоилась:
      – Я подгоню размер, если нужно. Но Джуди подняла руку и показала нам, что кольцо сидит прекрасно. Мы оба довольно улыбнулись.
      – Оно прекрасно, – сказала Джуди. – Спасибо, Дэвид!
      И меня опять поцеловали, что сделало жизнь еще прекраснее.
      – Всегда рада видеть моих покупателей счастливыми, – сияя, заверила нас Тамариск. – Надеюсь, вы не забудете, если я скажу, что у меня есть и обручальные кольца.
      – Думаю, не забудем, – сказал я самым торжественным тоном, пряча ее визитную карточку. Джуди кивнула. Бросив последний взгляд на украшения, лежавшие на прилавке, мы отправились бродить дальше по блошиному рынку.
      Джуди все восхищалась кольцом:
      – Оно замечательное, оно великолепное… Она подняла руку так, что кольцо засверкало на солнце, и маленький изумруд вспыхнул, словно глаз живой птицы.
      – При первом удобном случае, лучше это сделать завтра же, – сказал я, – отнеси кольцо к ювелиру, которому доверяешь. Знаю, что оно выглядит вполне добротно, да и Тамариск как будто честная торговка, но я хочу быть уверенным в том, что у тебя все самое лучшее.
      – Договорились, – согласилась Джуди, а потом, спустя мгновение, добавила: – Слушай, зачем мне это делать? Ведь у нас есть полицейский детектор, он ждет нас в конторе Иосифа. Уж он-то сразу определит, что мы купили – подлинное украшение или «золото фей»?
      – А ведь верно, – улыбнулся я. – И если что-нибудь не так, Пит и Люк навестят мадам Тамариск на будущей неделе.
      – А кто из них кто? – вдруг спросила Джуди.
      – Вот это да! Оказывается, я не единственный, кто их путает. – Если уж Джуди говорит, что не может различить двух людей, значит, они действительно слишком похожи.
      Вскоре мы вернулись к воротам для продавцов. После прилавка Тамариск рынок показался нам заваленным негодным барахлом. Я выволок детектор заклинаний из домика Иосифа, капнул на него вина, чтобы пробудить микробесов, и коснулся зондом кольца Джуди.
      Физически это был сплав золота с медью в пропорции три к одному. На кольце стояла печать, утверждавшая, что в нем восемнадцать каратов, и это тоже оказалось правдой. Маленький изумруд был настоящим маленьким изумрудом – вполне достаточно, чтобы удовлетворить меня, но раз уж микробесы взялись изучать кольцо, то пусть определят и его магический компонент. Я бы не удивился, если бы они не обнаружили вообще ничего, ведь торговать украшениями можно и без всякого колдовства. Но нет, Тамариск наложила на кольцо небольшое заклятие преданности, по аналогии с той клятвой верности, которую легионеры приносили своему Орлу, символу Рима. Это только порадовало меня, да и какое лучшее заклинание можно придумать для кольца невесты?
      Джуди прочла слова, появившиеся на экране детектора. Увидев последнюю фразу, она стиснула мою руку. Я погрузил детектор на ковер и отвез в полицейский участок. Когда я втащил прибор в приемную, раздался гром аплодисментов. – Берем его на работу! – закричал кто-то, и я невольно улыбнулся.
      Потом мы с Джуди отправились ко мне домой. И когда наконец попали в мою квартиру… я был атакован, причем нельзя сказать, чтобы я ожесточенно сопротивлялся. Мы с Джуди любим доставлять друг другу маленькие радости, и это вселяет в нас уверенность в самом благоприятном будущем, которое наступит после того, как мы вдвоем встанем под хуппой.
 
      ***
 
      После воскресенья, увы, всегда наступает понедельник. А вместе с понедельником, что еще хуже, приходит время еженедельного общего собрания. И еще, как назло, движение на шоссе святого Иакова еле дышит. После воскресных похождений мне стало казаться, будто я на этой гадкой дороге уже поселился. Это проклятие Энджел-Сити.
      Когда я наконец подошел к своему столу, то обнаружил, что кто-то положил игрушечный полицейский значок в поток для бумаг с надписью «входящие».
      – Это еще зачем? – громко спросил я, выходя в коридор с сувенирчиком в руке.
      Несколько человек услышали мой крик и высунулись из своих кабинетов взглянуть, что происходит.
      – До вчерашнего дня мы и не знали, что у нас в конторе работает самый настоящий живой герой, – объяснила Филлис Камински и одарила меня взглядом, позаимствованным, по-видимому, у суккуба, с которыми боролась. Правда, взгляд получился насмешливым, а вовсе не обольстительным.
      – Верно! – подхватил Хосе Франко. – Хотел бы я, чтобы моя программа чесночного опрыскивания так же прогремела по эфирнику, как подвиги Дэйва!
      – О Господи! – пробормотал я в сердцах. – Что они обо мне наговорили? – На самом деле мне не хотелось этого знать. Еще один довод в пользу отказа от эфнрника – не приходится выслушивать, как репортеры перемывают тебе кости.
      – Мы узнали, какой ты отважный борец с контрабандой и как ты собственноручно поймал главаря, – сказал Мартин Сандовал и сделал паузу, прежде чем подпустить еще одну шпильку. – Поэтому мы скинулись, чтобы купить тебе подарок в знак признания твоих заслуг. Я посмотрел на маленький жестяной значок. Если он и обошелся в полкроны, то покупателя явно надули.
      – Надеюсь, вас это не разорило, мои щедрые друзья? Тут появилась Би.
      – Что не разорило и кого? – спросила она, и все наперебой пустились рассказывать ей всю историю с самого начала. Когда шутка со значком наконец всем приелась, Би сказала: – Я знаю, как отметить это событие. Пусть Дэвид проведет сегодняшнее собрание.
      – Ну спасибо, Би, обрадовала, – с чувством сказал я. Если бы она разрешила мне откланяться сразу после моего доклада, это еще куда ни шло, а то, что мне доверили руководство этим чертовым собранием, казалось довольно сомнительным вознаграждением.
      Я вернулся к себе кабинет и сделал, сколько успел, до начала собрания в половине десятого. Дабы убедиться, что мы не прикинемся, будто забыли о собрании, Роза позвонила каждому и напомнила, что пора идти в кабинет начальницы. Пришел даже Михаэль Манштейн, белый лабораторный халат которого выглядел весьма неуместно среди деловых костюмов, а особенно по контрасту с богемной одеждой Мартина (ему не нужно было общаться с посетителями, а потому он мог одеваться, как вздумается. Вот счастливчик-то!).
      – Доброе утро! – поздоровалась Би, когда все мы собрались, веселые и не слишком переработавшие. – Думаю, сегодня мы начнем с Дэвида. Что ни говори, а у него была самая плодотворная неделя.
      Я помахал жестяным значком.
      – Внимание, внимание! Слушайте все! Мой доклад всем понравился. Михаэль поддержал меня, когда речь зашла о магических составляющих зелья, найденного у Лупе Кордеро. Все наши ребята помрачнели, слушая об этом. Я рассказал об аресте курандеро и о том, как мне посчастливилось найти Хосе и Карлоса в воскресенье.
      – Усердие в выходной день делает честь и тебе, и АЗОС, Дэвид, – похвалила меня Би, отчего я сразу почувствовал себя бойскаутом, получившим большой приз.
      Из своей непомерной загруженности я извлек единственную выгоду – не пришлось перечислять кучу дел, которые я не успел завершить за эту неделю. Поскольку расследование по делу о Девонширской свалке застыло на месте, я так и не выбрался в «Точные инструменты Бахтияра», не говоря уже о «Шоколадной ласке» и светомагических предприятиях. Я так и не узнал, что происходит с Силами чумашей. А что касается гномов, то обзор по их влиянию на окружающую среду застрял где-то в пути, Конечно же, все это означало, что следующие несколько дней я буду носиться, как курица с отрубленной головой, пытаясь перелопатить все эти темы да еще «то, не знаю что», которое навалится на меня на этой неделе. Не очень приятные мысли утром в понедельник.
      – Хосе, – напомнила Би, – кажется, вы с Мартином собирались делать совместный доклад?
      Ребята не возражали. Мартин предъявил набросок плаката, изображавшего уродливого зеленого человечка, с клыков которого капала оранжевая жидкость. Надпись по-английски и по-испански гласила: «ЭТО ТВОИ ВРАГ – НЕ ДАВАЙ ЕМУ СПУСКУ!»
      – Очень мило, – похвалила Би. – Правда, очень здорово. Это обязательно заставит людей, которые протестуют против чесночных опрыскиваний, увидеть средвампов в новом свете. Насколько я понимаю, вы можете приниматься за тиражирование этого плаката прямо сейчас. Кто-нибудь хочет высказаться? Я что-нибудь упустила?
      Большинство начальников не терпят критики со стороны подчиненных. Но Би, слава Богу, не из их числа. Михаэль Манштейн поднял руку и с места сказал:
      – Плакат не совсем верно передает внешний вид средиземноморского фруктового вампира.
      Ну разумеется, он прав. Средвампы (Михаэль никогда не употребил бы этого сокращения) такие же бледные на вид, как все потусторонние создания, к тому же они питаются Не кровью, а соком растений. Но Би спокойно сказала:
      – Нам не требуется полного сходства, Михаэль. Мы должны убедить общество в том, что средвампы – опасные вредители, которые не должны жить и процветать в Энджел-Сити. Отвечает ли плакат этому требованию?
      Манштейн пожал плечами:
      – Это и без плакатов понятно.
      Конечно, будь все так рассудительны, как Михаэль, никто бы в этом не усомнился. Однако большинство людей не такие, и их здравый смысл нуждается в любой возможной поддержке.
      Плакат был принят при шумном одобрении, и мы перешли к Филлис. Было уже около одиннадцати, и мой желудок начал издавать голодное бурчание. Но Филлис принялась излагать свои соображения по поводу проекта, еще более безнадежного, чем исследование чумашских Сил и проблема натурализации гномов. Она решила взвесить все «за» и «против» новой системы избавления от городского мусора.
      Если не приукрашивать действительность, Энджел-Сити и впрямь производит огромное количество дерьма. В течение нескольких десятков лет – Филлис, весьма основательная особа, назвала точную цифру, но я ее забыл, – мы с Вепаром заключали договор о переработке отходов. Этот демон властвует над водами и ведает процессом разложения, а потому подобный подход к решению проблемы всегда казался достаточно логичным.
      Все бы ничего, вот только такие демоны весьма ненадежны. В последнее время население Энджел-Сити изрядно выросло, и, соответственно, увеличилось количество всякой грязи. Вода в заливе святой Моники так отвратительна, что в ней нельзя купаться и ловить рыбу.
      Поэтому с недавних пор всерьез обсуждается вопрос о передаче всей этой работы Посейдону. Если кто из Иной Реальности и заинтересован в том, чтобы сохранить океан чистым, так это он. К тому же он управляет землетрясениями. А в Энджел-Сити это кое-что да значит. Если одна Сила будет отвечать за две немаловажные стороны местной жизни, налогоплательщикам придется выкладывать меньшие суммы.
      А может, и нет. Культ Посейдона, как и Гермеса, в наши дни поддерживается искусственно. Энджел-Сити пришлось бы отчислять средства в специальный фонд, созданный городскими и иными учреждениями, чтобы поддерживать культ морского божества. Это обойдется недешево. У Вепара же, как и у любого иудео-христианского демона, есть немало настоящих поклонников, и он не нуждается в дополнительных расходах, которые лягут на город.
      – Где сейчас используют Посейдона для уничтожения отходов, – поинтересовалась Би, – и насколько это действенно?
      – Есть такие места, – ответила Филлис. – Например, в Пирее, афинском порту…
      – Не самый подходящий пример, – вмешался Михаэль Манштейн. – В Элладе Посейдону поклонялись с незапамятных времен, не то что у нас, и там его культ наверняка процветает. Буду рад подобрать документы, подтверждающие это.
      Филлис бросила на аналитика испепеляющий взгляд: несомненно, он только что испортил лучший пример, который она собиралась привести. Уж если Михаэль возьмется что-нибудь доказывать, он это сделает с блеском. Немного помедлив, Филлис заговорила о Карфагене (я заметил, как Михаэль опять заерзал на стуле, но все же удержался от нового язвительного замечания).
      Как я понял из всего сказанного, фокус заключается в том, чтобы, так сказать, осчастливить Посейдона, завалив его работой. Некоторые Силы с искусственно поддерживаемым культом трогательно хватаются за любую работу, лишь бы сохранить последнюю горстку приверженцев. У других больше гордости. Боюсь, Посейдон относится к последним.
      – Но ведь он трудится на совесть, только имея на то достаточно оснований? – стояла на своем Би.
      Михаэль заметно скривился, услышав это, но придержал язык. В конце концов, Би – настоящий бюрократ, и ей положено говорить и думать соответствующим образом.
      – У меня сложилось именно такое впечатление, – уклончиво ответила Филлис. – Позвольте напомнить, что, если бы Вепар был надежным союзником, нам не пришлось бы искать ему замену. К тому же мы сможем обезопасить город от землетрясений.
      – Или наоборот, если прогневим божество, – вставил Михаэль.
      Филлис снова метнула на него взгляд, но, по-моему, аналитик все же был прав, указав на обратную сторону дела. Слишком сложная и неблагодарная это работа – прогнозировать влияние обитателей Иной Реальности на окружающую среду. Книга жизни написана куда более туманным языком, чем тексты Священного Писания.
      Би подвела итог:
      – Спасибо за выступление, Филлис. Как, по-твоему, хватит тебе… ну, скажем, двух недель, чтобы выяснить, стоит ли продолжать изучение другого способа уничтожения отходов?
      – А можно три? – попросила Филлис. Би что-то нацарапала в своем календарике.
      – Пусть будет три. – Она оглядела своих подданных. – Кто-нибудь еще хочет выступить? – Я замер, страстно желая, чтобы все промолчали. Иногда это помогает, иногда не очень. Сегодня же, к моему огромному облегчению, получилось – никто ничего не сказал. Би снова огляделась, на случай, если кого-нибудь пропустила. Потом пожала плечами. – Что ж, всем спасибо. – Для нас эти слова были сигналом вскакивать и бросаться наутек. Мы разбегались бы еще быстрее, если бы не боялись показаться невежливыми. – Ах, да, Дэвид… – спохватилась вдруг Би.
      Попался! Я повернулся к ней.
      – Да? – спросил я как можно невиннее.
      – Я искренне надеюсь, что на этой неделе ты проявишь себя и в остальных делах.
      – Постараюсь, – пообещал я, думая о том, что, будь у меня поменьше дел, я справился бы с ними быстрее. Я еще раз убедился, что Би никогда ничего не забывает. И еще я подумал, что мог бы успеть гораздо больше, если бы не отсиживал полдня на собраниях.
      Бумаги на моем столе напоминали крепость, словно тут шла окопная война, как во времена Первой Магической. Я уже собирался пойти на штурм, когда телефон начал шумовую атаку с тыла.
      – Агентство Защиты Окружающей Среды, Дэвид Фишер, – пробурчал я, надеясь, что бесенята ошиблись номером.
      Как бы не так.
      – Инспектор Фишер? Говорит легат Кавагучи из Управления полиции Энджел-Сити.
      – Чем могу служить, легат? – Я враз оживился и уже не думал, что этот звонок отрывает меня от работы.
      – Вы не могли бы приехать в полицейский участок в долине, инспектор? Похоже, мы сможем побеседовать с библиотечным духом, Эразмом.
      Мне захотелось завизжать от восторга. Просто не знаю, как сдержался.
      – Уже лечу, легат.
      Бастионы на моем столе, конечно, еще подрастут за время моего отсутствия в конторе. Ну и что? Есть более важные вещи.
      Разумеется, это так, есть более важные вещи, да и рутина никуда не денется. Я поспешил к лифтовой шахте, стараясь не думать об оставленных делах.

Глава 6